Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Регенство (№2) - Леди-интриганка

ModernLib.Net / Исторические любовные романы / Д`Алессандро Джеки / Леди-интриганка - Чтение (стр. 17)
Автор: Д`Алессандро Джеки
Жанр: Исторические любовные романы
Серия: Регенство

 

 


– Один из людей Нортрипа, Адам Гаррик, был моим близким другом. Он и стал моим секундантом. Во время дуэли – я сам этого не видел – Льюис повернулся еще до окончания счета и хотел выстрелить. Эмили, которая по уговору должна была оставаться в гостинице, видела этот предательский поступок. Пытаясь предупредить меня, она побежала и... была убита выстрелом Льюиса.

Эндрю прикрыл глаза. Перед ним вновь возник образ Эмили: широко раскрытые недоуменные глаза, платье цвета слоновой кости, залитое алой кровью. Эта картина на веки запечатлелась в его мозгу.

– Я выстрелил в Льюиса, – продолжал он хриплым от волнения голосом. – Уронив пистолет, я побежал к Эмили. Она еще дышала, но было ясно, что ее рана смертельна. Я... Я держал ее, пытаясь остановить кровь, но все было напрасно. Из последних сил она просила меня бежать, покинуть Америку, уехать туда, где меня никто не знает. Она понимала, что ее отец либо убьет меня, либо устроит так, чтобы меня повесили за убийство Льюиса. Без сомнения, отец попытается обвинить меня и в ее смерти. Снова и снова она просила меня не допустить этого. Она отчаянно хотела, чтобы я прожил полную и счастливую жизнь. Она любила меня и не хотела моей гибели.

Не сводя глаз с Кэтрин, Эндрю прижал руку к груди и закончил почти шепотом:

– Моя рука чувствовала последние удары ее сердца. В конце концов я пообещал ей сделать так, как она просит. После этого она умерла.

На последней фразе его голос сорвался. В комнате повисла тяжелая тишина. Он закончил изливать весь ужас и отчаяние того холодного дня с поразительной ясностью и живостью, потому что годами хранил в памяти каждую мелочь. В тот день он потерял все: дом, привычную жизнь, дорогого нежного друга, каким была для него жена.

Эндрю кашлянул, пытаясь избавиться от спазма, сковавшего горло.

– Попрощавшись с Эмили, я попросил, чтобы Адам о ней позаботился. Через несколько часов я отплыл из Америки под чужим именем.

Он провел ладонями по лицу, откинул голову назад и посмотрел в потолок.

– Первые пять лет я провел... бездумно, не заботясь о том, жив я или умер. Это было черное время. Одинокое. Пустое. Холодное. Сделав все, о чем просила Эмили, я ненавидел себя за это. За то, что сбежал. За все свои поступки, которые привели ее к смерти. Я чувствовал себя трусом, человеком, потерявшим честь. В глубине души я надеялся, что ее отцу удастся меня отыскать, но почему-то этого не случилось.

Но однажды меня нашел твой брат. Нашел, когда спасал от банды головорезов. Кстати, в тот момент я был ему не слишком благодарен. У меня не было никаких особыхдел, и я вернулся вместе с Филиппом в его лагерь. Впервые за пять лету меня возникло чувство принадлежности к людям. Твой брат не только спас мне жизнь. Благодаря ему я нашел в себе волю снова жить, чего-то добиваться. С тех пор как я покинул Америку, у меня наконец-то появился друг. Дружба с ним изменила всю мою жизнь. Я сумел похоронить воспоминания о том ужасном дне на дуэльном поле, но когда раздался выстрел в Лондоне, когда я увидел тебя... – Он на мгновение прикрыл глаза. – Мои кошмары ожили вновь.

Стэнтон глубоко вздохнул, чувствуя себя абсолютно опустошенным и испытывая такое облегчение, какого не знал десять лет. Он обернулся к Кэтрин. Она сидела, сцепив руки на коленях, и смотрела на огонь. Ему отчаянно захотелось знать, о чем она думает, но он заставил себя молчать. Пусть обдумает все услышанное. Казалось, что прошла вечность, прежде чем Кэтрин заговорила:

– Филипп знает об этом?

– Нет, он ничего не знает. Я никогда никому не рассказывал.

