Автоматчики слегка замешкались. Оно и понятно: сначала выстрел, раздавшийся из пустоты, затем из той же пустоты вылетел какой-то предмет, оказавшийся пистолетом... Замешкались СЛЕГКА. Ровно настолько, чтобы Илья Аркадьевич успел, вытянув обе руки, сделать три выстрела в президента. Вернее, в то место, где президент был только что, ибо тот уже успел сползти на пол, спрятавшись за массивный дубовый стол.
      Краем глаза Маша заметила, что стоящий рядом, сбоку от нее, автоматчик сделал какое-то движение. Но баллончик был уже у нее в руке, струя газа ударила ему в лицо, и он скорчился на полу.
      Еще одна секундная заминка позволила Маше вынуть еще два пистолета и кинуть их еще двум приспешникам генерального прокурора. И тут пальба началась.
      Грохотали автоматные очереди и одиночные пистолетные выстрелы. Сыпались оконные стекла и рушились массивные фаянсовые вазы...
      Все это закончилось так же внезапно, как и началось. В неестественной ватной тишине слышались только стоны. Все пятеро "мятежников" лежали на полу. Трое - без движения. Из-под стола выползали целые и невредимые люди президента. Два охранника были ранены, пятеро лежали замертво, трое, опасливо озираясь и отряхиваясь, поднимались с пола.
      - Мери, - раздался хриплый шепот.
      Она подбежала к Берману, склонилась над ним...
      - Мери, - прошептал он еще раз. - Беги. Мы проиграли... Я хотел сказать тебе... Я тебя... - И тут он дернулся и затих. Кровавая пена тонкой струйкой выплеснулась изо рта.
      Маша стиснула зубы. Нет, плакать я буду потом... Выпрямившись, она прошла в торец стола и заглянула под него. Господин президент, прислушиваясь и не решаясь показаться на свет, мелко трясся там.
      Маша вынула из сумочки один из двух оставшихся пистолетов. Президент выпучил глаза. Появившись из ниоткуда, пистолет завис в воздухе, ствол в нескольких сантиметрах от его лица был направлен прямо между глаз.
      - Не-е-ет!!! - тоненько заверещал господин президент. - Не-е-ет!!!
      Красное лицо пьяницы. Знакомые с детства налитые кровью глаза... Такие глаза Маша видела в детстве, по пятницам, когда Степан Рудольфович тискал ее на коленках.
      - Нет! - пискнул старик еще тоньше. И Маша вдруг поняла, что не сможет нажать на курок.
      Пистолет, висящий перед носом президента, внезапно со звоном упал на пол. Раздался чмокающий звук, и президент почувствовал на лице влагу. Он утер лицо и посмотрел на руку. Это была слюна.
      Крики, стоны, беготня, рев тревожной сигнализации - все это не касалась Машу. Невидимка шла мимо бегущих омоновцев, мимо докторов и просто аппаратчиков... Она миновала одну, другую дверь...
      Через несколько минут ее уже не было в Белом Доме. Сюда она добралась в машине Ильи Аркадьевича, выскочив из гостиницы без шубки...
      До "России", чтобы не продрогнуть, ей пришлось бежать.
      МАША
      1
      - Если бы я сам не видел фотографию в газете, я бы решил, что ты начиталась плохих детективов, - сказал отец, туша четвертую подряд сигарету. - Но я не понимаю: почему ты не рассказала обо всем этом раньше?
      - Я рассказывала! - деланно возмутилась Маша. - Помнишь, я же прямо так и сказала тебе: "Папа, я граблю банки и сберегательные кассы..."
      Варвара Сергеевна улыбнулась своей мягкой тихой улыбкой и, поднявшись со стула, сказала:
      - Между прочим, Паша, я помню. Ты сам мне рассказывал, как она это тебе заявила...
      - Нет! - возмутился Павел Иванович, - в тот момент это было подано как шутка! И, между прочим, довольно глупая. Не мог же я всерьез принять эти слова, когда не знал, что моя дочь - невидимка! Это коварный, очень коварный прием: говорить правду так, чтобы все думали, что ты лжешь, и именно таким образом скрывать правду!
      - Не кипятись, - Варвара Сергеевна положила ему на плечо руку, - вон, чайник вскипел. Пойду заварю. - И вышла из комнаты.
