Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Донор

ModernLib.Net / Отечественная проза / Чилая Сергей / Донор - Чтение (стр. 7)
Автор: Чилая Сергей
Жанр: Отечественная проза

 

 


      Они как-то сразу остались вдвоем то ли в зале, где уже не было ни души, то ли в большой, утопающей в голубом тумане комнате с книжными шкафами, кожаной мебелью, серо-коричневыми картинами по стенам и широкой лестницей с толстыми перилами - на антресоли.
      БД осторожно взял девушку за руку и притянул к себе, и она привычно уселась к нему на колени, стянула платок с шеи и, расстегнув рубаху, погрузила пальцы в густые рыжие волосы на груди. Руки БД, ласкающие худенькое вытянутое существо, узнавали под одеждами знакомое тело Этери с хрупкими, выступающими, как у Христа, ключицами.
      Эта Арта знала, что делала, в точности повторяя вызывающе дерзкие и стыдливые движения губ, рук и тела Этери.
      - Поцелуйте меня, - сказала незнакомка голосом Этери, с хрипотцой и легким грузинским акцентом, и, приподнявшись, стянула темные трусики в горошек. БД даже не обратил внимания на то, что девушка пришла в ресторан в летних одеждах, без чулок и пальто. Его собственный плащ валялся на полу возле кресла.
      Она давно трепетала, как Этери, перетекала от головы к ногам и обратно, и рот БД натыкался то на распухшие от поцелуев губы и напряженные соски, то на узкую полоску светлых волос на лобке и розовато-белую щель, сочащуюся прозрачными густыми каплями, напоминавшими росу клеверных лугов и издававшими пьянящий аромат, в который он погружал и погружал свое лицо
      - Поскакали! - Сказала Арта. - Хватит прелюдий! - И, ухватившись за пенис БД, требовательно и дерзко села на него. Скачка была ненастоящей: молчаливой, без потных тел и смятых простынь. Они внимательно смотрели друг на друга, и это было самым сильным ощущением. Однако что-то было не так... БД почувствовал это и засуетился. Стало еще хуже. Чтоб сгладить неловкость, он попытался пошутить, чтобы остановить монотонность движений.
      - П-послушай, Honey! У тебя есть телефон? - Не к месту спросил он. Она не обратила внимания на его слова, сосредоточившись на своих гениталиях.
      - Honey! - Настаивал БД.- Хочу успеть попрощаться с тобой.
      Арта убрала руку с промежности и уставилась на его:
      - Что?
      - Я с-собираюсь провалиться сквозь землю от стыда... П-пожалуйста, сними с меня ноги, чтоб тебя не засосало.
      Она улыбнулась, а БД, получив передышку, продолжал:
      - Наибольшее сексуальное наслаждение человек может доставить с-себе... сам...
      Арта убрала вторую руку с промежности и замерла.
      - ... в п-присутствии другого человека, - закончил он.
      Она вновь занялась своими гениталиями, стараясь свободной рукой расшевелить БД.
      - The best way to hold a man is your hands, Honey, - пробормотал БД и почувствовал, что давно на коне, и пришпорил, и поскакал уверенно.
      Девушка перестала двигаться только тогда, когда вся сперма стекла из нее по бедрам на кожаную поверхность дивана. Она не стала вытирать промежность салфеткой и надевать трусики. Ступив босыми ногами на пол, неуловимым движением опустила одежды, и выжидательно посмотрела на него.
      - Н-надеюсь, не разочаровал? - Спросил он, запыхавшись.
      - Вы молодэц! - Заявила она, глядя на заляпанный спермой диван. - Еслы вы так опэрыруэт, латышкая кырургыя нэсьет утрааты. Но, похоже, консервацыа нэ даетса руки пока...
      - Давай п-поговорим о чем-нибудь попроще, - сказал он, гордясь собою.
      - Простыте! - Буднично сказала девушка. - Я должна спэшит.
      БД почувствовал, что у него опять отнимают любимую игрушку:
      - П-подожди! Кто тебя прислал? Ты тоже чья-то реплика? Чья?
