Вместе с большим блюдом, заставленным рыбой, официант принес еще две бутылки Столичной, и мы мирно наслаждались холявной выпивкой и едой... Когда очередь дошла до жареного мяса, мы были сильно навеселе, но разгорячившийся официант принес еще две бутылки "Столичной". На этот раз водка была в оригинальной упаковке. Я удивленно посмотрел на официанта, покрутив пальцем у виска;
      - You must be mad, old-timer!
      - Дареному коню уши не чистят, Рыжий! - мимоходом заметил Учитель. А официант на приличном английском среагировал на мою реплику:
      - You succeed in overcoming the alcohol prohibitive dead-line!.
      Я посмотрел по сторонам, с трудом различая за столами строгие партийные фигуры в черном, не глядящие в нашу сторону и игнорирующие громкий Учителев мат.
      - The local bigwigs are fattening near at hand, Teacher, - невнятно пробормотал я, с трудом удерживая в поле зрения могучую фигуру напротив.
      Я не помнил ни вкуса жареного мяса, ни мороженого, ни чашки густого черного кофе с "Рижским бальзамом". Моя слабеющая память сохранила строгую Надежду, буцкающую нашу водку.
      - Чтобы тебе с Шереметьевым меньше досталось, - пояснила она, пьянея на глазах. - Вам еще надо встать и хорошо пройти через весь кабак к выходу...
      - Мадам! - пытался сопротивляться Учитель, водя длинным пальцем с ухоженным ногтем. - Работа облагораживает, безделье делает человека счастливым. Отнимаешь у народа с таким трудом завоеванное право ... - он не договорил.
      Глядя на Учителевы пальцы я увидел каким-то странным, возобновляющимся, всепроникающим зрением, какую мощную нездешнюю силу приобрели его руки.
      "Он должен теперь оперировать, как Бог, - подумал я. - Без осложнений, нагноений, кровотечений, без недостаточности анастомозов... Учитель стал Хирургом."
      Учитель догадался, почему я смотрю на него.
      - Ты правильно подумал, Боринька! - трезво и тихо сказал он, с удивлением разглядывая собственные пальцы. - Руки стали... не хуже... как у тебя.... раньше. Оперирую в клинике... без осложнений... Проходят даже неоперабельные случаи...Тьфу, тьфу.. А ты, мудила, свой талант... загубил сам... неизвестно почемублядь... - Он снова опьянел и с трудом закончил утомивший его монолог...
      Я помню, как пугливо приблизился к нам Осин шофер, приглашая к выходу, как официант сказал, что счет оплачен и отказался от чаевых, как я упал у выхода из кабака и Учитель, матерясь на весь зал, безуспешно поднимал меня и как поблизости на хорошем русском кто-то сказал:
      - Это академик Шереметьев с женой.... А тот, кого он так нежно поднимает, роняя... - окончания фразы я не расслышал, в мучительном желании поскорее подняться с пола цепляясь за Учителя...
      - Нахуяты меня тащишь в Латвию, Рыжий?! - сопротивлялся Учитель спустя много лет. - Каждый мой день расписан по минутам, плюс ежедневные операции...
      - ... Не так уж вы з-заняты, раз н-находите время заехать в К-кремль за очередной н-наградой. П-приезжайте на Рождество, - настаивал БД. - Будущая смерть под Кремлевским забором - не такое большое благо, как вам кажется.
      - Какое Рождество?
      - К-католическое. Мы тут все уже д-давно к-католики, к-как Даррел... Хотя латыши по жизни - л-лютеране.
      - Я теперь бываю на таких приемах, что тебе и не снилисьебенамать!
      - "Few of us can stand prosperity. Another man's, I mean". Марк Твен. П-приезжайте. Не п-пожалеете. Увидите б-бывшего любимого ученика...
      - Ну ради этого ты меня не затащишь. З-захочешь - сам приедешь... Я слишком с-старблядь!
      - Н-ни один человек не настолько с-стар, чтобы не п-протянуть еще годик-другой... Жду вас...
      - Колись, зачем я тебе понадобилсяблядь?
      - Н-ничего особенного... Н-несколько взаимно п-приятных и п-полезных дел...Вы легко с-справитесь... Как всегда, г-гонюсь за т-тремя зайцами, подвел итог БД и положил трубку.
