Барраяр - Мирные действия

      – Это меня не удивляет, – сказал Айвен. – Но ты и правда думаешь, что тебе это удастся? Я имею в виду, Ришар – все женаиболее вероятный наследник. А ты, кем бы ты сейчас ни стала, на момент смерти Пьера не была его младшим братом.
      – Это – наиболее важный правовой момент в моем плане. Наследник графа вступает в права наследства непосредственно в момент смерти своего предшественника лишь в том случае, если до этого он уже был приведен к присяге перед Советом. В противном же случае наследование вступает в силу лишь в момент его утверждения другими графами. Это произойдет где-то в ближайшие две недели, и в этот момент я буду – доказуемо – братом Пьера.
      Айвен закусил губу, пытаясь продраться через эту мысль. Судя по тому, как гладко сидел черный китель, прекрасные большие груди, которые он как-то… нет, хватит думать об этом, теперь их не воротишь. – И ты действительно пошла на операцию, чтобы… что ты сделала с… ну, ты же не стала одним из этих гермафродитов? То есть где… все?
      – Если ты говоришь о моих прежних женских органах, я отделалась от них там, на Бете, точно так же, как от своего лишнего багажа. Хирург был настолько искусен, что шрамов ты можешь даже не заметить. Бог свидетель, эти части тела свое отработали – и не скажу, что мне ихне хватает.
      Кто бы знал, как их не хватало Айвену. Отчаянно. – Я думал, ты могла их заморозить. На случай, если проиграешь иск или изменишь свои намерения. – Айвен попытался заставить свой голос звучать жизнерадостно. – Я знаю, среди бетанцев бывают такие, которые меняют свой пол то так, то эдак три-четыре раза за всю жизнь.
      – Да, я с такими встречалась в клинике. Кстати говоря, они очень дружелюбны и всегда готовы помочь.
      Сабо едва заметно закатил глаза. Он теперь выступал в роли личного камердинера лорда Доно? Это было общепринятой обязанностью старшего графского оруженосца. Сабо, должно быть, засвидетельствовал все превращение в деталях. Два свидетеля. Понимаю, она взяла с собой двух свидетелей.
      – Нет, – продолжил Доно, – если я когда-нибудь снова захочу стать женщиной – чего я делать не собираюсь, сорока лет мне хватило – то воспользуюсь новыми клонированными органами, как сделал сейчас. Может быть, я снова стану девственницей. Что за ужасная мысль.
      Айвен никак не решался и наконец спросил, – Но разве тебе не пришлось добавить от кого-то Y-хромосому? Как ты это сделала? Ее создали бетанцы? – Он кинул непроизвольный взгляд ниже пояса Доно и тут же отвел глаза. – Может ли Ришар доказать, что… что часть наследника – бетанская?
      – Я подумала о этом. И взяла хромосомы от Пьера.
      – Неужели твои , э-э….новые мужские органы клонированы от него? – От столь гротескной идеи у Айвена перехватио дух. От всего происходящего он был готов повредиться в рассудке. Такая штука была чем-то вроде техно-инцеста.
      – Нет, нет! Допускаю, я заимствовала у моего брата крошечный образец ткани… в этот момент он был ему больше не нужен… и бетанские доктора взяли оттуда часть хромосомы для моих новых органов. Думаю, в моих яичках чуть меньше двух процентов Пьера, зависит от того, как считать. Если я когда-либо решу дать моему мужскому достоинству прозвище, как порой делают мужчины, то я должен буду назвать его в честь Пьера. Хотя я не склонен этого делать. По-моему, он целиком мой.
      – Но хромосомы твоего тела – женские ?
