Коммандер Граймс (Сборник)

      - Отлично. А "мозги в желе" мистера Дина? Надежно упакованы?
      - Да, сэр.
      - Хорошо. Тогда передайте мистеру Альберто мои приветствия и спросите, не хочет ли он присоединиться к нам в рубке во время взлета.
      На одном дыхании Граймс взлетел по лестнице - подъемники в осевой шахте на "серпентах" не устанавливались. Он даже не зашел в собственную каюту капитан курьера способен оказаться в любой точке Галактики в мгновение ока. В рубке обнаружились мичман фон Танненбаум (белокурая бестия) и лейтенант Словотный (просто радист). Граймс едва успел занять свое кресло, как в люке показалась пухлая физиономия Бидля.
      - Я спросил мистера Альберто, хочет ли он прийти в рубку, капитан...
      - Так он придет, Первый? - Граймс демонстративно взглянул на переборку, где висели часы.
      - Нет, капитан. Он сказал...
      - Тогда хватит об этом. Пора на взлет.
      - Он сказал: "Пусть ваши люди делают свое дело, а я делаю свое".
      Граймс пожал плечами. Капитану курьера положено знать, как следует принимать важных пассажиров, если они появлялись. Некоторых из них - очень немногих - он предпочел бы больше никогда не видеть, да и меньше тоже.
      - Мистер Альберто и мистер Дин готовы к взлету? - спросил он.
      - Да, капитан. Правда, наш Призрак в печали и сомневается, что антишоковая система усилителя в порядке.
      - Он вечно во всем сомневается. Разрешение на взлет, радист.
      - Разрешение на взлет, капитан. - Маленький жилистый радист склонился к микрофону: - Миссия 7DKY - Башне. Просим разрешение на взлет.
      - Башня - миссии 7DKY. Есть разрешение. Бон вояж.
      - Спасибо, - пробормотал Граймс. Он быстро оглядел рубку: офицеры на местах и уже пристегнулись, лампочки на сигнальной панели горят зеленым.
      - Ну, поехали... - прошептал он, смакуя древнее выражение.
      Он нажал кнопки - и корабль "поехал".
      Это был обычный старт курьера. Инерционный двигатель развил максимальное ускорение за микросекунды. Потом на радаре появилась отметка минимальной безопасной высоты, и Граймс подключил вспомогательные реактивные двигатели. Корабль строился с расчетом на перегрузки, которые считались опасными на больших судах. Экипаж подбирался соответствующий - и это было тоже поводом для гордости. Интересно, как там пассажир - единственный сторонний человек на корабле? Граймс усмехнулся - только мысленно. Ускорение буквально расплющивало его по спинке кресла. Коммодор Дамиен говорил, что мистер Альберто - крепкий орешек. Ну что же, пусть получит все причитающиеся G и насладится.
      Корабль прорвал клочья перистых облаков. Вокруг было темнеющее фиолетовое небо и в нем - яркие немигающие звезды. Вот остались позади верхние слои атмосферы, потом стрелки приборов дернулись - корабль проходил сквозь пояс излучения ван Аллена. Оставалось только совершить прыжок. Заглушив инерционный и реактивный двигатели, Граймс развернул судно на направляющих гироскопах. Теперь острие "веретена" было нацелено на звезду Донкастера - она блестела точно в центре паутины линий, затянувшей экран. Фон Танненбаум, исполняющий обязанности навигатора, ввел поправку на движение Галактики: корабль должен лететь туда, где звезда находится сейчас, а не туда, где она находилась семьдесят три года назад.
      Снова заработал инерционный двигатель. Одновременно с ним ожили прецессирующие гироскопы Манншенновского Движителя. Обычное краткое головокружение, вызванное полем темпоральной прецессии, предметы окрасились всеми цветами радуги, а четкие яркие звезды за иллюминаторами превратились в мерцающие спирали. Граймс еще пару минут посидел в кресле. Все шло как по маслу, и он был доволен. Потом медленно и осторожно вытащил свою потертую трубку, проигнорировав возмущенный взгляд Бидля, который, за отсутствием биохимика, отвечал за систему регенерации воздуха.
