18

«Один день», – была первая мысль Дага по пробуждении следующим утром.

Он ожидал, что канун свадьбы будет посвящен спокойным приготовлениям к небольшой семейной церемонии, что время, возможно, будет отведено для медитации с подобающей серьезностью перед тем шагом, который ему предстояло сделать, – и еще для того, чтобы заглушить тихий противный голосок, постоянно звучащий у него в сознании.

«Что ты делаешь? Как ты оказался в таком положении? Твои планы должны быть иными! Ты хоть имеешь представление, что случится, когда ты доберешься до дому?»

На последний вопрос достаточным ответом Дагу казалось простое «нет». Более сложные вопросы вроде «Как ты собираешься защищать Фаун, когда не можешь защитить даже себя?» или «Что будет с детьми-полукровками?» он пытался прогнать, хотя последней мыслью всегда оказывалось «Будут ли они отверженными и несчастными?», которая возвращалась снова и снова.

Однако после завтрака на ферму Блуфилдов явились не две соседки – подружки Фаун, появления которых Даг смутно ожидал, а еще и пять сестер подружек, четыре невестки, несколько общих родственниц и неисчислимое множество матерей и бабушек. Они походили на стаю саранчи наоборот: принесли с собой невероятное количество еды и принялись наводить порядок. Они болтали, они смеялись, они пели, они – по крайней мере младшие – непрерывно хихикали, они заполонили весь дом.

Мужчины Блуфилды быстренько разбежались по дальним полям. Даг, пораженный увиденным, задержался – на время.

Представления молодым женщинам были не так уж тягостны, хотя по большей части те испуганно молчали или нервно улыбались. Самые смелые, впрочем, увидев, как помогает ему Фаун, тоже захотели принять в этом участие, и скоро Дагу пришлось уклоняться от того, чтобы его непрерывно кормили и поили, как какого-то странного ручного зверька. Откормленный как на убой, Даг старался не задумываться над происходящим. Потом еще одна хихикающая компания во главе с суровой матроной вместе с Фаун, которая отказалась что-либо объяснять, загнала Дага в угол и принялась измерять различные части его тела – к счастью для его убывающего самообладания, все же за одним исключением, – а потом, заливаясь смехом, удалилась. Рабочая комната Нетти, обычно бывавшая тихим убежищем, оказалась полна гостей, а кухня, кроме того, стала еще и невыносимо жаркой из-за непрерывной готовки. К полудню Даг последовал примеру остальных мужчин и отправился в добровольное изгнание, хотя оставался достаточно близко к дому, чтобы слышать песни, долетавшие сквозь открытые окна. В отсутствие мужчин некоторые песенки, что неудивительно, стали довольно игривыми: в конце концов, шла подготовка к свадьбе. Даг порадовался, что странный выбор супруга не лишил Фаун этих удовольствий.

К ужину женщины разошлись, хотя и намеревались вернуться утром для окончательных приготовлений; только после того как все поднялись из-за стола, Даг нашел время для размышлений. Он в одиночестве уселся на крыльце, свесив ноги вниз и глядя на тихую речную долину, сменившую золотисто-зеленый цвет на тускло-серый после того, как солнце село. На крыше старого амбара мягкие бурые горлицы печально перекликались своими мягкими бурыми голосами. Этот вид нравился Дагу больше всего на ферме, и он подумал, что тот, кто строил этот дом, должно быть, разделял его чувства. Даг испытывал странную неуверенность: все его прежние опоры разрушились, а новых не появилось. За исключением Искорки. Но и она едва ли могла стать неподвижной осью его вращающегося мира – она слишком быстро для этого двигалась, и Даг опасался, что потеряет ее, если моргнет.

