ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

— Ли, я уверена, что этому есть разумное объяснение. Подожди, пусть Кингсли сам расскажет обо всем, что случилось, — сказала Бет по телефону.

Розали выслушала ее, вежливо со всем согласилась, заверила, что с ней все в порядке, и повесила трубку.

Она долго сидела в тишине, пытаясь собраться с мыслями. Но в голове у нее все перемешалось.

В новостях сообщили, что в результате стихийного бедствия пострадали самые бедные районы. Люди, невзирая на классовые различия, объединились перед лицом общего несчастья.

Они организовывали спасательные бригады для разбора завалов и помощи пострадавшим.

Сердце Розали чуть не выпрыгнуло из груди, когда на экране мелькнула знакомая фигура. А потом ее словно ударили в живот. Было так больно, что девушка просто оцепенела. На заднем плане Кингсли помогал вытаскивать из-под развалин пожилого человека. Вдруг к нему подошла женщина. Розали сразу узнала ее, она не могла ошибиться. Пышная красивая брюнетка бросилась Кингсли на шею и впилась в его губы жарким поцелуем. В следующую секунду камера переключилась на другой репортаж.

Розали сидела, не в силах пошевелиться. Перед глазами стояла ужасающая картина: Кингели обнимает сестру своего друга, а потом она целует его. Даже Бет согласилась, что этот поцелуй нельзя назвать дружеским.

Розали еще могла понять, что сестра Алекса приехала после несчастного случая, что Кингели знает ее с детства, но чтобы так целоваться…

Что же теперь делать? Боль пронзала насквозь. Ее решение с головой броситься в омут страсти, принятое двадцать четыре часа назад, теперь казалось настоящим безумием. Все страхи вернулись назад с новой силой.

Конечно, она должна доверять Кингсли, но миллионы телезрителей видели, как мужчина, которого она любит, обнимал другую… «Канарейка», так прозвала сестру Алекса Розали за ее желтое платье, целовала его! Почему? Как Кингсли сможет объяснить этот факт?

Розали очень хотела бы позвонить ему и спросить, какого черта он обнимает другую? Но связь прервана. Неужели ему нельзя доверять?

Сердце говорило, что можно, она ведь его любит и знает, но глаза-то не могут лгать, она видела это воочию.

Розали больше не могла размышлять на эту тему. Она отправилась в ванную комнату и умыла лицо холодной водой. Посмотрев на свое отражение в зеркале, девушка увидела бледное усталое лицо с заплаканными глазами.

— Я устала плакать, хватит! — громко крикнула она.

Кингсли сам скоро позвонит. А про сестру Алекса она спросит, только когда они встретятся. Розали сразу поймет по глазам, лжет он или говорит правду.

Она не побежит от любви, ведь взрослые женщины должны смело смотреть в лицо неприятностям. Розали не будет притворяться, что ничего не случилось, а прямо потребует объяснений. Она притворялась с Майлзом, будто не подозревает о его изменах, потому что даже боялась думать об этом. Но он изменял ей потому, что являлся ничтожеством, а не потому, что она была никудышной женой.

— Пожалуйста, Кингсли, позвони, объясни мне все, что случилось, но только так, чтобы я поверила, — в отчаянии прошептала Розали.

Он позвонил на следующий день.

— Я возвращаюсь домой, Рози.

То, как он это произнес, заставило сердце Розали сжаться. Но она запретила себе волноваться, поэтому спокойно поинтересовалась:

— Когда твой самолет?

— Я прилетаю в Хитроу в понедельник вечером, в семь.

— Я тебя встречу, — предложила она.

— Я очень надеялся, что ты это скажешь.

Розали почувствовала, что Кингсли улыбается. Ее вдруг охватила ярость — как он смеет улыбаться, когда ее сердце разрывается на части?

— Как идут спасательные операции? — ровно спросила она.

— Нормально. Ужасно видеть нищету и отчаяние людей, потерявших все, но я поражен их готовностью помогать друг другу.

— А как Алекс? — осторожно поинтересовалась девушка.