      Учителева туша, поблескивающая голой головой, вольготно разместилась в массивном бамбуковом кресле на краю бассейна с голубой водой, занимающего большую часть высоченного водяного холла в Доме Босса.
      Словно надутый волшебным газом, неимоверно толстый семидесятилетний Великий смотрелся удивительно юно: без морщин на теле и лице, розовый и упругий, как младенец в яслях в Рождественскую ночь. Он легко вписался в интерьер водяного холла и казался одной из его постоянных и дорогих достопримечательностей. Наброшенный на плечи самый большой и плотный, как солдатская шинель, японский халат Босса, смотрелся на нем распашонкой. Учитель коротал время со стаканом виски, туго набитым льдом, в перерыве между заходом в бани, выпивкой, бассейном и едой.
      Босс не в шутку задумал поразить видавшего виды Учителя. С потолка мощной широкой струей шумно тащился водопад, закрывая вход в сложенную из каменных глыб пещеру, в центре которой располагался стол с закусками, спиртным и несколькими креслами. Вода в бассейне, подсвечиваемая со всех сторон, казалось, в вышине сливалась с голубым подвесным потолком, усеянным мерцающими лампочками-звездами. Там же в сумраке тонула возносящаяся вверх каменная громада, образующая свод пещеры. Ванна-джакузи, способная вместить команду баскетболистов, бесшумно бурлила водой, постоянно меняла цвета и норовила перелиться через край. Бильярд под зеленым сукном, похожий на новенький теннисный корт, ждал игроков. Несколько последних моделей дорогих тренажеров с электронной начинкой, пара столиков из нержавейки и стекла с пивом и рыбными деликатесами, плазменный, почти во всю стену, телевизор, парочка барбекю в дальнем углу с докрасна раскаленными углями и прекрасная музыка Глена Миллера, звучащая отовсюду, завершали интерьер.
      Босс почти постоянно отсутствовал, предпочитая изредка наведываться, чтобы спросить: "Все ли в порядке?". С гостями он останется позже, когда приезжий подвыпьет, проникнется духом Большого Дома и больше прознает о Хозяине и Компании.
      - А этот твой... хозяин..., - сказал Учитель, проводив в очередной раз глазами Босса. - Он и впрямь как Гэтсби, только побогаче...
      - Он хороший... и п-плохой... Но б-больше хороший... Он может п-простоять три часа, увлеченно н-наблюдая, как рабочие укладывают п-паркет или роют к-канаву, и тут же, через п-пару минут, родить п-потрясающую идею о с-стратегии Терминала, настолько же остроумную, насколько сулящую высокие п-прибыли... Тут н-недавно были англичане... Один из них с-сказал, что такого б-большого участка земли и дома нет даже у английской к-королевы... Но все это - для к-красного словца... Есть старинные п-поместья, и замки, и современные з-загородные дома п-поболе и п-подороже...
      - Хорошо-то как! - протянул Учитель, допивая виски и блуждая глазами по столу в поисках непробованной закуски.
      - Наслаждайтесь! - БД протянул Учителю блюдо с сыром-рокфором и миндалем.
      - Говори, Рыжий, зачем звалблядь?
      - Не так с-сурово, Великий! Г-гонюсь за т-т-тремя зайцами и надеюсь поймать всех...
      - Так не бывает, - перебил Учитель. - Ты знаешь, чем кончаются подобные затеи... Хотя раньше ты только этим и занимался...
      - И п-после п-плохого урожая надо с-сеять. А что до зайцев, то, как минимум, двух из трех я л-ловил всегда, п-почти всегда... П-первый заяц, с-считайте, я его уже з-завалил... Мне вдруг отчаянно захотелось вас п-повидать... П-погодите. Не перебивайте. Я в-выпил не меньше вас... З-значит, на к-килограмм веса мне д-досталось п-почти в два с п-половиной раза больше... П-повидать можно было бы и в Москве, но здесь п-приятнее... во всех отношениях, как любил говорить Гоголь. Р-расслабьтесь и забудьте обо всем...
      - Ты и твои атаки, конечно, не в счет? Спасибо...