Он заметил Раша, идущего в сгущающихся сумерках по тропинке. После случая с чашей близнецы перестали донимать Дага колкостями, но только потому, что старались не разговаривать с ним вообще. Если уж с ними нельзя подружиться, может быть, стоит припугнуть? Вит, напротив, казался зачарованным Дагом и всюду ходил за ним, словно опасаясь пропустить новую демонстрацию магии. Даг старался обходиться с ним, как с особенно беспомощным молодым дозорным, и это, похоже, давало плоды. Не будь его рука сломана, Даг мог бы предложить научить Вита стрельбе из лука, что было бы хорошим способом дружески сблизиться с ним. Теперь же его устные рекомендации заставили Вита с удивившей Дага покладистостью сказать: «Может быть, покажешь, когда вернешься».

Это заставило Дага задуматься о том, вернутся ли они с Фаун когда-нибудь. Первоначальные намерения Дага, когда он предложил жениться на Фаун, заключались в том, чтобы восстановить ее связи с семьей на случай отчаянной нужды – говоря откровенно, на случай его смерти. Страж Озера попытался бы войти в семью жены, стать новым братом по шатру; семейство жены, в свою очередь, ожидало бы, что так и случится. Крестьяне принимали в семью новых сестер, а не новых братьев, и не были привычны к противному. Дагу потребовалось некоторое время, чтобы понять: единственные члены семьи, которым он должен угодить, чтобы получить Фаун, – это старшие, которые в любом случае ожидали, что рано или поздно кто-нибудь ее уведет. Принятие предложения Дага в этом смысле было натяжкой, но не обращением обычая вспять. Возвращение Дага к собственному народу ставило перед ним трудноразрешимые вопросы, особенно трудноразрешимые потому, что о большинстве из них Фаун и не подозревала.

На тропинке снова показался Раш... Заметив Дага на крыльце, он свернул на лужайку между домом и старым амбаром – травянистое пространство, куда иногда загоняли овец попастись. Трава, которую не съедали овцы, раз в год скашивалась, чтобы лужайка не заросла лесом, который мог бы закрыть вид на реку. Когда Раш приблизился, Даг почувствовал в нем напряжение и решил шире открыть свой Дар, хоть и предчувствовал, что результат окажется неприятным.

– Эй, дозорный, – окликнул его Раш, – ты нужен Фаун. Она у дороги, там, где кончается тропинка.

Даг заморгал, чтобы скрыть тот факт, что только что с помощью Дара оглядел все окрестности. Фаун, как он сразу же определил, находилась вовсе не на тропинке, а почти за пределами его восприятия, на вершине холма. И не одна, а, кажется, с Ридом. Впрочем, ее положение не было затруднительным. Так почему же Раш лжет? Ах... Лес у подножия холма не был безлюдным. Среди деревьев у дороги Даг обнаружил четыре смутных пятна – лошадей, по-видимому, привязанных. С ними находились четверо людей. Троих Даг не знал, но Дар четвертого был ему знаком – он узнал Идиота Санни. Так ли уж трудно предположить, что и остальные – крепкие деревенские парни? Даг не сомневался, что так оно и есть.

– Она сказала, зачем я ей нужен? – спросил Даг, чтобы выиграть немного времени на размышления.

Раш дважды вдохнул и выдохнул воздух, придумывая ответ. Он явно ожидал, что Даг сразу кинется на зов.

– Что-то связанное со свадьбой, – наконец ответил он. – Она не сказала зачем, но ты ей нужен прямо сейчас.

Даг почесал висок крюком, радуясь тому, что по глубоко укоренившейся привычке ни с кем, за исключением Фаун и Нетти, не делился сведениями о возможностях Стражей Озера. В результате в этой игре он на один ход опережал своих противников и теперь прикидывал, как не потерять это преимущество, подозревая, что оно у него единственное. Было бы занятно просто остаться сидеть и посмотреть, как Раш будет увязать все глубже, отчаянно придумывая причины, по которым Даг должен был бы спуститься с холма и попасть в ожидающую его засаду. Однако это означало бы, что вся компания будет рыскать вокруг, придумывая новые планы. Как бы ни мало желания испытывал Даг разбираться со злоумышленниками сейчас, еще меньше хотелось ему заниматься этим утром, и уж совсем не хотелось ему, чтобы в неприятности оказалась втянута Фаун, о чем, похоже, ее братья-враги как раз и позаботились. Что ж...