— Его отец прилетел вместе с доктором. Тот сказал, что Алекса можно будет перевезти в конце недели и что есть все основания надеяться на лучшее. Все зависит от результатов анализов.

Рози?

— Его отец? — чуть дрожащим голосом переспросила Розали. Она не могла справиться со своими чувствами, когда он так произносил ее имя. — Он тоже там, на Ямайке? Вместе с женой и…

— Да, они все здесь.

— Неужели? — Это вырвалось помимо ее воли.

— Конечно. Что-то случилось? — тихо спросил Кингсли.

— Нет, ничего не случилось, — солгала Розали.

— Я тебе не верю, но мне надо идти. Береги себя, дорогая. Увидимся завтра. Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю. — По крайней мере в этом она не лгала.

Но любовь способна причинить боль. Сначала Розали сделала больно Кингсли, прогнав его, теперь ее терзают сомнения, и она собирается устроить Уорду допрос по поводу пышногрудой «канарейки».

С Майлзом она никогда не решилась бы на такое, боясь его гнева. Но если Кингсли действительно ее любит, он поймет, почему она спрашивает. Может, ему и не понравятся ее вопросы, но он честно ответит на них. Такой уж он человек.

Розали так хотелось поверить в то, что есть любовь, способная длиться вечно. Она устала бояться боли и разочарований, устала прятаться за маской безразличия. Кингсли Уорд подарил ей надежду на счастье. Сможет ли она прямо спросить его о сестре Алекса? Ведь, получив ответ, она может потерять Кингсли навсегда.

Так не хотелось снова разочароваться в жизни как раз в тот момент, когда она впервые почувствовала, что живет.

Розали приехала в аэропорт рано. Она просто не могла больше ждать.

Уйдя с работы в четыре часа, она все оставшееся до отъезда время провела в терзаниях по поводу того, что надеть. Все содержимое ее гардероба было свалено в кучу на кровати. Наряжаться ей не хотелось, но и выглядеть слишком буднично — тоже.

В конце концов она остановилась на легком белом платье с тонкими бретельками и сандалиях на пробковой подошве — просто и элегантно.

Стояла нестерпимая жара, но в воздухе пахло грозой. Где-то далеко-далеко слышались раскаты грома.

Самолет прилетел точно по расписанию. И хотя сердце билось как сумасшедшее, внешне Розали оставалась совершенно спокойной. Ее стройная фигурка привлекла ни один заинтересованный взгляд, но молодая женщина ничего не замечала. Все мысли были только о Кингсли, она ждала его.

И вот Розали увидела знакомый высокий силуэт, который выделялся среди прибывавших пассажиров. Глаза Кингсли нашли ее в толпе, и его лицо засияло от радости.

— Привет. — Кингсли подбежал к ней и, бросив чемодан, крепко прижал к себе. Склонив голову, он накрыл ей губы поцелуем.

Губы были теплыми и нежными. Розали уловила знакомый аромат лосьона, и все внутри сладко заныло. По телу пробежала дрожь.

Кингсли убрал прядь волос с ее лица и прошептал:

— Ты невероятно красива.

— Ну, это уж слишком, — отшутилась она. Достаточно сказать «просто красивая».

— Для тебя ничего не бывает слишком, улыбнулся Кингсли, гипнотизируя ее своим ласковым взглядом. — Я грезил о тебе все ночи напролет, — признался он. — Но в реальности ты в тысячу раз красивее.

Розали смотрела в эти синие глаза и недоумевала, как она могла жить без Кингсли Уорда так долго. Вокруг сновали люди, было очень шумно.

— Давай уйдем отсюда, — предложила девушка.

Он посмотрел на нее долгим взглядом, поднял чемодан и взял ее за руку, увлекая к выходу.

Розали в эту минуту была самой счастливой на свете.

Темные тучи касались крыш. Первые капли дождя упали на мостовую.

— Кажется, начинается гроза. — Она посмотрела на небо.