      – Ну, да, – Доно беспокойно нахмурился и поскреб бороду. – Я ожидаю, что Ришар попытается придать этому факту большое значение – если додумается. Я рассматривал вариант ретро-генетического лечения, чтобы полностью преобразовать свое тело. Но у меня не было времени, к тому же могли случиться непредвиденные осложнения, ведь для такого большого генного смешения обычно получается не самый лучший результат – частичная клеточная мозаика, смесь-химера, с шансами, как в рулетке. Описанная методика вполне может справиться с некоторыми генетическими болезнями, но не с той юридической проблемой, что мои клетки частично женские. Однако можно доказать, что мои ткани, ответственные за зачатие будущего маленького наследника Форратьеров, мужские – с хромосомами XY – и, кстати, свободны от наследственных болезней и мутаций, которые раньше были в нашем роду. У следующего графа Форратьера не будет больного сердца. Помимо всего прочего. Как показывает история, способность сделать ребенка – всегда самое важное требование к графу.
      – Возможно, они просто дадут члену право голоса, – хихикнул Бай. Он указал ниже пояса и звучно произнес – Доно, пусть он подпишет.
      – Хотя это и не будет первый раз, когда место в Совете Графов занимает член в буквальном смысле слова, – усмехнулся лорд Доно, – я надеюсь на полную победу. Здесь и начинается твоя роль, Айвен.
      – Моя? Я не имею к этому никакого отношения! И не хочуиметь! – испуганный протест Айвена быстро оборвался – автомобиль замедлил ход перед столичным особняком Форратьеров и въехал во двор.
      Это здание было на поколение старше, чем Дом Форкосиганов, и соответственно значительно больше похоже на крепость. Острые выступы суровых каменных стен широкими зубцами нависали над тротуаром; в прежние времена – в дни расцвета этого дома – оттуда можно было держать под перекрестным огнем грязную улицу, заляпанную лошадиным навозом. На первом этаже вообще не было никаких окон, только несколько амбразур. Толстые окованные железом доски, не украшенные даже никакой отделкой – резьбой или чем-то вроде – образовывали двойные двери во внутренний двор; сейчас по автоматическому сигналу они раскрылись, и лимузин протиснулся через открывшийся проход. На стенах были следы автомобильной краски, оставленные менее осторожными водителями. Айвен подумал, до сих пор ли выполняют свою роль отверстия для снайперов наверху, на темной сводчатой крыше. Может и да.
      Этот дом был подготовлен к обороне под личным присмотром знаменитого генерала графа Пьера Форратьера «Кровавого». Тот был главным образом известен как правая рука и командир головорезов императора Дорки во время гражданской войны, случившейся как раз перед концом Периода Изоляции и положившей конец власти независимых графов. Пьер приобрел себе серьезных врагов, но пережил их всех и умер уже в возрасте старческого слабоумия. Он погиб лишь во время вторжения цетагандийцев, вооруженных по самым современным технологиям, да и то покончить с ним они его смогли с большим трудом и после позорной и дорогостоящей осады. Разумеется, осаждали не этот самый дом. Старшая дочь старого Пьера вышла замуж за одного из предыдущих графов Форкосиганов, вот почему второе имя Марка было Пьер. Айвен задумался, что же старый Пьер сейчас подумал бы о своих потомках. Возможно, он предпочел бы Ришара. Возможно, его призрак все еще витал здесь. Айвен вздрогнул, ступив на темные булыжники.
      Водитель отправился ставить автомобиль в гараж, а лорд Доно двинулся вверх по ведущей в дом черно-зеленой гранитной лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. На мгновение он задержался, охватив взглядом все покрытое камнем пространство.
      – В первую очередь я прикажу сделать здесь светлее, – заметил он Сабо.
      – В первую очередь, надо оформить права владения на ваше имя, – вежливо возразил тот.
      – На мое новое имя. – Доно коротко кивнул ему и двинулся вперед.
      Внутри дом был так плохо освещен, что беспорядок был даже не виден, но, вероятно, все осталось таким же, как было брошено несколько месяцев назад, когда граф Пьер отправился в Округ. Воздух в гулких, заброшенных комнатах отдавал плесенью. Наконец, одолев еще две мрачных лестницы, они добрались до спальни, покинутой покойным графом.
      – Наверное, этой ночью я буду спать здесь, – сказал лорд Доно, с сомнением оглядываясь вокруг. – Хотя сначала я хочу получить чистое постельное белье.
      – Да, милорд, – ответил Сабо.
