Майлз откинулся на стуле, с некоторым сочувствием приподняв брови. Он удержался от невежливого поступка – скажем, от того, чтобы расхохотаться. – Я заметил бы, что в некотором весьма странном смысле вы уже родственники. Он твой сводный брат. Твой отец его создал; согласно неким толкованиям галактических законов о клонах это делает его отцом и Марку.
      – От такой идеи у меня голова идет кругом. И сильно. – Он с внезапным ужасом уставился на Майлза: – Но сам-тоМарк не считает себя моим сводным братом, а?
      – Я пока не обратил его внимания на эту гримасу закона. Но подумай, Дув, насколько тебе теперь легчепредставить его просто свояком. Я хочу сказать, множество людей получает вместе с женой еще и кучу сомнительных родственников; это все лотерея. Все они станут тебе сочувствовать.
      «И чего тут особо забавного?» – читалось во взгляде Галени.
      – Он будет дядей Марком, – заметил Майлз с медленной злорадной улыбкой. – Ты – дядей Дувом. И я, при неком свободном допущении, – дядей Майлзом. А я-то никогда и не думал, что буду чьим-то дядей – единственный ребенок в семье и все такое.
      Стоит задуматься… если Катерина когда-либо примет его предложение, он тут же превратится в дядю, получив сразу троих шуринов вместе с их женами и кучу уже готовых племянниц и племянников. Не говоря уже о тесте и его жене. Интересно, не окажется ли среди них кого-то сомнительного? Или – вот новая и обескураживающая мысль – не окажется ли ужасным зятем он сам?…
      – Думаешь, они поженятся? – серьезно спросил Галени.
      – Я… не уверен, какую форму в конечном итоге примет их связь. Уверен, Марка от Карин клещами не оттащишь. И хотя у Карин есть серьезные основания не спешить – думаю, никто из Куделок просто не умеетпредавать доверие.
      При этих словах Дув слегка приподнял бровь и чуть смягчился – неизменная реакция на любое упоминание о Делии.
      – Боюсь, тебе придется смириться с тем, что вы с Марком связаны друг с другом надолго, – заключил Майлз.
      – Эх, – произнес Галени. Трудно сказать, было ли это смирение или желудочный спазм. В любом случае, он поднялся на ноги и откланялся.
 

* * *

 
      Марк вышел в выложенный черно-белой плиткой входной вестибюль из коридора, ведущего к лифту. И столкнулся с матерью, спускавшейся по парадной лестнице.
      – О, Марк, – произнесла графиня Форкосиган тоном « вот ты-то мне и нужен». Он послушно остановился и подождал ее. Она оглядела его аккуратный наряд – любимый черный костюм, мрачность которого, как он надеялся, смягчала темно-зеленая рубашка. – Ты уходишь?
      – Вскоре. Я как раз собирался отловить Пима и попросить его прикрепить ко мне водителя-оруженосца. У меня назначена встреча с другом лорда Форсмита, который занимается общественным питанием и обещал объяснить мне барраярскую систему сбыта продукта. Он потенциальный будущий клиент… и я подумал, было бы неплохо приехать на эту встречу в лимузине, так по-форкосигановски.
      – Очень даже может быть.
      Ее дальнейшие замечания прервало появление из-за угла двух подростков: пимовского сына, Артура, в руках которого была обмотанная пахучей ватой палочка, и Дениса, парнишки Янковского, волочившего с собой оптимистично большую банку. Оба с топотом пробежали вверх по лестнице мимо нее, поприветствовав запыхавшимся «Здрасте, миледи!».
      Повернувшись, она проводила их взглядом, изумленно подняв брови.
      – Новые рекруты для науки? – спросила она Марка, когда мальчики, хихикая, умчались прочь.
      – Для производства. У Марсии было гениальное озарение. Она назначила награду за сбежавших масляных жуков и наняла всех незанятых детей оруженосцев их собирать. Марка за штуку, и премия в десять марок за королеву. Энрике снова может посвятить все свое время генному конструированию, лаборатория опять под контролем, а я могу вернуться к заботам финансового планирования. Нам приносят жуков по две-три штуки в час; такими темпами это будет продолжаться до завтра или послезавтра. По крайней мере, ни одному из детей, кажется, пока не пришла в голову мысль прокрасться в лабораторию и выпустить форкосигановских жуков, возобновив свой источник дохода. Я подумывал поставить на клетку замок.