      - Вам есть эта однаа прэкраасна пэрспэктыыва - лабраторья консервацыы Ростове. Сооглашайтэс, чтоб ызбежаать прооблем. Узнаваетэ состав пээрфузата. - Она поднималась, постепенно исчезая, на антресоли, невидимые в голубом тумане.
      К-кто тебе рассказал про лабораторию? - Удивился БД и добавил уже один: - Перфузат мне теперь и даром не нужен...
      Подошел бармен и поставил на стол стакан виски, набитый льдом:
      - Drinking-bout is at the expense of our establishment, sir.
      - This bottle will suffice me, thanks a lot, buddy, - пробормотал, приходя в себя, БД. - Please, take a seat! I am beginning to feel affinity of our souls.
      - Thanks a lot! - Бармен постоял еще немного и, кивнув головой, исчез.
      БД залпом выпил дареный виски и засобирался. Натянув на себя плащ, он обнаружил, что потерял шейный платок. Он заглянул под стол, передвинул стул и увидел на грязном дощатом полу темные трусики в горошек. Нагнувшись, он поднял их, отряхнул и сунул в карман плаща.
      Глава 2. Романс о лабораторных животных
      Когда Гиви привели в Лабораторию, это был обычный четырехлетний осел, купленный в Кахетии, весом в 100 кг. Он прожил в институтском вивариуме пару недель, пока его обследовали и готовили к операции по подключению левого искусственного желудочка сердца. Гиви не отличался ни сообразительностью, ни особой покладистостью и, когда его переводили из вивариума в Лабораторию, ни за что не хотел входить в лифт.
      - Может быть, дать ему морковь, - не очень уверенно посоветовала Этери, любившая наблюдать течение непредсказуемых событий.
      - Лучше чахохбили из кур! - Сказал кто-то из Лабораторной публики.
      Гиви съел морковку, но в лифт не пошел.
      - Он боится, - самоуверенно заметил Горелик, меланхолично наблюдавший за усилиями лаборантов. - Его можно затащить только силой.
      Услышав наглые гореликовы заявление, я подошел к нему:
      - В-валяйте, генацвале! Ставлю флакон "гравицапы" в случае успеха.
      - Чистого спирта! - Стал настаивать Горелик.
      - В-вы так упорствуете, точно собрались закрывать ослом амбразуру вражеского дзота.
      - Отойдите все! - Сказал обиженно Горелик и встал позади Гиви, прижав живот вместе с промежностью к могучему заду осла.
      - Н-надеюсь, вы не станете делать это прилюдно? - Спросил я.
      Публика заржала, а Горелик с остервенением стал заталкивать Гиви в лифт, помогая себе животом. Осел проявил неожиданную сообразительность и широко расставил ноги. Горелику удавалось проталкивать в лифт только голову, и тогда автоматическая дверь, шумно закрываясь, больно била Гиви по морде.
      Горелик, окончательно рассвирепев, поднял Гиви на руки и шагнул в лифт. Дверь захлопнулась, раздался громкий перестук гивиных копыт, похожий на пулеметную стрельбу, и лифт заходил ходуном.
      - Он сейчас разобъет его, - заорал появившийся Зяма. - Кабину только отремонтировали и заменили внутреннюю обшивку.
      - З-заткнитесь, Зяма! - Цыкнул я на него. - Горелик жизнью рискует. Посмотрим, как вы с-справитесь с этой миссией, когда я возложу ее на вас.
      Лифт, наконец, двинулся вверх под мощный перестук. Толпа рванула на третий этаж. За дверью стояла мертвая тишина. Публика, перестав улыбаться, уставилась на меня.
      Г-горелик? - негромко позвал я. - Вы в порядке?
      Молчание.
      - Не мешайте ему в такой момент, БД! - сказал кто-то.
      В кабине было тихо. Выдержав минутную паузу и уже волнуясь, я крикнул:
      - Г-горелик! С-сейчас же откройте! - И затарабанил в дверь лифта.
      - БД! - Глухо прозвучало из кабины. - Дверь открывается автоматически.
      Я растерянно оглянулся:
      - Что вы хотите этим с-сказать?