      Байерли убрал с кресла груду пластиковых листов, грязной одежды, высохших фруктовых очистков и прочей дряни и удобно устроился, закинув ногу на ногу. Доно побродил по комнате, довольно печально разглядывая немногие жалкие признаки присутствия своего покойного брата. Он поднимал с пола и бросал обратно то набор расчесок – Пьер в последние годы начал лысеть, – то пустые флаконы из-под одеколона, то денежную мелочь.
      – Раз уж мне предстоит тут жить, я хочу завтра же все здесь убрать. Не дожидаясь указа Совета о моем утверждении.
      – Я знаю хорошую службу сервиса, – Айвен не горел желанием предложить добровольную помощь. – Они убирают в Доме Форкосиганов для Майлза, когда граф с графиней отсутствуют.
      – А? Хорошо. – лорд Доно сделал жест Сабо. Оруженосец кивнул и быстро выяснил у Айвена все подробности, наговорив их в свой карманный регистратор.
      – Ришар предпринял две попытки захватить эту развалину, пока тебя не было, – сообщил Байерли. – В первый раз твои оруженосцы твердо стоял на своем и не захотели его впускать.
      – Хорошие люди, – пробормотал Сабо.
      – Во второй раз он пришел с командой муниципальных гвардейцев и ордером, который он вытянул из лорда Форбонна. Ваш караульный позвонил мне, и мне удалось получить противодействующий ордер от Лорда-протектора Спикерского круга, прогнавший их прочь. Это было недолгое, но весьма захватывающее зрелище. Напор и давка во входных дверях… никто не взялся за оружие и серьезно не пострадал, а жалко. Тогда мы могли бы предъявить Ришару иск.
      – Достаточно с нас судебных процессов. – Доно вздохнул и присел на край кровати, скрестив ноги. – Но спасибо за то, что ты это сделал, Бай.
      Бай отмахнулся.
      – Постарайтесь не сидеть в такой позе, – сказал Сабо. – Колени лучше держать порознь.
      Доно немедленно поменял позу, теперь скрестив уже лодыжки, но заметил: – А вот Бай так сидит.
      – Бай не тот мужчина, которому вам стоит подражать.
      Бай состроил Сабо недовольную гримасу и мягко помахал ладонью. – Право, Сабо, как ты можешь быть таким жестоким? И все это после того, как я спас ваше старинное родовое гнездо. – Никто не обратил внимания на его слова.
      – Ну а Айвен? – спросил Доно, с любопытством на того уставившись. Айвен испытал приступ внезапной неловкости, не зная, куда девать свои ноги и руки.
      – Хм, ничего. Самым лучшим образцом – если вы только помните, как он себя вел – был бы Эйрел Форкосиган. Вот этобыла сила в движении. Его сын тоже неплохо держится, он выглядит значительнее своих реальных размеров. Хотя у молодого лорда Форкосигана это несколько напускное. Граф Форкосиган – вот то, что нужно.
      Лорд Доно раздраженно нахмурил свои широкие черные брови, встал, прошествовав через комнату, откинул приставной стул рядом со столом и оседлал его, скрестив руки на спинке. Он положил подбородок на руки и сердито посмотрел на них.
      – Ух! Узнаю его, – сказал Сабо. – Неплохо, продолжайте работать над этим. И попробуйте пошире держать локти.
      Доно усмехнулся и упер одну руку в бедро, отставив локоть в сторону. Мгновение спустя он опять вскочил на ноги и направился к гардеробу. Широко распахнув его двери, он стал копаться внутри. Из недр гардероба вылетел и приземлился на кровати китель форменного мундира дома Форратьеров, затем брюки и рубашка, и, наконец, один за другим ударились об пол возле кровати высокие ботинки. Доно выбрался из гардероба весь в пыли и со сверкающими глазами.
      – Пьер был не выше меня, и мне всегда подходили его ботинки, если надеть толстые носки. Пусть завтра придет портниха…
      – Портной, – поправил Сабо.
      – … портной, и тогда увидим, чем из этого я могу тут же воспользоваться.
      – Очень хорошо, милорд.
      Доно начал снимать свой черный пиджак.