      - Первый, установите часы на время Глубокого космоса, - произнес он, выпустив облако пахучего дыма. - И пусть мистер Дин свяжется с базой Линдисфарна. Мы легли на курс и идем к Донкастеру.
      - Расчетное время подхода, капитан? - спросил Бидль.
      Граймс вытащил запечатанный конверт из кармана на ручке кресла и рассмотрел его. Он ожидал увидеть "Только для ваших глаз. Сжечь перед прочтением".
      - Пролистаю эту макулатуру и скажу, - пообещал он. В конце концов, даже на маленьком корабле общение не должно становиться слишком неформальным. Граймс выбрался из кресла и отправился к себе в каюту, чтобы ознакомиться с приказом.
      В приказе не содержалось почти ничего нового. Направление указано, прочее - на усмотрение капитана. Единственное - они обязаны прибыть на Донкастер не позже двадцать третьего апреля по местному времяисчислению... Кстати, как Донкастерский календарь соотносится с Линдисфарнским? Сейчас на вахте Бестия... Граймс связался с рубкой по интеркому и задал интересующий вопрос. Компьютер Танненбаума должен выдать ответ через несколько секунд и с точностью до четырнадцати знаков после запятой. Как раз то, что нужно, чтобы рассчитать необходимую скорость.
      - Двадцать третье апреля на Донкастере соответствует восьмому ноября на Линдисфарне, капитан. - отозвался фон Танненбаум. - Могу сказать точнее...
      - Не стоит, пилот. Судя по инструкции, мы получили небольшую фору. А что, если доставить мистера Альберто на три дня раньше срока? У него будет время присмотреться к обстановке - перед тем как приступить к своим обязанностям в кабинете верховного комиссара... или как это называется. Насколько я понимаю, мы остаемся на Донкастере, пока нас не направят куда-нибудь еще. Так что три дня отдыха нам не помешают.
      - Я слышал, это приятная планета, капитан.
      Фон Танненбаум замолчал. Граймс словно наяву увидел белокурого атлета, который склонился над компьютером, и столбики цифр, бегущие по экрану.
      - Пожалуй, нам надо уменьшить скорость. Сбросим уровень темпоральной прецессии или реальное ускорение? - Два О - это, пожалуй, чересчур, заметил Граймс.
      - Отлично, капитан. Уменьшить до 1,27?
      - А мы вовремя прилетим?
      - Вовремя.
      - Уменьшай.
      Миг - и прерывистое биение инерционного двигателя стало реже. Ускорение уже не так сильно вжимало в кресло. Нет нужды смотреть на акселерометр, который размещался среди других приборов на стене каюты. Фон Танненбаум отличный парень, отличный офицер и отличный навигатор. В дверь резко постучали.
      - Войдите, - сказал Граймс, развернувшись вместе с креслом к двери.
      Этот человек был не знаком капитану. Пассажир. Граймс собирался пригласить его, чтобы поговорить и выпить чего-нибудь освежающего, но пассажир его опередил.
      Мистер Альберто оказался невысок ростом и в первый момент Мог показаться настоящим колобком. Но каждое его движение говорило о том, что этот солидный объем создают мускулы - а вовсе не жир. Темно-серый костюм строгий, почти официальный. Граймс слабо разбирался в тонкостях портновского искусства, но даже он не мог не заметить, что материал и покрой просто превосходны. Впрочем, выше галстука все выглядело весьма заурядно. Широкое, ничем не примечательное лицо, черные блестящие волосы и черные, но довольно тусклые глаза. На физиономии пассажира было написано капризное раздражение.
      - Почему мы затормозили? - осведомился он, даже не поздоровавшись.
      Граймс собирался ответить весьма резко, но удержался. В конце концов, он всего лишь младший офицер, хоть и капитан. Его предупреждали, что пассажир без особого труда выдерживает перегрузки, какие ему и не снились.
      - Я установил скорость так, чтобы мы прибыли за три дня до назначенного срока, мистер Альберто. Полагаю, это соответствует вашим планам.
