Едва дверь за Уином захлопнулась, как я вскочила и обошла всю квартиру, словно впервые попав в совершенно незнакомое место.
      Каким-то образом оно таким и оказалось. Без Уина. Разумеется, он и до этого отсутствовал целыми днями, но теперь, когда его не будет несколько дней, все изменилось.
      Что именно? Угол зрения, под которым я отныне рассматривала все существующее.
      Несмотря на преданность Уина работе, из-за которой мне столько времени приходилось проводить одной, я не привыкла к самостоятельности. Одно дело – домашняя работа. Но вот все остальное… я скорее посидела бы дома, чем пошла одна в кино или на ленч.
      Не знаю, может, общество Джинси и Даниэллы так подействовало на меня? Помогло стать более независимой?
      Во всяком случае, в тот момент, оставшись одна в огромной квартире, я решила провести уик-энд в Бостоне, вместо того чтобы поменять планы и отправиться с подругами на Вайнярд.
      И я знала, что сумею найти, чем себя занять.
      Скажем, отправлюсь на концерт «Бостон попс», в Хэтч-Шелл, на эспланаде, хотя одной немного страшновато.
      Синоптики обещали во второй половине дня сильные дожди, поэтому я сунула в рюкзак зонтик, бейсболку и дождевик. Вылила в термос бутылку белого вина и положила в рюкзак. Туда же отправились яблоко и сандвич с индейкой. В парках запрещено употреблять алкогольные напитки, однако новую Клер это не смущало.
      Новая Клер не боялась рисковать. Кроме того, увидев полисмена, я всегда смогу потихоньку вылить содержимое термоса в траву.
      «Попс» был очень популярен. Люди занимали места задолго до начала вечернего концерта. Приходили большими компаниями, с родными и друзьями.
      Поскольку я была одна, то вышла из квартиры около трех и зашагала к реке Чарлз.
      Было ужасно жарко и сыро, и, добравшись до эспланады, я взмокла от пота и мечтала о стакане холодной водички.
      Подняв на лоб темные очки, огляделась в поисках свободного дюйма травки. Особого выбора не было. Наконец я вроде бы увидела свободное пространство почти посреди поля между группой молодых женатых парочек с детьми и компанией геев средних лет и стала осторожно пробираться туда, извиняясь каждый раз, когда наступала на край одеяла, хотя никто не обращал на меня внимания. Добравшись до крошечного квадратика травы, расстелила старое покрывало и устроилась поудобнее.
      Вот тебе и приключение, Клер, тем более что слева над водой нависли грозовые тучи. И пусть оно не продлится долго, зато будет что вспомнить.
      – Привет.
      Я подняла глаза. Надо мной возвышался молодой парень, улыбавшийся так, словно встретил старого друга.
      – Привет, – кивнула я.
      – Тесновато, верно?
      – Уж это точно, – улыбнулась я в ответ.
      – Э… вы не возражаете… то есть не мог бы я…
      Он показал на пляжное полотенце, которое держал под мышкой.
      – А… конечно.
      Я завернула край своего покрывала, освободив ему место.
      – Спасибо, – поблагодарил он, усаживаясь. – Я уже начал думать, что придется простоять весь концерт.
      – Вам нравятся «Попс»? – вежливо спросила я.
      Он был моложе меня. Непокорные темные волосы. Большие черные глаза. Стройный. Майка с надписью «Жизнь хороша». Широкие шорты с большими карманами.
      – Они в порядке, – пожал плечами парень. – Правда, музыка не моя. Но я люблю раствориться в толпе, особенно когда всем хорошо. Не люблю сидеть дома. Да и делать особо нечего.
      – Я тоже. То есть не люблю сидеть дома. Сама я из Мичигана, так что, можно сказать, выросла на природе.
      Парень протянул руку. Я заметила у него на пальце серебряное кольцо с непонятной гравировкой.
      – Кстати, меня зовут Финн.
      Я пожала протянутую руку:
      – Клер.
      – Привет, Клер. Что вы делаете в городе? Приехали погостить?
      – Нет. Живу. Вместе с…
      Я осеклась. Приключение.
      Я могла стать совершенно другим человеком, пусть всего на один день.
      Клер, Буйная и Неукротимая.
      С обручальным кольцом на пальце.
      Обратил ли он на это внимание? Имеет ли это какое-то значение?