Он так хотел, чтобы она на него посмотрела, хотел увидеть выражение ее лица, прочесть ее чувства. Станет ли она смотреть теперь на него с отвращением и стыдом? Ведь именно так в течение многих лет он сам на себя смотрел. К несчастью, она настойчиво отводила глаза, и это говорило само за себя.

Наконец-то Кэтрин повернулась к нему лицом и посмотрела мрачными и блестящими от сдерживаемых слез глазами.

– Ты ее очень любил?

– Да. Она была такой тихой, мягкой девушкой, которая в жизни никого не обидела. Много лет мы были лучшими друзьями. Я сделал бы что угодно, лишь бы ее защитить, а вместо этого она умерла, защищая меня.

– Ты молчал столько лет, почему же теперь решил рассказать мне все это?

Он заколебался, но потом все-таки спросил:

– Я отвечу, но можно мне сначала получить кусок бумаги и перо?

Кэтрин явно удивилась, но прошла к секретеру, вынула из узкого ящичка лист бумаги и протянула его Эндрю.

– Вот, пожалуйста.

– Спасибо. – Эндрю взял перо, уголком глаза наблюдая за Кэтрин, а через несколько минут уже передал ей лист обратно.

Она в недоумении посмотрела на надпись и спросила:

– Что это?

– Египетские иероглифы. В них кроется причина, по которой я не рассказал тебе о своем прошлом.

– Но почему ты зашифровал ее?

– На вечере в честь дня рождения твоего отца ты критиковала методы ухаживания лорда Нордника за леди Офелией. Говорила, что ему следовало бы читать ей что-нибудь романтическое на чужом языке. Это единственный чужой язык, который мне известен.

Она бросила на него удивленный взгляд. Эндрю коснулся края листа.

– Первая строка звучит так: «Ты спасла мою жизнь».

– Не могу понять, почему ты это говоришь, ведь из-за меня на тебя сегодня напали.

– Не сегодня. Шесть лет назад. В то утро, когда я пришел в лагерь Филиппа, он сидел на берегу Нила и читал письмо от сестры. Филипп прочитал мне несколько забавных отрывков, а я сидел и слушал то, что ты ему написала, и завидовал вашей очевидной привязанности друг к другу. Он рассказал мне кое-что о тебе, о том, что твой брак неудачен, о той радости, которую дает тебе твой сын, о болезни Спенсера. Когда мы вернулись в лагерь, он показал мне миниатюру, которую ты ему подарила перед отъездом из Лондона.

Эндрю прикрыл на мгновение глаза, живо припомнив тот день, когда он впервые увидел изображение Кэтрин.

– Ты казалась такой красивой! Я понять не мог, почему твой муж не благословляет землю, по которой ты ступаешь.

С этого дня с каждой рассказанной Филиппом историей я все больше тобой восхищался и ждал, когда ты напишешь брату. Ждал, пожалуй, не меньше, чем он сам. Меня глубоко трогало твое мужество, терпение и благородство в тяжелой семейной ситуации. Я пересмотрел свои переживания, чувство стыда и вины, с которыми жил со времени отъезда из Америки. Понял, что веду бесцельный образ жизни. Твоя доброта, милосердие, выдержка вдохновили меня на то, чтобы изменить свою жизнь, начать все заново. Я знал, что когда-нибудь вернусь с Филиппом в Англию. И я тогда твердо решил стать человеком, с которым леди Кэтрин была бы рада завести знакомство. Ты показала мне, что благородство и добродетель все еще существуют, заставила меня опять к ним стремиться. Я шесть лет хотел тебя за это поблагодарить.

Кэтрин видела по его глазам, что чувства его искренние. Кэтрин ощутила сильное сердцебиение. Душа ее наполнилась состраданием к Эндрю, к тому отчаянию, в котором он так долго жил.

– Не стоит благодарности. Я понятия не имела, что мои письма так... вдохновили тебя. Мне жаль, что тебе пришлось столько страдать. И я рада, что ты сумел найти мир в собственной душе.

Не отводя взгляда от глаз Кэтрин, он высвободил ее руку и коснулся бумаги.

– Во второй строке написано: «Я тебя люблю». Кэтрин онемела от неожиданности. Эндрю больше и не пытался скрывать свои чувства.

