Может быть, в будущем ему и удастся сделать Кэт «идеальной женой». Но что такое «идеальная жена»? Коннор никогда раньше не задумывался об этом. К тому времени, как он сошел с поезда в Денвере, в его голове уже возникли некоторые идеи по этому поводу. Например, Коннор считал, что «идеальная жена» должна быть набожной и отдающей много сил благотворительности – как Кэт – но не до такой степени, чтобы пытаться закрыть салуны или направить на путь истинный девиц легкого поведения. Хотя, поразмыслив об этом, Коннор так и не смог понять, что натолкнуло Кэт на мысль постучаться в дверь Марселлы Вебер.
      «И, разумеется, – рассуждал он, регистрируясь в отеле, – «идеальная жена» не пожелала бы получить официальный выборный пост; ей было бы все равно, есть у нее право голоса или нет, и уж, конечно, не стала бы говорить мужу, что если тот хочет, чтобы она отказалась от своих занятий, пусть сам сделает то же самое». Господи, он же описывает Розу Лорел! Это она-то «идеальная жена», с которой Коннор был так несчастен! Он уронил дорожную сумку на пол гостиничного номера и уставился на запруженные народом улицы Денвера за окном.
      Может быть, «идеальная жена» – как раз то, чего ему хотелось меньше всего? И может, он влюбился в Кэт потому, что она так непохожа на этот образ? Нужна ли ему жена, которая, как выразилась Кэт, «сидит дома и смахивает пыль с безделушек»?
      Чем больше Коннор размышлял об этом, тем больше убеждался в том, что соскучится до смерти, если ему удастся изменить Кэт. А она будет с ним еще несчастнее, чем была Роза Лорел. Ни он, ни Кэт не подходили под те критерии семейной пары, на которые ориентировались их современники.
      Садясь на поезд, чтобы ехать обратно в Брекенридж, Коннор уже не мог дождаться того момента, когда доберется до дому и уверит Кэт, что они смогут прекрасно ужиться вместе, и ей не понадобится меняться ни на йоту. И нужно будет поторопиться со свадьбой, пока здание пожарной команды не начало свое путешествие на Главную улицу. Коннор улыбнулся сам себе. Все-таки даже от такого человека с передовыми воззрениями, как он, нельзя было ожидать всех этих уступок, а эту холодную, жалкую церковь он просто ненавидит. Может быть, потом они с Кэт сделают пожертвование на ее ремонт.

* * *

      – Где Кэт? – спросил Коннор первым делом, вернувшись из Денвера.
      – Она поехала в Робинсон, – ответил Шон.
      – Проклятие, – посетовал Коннор. – Ты не знаешь, твоя сестра не передумала выходить за меня замуж?
      – Боюсь, друг мой, дело идет к этому. Кэт считает, что ты не способен ее понять…
      – …и собираюсь запереть ее на кухне, – добавил Коннор. – Я и не думал внушать ей такие мысли.
      – Ты не забывай, – сказал Шон, – жизнь научила Кэт, что этим кончается всякое ухаживание.
      – Жизнь и меня научила тому же, – задумчиво проговорил Коннор, – и я хочу воспользоваться шансом. И, ей-богу, Шон, я собираюсь жениться на твоей сестре и сделать ее счастливой. – Коннор сунул руки в карманы брюк и взглянул на лестницу, ведущую в комнату их медового месяца, которую они с Августиной обставили для Кэт. Да, черт побери, он намерен провести свой медовый месяц именно там и именно с Кэт! – Я знаю, как заставить ее передумать! – воскликнул Коннор и, бросив сумку на пол, выбежал из дома.
      Шон покачал головой. Что это нашло на Коннора? Эти двое упрямы как мулы. Бог знает, смогут ли они когда-нибудь поладить или же вечно будут спорить, смогут ли остаться вместе и не поубивать друг друга? Может быть, мысль о том, чтобы свести их, оказалась не такой уж блестящей, как он думал раньше.

* * *

      – Ты шутишь, Коннор, – не поверил Чарли Максвелл.
      – Нет, не шучу, – заявил Коннор. – Теперь я хочу, чтобы ты изложил все это на бумаге, а я подпишу в присутствии свидетелей.
      Чарли покачал головой.
      – Никогда ни о чем подобном не слышал.