      – Приехала сюда вместе с подругой по колледжу после окончания, – солгала я. – Просто взяла и осталась. Сама не знаю почему.
      Финн засмеялся:
      – Да, так бывает иногда. Что-то случается помимо твоей воли. А вот я здесь по делу. Я в Беркли. Изучаю джаз.
      Музыкант! У меня еще не было ни одного знакомого музыканта! Если не считать учителя музыки в моей школе…
      – А на чем вы играете? – спросила я.
      – Чуть-чуть на гитаре, чуть-чуть на контрабасе. В основном на саксе.
      Гром ударил так неожиданно, что я подскочила. Толпа разразилась восторженными криками.
      – Начинается! – взвизгнула какая-то женщина.
      – Смотрите! – оживился Финн. – В грозу у меня волоски на руках дыбом встают! Здорово, правда? Словно каждый нерв в теле оживает.
      – Вот как? – находчиво отозвалась я. – Ну да. Но не стоит ли нам… не знаю, уйти, что ли? Это может быть опасно, особенно если вдруг молния…
      – Ни за что! – ухмыльнулся Финн. – Здесь вполне безопасно. Слушай, давай я пересяду на твое покрывало, а моим прикроемся! И будем слушать концерт. Отпразднуем независимость от матери-природы!
      И мы стали праздновать! Кит Локарт и его оркестр мужественно играли в продолжение короткой грозы и долгого моросящего дождика. Толпа поредела, но совсем немного. Общее настроение было приподнятым.
      – Сегодня все пустились на поиски приключений, – сказала я себе, сидя так близко к Финну, что наши руки соприкасались каждый раз, когда кто-то поднимал стаканчик с вином или устраивался поудобнее.
      Наконец заиграли увертюру «1812 год», и в воздухе рассыпались огни фейерверка. Спектакль разворачивается точно по программе. Почти как всегда.
      Мой отец обычно пренебрежительно фыркал, называя подобные зрелища очередным опиумом для народа.
      Когда шоу окончилось, я ощутила неизбежное адреналиновое похмелье и ужасный упадок духа, заставляющий спрашивать себя, стоило ли того возбуждение.
      – Итак, – пробормотала я, неожиданно испугавшись, что приключение завершится слишком скоро.
      – Итак, – в тон мне повторил Финн, раскачиваясь на каблуках.
      – Тебе нужно где-то быть? – выпалила я, вставая.
      Завтра – назад, к повседневному однообразию.
      Затишье после шторма.
      – Нет, – покачал он головой.
      Большим пальцем я повернула обручальное кольцо камнями к ладони.
      – Хочешь выпить или еще что-нибудь? – спросила я.
      Клер Дерзкая и Свободная.
      Глаза Финна загорелись.
      Я не видела такого взгляда с самых первых встреч с Уином.
      Взгляда, полного желания.
      – «Выпить» – звучит неплохо. «Еще что-нибудь» – звучит куда лучше.
      – Или еще что-нибудь, – пробормотала я едва слышно.
      Финн сжал мое лицо ладонями, и мы поцеловались. Он отстранился первым. У меня кружилась голова.
      – Пойдем ко мне? – спросил он, смахивая большим пальцем дождевые капли с моих щек.
      От него так хорошо пахло. У него были красивые руки. Плоский и упругий живот.
      – Я сейчас живу один. Сосед уехал домой на праздники.
      Хватит ли мне храбрости поехать к Финну?
      Был только один способ проверить это.
      – О’кей, – сказала я. – Да.

      Не стоит спрашивать, почему я ответила на объявление о знакомстве.
      О’кей. Я сама знала почему.
      Потому что не привыкла себя жалеть. И вечно искала наказания за малейший проступок.
      Одна из любимых фраз моего отца.
      Чем старше я становилась, тем чаще обнаруживала, что навожу порядок в этом мире, следуя принципам отца. Или отцовским принципам? Как там правильнее? Или просто смотрю на мир глазами отца?
      Все это забавляло и немного тревожило. Неужели во мне больше от Ганнонов, чем я подозревала?
      Так или иначе, после неудачи с Джейсоном мне следовало просто забыть о других мужчинах и сосредоточиться на отношениях с Риком.
      Все обдумать и поступить как надо.
      Но нет. Это было бы чересчур зрелым поступком.
      А я не была готова к зрелости.
      Я не призналась Салли, Даниэлле или Клер, что у меня на уме: верный признак, что затея изначально была обречена на провал.