      - В-второй заяц еще б-бежит, но его уже ждут с-с-ссети... Босс считает, что он не с-совсем здоров... Его к-консультируют здесь все, кому не лень, г-гоняя от с-специалиста к с-специалисту... Заметьте, не г-говорю: от врача к врачу. Х-хороших врачей давно в-выставили, некоторые уехали с-сами... И к-каждый с-специалист, норовя с-содрать с него п-побольше, назначает неимоверное к-количество в-всевозможных анализов, п-порой болезненных. Я н-недавно устроил скандал, к-когда узнал, что ему с-сделали д-дюжину бессмысленных б-биопсий... В-водят по шарлатанам, м-местным и п-приезжим, п-посылают заграницу в очень дорогие к-клинки с-с-сомнительной репутации. Всем этим л-лечебным... п-перформансом занимаются его родственники и друзья, и мне н-неловко встревать в этот их б-бизнес, и н-называть вещи своими именами...
      - Ты хочешь, чтобы яблядь? - уныло уточнил Учитель
      - Да, Великий. Я считаю, ч-что сегодня он здоров... Но он н-не в-верит мне... Говорит, что я н-не врач...
      - Что ж, в проницательности ему не откажешь.
      - Я хочу, чтобы вы п-положили его к себе в институт на н-несколько дней и хорошенько на него п-посмотрели... Но так п-просто он не п-поедет и не ляжет... Хорошо бы вам п-подружиться и стать интересными друг другу... Я говорил... он очень б-богат... и жаден... иначе не был бы так б-богат, но, несмотря на это, м-может выступить инвестором н-некоторых ваших исследовательских п-программ... Он чувствует, г-где зарыт успех.
      - Считай... он лежит в лучшей институтской палате...
      - Значит, в-второй заяц тоже п-путается в с-силках... Однако это не все.
      - Не наседай, Рыжий... Для первого вечера - слишком много...
      - Хорошо, к-кончаю. П-последний, т-третий заяц, что мечется по лесу н-неприкаянным, м-может стать х-хорошей добычей...
      - Ну, давай... Не тяниебенамать.
      - П-после шашлыков, Учитель.
      - Ладно... А парни из Ростова с уголовно-академическими интересами по-прежнему достают тебя? - спросил Учитель мимоходом, и БД подивился всегдашней его проницательности, но отвечать не стал.
      - Где вы научились так классно готовить шашлыки? - Великий отблагодарил мужским комплиментом за великолепный вечер. - Небось, Рыжий в Грузию возил?
      - У меня кроме нефтяного бизнеса несколько гостиниц и ресторанов с хорошими поварами... Есть испанцы, французы, был грузин, который прекрасно готовил, но воровал, - сказал Босс. - Я несколько раз приезжал в Грузию... давно. Сегодня, наверное, там не зажарить и воробья...
      - Не знаю, насколько вы удачливы в бизнесе, хотя, похоже, преуспеваете ... - Учитель шел в атаку, выполняя просьбу БД. - Но в прекрасном вкусе вам не откажешь... Я имею в виду Дом, его интерьеры, даже эту курточку из... он пощупал натянутый на плечи японский халат Босса - из драпа...
      - Летом здесь хорошо, - отбил Босс мяч. - Приезжайте... Все виды водного спорта к вашим услугам, - он бросил короткий взгляд на фигуру Учителя и продолжил без прежнего энтузиазма: - Водные мотоциклы, дельтапланы, парашюты... - и сделал паузу, понимая, что послал мяч в аут... - У меня три неплохие яхты с комфортабельными каютами... Можно пойти в Таллинн. - По выражению Учителевого лица БД понял, что драйв прошел...
      - А я с радостью приму вас в Москве. - Кросс Учителя оказался слабым. Он почувствовал это и усилил напор: - Вам должен понравится институт. Мы постоянно строим, расширяя хирургический бизнес. Недавно закончили еще один высотный корпус. Думаю, поглядев на операционные, вы захотите переделать свою кухню, хотя лично мне онаблядьпоказалась... просто оху... шедевром... Учитель расслабился, забыв наказы БД, но тот жестко контролировал события и, чтобы вернуть Учителя на верную дорогу, попытался ущипнуть его за спину... С таким же успехом, он мог пощекотать железнодорожную цистерну с бензином на терминале Компании.