      - Ничего! - Устало сказал Горелик. - Попробуйте открыть снаружи.
      Когда Горелик вышел из лифта, оказалось, что тонкая Гивина душа, не выдержав эмоционального стресса, дала команду сфинктерам разжаться и содержимое мочевого пузыря и прямой кишки, смешавшись в узком пространстве кабины, обрушились на Горелика. Смущенный осел стоял за его спиной и не собирался выходить.
      Горелик быстро добился расположения Гиви. Часами беседуя с ослом, он приучал его не бояться лаборанток, приходящих брать кровь для анализов из сосудов прекрасных гивиных ушей. Вместе с лаборантами Горелик постриг и побрил его и так сильно накачал витаминами и белковыми препаратами, что в несколько дней Гиви стал похож на мощного мустанга. Он очень привязался к людям в униформе, а Горелика просто обожал и ходил за ним по пятам. Каждое утро они встречались у дверей лифта, где Гиви нетерпеливо поджидал кумира, и шумно мочился на мраморный пол от избытка чувств.
      Считается, что только человек хочет и может заниматься любовью постоянно: остальные млекопитающие, тепло- и холоднокровные занимаются любовью только в период течки подруг. У Гиви с этим было, как у людей: ему хотелось всегда, и он принимался разгуливать по бесконечному лабораторному коридору, помахивая на проходящих аспиранток огромным фиолетовым пенисом-сервилатом.
      - Д-диссертации, которыми вы намереваетесь потрясти мир, будут выстроены в опытах на животных, что безропотно сложат свои жизни к вашим ногам, - тратил я силы, принимая на работу новых сотрудников. - Не забывайте тщательно контролировать состояние их жизненных функций. Учтите, даже кролики с-способны делать выводы из ваших опытов.
      - Не знаю, являю ли я собой образец руководителя-джентльмена, продолжал я воспитывать новичков, - но м-можете быть уверены: здесь все равны и с-свободны, как в хорошем джазовом ансамбле, что играет jam session после концерта. И вы раскованы, и воодушевлены, и у вас появляется вкус и способность к творчеству...
      Подружка Гиви, здоровенная дворняга по имени Люси прожила в лаборатории неделю после операции по пересадке почки --> на [Author:D] консервированной фторуглеродной эмульсии. Эту эмульсию, называемую искусственной или "голубой" кровью, или "кумысом", в лабораторию доставляли обычными рейсами Аэрофлота из Москвы. Готовили искусственную кровь в Пущино, в Институте биофизики Академии Наук СССР, с которым сотрудничала лаборатория.
      Самые первые эксперименты по фторуглеродам были проделаны в лаборатории по просьбе Филиппа Белозерского, только что из Московского хирургического института перебравшегося в институт биофизики в Пущино.
      Люси охотно демонстрировала чудеса чужой почки, пересаженной на шею ее собственные почки были удалены. Кто-то научил ее поднимать заднюю ногу и задирать голову кверху, чтобы всем были видна струйка мочи, стекающая по катетеру, введенному в мочеточник на шее.
      Мы с Филиппом, трансформировавшимся в Филимона, полные радужных надежд, цацкались с Люси, как с писаной торбой. Я совал ей в рот грузинские сосиски с перцем и горчицей, которые она очень любила, и, бегая по операционной, выкрикивал:
      - Глобаловка! Глобаловка, наконец-то! Вот он, результат, документированный видеокамерой, протоколами, анализами и прочей ерундой!
      Филимон, не менее возбужденный, сам таскал кровь и мочу Люси в биохимическую лабораторию на пятом этаже и цыкал на меня, подчеркивая свою руководящую роль в проекте:
      - Не суйте ей колбасу с перцем, БД! Вы же знаете: почечникам требуется строгая бессолевая диета!
      - Не дурите, к-коллега! - Весело отвечал я. - Это собака. С-сука, чтоб вам было п-понятнее. Она ест все...
      Люcи чувствовала себя удивительно бодрой на третьи сутки после операции, что лучше всяких анализов свидетельствовало о приличном состоянии пересаженной почки. Я разрешил ей гулять по лаборатории, и она сопровождала Филимона, продолжавшего с кучей пробирок бегать по этажам.