      Я рано поняла, что скрытность, в общем и целом, – вещь не слишком разумная.
      Еще одно признание: я не сказала Даниэлле правды об исходе свидания с Джейсоном. Правда, и не солгала. Просто промолчала, предоставив ей домысливать самой.
      Еще одно не слишком зрелое решение с моей стороны.
      Но вернемся ко мне и второму несчастному свиданию за это лето.
      Первоначальная идея была не так уж плоха. То есть я знаю немало людей, обращавшихся к услугам агентств знакомств, откликнувшихся на объявления, посетивших платные холостяцкие вечеринки и успешно нашедших себе партнеров.
      Но стоило помнить о своей хронической невезучести. Уж мне на такую удачу рассчитывать не приходилось.
      Но, говоря словами моего папаши, век живи – век учись.
      Не то чтобы сам он в свои пятьдесят восемь многое усвоил. Возможно, потому, что его существование трудно назвать жизнью. Я точно знаю, что он ни разу не был более чем в двухстах милях от Бэджер-Пеллет, Нью-Хэмпшир.
      В отличие от его цивилизованной, городской, утонченной дочери.
      Кстати, зрелой. Той самой, что собралась на свидание неизвестно с кем, уже имея прекрасного, доброго и хорошего парня.
      Я предложила Робу, тому, кто поместил объявление, встретиться в баре «Джоз Америкен». Свидетели и все такое.
      Хотя, судя по объявлению, парень казался вполне безвредным, все же, решила я, осторожность не помешает. Он представился как помощник директора по маркетингу, хотя не уточнил, чего именно. Кроме того, утверждал, что окончил Браун и уже успел достичь тридцати двух лет. Посмотрим.
      Лично мне абсолютно все равно, где учился человек. Главное – что он успел сделать со своей жизнью после окончания колледжа.
      В пять минут восьмого в баре появился высокий, очень худой, почти смазливый парень и, наскоро оглядевшись, прямиком направился ко мне.
      – Джинси?
      – Роб?
      «Ты не можешь быть Робом! – подумала я. – Да тебе на вид лет двенадцать! Впрочем, пока что можно поверить на слово. Некоторые люди выглядят моложе своих лет».
      – Да. Привет. Спасибо, что пришли.
      Я кто – его благодарные зрители, что ли? Но я вовремя прикусила язык и коротко обронила:
      – Да.
      Роб устроился на высоком табурете, заказал светлое пиво. Он, похоже, нервничал. Неужели я настолько подавляю его?
      О’кей, а чего я хотела? Нос облупился после проведенного под палящим солнцем уик-энда на пляже, но что тут такого страшного? Подумаешь, кожа облезает! Во всяком случае, Джейсона это нисколько не волновало. Его расстроил мой побег в последнюю решающую минуту.
      – Видите ли, – резко бросил Роб, – я должен кое в чем признаться.
      Как, еще одна исповедь? Несмотря на данную в газете информацию, я была убеждена, что мальчишке не больше двадцати двух лет.
      – Да? – любезно спросила я.
      – Ну, вы знаете, какими бывают люди, верно? – серьезно спросил он. – Пристрастными. Недобрыми. Готовыми осудить.
      – Угу.
      О, я не собиралась ни в чем ему поддакивать.
      – Видите ли, в объявлении сказано, что я помощник директора по маркетингу, так? В общем, это неправда.
      – Вот как? – спросила я, потягивая пиво. – А кто же вы? На самом деле?
      Помимо того, что ты жалкий дурачок?
      – Собственно говоря, – сообщил Роб, наклонившись ко мне и понизив голос, – я изображаю Шер. То есть пародист. Понимаю, выбор карьеры несколько нетрадиционный, но мне нравится то, что я делаю, и платят совсем неплохо. В основном. Зато чаевые обычно хорошие…
      А как насчет медицинской страховки? Если ты упадешь со своих шпилек и сломаешь шею?
      Нужно отдать мне должное, вслух я ничего такого не спросила. Зато вместо этого ляпнула:
      – Значит, вы гей?
      Малыш залился краской. Краской? Я не краснела с самого…
      Впрочем, кажется, я вообще никогда не краснела.
      – Ни в коем случае! – запротестовал он. – То есть многие имитаторы в самом деле голубые, так что понятно, почему вы спрашиваете… Но мне нравятся девушки.