      Графиня засмеялась. – Ну, лорд Марк, вы оскорбляете их честь. Это же отпрыски наших оруженосцев.
      –  Ябы в их возрасте о таком подумал.
      – Ну, не будь это жуки их сюзерена, они бы могли так сделать. – Она улыбнулась, но улыбка тут же пропала. – Кстати об оскорблениях… я хотела спросить тебя, не сталкивался ли ты с какими-нибудь из этих мерзких слухов по поводу Майлза и его госпожи Форсуассон?
      – За несколько последних дней я с головой ушел в лабораторию. Майлз туда почему-то больше не заходит. Что за мерзкие слухи?
      Прищурившись, она подхватила его под руку и направилась вместе с ним в комнату перед библиотекой. – Вчера вечером на званом ужине у Форинниса Иллиан с Элис отозвали меня в сторону и многое порассказали. Я крайне рада, что первыми были они. За этот вечер я дважды попадала в неловкое положение, когда другие излагали мне подтасованный вариант. На самом деле, один из них хотел них проверить, правда ли это. А другой – бесхарактерное ничтожество – видимо, надеялся таким образом передать через меня Эйрелу то, что не осмеливался сказать ему лично. Кажется, по столице расходятся слухи, что Майлз, будучи на Комарре, каким-то образом убил мужа Катерины.
      – Ну, – рассудительно сказал Марк, – ты знаешь об этом больше меня. А это так?
      Она приподняла брови. – Тебя это волнует?
      – Не очень. Из всего, что я смог узнать – в основном между строк, так как Катерина мало о нем говорила – следует, что на Тьена Форсуассона совершенно не стоило тратить еду, воду, воздух и время.
      – Неужели Майлз сказал тебе что-то, что… вызвало у тебя сомнения в обстоятельствах смерти Форсуассона? – спросила она, усаживаясь рядом с огромным старинным зеркалом, украшавшим боковую стену.
      – Ну, нет, – признал Марк, садясь на стул напротив нее. – Хотя я понял, что он винит себя в какой-то небрежности. Думаю, этот роман был бы интереснее, если быон убил для нее этого мужлана.
      Она со смущенным видом вздохнула. – Иногда, Марк, несмотря на все достижения бетанского терапевта, твое джексонианское воспитание, боюсь, по-прежнему дает о себе знать.
      Он пожал плечами, не в чем не раскаиваясь. – Извини.
      – Хорошо что ты искренен. Но только не повторяй этих несомненно честных высказываний при Никки.
      – Может быть, я и джексонианец, мэм, но ведь не совсем пропащий.
      Она кивнула, получив это заверение. Только она собралась заговорить снова, как двойные двери библиотеки распахнулись, и в приемную вышел Майлз, провожающий коммодора Дува Галени.
      Увидев их, коммодор остановился и отдал графине невоенное приветствие. С Марком он поздоровался так же, но намного осторожнее, словно бы Марк в последнее время страдал отвратительным кожным заболеванием, а Галени был слишком вежлив, чтобы это замечать. Марк ответил тем же.
      Галени не задержался. Майлз проводил своего гостя до передней двери и снова направился в библиотеку.
      – Майлз! – с выражением неожиданной сосредоточенности произнесла графиня, вставая и следуя за ним. Марк двинулся вслед, сомневаясь, закончен его разговор с матерью или нет.
      Она заловила Майлза возле одного из диванов рядом с камином. – Я узнала от Пима, что твоя госпожа Форсуассон была здесь вчера, пока нас с Эйрелом не было дома. Она была здесь, а я ее пропустила!
      – Это был не совсем светский визит, – сказал Майлз. Пойманный в ловушку, он сдался и сел. – И я вряд ли мог бы задержать ее отъезд до полуночи – до вашего с отцом возвращения.
