Менафт колебался. Тогда к нему подполз на животе Эменеф и протянул руку.
      - Дай инструмент, Менафт! Я буду пробивать отверстие.
      Но Сейтахт яростно обрушился на него:
      - Ты не сделаешь этого! Каждый из нас обязан делать свое .дело. Вперед, Менафт, иначе...
      Острие резца в руках Сейтахта было нацелено в лицо Менафту. Камнерезу не оставалось ничего другого, как покориться и ползти дальше. Горшечник и водонос прижались к стене. Сейтахт тоже с готовностью освободил ему место. И все же очищенное грабителями пространство было до смешного мало, чтобы в нем можно было работать. Когда-то туннель был достаточно высок и широк. Человек среднего роста мог свободно поднять в нем руки, а расставив их, лишь с трудом доставал до стен. Но после того как ход был забит осколками камней, между сводом и слоем щебня осталось узкое пространство высотой не более трех пядей.
      - Как я могу здесь работать,- жаловался Менафт, приблизившись к стене, которая загораживала проход.- Лежа на животе, я не могу действовать руками. А ведь здесь нужно долбить стену.
      Он надеялся, что столяр поймет его и отправит назад. Но Сейтахт приказал двум другим сообщникам вырыть углубление перед стеной. Они сделали это, но подняли столько пыли, что даже лампы не стало видно.
      Менафт думал, что задохнется. Он хотел отползти назад, но Сейтахт крепко держал его и отпустил лишь тогда, когда яма стала достаточно велика. Скорчившись, царапая колени об острые камни, Менафт пробивал стену. Он бил изо всех сил, как если бы это были голова и тело Сейтахта. Долгое время столяр был его другом, но теперь Менафт ненавидел его. Из-за этого совратителя боги наказали его. Но боги не знали, как долго он отказывался от участия в этом грабеже. Десять лет жизни будет стоить ему эта ночь, если он вообще выйдет отсюда живым. Может быть, пока еще не поздно, позвать на помощь Хенума? Но кто знает, поможет ли тот ему? Золото ведь еще не найдено. Золото Осириса-Тутанхамона!
      Менафт продолжал работать с ожесточением. Один камень в стене никак не поддавался его ударам. Тогда он схватил лом. От ударов лом согнулся.
      Менафт застонал от напряжения. Кровь стучала в висках. Еще раз поднял он лом и вдруг почувсто-вал, как в груди что-то оборвалось. Выпустив инструмент из рук, Менафт схватился за сердце. В глазах зарябило. Застонав от боли, камнерез склонился вперед. "Птах, всемогущий Птах, прости меня",- еще успел он подумать, после чего ему показалось, что он проваливается в бездну. Сейтахт встряхнул его.
      - Работай, работай! Отдохнуть сможешь дома.
      Он протиснулся ближе к сделанному Менафтом отверстию, просунул в него лампу и жадно прильнул к дыре, словно увидел за стеной гору золотых сокровищ.
      - Скоро мы будем там. Ты должен выбить еще только пару камней,прошептал он и только теперь заметил, какое пепельно-серое лицо у Менафта. Камнерез сидел в яме на корточках, согнув спину. Его голова качалась из стороны в сторону. Левая рука бессильно упала на край плоского камня, там же лежал брошенный Менафтом инструмент. Менафт повалился ничком. Столяр испуганно подхватил его:
      - Что с тобой, Менафт? Ответь, ты слышишь меня?
      Камнерез, пожалуй, услышал вопрос, скорее не вопрос, а шум, наполнявший голову. Какая-то кроваво-красная пелена кружилась вихрем вокруг него, внезапно она остановилась и превратилась в гигантский солнечный диск. Менафту казалось, что он узнал пылающего бога-солнце, чей жар обжигал ему сердце. Загудело в груди, словно по телу ударяли молотом. Жизнь гасла. Он думал, что плывет в бесконечную даль.
      Мунхераб вскрикнул:
      4 - Он мертв! - и, упав навзничь, закрыв лицо руками, простонал: Осирис, пощади меня и прости!