      – Достаточно, чтобы делать карьеру, передразнивая их.
      Парень, похоже, окончательно смутился. Или ему не понравилось слово «передразнивать»?
      – Из-за вас пропустила повторный показ «Друзей», – пробормотала я.
      – Почему вы так враждебно ко мне настроены? – насупился Роб. – Я думал, что люди с такой внешностью, как у вас, могли бы быть более благожелательны.
      Итак, кто из нас необъективен?
      – Вот что, – ответила я, – постараюсь изложить как можно доходчивее. Вы. Мне. Солгали. А я не люблю лжецов.
      – Эй. Я всего лишь…
      – Давайте на этом закончим.
      Я схватила со стойки чек.
      – Можете идти. После того, как заплатите за пиво. Шесть долларов плюс чаевые.
      Роб швырнул на стойку пятерку и доллар и с оскорбленным видом, готовый вот-вот разреветься, выбежал из бара.
      Если бы я могла повернуть время назад…
      Интересно, что бы сделала с этим младенцем настоящая Шер?
      Я прикончила пиво одним глотком и жестом потребовала налить еще.
      Барменша, пухлая цыпочка с гривой огненно-рыжих волос, скроив неодобрительную мину, подвинула мне стакан.
      – Вы были немного резки с ним. Он показался мне очень чувствительным, – заметила она.
      Ну да, а как же. Чувствительным, как проспиртованная печень моего дядюшки-алкоголика.
      – Неужели вам платят за подслушивание?
      – Я просто хочу сказать…
      – А я просто хочу сказать, что это не ваше дело. Кроме того, – добавила я в приступе бешенства, – я встречаюсь с мужчинами только затем, чтобы поиздеваться над ними. Я профессиональная садистка. Этим и занимаюсь. И кстати, полагаю, что чаевые вам не нужны!
      Мисс Проныра, фыркнув, убралась на другой конец стойки, и я в относительном покое прикончила пиво.
      Оказавшись на улице, я едва не согнулась от приступа отчаянного одиночества. Как новичок на ринге, получивший сокрушительный удар в живот. В живот моего сердца.
      И что теперь делать?
      На часах всего половина девятого. Домой идти не хотелось.
      Бедняжка я.
      Рик! Можно позвонить Рику!
      Но эта счастливая мысль тут же увяла, вытесненная другой.
      Рик не сможет бежать к тебе, когда вздумается. У него Джастин.
      И в этом было все дело.
      Рик не мог являться по первому моему зову. Как бы я ему ни нравилась.
      Подобные обстоятельства, вроде того, что человек не может явиться по первому зову, раньше никогда особенно меня не волновали.
      Какого же черта?
      Я никогда не гналась за прочными связями и не собиралась начинать сейчас. Этим летом.
      Последним летом до своего тридцатилетия.
      Последним перед тем, как я перевалю через гору.

      В восемь сорок пять позвонила Джинси и спросила, не хочу ли я с ней выпить.
      Уина еще не было дома: он позвонил предупредить, что задержится допоздна, поскольку за время его отсутствия накопилось много работы. Делать особенно было нечего, так что я согласилась.
      Кроме того, после встречи с Финном мне было не по себе в собственном доме. Странно, правда? Словно лишилась права оставаться тут.
      Может, так оно и было.
      Полчаса спустя я добралась до «Флеш» и в вестибюле столкнулась с только что вошедшей Даниэллой.
      – Она сказала, зачем хочет нас видеть? – спросила она с целеустремленным видом женщины, которой предстоит важная миссия.
      – Понятия не имею, – пожала я плечами.
      Мы нашли Джинси скорчившейся на стуле у окна, выходящего на Стюарт-стрит.
      – Эй, – смущенно пробормотала она, – спасибо, что пришли.
      – Не за что, – кивнула я, вспоминая, как притащила ее на идеально организованную, абсолютно кошмарную вечеринку по случаю рождения ребенка.
      Если Джинси нужна помощь, я перед ней в долгу.
      Мы уселись, заказали напитки. После того как официант отошел, Даниэлла деловито сложила руки на коленях.
      – Выкладывай, – скомандовала она.
      Джинси покорно рассказала о Робе, свидании по объявлению и профессии ее нового знакомого.