      - Три дня...
      Мистер Альберто улыбнулся. Гримаса обиженного ребенка на его физиономии сменилась выражением полного довольства. Похоже на смену масок - и, скорее всего, так и есть. Но этому обаянию трудно было не поддаться.
      - Три дня... У меня будет достаточно времени, чтобы приглядеться к обстановке, капитан. И я знаю - так же, как и вы - что перегрузки обычно весьма утомляют.
      - Не желаете присесть, мистер Альберто? Что-нибудь выпить?
      - Благодарю, капитан. Сухой шерри, если можно...
      Граймс улыбнулся и развел руками.
      - Боюсь, что на курьерах не слишком большой выбор напитков. Могу предложить джин, скотч, бренди...
      - Джин с лаймом, пожалуйста.
      Лейтенант приготовил коктейль, подал Альберто один стакан и поднял собственный, сказав:
      - Ну, за преступность.
      - Почему за нее капитан? - снова улыбнулся Альберто.
      - Один из любимых тостов. Перед ним было "До дна", а еще раньше "Будем здоровы..."
      - Понятно, - Альберто сделал маленький глоток. - А у вас хороший джин.
      - Неплохой. Мы получаем его с планеты Ван Димена*.
      ______________
      * Среди первооткрывателей этой планеты явно были новозеландцы: Земля Ван Димена (Вандименова Земля) - одно из старых названий Новой Зеландии. (Прим. ред.)
      Последовала долгая пауза.
      - Вы долго пробудете на Донкастере, мистер Альберто? У меня создалось впечатление, что мы должны дождаться, пока вы закончите свои... дела.
      - Это не займет много времени.
      - Дипломатия?
      - Можно сказать и так.
      Еще одна улыбка, почему-то хищная.
      "Похоже, у меня разыгралось воображение", - решил Граймс.
      - Еще джину?
      - Почему бы и нет. Расслабиться, пока можно.
      - Трудная работа?
      - Как и ваша, капитан.
      Медный звук горна из интеркома разнесся по каюте.
      - Нас просят к столу, - сказал Граймс.
      - Как у вас все стильно, капитан.
      - У нас есть записи сигналов на все случаи, - пожал плечами Граймс. Что до еды... - он опять пожал плечами. - Повара у нас нет. Готовит радист... то есть мистер Словотный. Для радиста он неплохой повар.
      - Как вы думаете, он не обидится, если я этим займусь? - спросил Альберто. - В конце концов, я единственный бездельник на этом корабле.
      - Мы над этим подумаем, - сказал Граймс.
      - Знаете, что я думаю, капитан? - неторопливо начал Бидль.
      - Я же не телепат, Первый, - лениво отозвался Граймс. - Озвучьте мысль.
      Оба офицера отдыхали в рубке после сытного обеда. Обоим хотелось расстегнуть пуговицу на форменных шортах. Граймс пытался подавить легкую отрыжку. Обязанности кока принял мистер Альберта, и прием пищи превратился из необходимости в удовольствие. Правда, он наотрез отказался мыть посуду... но это, если вдуматься, невеликая цена за такое счастье. Сегодня вечером, например, на ужин была подана "салтимбокка" с терпким красным вином шеф-повар умудрился сделать регидратированное вино похожим на настоящее! И при этом он еще извинялся - искренне извинялся! - за качество еды! А шалфей - свежий, а не сушеный!
      - Я думаю, - так же неторопливо продолжал Бидль, - что Верховному комиссару приелось местное меню. Вот он и послал за мистером Альберто, чтобы тот похозяйничал и внес некоторое приятное разнообразие.
      - Возможно, - согласился Граймс. - Но какого черта наше начальство отрядит "серпент" за шеф-поваром? Будь он хоть трижды гением... Подозреваю, на Донкастере найдутся повара не хуже.
      - Повар и шеф-повар - это две большие разницы.
      - Ладно. Но и шеф-повара на Донкастере наверняка есть. - Но Альберто действительно хорош. Вы сами говорили.