      Горшечник Эменеф втянул голову в плечи. Неужели Осирис действительно близко? Не схватит ли и его бог смерти?- Он дрожал. Во рту пересохло. Впрочем, это могло быть от пыли. Он крепко обхватил камень. Нет, в его руках еще достаточно сил. Осирис не имел над ним власти. Ведь ori простой горшечник. Камнерез же высекал изображения богов из камня, и боги хорошо знали его.
      Сейтахт был уверен, что камнерез мертв. Возможно, он умер от страха. Кто постоянно боится наказания богов, тот живет полжизни. Сейтахту боги вообще не могут повредить. Он просто не верит в них. Куда же пропал Осирис? Разве эта гробница не принадлежит его царству, его загробному миру?
      Сейтахт схватил инструмент Менафта. Он хотел доказать своим трусливым сообщникам бессилие Осириса.
      - Смотрите сюда, вы оба,- напустился он на них.- Я покажу вам, что я сильнее богов.- Он изо всех сил ударил по замурованной двери.
      Мунхераб испуганно уставился на него и подумал: сейчас Осирис убьет и дерзкого столяра.
      Эменеф не чувствовал страха; с любопытством наблюдал он, как Сейтахт расширяет отверстие в стене. Вдруг ему пришла в голову мысль, что ведь и столяр создавал изображения богов, а поэтому был им тоже достаточно известен. Снова ему стало жутко.
      Сейтахт отложил инструмент.
      - Что, по-прежнему трусите? Можете отправляться на все четыре стороны, но золото достанется мне одному.
      Эменеф вскочил.
      - Я буду помогать тебе. Но скажи прежде, что случилось с Менафтом?
      - Вытащите его наружу,- приказал столяр.- Труп не должны найти здесь. Пусть Хенум поможет вам спрятать покойника в одной из пустых царских гробниц.
      Столяр вновь приставил долото и продолжал работать.
      Эменеф толкнул водоноса. Из-за шума ударов Сейтахт не расслышал, как он сказал своему товарищу:
      - Ну, что рот разинул? Если мы не поторопимся, столяр сам вынесет все золото, а мы останемся такими же бедными, как и были.
      Некоторое время Сейтахт пробивал отверстие, потом оглянулся. Он остался один. Масляная лампа коптила. Столяр оборвал и выбросил обугленный конец фитиля - он сослужил свою службу и был уже не нужен, как и Менафт, которого теперь, наверное, уже зарыли в землю. А ведь он был искусным камнерезом и хорошим товарищем.
      Вздохнув, Сейтахт взялся за лом. Если бы Менафт умер не здесь, а, скажем, у себя дома, он искренне скорбел бы о его смерти. Но здесь над ним властвовали золотые сокровища - ведь только тонкая стена отделяла его от несметного богатства. Сейтахт с силой ударил ломом в стену. После третьего удара лом не нашел опоры. Быстро выломав еще несколько камней из стены, столяр с лихорадочной поспешностью протиснулся в отверстие ногами вперед. Свой инструмент он небрежно бросил на той стороне, а масляную лампу бережно втащил за собой. Отыскав ногами опору, Сейтахт почувствовал, что это сундук. Но едва он стал на него, как тот развалился. Собрав все присутствие духа, столяр ухватился за край стенки, помешав тем самым лампе погаснуть. Яростно оттолкнул он обманчивую подставку и~ упал вниз. Подняв лампу вверх, он оглядел помещение. Глаза его расширились. Куда бы ни бросил он свой взгляд, повсюду сверкало золото. Перед ним стояли три больших ложа в форме чудовищных зверей с вытянутыми туловищами. Его ослепил царский трон, обитый искусно обработанным листовым золотом. Он увидел' расписные ларцы, отделанные эбеновым деревом, слоновой костью, золотом, драгоценными камнями и покрытые богатой резьбой. Здесь стояли роскошные охотничьи колесницы царя, хотя и разобранные, но не утратившие своего великолепия. Там - вазы из прозрачного алебастра - чудо резьбы по камню. А там! Золотой сундук!
      Золото, повсюду золото. А сзади у стены...
      Сейтахт отскочил назад и нагнулся, защищая лицо левой рукой. Там, у стены перед входом в погребальный покой, стояли два стража. Один справа, другой - слева. Они были неподвижны и молча и пристально глядели друг на друга. Это были статуи, выполненные в натуральную величину!