      Он снова закурил.
      - Ну и что ты собираешься делать дальше. Ты, несмотря на юность, напрочь погрязла в криминальной среде. И это моя дочь - дочь известного в стране юриста!..
      - Да нет, папа, ты не прав... Из криминальной среды я уже выбралась. На мне ничего не висит. Берман позаботился...
      - О-о-о, Берман!.. - Папа закатил глаза, - о коварстве и хитрости этого персонажа ходят легенды. Он умеет так поставить дело...
      - Умел, - поправила Маша.
      - Да, прости. Умел. - Он осекся, поскреб бороду. - И все-таки я никак не могу окончательно поверить в то, что нашумевшее покушение на президента... Что это именно ты... Но президент-то, президент-то - хорош! Я всегда догадывался...
      Варвара Сергеевна вошла с подносом - чайник, чашки, вазочка с вареньем.
      - Паша, - остановила она мужа. - Ты отец не президента, а вот этой девочки. Задумайся-ка лучше о ее судьбе.
      - Я задумался, - обиженно буркнул Павел Иванович и принялся мрачно и шумно прихлебывать чай.
      - А по-моему, и думать нечего, - пожала плечами Маша. - Поеду домой, закончу вечернюю школу, а потом - буду поступать.
      - Куда, если не секрет, - поинтересовалась Варвара Сергеевна.
      - Я пока не решила... Если по опыту, то самое лучшее - на юрфак.
      Отец оживился:
      - Все-таки есть в тебе что-то от меня!
      - Да, но на самом-то деле я, наверное, не буду на юридический поступать. Мне это не очень нравится.
      - А что тебе нравится?! - вновь насупился отец. - Боюсь, я воспитал социально-инфантильного иждивенца.
      - А может быть, Маша, стоит подумать о том, как с пользой для себя и для общества употребить твои необычные способности? - поспешила предложить Варвара Сергеевна, предотвращая обиженный ответ Маши, что, мол, "воспитывал меня, папочка, не ты..."
      - Я думала об этом. Но ничего такого не нашла. Обязательно что-то детективное. А мне этого уже вот так хватило, - провела Маша рукой по горлу. - Не знаю. В конечном счете, эти способности мне только мешают. Вот, Соня, она ведь точно такая же, как я, но она твердо знает, что будет врачом... А у меня - все перепуталось!
      - Может быть, именно с Соней тебе и стоит поговорить об этом? По тому, что ты о ней рассказывала, мне показалось, что вы похожи не только внешне.
      - Да, наверное, - задумалась Маша. - Я прямо сейчас им позвоню!
      Она вышла в коридор, набрала номер.
      - Алло, здравствуйте! Это Маша. Соня дома?
      - Маша?! - отозвалась сонина мама, и по ее тону Маша сразу почувствовала, что происходит что-то неладное. - Маша, Соня исчезла. Она вчера не вернулась из школы! Я обзвонила все больницы и морги. Кабинет вашего Бермана не отвечает, в гостинице, в Москве живет кто-то другой, и про вас ничего не знает! Где она может быть?! - В любую секунду она могла сорваться на рыдания. - Я думала, может, она снова срочно понадобилась в Москве? Я по радио слушала про какое-то покушение и подумала...
      - Нет, я не видела ее с тех пор, как она уехала домой. Я сейчас позвоню нашим общим знакомым, вдруг они что-нибудь знают. А потом перезвоню вам.
      - Пожалуйста, Маша! Я не буду отходить от телефона!
      Маша нажала на кнопку сброса и тут же набрала номер Гоги.
      - Длинные гудки. Маша уже собралась было повесить трубку, но тут ей все-таки ответили.
      - Да? - глухо прозвучал женский голос.
      - Это вы, Амалия?
      - Да. А это...
      - Это Маша. Позовите Гогу!
      Ответ "Мышонка" был более чем неожиданным:
      - Ах ты гадина! Я же видела тебя в машине! Куда вы его дели?!
      - Мы?.. В какой машине? - не успела сориентироваться Маша.
      - Гадина! - повторила Амалия и повесила трубку.
      Маша набрала номер снова, но трубку не снимали. Однако, за это время она успела кое-что сообразить. И вновь позвонила сониной маме.
