Как Алёшка жил на Севере

      Сначала он показался Алёшке большим и розовым. Но когда малыш пригляделся, он увидел, что крупный бутон состоит, оказывается, из множества малюсеньких цветочков. Они так тесно прижались друг к другу, что стали как будто один цветок. И Алёшка подумал, что они все как братишки и сестрёнки. Вокруг ещё снег и холодно, и поодиночке можно замёрзнуть. А вместе им теплее.
      Когда возвращались домой, папа сказал:
      — Этот цветок растёт на камнях. И вот он такой слабенький, а на самом деле их ломает. Корни цветка очень крепкие. Они забираются в трещины камня и постепенно расширяют их, когда растут. И трещина идёт всё дальше и дальше. В конце концов камень — крак! — и ломается.
      Когда пришли домой, Алёшка похвастался:
      — А я видел камнеломку!
      — Вот и хорошо! — сказал дядя Миша. — Значит, настоящая весна началась.
      И Алёшка тоже так подумал: раз уж цветы, то, конечно, весна. А снег и холод — это неважно. Цветы главнее.

Про то, как трескалась скала

      Алёшка никак не мог забыть про камнеломку. Он часто ходил её смотреть. И потом спросил папу:
      — Вот ты рассказывал, как она камни ломает. Помнишь?
      — Помню, — сказал папа.
      — А как самая первая трещина в камне получилась? Ты про это знаешь?
      Папа иногда любил объяснять непонятно. Так и в этот раз. Он сказал:
      — Недалеко от нашего дома есть на берегу старая чёрная скала. Вот сходи-ка туда. И прислушайся внимательно.
      Алёшка знал, что лишние вопросы задавать не стоит. И они с Пиратом пошли к старой скале. Камень был покрыт мхом. Она, наверно, тысячу лет стояла, эта скала. А может быть, ещё больше. Скалу секли студёные ветры, калил зимний мороз, жгло жаркое летнее солнце. Поэтому камень был весь изрыт всякими вмятинами.
      Алёшка с Пиратом нашли тропинку и поднялись на вершину. Они легли тогда на камни и стали смотреть, как внизу плещутся морские волны.
      Брызги высоко вверх взлетают, и в каждой капельке от солнца горит яркий огонёк. Поэтому над морем висит маленькая радуга. А по волнам бежит гребешками белая пена. Как от мыла. Море зелёное и чуть-чуть синее. Давно стаял снег, вокруг совсем тепло, а по волнам ещё плавают огромные льдины. Они белые как сахар. Очень понравилось Алёшке смотреть со скалы в море. Всё тут интересно: и как брызги сверкают на солнце, и как волны бегут и не могут остановиться, и как льдины плавают.
      А Пирату, наверно, скучно было. Он только на Алёшку смотрел. Если мальчик близко к краю скалы подходил, пёс начинал рычать. Ему это не нравилось. Алёшка тогда оборачивался и говорил:
      — Ты не волнуйся, пожалуйста. Я только чуть-чуть посмотрю…
      Но Пират всё равно рычал, пока Алёшка не отходил от обрыва.
      Алёшка с Пиратом долго-долго были на скале. Мальчик забыл про свой разговор с отцом. Алёшка так много смотрел на море, что даже устал. И уснул. А когда проснулся, был уже вечер. Стало холодно, и Алёшке захотелось домой.
      И вдруг в тишине что-то треснуло: кра-а-а-ак!
      Пират сразу уши навострил. И Алёшка тоже прислушался. Потом пёс успокоился, и Алёшка подумал, что это им послышалось. Но только он собрался домой идти, как вдруг снова: кра-а-а-ак!
      Так ещё долго что-то потрескивало. И Алёшка никак не мог понять, в чём тут дело. Потом ему надоело слушать, и они с Пиратом пошли домой.
      Мама, конечно, стала говорить, что вот уже до чего дошло дело, что ребёнок по целым дням домой не показывается, и что он совершенно от рук отбился, и ещё много разного такого.
      А Алёшка сразу стал спрашивать папу:
      — Папка, а почему на скале что-то трещало? Тихо-тихо…
      И он рассказал, как всё было. Тут папа стал объяснять, и на этот раз Алёшка всё понял.
      Оказывается, это из-за брызг. Когда волны разбиваются о скалу, брызги летят высоко и попадают на камень. Они остаются в углублениях, которых так много в скале. Вечером становится холодно, и вода замерзает. Тогда она распирает камень, и он трескается.
      Это всё равно, как если налить в бутылку воды и выставить на мороз. Когда вода замёрзнет и превратится в лёд, бутылка непременно лопнет. Потому что когда жидкость замерзает, она расширяется с огромной силой. Очень просто.
      Алёшка всё хорошо понял. Но ему почему-то интереснее было думать по-другому. И он всем рассказывал, что это скала с ним разговаривала и шептала свои секреты. У неё ведь много этих секретов накопилось за тысячу или ещё больше лет.
      Папа услышал, как Алёшка про это рассказывал Степанычу, и мальчик подумал, что он его заругает, чтобы не врал. Но папа ругаться не стал. Он как-то непонятно сказал:
      — Красота должна жить в сердце всю жизнь.
      Алёшка это не очень хорошо понял. Но слова папины ему очень понравились. И ещё понравилось, что папа вовсе не ругал его, а даже как будто похвалил.