      - И могу еще раз повторить. На самом деле, можно хорошо уметь несколько дел, но оставаться при этом любителем. Альберто как-то говорил, что он математик...
      - Математик?
      Бидль был не на шутку удивлен.
      - Вы же знаете, что Бестия любит показывать свои игрушки всем, кто проявит хоть какой-нибудь интерес. Так вот, Альберто был в рубке во время его вахты - помните, он сказал, что наладит кофеварку? Наш мистер фон Танненбаум выстроил своих кроликов и заставил их показывать фокусы. И он страшно ворчал, когда сдавал мне вахту. Как это он сказал? А! "Я думал, все эти планетарные крысы тупицы. Но Альберто - это нечто выдающееся. Если он сумеет сложить два и два, то один раз получит четыре, а другой раз - пи в квадрате".
      - А кофеварку он наладил?
      - А как ты думаешь. Кофе теперь - просто класс.
      - Тогда на что вы жалуетесь, Первый?
      - Я не жалуюсь - просто странно все это.
      "Согласен", - подумал Граймс. Но командир корабля имеет право получать на свои вопросы только удовлетворительные ответы. Едва Бидль ушел заниматься своими многочисленными делами, Граймс вызвал по интеркому Дина.
      - Ты занят, Призрак? - спросил он.
      - Я всегда занят, капитан.
      И это была правда: офицер псионической связи всегда на посту - хочет он этого или нет, спит или бодрствует. Каждую секунду, круглые сутки его мозг открыт для посланий других телепатов. Одни были способны передавать мысли на любые расстояния, другие - нет; одни пользовались органическими усилителями - к числу таких телепатов принадлежал и Дин, другие обходились собственными силами. Само собой, в этом присутствовал момент избирательности. В далекие времена, когда радио на Земле только появилось и называлось "беспроволочным телеграфом", оператор мог выловить из невнятного шума помех сигнал своего корабля, чей-нибудь "СОС" или "ТТТ". Точно так же телепат обычно "слушает" избирательно. Кроме того, он может "слышать" мысли нетелепатов, которые находятся неподалеку. Но это остается в тайне - по крайней мере, если не возникают крайние обстоятельства.
      - Можешь уделить мне пару минут, Призрак? В конце концов, твое занятие к месту не привязано - моя каюта для этого тоже годится.
      - Э-э... слушаюсь, капитан. Сейчас поднимусь. Я уже знаю, о чем вы хотите меня спросить.
      "Еще бы", - подумал Граймс.
      Примерно через минуту мистер Спуки Дин вплыл в капитанскую каюту. Прозвище весьма ему подходило - высокий, хрупкий, белесый, почти прозрачный, он действительно напоминал привидение. Даже черты лица выглядели размазанными.
      - Приземляйся, Призрак, - приветливо сказал Граймс. - Не желаешь промочить горло?
      - Пожалуйста, джину, капитан.
      Граймс налил обоим поровну. В собственный стакан он бросил льда и щедро плеснул тоника. Мистер Дин предпочитал чистый джин - такой же бесцветный, как он сам.
      - Боюсь, что не могу выполнить вашу просьбу, капитан, - протянул псионик, медленно посасывая джин.
      - Почему, Спуки?
      - Вы же прекрасно знаете, что мы, выпускники Райновского института, даем клятву уважать частную жизнь других людей.
      - На корабле ФИКС не может быть "частной жизни", Призрак.
      - Может, капитан. Должна быть.
      - Но не когда речь идет о безопасности корабля.
      Старая песня. Этот диалог происходил не в первый раз, повторяясь с точностью звукозаписи. После третьей порции телепат сдается.
      - У нас бывали странные пассажиры, Призрак Помнишь вальдегренского дипломата, который хотел захватить корабль и улететь на нем домой?
      - Я помню, капитан, - Дин протянул непонятно как опустевший стакан. Граймс, снова поймал себя на мысли, что джин телепортируется из стакана прямо в желудок псионика, но налил еще.
      - Мистер Альберго тоже странный пассажир, - продолжал он.
