Золотой Фараон

      Менафт очнулся от глубокого обморока. Непроницаемая тьма окружала его. Не на том ли он уже свете? Оцепенев от ужаса, камнерез прислушался, но услышал только свое тяжелое дыхание. Он хотел было подняться, но ощутил резкую боль в груди. Вероятно, ему сломали несколько ребер. Голова горела как в огне. Он попытался вытянуть правую ногу и совсем не почувствовал ее. Руки, лицо, спина - все было сильно разбито. Только левой рукой он мог двигать безболезненно. Менафт хотел узнать, где он находится, и ощупывал землю вокруг себя. Прежде всего камнерезу попалась ручка от какой-то вазы, потом его пальцы скользнули по крышке ларца и, наконец, нашли туго набитый узел.
      Теперь Менафт понял все.
      Этот узел осквернители могил оставили. И его тоже.
      Он был один в гробнице!
      Когда утром на востоке поднимется бог солнца, стражи и жрецы Города мертвых увидят пролом в замурованном входе и начнут осмотр гробницы. Если они найдут его здесь, то ему предстоят ужасные пытки. Он должен покинуть эту гробницу или убить себя.
      Несмотря да страшную боль, Менафт облокотился на левую руку и попытался медленно ползти. Ему удалось сделать небольшое движение, и он с радостью почувствовал, что может двигать и левой ногой. Но тут у него от боли захватило дух, голова закружилась, и он опустился на землю. Некоторое время камнерез лежал неподвижно, собираясь с силами. Но потом ему пришло на ум, что отверстие в стене пробито слишком высоко, а сам он без посторонней помощи не сможет влезть наверх.
      Отчаяние охватило Менафта. Как несправедливы боги, что так наказали его, а настоящим преступникам позволили скрыться! Он один защищал собственность царя-бога Тутанхамона и теперь лежит здесь беспомощный. Видит ли кто-нибудь из многочисленных богов его бедственное положение? Может, все они лишь выдумка людей? Или есть только один владыка над небом и землей? И он помогает лишь тем, кто в него верит?
      Камнерез поднял левую руку вверх и крикнул неведомому богу:
      - Ты, которого я никогда еще не видел! Умоляю тебя, помоги мне, чтобы я смог узнать о твоей власти над слепыми и глухими богами из дерева и камня!
      Крик о помощи замер вдали. Менафт все еще держал руку над головой. Он надеялся, что с минуты на минуту он будет вознесен наверх незнакомым единственным богом. Но ничего не чувствовал.
      Следовательно, никакого бога вообще не существовало!
      В отчаянии камнерез опустил руку. Зачем он сопротивлялся осквернителям могил? Если бы он помогал им, то был бы теперь уже на свободе и к тому же богатым человеком.
      Ни один бог еще не вознаградил добро и не покарал зло. Только люди судили друг друга. И его, камнереза Менафта, они осудят жестоко.
      Страх от сознания, что его ждет наказание, был так силен, что Менафт заплакал. Щеки стали мокрые от слез, и камнерез устало поднял руку, чтобы вытереть их. Вдруг он застыл. До него донесся шорох. Какой-то человек пролезал в отверстие стены.
      Потом Менафт отчетливо услышал, как недзве-стный протискивался сквозь туннель. Он приближался, тяжело сопя.
      Теперь он позвал его:
      - Менафт, ты жив еще? Это я, Хенум! Я хочу вынести тебя!
      Менафт пошевелил губами, но язык не слушался его. Радость была слишком велика. Неизвестный бог услышал его молитву и прислал своего слугу Хенума, раба! Нубиец закричал в пролом:
      - Менафт! Отвечай! Скоро наступит день. Мы должны уходить!
      Наконец-то Менафт вышел из оцепенения.
      - Я здесь,- прошептал он.- Иди сюда, добрый человек...- и помоги мне встать!
      - Это они так избили тебя? - удивился Хе-нум.- Да, трудновато будет тебя вынести. Я должен сначала увеличить дыру.
      И он изо всех сил стал трясти камни, мешавшие проходу.
      Менафт слышал тяжелое дыхание нубийца и звук падающих камней.
      Его спасител'ь карабкался через пролом. Он ощупью добрался до него, поднял Менафта и понес.
      С удивлением услышал он шепот камнереза:
      - Я благодарю тебя, единственнй владыка земли и неба.
      Хенум решил, что Менафт просто бредит в лихорадке, так как о единственном владыке земли и неба он еще никогда ничего не слыхал...