      - Давайте выпьем... За вас... - Учитель поглядел на Босса. - Впервые вижу нормального латыша. Ваше здоровье! - Учитель замер со стаканом: упомянув про здоровье Босса, он вспомнил инструкции БД и виновато поглядел на него, положил руку ему на плечо и шепнул в ухо: - Помнюблядьпомню! Не бзди...
      Подошело Придурок и, задумчиво глядя на Великого, начал шевелить ноздрями, что всегда свидетельствовало о напряженной работе мысли в голове оленя. Учитель не испугался и не удивился вниманию зверя, будто о его ногу терся кокер-спаниель. Придурок постоял, негромко испортил воздух, подошел ближе и положил морду на Учителево плечо, кося коровьим глазом на БД, будто испрашивал разрешения или похвалялся.
      Принесли новую порцию шашлыков странно красного цвета, с удивительно глубоким ароматом леса.
      - Не старайтесь разжевать, - сказал Босс Учителю. - Просто подержите мясо во рту. Через мгновение оно исчезнет... растает.... Это косуля. - Он шлепнул Придурка по спине и тот, взбрыкнув, прыгнул в бассейн.
      - Мне Рыжий говорил, что ему не совсем нравится, как вас лечат... местные ветеринары... - Учитель уверенно набирал очки в новом сете. - Это, собственно, и послужило причиной моего приезда...
      - Мне кажется я здоров, - уныло возразил Босс. - К тому же Борис не врач или скрывает, что врач... Как скрывал до сих пор, что ваш бывший ученик...
      - Бывших учеников не бывает, - перебил Учитель. - Даже если он превзойдет меня в хирургии, что сегодня маловероятно, он останется моим учеником...
      - Ладно, - сказал Босс. - Теперь ваш ученик бизнесмен. Может, и хороший, но у него нет главного: он не хозяин и не хочет становиться им.
      - Этот Рыжий, что служит у вас прислугой, был почти гениальным хирургом. Слышите? Почти гениальным. Его мозги навсегда запоминали каждого больного, оперированного им, со всей присущей тому симптоматикой... Все руководства и учебники, все журнальные статьи и рефераты, профессиональные и полупрофессиональные беседы намертво фиксировались в его голове. Все это постоянно анализировалось. Результаты предыдущего опыта каким-то совершенно невероятным образом сопоставлялись с новыми данными.... Однако главное состояло в том, что Природа наградил его прекрасными руками... Это трудно выразить словами... Если хирург тратит на операцию час-полтора, Рыжий управлялся за полчаса... Но дело не во времени...
      - Учитель! - не выдержал БД. - Я еще н-н-н-не умер. В-вернемся к вопросу о здоровье Босса, к-которое меня...
      - Подожди, Борис! Продолжайте, господин Шереметьев.
      - Ваш интерес, Босс, м-мне с-соврешенно не п-понятен...
      - Да... Дело не только в скорости, - рассказывал Учитель, поглядывая на Придурка... - Его руки обладали странной силой... Не знаю... Они не только уничтожали микробов в ране, не только приводили к быстрой репарации тканей... Он вызволял с того света неоперабельных пациентов, которым по всем правилам следовало умереть... Обычно хирургическое мастерство приходит с годами... Рыжий умел все это уже в двадцать три, когда его впервые подпустили к операционному столу в Свердловске... Здесь нет какой-то особой его заслуги. Этим даром, которому нет названья, Господь наградил его с рожденья ... А что не желает быть хозяином... Он больше, чем хозяин...
      - Don't exert yourself to the utmost, Teacher, - безмятежно заметил БД. - Н-не надрывайтесь так.
      - Да! Шашлык - выше всяческих похвал, - сменил тему Великий, протягивая руку к стакану с виски. - Очень хотел бы угостить вас в Москве не хуже... У меня дача в Переделкино... Неподалеку от дачи Пастернака... Заодно положил бы вас на пару дней в институт, чтоб пообследовать, как хочет Рыжий. Учитель победно глядел на БД и молча требовал похвалы.