      - Значит так, - сказала она. - Вчера Соню видели в Ленинграде в какой-то машине. Я постараюсь найти ее. Не беспокойтесь.
      - Господи! Да когда же все это кончится?! За какие грехи ты свалилась на нашу голову?
      Маша обиделась, но сумела сдержаться:
      - Я ни в чем не виновата. За Соню я беспокоюсь так же, как и вы. И я постараюсь найти ее. Ждите. - И она опустила трубку на клавишу.
      Залетев на кухню, выпалила:
      - Папочка, у меня проблемы!
      - Это твое естественное состояние, - съязвил он, но, поймав укоризненный взгляд жены, тут же спросил серьезно: - Что стряслось?
      - Соня пропала, и Гогу кто-то увез. Я должна их найти.
      - При чем тут ты? - забеспокоился отец.
      - Папа, ты не понимаешь. Все их неприятности только от меня. Как-то, наверное, вычислили, что они причастны к покушению. - Отвечая, она уже натягивала шубку.
      - Тогда - я с тобой, - сорвался в коридор отец.
      - Не говори глупости, я в полной безопасности.
      - Помолчи! - неожиданно рявкнул он и принялся завязывать шнурки ботинок.
      - Паша, только, пожалуйста, будь осторожней! - вышла в прихожую Варвара Сергеевна.
      - Буду, - пробурчал он, разгибаясь.
      - Папа, я никуда с тобой не пойду! - твердо сказала Маша.
      - Значит, не пойдешь совсем. Или со мной, или никуда, - упрямо заявил тот, нахлобучивая шапку.
      Тут Маша поняла, как действовать дальше и перестала упорствовать.
      - Ладно, - бросила она, перекинула через плечо сумочку и отворила дверь.
      Молча спустились в лифте, вышли из подъезда. Она остановилась и обернулась лицом к отцу.
      - Папочка, тебе со мной нельзя. Прости. - Она коснулась губами его щеки, отпрянула, глянула в его, еще ничего не понимающие глаза и дала несильный посыл на исчезновение.
      Павел Иванович растеряно огляделся по сторонам, затем, быстро осознав, что произошло, возмущенно воскликнул:
      - Мария, это нечестно! Быстро появись обратно!
      Но она, не слушая его уже бежала к подземному переходу. Она жалела лишь о том, что в Москве, по дороге в аэропорт выкинула пистолет в окошко такси. Она вполне могла бы как-нибудь исхитриться и, пользуясь невидимостью, пройти с ним через досмотр. Но это были бы лишние сложности, а она почему-то была уверена, что оружие не пригодится ей больше никогда в жизни.
      Перейдя на другую сторону шоссе, она поймала машину и объяснила, как добраться до нужного ей дома. Минут через десять она уже трезвонила в дверь Гоги.
      После долгих шебуршаний глазок потемнел, и раздался голос "Мышонка":
      - Кто там?
      - Амалия, это Маша. Откройте быстрее!
      - Чего это ради? Гогу уволокли, теперь я понадобилась? Что-то лишнее знаю?
      - Вы меня видите?
      - Ну, не вижу...
      - Так с чего вы решили, что в машине была я, вы же меня не видите!
      С минуту Амалия соображала, затем засов железной двери заскрежетал.
      - Заходи, не сообразила я... - сказала хозяйка, отворяя. - Так это твоя двойница была? - (Маша поразилась такому необычному слову.) - Мне ж Гога рассказывал...
      - Что это была за машина? Милицейская? Кто еще в ней был?!
      - Да какая милицейская?! - изумилась Амалия. - Шахиня это была, со своими...
      Опять Шахиня!.. Маша тяжело опустилась на диван. Где ее искать? Нет ни малейшей зацепки.
      - Ты знаешь, где ее можно найти?
      - Откуда? - сокрушенно всплеснула руками та. - Я ее и узнала-то по рассказам, а раньше и не видела никогда.
      - А что за машина была? - повторила Маша вопрос.
      - Не разбираюсь я в машинах. Иномарка какая-то.
      Вот же бестолочь! - скривилась Маша. - Хотя, что ее винить? Зачем ей знать марки машин, типы оружия, места встреч бандитов?.. Она - правильная, домашняя женщина. Это я - монстр, у меня никогда не будет нормальной жизни...