      Утреннее солнце уже высоко стояло над скалистыми горами, когда Минхун, страж гробниц в царском некрополе, добрался, наконец, до дома главного надзирателя Города мертвых, Небхера. Он чуть не падал от изнеможения. Дальний путь из Долины царей он проделал, состязаясь с солнцем. Чем выше оно поднималось, тем сильнее становился его страх получить от своего господина ударов розог больше, чем может вынести человек.
      Минхун совсем не чувствовал себя виновным в том, что прошедшей ночью дерзкие грабители очистили гробницу фараона Тутанхамона. Он приготовился вчера, как и всегда с заходом солнца, отправиться со своими товарищами в ночной дозор в Город мертвых. Они уже зажгли факелы и надели колчаны, когда появился их начальник, дозорный Энемпсес, и обратился к ним с длинной речью. Он говорил о строгих обязанностях стражей гробниц, о том, что их служба в Городе мертвых - это в то же время служение богам. И никто из них не смеет и помышлять о том, чтобы спать ночью, так как боги слышат и видят все. Они назовут имя забывшего свой долг стража своим жрецам, и те беспощадно его накажут.
      Все, что сказал Энемпсес, было и без того известно каждому из них. Все они были удивлены, почему дозорный об этом так долго говорил. И еще больше они удивились, когда, помимо угроз, он начал хвалить их за усердие и подарил полный бурдюк вина. Каждый мог пить сколько ему угодно. Тех, кто пил мало, Энемпсес даже поощрял подкрепиться перед тяжелой ночной службой.
      Вино имело странный привкус. Уже после нескольких глотков Минхун почувствовал непреодолимое желание спать и видел товарищей словно в тумане. О том, что произошло дальше, он не мог уже вспомнить.
      В предрассветных сумерках его разбудили шаги Энемпсеса. Как взбесившийся бык, неистовствовал дозорный, а потом поклялся, что каждый из перепившихся стражей получит пятьдесят ударов розгами по подошвам ног. Он выгнал их дубинкой и потребовал, чтобы стражи тотчас же осмотрели все царские гробницы в долине. И тогда Минхун обнаружил нечто ужасное: гробница Тутанхамона была взломана! Добыча грабителей была так велика, что много золотых предметов из погребальной утвари было брошено перед входом.
      Очень странно встретил Энемпсес это ужасное известие: он даже бровью не повел. Он только спросил, не видел ли Минхун кого-либо из жрецов ^долине, и после этого приказал ему так быстро, как он только мог, уведомить главного надзирателя Небхера.
      Пошатываясь от усталости, Минхун приближался теперь к воротам дома, в котором жил чиновник. Страж пристально вглядывался в стену дома, будто он мог проникнуть туда и узнать, как примет Небхер известие. Минхун страстно желал, чтобы высокий господин хорошо отдохнул и пребывал в прекрасном настроении.
      Небхер был известен как вспыльчивый человек. Многих стражей он приказывал бить из-за ничтожных провинностей до тех пор, пока у бедняги не трескалась кожа. Других за подобную же вину наказывал лишь пинком ноги.
      Из ворот дома вышел раб. Минхун спросил его приглушеным от страха голосом:
      - Скажи мне, друг, куда посмотрел сначала твой господин после пробуждения? На запад или на восток?
      - Этого я не могу тебе сказать,- ответил раб.- Ты здесь чужой. Господин может наказать меня, если я расскажу тебе, что ему указали боги.
      Минхун умоляюще сложил руки.
      - Поверь мне, мой дорогой, я не выдам тебя. Ты можешь мне даже не говорить, а только намекнуть. Укажи пальцем направление, прошу тебя!
      Раб лукаво хихикнул.
      - Ты хитрый человек. Но я окажу тебе такую любезность- смотри сюда...- Он указал на восток.- Туда повернул свой лик мой господин. Это означает добрую весть для него.
      Минхун застонал, словно от боли. Он закрыл лицо руками и поднял его к солнцу:
      - Да защитит меня огненный бог там наверху, так как я принес очень плохое известие.
      Раб хотел было задать вопрос, но его оттолкнул пузатый мужчина, незаметно вышедший из дому. Он стоял теперь, широко расставив ноги, ковыряя ногтем между зубами, и, жмурясь, рассматривал Минхуна, который все еще прикрывал руками лицо.
      - Кто этот человек? - напустился толстяк на раба. '
      При звуке чужого голоса Минхун посмотрел вверх.
      Перед ним стоял сам главный надзиратель Города мертвых Небхер.
      Страж тотчас же бросился на землю. Он услышал ответ раба и решил, что солнце затмили тучи. Теперь он почувствовал, как его ударили ногой по плечу - это означало, что ему велено говорить.
