На полярной станции все обрадовались, что Алёшка и Пират нашли оленёнка. Папа сказал:
      — Молодцы, ребята! — А потом спросил тихонько: — Что, сынок, трудно было его нести?
      — Трудно, — честно признался Алёшка.
      — А что ж ты его не бросил в тундре?
      — Так он же маленький и совсем больной. Он бы там погиб один.
      — Молодчина! — снова сказал папа. — Слабых в беде бросать нельзя.
      А Алёшка сказал:
      — Пират тоже молодец. Это ведь он нашёл малыша.
      Тут в разговор вступил дядя Миша:
      — А как мы этого оленёнка назовём? Нельзя же ему без имени быть.
      И все стали придумывать разные имена. Но Алёшка закричал:
      — Не придумывайте ничего! Не придумывайте! Я сам нашёл хорошее имя. Олешек — вот какое имя я придумал. Олешек!
      — А что? — сказал тогда дядя Миша. — Олешек — это хорошо. Алёшка и Олешек…
      И все согласились, что имя в самом деле хорошее. Только мама сказала недовольным голосом:
      — Имейте в виду: в комнате я вам оленя держать не позволю!
      — Ну-у-у, мам… — затянул Алёшка. — Он же места совсем не будет занимать. Я даже спать с ним могу вместе.
      — Нет, это совершенно непостижимо! — засмеялась мама. — Сначала был один Пират, теперь оленёнок появился, а завтра ты слона приведёшь? И тоже скажешь, что он будет с нами жить, а?
      Алёшка задумался.
      — Нет, — сказал он совершенно серьёзно, — слона я не приведу. Их в тундре нет. Они в Африке живут, я знаю… А что? — добавил Алёшка мечтательно. — Вообще-то слона бы неплохо найти. Стало бы нас четверо: Пират, Олешек, слон и я…
      Мама махнула рукой и ушла в радиорубку. Уже оттуда она сквозь смех сказала папе:
      — Вот оно — твоё мужское воспитание!
      А папа улыбнулся и подмигнул сыну: мол, не робей, брат!

      Пока все разговаривали, оленёнок лежал около стены и глядел на людей круглыми глазами. А Пират сидел рядом и следил, чтобы Олешека другие собаки не обидели. Алёшка подошёл и сказал:
      — Правильно, Пирка! Охраняй его. Охраняй!
      Пёс застучал по земле хвостом и залаял. Это он, наверно, по-своему сказал, что всё будет в полном порядке. Тут подошли папа и дядя Миша. Они стали осматривать оленёнка. Пират сначала не хотел, чтобы дядя Миша трогал Олешека. Он зарычал, но папа строго сказал ему, чтобы лежал тихо.
      Алёшка всё время крутился возле взрослых, пока они осматривали оленёнка, и спрашивал:
      — Он больной, да? Он, может, простудился? У него, наверно, грипп, да?
      Но папа сказал, что у оленей гриппа не бывает, а у Олешека сломана передняя нога.
      — Её надо взять в лубки, — сказал потом папа.
      И дядя Миша согласился.
      Тогда они стали делать эти лубки. Оказалось, что это просто две дощечки, обмотанные ватой и бинтом. Папа взял больную ногу Олешека, положил её между лубками, а дядя Миша туго-натуго обмотал ногу бинтами. Оленёнку было, наверно, очень больно, потому что он всё старался вырваться.
      А Алёшка его уговаривал:
      — Ничего, Олешенька, потерпи. Сейчас больно, зато потом совсем здоровый станешь. Потерпи, милый, потерпи…
      И оленёнок, наверно, понял, что люди хотят ему добра. Он перестал вырываться и затих. Только помаргивал глазами и вздрагивал всем телом.

      Наконец перевязка была закончена. И тут Алёшка сказал:
      — А ведь, наверно, мой Олешек голодный.
      Мальчик побежал в кают-компанию и принёс хлеба. Но Олешек хлеба есть не стал. Повар Степаныч покачал головой и погладил седые усы:
      — Малыш ещё совсем. Хлеб есть не может. Как же ты его выкормишь, Алёшка? Он ведь сосунок.