      Сейтахт тяжело дышал. Страх парализовал его, так ужасающе правдивы были эти фигуры. Стражи держали в руках позолоченные булавы и длинные посохи. Золото сверкало на их шлемах, набедренных повязках и даже сандалиях.
      Бросив еще один пытливый взгляд на деревянные фигуры, Сейтахт поспешно начал опустошать ларец.
      Эменеф первым обнаружил, что камнерез жив. Они уже успели оттащить его от гробницы на расстояние выстрела из лука, когда горшечник услышал тихий вздох. Почувствовав, что мнимый покойник зашевелился, Мунхераб от страха уронил его. Хенум почти не испугался. Ему не раз приходилось вылавливать из Нила еле живых людей. Он начал массировать грудь Менафта, поднимать и опускать его руки, а потом стал дуть ему в рот. Это, по мнению египтян, дарило новую жизнь покойнику.
      Менафт и правда опять вздохнул, потом открыл глаза. Еще не придя полностью в сознание, он не сразу понял, где находится. Три темные фигуры окружали его. Над ним блестели звезды. Теперь ему стало все ясноон на том свете. Фигуры около него - это посланцы богов из потустороннего мира. Они поведут его к высшему судье - Осирису. Может быть, они выступят в качестве свидетелей перед Осирисом на его стороне, и тогда наказание будет уменьшено. И камнерез воспрянул духом.
      - Я не виноват, о боги! Я вовремя раскаялся в том, что сотворил. Я хотел убежать из гробницы, но столяр Сейтахт заставил меня остаться, пригрозив резцом. Вы должны сказать об этом Осирису. Слышите?
      Мунхераб посмотрел на Менафта с простодушным удивлением. Эменеф наклонился вперед.
      - Что ты мелешь, МенафтТ Уж не лишился ли ты рассудка?
      - Может быть, столяр треснул его по голове? - предположил Хенум.
      Глухой голос нубийца заставил Менафта насторожиться. Притянув Хенума к себе, камнерез пытался разглядеть в темноте его лицо.
      - Это ты, Хенум? - удивился он.- Разве я не на том свете?
      Раб залился своим своеобразным, клокочущим смехом.
      - Мы уже вытащили тебя оттуда. Ты был как мертвый. Мы уже хотели похоронить тебя.
      - Ну, а раз ты жив, мы возвращаемся к Сейтах-ту, иначе он все лучшее заберет себе,- сказал Эменеф и потащил за собой Мунхераба.
      -- Останьтесь здесь! - закричал Менафт.- Осирис возьмет ваши жизни. Он звал меня. Я уже был на том свете!
      Но Эменеф и Мунхераб уже исчезли в темноте.
      Он встал, шатаясь, и уцепился за раба.
      - Верни их обратно, Хенум! Осирис жестоко накажет их. Он всех уничтожит!
      Хенум равнодушно наблюдал за убегающими товарищами.
      - Я не могу остановить их. Ведь они свободные люди, а я всего лишь только раб.
      - Тогда я приказываю тебе остановить их. Беги за ними, иначе ты будешь виноват. Нубиец пожал плечами.
      - Почему же я буду виноват, если мой господин прислал меня сюда? Я делаю только то, что он приказал.
      - Тогда я не позволю им грабить бога! - закричал Менафт и заковылял прочь.
      Перед входом он остановился. Подняв руки к звездному небу, он взмолился, как жрец Амона:
      - Дайте мне силы, о справедливые боги! Я ваш слуга- пусть буду я сильней ваших врагов!
      Уверенность в помощи неба вдохновила его. Быстрее, чем в первый раз, проник он в проход и пополз на животе по щебню. В темноте он то налетал на камни, то ударялся головой о свод. Но Менафт не чувствовал боли. Он верил, что выполняет священный долг и искупит свою вину за осквернение гробницы. Вскоре Менафт увидел перед собой слабый огонек, затем послышались шум, грохот и крики. Грабители могил рылись в сокровищах.