      - Но он гражданин Федерации, - вяло возразил Дин.
      - Откуда мы знаем? Может, он двойной агент? Или, может быть, ты знаешь точно?
      - Не-а.
      Дин готов проболтаться всею после двух стаканов джина? Небывалое дело.
      - Я ничего не знаю.
      - В смысле?
      - Обычно, капитан, нам приходится закрывать свое сознание от скучных повседневных мыслей псионических тупиц... только не обижайтесь. Мы так называем всех нетелепатов. Вы же только и делаете, что вспоминаете о девицах из последнего порта и представляете тех, которые встретятся в следующем. Просто тошнит! - он скорчил гримасу отвращения - вернее, нечто похожее на гримасу. - Задницы, животы, груди! Бестия сам не свой до титек, а у вас пунктик - красивые ножки...
      Оттопыренные уши Граймса побагровели, но он промолчал.
      - А все эти мечты о карьере - вообще завыть хочется: "Когда я получу еще полкольца? Когда я стану старшим офицером? А адмиралом?"
      - Амбиции... - пожал плечами Граймс.
      - Амбиции без амуниции... И последнее веяние: "Интересно, что Альберто приготовит на завтрак? А на обед? На ужин?"
      - А что будет на обед? - поинтересовался Граймс. - Я как раз думал, можно ли из дрожжей сделать цыпленка по-охотничьи.
      - Не знаю.
      - Конечно, повар из тебя никудышный. Это стало ясно еще тогда, когда ты в первый раз попытался что-то готовить.
      - Я не знаю, что будет на обед, - на этот раз покраснел Дин. - Честно говоря, я пытался узнать - мне же надо соблюдать диету...
      Могучим усилием воли Граймс сдержал неподобающие мысли. Как и многие болезненно худые люди, Дин обладал бешеным аппетитом.
      - Так ты пытался подслушивать? - спросил он.
      - Да. Но, знаете, иногда встречаются нетелепаты. Альберто один из них. Настоящие нетелепаты. Большинство людей может передавать мысли, но не могут принимать. Альберто даже не передает.
      - Полезное качество для дипломата, - подметил Граймс. - Конечно, если он дипломат. А может, он пользуется каким-го псионическим глушителем?
      - Нет, я бы знал.
      Граймс больше не мог игнорировать протянутый стакан. В конце концов, Дин заработал третью порцию.
      Курьер "Щитомордник" вышел в нормальный пространственно-временной континуум к северу от плоскости эклиптики Донкстера. Прежде чем изобретения Карлотти предельно упростили определение координат звездолета, навигация считалась в той же мере искусством, сколь наукой - и фон Танненбаум владел этим искусством в совершенстве. Маленький корабль лег на трансполярную орбиту и, едва получив разрешение от диспетчеров, сел в порту Дунканнон. Граймс с гордостью решил, что эта посадка получилась у него одной из лучших. И неудивительно: условия не слишком отличались от идеальных. Ни облачности, ни ветра, ни мало-мальски приличных турбулентностей. Аппаратура работала прекрасно, инерционный двигатель отзывался на команды без задержек. В общем, один из тех случаев, когда капитан чувствует, что корабль - это продолжение его собственного тела. По местному времени было утро, солнце только поднималось над зеленеющими покатыми холмами на востоке, расцвечивая здания города, раскинувшегося в нескольких милях от космопорта, он походил на случайно оброненную кучку драгоценных камней.
      Опоры посадочного устройства коснулись площадки в центре треугольника посадочных огней - так мягко, что не раздавили бы орех, если бы тот случайно оказался на бетоне.
      - Двигатель - стоп, - скомандовал Граймс.
      - Принять портовые службы? - спросил Билль.