      – Думаю, мне пора идти, – сказал Айвен.
      – Пожалуйста, сядьте, лорд Форпатрил, – сказал оруженосец Сабо.
      – Да, садись возле меня, Айвен, – Байерли приглашающе похлопал по обитой тканью ручке своего кресла.
      – Сядь, Айвен, – рявкнул лорд Доно. Его горящие глаза внезапно прищурились, и он проговорил вполголоса, – Ради нашего прошлого знакомства, если ничто другое для тебя не имеет значения. Ты обычно оставался в моей спальне смотреть, как я раздевалась. Что мне, запереть дверь и снова заставить тебя искать ключ?
      Айвен открыл рот, поднял руку разъяренным протестующим жестом, но, передумав, снова сел на край кровати. Ему внезапно показалось глупым заявить « как вы смеете» бывшей леди Донне Форратьер. Он скрестил ноги, тут же торопливо выпрямил их снова и поставил порознь, тут же опять скрестил их, скрестил руки и почувствовал ужасный дискомфорт.
      – Не вижу, зачем я вам нужен, – протянул он уныло.
      – Потому что вы можете засвидетельствовать, – сказал Сабо.
      – Потому что ты сможешь дать показания, если потребуется, – сказал Доно. Китель упал на кровать возле Айвена, за ним черная футболка.
      Да, Доно не обманул насчет мастерства бетанского хирурга – не было никаких видимых шрамов. Его грудь была слегка покрыта черным волосом, и сам он был скорее жилистым, чем мускулистым. Да, плечи кителя явно не были подложены.
      – Разумеется, потому, что ты сможешь об этом болтать, – сказал Бай, приоткрыв губы то ли в некотором извращенном сексуальном интересе, то ли в явном удовольствии от замешательства Айвена – а скорее и то, и другое сразу.
      – Вы думаете, я собираюсь сказать кому-нибудьхоть слово о том, что был здесь нынче вечером…
      Плавным движением Доно скинул свои черные брюки на кровать поверх кителя. Затем белье.
      – Ну как? – Доно стоял перед Айвеном, не сводя с него весьма настойчивого веселого взгляда. – Что думаешь? Они там на Бете хорошо делают свою работу, а?
      Айвен искоса поглядел на него и тут же отвел глаза. – Ты смотришься… нормально, – признал он неохотно.
      – Ладно, покажись мне, пока ты еще не оделся, – сказал Бай.
      Доно повернулся перед ним.
      – Неплохо, – сказал Бай рассудительно, – но, по-моему, твоя штучка пока словно у подростка, а?
      – Все делалось в спешке, – вздохнул Доно. – Качественно, но в спешке. Из больницы я отправился прямо на скачковый корабль, который летел домой. Доктора объяснили, что органы окончательно вырастут уже in situ. Должно пройти несколько месяцев, пока они не достигнут полностью взрослой морфологии. Хотя шрамы больше болеть не будут.
      – О, – заметил Бай, – половое созревание. Какое развлечение!
      – В ускоренном темпе. И бетанцы мне его значительно смягчили. Следует отдать им должное, эти люди достигли совершенства в контроле над гормонами.
      – Мой кузен Майлз говорил, – неохотно отметил Айвен, – что когда ему заменили сердце, легкие и кишечник, то потребовался почти целый год, чтобы его силы и дыхание вернулись к нормальному состоянию. И органы должны были дорасти до полного размера уже после пересадки. Я уверен… все будет в порядке. – Одно беспомощное мгновение, и он добавил: – … а онработает?
      – П исать стоя я могу, верно, – Доно потянулся, нащупал свои трусы и снова натянул их. – Что касается всего остального, как я понял, ждать осталось недолго. Жду не дождусь моего первого эротического сна.
      – Но разве какая-нибудь женщина захочет… не похоже, что ты собираешься хранить в тайне, кем ты был раньше… как же ты, гм… ведь как раз в этом твой Пигмалион-оруженосец, – Айвен кивнул на Сабо, – тебя не натаскает.
      Сабо слегка улыбнулся – это выражение не сходило с его лица почти весь сегодняшний вечер.
