- Я-то понимаю, - мрачно отозвался Граймс. - Чем я, по-вашему, всю ночь занимался?
      Он выбрался из спального мешка, натянул шорты и рубашку, которые за вчерашний день успели пропитаться потом. Когда еще найдется время позаботиться о себе... Затем сунул ноги в сандалии, вышел из палатки - и его окружила толпа разгневанных неодетых женщин. На самом деле, их было только трое, но шумели они не хуже сотни. По крайней мере одна - рыжеволосая Маргарет Лэзенби, этолог. Как она была хороша, особенно в ярости... Впрочем, Граймс был не в состоянии созерцать прекрасное.
      - Мистер Граймс! - возопила мисс Лэзенби. - Вы что, нашей смерти хотите?
      - Что вы имеете в виду, доктор Лэзенби? - вяло отозвался лейтенант, делая вид, что ничего не понимает.
      - Это ваше защитное поле, черт бы его подрал - или как оно называется? Мы пошли к реке искупаться, и нас с Дженни чуть не убило. Выключите этот ужас, будьте столь любезны!
      - Я предупреждал вас вечером, что включу...
      - Мы не слышали. Кроме того, здесь нет опасных животных.
      - Я бы не был столь уверен... - начал Граймс.
      - Это уж точно, мистер Граймс. Например, в том, что о ваших ночных бдениях всем известно. Такой грохот - между прочим, некоторые люди спят чутко. Устанавливать силовое поле на планете, где нет животного опасней кошки!
      - Так как насчет кофе, мистер Граймс? - послышался чей-то голос из палатки.
      - У меня только две руки, - буркнул лейтенант.
      И так весь день - принесите то, закрепите это, делайте так, а так не делайте, помогите немного, будьте любезны... Улучив момент для перекура, Граймс вспомнил, как Мэгги Лэзенби рассказывала о "Законе клевания". Если верить ей, то на птичьем дворе и в человеческом обществе правила одни и те же.
      - Есть главная птица, - говорила Мэгги. - Она имеет право клевать всех остальных. Есть вторая: ее клюет главная, а она клюет всех остальных, кроме главной. Ну и так далее, пока не дойдем до бедняги, которую клюют все.
      - Но ведь у людей это не так, - возразил Граймс.
      - Неужели утенок? А в школах? А на кораблях? Я, конечно, имею к этой посудине весьма слабое отношение - слава всем богам Галактики! Но даже я вижу, что над бедным дурачком Уилксом только ленивый не издевается.
      Граймс считал это ерундой - но теперь, к своему удивлению, понял, каково приходилось Уилксу. За отсутствием Уилкса "последней птицей" оказался он, Граймс. И не то чтобы учеными двигал некий злой умысел. Просто, по их меркам, полуграмотный лейтенант годился только в дровосеки и водоносы. Он оказался в окружении специалистов-ученых, где его знания и умения значили прискорбно мало, почти ничего. А как их возмущала строгая дисциплина на борту военного корабля! Что ж, теперь на их улицу пришел праздник. Конечно, они в этом и сами себе не признались бы - но как приятно отыграться!
      Следующий день оказался чуть приятнее. Шесть флиттеров стартовали один за другим, и лагерь остался на попечении Граймса. Один за другим ученые забирались в кабины, и машины исчезали в тучах, словно блестящие механические ангелы.
      Взяв рацию и пистолет - просто на всякий случай, Граймс отправился прогуляться вдоль реки. Он оставлял пост не без угрызений совести, но если кто-то из подчиненных попадет в беду и позовет на помощь, он сразу узнает об этом. Он только дойдет до первой излучины, а потом вернется в лагерь.
      Нельзя сказать, что Четвертая планета Дельты Секстана поражала красотой. Однотонное серое небо с невнятным светлым пятном, отмечающим местонахождение жаркого солнца. Серая река. Серая мясистая растительность с проблесками унылой зелени. Цветы почти не отличались от листьев, по крайней мере, на неискушенный взгляд лейтенанта.