Странно, почему долгожданный дождь собрался пойти именно сейчас, когда они с Кингсли только встретились? Не успело подойти такси, как с неба хлынул такой ливень, что они тотчас же промокли насквозь.

Розали плюхнулась на сиденье и с ужасом обнаружила, что платье, такое элегантное и скромное до этого, теперь облепило ее мокрое тело, как вторая кожа. В таком виде девушка могла бы выиграть любой конкурс на звание «Мисс Мокрая футболка»

— Черт, чем я вызвал… — выругался Кингсли.

Его шелковая рубашка и брюки тоже промокли насквозь, но он хотя бы выглядел прилично.

Привлекая Розали к себе, он серьезно спросил: Чем я вызвал гнев небес, что они наказывают меня бурями! Что случилось? Только не говори, что ничего. Я так ждал нашей встречи. Для меня счастье снова видеть тебя.

Розали прижалась к теплому телу. Ей так хорошо с ним, но она должна знать правду. С чего начать? Ей не хотелось все испортить.

— Ты правда видел меня во сне?

— Конечно. — Взгляд мужчины скользнул по ее фигуре. — Но если бы я увидел тебя в этом платье раньше, то вообще не смог бы заснуть.

— Я не подумала, что могу попасть под дождь.

— Я очень рад, потому что это самый горячий прием из всех, какие я когда-либо получал. — Он поцеловал ее в нос и скомандовал:

— А теперь рассказывай.

Розали напомнила себе, что не будет обвинять его, а просто спросит.

— Я видела тебя в новостях, — начала она.

— Что? — не понял Кингсли.

— По телевизору. — Розали старалась говорить спокойно. — Они интервьюировали кого-то, а ты на заднем плане помогал вытаскивать пожилого человека из-под завала.

— Ой, если бы я знал, что меня снимают, я бы послал тебе поцелуй.

Девушка подавила желание улыбнуться и с иронией произнесла:

— Не думаю, что ты бы смог. Ты был слишком занят.

— Чем? — изумился Кингсли.

— Поцелуем. Чем же еще?

— Рози, извини, но я понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Ты не помнишь?

Он нахмурился, а когда начал говорить, в голосе звучало нетерпение.

— Я долго могу гадать. Почему бы тебе просто не сказать все, что у тебя на уме?

— Ты и «канарейка», — вырвалось у нее. Проклятье! Вспыхнув, она поспешила добавить:

— Ты и сестра Алекса.

— Трикси? Она что, тоже попала в кадр? Ты к этому клонишь?

Трикси? Неужели это ее настоящее имя? У бабушки Розали был пудель по кличке Трикси, очень, кстати, невоспитанный.

— Вы целовались, — пробормотала она, — целовались.

Кингсли пристально смотрел на нее. Девушка пыталась прочитать его мысли, но ничего не получалось. Невозможно было определить, что он чувствует или о чем думает.

— А при чем здесь канарейка? — спросил он спустя пару минут. В машине вдруг стало угрожающе тихо — только капли дождя били по крыше.

Розали заерзала на сиденье. От этого ее платье еще сильнее натянулось, что не осталось не замеченным Кингсли. Но он тут же снова посмотрел ей в глаза.

— Прости, но я не понимаю, — сказал он. — Какая канарейка?

— Это вырвалось случайно… — Розали залилась жгучим румянцем.

Темные брови приподнялись. Такой ответ его явно не устраивал.

— Я видела фотографии со свадьбы Алекса, снова начала девушка. — Ты был шафером, а она подружкой невесты. Она была одета в желтое…

Кингсли изучал ее пылающее лицо еще секунду, а потом, к ужасу Розали, громко расхохотался.

— Она все время липла к тебе, — выкрикнула Розали, — а ты наслаждался этим!

— Подожди, — Кингсли никак не мог успокоиться. — Трикси мне как младшая сестра. Я избаловал ее, согласен, но то, что ты подозреваешь…

Это просто нелепо. Черт, она же еще ребенок…

— Ребенок? — Розали начала выходить из себя. Девушка с параметрами 90-60-90 — больше не ребенок. Кингсли, ты, может, и не заметил, но у малышки на тебя виды, — грубо закончила она.