      – Айвен, Айвен, Айвен. – Доно покачал головой и натянул форменные брюки. – Я же тебянаучила, ведь так? Я предвижу массу проблем… но вопрос, как мне потерять мою мужскую невинность, к ним не относится. На самом деле.
      – Это не кажется… честным, – сказал Айвен тихо. – Я имею в виду, нам-то все эти премудрости пришлось освоить в тринадцать лет.
      – А не, скажем, в двенадцать? – бесстрастно спросил Доно.
      – Гм.
      Доно застегнул брюки, все равно плохо сидевшие на бедрах, надел китель и, нахмурившись, поглядел на свое отражение в зеркале. Он ухватил в горсть лишние складки ткани по бокам.
      – Да, именно так. Портной должен подогнать его к завтрашнему вечеру. Я хочу надеть его, когда отправлюсь свидетельствовать мой протест в Замок Форхартунг.
      Айвену пришлось признать, что сине-серый мундир дома Форратьеров смотрелся на лорде Доно исключительно хорошо. Может, стоит воспользоваться своими правами фора, получить билет и осторожно пробраться во время заседания Совета Графов на задние места в зрительской галерее. «Просто чтобы посмотреть, что случится», как любит говорить Грегор.
       Грегор…
      – А Грегор обо всем этом знает? – внезапно осведомился Айвен. – Ты рассказала ему о своем плане, прежде чем уехать на Бету?
      – Нет, разумеется – нет, – сказал Доно. Он сел на краю кровати и стал натягивать ботинки.
      – Ты в своем уме?! – у Айвена аж челюсть клацнулв.
      – Цитируя кое-кого – думаю, это твой кузен Майлз – «всегда легче получить прощение, чем разрешение». – Доно встал и подошел к зеркалу, чтобы посмотреть, как он выглядит обутым.
      Айвен вцепился себе в волосы.
      – Ладно. Вы двое – нет, трое – привели меня сюда, заявив, что хотите моей помощи. Я готов кое-что вам подсказать. Бесплатно. – Он глубоко вдохнул. – Вы можете огорошить меня и потом отшутиться, если захотите. Я, в конце концов, не в первый раз делаюсь мишенью для шуток. Вы можете выкинуть эту штуку с Ришаром – на здоровье. Или с целым Советом Графов. Устройте этот сюрприз моему кузену Майлзу – ради бога, я не откажусь посмотреть. Но ни в коем случае – если вы не хотите лишиться всяких шансов, если происходящее нечто большее, чем грандиозная грубая шутка, – ни за что не делайте такпо отношению к Грегору.
      Байерли скорчил неопределенную гримасу, а Доно, поворачиваясь перед зеркалом, стрельнул в Айвена проницательным взглядом.
      – «Пойди к нему» – ты это хочешь сказать?
      – Да. Я не могу тебя заставить, – продолжил Айвен серьезно, – но если ты этого не сделаешь, я категорически отказываюсь иметь с вами дело в дальнейшем.
      – Грегор может уничтожить все одним словом, – сказал Доно осторожно. – Даже раньше, чем все начнется.
      – Может, – сказал Айвен, – но не сделает это без веских причин. Не дайте ему повода. Грегор не любит политических сюрпризов.
      – Я думал, что Грегор довольно добродушен, – сказал Бай, – для императора.
      – Нет, – сказал Айвен твердо. – Он не такой. Он просто достаточно скрытный. Вряд ли вам захотелось бы взглянуть на него, когда он разозлен.
      – А как он в этом случае выглядит? – спросил Бай с любопытством.
      – Как и все остальное время. Это-то и страшно.
      Стоило Баю снова открыть рот, как Доно поднял руку.
      – Бай, ты пригласил сюда Айвена нынче вечером потому – не считая твоих намерений позабавиться – что у него есть связи, во всяком случае ты сам так утверждал. Исходя из своего опыта, я бы сказал, что игнорировать мнение знающего консультанта – плохая идея.
      – Мы никого не нанимали, – пожал плечами Бай.