      - Как вы думаете, БД, - искренне радовался Филипп, - почему эта дура так привязалась ко мне?
      - Мне к-кажется, коллега, вы проявляете излишний оптимизм, - надувал я щеки.
      - Что вы хотите этим сказать? - Недоумевал Филимон. - Смотрите: она не отходит от меня ни на шаг, совершенно не обращая на вас внимания.
      - К-когда стрела не попадает в цель, стреляющий винит в этом себя, а не другого. Так поступает и мудрец... К-конфуций... Боюсь вас обидеть, но мне с-сдается, что лично вы Люси по барабану, - улыбнулся я. - Ее заботят результаты анализов, которые вы таскаете по этажам...
      Мы дурачились, радуясь успеху, а Люси, демонстрируя выучку, удачно подвывала армстронговским синглам, постоянно звучащим в лабораториии, но больше всего любила кататься в лифте, нажимая лапой кнопку пуска, а когда лифт трогался, заходилась радостным лаем, перемещавшимся с этажа на этаж.
      Лабораторная публика, понимая, что удачный эксперимент выполнен их руками и умением, и не желая отставать от меня с Филимона, притащила бутыль с вином и закуску, и прямо на ночном операционном столе покатились тосты за Люси, ее почку, за то, чтобы не тромбировались анастомозы, не росли мочевина и креатинин в крови. К сожалению, дура Люси скоро загнулась, сорвав ночью защитный чехол на шее и выдрав лапами почку из-под кожи, и эксперимент был вычеркнут из списка успешных....
      Жил в лаборатории баран-меломан по имени Евстигней. Когда после имплантации искусственного желудочка Евстигней с работающей соковыжималкой встал на ноги в специальной клетке, публика ахнула, увидев под коротким хвостом невообразимых размеров мошонку с яичками, похожими на теннисные мячи. Жареные бараньи яйца у грузин считаются деликатесом, и Горелику стоило больших усилий отгонять от Евстигнея лабораторных гурманов, постоянно норовивших кастрировать его.
      Я знал, что Евстигней обречен. Ночью кто-то из дежурных хирургов, введя новокаин, вскрыл мошонку, удалил яички и аккуратно зашил рану.
      - Баран даже не заметил этого, - искренне уверял меня утром Пол. - И зачем, вообще, Евстигнею яйца?
      - Разве никто не п-помнит, как занимался любовью Гиви после операции? Я долго скандалил. К счастью, Евстигней выжил после отключения искусственного желудочка и благополучно вернулся в виварий. Через полгода я распорядился, чтоб его пустили на прокорм лабораторным собакам, которых стало нечем кормить из-за тотальной грузинской свободы.
      Евстигней так развил свой музыкальный слух, слушая магнитофонные записи, звучащие днем и ночью во всех помещениях лаборатории, что начал требовать, чтобы публика учитывала и его музыкальные вкусы. Он заходился в экстазе, мечтательно закрывал глаза, привередливо постукивая копытом, и почти вдвое увеличивал кровоток через соковыжималку, когда лаборантки включали его любимую "Summertime" в исполнении The Modern Jazz Quartet. Пол уверял меня, что музыкальные успехи Евстигнея - результат своевременной экстирпации яичек и настаивал на поголовной кастрации экспериментальных животных прямо на операционном столе, предлагая возложить контроль за этой процедурой на Горелика.
      Мы купили несколько свирепых макак-лапундеров в сухумском обезъянем питомнике, чтобы моделировать кровопотерю и возмещать объем циркулирующей крови "кумысом".
      Когда привезли обезъян, я попросил Кэтино позвонить Даррел.
      - А что ей сказать, батоно БД? - Спросила лаборантка.
      - Скажи, я поймал колобуса!
      Первый эксперимент был неудачным: обезъяна умерла через сутки после операции. Искусственная кровь отличалась тогда низкой стабильностью и при циркуляции в сосудистом русле агрегировалась в крупные конгломераты, блокирующие кровоток. Мы старались "вытащить" обезъяну, хотя по условиям эксперимента реанимация после введения "кумыса" не планировалась.