      - Этот подарочный "Jameson" - признание ваших заслуг, - БД протянул бутылку, провожая глазами Босса. - Т-теперь два слова про т-третьего зайца... Нам н-нужна встреча с российским н-нефтяным олигархом: главой одной из п-пяти п-первых компаний... Цель встречи - затащить его на Терминал, п-предложив часть долей, с-сколько захочет. Став с-совладельцем, олигарх станет участвовать в п-прибылях, в том числе и от трансфера на Запад своих собственных грузов... А с-совместное управление Терминалом п-позволит выстроить с-стратегию его дальнейшей экспансии...
      - Я должен организовать эту встречу? - сообразил Учитель.
      - Это самое п-простое. Вам п-придется выбрать олигарха, п-подготовить его к встрече и п-присутствовать на ней, и тогда, п-помятуя обо всех ваших н-наградах и заслугах п-перед отечеством, олигарх не кинет нас, как п-принято.
      - Кинуть им вас, как два пальца обоссать... - возразил Учитель.
      - Н-не с-скажите, Великий. П-публика постепенно цивилизуется... Топ-менеджерами теперь у них работают иностранцы. А чтоб вам было к-комфортнее, сформулирую все на бумаге, заверну в нее ирландский виски и п-пришлю...
      - За третьим твоим зайцем придется побегать... Как бы не намаяться, резюмировал Учитель, задумчиво оглядывая гигантский холл, и спросил неожиданно: - Продолжаешь заниматься консерваций?
      - Г-где мне ей з-заниматься? - почти искренне удивился БД. - П-помните, небось, как п-просился к вам, чтоб...
      - Сам знаешь, где, - хмуро перебил Учитель. - Не хочешь - не отвечайблядь.
      - К-как вы д-догадались?
      - Сам ведь говоришь, что Великий...
      - Значит вы т-тоже м-можете... т-так? - неуверенно спросил БД.
      - Мог бы, нахуямне тогда институтские лаборатории? Колись!
      - Все п-происходит почти без меня... П-почти. Сумасшедшее желание найти решение п-проблемы живет давно, изматывая тело и душу, и п-послушный мозг, п-подчиняясь чужой воле, п-постоянно п-предлагает альтернативы, от рассмотрения к-которых отказаться нельзя, и п-подсовывает не готовые ответы, но т-течение очередного опыта в незнакомой операционной, заставляя анализировать п-показания п-приборов и оценивать эффективность очередной модели самым с-сложным способом: т-трансплантацией... Я могу не т-только наблюдать с-события, но вмешиваться в ход каждого эксперимента, как когда-то у с-себя в Лаборатории...
      Учитель поискал глазами Придурка и, не найдя, повернулся к БД:
      - Не помнишь, кто сказал: "Психоанализ - болезнь эмансипированных евреев"?
      - Это не п-психоанализ, Учитель, - подчеркнуто серьезно ответил БД. Это д-диатез, - и улыбнулся. Оба увидели, как из дальнего угла холла к ним направляется Босс с Придурком за спиной.
      - Я втягиваюсь в очередной эксперимент с-совершенно внезапно, - сказал БД. - Во время заседания с-совета директоров к-компании, за выпивкой, занимаясь любовью или с-составляя отчет о п-продвижении б-бензинового контракта...
      - А результат? Теперь ты знаешь, как консервировать? - спросил Учитель не глядя и по-прежнему хмуро, понимая, что не надо было спрашивать.
      - З-знаю, - сказал БД без усердия и тоскливо посмотрел на Учителя. П-почти знаю... Только это не к-консервация...Нужна живая лаборатория на два-т-три месяца, м-молекулярный биолог и генетик с хорошими мозгами... чтоб завершить все... Б-беру в долю... Хотите?
      - Может тыблядьинститут попросишь? - начал раздражаться Учитель. - Я недавно.открыл лабораторию генетики.. Знал бы ты, чего это стоило... Надеюсь, мои пиздюки там нехуемгруши околачивают... Я не верю в возможность клонирования человеческих органов... а человека и подавно. Пиздюки научились выращивать из стволовых клеток клетки поджелудочной железы, продуцирующие инсулин... А чтоб вырастить человека-клона... Нет... Невозможно... Даже с твоими задроченными мозгами, способными на всякуюхуйню... Ты пытаешься повернуть груженный нефтью состав на рельсы, что сам нарисовал на бумаге и дергаешь бумажную стрелку...