      А Алёшка ответил:
      — Всё равно выкормлю. Ты мне, Степаныч, молока дай!
      — Что ж, — сказал повар, — для такого симпатичного зверёныша мне молока не жалко. Бери.
      Он принёс банку сгущённого молока и открыл её ножом.
      Но оленёнок и молока есть не стал. Только понюхал и отвернулся.
      Алёшка долго его уговаривал и даже тыкал мордочкой в блюдечко с молоком. Но Олешек всё равно не ел. Он даже почему-то глаза закрыл.
      Из дому вышла мама и спросила:
      — Ты что делаешь, сынок? Так оленёнка не накормишь. Надо ему соску сделать.
      — Верно! — откликнулся Алёшка. — Вот и Степаныч говорил, что мой Олешек ещё сосунок.
      Мама протянула Алёшке соску и сказала:
      — Это ещё твоя, старая…
      Сгущённое молоко мама посоветовала разбавить тёплой водой. Его налили в бутылку, сверху, на горлышко, надели соску и дали оленёнку. Он сразу принялся сосать, захлебываясь, причмокивая и кося на Алёшку круглым глазом.
      Насосавшись так, что у него надулся живот, оленёнок довольно хоркнул и потёрся головой об Алёшкины руки. Потом вздохнул, положил голову на вытянутые передние ноги и заснул.
      Алёшка посидел возле него, почёсывая малышу крутой лоб, покрытый курчавой шёрсткой. Но так сидеть было скучно, и Алёшке это быстро надоело. Он встал и пошёл в дом. А Пират лёг возле Олешека, и тот сразу прижался к тёплому собачьему боку.
      Так они и уснули вместе — Пират и Олешек.
      Когда Алёшка зашёл в кают-компанию, дядя Миша сразу сказал:
      — А, доктор пришёл. Как твой подопечный?
      — Заснул, — серьёзно ответил Алёшка. — Я его вылечу, и он будет здоровый.
      На другой день Олешек попытался встать. Он, наверно, забыл, что у него нога сломана. Малыш только чуть-чуть приподнялся и сразу повалился. Алёшка тут же к нему подбежал.
      Оленёнок лежал неподвижно. Он молчал, только дышал тяжело. Наверно, ему было очень больно.
      Алёшке стало очень жалко Олешека.
      — Ты уж потерпи, — говорил Алёшка. — Лежи спокойно. А то никогда и не выздоровеешь. Так и останешься всю жизнь хромой. Потерпи, Олешек.
      Потом Алёшка позвал папу. Они вместе осмотрели ногу у Олешека и увидели, что лубки сбились. Пришлось снова перебинтовывать. И папа сказал, что всегда, когда кости сломаны, лубки кладут на больное место. Тогда кость быстрее срастается.
      Алёшка часто кормил Олешека и почти всё время около него сидел. Следил, чтобы он снова не вздумал вставать. Но Олешек и сам больше вставать не пытался. Наверно, запомнил, как ему больно стало. Чтобы малышу не холодно было лежать и чтобы он не простудился, Алёшка положил его на старую папину телогрейку. Он её взял без спроса и думал, что ему за это попадёт.
      — Тебя, понимаешь, не было. А я боялся, что Олешек может простудиться, — объяснил Алёшка.
      И папа ругать его не стал. Только посмотрел, усмехнулся и головой покачал.

      Олешек выздоравливал быстро. Однажды Алёшка куда-то уходил, а когда пришёл, увидел, что Олешек сам поднялся на ноги. Увидев Алёшку, он радостно захоркал и потянулся к нему. Алёшке стало очень приятно, что Олешек его так знает. Он сразу подбежал и начал малышу лоб почёсывать.
      Некоторое время оленёнок ещё прихрамывал, но вскоре совсем оправился.