      – Поверить не могу, что ты способна отправиться на свидание вслепую! – прошипела Даниэлла. – Поверить не могу, что ты не призналась нам в своей затее! Знаешь, какой опасности ты подвергалась! Что, если бы этот парень оказался насильником или маньяком?
      – Поверить не могу, что призналась во всем, даже после случившегося, – пробурчала Джинси. – Что это со мной происходит?
      – Происходит то, – наставительно продолжала Даниэлла, – что ты, хоть и медленно, учишься доверять нам. Мы все становимся подругами. Ну, разве не здорово?
      Джинси застонала, но Даниэллу уже ничто не могло остановить.
      – Все равно это классно! И разве тебе не стало легче после исповеди?
      – Это вовсе не исповедь! – запротестовала Джинси. – Я ничего плохого не сделала. Думаешь, если бы я совершила преступление, прибежала бы к тебе каяться?
      Даниэлла покачала головой:
      – Кто знает, может, и прибежала бы. Скажем, если бы изменила парню, которому поклялась в верности. Думаю, неплохо было бы сбросить такое ужасное бремя с сердца.
      – Э… – промямлила Джинси с самым жалким видом, – говоря о бремени… есть кое-что еще. Я не говорила, что у нас произошло с тем парнем. Джейсоном.
      Даниэлла, охнув, наскоро просветила меня насчет Джейсона.
      – Итак, что стряслось той ночью? – потребовала она ответа.
      – Ничего. Я не смогла заняться с ним сексом! Просто почувствовала, что не могу, и все. Думала о Рике и чувствовала себя виноватой. Поэтому просто ушла. Мне было так стыдно. В конце концов, не такая уж я мерзавка. По крайней мере по отношению к Рику. Я совершенно уверена, что Джейсон считает меня последней швалью.
      – Я так горжусь тобой! – просияла Даниэлла. – Клер, разве ты не гордишься Джинси? Ты сдержала данное Рику слово!
      – Мы с Риком не давали друг другу никакого слова! – слабо запротестовала Джинси. Но Даниэлла продолжала трещать о высоких моральных качествах и мужестве Джинси. Я уставилась в свой разноцветный напиток, в надежде скрыть пылающее от стыда лицо.
      Может, Джинси и героиня, но я сама поступила гнусно. Изменила человеку, за которого обещала выйти замуж. Насколько мне известно, он меня никогда не обманывал.
      О, как бы я хотела, чтобы Уин завел романчик за моей спиной! Если бы оказалось, что он три-четыре раза в неделю задерживается в офисе допоздна, потому что спит с секретаршей или той сексапильной дамочкой из офиса напротив… Мейси, как там ее, все было бы проще простого. Я могла бы порвать с Уином, отменить свадьбу. И считать, что справедливо отомщена.
      Я была бы пострадавшей стороной, а не неверной невестой.
      Но все иначе, так что мне придется продолжить мучительное саморазоблачение.
      Но только наедине с собой.
      Само собой, подругам полагается делиться друг с другом. И не бояться, что их осудят или обрушат на голову град насмешек.
      Но я не могла заставить себя рассказать Джинси или Даниэлле о том, что случилось Четвертого июля. Слишком стыдно было признаться в собственной аморальности людям, которых я так мало знала.
      Может, будь мы подругами с детства…
      Сомневаюсь, что даже тогда у меня хватило бы храбрости признать свои пороки. Уэллманы не привыкли проявлять слабость.
      Лучше уж жить одной со своими пороками, чем исповедаться кому бы то ни было. Даже собственному дневнику. А особенно тем, кого ты можешь сильнее всего ранить.
      Уину.
      А ведь я изменила ему, можно сказать, мимоходом!
      Что сделал мне такого Уин? Чем заслужил такую подлость?
      Господи, случайная ночь со случайным знакомым! Я заслужила эти ужасные укоры совести.
      Почему, почему меня понесло домой к Финну? Абсолютно незнакомому человеку?
      Временное безумие.
      Сексуальный голод.
      Элементарная скука?
      Какова бы ни была причина, то, что случилось между мной и Финном, было слишком чудесно, чтобы краснеть при одном воспоминании.
      Самозабвение. Страсть. Моя лихорадочная потребность в юном теле этого парня…
      – Клер! – окликнула Джинси, и я вздрогнула. – Сидишь, как сучок на дереве! Ты в порядке?
      – Конечно. – Я попыталась улыбнуться. – Просто задумалась.