– Умом-то я понимаю, что по положению я тебе не ровня, но сердцем... – Он с горечью покачал головой. – Сердцем я отказываюсь это признать. Логика говорит мне, что надо ждать, надо ухаживать за тобой долгое время. Но сегодня я чуть тебя не потерял, и поэтому больше не могу ждать. Ты не представляешь, сколько радости доставила мне наша дружба, наши любовные отношения, все, что мы делали вместе, каждое прикосновение, каждое слово. Но мне мало быть только твоим любовником.

Он сунул руку в жилетный карман, вынул оттуда какой-то предмет и протянул его Кэтрин.

– Я хочу больше. Хочу все. Всю тебя. Кэтрин, я хочу, чтобы ты стала моей женой. Ты выйдешь за меня замуж?

Кэтрин почудилось, что у нее оборвалось сердце. Она во все глаза смотрела на безупречный овальный изумруд, вставленный в простую золотую оправу, который лежал на мозолистой ладони Эндрю. Должно быть, он купил эту драгоценность, пока был в Лондоне. Глаза Кэтрин набухли от слез. Неприятие, смятение, нежданная страсть – все смешалось в ее душе. Все чувства пришли в такую сумятицу! И каждое из них могло быть главным, так что Кэтрин уже не отличала одно от другого.

– Ты же знаешь, как я отношусь к браку.

– Знаю. И если учесть твой опыт, то твои сомнения понятны. Но тебе также известно, как я к этому отношусь. Я говорил тебе в экипаже, когда мы ехали в Литл-Лонгетоун, что хочу иметь жену и детей. Неужели ты думаешь, что я способен тебя скомпрометировать и отойти в сторону?

– Эндрю, я же не юная девственная мисс, чтобы меня можно было легко скомпрометировать. Я взрослая современная женщина. Когда ты заявляешь, что хочешь иметь жену, то описываешь такой кладезь совершенств, которых скорее всего и на свете-то не существует.

– Почему же? Я смотрел на тебя и видел кладезь всех этих совершенств. И еще очень многих других. Ты и есть та женщина, которая, несмотря на изъяны, но и благодаря им, является для меня воплощением идеала. Я прошу тебя изменить взгляды на брак, а одновременно внимательнее рассмотреть твои чувства ко мне. – Он замолчал и несколько секунд спокойно смотрел на Кэтрин. – Я тебе явно небезразличен. Это ясно, иначе ты никогда бы не пустила меня в свою постель, в свое тело.

Кровь бросилась в лицо Кэтрин.

– Я не для того становилась твоей любовницей, чтобы выуживать из тебя предложение.

– Знаю. И меня не надо вынуждать. Я делаю тебе предложение искренне. Надеюсь, что ты его примешь.

– Начиная нашу связь, мы сразу решили, что она будет временной.

– Нет, не так. Ты настаивала, что она должна быть временной. Я никогда на это не соглашался. А даже если бы и согласился, то сейчас официально беру свои слова назад. Я не хочу временной связи. Хочу навсегда. Хочу быть мужем тебе и отцом Спенсеру. По крайней мере хочу быть ему другом и защитником. – Эндрю глубоко вздохнул. – Я рассказал тебе о своем прошлом. Признался в своих чувствах. Моя душа, мое сердце принадлежат тебе. Скажи, что ты хочешь с ними сделать?

Кэтрин плотно сжала колени, чтобы они меньше дрожали.

– Ты не отдаешь себе отчета, о чем просишь. Разумеется, ты даже не представляешь, что означает для женщины замужество. Это означает, что я перестаю существовать. Я потеряю все. Больше мне ничто не будет принадлежать, вся власть будет у моего мужа. Мой муж мог сослать меня в деревню, не заботиться о нашем ребенке, мог продавать мои личные вещи... И все это по закону! Я уже прошла через подобный кошмар. Мне не нужно увеличивать свое состояние, не нужно расширять связи. Замужество ничего мне не может дать.

– Я вижу, мы пользуемся разными словарями. Ведь для меня брак – это забота друг о друге, любовь, совместные радости и горести. Уверенность в том, что рядом с тобой есть близкий человек. И он всегда за тебя.

– Должна признать, твое определение звучит прекрасно, но опыт научил меня, что брак – это нечто совсем другое. Неужели ты искренне полагаешь, что твое определение соответствует действительности?