Рыба ходит

      Ну конечно, рыба ходить не умеет. Это все знают. Просто так говорят, когда в море появляется много рыбы. Она тогда идёт большими стаями. Они похожи на треугольник и поэтому называются косяками.
      Я об этом начал разговор, чтобы ты не придирался: мол, как это рыба ходит в море? А сейчас расскажу, как полярники ловили рыбу.
      Всё началось ещё с утра. Мама долго смотрела в море и потом сказала:
      — Что-то не могу я понять — лёд, что ли, ходит? Смотрите, как море серебрится…
      И полярники увидели, что и правда недалеко от берега медленно двигалось по воде большое блестящее пятно. Тут дядя Миша закричал:
      — Это же рыба ходит! Рыба, а вовсе не лёд!
      Все сразу побежали, стали готовить сети, сталкивать лодки. Алёшка понял, что сейчас будет самое интересное, и на всякий случай заревел. Он боялся, что его не возьмут. Папа сказал:
      — Перестань немедленно! Иначе никуда не поедешь!
      И Алёшка немедленно замолчал и тоже побежал помогать лодки сталкивать.
      На лодках все стали объезжать косяк рыбы и сети кидать. Получилось, что рыба как будто в большой сумке оказалась. Вот смотри, видишь на картинке: серебристое пятно — это рыбий косяк, а вот как лодки заезжали. И ещё: когда сети кидали в воду, то поплавки сверху оставались. И по ним видно, как сеть в воде легла. Когда всё было готово, полярники на лодках начали ближе съезжаться. Они постепенно совсем съехались и рыбу в кольцо взяли.
      Потом сети начали вытягивать, и в лодки посыпалась блестящая серебристая рыба. Её было много, — казалось, что она рекой льётся. Маленьких рыбёшек полярники обратно в море кидали.
      Алёшка сидел в папиной лодке. Она скоро наполнилась рыбой. А Пират прямо как сумасшедший носился по берегу и лаял не переставая. Это он за Алёшку волновался, чтобы тот не утонул. А потом пёс не выдержал, бросился в воду и поплыл к лодке. Он хвост по воде держал, как руль, а лапами загребал. И плыл очень быстро. Пришлось его тоже в лодку брать. Когда Пирата вытащили, он отряхнулся, и со шкуры у него брызги полетели. Папа и Алёшка сразу промокли. Потом пёс начал в лодке возиться, и папа на него прикрикнул, чтобы он сидел смирно, а то лодка может перевернуться.
      — Заставь дурака богу молиться, он и лоб разобьёт! — сказал папа.
      И он скорее стал грести к берегу, чтобы не случилось беды. Вскоре и другие лодки к берегу пристали. И у всех было много рыбы. Её потом посыпали солью и положили в большие бочки.
      — Ну вот, теперь со своей селёдочкой будем! — радовались полярники.