      Второй макаке повезло больше. Обезъяны стоили нам слишком дорого, чтобы позволить и второй умереть так же бездарно. Эту вторую звали Верико. В течение недели у нее шприцами брали из вены кровь небольшими порциями, чтобы приучить к кровопотере.
      Чтобы взять кровь у дикой обезъяны, даже если она сидит в клетке, требовалось не менее получаса: прижать к стенке клетки, вытянуть наружу лапу, ввести в вену катетер. Сопротивляясь, Вера потела, кричала, портила воздух и старалась вонзить большущие зубы в руки лаборантов.
      - Верико - просто сука! - Нервно сказал Грегори на второй или третий день мучительных общений с обезъяной.
      - Не фамильярничайте! - заметил я. - Не хочу вас обидеть, но этот колобус - ваш п-прямой п-предок.
      - А что, называть ее по имени-отчеству? - Не унимался Грэг.
      - Это идея, - обрадовался я. - Будем звать ее Верой Павловной.
      - Кто это? Ваша знакомая?
      - Не грубите, Грэг! Так звали героиню одного из романов Чернышевского, еще до Фрейда научившуюся копаться в своих снах.
      - Может быть, чтобы легче брать кровь, вы позволите ввести Вере Павловне промедол, поскольку наша общая родственница?
      - П-приматы, как люди, очень быстро привыкают к наркотикам, - сказал я. - Попробуем фентанил. К нему нет привыкания
      - Ваша вера в печатное слово, БД, потрясает. А почему воры пытались несколько раз взламать двери операционных и вашего кабинета? Думаете, их интересовала ваша переписка с иностранными фирмами, производящими хирургическое оборудование? Они искали фентанил, как ищут его постоянно некоторые наши собственные лабораторные кадры, в том числе и самые горячо любимые вами.
      - Don't judge yourself by what you do, but by the meaning you bring to it, - сказал я. - Вы кончили, Грэг? Спустите воду и введите фентанил.
      Через пару дней Вера Павловна или ВП, как называла ее теперь лабораторная публика, стала законченной наркоманкой.
      Больше всего Вере Павловне нравился Пол. Она умирала от любви к нему и, казалось, вот-вот запоет "Сулико". Как когда-то осел Гиви поджидал у лифта Горелика, ВП по утрам сидела в кресле за письменным столом Пола, глухо урча от нестерпимого желания поскорее увидеть его. Однако венценосный Пол, болезненно трезвый по утрам, никогда не снисходил до банальных заигрываний с макакой. Он просто не замечал ее, даже когда она влезала на стол, заглядывала ему в глаза и ворошила остатки волос за ушами.
      Ближе к вечеру, когда Пол набирал нужную форму, выпив 400-миллилитровый флакон "гравицапы", он спускался из царственных чертогов на лабораторный пол и позволял себе несколько фамильярных похлопываний по жилистому заду ВП, которая от этой ласки впадала в неистовый восторг.
      - Рука Пола на ее заду, что поц Федора (так звали третью обезъяну) в ее влагалище, - нагло заявлял Горелик.
      ВП благополучно перенесла переливание "кумыса", хотя почти сутки мы думали, что потеряем ее. Через несколько месяцев мы опять взяли ВП в лабораторию, чтобы имплантировать искусственный желудочек. Перестройка набирала силу. Институт перестали финансировать, и содержать обезъян становилось все труднее...
      ВП начали готовить к операции. За день или два до этого Пол зашел ко мне в кабинет и, усевшись в кресло, неуверенно предложил:
      - Давай жахнем, Боринька. Мне привезли из Еревана бастурму.
      - Я не могу сейчас, Пол. П-прости.
      - Чуток!
      Что-то в его интонации заставило меня согласиться. Бастурма была потрясающей. Острая и твердая, как камень, она, тем не менее, в течение нескольких секунд исчезала во рту, тая на языке.
      - Выкладывай! - Сказал я после второй рюмки "гравицапы".
      - Видишь ли, Боринька, - туманно начал он. - Я думаю Верико не следует оперировать. Она еще очень слаба.