      Камнерез' пополз еще быстрее. Протиснувшись через второй пролом в стене, он в ужасе оцепенел. Казалось, что здесь трудились демоны. Сундуки и лари были открыты и перевернуты. Их содержимое было повсюду разбросано. Грабители отбросили утварь и сосуды, сорвали золотые украшения с драгоценных вещей. Мунхераб стоял на куче расшитых золотом одежд и рылся в чудесно расписанном сундуке. Эменеф изо всех сил рвал золотую обшивку с царского трона. Столяр стоял на коленях перед небольшой горкой золотых предметов из погребальной утвари. Он походил на голодного хищника, который хочет проглотить больше, чем может.
      - Остановитесь! - закричал сверху Менафт осквернителям могилы.Оставьте все лежать на месте и бегите! Здесь царство Осириса! Я видел его своими глазами, когда он возник передо мной как раскаленное солнце. Спасайтесь! Не^ешкайте, иначе он сожжет вас!
      Мунхераб и Эменеф смутились. Они, должно быть, уже сообщили Сейтахту о том, что мнимый покойник воскрес, так как столяр не был удивлен и испуган его появлением. На предостережение Ме-нафта он ответил злым смехом:
      - Ты, дурак, видел только одного бога. А я покажу тебе многих богов. Смотри! Здесь боги из дерева, камня и золота. И не один не будет защищаться, если я оплюю его. Все они мертвы. Это мертвые боги. А если кто и сгорит, то только они сами, когда я подожгу их пламенем своей лампы.
      Лицо столяра исказилось от гнева. Его невозможно-было образумить. Скорее можно было убедить Мунхераба и Эменефа.
      Менафт умолял их, угрожал наказанием богов. Некоторое время они глазели на него, но потом опять начали копаться среди разбросанных в беспорядке сокровищ.
      Еще раз попытался Менафт уговорить столяра. Тогда Сейтахт начал неистовствовать. Он схватил глиняный сосуд с изображениями богов и разбил его о стену. Такая же судьба постигла Гора, бога с головой сокола. Столяр растоптал ногами ларец, на дверце которого были изображены фигуры Исиды и Осириса. На мелкие куски разлетелись драгоценные вазы и резные предметы. Каждое разрушение сопровождалось ревом безумца:
      - Защищайтесь, великие боги! Накажите меня, если можете! Ну, где ваша сила? Нет ее, нет! Я разобью вас - я, столяр Сейтахт!
      И египетские боги разлетались на мелкие куски один за другим. Застонав, прижался Менафт лицом к пролому в стене. Почему Осирис не сожжет огнем этих преступников?
      Мунхераб и Эменеф крепко держали разбушевавшегося столяра.
      - Успокойся, дурак. Ты хочешь уничтожить все, что нам так нужно.
      Сейтахт отбросил ногой осколки.
      - Все это нам не нужно. Я хочу лишь золота...- И он закричал озадаченным сообщником:- Ищите, ищите! Что вы стоите и глазеете? Тащите золото, золото!
      Он осмотрелся вокруг, обнаружил среди посуды ларец и вытряхнул-его содержимое на землю. Зазвенели браслеты, ножные обручи, кольца, цепи все из чистого золота, украшенные сверкающими камнями и цветной эмалью.
      Следующей находкой Сейтахта был ценнейший сундук, обшитый листовым золотом, на котором мастер выбил изящный барельеф из жизни царя и его супруги Анхесенамон.
      Сейтахт отодвинул засов на двойной двери. Заблестела статуэтка бога Амона из массивного золота. Она стояла на маленьком пьедестале. Сейтахт вытащил ее наружу и поднял вверх.
      - Смотрите-ка, глупцы! Шарите в бесполезном хламе и не видите подлинных драгоценностей. Золотой бог! Он весит столько же, сколько вся мелочь, которая валяется здесь.
      С этими словами он отшвырнул ногой все найденные ранее сокровища. Горсть колец покатилась по полу.
      Эменеф проводил внимательным взглядом брошенные столяром драгоценности. За спиной Сейтахта он незаметно подошел к ним, поспешно собрал -кольца в шарф и завязал его. Горшечник бросил настороженный взгляд на своих сообщников, но никто из них ничего не заметил. Узелок с кольцами исчез под набедренной повязкой Эменефа.