      - Выращивать н-надо не целостные организмы, чтоб п-потом убивать их, извлекая органы... Вы п-правы, и Г-господь, видно, т-табу наложил на этот бизнес, к-когда создавал людей, чтоб не п-портили п-породу человеческую... Обезьян т-тоже не удается к-клонировать, с-сколько ни с-стараются. К-клонировать надо яйцеклетки... из с-стволовых эмбриональных клеток, заставляя их д-делиться п-партеногенезом, без оплодотворения, однополым размножением, к-как у растений, д-добавляя в яйцеклетки д-донорские ядра нужных органов... П-помните, как растут г-грибы? Грибница, и в ней вызревают органы-грибы: шляпка на н-ножке, н-ножка и шляпка... Я з-знаю д-дорогу... Я ходил п-по ней много раз и увидел, а п-потом с-соорудил, не знаю только где, модуль со фторуглеродной средой и п-поместил туда грибницу-матку, я называю ее грядкой-Маней, в которой, когда вырастет, с-станут зреть органы-клоны: сердце, почки... И с-совсем неважно, чьи они: человека или козы, потому что вызрели в грибнице и лишены антигенной активности, и не отторгаются при пересадке...
      - В реальном эксперименте все эти сумасшедшие идеи с грибами и клонами-матками-грядками, в которых вызревают органы, развалятся, как карточный домик... - Учитель был задумчив
      - М-могут и н-не развалиться... З-знаете не х-хуже меня... К-кузьма п-покойный говорил: "В тебе, Рыжий, инстинкт истины"... П-правда, п-пока в матках-грядках в-вырастают рудименты-уродцы...
      - Ты хирург и нехуялезть в проблемы генетики...
      - Разве с-стали бы вы отказываться от обеда из-за т-того, что не до конца п-понимаете механизмы п-пищеварения? - БД улыбнулся, глядя на шампур с куском жареной косули в руке Великого, и потянулся к стакану: - А уродцы мои функционируют: одни с-сокращаются, другие фильтруют мочу. П-понимаете, что это значит, Владимир?! - победно закончил БД, впервые в жизни называя Учителя по имени...
      - Почему тебе Инка Евсеенко моя звонит постоянно? - не обиделся тот.
      - П-помогает разбираться с генетикой...
      Подошел Босс.
      - Если ваш Рыжий был таким хорошим хирургом, почему его не приглашали в московские институты?
      - Где вы видели, чтобы мышеловка гналась за мышью? - Учитель охотно возвратился в комфортный мир Большого Босса и лишь иногда удивленно поглядывал на БД. - В двадцать пять, а потом и в тридцать, ему не могли позволить оперировать лучше руководителя клиники или директора института. Он понял и ушел в эксперимент, где был себе хозяином... А вы говорите "нехозяин"... В этом, возможно, была его ошибка. Надо было сразу ехать в Москву, а не тащиться в Тбилиси... Из провинциальной коррумпированной Грузии пробиться в московские клиники было невозможно и многое из того, что он делал в Лаборатории, просто не замечалось... Я сам приложил к этому руку...
      - Вы тоже не взяли его к себе? Я правильно понял? - уточнил Босс.
      - Плесни чуток, Рыжий, - попросил Великий. - Новый сорт? Годится... Во-первых, я тоже не сразу понял его... На лбу у него тогда ничего написано не было... У нас он не оперировал... Существовал ряд объективных причин: необходимость в московской прописке, его постоянныевыебывания, независимость... Не каждый согласиться терпеть, именно терпеть, подле себя хирурга с такими способностями... Зависть еще непримеримее, чем ненависть...
      Учитель, помолчал, подождал, пока наполнят стакан ирландским виски, отхлебнул, закусил куском толстого жирного угря и продолжил:
      - Я почувствовал нечто подобное в своих руках, когда стукнуло пятьдесят. Это стоило неимоверных усилий... Я должен был доказать себе, своим сотрудникам и тем старым пердунам-академикам, правившим бал, что могу оперировать не хуже... Я давно превзошел их... Теперь это все понимают и признают: в России, в мире, научные общества, правительства, даже этот ваш пиздюк-олень... Могу, как Рыжий когда-то, восстановить сокращения фибриллирующего сердца прикосновением пальцев... Заряжай, Рыжий... И помниебенамать: уйдя в эксперимент или навсегда похоронив медицину, из-за обстоятельств или по собственной воле, все равно ты остался Хирургом, даже если забыл про это...