      Даниэлла с умным видом кивнула:
      – Еще бы! Свадьба! Чем ближе великий день, тем более рассеянной становится невеста. Вот увидишь, накануне вечером собственное имя забудешь!
      Моя вымученная улыбка благополучно угасла.
      Ничего себе перспектива!
      Не хватало мне еще более серьезного кризиса личности, чем тот, который уже меня почти доконал!

      Если у вас имеется летний домик, значит, будут и гости.
      Правило, хоть и неписаное, остается правилом.
      Как ни странно, но Клер еще не привозила сюда Уина. Жених оставался тайной, которую мне, впрочем, не хотелось открывать.
      Даниэлла пригласила брата и его пустоголовую невесту. Конечно, можно было для разнообразия над ней поиздеваться, но и без этого к концу воскресенья даже Даниэлла, похоже, была рада от нее избавиться.
      Теперь пришла моя очередь. Даниэлла и Клер, занятые подготовкой к свадьбе, остались на уик-энд в Бостоне, так что я оказалась единственной хозяйкой домика на острове.
      Я было подумала пригласить Рика, но тут же отказалась от этой мысли. Целый уик-энд вдвоем? Это, пожалуй, слишком.
      Плюс еще и Джастин. А если Рик предложит взять сына с собой? Тогда он скорее всего ляжет спать во второй спальне, с сыном, а не со мной.
      Кроме того, я даже не знакома с парнишкой.
      И это огромная психологическая травма.
      Для меня.
      Видите ли, я ни разу не встречала ребенка, который бы мне понравился. А может, и наоборот: всякому встреченному мной ребенку не нравилась я, вот и приходилось отвечать тем же.
      Так что я решила забыть о Рике и Джастине и пригласить на Вайнярд Салли.
      Не то чтобы я умирала от желания провести уик-энд наедине с ней. Просто эта королева не слишком тонких намеков не оставила мне выбора.
      Все же она изобразила огромное изумление, когда я наконец пригласила ее на остров.
      – Да, и можешь закрыть рот, – сухо бросила я. – Только не опаздывай и захвати с собой полотенца. Даниэлла меня убьет, если обнаружит, что кто-то пользовался ее вещами. Она очень чувствительна в этом отношении.
      – С каких пор тебя заботят чувства других людей? – съязвила Салли.
      Я не знала, что ответить.
      Днем в пятницу мы устроились на открытой палубе парома. Солнце припекало, но сегодня влажность была низкой, а мое настроение – хорошим.
      – Слушай, чтобы ты знала, – заявила я Салли, подставив лицо теплу, – я не собираюсь стеснять тебя. Если встретишь кого-то и захочешь привести в дом, возражать не стану. Только постарайся шуметь поменьше.
      – Нет, – поспешно ответила Салли, – все в порядке. Сейчас я прохожу фазу целомудрия. Занята концентрацией и самоочищением.
      Я пристально взглянула на нее:
      – Как! Теперь ты стала поклонницей йоги? Очередная психованная теория хорошего самочувствия? Собираешься весь уик-энд питаться водорослями? Пить какую-нибудь коричневую дрянь?
      – Ничего такого сверхординарного, – ответила она, неожиданно заинтересовавшись татуировкой в виде звездочки на тыльной стороне левой руки. – Просто этап, через который мне придется пройти.
      – Ну, как скажешь. Только учти, я неряха, разбрасываю вещи и всюду сорю.
      О’кей, это не совсем правда, но мне нравилось дразнить Салли.
      – Видишь ли, я могу кого-то встретить и…
      Лицо Салли приняло зеленоватый оттенок.
      – Надеюсь, ты не собираешься блевать? – спросила я, отскакивая.
      – Нет! – заверила она.
      Я осторожно шагнула к ней.
      – Тогда – что? Я думала, ты будешь счастлива узнать, что я не вступала в серьезные отношения с мистером Корпоративным Дерьмом.
      Еще одна ложь.
      Кстати, Салли – единственная в нашем офисе, кому я рассказала о встречах с Риком. Не вдаваясь в детали. Просто призналась, что мы встречаемся.
      – Еще бы! – выпалила Салли. – Он совершенно тебе не подходит. Я имела в виду… Ты не думаешь, что тебе следовало бы…
      – Что? Быть поосторожнее? Разумеется, я очень осторожна! Ты, кажется, меня за идиотку принимаешь?
      Салли в отчаянии схватилась за свои розовые волосы.