      Она почувствовала, что растерянность в ее душе перерастает в ее душе в отчаяние и панику, не давая сосредоточиться.
      "Ну успокойся, успокойся, - принялась она уговаривать саму себя. Сейчас что-нибудь придумаем..." И действительно, тут же ее озарило: "Метрополь"! Там вполне могут знать, где искать жену своего бывшего хозяина!
      - Так, - обратилась она к "Мышонку", - я буду искать, а вы сидите дома и никому не открывайте. Иногда я буду вам звонить, спрашивать, не появился ли Гога, или если еще что-нибудь понадобится.
      - Поняла, поняла!
      - Тогда иди, закройся за мной. - Маша тороплива встала.
      ...В ресторане она, только войдя, сразу обратилась к первому попавшемуся официанту:
      - Парень, извини, Шахиню ты знаешь?
      - Что будете заказывать? - произнес тот ледяным тоном вместо ответа. Но по выражению его толстой рожи было ясно, что все он знает.
      - Слушай, у меня нет времени. Мне нужна Шахиня, понимаешь?
      - Если вы не собираетесь ничего заказывать, я вынужден позвать охрану.
      - Слушай ты, свинья, - зашипела Маша. - Я - девочка-невидимка, слышал про такую?!
      Официант слегка побледнел. Слышал он и про невидимку.
      - Будешь темнить, я тебя в порошок сотру! Мне это - раз плюнуть! Ты понял, гад?! - схватила она его за галстук-бабочку.
      - Тихо, тихо, люди смотрят, - зашептал он в ответ, и Маша отпустила его. - Сдай в гардероб шубку и сядь за столик. Поговорим.
      Через минуту он склонился перед ней, якобы принимая заказ:
      - Что тебе надо? Только быстро.
      - Я ищу Шахиню, - стервенея от злости, процедила она.
      - А я здесь при чем?
      - Опять за свое?! - она даже привстала. - Ты ведь ее знаешь!
      - Еще бы не знать, она у нас "крышу держит".
      - Я вас от нее избавлю.
      - Зачем? Она по-божески берет. Не она, так другой, еще наглее, будет. К тому же, на мою зарплату это не влияет.
      - Ты, гад, - мило улыбаясь прошептала Маша. - Если ты немедленно не скажешь, где ее искать, я тебе яйца вырву. До завтра ты точно не доживешь.
      Официант расплылся в ответной улыбке, говоря при этом:
      - А если наведу, меня Шахиня прихлопнет, она шутить не любит.
      Со стороны их разговор выглядел, как милая беседа с элементами легкого флирта.
      - Со мной тоже не шутят.
      - Ладно, слушай сюда. - И он сделал какие-то пометки в меню. - Ешь, пьешь, потом я даю тебе счет. На бумажке будет все написано. - Он развернулся и двинулся от нее через зал.
      Маша чуть было не выскочила из-за столика и не побежала за ним. Но сдержалась. А потом - и вовсе успокоилась. В конце-концов, один час тут вряд ли что-то решает. А что боится, так это - нормально.
      Ужин, принесенный официантом, был не слишком роскошным. Графинчик с коньяком был вполне к стати: Маша нервничала, а спиртное помогло ей расслабиться. А вот подсевший к ней вскоре пьяненький азер был совсем не к стати. Он то приглашал ее на танец, то спрашивал, как ее звать, то описывал свой коттедж на морском берегу... Но Маша только хмуро поглядывала на него, изредка бросая в ответ пару не слишком ласковых слов.
      Минут через двадцать азер рассосался, познакомившись с более словоохотливой дамой за соседним столиком.
      Появился официант, протянул счет, буркнул:
      - На улице.
      Маша расплатилась, сунула бумажку в карман джинсов, вышла в фойе. Но не сразу - в гардероб, а сначала прошла в туалет, заперлась в кабинке и, вынув записку, прочла ее.
      Шахиня и ее люди здесь, в подсобке. Это в подвале. Без оружия не суйся, убьют. В подсобку иди не через зал, а с улицы, там, на двери служебного входа череп и кости. В конце коридора - лифт. Тебе - вниз.