      Но как приятно было вырваться из лагеря - этой кучки пластиковых иглу и отдохнуть от бесконечной работы! Прогуляться по миру, который еще не испорчен человеком, - Граймс впервые видел подобное. Капитан Лавелл ограничился беглой разведкой - так что остается шанс найти какое-нибудь неизвестное растение или животное, которое потом назовут его именем. Он мрачно ухмыльнулся. Когда-нибудь ученые дадут всем видам местной флоры и фауны длинные латинские названия, а имя лейтенанта Граймса, скорее всего, никто и не вспомнит.
      Тут Граймс обнаружил, что добрался до излучины реки, и решил пройти еще пару ярдов.
      - Отлично, - удовлетворенно заметил он. - Кое-что я все-таки нашел - а они порхают на своих железках и не видят...
      "Кое-что" - а именно тропа - вела через джунгли к воде. Но почему именно здесь? Этот вопрос стоил всестороннего исследования. Ну конечно... Повсюду вокруг берег круто обрывается, а здесь есть маленькая заводь и удобный спуск к воде. Кроме того, на мелководье росли странные растения: толстые прямые стебли около пяти футов высотой, и каждый увенчан гроздью шаров, размером от виноградины до апельсина. А еще здесь кто-то когда-то умер - или погиб. От неизвестного существа остались только кости желтоватые, слегка поблескивающие. Судя по ребрам, тело напоминало цилиндр или короткую трубку. Рядом валялся череп, почти шарообразный. По зубам Граймс определил, что животное было травоядным... и четвероногим, размером примерно с шотландского пони, какие водятся на Земле.
      Вдруг Граймс насторожился. Кто-то пробирался по тропе через джунгли - и при этом шуршал и издавал странные звуки, больше всего похожие на неразборчивое бормотание. Забыв про скелет, лейтенант выпрямился, вытащил пистолет и снял с предохранителя. Потом притаился за косогором и стал ждать, готовый убежать или вступить в бой. Кто сейчас появится? Его разбирало любопытство.
      Зверь оказался не один. Они высыпали на берег - около дюжины серых косматых созданий. Гуманоиды, почти люди - в этом сомневаться не приходилось. Передвигаются на двух ногах, и лишь иногда опускаются на четвереньки... Они непрерывно болтали и жестикулировали. Самый крупный ростом с невысокого человека, самый мелкий - с ребенка. Но Граймс почему-то был уверен, что детенышей среди них нет.
      Они пришли не на водопой. Они сразу направились к растениям и принялись срывать самые крупные плоды - самые спелые? Они запихивали плоды в рот целиком и жадно чавкали. Плодов хватило бы на всех. Но одному существу не досталось ничего. Не потому, что он был самым маленьким - и не самым большим. Похоже, его проблема была психологической. Парень явно страдал неуверенностью в себе и боялся присоединиться к своим крепким и сноровистым соплеменникам.
      Наконец, увидев, что его собратья увлеченно набивают брюхо, он медленно побрел по мелководью к растениям. Воровато оглянувшись, он протянул руку и сорвал шаровидный плод. Но ему не дали даже попробовать добычу. Волосатая лапа опустилась ему на голову. Послышался гулкий звук, и бедолага плюхнулся в грязную воду. Соплеменник, атаковавший несчастного, выхватил плод из его руки, надкусил и, стрекоча и гримасничая, выбросил в реку. Это повторялось не меньше трех раз. И вдруг, словно по команде, вся толпа побрела обратно в джунгли. Жертва издевательств с тоской оглядывалась на плоды, которых так и не удалось попробовать.
      Вечером Граймс рассказал о своем маленьком открытии, но оно никого не заинтересовало. Ученые были заняты собственными изысканиями. Кто-то обнаружил богатые залежи радиоактивных руд, кто-то - стада мясных животных и деревни обезьяноподобных существ. Впрочем, Мэгги Лэзенби сказала, что с удовольствием присоединится к Граймсу в его исследованиях - как только сумеет выкроить минутку... но не раньше, чем закончит основную работу.
      Посуду после ужина, как всегда, оставили на Граймса.
