Мужчина, которому можно верить

Розали покачала головой.

— Жена Майка прочитала в журнале репортаж. Вы, оказывается, знаменитость.

Кингсли скривился.

— Это Алекс, а не я. Ему принадлежит половина штата, точнее, его семье. Он чудесный парень, но серебряная ложка во рту немного его подпортила.

— Понимаю, — равнодушно ответила девушка.

— Хорошо, Розали. — Уорд наклонился к ней, не обращая внимания на полетевшие на пол страницы. — Почему вы так сердиты на меня?

— Не понимаю, о чем вы.

— Конечно, понимаете. — Его губы превратились в тонкую линию. — Я пригласил вас на ужин, а не нанес смертельное оскорбление.

Вполне достаточно было бы сказать «Нет, спасибо», вы так не думаете?

— У вас выдалась пара свободных часов и вы решили, что приглашение на ужин заставит меня броситься вам на шею и осыпать благодарностями?

Господи, Розали хотела быть холодной и равнодушной, но стоило ему войти в ее кабинет, как она испытала мучительное желание спросить, почему он не звонил все эти недели. Этот мужчина лишал ее способности мыслить разумно.

— Так вот что вы обо мне думаете. — Кингсли обошел стол и довольно грубо поднял ее на ноги. — Вы считаете, что вы очередной номер в моей записной книжке?

Сильные руки крепко сжимали ее плечи. Розали не могла пошевелиться, но она вздернула подбородок и смело встретила его взгляд.

— Если честно, да.

Она ожидала гнева, но мужчина только смотрел на нее долгим оценивающим взглядом.

— Некоторые женщины не возражали бы, протянул он. — Ужины, вино, флирт без обязательств — это то, о чем мечтают сегодня многие дамы. Никаких привязанностей и проблем, связанных с ними.

— У вас есть ответы на все вопросы, — сердито пробормотала Розали, чувствуя, как предательски дрожит голос. Ладони оказались прижатыми к его груди, она ощущала, как бьется его сердце. Аромат лосьона кружил голову.

— Правда?

Сексуальный шепот обволакивал. Розали замерла, не в силах пошевелиться. Теплая рука коснулась ее щеки.

— Простите, — раздался смущенный голос в дверях.

Розали дернулась, но Кингсли обнял ее за талию и еще крепче притянул к себе.

— Бет, — промямлила Розали, — я не слышала, как ты вошла.

— Вы, должно быть, тетя Розали, — заулыбался Кингсли. Он нехотя отпустил руку и поспешил к симпатичной полноватой женщине. — Меня зовут Кингсли Уорд. Я хотел устроить Розали сюрприз и пригласить ее на ужин, но, к сожалению, опоздал.

Он — само обаяние и любезность, сердито подумала Розали, наблюдая, как краснеет от такого внимания Бет.

— Какая жалость! — Бет переводила взгляд с одного на другого. Она много лет уговаривала племянницу найти подходящего мужчину и радоваться жизни. И вот теперь, кажется, ее мечта сбылась. — Вы приехали издалека? — спросила она взволнованно.

— Из Нью-Йорка, — обезоруживающе улыбнулся Уорд. — Не так уж и далеко.

Только бы Бет не поддалась на эти дешевые уловки, молила Розали. Но напрасно.

— Правда? Послушайте, Розали едет к нам погостить. Почему бы вам тоже не поехать? У нас есть свободные спальни. Дети уже выросли.

Двое учатся в университете, а сын в Шотландии, занимается какими-то раскопками.

— Раскопками? Как интересно. Но мне неудобно…

— Ну что вы, очень даже удобно. Мы вас приглашаем. Правда, Розали? — Бет была в ажиотаже.

Две пары глаз уставились на девушку: наивные карие — тети и синие дьявольские — Кингсли, который явно наслаждался ситуацией.

— Я уверена, что у Кингсли много дел. Он очень занятой человек. — Розали бросила на мучителя умоляющий взгляд.