Как собирали птичьи яйца

      Каждую весну полярники внимательно осматривают лёд в море. Им важно узнать, не появились ли уже полоски чистой воды. А полярников об этом спрашивают моряки. Им надо скорее выходить в плавание, но, пока на море лёд, начинать навигацию нельзя. И только когда лёд весной потрескается и засинеют разводья чистой воды, — только тогда выходят корабли в поход.
      Чтобы лучше всё разглядеть, полярники решили забраться на высокие прибрежные скалы.
      Дядя Миша сказал:
      — Надо бы заодно и яиц собрать. Давно уж яичницы не ели.
      И все тогда стали собираться в поход. И Алёшка тоже стал готовиться к этому путешествию.
      Взрослые брали большие мотки толстой верёвки и вёдра. И Алёшка тоже взял кусочек бечёвки и корзинку. В неё он обычно собирал ягоды.
      Когда мама увидела, что Алёшка собирается идти вместе со всеми, она сказала папе:
      — Разве можно брать ребёнка на скалы! Мало ли что может случиться!
      А папа тогда ответил:
      — Ничего, пусть привыкает. Пусть растёт сильным и смелым. Верно, Алексей?
      И Алёшка весело закричал:
      — Конечно, верно! Пусть расту сильным и смелым!
      Мама покачала головой и сказала, что мужчины у неё совершенно ненормальные. А папа засмеялся, поцеловал её и сказал, чтоб не волновалась.
      И все пошли собирать на скалах птичьи яйца — и папа, и дядя Миша, и Алёшка с Пиратом. Пёс, конечно, не мог допустить, чтобы Алёшка пошёл без него.
      Сначала дорога шла по тундре, а потом по берегу моря и, наконец, вышла к скалам. Сперва идти было легко, только чуть-чуть в гору. Но потом стало труднее.
      Шли долго, а потом Алёшка посмотрел со скалы и увидел, что море совсем далеко внизу. И по нему бегут волны с белыми барашками. Дядя Миша тоже посмотрел вниз и сказал:
      — Как бы не заштормило…
      Это он потому так сказал, что, когда на волнах появляются белые барашки, значит, может разыграться буря — шторм.
      Скоро идти стало совсем тяжело. Камни поросли зелёным мхом, и ноги по ним скользили. Папа взял Алёшку и посадил его к себе верхом на шею. Так ещё немного прошли, и дядя Миша сказал:
      — Ну, вот и приехали.
      Это он, конечно, про Алёшку так сказал. Потому что ведь все шли, а ехал только один Алёшка. Малыш про это подумал и засмеялся.
      Дядя Миша обвязался толстой верёвкой и ещё привязал к ней ведро. Потом он начал спускаться вниз по обрыву, а папа держал за верёвку.
      Что тут поднялось! Со всех гнёзд птицы взлетели и начали кричать и хлопать крыльями. Они никуда далеко не улетали, а только кружились над дядей Мишей, и над Алёшкой, и над папой. Их было ужасно много, этих птиц. И они совсем перестали бояться людей. Они взлетали, а потом камнем падали вниз, чтобы через миг снова взмыть вверх.
      Алёшка испугался и собирался зареветь. Но папа сказал:
      — Ты что это, Алексей? Возьми себя в руки, ты ж мужчина! Неужели птиц испугался?
      И тогда Алёшка не стал плакать. Но он всё равно боялся, когда большие чайки махали около него крыльями и грозили ему острыми клювами. Да и не мудрено было мальчишке испугаться.
      Пират тоже никогда не видел столько птиц сразу. Да ещё так близко. Он всё время рычал и прыгал. Он хотел схватить зубами какую-нибудь птицу, но никак не мог. А от Алёшки пёс не отходил ни на шаг. Когда одна чайка совсем уже хотела Алёшку клюнуть в голову, Пират сразу прыгнул на неё и отогнал. Правда, в тот же момент ему сильно досталось от другой чайки. Но всё равно он Алёшку не бросил в беде. Потому что настоящий друг.
      Вдруг откуда-то из-под обрыва раздался голос дяди Миши.
      — Готово! — кричал он.
      Тогда папа начал тащить за верёвку. Ему, наверно, было очень тяжело, потому что он, когда тащил, сильно упирался ногами и лицо у него стало красное от напряжения.
      Он долго тянул за верёвку и вытянул сначала ведро, а потом на скалу вылез дядя Миша. Сперва над обрывом его голова показалась. Голова засмеялась и подмигнула Алёшке:
      — Всё в порядке, Шпунтик, будем яичницу жарить! Хочешь яичницу?
      Потом дядя Миша руками о скалу опёрся и вылез весь. Алёшка подбежал к ведру, а оно до самого верха было наполнено яйцами. И они были разные — большие и маленькие, совсем белые, тёмные; желтоватые и даже с пятнышками.
      Все немного посидели, чтобы отдохнуть, и пошли домой. Алёшка ехал то на папе, то на дяде Мише. А корзинку свою всё время держал в руках.
      По дороге папа сказал:
      — Вообще-то говоря, мы нехорошо сделали, что яйца собирали. Ведь из каждого яйца могла птица выйти.
      А дядя Миша возразил:
      — Ну что ты! Это в лесу или в поле нельзя яйца из гнёзд брать. А здесь, на птичьих базарах, посмотри, сколько гнёзд! А полярников совсем мало. Если мы одно ведро яиц набрали — это даже незаметно будет для птиц. Я ведь из гнёзд только по одному яйцу брал. А остальные оставлял. Там ещё, наверно, десять миллионов таких вёдер будет!