– Думаю, это зависит от того, зачем человек вступает в брак. Если женятся из-за денег или общественного положения, то, согласен, это вполне может привести к беде. Но я верю, что брак способен оказаться именно таким прекрасным союзом, если он основан на любви и уважении. Если ты не можешь представить себе жизни без человека, которому отдано твое сердце.

Эндрю взял Кэтрин за руку, мягким движением положил ей на ладонь кольцо, один за другим согнул ее пальцы, закрывая кулачок, и спрятал его между своих ладоней.

– Кэтрин, если ты решишь не выходить за меня замуж, пусть это будет потому, что я не принадлежу к твоему классу. Потому что я простой американец, потому что у меня темное прошлое, потому что ты меня не любишь. Но пожалуйста, не отказывай мне из-за того, что ты думаешь, будто я хочу у тебя что-то отнять. Ведь единственная моя цель – дать тебе как можно больше.

– Мне кажется, за последние десять лет я всем доказала, что не нуждаюсь в мужчине, который стал бы обо мне заботиться. – На Кэтрин накатило чувство безвозвратной потери. Она прекрасно осознавала ту боль, которую сейчас переживал Эндрю. Ей не нужен был муж, это правда. Но с внезапной ясностью она вдруг осознала, что не хочет, чтобы Эндрю исчез из ее жизни. – Почему бы нам не продолжать наши теперешние отношения? – ненавидя себя за нотку отчаяния в голосе, спросила она.

– Нашу связь?

– Да.

Кэтрин замерла, ожидая ответа.

– Нет, – сказал он спокойным голосом, – я не могу так поступить по отношению к тебе. И к Спенсеру. И к себе. Если наша связь продолжится, рано или поздно кто-нибудь догадается. Поползут сплетни. У меня нет желания тайком пробираться в ваш дом, украдкой ловить мгновения, скрывать свои чувства. Мне нужно все, Кэтрин. Или... ничего.

Кэтрин показалось, что пол уходит у нее из-под ног. Голос и взгляд Эндрю не оставляли сомнений в его решимости. Кэтрин почувствовала, как в ней закипает гнев.

– Ты не имеешь права предъявлять мне ультиматум!

– Не согласен. Я отчаянно в тебя влюблен и спал с тобой. Думаю, это дает мне такое право.

– Тот факт, что у нас была близость, ничего не меняет.

– Ты ошибаешься. Это все меняет. – Он сильнее стиснул ее ладонь. – Кэтрин, либо ты чувствуешь то же, что и я, либо нет. Ты или любишь меня или нет. Хочешь ли ты провести со мной всю жизнь?

– И ты ждешь, что я отвечу тебе прямо сейчас? Все или ничего?

– Да.

Кэтрин смотрела на него во все глаза, чувствуя у себя на ладони тяжесть подаренного им кольца. Ее душу терзали противоречивые чувства, но она отбросила всю эту путаницу и сосредоточилась лишь на гневе. Гневе на Эндрю, который заставляет ее принимать такое решение, гневе на себя за то, что колеблется. Ее выбор ясен. Ей не нужен муж. Но почему же так трудно произнести одно только слово, которое заставит его исчезнуть из ее жизни?

«Потому что такое слово заставит его исчезнуть из моей жизни».

Кэтрин облизнула пересохшие губы.

– Боюсь, что в этом случае ответ будет – ничего.

В молчании прошло несколько бесконечных мгновений. Кэтрин видела, как выражение лица Эндрю постепенно становилось непроницаемым, словно он задернул занавес и закрыл свои чувства. Желваки на его скулах напряглись, он с трудом сглотнул. «Как будто проглотил разочарование», – подумала Кэтрин. Эндрю медленно высвободил ее руки. Внутренний голос в душе Кэтрин громко выкрикнул: «Нет!» Но она только плотнее сжала губы, как бы боясь нечаянно произнести это вслух. Также медленно она раскрыла ладонь и протянула ему кольцо. Эндрю долго смотрел на маленькую драгоценность. Кэтрин испугалась, что он откажется ее забирать. Так он и сделал: раскрыл ладонь и вынудил Кэтрин самостоятельно положить кольцо ему на руку, после чего быстро вышел из комнаты и тихо прикрыл за собой дверь, даже не оглянувшись.