      Перед сном он поставил будильник. Надо проснуться до рассвета, чтобы выключить силовое поле - пусть женщины спокойно искупаются. А потом сварить кофе и приготовить завтрак.
      После завтрака Граймс снова остался в одиночестве.
      Положительно, у него было что-то общее с этим несчастным забитым существом. "Омега", последняя птица, которую все клюют...
      "Если бы Мэгги оказалась права, я тоже бы начал над ним издеваться. Но я цивилизованный человек", - самодовольно подумал Граймс.
      На этот раз он взял другой пистолет - стреляющий электрошоковыми иглами - и установил регулятор на самый минимум.
      Граймс добрался до заводи прежде, чем там появились туземцы, разулся, снял носки, добрел по воде до растений и сорвал два самых спелых на вид плода. Граймс не знал, опасны ли они для человеческого метаболизма, но не испытывал ни малейшего желания это проверить. Плоды были заключены в плотную кожуру и нестерпимо воняли. Вернувшись, он прошел пару шагов по тропинке, засел в кустах и стал ждать.
      Туземцы появились с завидной пунктуальностью. Тараторя и размахивая руками, они вывалились из джунглей и направились к воде. История повторилась: робкий туземец стоял в сторонке, дожидаясь - очевидно, напрасно - возможности попробовать плод. Граймс медленно поднялся на ноги. Примитивные гуманоиды не обратили на него ни малейшего внимания - все, кроме робкого, но даже он не сдвинулся с места. Граймс осторожно приблизился к нему, протягивая плоды на раскрытой левой ладони. Вот в глазах мелькнуло любопытство, затем жадность. Из уголка большого тонкогубого рта потекла струйка слюны. Затем существо медленно, с опаской направилось к Граймсу.
      - Иди сюда, бери, - прошептал лейтенант.
      Может, эти существа - телепаты?
      Едва приблизившись на достаточное расстояние, туземец быстро схватил плоды, чуть оцарапав Граймса. Интересно, а его соплеменники - тоже телепаты? Вожак зарычал, отбросил свой плод и устремился к одаренному Граймсом собрату. Несчастный съежился, заскулил и протянул плод обидчику умоляющим униженным жестом.
      Но тут разозлился Граймс. Пистолет был уже снят с предохранителя, а прицелиться - дело микросекунды. Лейтенант нажал на спуск. Обидчик взвизгнул и, корчась, повалился на землю.
      - Свое жри, черт возьми! - гаркнул лейтенант.
      На этот раз робкому туземцу удалось дважды откусить от плода, прежде чем другой агрессор - номер два в иерархии? - попытался отнять у него лакомство. К тому времени, когда туземец наконец прикончил плод, больше полудюжины тел распростерлось на мху. Все живы, с облегчением заметил Граймс. Наконец первые двое неуверенно поднялись на ноги и, неодобрительно поглядывая на незваного гостя, побрели обратно - на стеблях еще оставались спелые плоды. Но на этот раз они не стали срывать их, а отобрали у более слабых соплеменников. Однако новоиспеченному протеже лейтенанта они мстить почему-то не стали.
      На следующий день Граймс продолжил эксперимент. Как и вчера, он сорвал два самых соблазнительных - разумеется, не для него самого - плода. Как и вчера, он преподнес их Гундосу (почему бы и нет? имя не хуже любого другого). На этот раз парализатор пришлось использовать лишь единожды. Похоже, именно вожак не желал учиться на собственном опыте. На третий день парализатор не понадобился вообще. Гундос позволил Граймсу погладить себя и сам погладил лейтенанта по руке. На четвертый Граймс уже решил, что оружием пользоваться не придется, как вдруг один из самых маленьких гуманоидов, который теперь оказался в группе "омегой", злобно завизжал и налетел на Гундоса, кусаясь и царапаясь. Тот бросил плод и попытался убежать - но на него набросилась вся группа. Граймс, поставив широкий луч, нокаутировал всех. Когда туземцы пришли в себя, они, покряхтывая, ретировались в джунгли.