      Сожги записку, как прочитаешь. Я бы мог тебя заложить, но ты мне больше, чем Шахиня понравилась. Будь человеком. Удачи.
      Маша порвала бумажку на мелкие кусочки, бросила в унитаз и спустила воду. Затем спокойным шагом прошла в гардероб, оделась и вышла на улицу.
      Осенний ветер опалил щеки, и Маша вдруг поняла, что пьяна. "Но, подумала она, - не настолько, чтобы отказываться от принятого решения".
      Дверь с черепом и костями нашлась без труда. Замечание про оружие она проигнорировала и, не задумываясь о дальнейшем, нажала кнопку звонка.
      2
      Дверь отворил мужчина в синем рабочем халате и заплывшем от пьянства лицом.
      - Чего вам, барышня? - спросил он, но, получив легкий посыл и повертев головой, пожал плечами и дверь захлопнул. А Маша уже шла по бетонному полу коридора.
      Чуть слышно звучала музыка, доносясь из обеденного зала, гудели холодильники и вентиляторы, гремела моющаяся посуда. Тут и там слышались неясные голоса, смех и переругивания работников ресторана.
      Пройдя шагов двадцать, она обнаружила массивную дверь грузового лифта и вызвала его. Вошла в кабину и убедилась, что не ошиблась: кроме кнопок с номерами этаже, была тут и кнопка, возле которой было нацарапано: "Подвал". Нажала ее, и лифт двинулся вниз.
      Выйдя оказалась прямо в холодильной камере - мрачном помещении, увешанном мясными тушами.
      Зябко поведя плечами, пробежала через него до какой-то двери, и тут внезапно что-то заскрежетало, и туши зашевелились. От испуга Маша остановилась, как вкопанная. Туши, словно в каком-то дурацком хороводе медленно двигались по кругу. Приглядевшись, Маша поняла, что крюки, на которых они весят, укреплены на огромной цепи по типу велосипедной, удерживаемой шестернями. Она увидела дыру в потолке, в которую одна за другой исчезло две туши, и поняла, что перед ней просто-напросто транспортер - механическая система доставки мяса из холодильника на кухню.
      Все стало ясно, но ужас не отступал - слишком эта картина напоминала что-то читанное ею о фашистских концлагерях... Но она заставила себя ступить еще шаг, толкнула дверь. И оказалась в очень узком и коротком коридорчике с четырьмя дверьми вдоль одной стены. На одной из них была табличка "Склад", на другой - "Вентиляторная", а из-за третьей - с надписью "Колбасный цех" - раздавался звук человеческой речи.
      Тут только до маши дошло, что случись ей сейчас встретиться с Шахиней, та будет видеть ее новую шубку. Пришлось немедленно сбросить шубку на пол, туда же она бросила и сумку. Тут же с потолка ей за шиворот упала холодная капля воды. Вздрогнув и передернув плечами, Маша приоткрыла дверь.
      Да. Это то, что она искала. За огромны металлическим разделочным столом, уставленным едой и бутылками, сидели трое: Лиза Деева, Копченый (а по сведениям Бермана, он был арестован! Сбежал?) и какой-то незнакомый Маше тип. А еще один незнакомец, стоя возле стены, держал в руках металлический прут и газовую лампу, такую, какой опаливают свиные туши.
      О назначении этих предметов нетрудно было догадаться: к вбитым в стену крюкам были привязаны отнюдь не только окорока и колбасы, к ним же за ноги и за руки были привязаны буквально распятые Гога и Соня.
      Чтобы не вскрикнуть, Маша зажала себе рот ладонью. Гогу она узнала с трудом, скорее даже догадалась, что это он: лицо его превратилось в сплошной синяк.
      Как раз, когда Маша разглядела всю эту картину, палач прижал раскаленный прут к его ляжке. Гога только слабо застонал. Он был без сознания. Через щель Маше в ноздри пахнуло горьким запахом горелого мяса.
      - Ладно, брось! - махнула рукой Шахиня. - Этот уже готов. Принимайся за девчонку.
      - Я ничего не знаю! - вскрикнула Соня. - Ни про какие деньги она мне ничего не говорила!
      - Столько времени вы были вместе, и она тебе ничего не рассказала? Это так не похоже на нашу милую Марусю, - усмехнулась Шахиня. - Тогда скажи хотя бы, где она.