      Часть V
      НАВИГАТОР
      Глава 1. Марфа
      - Я д-давно вытравил в себя с-сильное Водолейское прошлое, Марфа, и теперь затащить меня п-под душ так же т-трудно, как когда-то в детстве заставить п-пить кипяченое молоко с п-плавающей поверху п-пенкой. Сколько слез я п-пролил, сколько ссор п-происходило в доме из-за этого... Маньке, нашей домработнице покойной, любившей командовать семейными п-парадами, кто-то внушил, что мужская п-потенция определяется количеством п-пенки, выпитой в детстве с молоком, и с-старая сука с большевистской н-неистовостью заставляла м-меня делать это, б-будто можно п-посадить в землю ячменное зерно и ждать, что вызреет б-банка охлажденного п-пива "Tuborg".
      Они сидели в маленькой подсобке, примыкавшей к монастырской пекарне небольшому одноэтажному дому, сложенному из древних коричневых кирпичей, - с высокой остроугольной крышей, крытой ярко-красной финской черепицей, и большими зарешеченными окнами с сохранившимися кое-где мутными от времени витражами. Раньше в этом доме, стоявшем в окружении больших дубов, трухлявых от старости, жила настоятельница монастыря... Но сразу после войны ее покои были перенесены в монастырь, и теперь настоятельница занимала небольшую пристройку в одном из крыльев двухэтажного удивительно длинного здания с потеками на стенах - следами неудачных реставраций, торжественным обветшавшим порталом и новенькими белыми пластиковыми двухслойными окнами на втором этаже.
      Старый грузный БД, сильно похожий на качаловского Барона из мхатовского "На дне", сидел в низком кресле, покрытом тряпьем, вытянув ноги в темно-серых кожаных штанах, обтягивающих бедра, в донельзя заношенной замшевой охотничьей куртке грязно-желтого цвета с застежками в виде кабаньих клыков, в плотной коричневой фланелевой рубахе, заскорузлой, с пятнами жира; в зимних желтых армейских башмаках с толстыми круглыми носами и рваными шнурками, и грязном, небрежно повязанном шейном платке.
      Его лицо неравномерно заросло густой щетиной светло-рыжего цвета, почти скрывавшей черты: были видны лишь тусклые зеленые с коричневым по краям глаза, загоравшиеся иногда желтым, большой губастый рот, про который Даррел говорила "еврейский", глубокая складка на подбородке и короткий прямой нос с веснушками... Очень интеллигентное лицо космополита средних лет, если бы не заношенная одежда и омерзительный запах...
      Его подружка - молодая девка лет двадцати, с телом манекенши, вызывающе русским вздернутым носом на скуластом, девственном лице с пухлыми мокрыми губами, которые она постоянно облизывала, широко расставленными, как в мультфильмах, глазами и толстой косой, с трудом умещавшейся под строгим низко повязанным черным платком, - вытянувшись, сидела на деревянной табуретке, плотно сжав колени, и пахла свежей выпивкой. Штанишки она не носила, как некоторые даже в мороз не носят шапку. На ней было что-то серое и короткое и в чем позже он признал свою старую спортивную майку "Adidas", едва достовавшую колен такой потрясающей формы, что смотреть на них хотелось бесконечно.
      - Как прекрасно и легко удалось сложить Господу эту молодую монашку, подумал БД и пошевелил затекшими пальцами в потных скользких носках и, задрав ноги на стол, стал внимательно глядеть, как капли грязи стекают с башмаков на столешницу в сигаретных ожогах и винных пятнах.
      - З-запах мое оружие и с-спасение... Я чувствую себя в нем б-безопасно и комфортно, к-как в скафандре, хотя мне уже н-никто не угрожает. Я долго выхаживал и лелеял этот з-запах. Н-не думай, что его легко с-сохранить и п-приумножить. Давно не снимаю одежды, но этого мало. Надо делать что-то еще.