      На пятый день Граймс решил перейти к новой стадии эксперимента. Как он радовался теперь, что ученые все еще заняты своими игрушками! Если они - ив первую голову Мэгги Лэзенби - узнают, то захотят вмешаться. Чтобы все шло по их сценарию и, как всегда, усложнят простейшую ситуацию. Ведь даже обычному лейтенанту понятно, что Гундоса нужно научить защищаться, чтобы отстаивать свои права.
      Как обычно, Граймс сорвал два плода. Очередной выстрел отпугнул обидчиков - а затем лейтенант оглушил Гундоса. Всякий раз, едва туземец начинал подавать признаки сознания, процедура повторялась. Граймс резонно предполагал, что бедное забитое создание - не самый популярный член группы, и собирался этим воспользоваться. Так и получилось: когда пришло время возвращаться, туземцы исчезли в джунглях, даже не оглянувшись на собрата. Подняв Гундоса - тот оказался не слишком тяжел - лейтенант отнес его к урезу воды. Скелет "пони" по-прежнему лежал там, похожий на миниатюрный остов разбитого древнего корабля. Под рубашкой начало зудеть, и лейтенант порадовался, что догадался намазаться средством от насекомых перед уходом из лагеря. Опустив неподвижное волосатое тело на толстый ковер мха, он присел возле скелета, перерезал ножом плотные высохшие связки и отделил две бедренные кости. Получились неплохие дубинки - для человека немного коротковатые и легкие, но для такого, как Гундос, - в самый раз. И наконец Граймс собрал несколько спелых плодов, не замеченных группой.
      Вскоре Гундос пришел в себя, издал характерное сопение и уставился на Граймса. Лейтенант успокаивающе протянул туземцу плод, который уже окрестил воняблоком, и бедолага вцепился в него руками и зубами. Почти сразу его вытошнило - видимо, от жадности. Надо было прихватить респиратор... Пока гуманоид счастливо чавкал, Граймс вертел и жонглировал костью. Наконец Гундос соизволил заметить, что делает лейтенант, и проявил даже некоторый интерес. В этот момент импровизированная дубинка опустилась на ребра скелета. Раздался громкий треск, и два ребра сломались точно пополам. Гундос потянулся к дубинке. Граймс отдал ее ему, а сам взял вторую.
      Туземец оказался хорошим учеником. Под конец, без всякой подсказки со стороны Граймса, он принялся молотить по черепу мертвого животного и не останавливался, пока не пробил дыру. Граймс виновато покосился на часы пора было возвращаться в лагерь и готовить ужин. Он вдруг задумался, как же Гундос доберется до дома и как его там встретят. Но теперь он, по крайней мере, вооружен и сможет постоять за себя - Граймс надеялся на это.
      Но туземец, похоже, вовсе не собирался идти домой. Сжимая костяную дубинку, он тащился за лейтенантом, время от времени издавая жалобное "и-ик". Оторваться от него возможности не было, а пускать в ход парализатор Граймсу не хотелось. В конце концов, есть запасная палатка, в которой хранятся образцы. Пусть переночует там.
      К большому удивлению и облегчению Граймса, туземец не проявил никакого беспокойства, когда его завели в пластиковое иглу. Он охотно взял флягу с водой и присосался к ней, громко хлюпая. Потом с некоторым сомнением он взял конфету, но, лизнув разок, сожрал ее в два счета. Граймс слышал от ученых, что местная еда подходит для человека. Логично предположить, что человеческая еда тоже не причинит вреда местному организму. Еще вода, еще конфета - и Гундос свернулся калачиком на пластиковом полу палатки, явно собравшись отойти ко сну. Граймс оставил его и выбрался наружу.
      Впрочем, самому Граймсу так и не довелось выспаться. А что, если его гость - или пленник? - поднимет ночью вой и перебудит весь лагерь? Или совершит еще какое-нибудь нарушение общественного порядка? Неожиданно лейтенанта охватило смутное, но неприятное подозрение: скорее всего, ученые не одобрят его экспериментов. Но эта ночь прошла так же тихо, как все предыдущие. Как всегда, позавтракав с утра пораньше, ученые разлетелись по своим делам.