      Менафт видел все: хаос вокруг и алчные лица грабителей. На земле валялись разбитые изображения богов. Он все еще пытался найти объяснение: почему же боги не наказывают за это страшное святотатство? Ему-то бог солнца все-таки явился во всем своем грозном обличий. Или он уже гак стар, что память ему изменяет? Неужели все то, что он, как ему~ казалось, видел,- это только результат переутомления? Почему же теперь он не видит раскаленного солнца? Огонь в его голове погас, дыхание успокоилось, сердце билось, как прежде. Только острый камень, на котором он лежал, до боли впился в его тело. Нечего ему больше здесь делать. Чего он ждет? Камнерез собрался уже было ползти обратно, когда услышал крик Эменефа:
      - Здесь еще одна замурованная дверь!
      - И там тоже,- сказал Мунхераб, показав на стену, где стояли два стража.
      - У вас острый взгляд,- насмешливо сказал Сей-тахт,- но вы всегда видите то, что я уже давно заметил. Или вы думаете, что здесь собраны все сокровища? Лучшие из них- за этими дверями. И этот помешанный поможет нам их взломан,.
      Он прыгнул к Менафту, схватил его за руку и с силой потянул его к себе.
      - Иди сюда, любимец богов! Ты уже давно бьешь баклуши. Пора снова браться за работу. 11омогите мне вы оба! Он сделал знак водоносу и горшечнику и с их помощью протащил камнереза через дыру.
      Менафт не сопротивлялся и не защищался. Он дал себя поднять и крепко сжал инструмент, который ему сунули в руки. Пережитое сокрушило его веру в карающую десницу божества. Только от людей исходит добро и зло. Столяр превосходил его силой и хитростью. Итак, он должен ему подчиниться.
      И Менафт выдолбил дыру в нижней части замурованной двери. Безучастно наблюдал он за тем, как Мунхераб и Эменеф проскользнули в лазейку. Камнерез слышал шум и проклятья, раздавшиеся в темноте соседней комнаты, когда грабители сталкивались головами. Они потребовали от Сейтахта масляную лампу; но тот, по-видимому, не доверял им и приказал передавать через отверстие в переднюю комнату те предметы, которые, судя по их тяжести, могли быть золотыми. Он осматривал их и большинство из этих ценностей небрежно откладывал в сторону. Внезапно в кладовой, где действовали воры, что-то разбилось. Наступила тишина. Затем раздался голос Мунхераба:
      - Чувствуешь, Эменеф, как пахнет масло в кувшине? Что бы это могло быть?
      - Не знаю,- ответил горшечник.- Может быть, это масло, которое цари употребляли для натирания? Здесь много таких сосудов.
      Сейтахт быстро нагнулся к дыре.
      - Что вы там бормочете? Нашли благовонные масла? Ну-ка, передайте один сосуд сюда!
      Эменеф и Мунхераб передали алебастровый сосуд через отверстие. Он был высотою в фут, а его ручки были увенчаны львиными головами двух богов, вырезанными из камня. Сейтахт сорвал крышку и понюхал содержимое. Он с удивлением посмотрел на Менафта:
      - Это действительно изысканное благовонное масло. Оно ценнее золота. Если бы мы смогли унести отсюда несколько полных сосудов...- Он не договорил до конца и крикнул:- Сколько таких кувшинов вы насчитали?
      -- Здесь их довольно много,- последовал ответ.- Они нужны тебе?
      - Да, да. Давайте их мне. Все, которые найдете! Слышите? Я хочу заполучить их все. И вылезайте с ними наружу!
      Эменеф и Мунхераб стали передавать столяру алебастровые вазы и кувшины различной формы. Из каждого сосуда Сейтахт брал пробу. Глаза его блестели.
      - Это огромное богатство! - кричал он.- Я оставлю их только для себя. Понюхай, Менафт! Здесь драгоценная мазь. А здесь - благовонное масло... Только самые богатые в стране могут позволить себе натираться ими.Размышляя над чем-то, он бормотал:- Сосуды очень тяжелые. Но завтра ночью я вернусь и все масла и мази перелью в бурдюки из козьей кожи. Если я вынесу все таким образом, то вместе с товарами, вымененными на золото, перевезу это на барже по Нилу в Гелиополь. И буду там жить, как богатый торговец. Прислуживать мне будут рабы...