      – Я прошу оказать мне протекцию в знак кое-чего бывшего ранее. Мне придется потратить этот резерв, и возместить его я уже не смогу. – взгляд Доно твердо остановился на Айвене. – Так что ты мне конкретно предлагаешь?
      – Попроси Грегора о короткой аудиенции. Преждечем встретишься с кем-то еще или даже поговоришь по комму. Стой прямо, гляди ему в глаза… – еретическая мысль внезапно посетила Айвена. – Подожди, ты не разу ни переспала с ним?
      – Нет, к сожалению, – Доно забавно фыркнул. – Упущенная возможность, о которой я теперь глубоко сожалею, честное слово.
      – Уф, – Айвен вздохнул с облегчением. – Ладно. Тогда просто расскажи ему, что именно ты планировал сделать. Заяви о своих правах. Он либо решит позволить тебе продолжать, либо пресечет все в зародыше. В последнем случае… ну, самое худшее тогда быстро закончится. Если же он позволит тебе попробовать… тогда у тебя будет тайный покровитель, которого даже Ришар со всей своей порочностью не сможет одолеть.
      Доно прислонился к письменному столу Пьера, и барабанил пальцами по его пыльной поверхности. Орхидеи жалкой кучей лежали там же на столе. Увядшие, как мечты Айвена.
      Доно поджал губы. – Ты устроишь нам аудиенцию? – спросил он наконец.
      – Я, э-э, я…
      Пристальный взгляд Доно стал еще более пронизывающим и упрямым: – Завтра?
      – А…
      – Утром?
      – Только не утром, – слабо запротестовал Бай.
      – Рано, – настаивал Доно.
      – Я…. посмотрю, что смогу сделать, – выдавил Айвен наконец.
      Лицо Доно осветилось. – Спасибо!
      То, что у него все же вырвали это обещание, имело и один положительный побочный эффект; удостоверившиеся Форратьеры наконец позволили своему пленнику-зрителю уйти. Айвену лучше было бы поспешить домой и позвонить Императору Грегору. Лорд Доно настоял на том, чтобы его шофер довез Айвена до дома, пусть это было и недалеко – увы, это разрушило слабую надежду Айвена быть убитым какими-нибудь бандитами по пути домой и таким образом не расхлебывать последствия сегодняшнего открытия.
      Оказавшись наконец, слава богу, одинв заднем отделении лимузина, Айвен вознес краткую молитву: пусть расписание Грегора окажется настолько плотным, что он не сможет найти времени для этой аудиенции. Но, вероятнее всего, тот будет столь потрясен отказом Айвена от неизменного принципа невмешательства, что тут же найдет время. По опыту Айвена, невинным свидетелям вроде него было опасно разгневать Грегора – но единственной еще более опасной вещью было пробудить его любопытство.
      Оставшись в безопасности своей небольшой квартиры, Айвен запер дверь за всеми Форратьерами, прошлыми и нынешними. Вчера он коротал время, воображая как принимает здесь чувственную леди Донну… что за расточительство, право. Лорд Доно вполне сносный мужчина, но мужчин на Барраяре и так хватает. Хотя, подумал Айвен, можно было бы воспользоваться хитростью Донны наоборот и отправить избыток мужского населения на Колонию Бета, где им будет придана более приятная форма… при этой мысли он вздрогнул.
      С неохотным вздохом он достал кодовую карточку, которой ему удавалась не пользоваться уже несколько лет, и вставил ее в считыватель комм-консоли.
      Ему немедленно ответил одетый в мягкое гражданское платье мужчина – «привратник» Грегора. Он не представился; считалось, что если у тебя есть этот доступ, то ты должен знать, с кем разговариваешь.
      – Да? А, Айвен.
      – Я хотел бы поговорить с Грегором, будьте добры.
      – Извините, лорд Форпатрил, вы желаете воспользоваться этим каналом?
      – Да.
      Его собеседник удивленно приподнял бровь, но сделал какое-то движение рукой; его изображение исчезло. Комм-пульт звякнул. Несколько раз.