Не сводя глаз с закрытой двери, Кэтрин опустилась на тахту. Ощущение тепла, где несколько секунд назад лежала рука Эндрю, быстро исчезло. Кэтрин бил озноб. Разум и логика твердили ей, что она сделала правильный выбор, но опустошающая боль в сердце доказывала, что, возможно, совершена ужасная ошибка.


Близился рассвет. Эндрю сидел на своей кровати, стиснув ладонями ноющую голову, но пульсирующая боль казалась мелочью по сравнению с тоской, разрывающей грудь.

Как может сердце так болеть и все же продолжать биться? Ему хотелось объяснить столь плачевный результат его предложения слишком стремительным ходом событий, но какое-то чутье подсказывало Эндрю, что, ухаживай он за Кэтрин даже несколько месяцев, она все равно бы ему отказала.

«Но в таком случае ты хотя бы провел с ней эти месяцы, – продолжал нашептывать его внутренний голос. – А так не получил ничего».

Эндрю застонал и вскочил на ноги. Ясно, что он сделал ошибку, поставив Кэтрин перед таким выбором: все или ничего. Черт возьми! Он так долго хотел ее, так долго ждал! Надеялся на ответное чувство. Вообразил, что они принадлежат друг другу.

Она снова вспомнила, как этот мерзавец Кармайкл тащит Кэтрин к воде. Кулаки Эндрю сжались. Что в «Руководстве» могло вызвать у Кармайкла такую ненависть, чтобы тот решился убить автора? Да, советы современной женщине слишком откровенны и даже скандальны, но ведь не до такой же степени, чтобы пойти на убийство!

Эндрю вспомнил, как встретил Кармайкла после выстрелов на вечере у лорда Рейвенсли. Кармайкл рассказывал, что видел, как стрелявший убегал в сторону Гайд-парка. Эндрю же все время казалось, что этот человек кого-то ему напоминал. То же удивительное чувство он испытал и на суаре у герцога, и при встрече в музее. Филипп говорил, что Кармайкл бывал в Америке...

Эндрю прикрыл глаза, заставляя себя вспомнить каждую деталь разговоров с Кармайклом.

В мозгу сразу же вспыхнула живая картина: вот Кармайкл потирает подбородок, брызги света разлетаются от кольца с ониксом и бриллиантом в форме квадрата, который тот носил на пальце. И вдруг словно яркая вспышка осветила память Эндрю, внутри у него все заледенело. Кармайкл надевал это кольцо и на оба светских раута. Воспоминание пробудил не сам человек, а кольцо.

Эндрю провел ладонями по лицу, сердце отчаянно забилось. Если бы сегодня он не оживил в памяти тот день, когда погибла Эмили, он бы этого не заметил. Он так глубоко похоронил в сердце ту рану, тот образ... Но сейчас ему все стало ясно. Необычное кольцо Кармайкла с бриллиантом и ониксом в точности походило на то, которое было на пальце у Льюиса Мэннинга в тот день, когда Эндрю его застрелил.

«Кармайкл охотится не на Чарлза Брайтмора, он охотится на меня».

Стэнтона словно громом ударило. Кармайкл, вероятно, должен иметь отношение к Льюису Мэннингу. Между ними было какое-то внешнее сходство. Может быть, Кармайкл – отец Льюиса? Дядя? «Скорее всего отец, – решил Эндрю. – Тогда у него, разумеется, есть причина для ненависти».

Когда ранили Кэтрин, Эндрю стоял рядом. Пуля была предназначена ему. И сегодня ночью Кармайкл собирался убить Эндрю, но помешала Кэтрин. Она, сама того не ведая, спасла ему жизнь и едва при этом не утонула.

Эндрю глубоко вздохнул и запустил дрожащие пальцы в волосы. «Господи! Я хотел быть для нее защитой, а оказался опасностью. А это значит, что надо покинуть ее. Немедленно».

Прошло одиннадцать лет, и вот прошлое его настигло. И дважды едва не убило Кэтрин. Что же, нового шанса Кармайкл не получит.

Эндрю быстро подошел к шкафу, вытащил кожаный саквояж и принялся швырять в него свои вещи.