Шторм

      Наши путешественники успели совсем недалеко уйти, как вдруг стало быстро темнеть, подул сильный ветер и стало очень холодно.
      С каждой минутой ветер дул всё сильнее. Скоро он уже выл и визжал, как тысяча чертей. Начиналась буря — шторм.
      В море волны делались всё больше и больше. Брызги начали залетать на скалу, и идти стало трудно, потому что ноги скользили по мокрому камню.
      Ниже спускаться было опасно. Там ревели огромные волны. Они с разгона ударяли в скалу, и не успевала одна волна откатиться, разбившись о камень, как её догоняла другая, ещё больше.
      Папа закричал, стараясь перекрыть рёв моря:
      — Надо быстрее подниматься наверх. А то смоет! Унесёт в море волной!
      И они стали быстрее карабкаться на скалу.
      А волны заревели ещё громче, ещё злее, точно сердились, что им не удастся догнать людей. Но крепка была каменная грудь скалы. И волны разбивались об неё, как ни злились.
      Папа и дядя Миша нашли наверху ровную площадку и устроились там. А внизу ревел шторм.
      Алёшка ещё никогда бури вблизи не видел. Только из окна полярной станции или на картинке. Но ведь это совсем не то! А тут буря была совсем рядом, и Алёшке было очень страшно. Ему казалось, что его вот-вот волной со скалы смоет и унесёт в море. Он даже хотел зареветь от страха. Но потом раздумал — так интересно было вокруг.
      Долго они сидели на скале. Но вот шторм стал слабеть. Солнышко, верный друг, разорвало плотную завесу облаков и улыбнулось людям:
      «Всё будет в порядке! Не бойтесь! Я с вами!»
      И правда, волны становились всё меньше, и ветер стих. Тогда потихоньку пошли домой. Пират бежал впереди и лаял. Тоже радовался, что шторма больше нет и что всё кончилось благополучно.
      А дома мама бегала по комнате и пила сердечные капли. Волновалась. И когда все вернулись, она сразу стала Алёшку обнимать и целовать. А он кричал:
      — Ну подожди же, ма! Дай я тебе про шторм расскажу!
      — Не хочу я слушать про эти страшные вещи! — смеялась мама. А папе она сказала строгим голосом: — Видишь, к чему приводят твои фантазии? Чтобы это было в последний раз!
      Но папа улыбнулся и сказал, что всё на пользу. И шторм тоже на пользу. И подмигнул Алёшке. И Алёшка ему тоже подмигнул.
      Потом стали жарить яичницу. Она получилась вкусная и большая. Алёшка очень устал, пока ходили на скалу. Он ел-ел и потихоньку заснул.