      – Вполне разумно, – сказала его мать, завершая поимку своего пленника тем, что рухнула на такой же диван напротив. Марк робко присел рядом. – Но когда же нам будет позволенос ней увидеться?
      Он осторожно поглядел на нее. – Не… прямо сейчас. Если вы не против. В настоящий момент наши с ней отношения находятся в довольно деликатном… гм… положении.
      – Деликатном… – эхом отозвалась графиня. – Явный прогресс в сравнении с разрушенной жизнью и тошнотой, а?
      В глазах Майлза мелькнул проблеск надежды, но он покачал головой. – Сейчас довольно трудно сказать.
      – Очень даже понимаю. Но лишь потому, что Саймон с Элис разъяснили нам это вчера вечером. Спрашивается, почему мы должны были услышать об этой грязной клевете от них, а не от тебя?
      – О, извини, – он изобразил нечто вроде виноватого поклона. – Я и сам впервые услышал это только позавчера. Последние несколько дней мы с вами двигались по разным траекториям, учитывая, в каком светском вихре вы кружитесь.
      – И ты скрывал это два дня подряд? Мне стоило бы удивиться, что это ты внезапно проявил интерес к делам нашей Колонии Хаос в те два последних раза, когда мы встречались с тобой за столом.
      – Ну, мне былоинтересно послушать про вашу жизнь на Сергияре. Но что важнее – я ждал анализа СБ.
      Графиня поглядела на дверь, за которой недавно скрылся коммодор Галени. – А, – произнесла она тоном внезапного озарения. – То есть Дува.
      – Да, Дува. – кивнул Майлз. – Если бы была утечка секретной информации, ну, это было бы совсем другое дело.
      – А ее не было?
      – По-видимому, нет. Похоже, этот чисто политически вызыванный вымысел совершенно не опирается на детальные… э–э… обстоятельства. Вымысел группки графов-Консерваторов и их прихлебателей, которых я в последнее время задел. Или они меня. И я решил разбраться с ним… политически. – Его лицо было мрачным. – По-своему. Вообще-то сюда скоро прибудут на совет Доно Форратьер и Рене Форбреттен.
      – А, союзники. Хорошо. – Она удовлетворенно прищурилась.
      Он пожал плечами. – Отчасти это и есть политика. Или я так ее понимаю.
      – Теперь это по твоему ведомству. Предоставляю вас друг другу. А что насчет тебя и твоей Катерины? Вы оба сумеете это выдержать?
      Его взгляд стал отстраненным. – Нас трое. Не забывай о Никки. Даже не знаю.
      – Я тут подумала, – произнесла графиня, пристально его разглядывая, – что мне стоит пригласить Катерину и Карин на чай. Только мы, леди.
      Выражение тревоги, почти откровенной паники, мелькнуло на лице Майлза. – Я… я… пока нет. Только… не сейчас.
      – Нет? – разочарованно переспросила графиня. – Ну а когда?
      – Карин не отпустят сюда родители, ведь так? – вставил Марк. – Я имею в виду…. думаю, они разорвали знакомство. – Он разрушил тридцатилетнюю дружбу. Хорошая работа, Марк. Что сделаем на бис? Нечаянно сожжем особняк Форкосиганов дотла?По крайней мере, это избавит нас от нашествия масляных жуков…
      – Ку и Дру? – сказала графиня. – Ну, разумеется, они избегают меня! Уверена, они не посмеют взглянуть мне в глаза после того представления, которое здесь устроили в вечер нашего возвращения.
      Марк не был уверен, как это понимать, хотя Майлз сдавленно фыркнул.