      - Да, Первый. - Граймс посмотрел в иллюминатор на приближающиеся от административного здания автомобили. Санитарный контроль, иммиграционный, таможенный... Начальник порта, демонстрирующий уважение гостю - военному кораблю - из дружественной Федерации... А третья? Граймс взял бинокль и разглядел флажок на капоте последней машины. Темно-синий, со стилизованным созвездием - флаг Федерации. Значит, сам Верховный Комиссар приехал посмотреть на приземление корабля. Граймс пожалел, что он сам и его офицеры не позаботились о парадной униформе, но было поздно. Граймс бросился в свою каюту и едва успел поменять потускневшие эполеты на рубашке на новые, блестящие, когда прибыл Верховный Комиссар.
      Бидль представил высокого гостя со всей важностью, на какую был способен:
      - Капитан "Щитомордника" лейтенант Граймс, сэр. Капитан, позвольте вам представить сэра Вильяма Виллоуби, Верховного Комиссара Федерации на Донкастере.
      Виллоуби протянул руку, оказавшуюся, как и весь он, маленькой и пухлой:
      - Добро пожаловать на борт, капитан. Ха-ха, надеюсь, вы не обижаетесь, что я позаимствовал одно из ваших космических выраженьиц?
      - У нас нет на них патента, сэр.
      - Ха-ха. Прекрасно.
      - Не желаете присесть, сэр?
      - Спасибо, капитан, спасибо. Но только на минуточку. Я слезу с вашей шеи, как только мистер Альберто пройдет таможню и все прочее. Затем я утащу его в Резиденцию.
      Он помолчал, разглядывая Граймса неожиданно яркими и острыми, хотя и заплывшими жиром глазками.
      - Как он вам, капитан?
      - Мистер Альберто, сэр? "Чего он хочет, черт подери?"
      - Э-э... он прекрасно готовит...
      - Рад это слышать, капитан. Затем я его и вызвал. Приходится устраивать столько приемов... а эти тупицы у меня на кухне не могут воды вскипятить, не устроив пожара. Это просто невозможно, просто невозможно, мистер Граймс, только не для человека в моем положении.
      - Так, значит, он действительно шеф-повар, сэр? Маленькие глазки сверлили Граймса, словно буравчики.
      - Конечно. А кто же еще? А вы что думали?
      - Ну, на самом деле, мы тут поболтали как-то вечером, и мистер Альберто вроде как намекал, что он математик...
      - Неужели? - Виллоуби хихикнул. - Он вас немножко обманул. Хотя, конечно, настоящий шеф-повар - всегда математик. Ему надо правильно составлять свои уравнения - этого столько-то, того столько-то, тот фактор, этот фактор...
      - Да, можно сказать и так, сэр Вильям.
      Тут вернулся Бидль в сопровождении Альберто.
      - Мне пора, капитан, - сказал пассажир, пожимая руку Грай-мсу. Благодарю за приятнейшее путешествие.
      - Это вам спасибо, - отозвался Граймс. - Нам будет вас не хватать.
      - О, вам еще представится случай насладиться стряпней мистера Альберто, - весело возразил Верховный Комиссар. - Как офицеров единственного на всей планете военного корабля Федерации, вас завалят приглашениями - и в Резиденцию тоже. Кроме того, если мистер Альберто успеет быстро обучить моих поваров, вы, возможно, повезете его обратно.
      - Будем надеяться, - хором сказали Граймс и Бидль.
      - Тогда хорошего вам дня. Пойдемте, мистер Альберто - пора показать моим поварятам, как варить яйца!
      Они ушли, и в дверях появился начальник порта. Его пригласили войти, усадили, налили кофе.
      - Ваш первый визит на Донкастер, - скорее объявил, чем спросил он.
      - Да, капитан Тарран. Кажется, очень приятная планета.
      - Хм.
      Это с равной вероятностью могло означать и "да", и "нет".
      - Скажите, пожалуйста, сэр, неужели повара в Резиденции Верховного комиссара действительно так плохи, как он утверждает?
      - Понятия не имею, капитан. Я простой торговый капитан на планетной службе. В отличие от вас меня на всякие роскошные приемы не приглашают. Белозубая улыбка сверкнула на тонком смуглом лице, словно солнце сквозь тучи, смягчив резкость слов. - И хвала всем богам Галактики!