— Знаю, знаю, все время работа и никаких удовольствий, — пожурила Бет, восхищенным взглядом окидывая красивого поклонника племянницы. Если бы ей предоставили право выбрать мужчину для Розали, она не смогла бы найти лучше.

Девушка хотела возразить, что уж на удовольствия-то время у него находится, но Уорд ее опередил.

— Если я вам не помешаю, с радостью приму ваше приглашение, — с невероятной скромностью произнес Кингсли. — Я приехал сюда прямо из аэропорта, так что все вещи у меня с собой.

Вот это поворот. Розали всю трясло от ярости. Как могла Бет вот так запросто пригласить его? Впрочем, она знала ответ на свой вопрос.

Тетя заглянула в синие глаза и потеряла голову.

— Чудесно, просто замечательно, — просияла Бет. — Я познакомлю вас со своим мужем, Джорджем. Если, конечно, нам удастся вытащить его из кабинета. Он работает над природой антропоморфизма — так, кажется.

— Способность приписывать человеку свойства божества или животного… — протянул Кингсли с видом знатока.

— Именно так! — Бет была в восхищении. Боже, какой же вы умный! Вам понравится Джордж. Он преподает в университете, и теперь, когда дети уехали, ему не хватает интеллектуальных бесед. Они все в него, никто на меня не похож.

— К большому сожалению.

Если они и дальше будут продолжать в том же духе, Розали стошнит. Она многозначительно откашлялась.

— Простите, но мне нужно закончить кое-какие дела. Почему бы тебе, Бет, не дать Кингсли адрес?

Как же дать понять тете, что между ними ничего нет?

— Дорогая, мне нужно заехать в магазин. Может, вы вместе приедете? Ты покажешь Кингсли дорогу …Какое необычное имя! — Бет сама себя перебивала, совершенно этого не замечая.

— Друзья зовут меня Кинг, — улыбнулся Уорд. А мы ведь с вами станем друзьями, верно?

— Кинг, как величественно!

Розали в изнеможении закрыла глаза.

— Ладно, увидимся позже. — Тетя направилась к двери.

— Жду с нетерпением. Спасибо за приглашение, Бет. — Кингсли повернулся к пылавшей от гнева Розали. — Я подожду, пока вы закончите, в офисе секретаря.

Десять секунд Розали стояла, уставившись на закрытую дверь. Потом рухнула на стул. Ей хотелось и плакать и смеяться одновременно. Этот мужчина умеет добиваться своего. Он просто блистательно охмурил бедняжку Бет, но Розали не собиралась воспевать его актерский талант.

Она попыталась сосредоточиться на подсчете цифр, но в голову лезли совершенно иные мысли. Уик-энд с Кингсли. Это казалось нереальным. А как же роскошная брюнетка? Что она обо всем этом подумает? Может, она одна из тех деловых женщин, что предпочитают ужины, вино и легкий флирт серьезным отношениям? Или слухи, о которых говорил Майк, на самом деле правда и она будет миссис Уорд?

Впрочем, Розали на это наплевать.

Она прижала ладони к пылавшим щекам.

Сердце неистово колотилось в груди. Во рту пересохло. Розали с трудом наладила свою жизнь и не хотела, чтобы кто-то ее испортил. А Кингсли на это способен.

Она убрала волосы с разгоряченного лица.

Руки дрожали, но девушка ничего не могла с этим поделать.

Контроль. Вот что ей нужно. Когда-то Майлз лишил ее контроля. Он бульдозером проехался по ее жизни. Юная и наивная, она попала под обаяние его привлекательной внешности и лицемерной любезности. Майлз довел ее до грани, когда черное она могла назвать белым. Ей было восемнадцать, когда они познакомились, и двадцать один, когда расстались. И с первых месяцев их отношений Розали не жила, а существовала.

Она боялась разочаровать Майлза, боялась потерять его любовь. Она действительно верила, что во всем виновата только она одна. Дочь своей матери.

Розали выпрямилась. Воспоминания о пережитом стыде и унижениях заставили ее расправить плечи и поднять глаза. С такими мужчинами, как Кингсли, можно справиться, только изображая полное равнодушие. Именно этим она и займется. Она не станет очередным увлечением для скучающего миллионера.