      – Я скучаю без нее, – произнес Марк, беспомощно теребя пальцами шов брюк. – Я нуждаюсьв ней. Мы собирались через несколько дней начать представлять продукты из жучиного масла большей части потенциальных заказчиков. Я рассчитывал, что Карин будет с нами. Я… не очень умею продавать. Я пытался. Стоит мне начать рассказывать, и дело кончается тем, что люди сбиваются в кучу в другом конце комнаты, стараясь, чтобы между нами оказалось побольше мебели. А Марсия слишком… прямолинейна. Но Карин просто великолепна. Она может продать все что угодно и кому угодно. Особенно барраярским мужчинам. Эти, образно выражаясь, ложатся кверху пузом, машут в воздухе лапами и виляют хвостом… просто изумительно. И, и… когда она со мной, я сохраняю спокойствие, сколько бы людей мне ни досаждало. О, я хочу, чтобы она вернулась…, – последние слова вырвались у него приглушенным стоном.
      Майлз посмотрел на мать, на Марка, в раздраженном недоумении помотал головой: – Ты не используешь должным образом свои барраярские возможности, Марк. У тебя в доме есть собственная сваха – возможно, самая влиятельная на всей планете – а ты даже не ввел ее в игру!
      – Но… что она может сделать? В таких обстоятельствах?
      – С Ку и Дру? Лучше не думать. – Майлз потер подбородок. – «Лазерный луч – познакомься с маслом. Масло – лазерный луч.» Ой.
      Мать улыбнулась. Потом, скрестив руки, задумчиво оглядела огромную библиотеку.
      – Но, мэм… – Марк запнулся. – Ты могла бы? ты сделалабы это? Я не смею просить, после всего того… что все наговорили друг другу тем вечером, но я прихожу в отчаяние. – Отчаянноотчаялся.
      – А я не смею навязываться без прямого приглашения, – ответила ему графиня. Она ждала, подбадривая его обнадеживающей улыбкой.
      Марк поразмыслил. Он дважды пошевелил губами, примериваясь к непривычному слову, прежде чем облизать губы, набрать воздуху в грудь и выронить: – Помоги…
      – Конечно же, с удовольствием, Марк! – теперь она явно улыбалась. – Думаю, что нам нужно – так это усесться вместе, всем впятером: ты, я, Карин, Ку и Дру – прямо здесь. Да, здесь, в этой библиотеке. И обо всем поговорить.
      Представив эту картину, Марк ощутил, как его наполняет ужас, но лишь сжал колени и кивнул. – Да. Значит – говорить будешь ты, хорошо?
      – Все будет просто прекрасно, – заверила она.
      – Но как ты вообще заставишь их сюда приехать?
      – Думаю, ты можешь спокойно предоставить это мне.
      Марк глянул на брата – тот холодно улыбался. Похоже, Майлзни капельки не сомневается в ее словах.
      В дверях библиотеки появился оруженосец Пим. – Извините, что прерываю вас, м'леди, м'лорд – прибыл граф Форбреттен.
      – А, отлично. – Майлз вскочил на ноги и бросился к длинному столу, принявшись сгребать стопки свитков, бумаг и заметок. – Проводи его прямо в мои апартаменты и скажи Матушке Кости, чтобы приступала.
      Марк воспользовался удобным случаем. – А. Пим. Мне понадобится машина с водителем приблизительно.., – он поглядел на хроно, – … через десять минут.
      – Я прослежу за этим, м'лорд.
      Пим отправился выполнять поручения; Майлз, с решительным выражением лица и с кипой документов под мышкой, быстро вышел вслед за своим оруженосцем.
      Марк нерешительно поглядел на графиню.
      – Беги на свою встречу, – спокойно сказала она ему. – А вечером, когда вернешься, загляни ко мне в кабинет. Все расскажешь.
      Похоже, ей на самом деле интересно.– Как ты думаешь, тебе не захочется нас проинвестировать? – предложил он в приступе оптимизма.
      – Мы об этом еще поговорим. – Она улыбнулась ему с искренней радостью; мало про кого во всей вселенной Марк мог сказать, что они ему действительно рады, и мать была одной из этих немногих. Втайне воодушевленный, он удалился вслед за Майлзом.