      - Не дури, Пол! - я вяло отмахнулся. - Мы не можем просто так держать ее. Очень дорого. Ты сам знаешь. Нужна отдача. А с желудочком она еще п-послужит... Давай по п-последней. Я с-спешу...
      - Я могу взять ее к себе, - упорствовал Пол.
      - Куда? - Не понял я. - Домой?! ВП?! Ты спятил, парень. Она перекусает всех и в к-конце к-концов убежит, и надо будет опять звонить в милицию и к пожарным, и платить им, как уже было не раз...
      - Это мои проблемы, Боринька. Я заберу Верико домой. Дети будут рады и станут заботиться о ней. Я обещал им, - стал пылить Пол.
      - Не могу этого позволить. Колобус стоит больших денег, и мы д-должны...
      - Ничего никому мы не должны, - оборвал он меня и отпил прямо из широкого горла "цапы".
      - Этот почти колобус заслужил спокойную жизнь, а ты опять тащишь ее в операционную. Возьми овцу...
      - Нет, Пол! - Промямлил я, понимая, какую обиду наношу ему.
      А как втолковать, что любой мой промах может стать очередным поводом закрытия лаборатории, которая все больше раздражает новую администрацию.
      Пол молча встал, взял початый флакон с "гравицапой" и вышел. Через день ВП смоделировали инфаркт, но она вдруг стала загибаться на столе, и тогда я решил сразу подключить соковыжималку. Нам удалось вытянуть обезъяну. Через несколько дней, когда ВП стабилизировалась, Горелик отключил желудочек, оставив соединительные магистрали, подшитые к аорте и левому желудочку, торчать под кожей, обтурировав их специальными антитромбогенными заглушками. Перебинтованная ВП вновь разгуливала по Лаборатории, норовя каждый раз усесться к Полу на стол.
      Пол, наконец, решил забрать ее домой вместе с магистралями, и я с трудом уговорил его подождать пару дней. Он согласился и, выходя из кабинета, бросил:
      - Будет жаль, если с ней что-нибудь случится за это время, Боринька..
      - Не д-дури, п-парень! Тьфу-тьфу-тьфу! Надеюсь, у т-тебя легкая рука...
      На следующий день, когда публика копошилась в операционной, готовя оборудование к очередному эксперименту, ВП, спокойно сидевшая в клетке, вдруг подчинившись мощному эндогенному импульсу, стянула наклейку с раны, разгрызла фиксирующие лигатуры и рванула зубами аортальную магистраль. Когда публика подбежала к клетке, ВП лежала в луже ярко-алой артериальной крови...
      - "Nobody Knows --> The [Author:D] Trouble I Have Seen", - боясь взглянуть на Пола, я процитировал название армстронговского псалма.
      - We will have to expiate of our sins, - заметила Этери, подходя ко мне.
      "Никто и не узнает, что стряслось со мной". Псалом (англ.)
      Дерьмовый сукин сын.
      "Просто сделай это" (англ.).
      "- Разве ты не знаешь, что выпивка - это медленная смерть. - А кто торопится?"
      Высшее общество.
      Ярмарки тщеславия.
      Эталоном лабораторной жизни.
      Придурок хренов
      Ты трахаешь, тебя трахают.
      Черт побери!
      Позвольте заверить, что без колебаний принимаю оказанную мне честь. Благодарю вас и горжусь этим, а более всего - оказанным доверием. Сегодня моя признательность выражена в словах, но постараюсь перенести ее в дела и поступки (англ.).
      - А как с Россией?
      Эти трахнутые заявляют: "Вам сначала надо выучить латышский!".
      На фига стараться правильно рулить, если едешь не по той дороге.
      Мне больно слышать это, Учитель!
      Смейся! Завтра будет поздно (англ.)
      Хорошо! Разойдемся и соберемся вновь, когда сможем говорить по-русски. Я первым покину вас.
      Ты никогда не выдумаешь пороха, Пол, и не получишь лабораторию!
      Проваливайте, черт побери!
      Вам никуда не деться от неприятностей
      Не дури, дорогая. Расслабься! Похоже, нам больше нечего терять...
      "Счастливый попрошайка" (англ.).
      "Только любовь" (англ.).