«Не дергайся, Кармайкл. Ты меня найдешь. Я сам тебе помогу».


Кэтрин сидела в кресле и смотрела на решетку камина, где огонь прогорел уже много часов назад. Оставшийся серый пепел точно символизировал ее собственное настроение.

Фыркнув от раздражения, она стала ходить по комнате. Что с ней такое? Она ведь приняла правильное решение. Единственно возможное в таких обстоятельствах. Все или ничего? Да разве может она отдать ему «все»? Не может, это же ясно. Но Кэтрин почему-то казалось, что ее рассекли надвое.

«Господи, что он мне говорил!»

Эта история из его прошлого должна была напугать Кэтрин, но после многих часов, проведенных в раздумьях, она поняла, что несчастье, которое ему пришлось пережить, лишь укрепило в ней сочувствие к нему. Кэтрин восхищалась им. Да, он убил человека, хотя тот всего за несколько секунд до этого пытался убить самого Эндрю. И убил его молодую жену, которой Эндрю так хотел помочь, рискуя всем на свете. Эндрю все потерял, и потерял из-за любви. И тем не менее он все-таки не отрекся от любви. Не отрекся от надежды на семейное счастье, как сделала она, Кэтрин. Он добрый, благородный, щедрый, внимательный и...

О Господи, как он на нее смотрел! В глазах страсть, и неприкрытое желание. Кэтрин прикрыла глаза, представив Эндрю. Никто и никогда так на нее не смотрел.

«Господи, помоги мне. Пусть я этого не хотела, пусть пыталась отрицать, но мне надо, чтобы Эндрю снова так на меня смотрел! Я просто не готова с ним расстаться».

Кэтрин открыла глаза и снова принялась ходить по комнате. Если бы она приложила хоть немного усилия, то смогла бы доказать Эндрю, что его предложение слишком поспешно. В наши дни женщина не оставляет мужчине последнего слова и не позволяет просто так уйти. Нет, современная женщина сумеет применить все средства из женского арсенала, чтобы околдовать, заманить, убедить, соблазнить, заставить мужчину действовать так, как она хочет.

В тот же миг, когда эта мысль вдруг пришла ей в голову, Кэтрин почувствовала, что сквозь серые тучи прорвался луч долгожданного солнца. Почему вся ночь у нее ушла на то, что казалось теперь таким очевидным? Кэтрин ругала себя за ненужное упрямство, но сейчас, слава Богу, она пришла в себя.

Чем раньше начать кампанию, тем лучше. И начать надо с приглашения Эндрю вернуться в Литл-Лонгстоун через неделю. И лучше всего пригласить прямо сейчас, пока он в здесь.

В окно начинал пробиваться бледный рассвет. Кэтрин вышла из своей спальни и тихонько поспешила по коридору. Подойдя к его двери, она постучала и чуть слышно позвала:

– Эндрю?

Ей ответила тишина. Кэтрин постучала еще раз, но внутри по-прежнему было тихо. Забеспокоившись, она повернула ручку, приоткрыла дверь и заглянула в комнату. Сердце ее болезненно сжалось. Она распахнула дверь во всю ширь.

Комната оказалась пуста, кровать не тронута. Кэтрин обвела глазами все помещение и со страхом поняла, что исчезли все личные вещи Эндрю. Словно в трансе она подошла к шкафу и распахнула дубовые створки. Пусто.

Грудь пронзила острая боль, в глазах закипели слезы. Кэтрин взглянула на кровать. На подушке лежал маленький сверток. Ее сердце подпрыгнуло, она бросилась к кровати, схватила записку, лежащую поверх свертка, сломала печать и быстро пробежала глазами строки.


«Моя дорогая Кэтрин!

Я пришел к выводу, что Кармайкл – это отец Льюиса Мэннинга. Он охотится не за тобой, а за мной. Я хотел защитить тебя от опасности, но, как оказалось, лишь навлек ее на тебя. Следи, чтобы двери и окна дома были всегда заперты. Спенсер, ты и все слуги должны оставаться в доме. Я позабочусь о том, чтобы Кармайкл никому больше не смог причинить вред.