Розали вышла из своего кабинета только через пятнадцать минут. И это была уже прежняя Розали, готовая к вызовам судьбы.

Кингсли сидел на краю стола Дженни, листая глянцевый журнал. Он окинул девушку оценивающим взглядом и соскользнул на пол.

— Если будете так хмуриться, получите преждевременные морщины.

— Я все же рискну.

— Не успеете сосчитать до пятидесяти, как ваша кожа из персика превратится в сморщенный чернослив, — пошутил Кингсли, улыбнувшись той искренней улыбкой, которая так нравилась Розали. Холодные глаза его на мгновение вспыхнули и потеплели.

Внезапно сильные руки притянули ее к себе, и совершенно серьезно Кингсли спросил:

— Как его зовут?

— Что? — опешила Розали, от удивления даже не пытаясь высвободиться. Ее ладони оказались прижаты к шелковой рубашке.

— Парня, из-за которого на вашем лице написано «Руки прочь».

— Понятия не имею, о чем вы говорите.

— Лгунья. — Он окинул взглядом ее покрасневшее лицо. — Кто-то обидел вас, сильно обидел. Как его зовут?

— Кингсли, отпустите меня.

— Мы можем стоять здесь всю ночь, но я узнаю его имя, — заявил Кингсли. — Чем больше мы общаемся, тем большей загадкой вы остаетесь. Мне это не нравится. — Синие глаза превратились в льдинки.

Розали вздернула подбородок.

— Я думала, у вас есть другие дела, кроме как думать обо мне.

Кингсли посмотрел на нее долгим внимательным взглядом.

— Вы снова намекаете на мое загруженное расписание? — спросил он. — Опять маленькая записная книжка?

Розали попыталась вырваться, но он только усилил хватку.

— Это вы заговорили о книжке. Я только…

— Я знаю, что вы хотели сказать, Розали.

Уорд наклонил голову и поцеловал девушку.

Его губы были требовательными, голодными.

Этот поцелуй был совсем иным. Жгучее пламя.

Сначала Розали хотела отстраниться, но когда поцелуй стал глубже, нежнее, слаще, она забыла обо всем на свете, кроме желания, которое пробуждал в ней этот мужчина. Она ощущала тепло его тела, тяжесть рук, которые скользили по ее спине, прижимая к себе еще крепче. Она почувствовала, как возбудился он от поцелуя. И это было восхитительно — знать, что она его возбуждает.

Внезапный звонок телефона нарушил волшебство момента. Розали осознала, что они, должно быть, целую вечность стоят так — тесно прижавшись друг к другу и забыв обо всем на свете. Автоответчик начал записывать сообщение.

— Я не целовал бы тебя так, если бы у меня был кто-то еще, Розали, — прошептал Кингсли. Я могу пригласить тебя на ужин или коктейль, на свидание, но мы никогда не будем заниматься любовью.

— Только платонические отношения? — В ее голосе слышалось недоверие.

— Только.

Разве ему можно верить? Она искала ответ в синих глазах, но не находила. Однажды Розали поверила мужчине, и что из этого вышло?

Мысль о Майлзе и собственной глупости заставила сердце сжаться от страха. Видимо, что-то промелькнуло в ее глазах, потому что Кингсли сказал:

— Рано или поздно тебе придется снова решиться зайти в воду, ты же знаешь.

— Что знаю? — Розали сделала вид, что не поняла его.

— Ты слишком красивая и желанная, чтобы оставаться одной. Кто бы он ни был и что бы ни сделал, будущее в твоих руках и все зависит только от тебя. Ты веришь мне?

Она молчала. Ощущение эйфории, испытанной в его объятиях, испарилось. Розали тихо произнесла:

— Его зовут Майлз Стюарт.

— И?.. — так же тихо спросил Кингсли.

— Мы встретились, когда мне было восемнадцать, потом поженились, а через два года развелись. — В глазах застыла боль.

— Ты тогда училась в университете?

Она кивнула. Больше она ничего не скажет.