      Граймс подошел к запасной палатке и откинул полог. Вонь, ударившая в ноздри, заставила лейтенанта судорожно сглотнуть, но Гундоса она, похоже, ничуть не беспокоила. Туземец на четвереньках выбрался наружу, потом поднялся на задние конечности, прошествовал обратно, почти не сгибая спину, и вернулся со своей дубинкой. Свободной рукой он погладил Граймса по пальцам, заскулил и скорчил невероятную гримасу. Лейтенант отвел его к ведру с водой и дал два леденца.
      Пока Гундос наслаждался прелестями утра, доблестный исследователь, сражаясь с приступами тошноты, вычистил палатку. Делать уборку после ученых - тоже не великое удовольствие, но не до такой степени. Отныне Гундосу придется самому заботиться о себе. К тому моменту, когда все ежедневные обязанности были выполнены, Граймс окончательно утвердился в своем решении - гуманоид проявил незаурядную склонность путаться под ногами.
      Наконец настало время идти к реке. Граймс решительно шагал по тропинке, а Гундос ковылял рядом, размахивая дубинкой. На этот раз их прибытие совпало с появлением туземцев. Гундос не мешкал - он первым сорвал плод. Угрожающе ворча, вожак двинулся на него. Казалось, еще мгновение - и Гундос пустится наутек. Но тут он выпрямился и словно вырос на пару дюймов. Неуклюже занеся дубинку, он еще более неуклюже опустил ее, но ему повезло - удар пришелся в плечо обидчика. Второй удар попал в висок, и вожак упал. Граймс увидел, как на сером спутанном мехе показались капли желтой крови.
      Гундос взвизгнул - но не от испуга. Размахивая дубинкой, он направился к тем, кто больше всех издевался над ним. Они побежали, почти все. Те, кто не ретировался сразу, сделали это, как только на себе прочувствовали мощь примитивного оружия.
      Граймс, потрясенный, рассмеялся.
      - Ах ты мой мальчик, - пробормотал он.
      Гундос не обращал на него ни малейшего внимания - он набивал брюхо спелыми плодами.
      Когда шестеро людей полностью поглощены своими исследованиями, а седьмой предоставлен сам себе, этому седьмому несложно хранить тайну. Впрочем, Граймс не слишком к этому стремился. Он не раз пытался рассказать ученым о своем этологическом эксперименте, но его никто не слушал.
      - Для нас ты только водитель автобуса, Джон, - как-то раз заявила Мэгги Лэзенби - довольно резко. - Твое дело - астронавтика, а науку оставь нам.
      Срок возвращения "Следопыта" неуклонно приближался, и Граймс уже не смог проводить у реки столько времени. Надо было готовиться к отлету: упаковать образцы, записи и не слишком нужные вещи, проверить двигатель челнока. Тем не менее ему удавалось улучить время и посмотреть, как идут дела у его подопечного. С удовлетворением лейтенант отмечал, что туземец, похоже, неплохо освоился с новой ролью.
      Еще несколько дней - и с крейсера пришло сообщение. Корабль выходил на планетарную орбиту, и сам капитан спустится на челноке для инспекции лагеря. Граймс трудился в поте лица. От ученых - ужасных лентяев и нерях - помощи ждать не приходилось. Для того чтобы со всем управиться, потребовалось бы полдюжины универсальных роботов. В распоряжении Граймса имелся только один он сам.
      И все же он это сделал.
      Когда челнок прорвался сквозь плотную пелену облаков, в лагере царил образцовый порядок - насколько это было возможно. Граймс едва успел переодеться в чистую униформу. Едва опоры челнока коснулись земли, он вытянулся по стойке "смирно" и бодро отсалютовал капитану, который спускался по трапу.
      Ответив на приветствие, Толливер неожиданно улыбнулся:
      - Вам удалось поддерживать на базе порядок, мистер Граймс. Надеюсь, а свое время вы так же будете содержать корабль.
      - Спасибо, сэр.