      - Великий господин! - страж хрипел от волнения.- Твой преданный слуга Энемпсес послал меня к тебе. Я должен сообщить тебе, что сегодня ночью ограбили одну из царских могил.
      Минхун ждал, что его ударят головой о каменную плиту. Но когда этого не случилось, он осмелился взглянуть на ноги Небхера. Они стояли неподвижно. Сверху прозвучал голос чиновника.
      - Какую гробницу?
      В его голосе не слышалось гнева. Минхун поднял глаза еще выше. Он увидел Небхера, который смотрел вдаль, и отважился прошептать:
      - Гробницу царя-бога Тутанхамона, великий господин.
      От страха он втянул голову в плечи, но Небхер продолжал ковырять ногтем между зубами. Он произнес монотонно, словно во сне:
      - Следовало бы вас всех, включая дозорного Энемпсеса, посадить на кол.- После небольшой паузы последовал- новый вопрос: - Сколько золота по-хитили проклятые собаки из гробницы?
      Минхун вздохнул.
      - Не знаю, великий господин. Но я думаю... Должно быть... очень много, так как часть драгоценностей они бросили перед входом.
      - Ты ничего не знаешь и смеешь сюда являться?! - закричал внезапно главный надзиратель гробниц. Его голос сорвался от гнева.- Я велю, тебя отстегать плетью, чтобы ты запомнил, как приносить...
      Минхун умоляюще протянул к нему руки.
      - Великий господин, прости меня, я не виновен! Твой слуга Энемпсес так спешил послать меня к тебе, что даже не дал стражам времени обследовать гробницу.
      Дерзкий ответ, казалось, сбил с толку Небхера. Он некоторое время пристально смотрел на распластавшегося перед ним стража, словно хотел броситься на него, потом внезапно повернулся к рабу и потребовал неожиданно спокойно:
      - Запрягай самых быстрых лошадей в мою охотничью колесницу. Поспеши. Я должен тотчас же ехать в Долину царей.
      Энемпсес стоял перед спуском в гробницу. Он нетерпеливо переступал с ноги на ногу. Жара стала невыносимой, а легкое дуновение ветерка, которое создавал раб, обмахивая его опахалом из пальмовых листьев, почти совсем не освежало.
      На почтительном расстоянии от своего начальника стояло несколько стражей. Им было ясно, что Энемпсес ждет вестника от главного надзирателя, и они шепотом строили предположения о приказе, который этот вестник привезет. Может быть, вестник привезет приказ, предписывающий наказать всех стражей ударами розог. И им придется вынести их, даже не смея защищаться, хотя виною этого нового ограбления была не их невнимательность. Во всем виноват был один Энемпсес. ^
      Почему вчера вечером он выдал им так много вина? То, что это не было случайностью, понял даже самый глупый из них. Всегда перед тем, как грабители посещали ночью Город мертвых, начальство отдавало какие-то странные приказания. Так, например, перед ограблением одной из самых богатых царских гробниц стражам было приказано занять все горные тропы в окрестности. И в эту самую ночь банда грабителей прошла в долину по неохраняемой основной дороге.
      Но кто осмелится открыто высказывать подозрение, что один из высших чиновников покровительствует ворам? Такой наглец, вероятно, вскоре будет найден мертвым где-нибудь в ущелье. Гораздо умнее было держать язык за зубами и претерпеть наказание, даже будучи невиновным.
      Дозорный Энемпсес пользовался покровительством главного надзирателя Небхера, а тот, в свою очередь, имел хорошего защитника могущественного придворного чиновника Поа. А одного только легкого кивка Поа было достаточно, чтобы дерзкий умолк навеки.
      Поэтому подчиненные дозорного Энемпсеса покорно ожидали своей участи. Но вместо гонца они увидели приближающееся облако пыли и вскоре узнали охотничью колесницу главного надзирателя. Четверка чистокровных лошадей тащила легкую повозку.
      Небхер сам горячил лошадей. Как бог мести, летел он в Долину царей. Это означало самое худшее!
      Стражи испуганно отступили назад, когда Небхер, натянув поводья, остановился у входа в гробницу. Он милостиво позволил Энемпсесу помочь ему сойти с колесницы, не удостоив, однако, ревностного слугу ни единым взглядом и ни единым приветствием. Он так надувал щеки, словно готов был лопнуть от злости. С минуту Небхер стоял молча, уставившись на ступени, ведущие к гробнице, как бы усиленно вспоминая, зачем он прехал сюда. Потом быстрым движением вытер пот с голого черепа и проворно спустился по степеням.