Даг послал свой Дар в лес у подножия холма, который за последние дни он несколько раз обошел пешком, высматривая... Да. Именно это. Прилив – не возбуждения, а очень специфического спокойствия, которое охватывало его в схватке с разбойниками или вблизи логова Злого – рывком переключил его рассудок на другой уровень. Ах, мишени... Он знал, что делать с мишенями. Но будут ли мишени знать, что делать с ним? Даг оскалил зубы. Если нет, он их научит.

– Э-э... Даг... – неуверенно пробормотал Раш.

У Дага не было с собой боевого ножа. Это оказалось и к лучшему: не будет отвлечения, все равно у него нет здоровой руки, чтобы им орудовать. Даг поднялся и размял левую руку.

– Ну конечно, Раш. Где, ты сказал, она ждет?

– У дороги, – ответил Раш, одновременно испытывая и облегчение, и испуг. Отсутствующие боги, ну и плохой же из мальчишки лжец... Что ж, в целом это очко в его пользу.

– Ты идешь со мной, Раш?

– Через минутку. Ты иди вперед. Мне нужно кое-что взять из дому.

– Хорошо, – дружелюбно кивнул Даг и двинулся вниз с холма к тропинке. Пройдя несколько сотен шагов, он свернул в лес, намечая более подходящий маршрут. Ему нужно было застать врасплох тех, кто устроил ему засаду, подойдя к ним с правильной стороны. Даг задумался о том, как быстро парни смогут бежать: его ноги были длинными, но их – молодыми. Лучше не подпускать их слишком близко.

«Мари прибила бы меня за такой дурацкий трюк». Эта мысль оказалась странно успокаивающей. Как все знакомо.....

Даг крался вниз по склону холма, пока не оказался футах в пятнадцати позади четверых парней, прячущихся в тени деревьев, глядя на тропинку.

«Похоже, Санни запомнил мой совет».

Сумерки еще не сгустились; в темноте Дар дал бы Дагу существенное преимущество, но он хотел, чтобы намеченные жертвы видели его.

– Добрый вечер, ребята, – сказал он. – Ищете меня?

Парни подскочили и обернулись. Золотая голова Санни сияла даже в тени деревьев. Остальные были не такие заметные – один сутулый, другой – такой же мускулистый, как Санни, третий – тощий; все – достаточно молодые, чтобы наделать глупостей, и достаточно большие, чтобы быть опасными. Неприятное сочетание... Трое были вооружены дубинками, к которым Даг теперь относился с новым уважением. У Санни имелась и палка, и большой охотничий нож – в ножнах на поясе. Пока...

Санни первым пришел в себя и прорычал:

– Привет, дозорный. Позволь сказать тебе, что тебя ждет. – Даг склонил голову к плечу, притворяясь заинтересованным. – Ты здесь не нужен. Через несколько минут Раш приведет твоего коня и притащит имущество, и ты отправишься на север. И обратно не вернешься.

– Ну и ну! – поразился Даг. – И как же, ты думаешь, тебе удастся меня заставить, сынок?

– Если не уберешься, мы тебя поколотим, а потом привяжем к коню, так что ты все равно отправишься на север. Только лишившись зубов. – Белозубая улыбка Санни блеснула в темноте, словно для того, чтобы подчеркнуть угрозу. Его приятели зашевелились, испытывая слишком сильное напряжение и беспокойство, чтобы присоединиться к его веселью, хотя один натужно рассмеялся, чтобы показать Санни свою поддержку.

– Не хотел бы тыкать вас носом, но все же я вижу в вашем плане некоторые прорехи. Во-первых, явное отсутствие коня. Полагаю, Раш встретится с некоторыми трудностями, пытаясь управиться с Копперхедом. – Даг позволил своему Дару на мгновение переключиться. В старом амбаре у Раша действительно начинались трудности. Даг решил, что не может отвлекаться на то, чтобы управлять конем на таком расстоянии, и разорвал связь. Он ведь сообщил всем членам семьи, в присутствии Соррела и Трил, что нельзя подходить к Копперхеду, если его нет рядом. Раш сам решил свою судьбу. Даг постарался не усмехнуться слишком уж откровенно.