      - Я не знаю! Когда я уехала из Москвы, она осталась там.
      - Эту сказочку мы уже слышали. Но не поверили ей. Мои люди побывали в том номере России, который ты мне назвала, но там, милая моя, живут совсем другие люди, и никакой Маши они знать не знают. Так что, сдается мне, что все-то ты врешь. И это потому, что ты просто представить себе не можешь, как сейчас тебе будет больно! Давай, - кивнула она палачу. - Не пожалела нашего общего друга, уж себя-то пожалеет.
      Маша еще не знала, что будет делать дальше, но она должна была предотвратить прикосновение раскаленного металла к телу Сони.
      - Стойте! - крикнула она и широко распахнула дверь. - Я здесь!
      Все четверо бандитов уставились в ее сторону.
      - Что видишь? - дрогнувшим голосом спросила Шахиня незнакомца за столом.
      - Она, - ответил тот. - Такая же. - Кивнул в сторону Сони. Но, получив гипнотический удар, тут же добавил: - Уже исчезла.
      - Не смотри на нее! - взвизгнула Шахиня, обращаясь к палачу. Тот моментально опустил глаза, а Маша злорадно подумала: "Что, интересно, он выгадал, если все равно на меня смотреть не будет?"
      Но это была последняя ее мысль, потому что еще через мгновение она получила мощный тупой удар по голове. Переживая за Гогу и Соню, она потеряла бдительность и не заметила, как кто-то подкрался сзади.
      Свет померк.
      Очнулась Маша уже привязанной к крючьям рядом с Соней. Очнулась от того, что на нее плеснули холодной водой. Голова раскалывалась нещадно. В комнате прибавился еще один человек - тот самый алкаш в синем халате, который открыл ей служебный вход. "Он же не видит меня, как он смог меня ударить?" - подумала Маша, но тут же сообразила: шубку-то она сняла...
      - Глаза открыла, - объявил губастый палач. Сейчас он держал в руках ведро. Единственному из бандитов - ему - Маша еще не успела дать установку.
      - Отлично! - отозвалась Шахиня. - Ну что, Маруся, вот мы и встретились. При чем на этот раз мне повезло больше, чем тебе.
      - Отпусти их, - кивнув в сторону Гоги и Сони, произнесла Маша тихо, но все равно каждое слово слово болью отдавалось в висках.
      - Чтобы они ментов привели? Или выручать тебя взялись? Не-ет, отсюда они уйдут только вместе с нами, и только после того, как ты расколешься. А ты расколешься! Как миленькая. Сначала мы будем мучить твою подружку, пока не сдохнет, а потом уж за тебя возьмемся.
      - Что тебе нужно? - выдохнула Маша.
      - Бабки, бабки, что же еще? Деньги, которые ты у меня украла, ответила Шахиня и хрипло засмеялась. - Не Атосика же твоего!
      - Деньги я оставила дома, в аэропорту, в ячейке камеры хранения.
      - Номер шифра?
      Маша назвала номер.
      - Запиши, - скомандовала Шахиня Копченому, тот отошел к столу и вернулся с огрызком карандаша и клочком бумаги. А Маша продолжила:
      - Но я по телефону попросила свою подругу их забрать. Ни пытать, ни мучить ее не надо, нужно только сказать ей, что я велела их вам отдать, и она отдаст.
      О том, что она просила Алку сдать деньги в милицию, Маша сказать побоялась.
      - Адрес и телефон подружки.
      Маша продиктовала.
      - Ничего мы ей говорить не будем, ты сама все скажешь, - усмехнулась Шахиня, - а мы послушаем. - И, открыв сумочку, достала трубку сотового телефона.
      - Когда я ей звонила, за мной менты следили. Если они телефон прослушивали, то Алка там уже ничего не нашла.
      - Ясно, - покачала головой Шахиня. - В общем-то, похоже на правду. Ведь денег тебе не жалко, они тебе легко даются. Но если это так, ты очень горько об этом пожалеешь...
      Набрав восьмерку, спросила:
      - Код города?
      Маша назвала. Шахиня набрала номер и передала трубку Копченому:
      - Набери номер, когда ответят, подставь ей к уху.
      - Я ж не вижу ее.