В качестве прощального подарка я оставляю тебе свое самое ценное сокровище. Когда мы уезжали из Египта, Филипп не собирался брать их с собой, а потому забрал я. С того дня, когда я случайно услышал слова, которые ты написала Филиппу, все во мне переменилось. Я влюбился в тебя в тот самый момент, когда увидел твое чудесное изображение на миниатюре, влюбился глубоко и безнадежно. Я наизусть помню каждое слово твоих писем и благодарю тебя за то, что подарила мне мужество и надежду. Пожалуйста, прими это кольцо как знак моей благодарности и привязанности.

Эндрю».


Дрожащими пальцами Кэтрин развернула кусочек полотна, с болью осознав, что это платок, который она ему подарила. Внутри свертка на толстой пачке выцветших писем, перевязанных старой кожаной бечевкой, лежало кольцо с изумрудом. Кэтрин тотчас узнала собственный почерк.

Кровь отлила от ее лица. Тут были десятки писем, которые она писала Филиппу, когда брат путешествовал за границей. Самое ценное сокровище Эндрю.

В одно мгновение ей открылась вся правда. Кэтрин казалось, что ее ударили. У нее подогнулись колени. Любовь Эндрю к ней была совсем не такой недавней, как она полагала. Он любил ее уже... шесть лет. Он привез с собой эти письма из Египта, все время хранил их, а теперь отдал ей. И даже платок, который она ему подарила. Расстался со всем, что напоминало бы о ней, потому что она сама его прогнала.

Кэтрин заплакала. Все те годы, пока она страдала от одиночества, выносила жестокое пренебрежение мужа, смирялась с его отказом от нее и Спенсера, Эндрю ждал ее, нуждался в ней, любил ее.

Она вдруг осознала всю силу его любви и преданности, почувствовав себя такой одинокой и маленькой. Кэтрин почти физически ощущала, как рушится стена, которую она воздвигла вокруг себя и своего сердца, и чувствовала себя такой беззащитной. Несомненно, что больше нельзя было этого скрывать. Она не просто хочет Эндрю, она его любит.

Рыдание вырвалось из груди Кэтрин. Плотнее сжав дрожащие губы, она вскрикнула от нетерпения. Позже она, конечно, может поплакать, хотя оставалась еще надежда, что плакать все-таки не придется. Сейчас надо подумать, куда мог отправиться Эндрю, придумать, как помочь ему в деле с Кармайклом, а уж потом объяснять, какой дурой она была. И молить, чтобы он простил ее за тот страх и смятение, которые принесли столько горя им обоим.

Прижав кольцо и письма к груди, Кэтрин подошла к окну. Золотистая полоса уже пролегла над горизонтом. Скоро взойдет солнце. Кэтрин бросила взгляд на стоявшие в отдалении конюшни и в недоумении заморгала: знакомая широкоплечая фигура Эндрю приближалась к двойным дубовым дверям. Ее сердце подпрыгнуло от облегчения. Он еще здесь! Если поспешить, то можно его остановить. Но если Кармайкл где-то поблизости, надо принять некоторые предосторожности.

Кэтрин бросилась к себе в спальню, вытащила старую шляпную коробку и вынула из-под кучи старых перчаток маленький пистолет с перламутровой рукояткой. Сунув в коробку кольцо и письма Эндрю, она задвинула ее на место. Проклиная себя за медлительность, она быстро оделась, положила пистолет в карман платья и выбежала из комнаты.

Глава 20

В сердечных делах современная женщина всегда должна демонстрировать осторожность и благоразумие. Однако бывают случаи, когда судьба сталкивает современную женщину с человеком, который проникает за возведенные ею оборонительные сооружения и растапливает лед в ее сердце. Если джентльмен испытывает те же чувства, что и она, ей следует признать, что чудо свершилось! Саrpe hominis, то есть не выпускать его из своих рук, проще говоря, сцапать!

Чарлз Брайтмор. Руководство для леди по достижению личного счастья и полного удовлетворения.

Эндрю замешкался в дверях конюшни, пытаясь привыкнуть к полумраку. С пистолетом в руке, он медленно обвел взглядом обширное помещение, напряженно прислушиваясь. Он ждал любой неожиданности, но все было в порядке, хотя Эндрю вдруг забеспокоился, потому что нигде не было видно Фрицборна. Ведь конюх уже должен был вернуться из Ролстон-коттеджа.