      В время осмотра лагеря Граймс сопровождал капитана. При виде царящей везде чистоты, Толливер одобрительно хмыкал. Аккуратно сложенные вещи, уже готовые к погрузке, вычищенный до блеска челнок... Даже ученые - слава всем богам Галактики - больше не вели себя, как неряшливые дети. Лагерь сверкал чистотой и порядком, и они тоже. Когда капитан отвернулся, Мэгги подмигнула Граймсу. Лейтенант ответил благодарной улыбкой.
      - Полагаю, у вас не было времени на собственные исследования, мистер Граймс, - внезапно сказал капитан Толливер. - Какая жалость...
      - Нет, он нашел время, сэр, - вмешалась этолог.
      - Неужели, доктор Лэзенби? И что это за проект?
      - Э-э... Мы были заняты своими делами, сэр. Но у нас сложилось впечатление, что мистер Граймс тоже проводил какое-то исследование...
      - Неужели? И чем же вы занимались, мистер Граймс? Граймс посмотрел на часы: время еще есть.
      - Я вам покажу, сэр, - решился он. - Если вы пройдете со мной туда, к реке.
      - Ведите, мистер Граймс, - разрешил капитан, весело улыбаясь.
      Перед мысленным взором Граймса мелькнуло золотое полукольцо на погонах. Лейтенант-коммандер... Для продвижения по служебной лестнице ФИКС рапорт капитана значил больше, чем срок службы.
      Граймс повел Толливера вдоль реки, к тропе в джунглях, ведущей в маленькую заводь.
      - Подождем здесь, сэр, - сказал он, взглянув на часы - оставалось уже недолго.
      И тут из зарослей появился горделиво ступающий Гундос с костяной дубинкой, которую он держал на манер скипетра. Справа и слева от него шли два гуманоида помельче, тоже с грубым костяным оружием. За ними - остальные, тоже вооруженные. Гундос подошел к растениям, нарвал охапку плодов и принялся их жадно пожирать, больше роняя, чем съедая. Остальные наблюдали, пуская слюни. Кто-то попытался пробраться мимо стражников, но его жестоко побили. Граймс сглотнул. Какие-то три дня - и эксперимент вышел из-под контроля.
      - Я смотрел фильмы капитана Лавелла об этих существах, - ледяным тоном произнес Толливер. - Это вы сделали?
      - Да, сэр. Но...
      - На вашем месте я подал бы заявление о переводе, мистер Граймс. Это было бы самым мудрым решением. Но если намерены оставаться в ФИКС - в чем я сомневаюсь, то искренне надеюсь, что вы найдете легендарный Источник молодости.
      - Почему, сэр?
      - Боюсь, это единственный способ увидеть результат того, что вы здесь начали, - с горечью отозвался капитан Толливер.
      Щит и меч
      "Следопыт", крейсер Федеральной Исследовательской и Контрольной службы, вернулся на Линдисфарнскую Базу, и лейтенанта Граймса вместе с несколькими другими офицерами списали "на берег". Он был этому только рад: отношения с капитаном Толливером с каждым днем становились все более напряженными. И все же... Нельзя сказать, что Граймс радовался от души. Что дальше? Что его ждет? Впрочем, Толливер, несмотря на все свои недостатки, был настоящим человеком. Он показал лейтенанту свой рапорт - ту его часть, где говорилось о нем, Граймсе.
      "Лейтенант Граймс проявляет инициативу и усердие. К сожалению, обычно эта инициатива и усердие направлены не туда, куда следует".
      Граймс решил не протестовать. Довольно часто его инициатива и усердие направлялись именно туда, куда нужно, но в это время капитана Толливера не было рядом. Капитан, пользуясь своим правом - и исполняя свой долг, изображал Граймса таким, каким видел его сам. Но это ведь не единственный рапорт... И тем не менее Граймс волновался. Каким будет новое назначение? Как сложится его карьера в ФИКС? Если речь вообще пойдет о карьере.