Как пошли в тундру

      После Алёшкиной болезни уже никто не сомневался, что они с Пиратом подружились по-настоящему. Папа даже говорил, что он теперь не знает, чья это собака — его или Алёшкина. Если Алёшка и Пират гуляли долго и мальчик уставал, то он ложился прямо на собаку. И ему было тепло, потому что у Пирата была густая и пушистая шерсть. Вот какие они стали друзья!
      Но маме всё-таки не нравилась эта крепкая дружба. Она говорила, что Пират грязный, что по нему ползают блохи и они могут перелезть на Алёшку.
      Но раз произошёл один случай…
      Алёшка с папой часто ходили гулять в тундру. А мама этого очень боялась. Она говорила, что папа в силу своего характера может чем-нибудь увлечься и забудет про ребёнка. И тогда Алёшка непременно свалится в озеро. Как будто у Алёшки не было в тундре другого дела, как только в озеро сваливаться! А в тундре озёр и правда много. Они, прямо как голубые глаза, смотрят в небо. Бывают мелкие озёра, а бывают глубокие. И в них льдинки плавают. Даже летом. Потому что Арктика.
      На озёрах живут утки. Папа всегда ходит в тундру с ружьём. Он как увидит озеро с утками, так начинает подкрадываться. Алёшка ещё не умеет подкрадываться. И папа ему говорит ласково:
      — Ты посиди тихонько, сынок. И никуда не уходи. — А потом строго прибавляет: — Слышишь, Алексей, ни-ку-да!
      Но Алёшке скучно одному сидеть. Когда папа долго подкрадывается, мальчик начинает собирать красную ягоду — морошку. Он ходит от кочки к кочке и собирает. Иногда руками, а иногда ложится и хватает ягоды прямо ртом. Так интереснее.
      Морошка очень вкусная. Когда она зиму пролежит под снегом, то становится сладкая и только чуть-чуть кислая. И после неё во рту так бывает, будто там свежий дождик прошёл.
      Одного Алёшку в тундру не пускают. Только возле дома разрешают гулять. Это, разумеется, несправедливо. Так, во всяком случае, сам Алёшка считает. Но ведь со взрослыми не поспоришь…
      Папа один раз сказал, что с Пиратом Алёшку вполне можно отпускать в тундру. Но мама, конечно, не согласилась.
      — Не говори глупостей! — сказала она. — Я этого никогда не позволю.
      А папа ответил, что посмотрим.
      И потом мама была на вахте. Она сидела в радиорубке с наушниками и слушала, что передают по радио с кораблей и самолётов. А потом сама им передавала, какая здесь погода. Папа в это время ушёл наблюдать за приборами, которые погоду показывают. А механик дядя Миша тоже был занят — он возился со своими моторами.
      Алёшка и Пират остались одни. Им было скучно. Алёшка тогда сказал:
      — Пирка, пойдём в тундру, а? Мы тихо-о-онеч-ко. Никто и не узнает.
      Пират посмотрел на него, наклонил голову набок, сделал уши одно торчком вверх, а другое вниз и вильнул хвостом.
      — Вот здорово! — обрадовался Алёшка. — Значит, договорились!
      И он пошёл в тундру. Пират сначала смотрел на него, а когда Алёшка уже ушёл далеко, то залаял. Алёшка обернулся и крикнул:
      — Идём, Пират! Идём!
      И тогда Пират побежал его догонять.

А где же дом?

      Они шли долго и пришли туда, где озёра. Здесь было очень хорошо. Вдалеке синели горы. И на них были белые снеговые шапки. Солнце стояло высоко над тундрой. Оно было ласковое и тёплое. А в озёрах всё равно льдинки плавали. Сверху такая льдинка белая и вся сверкает. А в глубине она темнее. Сначала кажется, что зелёная, а совсем глубоко — чёрная. Как бархат.
      И ещё в воде солнечные зайчики бегают. И очень тепло вокруг. И пахнет чем-то свежим. А кругом мягкий серебристый мох — ягель он называется. В нём прячутся, как маленькие красные капельки, спелые ягоды.
      Алёшка стал собирать ягоды. А Пират лежал и смотрел. Он ягоды не любил.
      Алёшка собирал-собирал ягоды и дошёл потихоньку до самого озера. И тут он решил поймать в воде солнечный зайчик. Тогда Пират залаял. Алёшка его не послушался и хотел идти прямо в озеро. Он ведь знал, что летние торбаса, сшитые из нерпичьей шкуры, не промокают. В тундре весной мокро, а у мальчика ноги были совсем сухие. И он даже не думал о том, что может в озере утонуть. Потому и хотел идти в воду.