      - Я с вами полностью согласен, капитан. На этих приемах ни одного живого человека... Сплошь крахмальные воротнички, вежливые расшаркивания с теми и этими - а в обычной жизни к ним и на милю не подойдешь.
      - Но у Комиссара, похоже, есть дар общаться со всеми, - вмешался Бидль.
      - Почему? - спросил Граймс.
      - Ну, самому приехать в порт, чтобы встретить повара...
      - Он любит покушать, - возразил Граймс. - Просто любит покушать.
      Официальные приемы следовали один за другим. Но случались и встречи другого рода. Возможно, Тарран не был вхож в местное высшее общество, зато знал людей самых разных профессий и интересов. И эти приемы, куда Граймса приглашали благодаря Таррану, оказывались значительно приятнее официальных церемоний, посещать которые входило в обязанности лейтенанта. На одном таком неформальном ужине, который давал профессор Толливер, заведующий кафедрой политических наук в университете Дунканнона, Граймс познакомился с Сельмой Мадиган.
      Кроме Граймса, его офицеров и Таррана, все приглашенные были из университета - студенты и преподаватели. И среди них были не только представители человеческой расы. К своему огромному удивлению, Граймс обнаружил общение с шаарской принцессой доставляет ему подлинное удовольствие - хотя шаарскую королеву, которой его представили на приеме у мэра, он возненавидел с первого же взгляда.
      - Ты представляешь, - жаловался он Биллю, - мне пришлось расшаркиваться с этой гнусной старой шмелихой-переростком, увешанной таким количеством драгоценностей, что и корабль не поднимет... Таскать на себе тонну бриллиантов - и не купить себе приличную голосовуху! Скрежещет, как стертая игла по поцарапанной пластинке в древнем проигрывателе!
      Но принцесса Шрин была прекрасна. Можно сказать, нечеловечески прекрасна - это была красота сложного блестящего мобиля. Ее голосовой аппарат создавал приятное, почти соблазнительное контральто, с чуть-чуть жужжащими обертонами. Несомненно, принцесса могла считаться весьма привлекательной представительницей своей расы.
      - Я нахожу вас, людей, совершенно завораживающими существами, капитан, - говорила она. - Между вами и нами столько общего, и такая разница. Но мне очень нравится на этой планете...
      - А сколько вы еще пробудете здесь, ваше Высочество?
      - Зовите меня Шрин, капитан, - попросила она.
      - Спасибо, Шрин. Меня зовут Джон. Я буду чрезвычайно польщен, если вы будете звать меня так. - Он рассмеялся: - Кроме того, я всего лишь лейтенант.
      - Очень хорошо, лейтенант Джон. Что касается вашего вопроса, то боюсь, мне придется вернуться на свою планету, как только я получу диплом по соцэкономике. Наша Королева-мать решила, что это полезная специальность для будущей правительницы. Ветры перемен проносятся и сквозь наши ульи, и мы должны подставлять им крылья.
      "Очень симпатичные крылья", - подумал Граймс.
      И все же Шрин была неописуемо чужой - а стройная девушка, подошедшая к ним, без сомнения, принадлежала к человеческой расе. Высокого роста, она еще и уложила свои блестящие рыжие волосы в сложную высокую корону. Если судить по канонам красоты, рот великоват, лицо тонкое - но чересчур резко очерчено. Но зеленые глаза и улыбка делали ее просто неотразимой.
      - Очередная победа, Шрин? - спросила она.
      - Я бы не возражала, если бы лейтенант Джон вдруг стал инсектоидом, ответила принцесса.
      - В таком случае, я стал бы трутнем, - отшутился Граймс.
      - Насколько мне известно, это самая подходящая характеристика для капитанов, - парировала девушка.
      - Вы знакомы с Сельмой? - спросила Шрин. Последовала надлежащая церемония представления.
      - Как вам вечеринка, мистер Граймс? - осведомилась Сельма Мадиган.
      - Очень мило, мисс Мадиган. Приятное разнообразие после официальных приемов - только никому не говорите.