— Рози, ей всего двадцать.

— И что? Многие мужчины встречаются с девушками, которые младше их на десять, двадцать, а то и тридцать лет. И некоторые даже умудряются жениться.

— Ты ревнуешь, — с видимым удовольствием констатировал Кингсли.

— Вовсе нет. — Розали отодвинулась в угол машины. — Я только думаю, что не совсем прилично вести себя на публике так, как вы себя вели.

— Нет, ревнуешь, — повторил он, улыбнувшись. — Ты ревнуешь к девчонке, которая сама не знает, что делает. Трикси настоящая чума.

Она доводит меня до безумия своими проделками. Но, как я сказал, она мне как младшая сестра, и поэтому я отношусь к ней снисходительно.

Розали изумленно уставилась на него. Неужели он видит в Трикси только ребенка и называет эту роскошную красотку чумой?

— Но вы целовались… — упрямо повторила она, — и это был не братский поцелуй.

— Она просто была взволнована новостями об Алексе. Доктор только что сообщил им, что надежда на выздоровление есть. А Трикси в том возрасте, когда девушки флиртуют со всеми подряд. Это ничего не значит. — Голос Кингсли внезапно потеплел, когда он сказал:

— Иди ко мне, любимая. — Обняв ее и прижав к себе, он прошептал:

— Я вижу, потребуется немало времени, чтобы убедить тебя в том, как сильно я тебя люблю, но я сделаю это, обещаю. Только мне потребуется провести это время наедине с тобой.

Как насчет долгого медового месяца? Я хочу узнать тебя. Хочу увидеть, какая ты, когда спишь, занимаешься любовью, сердишься, ревнуешь… особенно ревнуешь.

— Кингсли…

— Скажи просто «да».

— Но…

— Скажи это, Рози. — Кингсли страстно поцеловал ее, требуя согласия. Ее затвердевшие соски туго натянули влажную ткань платья, и мужчина почувствовал, как сильно она возбуждена. — Ты согласна? — промычал он, снова целуя ее.

— Да, Кингсли, — выдохнула она. — Да, да, да…

— Быстрая свадьба, очень быстрая. Согласна?

— Да! — Розали с ума сходила от возбуждения.

— Кажется, я понял, как тебя нужно убеждать…

Гроза уже бушевала вовсю, и такси медленно ползло по залитым водой улицам. Но Розали было все равно, ведь с Кингсли она в безопасности. С ним ей ничего не угрожает. Он любит ее, понимает, и это — бесценный дар. Такой мужчина, как Кингсли, стоит того, чтобы его столько ждать.

— Никогда не сомневайся в моей любви, — прошептал Кингсли. — Слышишь, никогда. Мы вместе победим все страхи и сомнения. Ты не одна, любимая. Я буду с тобой до последнего вздоха.

Розали прильнула к нему, желая поскорее оказаться в квартире, наедине с ним. У них все будущее впереди — светлое, полное счастья и радости. Розали отдаст этому мужчине всю свою неистраченную любовь. Их встреча была неминуема. Эта судьба. Они будут вместе, пока бьются их сердца…

ЭПИЛОГ

Это была довольно скромная, но очень красивая свадебная церемония. Розали не хотела, чтобы их фотографиями пестрели газеты и журналы, поэтому они особо ее не афишировали. На свадьбе присутствовали только близкие Друзья.

Невеста была великолепна в серебристом платье из шелка и кружев. В руках она держала изысканный букет из нежных орхидей. Кингсли не мог отвести от нее восторженных глаз. В его взгляде было столько любви, что Розали просто задыхалась от счастья.

Сентябрьский день выдался солнечным и теплым. Гости танцевали в саду роскошного лондонского отеля, в котором состоялось торжество. Шампанское лилось рекой.

Свадебное путешествие Кингсли планировал растянуть на целых три месяца, посетив самые экзотические места. Но первую брачную ночь они должны были, как сказал Кингсли, провести в особенном месте. Розали терялась в догадках.