— Он обидел тебя? — спросил Кингсли, заранее зная ответ.

— Я не хочу об этом говорить, — отрезала Розали.

— Хорошо, но то, что я сказал, правда. Он в прошлом, а ты должна жить настоящим.

Кингсли понятия не имеет, о чем говорит, ведь это произошло не с ним.

— Ты была у психотерапевта?

— Здесь Англия, а не Америка, — с иронией напомнила Розали. — И я уже сказала, что не хочу говорить об этом. Все равно ничего бы не помогло.

Биение сердца в груди оглушало. Она не хотела вспоминать о Майлзе. Комок подкатил к горлу. Даже сейчас, десять лет спустя, ей так же больно, как тогда. Есть вещи, о которых нельзя говорить с другим человеком.

— Я вышла за него замуж. Это была ошибка, вот и все. — Нет, далеко не все…

— Как скажешь, — сдался Кингсли. — Но, говоря о нас…

— О нас? Откуда…

— О нас, Розали, нравится тебе это или нет. С того самого момента, как мы встретились. Называй это влечением или как угодно, но твое тело знает, что хочет меня, хоть разум и отказывается это принять.

— Это сексуальное влечение, не более того, выпалила она.

Его глаза сверкнули.

— Правильно, Рози.

— Не называй меня так. Все сокращают имя Розали до Ли.

— Но я ведь не все? — прошептал он.

Розали вздрогнула. Нет, Кингсли определенно не такой, как все.

— Кроме того, Ли — холодное, безличное имя, почти мальчишеское. Рози — теплое, нежное и безумно сексуальное. — Он нагнулся и поднял костыли. — Но хватит признаний на сегодня. Бет ждет нас дома.

— Поверить не могу, что вы приняли приглашение, — холодно произнесла Розали, пытаясь вернуть утраченную дистанцию. Почему Кингсли всегда добивается желаемого?

— Поверьте. — Он окинул ее долгим взглядом. Вы еще ничего не знаете, Рози. Поэтому доверьтесь мне во всем.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Июньский вечер выдался теплым, в воздухе сладко пахло цветами. Машина въехала на посыпанную гравием дорожку, Розали испытала удовлетворение при виде ошеломленного лица своего спутника. Он просто потерял дар речи. И было отчего. Розали специально не стала предупреждать его, зная, какой эффект оказывает на гостей этот старинный коттедж, купающийся в розах, жасмине и жимолости.

— Какая красота! — восхищенно произнес Кингсли.

— Прелесть, правда? А сад за домом еще красивее. Мне всегда казалось, что это место — рай на земле. Английский рай, разумеется, — поправила она себя с улыбкой.

— Деревянные скамейки, розовый сад и беседки? — улыбнулся Уорд. — Готов поспорить, все это здесь есть.

Она кивнула.

— Беседки, увитые розами, яблони, сливы.

Сад — само совершенство. Во всяком случае, для меня.

— Стоит, наверное, целое состояние, — задумчиво произнес Кингсли, оглядывая коттедж. Не знал, что преподаватели так хорошо зарабатывают.

— Нет. Отец Джорджа был бизнесменом и нажил большое состояние. Но Джордж совсем на него не похож. Он немного не от мира сего, научный гений. Понятия не имеет, какой сегодня день недели. Бет для него — идеальная женщина, ей приходится быть и женой и матерью одновременно. Состояние Джордж унаследовал уже после того, как они с Бет поженились. Его родители погибли в автомобильной катастрофе. Тогда они и решили купить этот дом и создать свой собственный уголок рая здесь, недалеко от университета. Это было почти двадцать лет назад. С тех пор цены на недвижимость выросли в несколько раз. Я считаю этот дом удачным вложением денег. Отец Джорджа был бы им доволен.

— Несомненно. — Кингсли протянул руку и коснулся шелковистой пряди волос, провел пальцем по щеке. — Персик и сливки, — прошептал он. — Очень по-английски. Но в вас есть и французская кровь… — Он вспомнил, как спросил ее в больнице, не надо ли позвонить родителям, и узнал, что они погибли, когда она была ребенком. — Ваши родители… Они тоже погибли в автокатастрофе?