      Бросив беглый взгляд на стражей, Энемпсес последовал за ним. Однако стражи неверно поняли его и подошли поближе. Движением руки Энемпсес отослал их обратно. По его лицу сначала нельзя было понять, гнев или страх владеет им. Лишь когда он остановился на нижней ступеньке лестницы перед замурованным входом, неподвижное выражение его лица изменилось. Он улыбнулся своему начальнику как человек, уверенный в том, что его ждет похвала.
      - Великий господин,- сказал он, насмешливо поклонившись.- Я надеюсь, ты доволен мной.
      Толстый главный надзиратель поднял коротенькую руку, словно для удара, и злобно прошипел:
      - Ты что, смеешься надо мной? Посылаешь ко мне идиота, который, даже не может сказать, сколько золота вынесли из этой гробницы. Или ты собрался присвоить себе часть награбленного?
      Насмешливо улыбаясь, Энемпсес показал на несколько золотых предметов из погребальной утвари, валявшихся на земле:
      - Господин, посмотри, что здесь лежит, и повтори, что я нечестен. Разве я не мог спрятать эти вещи до твоего приезда? Я говорю тебе, что столяр Сей-тахт хорошо потрудился. Бедняга нашел, должно быть, столько золота, что эти драгоценности показались ему не стоящими внимания.
      Небхер удивленно посмотрел на дозорного.
      - Почему ты говоришь - бедняга? Этот человек получит свою часть. Господин Поа еще никогда не обманывал честного слугу,
      Энемпсес внимательно посмотрел вверх, но не заметил никого, кто мог бы его подслушать. И все же он наклонился еще ниже к Небхеру:
      - Сейтахта убили сегодня ночью,- прошептал он.- Труп нашел мой раб-лодочник. Перед восходом солнца я послал его замести следы Сейтахта. Я был осторожен, как всегда.
      - Раб еще сегодня должен лишиться языка! - прошептал Небхер.- Ты слышишь? Сегодня же. Он не должен говорить!
      Энемпсес опять оскалил зубы.
      - Успокойся, господин. Мне не нужны рабы, которые могут разговаривать. Ни у кого из моих рабов нет языка. А я никому не расскажу, что сам похоронил столяра.
      - Это ты сделал? - удивился Небхер.
      - Да, я. Или мне надо было оставить его лежать до тех пор, пока прилетят коршуны и оповестят о случившемся? Мы можем радоваться, что избавились от главного свидетеля. А кроме того, теперь наша доля возрастет.
      Небхер застонал и снова вытер пот с головы.
      - Это меня мало радует. Сейтахт был прославленный мастер. Его будут искать. А это может доставить нам неприятности. Камнерезу Менафту я совсем не доверяю. У него в голове никогда не было порядка. Может быть, это он убил Сейтахта?
      - Для нас это теперь безразлично, господин. И ты ведь вовсе не поэтому утруждал себя приездом, не так ли?
      Главный надзиратель ничего не ответил. Проявив внезапно необыкновенное усердие^ он внимательно осмотрел пролом в замурованном входе и сказал:
      - Послушай, Энемпсес, твои люди должны сейчас же проникнуть в гробницу и привести там все в порядок. А то, что лежит вокруг, нужно побыстрее убрать. Потом вели замуровать проломы и запечатать печатью Города мертвых. Если жрецы узнают, что эта гробница была тоже взломана, ты скажешь им, что в ней все цело, так как твои люди своевременно прогнали воров. Ты понял?
      Энемпсес поклонился.
      -- Все будет так, как ты сказал, господин. Мои стражники будут счастливы, если я не накажу их на этот раз плетьми.
      - Это хорошо. Я доверяю тебе,- пробормотал главный надзиратель и собрался идти. На третьей ступеньке он остановился. Прищурив глаза, он указал на золотые вещи на земле.
      - Что с ними делать? Надеюсь, ты не оставишь их здесь?
      Энемпсес клятвенно прижал руку к сердцу и сказал с притворной серьезностью:
      - Господин, мои стражи будут свидетелями, что я велю убрать в гробницу это золото. Они должны видеть, какой я честный человек.
      Небхер задумчиво покачал головой. При этом он облизнул губы и с трудом оторвал взгляд от золота.
      - Жаль, жаль,- пробормотал он.- Некоторые из этих вещей мне пришлись бы по вкусу.