 

* * *

 
      Охранник СБ впустил Айвена во двор особняка Форкосиганов и тут же вернулся в проходную по сигналу комма. Айвен отступил в сторону, железные ворота широко распахнулись, и сверкающий бронированный лимузин выкатил на улицу. В груди Айвена ненадолго затеплилась надежда, что он разминулся с Майлзом, но расплывчатая фигура человека, помахавшего ему сквозь полу-тонированное заднее стекло, была слишком округлой. Это куда-то отправился Марк. Проведенный Пимом в майзловы апартаменты, Айвен обнаружил своего тощего кузена сидящим возле эркерного окна вместе с графом Рене Форбреттеном.
      – О, извини, – сказал Айвен. – Я не знал, что у тебя… что ты занят.
      Отступать было слишком поздно; Майлз, в удивлении повернувшись к нему, слегка вздрогнул, вздохнул и махнул рукой, приглашая заходить. – Привет, Айвен. Что это тебя сюда привело?
      – Мать прислала меня вот с этой запиской. Не знаю, почему бы ей просто не позвонить тебе по комму, но я не мог упустить шанса сбежать. – Айвен протянул ему тугой конверт – официальный дворцовый бланк, запечатанный личным гербом леди Элис.
      – Сбежать? – удивленно переспросил Рене. – Я слышал, для офицера у тебя сейчас самая непыльная работенка во всей Форбарр-Султане.
      – Ха, – сказал Айвен мрачно. – Хочешь ее? Офис как будто до верху набит будущими тещами в стадии предсвадебных волнений, и каждая – отъявленная любительница покомандовать. Не знаю, где матушка находитстолько форских дракониц. Обычно они встречаются поодиночке, в окружении своего собственного семейства, чтобы им было кого терроризировать. Собрать их всех в одну кучу и дать им действовать сообща – просто преступление. – Он поставил стул между Майлзом и Рене и уселся, всей позой давая понять, что заглянул сюда лишь на минутку. – Моя цепочка командования построена шиворот-навыворот: у двадцати трех командиров лишь один подчиненный. Я. Хочу назад в Оперативный отдел – там офицеры не предваряют любое безумное требование зловещей трелью вроде « Айвен, дорогой, не будешь ли ты так мил…».Я бы все отдал, лишь бы услышать славный, глубокий, откровенно мужской рев: « Форпатрил!». От кого угодно – кроме графини Фориннис.
      Майлз, усмехнувшись, принялся было открывать конверт, но замер, прислушиваясь к голосам в холле – Пим открыл дверь гостям. – А, – сказал он. – Хорошо. Как раз вовремя.
      К испугу Айвена, посетителями, которых Пим тут же провел в покои своего лорда, оказались лорд Доно, Байерли Форратьер и оруженосец Сабо. Все трое приветствовали Айвена с совершенно мерзкой жизнерадостностью. Лорд Доно крепко и радушно потряс руку графа Рене и уселся за низенький столик рядом с Майлзом. Бай устроился прямо за креслом Доно в позиции наблюдателя. Сабо занял такой же стул, как и Айвен, поставив его чуть позади своих господ, и скрестил руки.
      – Прошу меня простить, – сказал Майлз, и открыл наконец конверт. Он достал письмо леди Элис, кинул на него взгляд и улыбнулся. – Итак, джентльмены. Моя тетя Элис пишет: « Дорогой Майлз…», обычные изысканные вежливости, и вот… « скажи своим друзьям – графиня Форсмит сообщает, что Рене может быть уверен в голосе ее мужа. Доно придется приложить несколько больше усилий, но вопрос его будущего однозначного присоединения к Прогрессистам может принести свои плоды. У леди Мэри Форвилль тоже хорошие известия для Рене – все благодаря дорогим армейским воспоминаниям ее батюшки, графа Форвилля, служившего вместе с его покойным отцом. Мне казалось неделикатным уговаривать графиню Форпински помочь с голосом за лорда Доно, но она удивила меня, с немалым энтузиазмом одобрив превращение леди Донны.»
      Лорд Доно подавил смешок, и Майлз сделал паузу, вопросительно приподняв бровь.
      – Мы с графом – тогда еще лордом – Форпински какое-то время были весьма добрыми друзьями, – объяснил Доно с легкой ухмылкой. – Это было после тебя, Айвен; кажется, ты тогда был на Земле, служил в посольстве.