      Красный цвет, как свидетельство мастерства в кардиохирургии.
      Когда ты смеешься" (англ.).
      Займемся делом, джентльмены!
      "Меланхоличный бэби" (англ.).
      Я настолько уникален, что не каждому дано понять это.
      - Простите, старина. Не жахнете со мной? Страсть, как выпить хочу... Спасибо. Я на службе.
      Почему ты здесь? Только что "Я чувствовал себя сиротой".
      В твоих руках сокрыта удивительная сила, подвигающая мужчин. - (англ.)
      - Позвольте угостить вас.
      - Присядьте. Похоже, у нас родственные души.
      Судите себя не за поступки - за последствия. - (англ.)
      Нам еще придется отвечать за грехи наши.
      Глава 3. Большой Босс
      Босс несколько минут яростно кричал на БД из-за какой-то ерунды. Его мат разносился по офису, и персонал ежился, уткнувшись в компьютеры и бумаги. Босс был суров и в гневе предпочитал матерные монологи.
      - Ты, в правду, что ли, был профессором когда-то? - Спросил он, успокаиваясь.
      - Я уже объяснял вам: "профессор" - старая кликуха, которую мне дали когда-то в тюрьме...
      - Шутишь! - Не сильно удивлялся он. - Никогда не материл настоящих... профессоров.
      - Меня трудно обидеть... Ваш мат, адресованный мне, к-кажется попыткой укусить с-себя за яйца. Если вам это д-доставляет удовольствие, - улыбнулся БД, - п-пожалуйста. Состояние перманентного унижения стало таким же привычным, как для вас новый вседорожник или королевская яхта.
      - Ты же знаешь, я теперь не пью... и придерживаюсь диеты.
      - Деньги, как навоз: если не разбрасывать, толку никакого, - сказал БД. - Вам ведь х-хочется иногда съесть пельменей, запить их водкой и заняться любовью с грязной девкой, вместо привычных устриц, дорогого шампанского и...
      - Не знаю... Когда хочется - иду и делаю то, что хочется. Стандартная мораль не для меня
      - А вот Лев Толстой, перетрахавший всех девок в окрестных деревнях и п-принявшийся за жен местных п-помещиков, усердно морализаторствовал в поздних статьях и клялся в любви жене, перестав писать романы. В отличие от вас, он до смерти боялся умереть. Мысль о собственной смерти казалась ему настолько кощунственной, что занимала все время и силы.
      - Не может быть?! - Удивился Босс, словно никогда не кончал самый престижный вуз бывшей лучшей страны, отложив телефон в сторону.
      - А Достоевский, хоть был безбожником и заядлым игроком, выступал с проповедями на религиозные темы и тоже любил поговорить о высокой н-нравственности: "Царство Божие внутри нас!". А Некрасов, обличавший в прекрасных поэмах тяжелую долю крестьян в пореформенной Руси, мог запросто проиграть пару-другую своих крепостных в к-карты...
      - Почему прощают писателю все, но не прощают бизнесмену даже малейшей ошибки, норовя засудить, отобрать нажитое, убить? - Босс стоял у окна, глядя на танкер, ставший под погрузку.
      - П-потому, что страной и бизнесом, - вещал БД, - должны управлять образованные люди. Чтобы сегодня разумно и гибко управлять Латвией, привычно кусающей себя за яйца, надо прочесть Чехова, и не потому, что талантлив и в Латвии нет писателей подобного класса, а потому, что гений и тоньше, и точнее всех чувствовал страну и ее жителей, и очень верно предугадывал надвигавшиеся события, описывая их не чудовищно и абсурдно, как нынешние литераторы, а доступными всем аллегориями без секса, крови и убийств: стук топора за сценой, как в "Вишневом Саде", малозначащие реплики героев, звук лопнувшей струны или висящее на стене ружье... Надо прочесть романы Достоевского, обоих Толстых, Хармса, Уиллиса, Кафки, Хэмингуэя, Фолкнера... Этот п-перечень кажется мне бесконечным. Латвии, как и России, надо взаимодействовать по всему миру с хорошо воспитанными л-людьми... такими, как я...