      Менафт понимал его. Ведь мечта столяра была также и его мечтой. Уже тридцать лет работал он в царских мастерских каменотесов, но так и не скопил никакого богатства. Его начальник, надсмотрщик и главный надсмотрщик получали большие награды, если царские заказчики были довольны работами мастерской по украшению гробниц. Чиновников награждали доходными должностями за искусное украшение саркофагов и погребальных покоев, хотя сами они только выбирали лучшие образцы, изготовленные их подчиненными, и представляли их на просмотр властителю. Если царю нравилась будущая гробница, в которой он вместе со своими сокровищами надеялся вести царскую жизнь и на том свете, то надсмотрщик передавал заказ.
      Да, Сейтахт оставался бедным, так же как и Менафт. Поэтому жадность столяра к богатству была понятна. Но сокровища мертвых не могли принести счастья. Они принадлежали загробному миру, и он, Менафт, не стал бы брать оттуда ничего.
      Из кладовой доносились какие-то странные звуки. Руки Мунхераба коснулись в темноте горлышка пузатого кувшина с вином. Он поднял один из глиняных кувшинов и разбил его о землю. Он тотчас же узнал запах жидкости.
      - Эменеф! На этот раз я нашел кое-что приятное. Вино из царских подвалов! Хочешь попробовать? - Он сломал глиняную печать на горлышке второго кувшина и выпил.
      Вино было изысканным.
      Это признал и Эменеф. Работа пробудила в нем жажду. Горшечник пил большими глотками.
      - Хорошо живут цари на том свете,- сказал он.- Ведь они берут с собой все драгоценности, отправляясь в загробный мир. Ты понял, сколько корзин, полных винограда, фиников, дынных косточек и других хороших вещей лежит здесь?
      Мунхераб пил и чмокал.
      - Да, да, а когда умираем мы, нас просто зарывают в песках пустыни. В лучшем случае положат в гроб амулет. А цари, вельможи и высшие чиновники позволяют себе строить дорогие гробницы и наслаждаются в них приятной прохладой. Пей, Эменеф, такого вина ты даже не нюхал ни разу за всю свою жизнь.
      - Это правда. Дай сюда кувшин! - Эменеф снова сделал большой глоток. В кувшине забулькало. Для Мунхераба этот звук был подобен музыке.
      - Дай мне тоже отпить еще разок,- попросил он и уселся поудобнее на полу. Кувшин был тяжелым, но вино в нем бесподобно! Долгое время выдерживалось оно в царских подвалах и потом еще одиннадцать лет стояло в этой прохладной подземной камере. Знаки древнеегипетского письма жрецов на глиняных табличках удостоверяли, что вино это выжато из лучших сортов винограда, который рос в царских поместьях в дельте Нила. Вино было крепкое и быстро пьянило.
      Мунхераба и Эменефа не интересовали ни печати, ни знаки. Они были простыми людьми, и их никто не учил ни писать, ни читать. Восхитительное питье было им все больше по вкусу. Водонос и горшечник по очереди тянулись к кувшину, забыв о поисках сокровищ. Эменеф почувствовал себя так беззаботно и радосто, что начал петь; а Мунхераб тем временем отбивал кулаками аккомпанемент на кувшине.
      Сейтахт испуганно вскочил, пробудившись от своих грез. Он все еще мечтает или действительно слышит пение? Губы Менафта не шевелились. Он стоял, прислушиваясь, и пристально смотрел на пламя масляной лампы.
      Певец находился в кладовой!
      Сейтахт вскочил:
      - Что вы там делаете? Вы сошли с ума?
      - Нет, мы нашли вино,- заорал Мунхераб и засмеялся.- Самое лучшее вино на свете! Иди сюда и выпей с нами за здоровье царя!
      Столяр посветил в отверстие. Там, на земле, сидели эти два дурака и крепко обнимали пузатый глиняный кувшин.
      - Вон отсюда! Сейчас же вылезайте, иначе я спущу с вас кожу! бушевал Сейтахт.