      Наконец на экране появился Грегор. Он был еще одет по-дневному, что успокоило страхи Айвена, представившего, как он вытащит императора из душа или из кровати. За его спиной можно было разобрать обстановку одной из самых уютных гостиных Императорского дворца. И еще нечеткое изображение доктора Тоскане. Она, кажется, поправляла блузку. Ой. Будь краток. У Грегора сегодня вечером явно есть занятие поинтереснее.
       А я надеялся, что и мне нынче вечером тоже будет чем заняться…
      Бесстрастное выражение на лице Грегора переросло в некоторую досаду, когда он узнал Айвена. – О. Это ты. – Раздраженный вид почти мгновенно спал. – Ты никогда не звонишь мне по этому каналу, Айвен. Я думал, это Майлз. В чем дело?
      Айвен набрал воздуху в грудь. – Я только что из космопорта – приехал со встречи с… с Донной Форратьер. Она вернулась с Беты. Вам двоим необходимо увидеться.
      Грегор поднял брови. – Зачем?
      – Уверен, лучше ей объяснить это лично. Я не имею к происходящему никакого отношения.
      – Уже имеешь. Леди Донна обратилась к старым покровителям? – Грегор нахмурился и добавил с оттенком угрозы: – Я – не разменная монета для твоих любовных интриг, Айвен.
      – Нет, сир, – пылко подтвердил Айвен. – Но вы захотите увидеть ее. Действительно захотите. И как можно скорее. Скоро. Завтра. Утром. Рано.
      Грегор покачал головой. С любопытством. – Скажи только, насколько это важно?
      – Об этом лишь вам судить. Сир.
      – Если тебе больше нечего сказать… – Грегор замолчал и нервирующе уставился на Айвена. Его рука, наконец, легко коснулась панели комм-консоли, и он перевел взгляд на какой-то экран, которого Айвену не было видно. – Я могу передвинуть… хм. Как насчет ровно в одиннадцать, в моем кабинете?
      – Спасибо, сир. – Добавить « вы не пожалеете» было бы слишком оптимистично. Фактически, добавить что-то было столь же привлекательной идеей, как прыгнуть со скалы без гравикостюма. Поэтому Айвен просто улыбнулся, склонив голову в полупоклоне.
      Хмурое выражение лица Грегора сделалось скорее задумчивым, еще мгновение он не сводил с Айвена глаз и, наконец, кивнул ему в ответ и отключил связь.

Глава 8

      Сидя за комм-консолью в тетином кабинете, Катерина прокручивала на модели сезонный цикл тех барраярских растений, которые должны были обрамлять извилистые дорожки в Будущем саду лорда Форкосигана. Единственным ощущением, которое не могла передать программа, был запах. Разрабатывая этот самый тонкий и эмоционально глубокий эффект, ей приходилось полагаться лишь на собственный опыт и память.
      Проволочный кустарник теплым летним вечером испускает пряное благоухание, разливающееся в воздухе на много метров вокруг – но у него тусклый цвет, а по форме он похож на приплюснутый шар. Если рассадить вперемешку с ним груботравку, ее стебли нарушат эти ровные контуры и к тому же вовремя успеют вырасти, но зато их противный цитрусовый запах будет контрастировать с ароматом проволочника, а кроме того, груботравка в «черном списке» тех растений, на которые у лорда Форкосигана аллергия. А… сорняк-молния! Его расцветка в желтоватую и каштановую полоску создаст превосходный визуальный эффект, а слабый приятный аромат хорошо, даже аппетитно, сольется с запахом проволочника. Устроить заросли возле того маленького мостика, здесь и здесь. Она изменила проект и снова прокрутила цикл. Намного лучше. Глотнув остывающего чая, она взглянула на часы.
      С кухни до нее доносились шаги тети Фортиц. Скоро спустится вниз привыкший поздно вставать дядя Фортиц, а вскоре за ним – Никки, и прости-прощай эстетическая сосредоточенность. Ей оставалось всего несколько дней, чтобы внести последние изменения в дизайн, а потом нужно будет начать работать со настоящими растениями. Этом утром у нее есть меньше двух часов, а потом нужно будет принять душ, одеться и отправиться приглядеть за тем, как бригада подключает напор и проверяет циркуляцию воды в ручье.