      - Знаю, - сказала Марфа. - Вы теперь писаете прямо в штаны иногда... Она помолчала, собираясь с мыслями, и печально резюмировала: - Вы и живете-то со мной по-собачьи, не раздеваясь... И имя ваше - как кличка собачья: "БД!". Пригнете мне голову к полу, вынете из штанов... пенис или как там вы его называете... - стратегическое оружие, что ли, и, проденув через заготовленную дыру в колготках, сразу начинаете насиловать...
      - Я не насилую, я л-люблю так... Разве ты не испытываешь наслаждения, к-корчась на четвереньках, п-пронизанная твердым п-пенисом, н-наровя каждый раз п-посильнее п-прижать меня п-попкой к стене?
      Она по-прежнему сидела со строгой спиной, прикрыв глаза, чтобы лучше видеть нарисованное БД...
      - ...Хорошо мне, - выдавила она с трудом. - Даже очень... Словами не передашь... Потому кричу... Однако грех большой, БД. Молюсь по ночам... Бестолку только... Прощенья прошу перед иконой... Как вы учили... Blessed Virgin Mary... а вижу себя в кресле на четвереньках с задранной юбкой или на столе лежащей, с ногами до полу... И вас... с этим... как его... стратегичесим оружием наперевес...
      - Для простой девки из монастырской пекарни она излагает слишком гладко порой, - в который раз удивлялся БД:
      - А когда с монашками з-занимаешься любовью, это что, не грех? - Он с трудом встал с кресла и, подойдя сзади, положил ладони на плечи, привычно нащупав тонкие клюцицы... - А когда з-зовет тебя настоятельница не для сверки финансовой отчетности по п-пекарне и не для совместной молитвы всенощной, а для забав п-плотских... Что чувствуешь, Марфа, выкладывай?!
      БД поднес ко рту тяжелую прямоугольную бутылку из-под французского коньяка, заполненную почти непрозрачной темно-коричневой жидкостью, и сделал глоток...
      - Когда я с монашками или настоятельницей, то не очень большой грех, безмятежно заявила Марфа и вслед за БД отпила из бутылки.
      - Ну, да. Будто к-крутишь т-тайком ручку бабушкиной швейной машины или в-варенье ешь из б-банки...
      - ...Его всегда можно замолить, - продолжала она, не обращая внимания на слова БД. - Без того в монастыре не выжить, сколько ни молись, ни трави плоть, ни истязай себя постами и тяжелой работой... Это бабская природа паскудистая такая, прости меня, Боженька, за слова греховные... - Она мелко и часто закрестилась. - Тут нет удовольствия... неземного. Ношу вроде как тяжелую сбрасываешь с плеч и можешь дальше служить Господу честно, безгреховно несколько месяцев, пока опять не начнешь сходить с ума и ночами держать руки в щели между ног и верить, что там твоя Вселенная...
      - Ты Дидро, Марфинька, - рассмеялся БД.
      - Кто это?
      - Француз... П-писатель, п-притворщик и философ-мазохист. В одной из книг живописал быт женского монастыря... Г-гораздо с-слабее, чем ты сейчас...
      - Апостол Павел говорил: "Для чистых все чисто", - неожиданно сказала Марфа.
      - Да. Ты чиста перед Богом и п-перед людьми, и даже перед настоятельницей... и вся грязь, что началась, когда христиане объявили любовь грехом, с-скатывается с тебя, как дождевые к-капли с дорогого п-плаща.
      Она нервно улыбнулась, пытаясь натянуть короткую майку на колени, заметно возбуждаясь и краснея лицом.
      - А пятно это страшное, уродливое, как сырой котлетный фарш на поллица... За что его послал Господь? За что, скажите?! Думаете не замечаю, как норовите сесть, чтоб не видать его... Может от того и любим друг друга по-собачьи? - Она тревожно вглядывалась в лицо БД, ища в нем опору и спасение от беды своей, зная заранее, что найдет и успокоится сразу, и забудет обо всем кроме нежности и непреодолимого влечения к этому странному человеку, не похожему ни на кого другого, всякий раз нового, возносившего ее на небеса пенисом своим, но пуще руками и речами чудодейственными, как у Господа...