      Полярников Олешек совсем не боялся, брал еду прямо из рук. Но больше всех привязался он к Алёшке. И ещё к Пирату. Наверно, потому, что они спасли его. Как только Алёшка выходил из дому, Олешек со всех ног бросался к нему и тянулся мягкими губами к рукам мальчика. Он знал, что для него припасено угощение. И верно: Алёшка всегда выносил своему новому другу его любимое лакомство — чёрный хлеб с солью. Олешек осторожно брал хлеб и долго пережёвывал его. Даже жмурился от удовольствия. Оленёнок рос быстро. Через месяц он стал выше Пирата, а потом догнал и самого Алёшку. Но спал он по-прежнему вместе с Пиратом. Малыш прижимался к нему, а пёс утыкал морду в густую шерсть оленёнка. Так они и засыпали, согревая друг друга.
      А однажды Алёшка вышел на крыльцо, и Олешек, как обычно, подбежал к нему. И тут мальчик увидел, что оленёнок совсем не хромает. Он тогда сразу закричал:
      — Олешек совсем выздоровел! Папа, иди смотреть, какой Олешек стал здоровый!
      Папа пришёл и стал смотреть. Алёшка бегал по двору, а Олешек — за ним. И он правда совсем не хромал. Папа тогда сказал:
      — А ведь и верно, выздоровел наш оленёнок! А мы даже и не заметили.
      И потом папа сказал Алёшке:
      — Можешь гордиться, сынок: это ты его выходил.
      Так выздоровел оленёнок. И теперь Алёшке уже не надо быть доктором. Лечить потому что стало некого.

      В середине лета к полярной станции подошли оленьи стада. Их пригнали чукчи-пастухи. Помнишь, я тебе рассказывал, что летом олени всегда приходят к морю, чтобы спастись от комаров, которых в тундре очень много. Вот так было и в это первое Олешкино лето. Оленей было много. Они бродили по тундре, неподалёку от моря, и ели мох.
      Олешек сначала боялся подходить к стаду. Но, увидев, как весело играют оленята — его сверстники, он осмелел и тоже стал играть с ними. Оленята носились по тундре и смешно бодались безрогими головёнками.
      Алёшка стал искать Олешека возле дома и не нашёл. Он тогда крикнул Пирата, и они стали искать вместе. Но Пират очень скоро по следам понял, где Олешек. И он привёл Алёшку к стаду. Тут они сразу увидели своего дружка. Алёшка стал его звать, но Олешек не шёл. Тогда мальчик сел на большой камень и стал смотреть, как оленята играют.
      — Видишь, Пирка, — говорил Алёшка, — наш Олешек всех сильнее. Смотри, как он других оленят бодает.
      Пират не отрываясь смотрел на оленей и даже не повернулся, когда Алёшка с ним заговорил. Пёс нервничал, повизгивал и хотел бежать к стаду. Но Алёшка крепко держал его за ошейник.
      В это время к ним подошёл папа. Он ходил смотреть на показания своих приборов, которые определяют погоду, а теперь возвращался домой.
      — Пора обедать, сынок! — позвал он.
      — Ну вот, опять обедать. Ведь совсем недавно завтрак был. Давай, пап, посмотрим лучше, как оленята играют. А потом пойдём. А, пап?…
      — Ах ты хитрец! — засмеялся папа. — Чувствую я: влетит нам с тобой сегодня от матери по первое число. Ну да ладно: семь бед — один ответ.
      И они начали смотреть на оленят. Но тут папа заметил, что Пират нервничает. Он тогда сказал:
      — Нет, сынок, собаку надо увести. Для Пирата ведь олени непривычны. Он может броситься на них. Распугает тогда стадо, и пастухи будут сердиться. Давай-ка я отведу Пирата домой. А ты, если хочешь, посиди тут немного, а потом приходи.
      И папа взял Пирата за ошейник.
      Пёс не хотел уходить. Он всё поворачивал к Алёшке лобастую голову и тихонько скулил.
      — Я скоро приду! — крикнул ему Алёшка. — Ты иди, Пирка! Ничего со мной не случится.
      Папа засмеялся. Он тоже был уверен, что ничего не случится. Если бы он только знал, что произойдёт…

      Папа с Пиратом уже далеко отошли. И в это время случилось самое непредвиденное.