Она воспользовалась заученным с детства ответом:

— Моя мать умерла от кровоизлияния в мозг, а отец не мог без нее жить…

— Он покончил с собой? — тихо спросил Кингсли.

Розали смущенно кивнула. Никогда еще ей не было так трудно отвечать на этот вопрос. Она уже привыкла облекать суровую правду в более привлекательную форму, но на этот раз ей было неловко. К счастью, дверь открылась и на пороге появилась Бет.

— Бет зовет нас.

Она попробовала было открыть дверцу машины, но Кингсли поймал ее руку.

— Вам пришлось нелегко.

— Бывает и хуже. — Она испытывала ужасное чувство вины. — Бабушка с дедушкой заботились обо мне, а сестры матери жутко меня баловали.

Может быть, вы познакомитесь с Жанной. Она часто приезжает сюда, потому что живет неподалеку.

Зачем она только это сказала? Он ведь не ее молодой человек. Вовсе не обязательно знакомить его со своими родственниками.

Розали отпрянула, взбешенная своей откровенностью. Она всегда старалась держать мужчин на расстоянии. И вот теперь оказалась в такой ситуации, хотя и не по своей вине. Бет, конечно, очень гостеприимная и добрая женщина, но иногда это приносит больше вреда, чем пользы. Оставалось надеяться, что Джорджу не понравится Уорд или что Кингсли будет здесь скучно.

Сама Розали старалась приезжать к Бет почаще, зная, как ей одиноко. Дети разъехались, а Джордж все свое время проводил либо в университете, либо в своем кабинете. Так будет и на этот раз. Может, Кингсли все это надоест и он уедет?

— Вы опять хмуритесь, — констатировал Кингсли, открывая дверцу и помогая ей выбраться из машины. Голосом, полным участия, он добавил:

— Улыбнитесь ради Бет. Мы же не хотим расстроить вашу очаровательную тетю.

Пробормотав ругательство, Розали с радостью заметила, что такого Уорд от нее не ожидал.

Молодая женщина изобразила улыбку и захромала к двери, проклиная все на свете за то, что не может пройтись перед ним элегантно.

Мужчины не только нашли общий язык Джордж был просто в восторге от нового собеседника и появился в гостиной еще до начала ужина, что было ему совершенно несвойственно. Бет радовалась за Джорджа так, как мать радуется за своего ребенка, талант которого наконец оценили.

— Я как раз собиралась показать Кингсли сад. Розали больше не могла смотреть на этот щенячий восторг и чуть ли не силой вытащила Уорда из-за стола. — Вы не обязаны восхищаться его работой, — фыркнула она, отходя подальше от дома.

— Но мне интересно, — запротестовал Кингсли. Он сел в тени старого дерева, увитого благоухающими розами, и похлопал по скамейке. Сядьте и расслабьтесь. Вы слишком напряжены.

Вам нужно научиться отдыхать.

Он понимает, что говорит? Розали чудесно отдохнула бы в эти выходные, если бы Кингсли не было поблизости. А теперь она словно на иголках.

Пара синичек вспорхнула с кормушки. Розали попыталась сосредоточиться на них и не обращать внимания на Кингсли, когда он сидит вот так рядом, положив руку на спинку и повернувшись к ней.

— Как здесь чудесно. — Кингсли вытянул длинные ноги. — Так тихо и мирно, как будто остального мира просто не существует.

— Не знала, что вам нравится мир и покой.

— Почему?

Розали вспыхнула.

— Ваша репутация…

— Какая? — Кингсли не отрывал от нее взгляда.

— Ну… интенсивная работа и активный отдых.

— Ах, это. Рози, я ведь не робот, я тоже устаю.

Могу заболеть. Уколите меня, и вы увидите, что пойдет кровь. Я такой же, как все другие люди.

Розали опустила глаза: выдерживать его взгляд больше не было сил.

— Я знаю, — пробормотала она. — Конечно, я знаю.