      - Рада, что вам понравилось. Мы стараемся избавиться от этой мрачной атмосферы задворков Империи. Многие наши студенты, как и Шрин, - "чужие"...
      - На моей планете чужими были бы вы, - возмутилась Шрин.
      - Знаю, дорогая. Уверена, что и мистер Граймс это знает. Но общение разумных рас способствует взаимному обогащению их культур. Ни у одной расы нет монополии на священную миссию - нести цивилизацию в Галактику...
      - Можно без проповедей, Сельма! - Удивительно, какую гамму чувств может передать обычный "голосовой ящик"! - Но если тебе это так необходимо, можешь продолжать. Возможно, ты обратишь лейтенанта Джона в свою веру.
      Она изящно махнула верхней лапкой, скользнула прочь и присоединилась к группе из двух людей, юного галличека и безвкусно разряженного псевдоящера с Декковара.
      Сельма Мадиган посмотрела прямо в глаза Граймсу.
      - А что вы думаете о нашей политике интеграции?
      - Полагаю, это будет полезно.
      - "Полезно"! - передразнила она. - Похоже, вы так же прыгаете по верхам, как и все остальные. Мило щебечете с той же Шрин: еще бы, настоящая живая принцесса. А ведь Шаара - не королевство в нашем понимании. Королевы это самки, достигшие возраста размножения, а принцессы - неполовозрелые самки. Но Шрин - принцесса. Как звучит! А с той же Ооной у вас куда больше общего - по крайней мере, в отношении биологии. Но на Оону вы и взглянуть не хотите, а вокруг Шрин вьетесь, как мотылек вокруг лампочки.
      Граймс покраснел.
      - Оона - лохматое существо, похожее на земного шимпанзе, и пахнет так же. А Шрин... Она красива.
      - У Ооны золотая голова. Ее единственная слабость - земляне в униформе. Она находит их совершенно неотразимыми. Вы ее обидели. Я заметила, и Шрин видела.
      - Не знаю, - отрезал Граймс. - Может быть, в своем мире Оона именуется "Ее Имератоское Высочество" - но это не значит, что я обязан ее любить.
      Профессор Толливер, небрежно замотанный в потертую тогу, присоединился к разговору. Табак в его трубке был еще более крепким, чем у Граймса.
      - В словах нашего юного Граймса есть резон... - заметил он.
      - Еще бы, - согласился Граймс. - На мой взгляд, люди есть люди неважно, гуманоиды они, арахноиды, ящеры или фиолетовые осьминоги из соседней галактики. Если они люди нашего склада, они мне нравятся. Если нет - нет.
      - Оона нашего склада, - настаивала Сельма.
      - По запаху не похоже.
      - Думаете, ей очень нравится вонь вашей трубки - или, если уж на то пошло, трубки Питера? - рассмеялась девушка.
      - Может, и нравится, - предположил Граймс.
      - Наверняка нравится, - подтвердил профессор Толливер.
      - Мужчины... - фыркнула Сельма Мадиган.
      Толливер куда-то направился. Граймс и Сельма тоже решили сменить положение в пространстве. На столе красовался огромный кувшин с пуншем. Лейтенант налил пунша им обоим и, подняв стакан, провозгласил:
      - За интеграцию!
      - Надеюсь, вы говорите от души.
      - Возможно, - чуть неуверенно отозвался Граймс. - В конце концов, Вселенная одна, и всем нам надо как-то жить. Если помните, не так давно на нашей родной планете люди готовы были рвать друг другу глотки только потому, что у одних кожа была белая, у других черная, а у третьих желтая. О группах поменьше я вообще молчу. Фон Танненбаум - вон он, видите? Мы его зовем "Белокурая бестия". Он отличный офицер и отличный друг. Но его предки весьма плохо относились к моим предкам с материнской стороны. Мои тоже хороши. Может, я и не прав, но я думаю, причина большей части кровавых событий земной истории - ксенофобия, доведенная до предела...
      - Почти речь, Джон, - она отпила пунша. - Жаль, что устав вашей службы запрещает активно участвовать в политических действиях.