Незаметно ускользнув, они подошли к лимузину. Розали, опьяневшая от счастья и шампанского, села в роскошный автомобиль. Машина плавно тронулась.

— Куда мы едем? — спросила она, чувствуя себя по меньшей мере принцессой.

— Подождите, миссис Уорд. — Кингсли притянул жену к себе. В полумраке салона он выглядел чертовски привлекательным и немного опасным.

Розали не терпелось поскорее заняться с ним любовью. Сейчас она лежала в его объятиях на мягком сиденье и с жаром отвечала на его поцелуи.

— Не могу дождаться, когда мы приедем, прошептала она. — Я так хочу тебя.

— Искусительница. Ты ведь не хочешь, чтобы я взял тебя прямо здесь, в машине?

— Я бы не возражала…

— А я возражаю. Наша брачная ночь должна быть долгой и неторопливой. Я собираюсь доказать, как сильно люблю тебя. Я буду пробовать тебя на вкус, буду исследовать каждый сантиметр твоего божественного тела, словно в первый раз. Я сведу тебя с ума своими ласками.

Розали этого не требовалось — она уже дошла до безумия.

Машина остановилась. Водитель открыл им дверцу, и Розали не поверила своим глазам. Перед ней была до боли знакомая калитка, утопающая в роскошных цветах.

— Кингсли, это… — Ее голос дрогнул, она не могла произнести ни звука.

Бет и Джордж продали свой коттедж и должны были уехать в Новую Зеландию на следующий день после ее свадьбы. Розали не представляла, как сможет жить без тети, и уже начала скучать по ее гостеприимному дому.

— Теперь он наш, — произнес Кингсли, потянув жену за руку. — Мы ведь хотели приобрести домик, так почему бы не этот, который ты так сильно любишь? Ты можешь сама обставить его, как пожелаешь.

— О, Кингсли… — Розали не находила слов, чтобы выразить свои чувства.

Она пошла в сад. Бархатное небо усеяли мириады сверкающих звезд, ароматы наполняли благоуханием все вокруг. Она вспомнила тот вечер, когда они впервые приехали сюда с Кингсли…

А потом они поднялись наверх, и роскошь спальни ослепила девушку. Кровать занимала огромное пространство. Покрытая мягкими подушками, она так и манила прилечь. Стены имели кремовый оттенок, а пол был покрыт пушистым ковром.

Розали не могла сдержать вздоха восхищения. Она несколько минул молчала, разглядывая обстановку.

— Теперь я понимаю, почему Бет с Джорджем сняли квартиру несколько недель назад, а всю мебель отправили в Новую Зеландию. — Она взглянула на мужа. — О, дорогой! У меня не хватит слов, чтобы сказать, как сильно я люблю тебя!

— Тебе и не надо ничего говорить! — Кингсли заключил ее в объятия и прошептал на ушко: У тебя есть вся оставшаяся жизнь, чтобы показать мне это, дорогая.

Его взгляд остановился на губах жены. Розали закрыла глаза и задрожала всем телом в предвкушении сладких мук. Этого мужчину она любила всем сердцем.

Кингсли начал нежно целовать ее лицо, шею.

Он медленно освобождал Розали от одежды, целуя обнажавшуюся кожу.

Оба были невероятно возбуждены и буквально повалились на кровать. Розали непроизвольно выгнулась навстречу своему мужу — любимому, единственному и такому дорогому. Его язык и руки сводили с ума. Она ждала этого мужчину всю свою жизнь.

Розали и представить себе не могла, что все может быть так чудесно. Счастье, радость, наслаждение и любовь переполняли ее. То, что происходило, было лучше, чем в самых смелых ее мечтах…

— Я люблю тебя, дорогая, — прошептал Кингели. — Мы будем любить друг друга вечно. И каждый раз это будет лучше и лучше. Ты мне веришь?

— Да, я верю тебе…

Впереди их ждала целая жизнь, жизнь, полная любви…