      - Ощупью, - ухмыльнулась Шахиня.
      Копченый, глядя в бумажку, нажал нужные кнопки.
      - Не отвечают. Нету никого.
      - Держи дольше, - подсказала Маша. - У нас сейчас ночь.
      И действительно, еще минуты через две Копченый, торопливо нащупав левой рукой ее лицо, правой подставил трубку ей к уху.
      - Алло, алло! - услышала она мужской голос. - Слушаю вас!
      Голос показался Маше знакомым, но она не вспомнила, кому он принадлежит. Сейчас это и не имело значения.
      - Позовите, пожалуйста, Аллу.
      - Аллу? Минуту.
      Вскоре раздался заспанный голос подруги:
      - Да-да?
      - Алка, это Маша.
      - Ой, Машка, ну ты даешь, - почему-то смущенно отозвалась та. - Как ты? Откуда?
      Шахиня в это время подошла вплотную и приблизила ухо к трубке с обратной стороны. Она конечно же все отчетливо слышала.
      - Я в Питере. Но это не важно. Самое главное: ты забрала деньги?
      - Да.
      Шахиня удовлетворенно улыбнулась.
      - Они у тебя? - спрашивая, Маша чувствовала, как холодок страха касается ее сердца.
      - Понимаешь, Машка, я их почему-то не сдала. Все собиралась, собиралась, а потом подумала...
      Испытав чуть ли не радость, Маша перебила ее:
      - Молодец! Все нормально. Сейчас они у тебя?
      - У меня.
      Маша перевела дух.
      - Ну, слава Богу. Алка, тебе придется отдать их Шахине. Я тебе про нее рассказывала.
      - Машка, жалко ведь!
      - Алка, это нужно...
      Шахиня отобрала трубку у Копченого:
      - Здравствуйте, милая девочка, - заговорила она вкрадчиво. - С вами говорит Лиза Деева, или, как меня называет ваша подружка - "Шахиня". Обстоятельства сложились так, что сейчас она находится, э-э-э, как бы у меня в гостях, - Лиза подмигнула Маше. - И будет находиться здесь до тех пор, пока вы не вернете мне деньги. Заметьте, мои деньги. - Она немного помолчала, выслушивая алкин ответ, затем сказала еще более ласково: - А тогда я ее убью... Да, вот она тут передо мной в позе Христа. Сначала мои люди трахнут ее по очереди, потом мы будем жечь ее каленым железом, а уж потом... Да-да, пожалуйста. - Лиза вновь, держа трубку в левой руке, поднесла ее к машиному лицу.
      - Машка! - раздался оттуда взволнованный голос Алки.
      - Да?
      - Это все - правда?
      - Правда.
      - И ты ничего не можешь сделать?
      - Нет.
      Вдруг Шахиня отвела правую руку и наугад, но не промахнувшись, ударила Машу кулаком между ног. Удар был столь неожиданным, а боль такой сильной, что Маша вскрикнула, а потом застонала.
      - Машка! Машка! - закричала Алка в трубке. - Скажи ей, что я все отдам, только пусть они тебя не трогают!
      Лиза поднесла телефон к своему уху:
      - Все в порядке. Просто мне не понравилось, как неубедительно она с вами разговаривает... Нет-нет, вам никуда лететь не нужно, вы можете совершить какую-нибудь оплошность... Да, и не вздумайте устроить какую-нибудь глупость, я ведь и вас могу... Да, завтра. И вы все отдадите им... Сколько? Ничего-ничего, считайте, что эту сумму я вам подарила. Точнее, заплатила за хранение... Всего доброго, - проворковала Шахиня на прощание, нажала кнопку сброса и, вернувшись к столу, сунула трубку в сумочку. Затем обернулась к Маше и, недобро улыбаясь, спросила:
      - Деньги мне теперь вернут и без тебя. И ты что, действительно думаешь, что я отпущу тебя живой? Чтобы ты снова преследовала меня?
      - Я не буду. - Маша сказала это чистосердечно.
      - И я поверила... Для того, чтобы тебя убить достаточно уже и того, что ты мне сделала раньше... Помнишь, как ты издевалась над нами? - От злости голос Шахини задрожал. - А как ты, сука, избила меня в гостинице?! Нет, милая, живой я тебя оставить не могу. Этих - то же, - кивнула она на Гогу с Соней. - Но они умрут быстро, а ты будешь умирать долго и страшно. - Она оглянулась. - Леший, ты будешь первым. Давай, трахни ее.