      Если все пойдет хорошо, сегодня можно было бы начать укладывать в саду дендарийские камни таким образом, чтобы ручей огибал их с негромким журчанием. Звук ручья был еще одной тонкостью, которую не отражала компьютерная модель, хоть в нее и была заложена необходимость приглушать окружающий шум. Стены и изгибающиеся террасы уже готовы и выглядят неплохо; от раздражающих звуков городского шума удалось избавиться, как она и надеялась. Даже зимой сад был бы тихим и успокаивающим. Покрытое снежным одеялом, из-под которого пробивались вверх только голые ветви древовидного кустарника, это место одним своим видом ласкало бы глаз и успокаивало разум и сердце.
      К нынешнему вечеру «скелет» должен быть уже готов. Завтра доставят плоть – груз нетерраформированной почвы из отдаленных уголков Округа Форкосигана. И завтра же вечером, перед началом приема у лорда Форкосигана, она могла бы в залог будущего посадить туда первое растение: тот самый укоренившийся отросток старого дерева скеллитум с Южного Континента. Ему понадобится не меньше пятнадцати лет, чтобы вырасти до своего полного размера – но что из этого? Форкосиганы владели этой землей две сотни лет. И скорее всего, через пятнадцать лет они по-прежнему будут здесь и увидят это дерево взрослым. Преемственность. Такая преемственность позволяла вырастить настоящийсад. Или настоящую семью…
      В переднюю дверь позвонили, и Катерина испуганно вздрогнула – она неожиданно осознала, что на ней все еще старый дядин тренировочный костюм, которым она пользовалась как пижамой, а волосы выбились из хвоста на затылке. Катерина услышала, как тетя вышла из кухни в выложенный плиткой вестибюль, и напряглась, инстинктивно пытаясь скрыться с линии взгляда какого-то официального посетителя. О, боже, что, если это лорд Форкосиган? Ее голову так переполняли мысли о саде, что она проснулась еще на рассвете и тихо прокралась вниз, чтобы поработать, и даже не почистила зубы… нет, она услышала, как тете ответил женский и к тому же знакомый голос. Розали здесь? Зачем?
      Темноволосая женщина лет сорока с улыбкой заглянула в сводчатый проход. Удивленная Катерина помахала ей в ответ и встала, чтобы выйти в прихожую и поздороваться. Это действительно была Розали Форвейн, жена старшего брата Катерины. Катерина не видела ее с похорон Тьена. Розали была одета в консервативный наряд – бронзово-зеленый жакет с юбкой, цвет которых так шел к ее оливковой коже, несмотря на слегка безвкусный и провинциальный покрой. Вместе с собой она притащила и дочку Эди, которой сказала: – Пойди наверх и найди кузена Никки. Мне надо поговорить с тетей Кэт. – Эди, еще не выросшая в угловатого подростка, вполне охотно затопала прочь.
      – Что привело вас в столицу в такой ранний час? – спросила тетя Фортиц у Розали.
      – С Хьюго и остальными все в порядке? – добавила Катерина. Хьюго Форвейн служил в Имперском Управлении шахт, в центральном офисе северного района Округа Фордариана – два часа экспрессом от Форбарр-Султаны. Розали, наверное, встала ради этой поездки затемно. А двух своих старших сыновей, повзрослевших до почти угрюмой стадии, она скорее всего оставила дома на целый день одних.
      – Вы завтракали, Розали? – спросила тетя Фортиц. – Хотите чаю или кофе?
      – Мы поели в поезде, но чай пришелся бы кстати – спасибо, тетя Фортиц.
      Розали и Катерина пошли за тетей в кухню, намереваясь ей помочь, и в результате все устроились вокруг кухонного стола, держа в руках исходящие паром чашки. Розали рассказала им свои последние новости – о здоровье мужа, о событиях в доме, о достижениях ее сыновей. Прищурив глаза в доброжелательной усмешке, она доверительно склонилась вперед. – Но если ответить на твой вопрос, Кэт, что именно привело меня сюда – так это ты.