— Что-то мне так не кажется, — отвернулся Кингсли.

Они сидели молча, вдыхая теплый душистый воздух и слушая жужжание пчел. Розали никогда не привозила сюда Майлза. Почему? Потому что в университете они жили насыщенной жизнью и у них было много друзей? Или потому, что она боялась? Страх пришел сразу после того, как они зарегистрировали свои отношения.

Может, она боялась, что Бет заметит, как она несчастна, увидит в Майлзе те же черты тирана, что наблюдала у мужа своей сестры?

Розали стиснула руки и заерзала на скамейке.

У ее отца хотя бы были причины, повлиявшие на его безумное поведение. Он рос без семьи и воспитывался в детском доме. И, мучая свою жену, не переставал любить ее. Это была странная любовь, страшная и разрушительная. Но Майлз был просто избалованным сынком богатых родителей, потакавших всем без исключения его прихотям.

— Вы его не забыли? — Голос Кингсли вывел ее из оцепенения. Теплая ладонь накрыла ее руки. — Он здесь с нами, правда? Безмолвная тень у нас за спиной.

Розали вздрогнула и отвела взгляд. Губы ее сжались. Она не могла привыкнуть к манере Уорда читать мысли по лицу.

— Вы его все еще любите?

— Люблю?! — Розали с таким отвращением произнесла это слово, что Кингсли вздрогнул.

Он опять задел больное место.

— Так зачем тогда столько думать о нем?

— Я уже говорила, что не хочу обсуждать Майлза, — дрожащим голосом произнесла Розали. Она никак не могла успокоиться. — Мне холодно. Давайте вернемся.

— Нет, вам не холодно. — Кингсли крепче сжал ее ладонь. — Я только пытаюсь понять, что с вами происходит. Я не хочу будить болезненные воспоминания, но с момента нашей первой встречи явственно ощущаю присутствие другого человека. Это он, ваш бывший муж, источник болезненных воспоминаний?

Розали не пошевелилась. Значит, он прав. Но что теперь делать? Как разговорить ее? Кингсли и сам однажды обжегся на этой любви до гроба, и ему было хорошо известно, что это такое — жестоко ошибаться. С него достаточно любовных историй.

— У вас нет права задавать мне такие вопросы, — отчеканила Розали.

— Нет, есть, — мрачно возразил Кингсли. — Вы сейчас со мной, а не с ним, а мне не нравится любовь втроем.

Это прозвучало так грубо, что Розали с трудом сдержалась, чтобы не ответить ему тем же.

Все они одинаковы, представители гордой мужской расы. Только Джордж единственное исключение из этого правила, он — существо с другой планеты.

— Я вас сюда не приглашала, — напомнила Розали.

— Вы хотите, чтобы я уехал?

Осознание, что она этого не хочет, ошеломило и напугало девушку. Дрожащим от избытка чувств голосом она пробормотала:

— Да. Именно этого я и хочу.

Мир остановился в своем вращении. Кингсли притянул ее к себе и прижался губами к ее губам. Протесты утонули в жарком поцелуе, с каждой секундой становившемся все глубже и глубже. Розали сама не поняла, как оказалась у него на коленях, крепко обнимая за шею. Его губы были горячими и требовательными, сильные руки сжимали ее в объятьях, и пламя страсти разгоралось все сильнее.

Бет позвала их к столу, и они отпрянули друг от друга. Розали ловила ртом воздух, пытаясь унять бешено бьющееся сердце.

— Ты не хочешь, чтобы я уезжал. Скажи это. Кингсли поцеловал ее в кончик носа. — Скажи, Рози.

— Я не хочу, чтобы ты уезжал, — призналась девушка.

— Вот и хорошо. — Кингсли встал со скамейки и помог ей подняться. — Это хорошо, потому что я не собираюсь уезжать. — Он улыбнулся. — Мы будем просто наслаждаться выходными, развлекаться и отдыхать. Никаких допросов и словесных перепалок. — Заметив, что Розали слегка нахмурилась, он добавил:

— И не стоит меня бояться. Мы взрослые люди. Нам просто следует получше узнать друг друга. А теперь пойдем. Я умираю от голода. Надеюсь, Бет хорошо готовит?