      К облегчению Айвена, Майлз не стал больше выспрашивать подробности, а лишь понимающе кивнул и продолжил читать, точно воспроизводя интонации леди Элис. « Личный визит Доно к графине – дабы убедить ее в том, что эти изменения реальны и вряд ли…»это слово подчеркнуто… « обратимы в том случае, если Доно получит свое графство – был бы в этом плане неплох.»
      « Леди Фортугалова сообщает, что на голос ее свекра ни Рене, ни Доно надеяться не стоит. Однако… ха, вот вам… она сдвинула рождение старшего внука графа на два дня вперед, так что его дата по чистой случайности совпала с днем голосования, и пригласила графа присутствовать на открытии репликатора. Разумеется, и лорд Фортугалов будет там. Леди Фортугалова упомянула также, что жена графского депутата в Совете жаждет получить свадебное приглашение. Я придержу для леди ФорТ. одно из запасных – путь отдаст его по своему усмотрению. Заменяющий графа на Совете, разумеется, не станет голосовать вразрез с пожеланиями своего сюзерена, но есть шанс, что он опоздает на утреннее заседание или даже вообще не придет. Это не плюс для вас, но может стать неожиданным минусом для Ришара с Сигуром.»
      Рене и Доно принялись набрасывать заметки.
      « Старый Форхалас лично симпатизирует Рене, но не станет голосовать по этому вопросу против интересов Консерваторов. Так как непреклонной честности Форхаласа соттветствует столь же непреклонный склад ума, то, боюсь, в данном случае для Доно дело безнадежное.
      На Фортейна надежды тоже нет, поберегите силы. Однако я достоверно знаю, что у него по-прежнему длится судебная тяжба насчет морской границы Округов с соседом, графом Форволынкиным, и что эта тяжба вызывает неутихающее раздражение, к величайшему разочарованию обоих семейств. В обычной ситуации я бы не рассчитывала на отделение графа Форволынкина от Консерваторов, но его невестка леди Луиза, которую он обожает, шепнула ему на ухо, что, отдав голос за Доно и Рене, он серьезно досадит» – слово подчеркнуто – « своему недругу. Результат был потрясающим. Вы можете уверенно приплюсовать его к своему счету.»
      –  Какойнеожиданный подарок, – весело произнес Рене, еще усерднее набрасывая свои заметки.
      Майлз перевернул страницу и прочитал: « Саймон описал мне ужасное поведение…»ну, это не по существу, бу–бу–бу, ха… « крайне дурной вкус…»подчеркнуто – ну, спасибо, тетя Элис… так, продолжим: »… Скажу под конец: моя дорогая графиня Фориннис заверила меня, что голос Округа Фориннисов тоже можно засчитать в пользу обоих твоих друзей.
      Твоя любящая тетя Элис.
      P.S. Нет никакой причины делать все в давке и самую последнюю минуту. Данный Офис желает быстрейшего улаживания этой неразберихи, дабы пунктуально и вежливо вручить надлежащим людям их свадебные приглашения. В интересах своевременного разрешения данных проблем можешь свободно располагать Айвеном для любых мелких поручений, где сочтешь его полезным.»
      – Что? – проговорил Айвен. – Ты все выдумал! Дай-ка посмотреть… – С противной ухмылкой Майлз наклонил лист бумаги так, чтобы Айвен, наклонившись через его плечо, мог прочитать постскриптум. Да, это был безупречный почерк его матери. Проклятье.
      – Ришар Форратьер, сидя на этом самом месте, – сказал Майлз, показывая на кресло Рене, – заявил мне, что у леди Элис нет голоса в Совете. Кажется, от него ускользнул тот факт, что она провела на политической сцене Форбарр-Султаны больше лет, чем мы все здесь вместе взятые. Это прискорбно. – его улыбка сделалась еще шире.
      Обернувшись, Майлз бросил через плечо взгляд на Пима, вкатившего в комнату совещаний сервировочный чайный столик. – А. Не хотите ли кое-чем подкрепиться, джентльмены?