      Страшная угроза отрезвила пьяниц. Отправиться на тот свет без кожи считалось самым большим наказанием. Они блуждали бы там без лиц целую вечность. Покорно - вылезли они один за другим из кладовой и зажмурились от света лампы, которую Сейтахт поднес к ним.
      Мунхераб виновато спросил:
      - Что нужно еще делать? Разве мы нашли недо-статочнб золота?
      Столяр поднял левую руку, словно хотел ударить его.
      - Нет, еще слишком мало! В сокровищнице золота в три раза больше. Я не собираюсь оставлять его здесь.
      - Но как же мы унесем столько золота? Ведь нам предстоит дальняя дорога,- робко сказал Эменеф. Мунхераб хитро улыбнулся:
      - Зачем пришел с нами Хенум? Ты забыл о нем? Раб силен и понесет двойной груз.
      Сейтахт издал шипящий звук, что, по-видимому, должно было выражать его презрение к ленивому водоносу. Потом он схватил Менафта за руку и потащил его к запечатанной стене. Он указал на правый нижний угол.
      - Здесь ты пробьешь дыру. Я хочу пройти мимо погребального ковчега в сокровищницу.
      И опять Менафт беспрекословно послушался. Но, взявшись за долото, он испуганно посмотрел на фигуры стражей гробницы. Оба они стояли в одинаковых позах на подставках: левая нога выставлена вперед, словно стражи готовились двинуться дальше. В кулаках они сжимали булавы таким образом, чтобы казалось, будто в следующий момент они будут подняты и просвистят над головой. Пристальный взгляд, казалось, предупреждал грабителя: не трогай эту дверь! Мы убьем тебя, если ты посмеешь нарушить покой царя!
      Столяр сразу понял, что означает испуганный взгляд Менафта.
      - Какой же ты трус, если испугался стражей из раскрашенного дерева,издевался он. Потом он выхватил из кучи лежащей рядом погребальной утвари две полотняные тряпки.
      - Я прикрою их, чтобы они не могли тебя видеть. Ну, ты все боишься?
      Сейтахт закрыл тряпками стражей, потом потряс одну из фигур и язвительно засмеялся:
      - Не упади ты, деревянный человек, иначе мой друг Менафт поверит, что ты живой, и умчится прочь.
      Менафт сконфуженно потупил взор. Столяр снова доказал ему, что все эти скульптуры бессильны против людей. Он решил не думать больше о наказании богов и изо всех сил стал бить молотком. Стена дрожала под его ударами. Куски штукатурки с печатями Города мертвых и фараона Тутанхамона стали крошиться.
      Сверху донизу на стене были оттиснуты эти печати. Зачем? Для кого? Ни в одной из царских гробниц не смогли они испугать воров.
      Наверное, Менафт был первым грабителем, который испугался гнева богов.
      Никто до них не проникал еще в царскую гробницу так просто. Здесь не было ни шахт, ни ложных ходов, как в гробницах великих фараонов Древнего царства. Каменные блоки в рост человека нигде не загораживали прохода внутрь. Только эта тонкая стена преграждала вход в погребальную камеру и к сокровищам в соседней комнате. За этой стеной покоился царь, который уже при жизни стал богом. Об этом свидетельствовало его имя Тутанхамон, что означало: "Живое подобие Амона".
      Менафт сильнее и сильнее бил стену. Он хотел заглушить мысли, которые заставляли его опасаться худшего.
      Внезапно чья-то рука схватила его за плечо. Менафт вскрикнул. Над ним склонился Сейтахт.
      - Дыра достаточно велика. Отойди, я пролезу.- Он подал знак Мунхерабу и Эменефу, которые до сих пор недоверчиво разглядывали стражей.- Идемте со мной. Менафт останется здесь и будет принимать вещи, которые мы ему подадим.
      Камнерез сел на корточки рядом с проломом и наблюдал, как грабители один за другим протиснулись через отверстие в стене. Эменеф лез последним. Узелок, который был наполовину засунут сзади под набедренной повязкой, вывалился. Камнерез быстро схватил его и нащупал несколько колец, завязанных в тряпку. Он насчитал восемь штук. Одно из них он поднес к отверстию, через которое теперь проникал свет от лампы из погребального покоя. Это было искусно отделанное кольцо из литого золота, которое, может быть, носил сам царь.