      Впрочем, доктора Маргарет Лэзенби тоже списали. Она имела ранг лейтенант-коммандер ФИКС, но предпочитала гражданское звание. Как это обычно бывает со старыми сослуживцами, которым есть что вспомнить, они коротали время вместе, пока сидели на Линдисфарнской Базе. В любом случае, лейтенант был неравнодушен к этой очаровательной рыжеволосой этологине, и ее симпатия ему льстила. Если очень повезет, они могут стать... не только друзьями. Впрочем, ему и без того было неплохо в обществе Мэгги - хотя она и не позволяла ничего, кроме краткого поцелуя на прощание.
      Однажды он выпил чуть больше обычного. Кают-компания почти опустела. И Граймс решил поделиться с Мэгги своими опасениями.
      - Мэгги, мне это не нравится...
      - Что тебе не нравится, Джон?
      - Я столько времени торчу на Базе - но новом назначении ни слуху, ни духу. Я тебе говорил, что Толливер написал обо мне в рапорте...
      - Раз шесть, если не десять. И что дальше?
      - Тебе-то хорошо, Мэгги. Хоть у тебя и два с половиной кольца, ты не космолетчик. Тебе не надо забивать голову такой ерундой, как продвижение по службе. А мне приходится. Я простой космический работяга. Космос - все, что я знаю.
      - Хорошо знаешь, утенок, - рассмеялась она. - Я в этом уверена. Не волнуйся. Все будет хорошо, поверь тетушке Мэгги.
      - Спасибо за поддержку, - уныло отозвался Граймс. - Но я не могу не волноваться. В конце концов, это моя карьера...
      Она улыбнулась и стала еще привлекательней.
      - Ладно, я тебе скажу кое-что. Твой драгоценный капитан Толливер - не единственный, кто удостоил тебя отзыва. Не забывай, исследование Четвертой Дельты Секстана проводил Научный отдел ФИКС. Поскольку ты астронавт, то официально считался командующим ты, но на самом-то деле, балом правили мы. И настоящим начальником лагеря был доктор Корцофф - или коммандер Корцофф, если тебе так больше нравится. Он тоже про тебя кое-что написал.
      - Могу себе представить, - похоронным тоном отозвался Граймс. - "Этот офицер, не имея какой бы то ни было научной подготовки, взял на себя смелость провести собственный эксперимент, который неизбежно повлечет за собой разрушительные последствия для экологии, этологии, зоологии и биологии планеты..." Я никакую "логию" не забыл?
      - Да ты всем понравился, - рассмеялась девушка. - И мне тоже. Только, между нами, твой "частный эксперимент" нас здорово позабавил. Ты слегка подтолкнул твоего друга Гундоса и его народ вперед по пути развития - но только слегка. Рано или поздно - думаю, скорее первое - они бы сами изобрели оружие. Это неизбежно... Хочешь узнать, что доктор Корцофф написал?
      - Ну, хуже, чем у капитана Толливера, у него все равно не выйдет.
      - "Этот офицер - прирожденный командир", - процитировала Мэгги.
      - Ты не шутишь?
      - Нет, Джон.
      - Гхм... Ты сделала меня чуть-чуть счастливее.
      - Я рада.
      Повышения Граймс не получил. Зато он получил под свою команду корабль. Курьерскими судами ФИКС с их маленьким экипажем всегда командовали двухкольцевики - простые лейтенанты. Тем не менее, как сказала поэтесса двадцатого века Гертруда Стайн, "капитан есть капитан есть капитан..." И командирские курсы, которые Граймс прослушал перед новым назначением, были лучшим тому доказательством
      Прекрасную бочку меда портила только одна ложка дегтя - одна, но большая. Ложка по имени коммодор Дамиен, который командовал курьерской службой ФИКС. Он знал о Граймсе все и продемонстрировал это при первом же собеседовании. Лейтенант подозревал, что коммодор знает о нем даже больше, чем сам Граймс.
      - Так много рапортов о вас, лейтенант, - сказал Дамиен, покачивая пухлой папкой, которую держал в руках. - И столько противоречий... Некоторые из ваших командиров считают, что вы станете самым молодым адмиралом за всю историю ФИКС, другие - что вас даже Приграничники не возьмут третьим помощником. И наконец, рапорт от офицеров-научников высокого ранга. Снова похвальные отзывы. Правда, эти джентльмены - не астронавты... К таким, как Вы, есть только один подход. Мы дадим вам шанс. Вы получите под командование что-нибудь маленькое и незначительное - и посмотрим, что у вас выйдет. Думаю, это будет "Щитомордник". Для начала вы будете просто мальчиком на галактических побегушках. Покажете себя хорошо - если покажете - Вам доверят более важные миссии. Я ясно выразился?