      Айвен оживился, но, к его разочарованию, на чайном столике действительно был чай. Ну, еще кофе плюс поднос с лакомствами от Матушки Кости – изысканная мозаика из еды.
      – Вино? – с надеждой подсказал Айвен своему кузену, когда Пим уже начал разливать жидкость по чашкам. – Хотя бы пиво?
      – В такой час? – удивился Рене.
      – Для меня уже давно день, – заверил его Айвен. – Правда.
      Пим вручил ему чашку с кофе. – Это оживит вас, м'лорд.
      Айвен нехотя ее взял.
      – Когда мой дед проводил в этих самых покоях политические совещания, я всегда мог сказать, плетет ли он интриги вместе с союзниками или ведет переговоры с противниками, – сообщил всем собравшимся Майлз. – Когда он имел дело с друзьями, то подавали кофе, чай и тому подобное: предполагалось, что все будут твердо стоять на ногах. Когда у него была компания другого рода, то неизменно и в потрясающем количестве изобиловали все виды выпивки. И начинал он обязательно с отличных сортов. К концу совещания качество напитков падало, но к тому времени его гости бывали уже не в той форме, чтобы это различать. Я всегда пробирался в комнату, когда привозили тележку с вином, так как был шанс, что если я буду сидеть тихо, меня не заметят и не выставят вон.
      Айвен придвинул свой стул поближе к подносу с закусками. Бай установил свой в той же стратегической позиции с другой стороны столика. Прочие гости получили у Пима по чашке и прихлебывали чай. Майлз разгладил на колене рукописную повестку дня.
      – Пункт первый, – начал он. – Рене, Доно – скажите, лорд-протектор Спикерского круга установил, когда и в какой последовательности будет проходить голосование по вашим искам?
      – Одно за другим, – ответил Рене. – Мое первым. Признаюсь, мне было приятно выяснить, что я миную это как можно быстрее.
      – Прекрасно, но совсем по другой причине, чем ты думаешь, – ответил Майлз. – Рене, когда огласят твой иск, то ты уступишь Круг лорду Доно. А он, когда голосование по его делу завершится, снова уступит его тебе. Разумеется, вам понятно, почему?
      – О, да, – произнес Рене. – Прости, Майлз, я и не подумал.
      – Не… совсем, – ответил лорд Доно.
      Майлз принялся загибать пальцы, перечисляя возможные варианты. – Если вас признают графом Форратьером, Доно, вы сможете немедленно развернуться и отдать голос Округа Форратьеров в пользу Рене, и его пакет голосов увеличится еще на один. А если Рене будет первым, место Округа Форратьер в этом момент будет оставаться вакантным – ноль голосов. И если из-за этого Рене проиграет – скажем, с разницей в один голос – то вы в свою очередь тоже потеряете голос Форбреттенов.
      – А-а, – судя по тону, Доно озарило. – Полагаете, наши оппоненты тоже произвели такие расчеты? И, значит, весь смысл в замене мест в последнюю минуту?
      – Именно так, – сказал Майлз.
      – А они могут предвидеть такой вариант? – с тревогой спросил Доно.
      – Насколько я знаю, они совершенно не осведомлены о вашем союзе, – ответил Бай с легким насмешливым полупоклоном.
      Айвен, нахмурившись, взглянул на него. – И долго ли так останется? Откуда нам знать, может ты тут же передашь все здесь увиденное Ришару?
      – Не передаст, – сказал Доно.
      – Да-а? Ты, может, и уверен, на чьей стороне Бай, а вот я– нет.
      Бай ухмыльнулся. – Будем надеяться, что Ришар разделяет твое заблуждение.
      Айвен покачал головой и принялся за замечательное ярко-розовое пирожное из заварного теста, просто таявшее во рту, запив его глотком кофе.
      Майлз порылся под своим креслом и достал оттуда стопку больших полупрозрачных листов. Отделив два верхних, он протянул их по одному через стол Доно и Рене. – Всегда хотел попробовать эти штуки, – весело произнес он. – Я добыл их на чердаке вчера вечером. Старые тактические пособия моего деда; я считаю, что этот прием он перенял от своего отца. Думаю, я мог бы написать комм-программу, делающую то же самое. Это – план мест в Палате Совета.