Эндрю еще раз заглянул в третье стойло, где в углу на подстилке поверх кучи сена спал Шедоу. Надо будет распорядиться, чтобы щенка доставили к нему в дом. И вернуть Афродиту. Видит Бог, у него не хватит духу самому возвращаться в Литл-Лонгстоун.

Эндрю вошел в кладовую. Положив пистолет на старый верстак, он потянулся за седлом для Афродиты и тут услышал голос Спенсера:

– Вы уезжаете, мистер Стэнтон?

Эндрю резко обернулся. В дверном проеме стоял мальчик, в его глазах читалось смятение и горе.

Эндрю ужаснулся. За ним охотится Кармайкл, и Спенсеру здесь совсем не место. Скрывая тревогу, он подошел к мальчику.

– Что ты здесь делаешь?

– Хотел поиграть с Шедоу. Когда я выходил из дома, то видел, как вы вошли в конюшню. Вы уезжаете?

– Боюсь, что да.

На лице Спенсера появилось выражение обиды.

– Даже не попрощавшись?

Эндрю почувствовал острый приступ стыда и вины.

– Только на этот раз. И лишь потому, что совсем нет времени. Я собирался тебе написать. – И он коротко рассказал Спенсеру о том, что произошло. – Как только я оседлаю Афродиту, сразу же отвезу тебя домой. Вы должны оставаться там, пока Кармайкла не поймают. Охраняй маму. Ты понял?

Спенсер кивнул.

– Когда вы вернетесь?

Эндрю глубоко вздохнул. У него не было времени объяснять мальчику все, что хотелось сказать, но обманывать он его не мог.

– Ты помнишь тех навязчивых поклонников, которые ухаживают за твоей мамой?

– Конечно. Мы же их проучили, чтобы они больше не надоедали маме, так ведь?

– Так. Но боюсь, что сам я, к несчастью, тоже превратился в одного из навязчивых поклонников.

Спенсер захлопал глазами.

– Вы хотите ухаживать за моей мамой?

– Да, хотел. Но все получилось не так, как я планировал. Спенсер нахмурился, о чем-то напряженно думая.

– Почему же все не получается? Вы нравитесь маме. Я знаю, нравитесь. И... и ей так нравится клубничный лед.

– Я знаю, она хорошо ко мне относится, но этого мало. У Спенсера задрожала нижняя губа, глаза налились слезами.

– Значит, вы никогда больше не вернетесь?

– Боюсь, что нет. Но я хочу, чтобы ты знал: в любое время можешь приехать ко мне в Лондон.

– Правда?

– Да. И я всерьез надеюсь, что ты подумаешь насчет этой поездки. Думаю, ты уже готов к путешествию за пределы Литл-Лонгстоуна. Я покажу тебе музей, мы сможем продолжить уроки бокса.

Спенсер вытер глаза тыльной стороной ладони.

– Мне... мне бы хотелось.

– Если хочешь, мы можем переписываться, но сразу предупреждаю, что с орфографией у меня не очень.

– Я могу вас научить, в этом я отлично разбираюсь.

– Что ж, тогда решено. Хотя нет... ты не мог бы оказать мне одну громадную услугу? Присмотреть за Шедоу, пока я кого-нибудь за ним не пришлю?

– Конечно, с удовольствием. Может быть, я сам смогу отвезти его в Лондон.

Эндрю проглотил комок в горле и улыбнулся.

– Отличный план...

– Мистер Стэнтон... – Мальчик поднял глаза на Эндрю. Тревога во взгляде Спенсера отозвалась болью в сердце. – А если люди в Лондоне будут... меня обижать?

– Я буду рядом, Спенсер. Если кто-то окажется достаточно глуп и решится причинить тебе зло, обещаю, больше он этого не захочет.

От этих его слов тревога Спенсера развеялась, но грусть так и осталась. Наступила пора прощаться. Сжав плечо Спенсера, Эндрю заглянул ему в глаза.

– Я вот что тебе скажу. Будь у меня сын, я хотел бы, чтобы он был похож на тебя.

У Спенсера задрожал подбородок, а по щеке скатилась одинокая слеза. Эндрю сделал шаг к мальчику и обнял.

– Я хотел бы, чтобы вы были моим отцом, – прерывающимся шепотом проговорил он.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18