– С твоей лошадью, дозорный, может управляться Фаун.

– Она-то может. Только вы, знаете ли, послали Раша. Вам не повезло.

– Тогда ты можешь отправиться пешком.

– После того как вы меня поколотите? Вы преувеличиваете мою выносливость. – Голос Дага стал мягким. – Думаете, вы вчетвером сможете со мной справиться?

Парни посмотрели на его перевязь, на изувеченную левую руку и переглянулись. Даг почувствовал себя польщенным тем, что они не расхохотались. Он-то думал, что они посмеются, но не стал говорить об этом. Более того: сутулый даже смутился. Санни, конечно, был более решителен. Охотничий нож явно появился неспроста.

– Ладно, чтобы вы поняли: я отклоняю ваше приглашение. Мне совсем не хочется пропустить собственную свадьбу. Правда, дело выглядит так, что на вашей стороне численное превосходство. Готовы ли вы меня сегодня убить? Сколько из вас готовы умереть ради этого? Вы подумали о том, как ваши родители и близкие будут чувствовать себя завтра? Как те, кто останется в живых, смогут объяснить им то, что произошло? Убийство – гораздо более грязная работа, чем вы думаете, и все не кончается тем, чтобы закопать трупы. Я говорю это на основании большого опыта.

Даг почувствовал, что должен остановиться; судя по выражению лиц парней, по крайней мере до двоих его слова начали доходить, хоть такое и не было его целью, когда он затеял всю эту болтовню. План игры был иным: бегство и преследование. К счастью, Санни и его мускулистый дружок начали подкрадываться к нему, разойдясь в стороны, чтобы удобнее было кинуться на Дага. Чтобы поощрить их, Даг начал пятиться и крикнул: «Неудивительно, что Фаун зовет тебя Идиотом Санни».

Санни резко вскинул голову. Со стороны его приятелей донесся приглушенный гогот. Санни кинул на них яростный взгляд и бросил Дагу:

– Фаун – шлюха. И ты знаешь это. Не так ли, дозорный?

«Что ж, этого достаточно!»

– Вам придется сначала поймать меня, мальчуганы. Если ноги у вас работают так же медленно, как и мозги, проблем у меня не возникнет...

Санни кинулся вперед, его палка свистнула в воздухе, но Дага уже не было там, куда Санни целился.

Длинные ноги Дага несли его вверх по склону; он обегал деревья, его сапоги скользили на опавшей дистве, на влажных камнях, на зелено-черном мхе вокруг стволов. Судя по болезненному кряхтению, по крайней мере один из преследователей обнаружил, что опору для ног найти нелегко. Даг на самом деле не хотел, чтобы парни потеряли его в лесу, но ему нужно было оторваться от них достаточно далеко к тому моменту, когда он доберется...

Вот сюда.

Ах...

Выбранное им дерево оказалось карией со стволом толщиной фута в полтора, не имевшей сучьев до двадцатифутовой высоты. Оно предоставляло Дагу определенное преимущество, но и грозило опасностью. Если ему удастся влезть на дерево, это, несомненно, послужит вызовом для парней... Даг высвободил правую руку из перевязи, чтобы она не мешала, потянулся вверх левой, вонзил крюк в дерево, обхватил ствол коленями и стал карабкаться. Опять выбросил вверх крюк, вонзил его, подтянулся. Снова. И снова. Он был уже на высоте футов пятнадцати, когда погоня добралась до дерева; парни запыхались, сыпали ругательствами и размахивали дубинками. Даг задумчиво прикинул, подтягиваясь вверх, что даже если не обращать внимания на рвущую боль в левом плече, небольшой кусок дерева и удерживающие его ремни едва ли долго будут выдерживать его вес. Грубая кора трещала и осыпалась, когда он стискивал ствол коленями, опадая вниз ароматным дождем. Если крюк не выдержит, жесткие зубчатые края коры произведут интересный эффект, скользя между его ног...