      Лорд Доно поглядел лист на просвет. Два ряда пустых квадратов протянулись дугой через весь лист. – Места не помечены, – заметил Доно.
      – Тот, кому нужно этим воспользоваться, должен знать, кто где сидит, – растолковал Майлз. Он отделил еще один лист и протянул его Доно. – Возьмите его домой, заполните и выучите наизусть, ладно?
      – Прекрасно, – сказал Доно.
      – Теоретически они вам нужны, чтобы сопоставить два тесно взаимосвязанных голосования. Пометьте цветом место каждого Округа – скажем, красным « нет»,зеленым « да»,а места тех, чью позицию вы не знаете или кто колеблется, оставьте незакрашенными. А затем сложите листы вместе. – Майлз высыпал на стол пригоршню ярких фломастеров. – Того графа, где цвет совпадет – два красных или два зеленых – вы игнорируете. Либо он вам не нужен, либо у вас нет рычага для воздействия на него. А два пустых квадрата, или цвет плюс пусто, или красный с зеленым – вот на лоббировании этих людей и сосредоточьте свои усилия.
      – А-а, – сказал Рене, взял два маркера и, склонившись над столом, принялся раскрашивать схему. – Как изящно просто. А я всегда пытался сделать это в уме.
      – Как только речь заходит о трех-пяти связанных между собой голосованиях, по шестьдесят человек в каждом, ни в какой голове удержать это невозможно.
      Доно, задумчиво поджав губы, заполнил около дюжины квадратов и придвинулся поближе к Рене, чтобы списать у него остальные имена соответственно местам. Айвен отметил, что Рене раскрашивает схему очень тщательно, аккуратно зарисовывая каждый квадратик, а Доно – небрежными, широкими, быстрыми штрихами. Закончив, они наложили один лист на другой.
      – Бог ты мой, – сказал Доно. – Да они просто в глаза бросаются, а?
      Понизив голоса до шепота, они принялись выявлять в списке необходимых им людей. Айвен стряхнул крошки пирожного со своих форменных брюк. Байерли постарался мягко подсказать пару небольших поправок к расстановке закрашенных и пустых квадратов, основываясь на впечатлениях, полученных им – абсолютно случайно, не сомневайтесь– за время пребывания в обществе Ришара.
      Айвен вытянул шею, подсчитывая одинарные и сдвоенные зеленые отметки. – Пока у вас не выходит, – сказал он. – Как мало голосов ни получат Ришар с Сигуром, кто бы из их сторонников ни отсутствовал в этот день, но у каждого из вас должно быть абсолютное большинство в тридцать один голос, а то вы не получите ваши Округа.
      – Мы над этим работаем, Айвен, – ответил Майлз.
      По искрящемуся взгляду и пугающе энергичному выражению лица своего кузена Айвен понял, что тот неудержимо рвется вперед. И наслаждается этим. Интересно, не пожалеют ли когда-нибудь Грегор с Иллианом о том дне, когда оторвали Майлза от любимых галактических операций и привязали к дому. Нет… как быстроони об этом пожалеют.
      К ужасу Айвена, палец его кузена опустился на пару пустых клеток – а Айвен-то надеялся, что Майлз их проглядит.
      – Граф Форпатрил – сказал Майлз. – Ага! – И улыбнулся Айвену.
      – Чего ты на меня смотришь? – вопросил Айвен. – Можно подумать, мы с Фалько Форпатрилом приятели-собутыльники. Если честно, в последний раз, когда мы со стариком виделись, он выговорил мне, что, мол, я безнадежно легковесен и довожу до отчаяния свою мать, его самого и всех прочих чудаков-Форпатрилов. Ну, на самом деле он сказал не чудаков, а благоразумно мыслящих. Что одно и то же.
      – О, Фалько находит тебя вполне забавным, – безжалостно опроверг Майлз личный опыт своего кузена. – Отсюда следует, что тебе не составит проблемы привести к нему Доно. И пока вы будете там, ты сможешь замолвить пару слов и за Рене.