      Оленята очень близко подбежали к камню, где сидел Алёшка. Мальчик был маленький, и они его вовсе не боялись.
      Оленята смешно нагибали головы, упирались лбами и нажимали изо всех сил. Наверно, в это время им казалось, что они уже совсем взрослые, сильные олени.
      Алёшка подумал: «Эту игру я знаю. Называется «кто кого перетолкает».
      Тут двое оленят вдруг налетели на Олешека.
      — Эй, это не честно! — закричал Алёшка. — Двое на одного — не по правилам!
      Но оленята всё толкали и толкали Олешека. Он рассердился и, неожиданно изловчившись, сильно ударил одного из своих обидчиков в бок. Тот упал и жалобно захоркал. Другой оленёнок испугался и побежал к стаду.
      И вдруг от стада отделилась большая оленуха. Это была мать упавшего оленёнка. Она давно уже наблюдала за игрой. Увидев, что её сын упал, она побежала ему на помощь.
      В несколько прыжков оленуха подскочила к Олешеку и одним ударом отбросила его прочь. Низко нагнув рога, она хотела ещё раз ударить оленёнка, но тут в дело вмешался Алёшка.
      — Пошла прочь! — закричал он и бросил в оленуху камень.
      Но оленуха не испугалась. Глаза её налились кровью. Она ещё ниже нагнула рога и, отвернувшись от Олешека, стала наступать на Алёшку.
      Честно говоря, Алёшка немного струсил. Оленуха была такая большая, она так злобно рыла землю копытами, и глаза у неё стали совсем бешеные от злости.
      — Ой! Мама! Мамочка! Папа! — изо всех сил закричал перепуганный мальчик.
      Дело могло кончиться плохо. Ведь он остался один на один с разозлённым взрослым оленем. А это опасный противник.

      Но тут словно тёмная молния мелькнула в воздухе. Чуть не сбив Алёшку с ног, откуда ни возьмись, выскочил Пират. Шерсть у него на загривке поднялась дыбом. Верхняя губа приподнялась, обнажив огромные клыки, а в глазах зажглись недобрые зелёные огоньки. Пират выскочил вперёд, заслонил Алёшку и зарычал. Видно было, что он ни за что не даст мальчика в обиду.
      Этого оленуха не ожидала. Конечно, одно дело нападать на маленького мальчика и беспомощного оленёнка, и совсем другое дело встретить такого противника, как Пират. Драка с такой собакой вовсе не входила в намерения оленухи.
      Оленуха испуганно хоркнула и со всех ног побежала к стаду. Пират немного погнался за ней, но потом вернулся и сел рядом с Алёшкой.
      «Не бойся! Всё уже в порядке!» — как будто хотел сказать Пират.
      И Алёшка его так и понял.
      — Я и не боялся вовсе! — сказал он. — Даже вот нистолечко не боялся.
      Алёшка обнял Пирата за шею. Потом подумал немного и честно признался:
      — Ну, если и боялся, так самую чуточку…
      Тут прибежал папа. Он совсем запыхался. Он сразу схватил Алёшку и начал щупать ему руки и ноги. Он так разволновался, что даже ничего не мог сказать. А Алёшка вырвался наконец из папиных рук и стоял с независимым видом, засунув руки в карманы.
      — Подумаешь, — сказал он важно, показывая, что ему не страшны все олени на свете. — Подрался я тут с большим оленем. Всё обыкновенно. Чего ты нервничаешь?
      Папа молча посмотрел на Алёшку. Он смотрел долго и всё молчал. Алёшке стало не по себе. Потом папа улыбнулся и спросил:
      — Значит, говоришь, совсем не боялся?
      — Ни капельки! — сказал Алёшка. И покраснел.
      — А зачем же ты тогда кричал: «Мамочка! Папа!»? Я же слышал.
      — Ну и что? — сказал Алёшка и насупился. Он подумал немного и ещё добавил: — Всё равно я не трус. Это я тебя нарочно звал. И маму тоже нарочно. Чтобы вы увидели, как я не боюсь оленя.