      Но Пират тогда подбежал к нему, схватил за штаны и стал не пускать. Алёшка рассердился.
      — Вот я тебя сейчас как тресну! Будешь тогда знать! — закричал он.
      Но Пират его всё равно не отпускал. Даже зарычал тихонько. Тогда Алёшка совсем разозлился и со всей силы ударил Пирата. Пёс только головой мотнул, и Алёшка сразу отлетел в сторону. Он упал, обиделся и заплакал. А Пират тогда подошёл и стал ему языком слёзы слизывать. Было щекотно, и Алёшка засмеялся. Пират обрадовался, что они помирились, и стал прыгать и лаять.
      И он всё время толкал Алёшку дальше от озера. Но мальчишка уже и сам не хотел в воду идти. Ещё в самом деле утонешь. Тогда от мамы может здорово влететь, если узнает!
      Алёшка с Пиратом долго играли и бегали. И они очень далеко ушли. Но Алёшка не боялся — ведь Пират рядом. Они ещё повозились, и тут Алёшка вспомнил, что скоро на полярной станции обед и тогда все узнают, что он без спроса в тундру ушёл. «Ох и влетит же мне!» — подумал Алёшка. И ему сразу почему-то сделалось скучно. А тут ещё ветер стал сильно дуть.
      Алёшка посмотрел вокруг, а дома и не видно вовсе. Вокруг всё тундра да озёра.
      Тогда он сказал Пирату:
      — Пойдём домой, а?
      Пират сел, уши торчком поставил и стал серьёзный. Алёшка снова сказал:
      — Домой, Пират! Домой!
      Это слово Пират знал хорошо. Он понял и завилял хвостом.
      И они пошли обратно. Пират потихоньку бежал впереди и дорогу показывал, а Алёшка — за ним. Но потом малыш устал. Он тогда Пирата схватил за хвост, и ему легче идти стало.
      Но потом мальчик опять устал и лёг на землю. А хвост не выпускал. И Пират его прямо по мху потащил. Но так ехать было плохо. Когда по мху идёшь, он кажется мягким. А когда по нему волочат, он жёсткий и лицо колет.
      Алёшка отпустил Пирата и заплакал. Тогда Пират взял его прямо зубами за шиворот и понёс.
      Так они ещё немножко прошли. Но тоже было неудобно. И, наверно, Пират устал, хотя и был очень сильный. Он положил Алёшку на землю, а сам рядом лёг. Алёшка его обхватил за шею руками, а ногами так сделал, будто верхом сел. Пират встал, и получилось, будто Алёшка на Пирате верхом лежит. Видишь, как нарисовано: ногами за бока держится, а руками за шею.

      Так ехать было хорошо. И Пират сначала шёл, а потом даже тихонько побежал. И скоро уже стал виден дом.

Что было на полярной станции

      Сначала никто и не заметил, что Алёшки нет. Решили, что он где-нибудь неподалёку играет. А потом стали собираться обедать. Мама сняла наушники и выключила радио. Её вахта кончилась. И она спросила, где Алёшка.
      — Вечно он опаздывает к столу! — сказала она. — Вот несносный мальчишка!
      Все стали Алёшку искать, но его нигде не было. И Пирата тоже не было видно. Тогда полярники заволновались. Мама держалась рукой за сердце и говорила, что она так и знала и что это ужасно.
      Папа взял ружьё и хотел идти в тундру Алёшку искать. Но дядя Миша сказал:
      — Подожди. Сначала посмотрим в бинокль.
      Они залезли по лестнице на ветряк, а там была такая площадка железная — специально, чтобы наблюдать. И оттуда они стали в бинокль смотреть.
      С вышки дядя Миша и папа увидели Алёшку и Пирата. Тогда они позвали маму. И она сразу к ним влезла и тоже стала смотреть. Папа пошёл встречать Алёшку и Пирата. А мама смотрела и всё видела — и как Пират Алёшку в озеро не пустил, и как он его домой тащил.
      Мама уже не говорила: «Боже мой, какой ужас!» И она уже не называла Пирата грязной, дикой собакой. И даже не вспоминала про блох и глистов. Мама теперь, наоборот, говорила, что Пират умница и что она всегда знала: он — золотая собака.
      Потом папа, Алёшка и Пират пришли домой. Алёшка так до самой полярной станции и доехал верхом на Пирате. Тут мама его схватила и сначала всё прижимала, так что даже немного больно было. Потом мама поставила Алёшку на землю и сказала, что это просто ужас, до чего он измазался. И ещё сказала, что она сейчас поговорит с ним, почему он без спроса ушёл. Но глаза у неё были добрые, и Алёшка нисколечко не боялся.
      Пират сидел около крыльца, на всех смотрел и делал уши торчком. Морда у него была довольная.
      «Я своё дело сделал!» — казалось, хотел он сказать.
      И мама пошла в кают-компанию и принесла Пирату большую кость с мясом и много хлеба. И даже его погладила. А Пират прижал к голове уши и лизнул ей руку. А потом повернулся и стал грызть кость и есть мясо. Наверно, здорово проголодался, пока Алёшку тащил.
      После этого случая мама уже не волновалась и не мешала Алёшке дружить с Пиратом. И даже гулять их отпускала. Теперь все точно знали, что Пират Алёшку в беде ни за что не бросит.