— Великолепно. — Розали обрадовалась, что Кингсли сменил тему. — Трое одаренных детей и гениальный муж вдохновили Бет на совершенствование кулинарных способностей. Даже вашему другу Глену было бы чему у нее поучиться. А еще она хорошо разбирается в винах.

У Кингсли на лице появилась удовлетворенная улыбка.

— Похоже, от этих выходных я получу еще больше удовольствия, чем предполагал. Вино, женщина и песня — что может быть лучше.

— Разве говорят не «вино, женщины и песня»? — выдохнула Розали, откидывая волосы с лица.

Его взгляд скользнул по ее высокой груди, тонкой талии и стройным ногам, а затем остановился на раскрасневшемся лице.

— Мне достаточно одной, — просто сказал он.

Еда действительно оказалась великолепной.

Беседа шла легко и непринужденно, бокалы то и дело наполнялись вином. В обществе Кингсли Джордж показал себя очень остроумным человеком, и они много шутили. Розали поймала себя на мысли, что наслаждается ужином. Наблюдая за тем, как Бет расплывается в улыбке от комплиментов по поводу приготовленных ею блюд, Розали отметила, что Кингсли умеет находить общий язык с самыми разными людьми.

Под его влиянием даже Джордж вернулся к земной жизни и похвалил кулинарный талант жены.

Но Майлзу ведь тоже удавалось очаровывать всех без исключения.

Воспоминания вновь причинили боль. Девушка разозлилась на себя, что позволила им испортить такой приятный ужин. Она давно уже не вспоминала Майлза, но он всегда жил в глубинах ее сознания и, как сказал Кингсли, тенью стоял за ее спиной. Неужели Кингсли такой же, как ее бывший муж?

Розали украдкой наблюдала, как он очаровывает Бет и Джорджа, рассказывая смешные истории, нередко выставляющие его самого в неприглядном свете.

Майлз никогда не смеялся над своими ошибками. Но возможно, Кингсли знает, что эта способность смеяться над собой помогает завоевывать доверие? Розали удивилась своему цинизму, но невольно продолжала мысленно сравнивать обоих мужчин. Майлз был высоким, стройным, темноволосым, невероятно привлекательным и очень богатым. Как и Кингсли. Перед аурой власти, могущества и еще чего-то, чему трудно дать название, не могла устоять ни одна женщина.

Но только Розали знала настоящее лицо своего мужа. Это был жестокий и беспринципный тиран, чья истинная натура скрывалась под маской положительного молодого человека с открытой улыбкой. Все подруги умирали от зависти, глядя на них с Майлзом. Кто бы мог подумать, что за дверями их дома он превращался в садиста, безжалостного мучителя, которого приводила в безудержную ярость любая мелочь вроде подгоревшего тоста. Квартира, которую они снимали, превратилась для Розали в камеру пыток. В безопасности она чувствовала себя только в университете или на людях.

Почему она так долго терпела? Может быть, потому, что верила: брак — это на всю жизнь. Розали отчаянно хотела наладить отношения, чтобы не произошло той трагедии, которая случилась с ее родителями. Каждый раз после ссоры она старалась стать еще более примерной женой. Майлза все считали совершенством. А в день ее выпускного…

— О чем ты думаешь, Ли? — озабоченно спросила Бет.

Розали вырвалась из плена воспоминаний и обнаружила, что все уставились на нее.

— Простите, — выдавила она улыбку. — Я думала о работе. Кое-какие проблемы.

— Надеюсь, не с моим проектом? — лениво поинтересовался Кингсли, пристально глядя на нее и давая понять, что он-то все понимает.

— Нет-нет, с вашим проектом все в порядке. Розали повернулась к тете. — Прости, что ты спросила?

Разговор возобновился, но молодая женщина все время чувствовала на себе взгляд Кингсли.

Он шутил и смеялся, но не переставал наблюдать за ней.