      - Да, сэр.
      - Тогда постарайтесь помнить, чему вас учили, и ведите себя хорошо. Это все.
      Граймс отсалютовал коммодору Дамиену и покинул его кабинет.
      Граймс влюбился в свой первый корабль. Он был по-настоящему горд своим назначением - хотя это был всего лишь крошечный курьер "серпент-класса", легковооруженный, с минимальным составом экипажа. Кроме Граймса, на борту находились два вахтенных офицера-мичмана, инженер - тоже однокольцевик и два офицера связи - оба лейтенанты. Один отвечал за электронные средства связи. При необходимости его можно было поставить на вахту. Второй был псиоником очень ценный член экипажа, поскольку на "Щитоморднике" еще не установили ни передатчик Карлотти, ни Карлотти-Пеленгатор. Кроме кают для команды, на корабле имелись также роскошные апартаменты для одного пассажира. Одной из функций курьеров была экспресс доставка Очень Важных Персон из точки А в точку Б.
      - Перелет с Базы Линдисфарна на Донкастер на максимальной скорости, сказал коммодор Дамиен, - не забывая при этом о безопасности корабля.
      - И об удобстве пассажира, сэр? - спросил Граймс.
      - Это уж вас не касается, лейтенант, - ухмыльнулся Дамиен, и его лицо стало еще больше похожим на череп. - Мистер Альберто... крепкий орешек. Я бы сказал - он даст сто очков вперед... любому среднему астронавту.
      - Слушаюсь, сэр, - ответил лейтенант. Прозрачный намек коммодора предназначался для его густо покрасневших ушей. - Прокатим с ветерком и песнями.
      - Только постарайтесь добраться целиком, а не по частям, - фыркнул Дамиен. - Это все, что командованию от вас нужно. Точнее, нужно доставить мистера Альберто в целости и сохранности. - Коммодор взял со стола тщательно запечатанный конверт и передал его Граймсу. - Ваш приказ; открыть только когда ляжете на курс. Впрочем, я уже вам почти все рассказал. Вперед, астронавт, - он снова ухмыльнулся.
      Граймс встал, надел фуражку, отсалютовал коммодору свободной правой рукой, развернулся на каблуках и строевым шагом вышел из кабинета.
      Это было его первое секретное задание.
      Граймс маршировал по коридору, и в его ушах звучала музыка. Затем он остановился. На посадочных платформах космопорта стоял его корабль, зажатый с двух сторон крейсером класса "созвездие" и транспортом класса "планета". Но он гордо тянулся к небесам - острая металлическая игла, ярко горящая в почти горизонтальных лучах заходящего солнца. Он казался выше, чем был на самом деле. И это его корабль. И плевать, что офицеры, которые служат на больших кораблях, обзывают курьеры "летающими веретенами".
      Развернув плечи, Граймс гордо зашагал к трапу своего "летающего веретена". Униформа ладно сидела на его коренастом теле - надо сказать, не слишком опрятная. Мичман Бидль, первый помощник, скучающий в шлюзе в ожидании командира, отсалютовал Граймсу, и тот ответил с приличествующей капитану небрежностью.
      - Все готово к взлету, капитан.
      - Спасибо, Первый. Пассажир на борту?
      - Да, сэр. И его багаж.
      Граймс подавил искушение спросить, каков из себя это г. тип Только когда разница в рангах действительно велика, можно не заботиться, как выглядишь в глазах подчиненных.
      - Отлично, Первый. - Граймс посмотрел на часы. - Взлет в 19:30, сейчас 19:17. Я пойду прямо в рубку.
      - Мистер фон Танненбаум и мистер Словотный ждут вас там, сэр, а мистер МакКлауд в полной готовности в двигательном отсеке.