      – Я этого не говорила! Господи, Джинси…
      – Слушай, остынь, ясно? Если не успокоишься, швырну тебя за борт, и поплывешь до самого Бостона.
      Наступило молчание.
      Наконец Салли рассмеялась:
      – Не посмеешь.
      – Хочешь проверить?
      Я похлопала себя по ноге, словно собираясь осуществить угрозу.
      – Принесешь газировки? Я посторожу места.
      – Платишь ты, идет? – уточнила Салли. – Все равно ты получаешь больше меня!
      Я с притворным ворчанием вручила ей пятерку.
      – Оставь сдачу себе. Вдруг захочешь сделать очередной пирсинг. В мозгу, например.

      В это дождливое воскресное утро Даниэлла приехала ко мне.
      – Идеальный день для покупок, – объявила она, появляясь на пороге в блестящем красном дождевике и таких же сапожках. – По крайней мере не расстроимся, что пропустили уик-энд на Вайнярде.
      – Неужели мне это действительно необходимо? – заныла я в последней надежде, что еще не слишком поздно изобразить отчаянную мигрень.
      Даниэлла сжала виски наманикюренными пальчиками.
      – Повторяю в последний раз: да, тебе это совершенно необходимо. И что у тебя за проблемы с выбором свадебных подарков?
      Единственная проблема в том, что я не хочу выходить замуж.
      – Ну… – призналась я, – мне совестно просить людей покупать мне подарки. Я имею в виду, заранее их заказывать. Это так эгоистично!
      Даниэлла театрально вздохнула.
      – Милая, позволь объяснить тебе радости и удобства заранее составленного списка. Первое: все ожидают, что ты будешь заказывать подарки, и не можешь же ты подвести гостей. Верно?
      – Я…
      – И все считают, что ты должна их выбрать в дорогих магазинах, вроде «Тиффани»: все виды возмутительно дорогих подарков, которые самой тебе, возможно, не по карману. Самое интересное в мире занятие! Представляешь, ты даешь волю фантазии, а кто-то должен за это платить. Ты меня слушаешь?
      Не совсем так…
      – Да, – кивнула я.
      – Вот и прекрасно. Далее все ожидают, что хозяйственные мелочи ты будешь покупать в таких местах, как «Уильямс-Сонома», «Крейт и Баррел». Как только ты зарегистрируешься в их компьютерных системах, друзья и родственники по всей стране смогут прийти в любой филиал магазина, посмотреть на компьютере твой список, проверить, что еще не куплено, и приобрести вещь. Очень удобно. Видишь, в чем вся прелесть?
      Я снова кивнула. Какое имеет значение, вижу я или не вижу?
      – Поверь, Клер, – продолжала Даниэлла, – в перспективе ты сделаешь гостям большое одолжение этой регистрацией. Им не придется долго думать. Никто не любит думать без особой на то необходимости. Я права!
      – Полагаю, – промямлила я.
      И вдруг услышала, как открывается дверь спальни. Минуту спустя Уин прошаркал по направлению к ванной. Слава Богу, хоть халат догадался надеть!
      Даниэлла посмотрела ему вслед, покачала головой и с улыбкой повернулась ко мне:
      – Итак, можно наконец познакомиться с таинственным женихом?
      – Э… сейчас не время. Уин по утрам не слишком расположен к разговорам. Он еще не пил кофе, так что…
      – Поняла, поняла. Как-нибудь в другой раз, – начала Даниэлла и неожиданно схватила меня за руку. – Погоди-ка. Уин не желает заниматься подарками?
      – Нет, – призналась я. – Я его просила, но он сказал, что это женские развлечения. Хотя я видела, как многие пары этим занимаются. Но он стоял как скала.
      – Ну и слава Богу! Поверь, он только мешал бы! Кстати, ты захватила «Эвиан», как я просила? Пару бутылок? Прекрасно. Регистрация потребует энергии. И кстати, надень обувь поудобнее. Придется много ходить. Кстати, ты подумала о канцелярских принадлежностях? Предлагаю «Крейн». Там и сделаем первую остановку.
      И мы пустились в путь. Не слишком воодушевленная невеста и ее рвущаяся стать невестой подружка.
      «Крейт и Баррел». «Уильямс-Сонома». «Виктория Сикрет». В последнем магазине Даниэлла предложила выбрать наряд для брачной ночи.