Ужин затянулся до позднего вечера. Розали не терпелось отправиться в постель — она была утомлена событиями сегодняшнего дня.

Все поднялись по резной деревянной лестнице и пожелали друг другу спокойной ночи. Бет с Джорджем исчезли в спальне, оставив гостей одних.

— Доброй ночи, Розали. — Кингсли склонил голову и нежно поцеловал ее.

Розали не успела запротестовать. Ее охватило блаженное тепло, через секунду превратившееся в жар, сжигавший ее изнутри. Кингсли притянул ее к себе, целуя все крепче и крепче. Розали растворилась в его объятиях, отдаваясь страстному поцелую.

Внезапно мужчина отступил на шаг. Чтобы не упасть, Розали ухватилась за его плечи. На лице Кингсли она прочла откровенное желание и… что-то еще.

— Когда мне было двадцать, я встретил одну женщину, — словно отвечая на ее безмолвный вопрос, сказал Кингсли. — Я тогда сильно обжегся.

С тех пор придерживаюсь одного правила: что бы ни чувствовал, я не даю обещаний, кроме обещания быть верным, пока длятся наши отношения. Того же я жду и от партнерши. Честность и верность. Но никаких обязательств и никаких сожалений. Это моя философия.

Розали ошеломленно уставилась на него.

О чем это он? Он что, хочет завести с ней роман? Роман безо всяких обязательств? Розали потребовалось несколько минут, чтобы осознать, что он имеет в виду.

— И женщин это устраивает? — спросила она едко.

— Конечно, — удивился вопросу Кингсли. — На самом деле большинство женщин сознает, что любовь — красивое чувство, которому, к сожалению, нет места в реальном мире. Рано или поздно недоверие и сомнения пустят свои черные корни. А если ты к тому же обнаружишь измену? — Кингсли пожал плечами. — Так всегда и бывает. Количество разводов — лучшее тому доказательство. Сексуальная совместимость — совсем другое дело. Это реально и честно. В этом случае партнеры могут доверять друг другу.

— Ты делаешь мне предложение?

— Ты хочешь меня, Рози. И я хочу тебя с самой первой минуты, как только увидел. Я сгораю от желания. У тебя никого нет, у меня тоже.

Секс — это самая естественная вещь на свете.

Розали не могла понять, что же она чувствует в этот момент. Может, дать ему пощечину? Но ведь Уорд просто честен с ней. Почему же она так болезненно реагирует на его слова?

— Прости, но мне не нужен роман, — ответила девушка.

— Я знаю. — Он снова притянул ее к себе, руки обхватили тонкую талию. — И я уважаю твои чувства.

Кингсли прижал ее к стене и впился поцелуем в губы. Его тело было мощным и горячим.

Все разумные мысли испарились без следа. Желание переполняло молодую женщину. Она чувствовала биение его сердце. На мгновение желание сдаться, открыть ему дверь своей спальни стало непреодолимым.

Розали потребовалось огромное мужество, чтобы оттолкнуть его. Дрожащими губами она прошептала: ;

— Не надо. Я не хочу этого, Кингсли. Отпусти меня.

Уорд знал многих женщин и даже считал себя в этом деле знатоком, но страх в голосе Розали смутил его. Он мгновенно остановился и сделал шаг назад.

— Что, черт побери, он с тобой сделал? — гневно спросил он, глядя на бледную, дрожавшую Розали. — Хорошо, я понял, ты не хочешь об этом говорить.

— Я не могу, — прошептала девушка. — Я не могу об этом говорить.

— Ты мне не доверяешь, — закончил Кингсли.

— Я тебя не знаю.

На самом деле ей казалось, что она знает его всю свою жизнь, но именно это ее пугало.

Уорд нахмурился, обдумывая ее слова. Лицо его было непроницаемым.

— Я понимаю, — наконец произнес он. — Но все можно исправить.

Розали в недоумении уставилась на него.

— Что ты имеешь в виду? — испуганно спросила она.

— Мы будем встречаться, — улыбнувшись, заявил он. — И постепенно узнаем друг друга.

— Мне кажется…