      - Если все это надо прочесть, то когда же заниматься бизнесом? Спросил Босс.- Нет! Ты не прав... Бизнес требует жесткости и умения предвидеть события, которые никак не зависят от количества и качества прочитанных книг. Вся эта ерунда о прогнозировании на основе исследований фундаментальных свойств товара, политических и экономических событий, о которых ты твердишь последнее время, ничего не стоит.
      - Вы пользуетесь своей библиотекой, как евнух гаремом, - сказал БД. Однако, возможно, вы правы, потому что для того, чтобы продать контрабандный состав с дизельным топливом достаточно прочесть лишь некоторые статьи Уголовного Кодекса.
      - Заниматься контрабандой горючего стало так же тяжело, как мойкой окон, - Босс улыбался, глядя на БД. - Я давно ушел из этого бизнеса.
      - То, чего добились вы, Босс, заработав миллионы, лишь исключение, п-подтверждающее правило. Тот, кто просто ищет миллионы, редко их находит.
      - А кто не ищет - не находит никогда! - парировал Босс
      - Все равно, наличие денег не заменяет культуры, - сказал БД. - Вы и ваши друзья - придурки-богачи. Они уверены, что только н-нувориши и малограмотные чиновники, продажные и бесстыдные, должны с-составлять VIP-круг, в котором нет места т-таким, как я, и в котором вы все бездарно толчетесь, устав от еды, выпивок, девок и развлечений.
      - Ну, ты садист, - обиделся Босс.
      - А к-как вы хотели? К гвардейцам с ружьями, что охраняют забор компании и Большой дом, я подхожу с другими мерками...
      - Сегодня талантливыми людьми, такими, как ты, не добившимися успеха, вымощена вся Рига. Сколько их роется в мусорных ящиках, болея и умирая в подворотнях и на чердаках? - Спросил Босс.
      - В отличие от многих униженных и придавленных обломками рухнувшего Мирозданья, я выполз из-под руин. Да. Но совсем в другой стране, не нужный, старый, без профессии, без знания языка, без связей, и с орденом Трудового Красного Знамени, который мне втюхали в Кремле за совершенно ненужные теперь заслуги...
      - Пойми, когда султан посылает корабль в Египет за благовониями, ему плевать, хорошо или худо живется корабельным крысам?
      - Б-браво, Босс!
      Глава 4. Первый опыт навигации
      Пересаживаясь поздним вечером на троллейбус, идущий к дому, БД увидел группу людей, безжалостно избивавших ногами прохожего. Человек не реагировал на удары и молча сидел, привалившись спиной к урне.
      Что вы д-делаете, мальчики? - Спросил БД, подходя.
      Те будто ждали и, прекратив избиение, уставились на него.
      - Че те, хмырь? - Спросил один, внимательно разглядывая БД.
      - Вы убьете его, если не остановитесь.
      - Иды, генацвалэ, иды. - БД повернулся, отыскивая взглядом говорившего грузина, но тот спрятался за спины.
      Было темно, несколько женщин и мужчин, стоявших на остановке, с любопытством наблюдали за происходящим.
      - Я врач. Позвольте посмотрю его, - миролюбиво сказал БД и, протиснувшись, подошел к сидящему. Парень был пьян, но ничего серьезного с ним, похоже, не было.
      - Если с-сейчас не вызвать "скорую п-помощь", он умрет и у вас будут неприятности с полицией. - БД почувствовал, как парни напряглись.
      - Не надо было про полицию, - с запоздалым сожалением подумал он.
      - Дай этому козлу, Витюн! - Сказал один из них, и БД в отчаянии повернулся к нему, демонстративно подставляя лицо под удар. Он успел, однако, заметить высокого пожилого мужчину в приличном пальто, темных очках и темной шерстяной шапочке на голове, неприятно контрастирующей с интеллигентным лицом
      - Ладно! Поехали! - Решили вдруг они и пошли к машине.
      БД вздохнул, подошел к избитому, который успел сползти на землю и теперь лежал на боку, подтянув колени к подбородку. Он помог ему подняться, и спросил, не очень рассчитывая на ответ:

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28