* * *

      – Доброе утро, – сказал отец Эузебиус. – Вы готовы?
      «О, Боже мой, о каком заседании я забыла? – разволновалась Кэт. Что сегодня? Двенадцатое января. Наверное, комитет по обновлению церкви!» – Одну минуточку, я только переоденусь, отец Эузебиус. – Торопливо направляясь в свою комнату, Кэт гадала, почему вдруг он так удивился. Неужели священник думает, что она пойдет на заседание в старом домашнем платье? Для такого случая у нее есть новое платье из золотистой саржи с сапфирово-голубым жакетом и туникой, а юбка и отвороты отстрочены косичкой из такого же яркого мохера. Кэт быстро надела этот наряд и вышла в гостиную.
      – Вы пойдете вот в этом? – спросил отец Эузебиус.
      Кэт оглядела свое платье. Очень симпатичное, даже слишком нарядное для заседания комитета.
      – Да. А почему бы и нет? – ответила она, удивившись, с каких это пор священник стал интересоваться дамскими нарядами. Кэт надела пальто, обмотала голову шарфом, натянула теплые перчатки. – Это не в церкви? – поинтересовалась она, когда они повернули на Линкольн-авеню.
      Отец Эузебиус бросил на нее озадаченный взгляд.
      – Я думал, вы обо всем договорились, ведь в церкви так сквозит.
      – Да, отец, вы правы, – согласилась Кэт. – Этой зимой стоит очень холодная погода.
      – А я и не понял, что так решили из-за меня. Это очень мило с вашей стороны, Кэтлин.
      «Какая странная беседа», – подумала Кэт. Завидев здание пожарной команды, она сказала: – Как странно, что этот дом стоит здесь, будто огромный заснеженный великан, уснувший летаргическим сном. Надо бы им побыстрее его передвинуть. – Здание временно разместилось посреди Главной улицы, создавая большие неудобства.
      – Ну, надеюсь, сегодня его не будут двигать, – сказал отец Эузебиус.
      – Почему бы и нет? На мой взгляд, чем скорее, тем лучше. Опасно оставлять его посреди улицы.
      Отец Эузебиус, казалось, был чем-то смущен. Он опять покачал головой и пропустил Кэт вперед по узкой тропинке.
      – Боже мой, мы уже думали, вы не придете! – воскликнула сестра Фредди, поджидавшая их у входа.
      – По правде говоря, я совершенно забыла об этом.
      – Конечно, забыла, – рассмеялась молодая монахиня.
      – А вот и ты, Кэти. – Шон помог Кэт подняться на крыльцо, а потом протянул руку и Фредди.
      Когда Кэт обернулась, не переставая удивляться, почему Шон и Фредди присутствуют на заседании, и почему само заседание будет проходить в доме, который перевозят с места на место, ее брат уже помогал отцу Эузебиусу, а потом поднялся и сам.
      – Весьма необычно, – высказал свое мнение священник, направляясь по лестнице на второй этаж. Фредди пропустила Кэт вперед, а Шон замыкал шествие.
      – Какой неудачный выбор, – сказала Кэт. – А что, если дом упадет, в то время как мы будем в нем находиться?
      – Полгорода набилось сюда, как селедки в бочке, – сказал Шон. Они уже вошли в зал на втором этаже и увидели все собрание – даже больше, чем половина горожан разместились по рядам, разделенным широким проходом. Перед собравшимися был сооружен алтарь, у которого ее ждал Коннор. Мейв плакала в первом ряду с маленькой Бриджит на коленях, а Джеймс расположился рядом со своей треногой и фотокамерой. В боковом проходе стояли Дженни и Том. Джимми держался рядом с отцом.
      – Шон, – шепотом спросила Кэт, – что это еще за обман? Я не давала согласия…
      – Вот, – сказал он и вложил ей в руку тяжелый свиток. – Коннор отдал тебе все, о чем ты просила. Если сейчас ты не выйдешь за него замуж, значит, ты его не любишь.
      Все, о чем она просила? Кэт в смятении смотрела на документ, который держала в руке.