      Менафт вскочил и спрятал узелок с драгоценностями в куче платья. Теперь этот узелок останется лежать здесь навечно. Если бы душа фараона, присутствующая в этой гробнице, могла бы рассказать богу Осирису об этом поступке и о том, что Менафт не принимал участия в грабеже!
      Довольный Менафт снова уселся на корточках перед отверстием. Может быть, он должен совершить что-либо более значительное, чтобы задобрить дух Покровителя мертвых. Нужно припрятать часть драгоценностей, которые сейчас начнут передавать ему грабители. Впрочем, они ведут себя удивительно тихо. Ни звука не проникало из погребального покоя.
      Обеспокоенный и в то же время сгорая от любопытства, Менафт просунул голову в отверстие в стене. То, что он увидел, поразило его. Перед ним возвышалась золотая стена. Это была стенка-дверца гигантского погребального ковчега из позолоченного дерева. Ее покрывали многочисленные письмена и скульптуры. Ковчег заполнял весь погребальный покой так, что между четырьмя его сверкающими золотом стенками и каменной стеной гробницы оставалось пространство, равное длине вытянутой руки. Но Менафта поразила не великолепие золотосо погребального ковчега, а поведение Сейтахта. Столяр стоял неподвижно в проходе между водоносом и горшечником. Он освещал лампой золотую двустворчатую дверь ковчега. Его лицо сияло отраженным блеском золота и казалось просветленным, как у безумно молящегося. Он нежно водил кончиками пальцев по створке двери и шептал:
      - Над этим ковчегом я тоже работал. Эта дверь - мое изделие. Она хорошо мне удалась, не правда ли?
      Мунхераб и Эменеф, раскрыв рты, любовались этим шедевром. Их взгляды переходили от искусно выполненного золотого фриза на верхней части к изображениям на дверях и боковых стенках.
      - Ты большой мастер! - похвалил Мунхераб.- Я никогда не поверил бы, что этот ковчег был сделан людьми, которые говорят и двигаются, как я. Я принял его за произведение богов.
      Эменеф согласно кивал головой, а затем спросил:
      - Сколько вам пришлось работать над этим ковчегом? Я думаю, понадобилось несколько лет, чтобы вырезать такие изящные фигуры и письмена и покрыть их золотом.
      Сейтахт нахмурил лоб от тяжелых воспоминаний.
      - Много раз наступало- полнолуние, пока одна из четырех стен этого ковчега была выполнена. И когда наши руки уже перестали чувствовать, а глаза - видеть, надсмотрщик пригрозил, что отправит всех в царские каменоломни и заставит там выполнять работу рабов, если мы вовремя не закончим.
      Мунхераб задумчиво качал головой.
      - Почему вас так торопили? Ведь всегда наши цари сооружали свои погребальные ковчеги еще при жизни и саркофаги тоже.
      Эменеф наклонился вперед и тихо прошептал:
      - Разве ты забыл, что фараону Тутанхамону было только восемнадцать лет, когда он умер?. Кто мог знать заранее, что он так скоро умрет?
      - Может быть, жрецы Амона,- ответил Сейтахт. Он перевел свой взгляд с горшечника на водоноса и обратно.-- Вы никогда не слышали о том, что молодого царя отправили?
      Мунхераб в страхе наклонил голову, словно уклоняясь от удара.
      - Об этом говорить очень опасно. Многим за это уже вырвали языки.
      - Здесь нас никто не слышит,- ворчал горшечник.- Правда также и то, что жрецы Амона были врагами юного царя. А то, что они его убили, знает сегодня самый глупый раб в стране.
      - И все-таки я не хочу знать этого,- защищался Мунхераб.- Лучше я сохраню свой язык и стану глупым богачом. Открывай ковчег, Сейтахт! Ты ведь сказал, что в нем много золота!
      Он схватился за засов, но Сейтахт оттолкнул его:
      - Ты не смеешь касаться этих дверей! Это моя работа, как и все ковчеги внутри.