Конец весны

      Алёшка думал, что весенний перелёт кончился. А оказалось, что нет. Утром над домом захлопали гулкими крыльями огромные белые птицы. Они летели высоко, но всё равно было видно, какие они большие и красивые.
      — Гуси летят! Гуси! — закричал Алёшка.
      И все выбежали из дому, чтобы смотреть. Но тут с неба раздался громкий крик. Как будто кто-то протрубил в большую серебряную трубу. Сначала один раз, а потом ещё и ещё. Белые птицы давно уже пролетели и сели где-то далеко в тундре. Но все ещё смотрели им вслед. Так красиво и сильно они летели.
      — Нет, Шпунтик, это не гуси! — сказал дядя Миша.
      — Это царь-птица летела — лебедь белый, — объяснил папа. — Видел ты, сынок, какие чудесные птицы? Их беречь надо. Мало уже лебедей осталось.
      И старый повар Степаныч тоже сказал своё слово.
      — Раз уж протрубила в свой серебряный рог лебедь-птица, — сказал он, — значит, конец весне. Сильнее стала власть солнца над землёй, надо ждать тёплых дней. Идёт, ширится лето. Так-то, друзья…

Глава четвёртая
АЛЕШКА И ОЛЕШЕК

Так Олешек нашёлся

      Это случилось в самом начале лета. Алёшка и Пират гуляли в тундре. Они, конечно, снова ушли далеко от дома, и Алёшка устал. По тундре ведь трудно ходить. Совсем не так, как в лесу или в поле. В тундре всё время кочки такие, а под ними хлюпает вода. И надо идти осторожно, а то можно ноги промочить.
      Алёшка сел на землю и стал смотреть вокруг. Всё было очень интересно. Снега почти нигде не осталось. Только в ложбинках ещё были белые пятна. «Как будто тут салфетки постелили», — подумал Алёшка.
      А рядом уже вовсю цвели цветы. Были тут и жёлтые крупные цветы шариком. Были и синие цветы, вроде колокольчиков, и розовая камнеломка, и много всяких других. Так что вы не думайте: дескать, если Арктика и тундра — значит, и цветов совсем нет. Пират сидел рядом с Алёшкой и тоже смотрел на тундру. Наверно, и ему было интересно. А может, он просто слушал, как полярные мыши, лемминги, бегают по мху.
      Вдруг Пират вскочил, поставил уши торчком и чутко прислушался. Алёшка сказал:
      — Ну, чего ты, Пирка? Тут никого нет, одни мыши.
      Но Пират всё слушал и принюхивался. Потом он вскочил и побежал. Алёшка его позвал обратно, но пёс даже не остановился. Он только на бегу повернулся к Алёшке и залаял.
      «Интересно, — подумал мальчик, — что он там учуял?»
      Алёшка знал, что Пират зря бегать не станет. Он тогда встал и пошёл вслед за собакой.
      Около большого камня Пират остановился и замер. Алёшка подошёл и увидел, что на земле лежит крошечный оленёнок. Он прижался боком к камню и весь дрожал. И он даже не убегал почему-то.
      Коричневая шёрстка у оленёнка была влажная и спуталась комками. Увидев Пирата, оленёнок только поднял голову и смотрел на огромную собаку испуганными глазами.
      — Ой, какой… олешек, — тихонько сказал Алёшка.
      На всякий случай Алёшка взял Пирата за ошейник, чтобы пёс не укусил оленёнка. Но Пират и не думал его обижать. Он видел, что оленёнок совсем слабый и беспомощный. Алёшка протянул руку и погладил оленёнка. Тот вздрогнул, попытался встать, но снова повалился на бок. Алёшка гладил его и говорил тихонько:

      — Не бойся, глупыш… Не бойся, мы тебя не обидим.
      Увидев, что Алёшка гладит оленёнка, Пират подошёл поближе и осторожно обнюхал зверёныша. Олешек от страха даже глаза зажмурил. Но ничего ужасного не случилось. Алёшка всё продолжал его гладить и тихонько уговаривал, чтобы он не боялся. А Пират сначала всё подскакивал к олешеку — хотел поиграть. Но Алёшка на него прикрикнул, чтобы он не пугал малыша. Тогда пёс подошёл и начал вылизывать ему шёрстку своим шершавым языком. Это Пират по-своему тоже говорил, что они ему ничего плохого не сделают. Когда олешек успокоился, Алёшка стал осторожно поднимать его, чтобы он встал на ноги. Но тонкие ножки оленёнка дрожали от слабости, а одну он всё время поджимал. Стоять олешек не мог и сразу валился на землю.
      — Что же нам делать? — спросил мальчик Пирата. — Если оставить оленёнка здесь, он погибнет…
      Оленёнок будто понял, что говорят о нём. Он вдруг схватил Алёшкин палец мягкими губами и стал его сосать, смешно причмокивая. И оттого, что он был такой слабый и беспомощный, Алёшке показалось, что сам он стал совсем сильным и взрослым. И тогда он твёрдо сказал Пирату:
      — Решено, Пирка. Мы возьмём олешека с собой на полярную станцию. Там мы его вылечим. И он останется с нами жить. Мы теперь будем дружить втроём — ты, я и олешек. Нам будет так даже веселее. Договорились?
      Пират склонил голову набок, поставил уши торчком и залаял.
      — Ну, вот и расчудесно! — сказал Алёшка.
      Потом он взял оленёнка на руки, и они пошли к дому.
      …Но я чувствую, что тебе интересно узнать, как олешек очутился один в тундре? Хорошо, я расскажу об этом.

Про северных оленей

      Ты уже знаешь, дружок, что в Арктике, кроме белых медведей, волков, песцов и росомах, живут и северные олени. Давным-давно жители Севера — чукчи и ненцы — приручили их, и они стали домашними. Конечно, олени не живут в домах. Огромными стадами они бродят по тундре. Их пасут пастухи. Они выбирают самые лучшие пастбища, где много ягеля — это такой мох, который олени очень любят есть.
      Пастухи охраняют оленьи стада от волков и медведей, следят, чтобы олени не болели, лечат их.
      Животные хорошо понимают, что люди заботятся о них, и не убегают. Конечно, есть ещё в тундре и дикие олени, но их осталось очень мало.
      Люди берегут свои оленьи стада. Да это и понятно. Ведь олень на Севере очень нужен человеку.
      Зимой оленьи стада пасутся далеко в тундре. Иногда они даже заходят туда, где начинается северный лес — тайга.
      Но летом в тех местах появляется много комаров и оводов. Ещё есть маленькая вредная мошка — гнус. Крылатые хищники тучами вьются над оленьими стадами, жалят животных, сосут из них кровь.
      Оленю трудно бороться с этими кровопийцами. Он совсем беззащитен. У него даже нет хвоста, как у лошади или у коровы, чтобы согнать насекомых. Олень может только бежать или мотать головой. Но этим никого не испугаешь.
      Люди понимают это. Они знают, что от комаров, оводов и гнуса олени болеют, а иногда даже погибают. Поэтому, не дожидаясь, пока появятся насекомые, пастухи перегоняют стада в тундру, к берегам холодного северного моря. Эти места называются летними пастбищами. Здесь гораздо холоднее и потому меньше насекомых. Они холода боятся.