      Папа ничего не сказал, только засмеялся. Потом он подошёл к Пирату, погладил его и сказал ему совсем тихо и очень ласково:
      — Молодец, Пират! Молодчина собака!
      И пёс сразу прижал уши, глаза у него стали добрые, и он лёг возле папы и Алёшки.
      — Как это всё случилось? — спросил потом папа. — Почему олень на тебя напал?
      И Алёшка сразу ему всё рассказал.
      — Ты правильно поступил, сынок! — сказал папа. — Молодец, что за Олешека вступился. Друга в беде бросать нельзя.
      И они пошли домой. Впереди бежал Олешек, за ним — Пират, а позади папа с Алёшкой. И папа всю дорогу нёс сына на руках, как будто боялся, как бы с ним ещё какой-нибудь беды не приключилось.
      По дороге папа рассказал, как получилось, что Пират примчался на выручку. Оказывается, он услышал, как Алёшка закричал. Тут он вырвался от папы и помчался Алёшке на помощь.
      Вот, оказывается, как всё было.

      Время на полярной станции бежало быстро. Кончились тёплые дни. Снова стало холодно. Всё чаще и чаще шёл снег.
      Зимовщики говорили:
      — В Москве ещё только осень начинается — ведь середина сентября. А к нам уже зима в гости пожаловала.
      И Алёшка отвечал, подражая взрослым:
      — Что ж вы хотите? Арктика. Это вам не шутки.
      И все смеялись.
      Дядя Миша как-то сказал папе:
      — Скоро песцы выходятся. Пора капканы ладить.
      Алёшка услышал и сразу спросил:
      — А куда они выходятся? Зачем?
      — Не «куда», — ответил дядя Миша. — Это потому так говорят: «выходятся», что песец летом всё ходит, ищет себе на зиму хорошего места. А как ударят первые морозы, у него шкурка становится белая как снег. Тогда и начинается песцовая охота.

      Олешек играл неподалеку от дома с пустой консервной банкой. Он сильно бил её копытом, банка звеня катилась в одну сторону, а испуганный оленёнок мчался со всех ног к Алёшке. Потом он останавливался, долго смотрел на банку и начинал снова медленно и робко приближаться к ней. Банка лежала неподвижно и не издавала никаких непонятных и страшных звуков. Олешек смелел. Он подходил к банке и опять бил её ногой. Тогда игра начиналась сначала.
      Алёшке надоело смотреть на эту забаву. Он свистнул Пирата, и они пошли в тундру. Оленёнок побежал за ними.
      Когда они отошли далеко, Алёшка присел отдохнуть. Пират, как всегда, улёгся у его ног и высунул розовый язык. Олешек стоял рядом, широко раздвинув все четыре ноги. Алёшка почесал оленёнку кудрявый лоб, и малыш легонько толкнул его в ладонь. Тогда Алёшка сказал:
      — Давай, Олешек, пободаемся. Поиграем в «кто кого перетолкает».
      Мальчик стал на четвереньки, Олешек нагнулся к нему, и они стукнулись лбами. Олешеку это понравилось. И вот началась игра. Упершись головами, оленёнок и Алёшка изо всех сил старались сдвинуть друг друга с места. Но Олешек оказался сильнее. Он то и дело Алёшку сталкивал.
      Пират сидел и смотрел на них, склонив набок голову. Он поставил уши торчком и ничего не мог понять. Потом Пират стал изо всей силы лаять и бросаться на Алёшку и Олешека. Ему новая игра явно не нравилась. Но Алёшке и самому играть надоело. Он решил идти домой. А Олешек не захотел. Он начал щипать серебристый мох — ягель.
      — Ну, не хочет, и не надо! — сказал Алёшка. — Пусть один гуляет. Всё равно домой придёт.
      Алёшка немного обиделся на оленёнка, что тот его перетолкал. Потому он так и сказал. И они с Пиратом пошли домой.