      – Прочти, – прошептал Шон, – пока гости совсем не потеряли терпение.
      Кэт медленно развернула документ и стала читать:
      «Я, КОННОР МАКЛОД-МЛАДШИЙ, БУДУЧИ В ЗДРАВОМ УМЕ И ТВЕРДОЙ ПАМЯТИ, ПОДТВЕРЖДАЮ В ОЖИДАНИИ ЖЕНИТЬБЫ НА КЭТЛИН МАРГАРЕТ ФИЦ-ПАТРИК ФИЦДЖЕРАЛЬД СЛЕДУЮЩЕЕ:
      ЧТО Я БУДУ ЛЮБИТЬ ЕЕ ВСЮ ЖИЗНЬ».
      Слезы навернулись на глаза Кэт, когда она прочитала эти слова.
      «ЧТО Я НЕ БУДУ ОЖИДАТЬ ОТ НЕЕ ВЫПОЛНЕНИЯ ДОМАШНИХ ОБЯЗАННОСТЕЙ ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ ТЕХ, ЧТО ПОТРЕБУЮТСЯ В СЛУЧАЕ КРАЙНЕЙ НЕОБХОДИМОСТИ.
      ЧТО Я НЕ БУДУ ОСУЖДАТЬ ЕЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ВЗГЛЯДОВ И СДЕРЖИВАТЬ ЕЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ УСТРЕМЛЕНИЯ.
      ЧТО Я НЕ БУДУ ВМЕШИВАТЬСЯ В ЕЕ РЕЛИГИОЗНУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ИЛИ В БЛАГОТВОРИТЕЛЬНЫЕ ПРОЕКТЫ, ЕСЛИ ТОЛЬКО ДАННЫЕ ПРОЕКТЫ НЕ УГРОЖАЮТ ФИНАНСОВОМУ РАЗОРЕНИЮ НАС ОБОИХ».
      Кэт нахмурилась, прочитав этот пункт, но все же не могла не увидеть определенную правоту и практичность такого решения.
      «ЧТО Я БУДУ ПОМОГАТЬ И ПОДДЕРЖИВАТЬ ЕЕ В ДЕЛОВЫХ ПРОЕКТАХ, ЕСЛИ В МОИХ СИЛАХ СПОСОБСТВОВАТЬ ЭТИМ ЗАМЫСЛАМ.
      И ЧТО БУДУ ПОСЕЩАТЬ ВМЕСТЕ С НЕЮ ВОСКРЕСНУЮ СЛУЖБУ, КОГДА ЦЕРКОВЬ ОТКРЫТА, А ТОЛЩИНА СНЕЖНОГО ПОКРОВА НЕ ПРЕВЫШАЕТ ВОСЕМНАДЦАТИ ДЮЙМОВ И ТЕМПЕРАТУРА ВОЗДУХА НЕ ОПУСКАЕТСЯ НИЖЕ НУЛЯ.
      СКАЗАННОЕ ВЕРНО».
      Внизу стояла подпись, смелый и решительный росчерк:
      «ДЖЕЙМС КОННОР МАКЛОД», – а еще ниже: – «ПОДТВЕРЖДЕНО ДВЕНАДЦАТОГО ЯНВАРЯ 1888-го ГОДА, БРЕКЕНРИДЖ, КОЛОРАДО».
      Потом шли подписи Чарльза Максвелла и Септимуса Эмбри, и стояла печать графства.
      – Довольна? – спросил Шон.
      Кэт осторожно свернула свиток и протянула его сестре Фредди вместе со своим пальто. Потом подняла глаза и встретилась взглядом с Коннором, ожидавшим ее на другом конце зала, вложила свою руку в руку брата и начала короткий путь к алтарю, который должен был закончиться ее замужеством.
      Отец Эузебиус, уже занявший свое место у алтаря, одарил новобрачных сияющей улыбкой.
      – Восемнадцать дюймов? – прошептала Кэт Коннору. – Снег здесь бывает глубиной в девятнадцать дюймов в течение всей зимы.
      Он улыбнулся в ответ на заслуженный упрек.
      – Но должен же я иметь какие-то уступки.
      – Я ведь венчаюсь в зале пожарной команды, так ведь?
      – Какие-нибудь проблемы? – забеспокоился отец Эузебиус.
      – Никаких проблем, отец. – Кэт подала руку Коннору и принесла свои брачные обеты в зале пожарной команды. После церемонии подали прохладительные напитки и некрепкое пиво, убрали стулья, и начались танцы. Обе местные газеты сочли событие достойным внимания, хотя полковник Финчер посетовал на отсутствие подходящих напитков для джентльменов. Шон объявил о своей помолвке с Августиной Макклауд, а Кэт поспешно прошептала ему: – Ты не можешь обручиться. Ты еще женат.
      – Это моя забота, – ответил Шон также шепотом.
      Так сложилась судьба девушек из Чикаго, прибывших в Брекенридж 1887-м году. Во время праздника двадцать семь неженатых мужчин обратились к Мейв с просьбой подыскать им хороших девушек в 1888-м году, а она строго приказала самым нетерпеливым ждать своей очереди.
      Коннор шепнул Кэт, когда они по обычаю поцеловались над свадебным тортом, разрезая его:
      – Ты чувствуешь, земля уходит из-под ног?
      – Это дом движется, – ответила она, – и должна сказать, здесь гораздо теплее, чем в церкви.
      – А в нашей комнате стоит чудесная печка.
      Кэт улыбнулась про себя. Она с нетерпением ждала, когда же можно будет снова осмотреть комнату в башне.