      - Не интересно, - отозвался тот, что жег раскаленным прутом Гогу. Не видно же ничего. Давай, я лучше ту, вторую, она точно такая же.
      Маша оглянулась на Соню и поняла, что воля той сломлена окончательно. Уронив голову на грудь, она тихо плакала, ни на что не обращая внимания.
      Дойдет и до нее очередь.
      - Вон, Николай ее видит, - продолжал отнекиваться "Леший", - пускай он ее и трахает.
      - А я че, я - с удовольствием, - ухмыльнулся губастый и двинулся к ней.
      - В глаза ей не смотри! - крикнула Шахиня. Но опоздала. Преодолев головную боль, Маша уже дала ему посыл. Но он как будто и не заметил этого.
      - Какая разница, вижу - не вижу, - поравнявшись с ней и облапав, ухмыльнулся он. - Я вообще это дело в темноте делать люблю.
      Он задрал ей рубашку и ощупал грудь. Расстегнул ее джинсы и слегка стянул их.
      Маша почувствовала, как яростно заколотилось сердце, как сжало виски от стыда и ужаса.
      - Одну ногу ей отвязать надо, - обернулся губастый Николай к Шахине, а то штаны с нее не снять. И вообще, не удобно.
      - Ишь ты, эстет какой. Развяжи. С одной ногой не убежит.
      Губастый встал на колени и принялся ощупью распутывать веревку.
      Когда нога освободилась, Маша покачала ступней, разгоняя мурашки... А потом что есть силы ударила пяткой в губастую рожу.
      - Ах, сука! - взревел Николай, вскакивая на ноги и размазывая по лицу кровь разбитых губ. - Ну, пиздец! - Он рывком расстегнул ширинку.
      И тут погас свет.
      Тьма наступила кромешная.
      - Что это? - вскрикнула Шахиня. Но никто ей не ответил.
      3
      - Подстанция, наверное, вырубилась, - подал голос пьяница в синем халате, тот, что сначала впустил Машу, а потом ударил ее по голове. - А может - короткое замыкание. Тогда нужно в коридоре рубильником туда-сюда подергать. Есть чем посветить?
      - Сейчас, - отозвался Николай и чиркнул зажигалкой. Он, видать, уже застегнулся. Пересек комнату, поднял с пола паяльную лампу, несколько раз качнул насос и поднес к ней зажигалку.
      Огненный хвост давал возможность разглядеть хоть что-то. На красивом "роковом" лице Лизы Деевой явственно читалась тревога. Маша перевела взгляд на Соню и увидела в ее глазах неожиданную, ничем не подкрепленную, надежду. И ей и самой стало от этого легче.
      Первым к двери двинулся "алкаш", губастый шел за ним, в одной руке держа лампу, в другой - невесть откуда взявшийся пистолет. Они шагнули за порог и в "колбасном цехе" вновь воцарился мрак.
      Через мгновение из коридора раздался звук какой-то возни, слабый сдавленный крик и сова стало тихо. А еще через миг два ярких, слепящих световых луча ударили из дверного проема. И раздался громкий незнакомый голос:
      - Оружие бросить! Руки за голову! Малейшее движение - стреляю!
      Огни переместились в комнату. Глаза уже немного привыкли к свету, к тому же, отражаясь от стен, он рассеивался. Маша увидела, что Шахиня, Копченый, и ранее не знакомый, не пожелавший ее насиловать, бандит, стоят, замерев с поднятыми руками. Только фигуры с фонариками оставались пятнами глубокой черноты. И тут на освещенное пространство выступил еще один человек. У Маши сам-собой приоткрылся рот.
      - Папа! - вскрикнула она. И повторила тихо. - Папа.
      А тот метнулся в сторону Сони и принялся отвязывать ей руки. Маша сообразила, что отец не видит ее, и даже тихонько засмеялась. Точнее, так же как и "алкаш", он видит только то, что в момент посыла было прикрыто шубкой. Но в полутьме не смог идентифицировать бесформенный обрубок ее тела, как свою дочь.