      Олешек долго щипал ягель. Вдруг он уловил какой-то резкий, неприятный запах. Оленёнок замер, подняв голову. И вот что он увидел. В нескольких шагах от Олешека лежал, припав к земле, небольшой сероватый зверь. Глаза его злобно горели.
      Зверь был не очень крупный и походил на собаку. Поэтому оленёнок не испугался. Но он почувствовал, что надо быть настороже. Очень уж неприятно пахнул этот непонятный зверь. Это был песец — полярная лисица.
      Песец был очень голоден и зол. Он видел, что оленёнок совсем маленький, и хотел напасть на него. Зверь тихо подползал всё ближе и ближе. Когда до Олешека осталось всего несколько шагов, песец неожиданно прыгнул. Он хотел вцепиться оленёнку в шею, но тот отскочил, и песец только задел своими острыми зубами нежную шкурку малыша. На светлой шёрстке выступило несколько капелек крови. Олешеку стало больно, и он страшно рассердился.
      Быстро подскочив к песцу, он сильно ударил его копытом. Этого зверь не ожидал. Он думал, что оленёнок испугается и тогда с ним будет легко справиться. Неожиданная смелость малыша напугала песца. Добыча явно была не по зубам. Зверь зарычал и начал отступать.
      Но не тут-то было! Оленёнок изловчился и снова ударил его ногой. На этот раз он попал по голове. Оглушённый сильным ударом, песец упал и перевернулся на спину. А оленёнок всё бил и бил его копытами. Скоро песец затих и перестал двигаться. Но даже мёртвый он злобно скалил зубы.
      Олешек мелко дрожал всем телом. Только теперь он по-настоящему испугался, поняв, какая опасность ему угрожала. И тундра показалась Олешеку пустынной и страшной. Он жалобно захоркал.
      Алёшка с Пиратом в это время уже далеко успели уйти. Но Пират всё равно услышал жалобное хорканье оленёнка. Пёс сторожко поставил уши и повернулся в ту сторону, где остался Олешек.
      «Всё-таки плохо, что мы оставили Олешека одного, — подумал тогда Алёшка. — Мало ли что может случиться…»
      И они с Пиратом побежали обратно. А когда пришли, то увидели, что Олешек стоит и дрожит от испуга, а рядом лежит убитый песец.
      — Вот так добыча! — закричал Алёшка.
      А Пират зарычал и, схватив песца, начал его трепать. Но потом он увидел, что зверь мёртвый, и бросил его на землю.
      Алёшка взял песца за большой пушистый хвост, и они пошли домой. Теперь уж Олешек не отставал. Он натерпелся страху и не хотел больше быть один.
      А дома, на полярной станции, Алёшка рассказал, как было дело, и все очень удивлялись. Дядя Миша даже сказал:
      — Сколько на Севере живу, но такое первый раз вижу. Подумать только — олень-охотник!
      И с ним все согласились, что так и правда редко бывает.
      Но, конечно, не все происшествия, которые случались с Алёшкой, Пиратом и Олешеком, кончались так хорошо. Впрочем, нет. Об этом я лучше расскажу в другой главе.

      Алёшка спросил:
      — Пап, а что, уже началась зима?
      — Нет, — ответил папа.
      — Ну как же? — упорствовал Алёшка. — И снег уже выпал, и птицы улетели, а всё не зима?
      — Вот наказание! — сказала мама. — Когда же наконец кончатся твои глупые вопросы? Всё-то тебе надо знать!… Придёт зима — сам увидишь. Дай отцу спокойно отдохнуть. Он же целую ночь работал.
      Когда самолёты ночью летают, пилотам особенно важно знать, какая на земле погода. И тогда полярные метеорологи сообщают им об этом каждый час.
      Вот почему папа так устал. Но он всё-таки решил объяснить Алёшке, когда в Арктике зима начинается.
      — Видишь ли, сынок, — сказал он, — на Севере зима особенная. И примет у неё много. Это ничего не значит, что птицы улетели и снег выпал. По здешним местам это ещё осень. А почему? Да потому, что ещё не все приметы зимы есть. Вот как ты думаешь: какая у полярной зимы главная примета, кроме птиц и снега?
      Алёшка подумал и честно признался, что не знает.
      — А про море-то ты забыл? — напомнил папа. — Вот когда на море станет лёд, тогда у нас настоящая северная зима начнётся. Понял теперь?
      — Понял, — сказал Алёшка.

      Когда совсем уже пришла зима, папа собрался ехать в тундру — ставить капканы на песцов.
      Он взял лёгонькие санки-нарты и перевернул их полозьями кверху. Потом намочил в воде кусок мягкой шкуры и начал полозья мазать водой. На морозе тонкий слой воды мгновенно замерзал, и образовывалась гладкая ледяная корочка. Это для того, чтобы нарты лучше скользили по снегу. А когда так делают, это называется «войдать нарты».
      Алёшка стоял неподалёку и насторожённо смотрел на папу. Он ещё не знал, возьмут ли его с собой. Пират тоже внимательно наблюдал за папиной работой. Он-то был уверен, что без него дело не обойдётся.
      Наконец папа перевернул нарты и поставил их полозьями на снег, как полагается. Потом принёс из дому топор, ружьё и мешок с капканами. Пират сразу навострил уши. Он понял, что надо собираться в дальний путь.
      А папа обернулся, увидел Алёшку и спросил:
      — Ты что, сынок, грустный такой?
      — Да-а-а-а, — затянул Алёшка, — сам едешь капканы на песцов ставить, а меня не возьмёшь…
      — Ну, если ты будешь таким плаксивым голосом разговаривать, то определённо не возьму, — отозвался папа. — В тундре плаксам делать нечего. Там нужны настоящие мужчины.
      Алёшка обрадовался и весёлым голосом закричал:
      — Я настоящий! Я настоящий!
      Папа засмеялся. А Алёшка ещё громче стал кричать:
      — Берёшь меня с собой? Молодец, папка!
      — Ладно, ладно, — усмехнулся отец. — Иди собирайся.
      Алёшка побежал надевать второй меховой костюм. Это у него специально для поездок была сшита такая одежда. Один комбинезон надевался мехом внутрь, а второй мехом наружу. Так же, как у папы. Ведь зимой в тундре большие морозы и ветры. В обычной шубе быстро окоченеешь. Поэтому все полярники так одеваются, когда в тундру едут.
      Мама, глядя, как Алёшка собирается, недовольно сказала:
      — Не понимаю, что тебя так тянет в тундру? Простудишься ещё…
      — Ну, мам, как ты не понимаешь? Мы же с папой капканы будем ставить. На песцов.
      — Ну какие у меня мужчины непоседы! — сказала мама. Но глаза у неё были весёлые, а голос добрый. Она совсем по-другому говорит, когда сердится.
      Пока Алёшка собирался, папа успел запрячь собак. Это делается очень просто. К нарте привязывают длинную верёвку — потяг. Он потому так называется, что за него собаки нарту тянут. А к потягу привязывают собак. Вот так, как на картинке.
      Впереди, конечно, вожак. Он ведёт всю упряжку и слушает команды каюра. Так называется человек, который правит нартой.
      Собаками управляют без вожжей. Когда надо повернуть направо, каюр кричит:
      — Поть-поть!
      А если налево надо повернуть, подаётся другая команда:
      — Кгрхы!
      Так ездят на собаках в Арктике.

      И вот папа запряг собак, Алёшка уселся в нарту вместе с отцом, и они помчались в тундру ставить капканы на песцов. А Олешек увидел, что его друзья уехали, и тоже побежал за ними. Но он ещё не мог так быстро бежать. И скоро нарта умчалась вперёд, а Олешек остался один. Он тогда остановился и жалобно захоркал. Оленёнок никак не мог понять: как это друзья оставили его одного?
      Пират услышал, как Олешек хоркает. Он остановился и стал поворачивать обратно. А папа кричал, чтобы собаки шли вперёд. А Алёшка звал Олешека.
      Тут всё перепуталось. Собаки лаяли, Пират скулил, Алёшка и папа кричали, а Олешек громко и жалобно хоркал.