      Дозорный, словно приняв внезапное решение, вскочил на две ступеньки. Он заставил Небхера посмотреть ему прямо в глаза и хрипло проговорил:
      - Мы можем иметь более ценные вещи, господин, чем это золото. Ты же знаешь, сколько ароматных эссенций и благовонных масел ставили в гробницы царям. Пришли мне сегодня ночью трех своих самых надежных рабов, и я разделю с тобой поровну эти сокровища. До сих пор драгоценные масла наши повелители всегда оставляли для себя. Почему не должны на этот раз мы...
      Движением руки Небхер прервал его, посмотрел наверх и тихо сказал:
      - А где будут твои стражи, когда придут мои рабы?
      - Они будут праздновать, господин. Для этого у них будет достаточно причин - ведь я освобожу их от наказания.
      -- Хорошо. Я полагаюсь на твой ум, Энемпсес. А теперь вели скорее привести все в порядок. Потом замуруешь и опечатаешь дыры. Ночью ты легко сможешь их опять открыть, когда придешь за благовонным маслом. Но потом ты должен будешь вторично закрыть и опечатать вход. Тебе все ясно?
      На этот раз Энемпсес поклонился церемонно и еще ниже, чем прежде:
      - Все будет сделано так, как велит твоя мудрость. Прежде чем божественный диск солнца достигнет зенита, стена будет в первый раз замурована и опечатана.
      Воздух в долине мерцал от полуденного зноя, когда верховный жрец Ментуфер во главе отряда своих подчиненных прискакал в Долину царей.
      В храме бога Амона-Ра он получил известие о новом ограблении гробницы и тотчас же прервал ежедневное богослужение. Амон-Ра был оскорблен самым ужасным образом, так как царь Тутанхамон, гробница которого оказалась опозоренной, носил имя этого божества.
      На этот раз нужно было сделать все, чтобы разыскать преступника. Ментуфер намеревался лично доложить об этом новому владыке Египтафараону Хоремхебу. Если даже грабителей захотят покрыть высшие чиновники государства, фараон не должен быть снисходительным. Со всей суровостью закона должны быть наказаны разбойники и их покровители.
      Ментуфер был похож на бога мести. Беспрерывно бормотал он заклинания и молитвы. Амон-Ра непременно услышит своего преданного слугу и не откажет ему в помощи.
      Темные глаза верховного жреца были широко открыты, его пристальный взор обращен вдаль. Он не чувствовал ни солнечного зноя, ни жажды, ни усталости.
      Сопровождавшие его жрецы, напротив, стонали от полуденного зноя. В горле у них пересохло, глаза болели от яркого света и дорожной пыли. Им казалось бессмысленным переносить такие мучения из-за какой-то одной ограбленной гробницы. А как прекрасен был покой в холодке храма!
      Такой незначительный царь, каким был этот Тутанхамон, не заслуживал того, чтобы обращать на него столько внимания. Его гробница была ограблена. Теперь это требовало расследования. А каков будет результат? В ответ только плечами пожмут, как всегда, когда грабители посетят одну из царских гробниц. Ментуфер не слышал их брюзжания. Глаза его горели. Лошадь остановилась. Стражи Города мертвых проводили верховного жреца на место последнего преступления. С глубокими поклонами приблизился к нему Знемпсес.
      Ментуфер протянул руку в сторону отвешиваю щего поклоны дозорного.
      - Гнев карающего бога да поразит тебя, потому что ты виновен в содеянном.
      Дозорный простер ладони к солнцу:
      - Огненный бог, который все видит и все знает, может подтвердить, что я сделал все, чтобы помешать разбойникам проникнуть в гробницу божественного Тутанхамона.
      - И все же это случилось! - рассердился Ментуфер.- Тебя привлекут к ответу, в этом я клянусь тебе именем высшего божества, которому я служу.
      Стражники смотрели испуганно. Их господин Энемпсес публично обвинен верховным жрецом!
      Жрецы позади него гудели хором.
      - Жалоба будет подана на Энемпсеса, дозор ного!
      Энемпсес разглядывал толпу одетых в белое людей без всякого страха. Он читал по их лицам, как безразлично им волнение их верховного жреца. А то, что они произнесли обычную формулу приговора, мало что значило. Они пришли не за тем, чтобы задержать его, иначе их сопровождали бы воины царя. Из этого он заключил, что Ментуфер знал не больше любого его стража: воры были в гробнице Тутанхамона.
      Но кто их направил туда, Ментуфер доказать не мог, хотя, наверное, догадывался.
      С уверенностью человека, который не чувствовал за собой вины, Энемпсес подошел к толпе жрецов и произнес громким голосом:
      - Ложь тайно выпускает ядовитые стрелы клеветы. Неужели я должен поверить, будто святые слуги Амона-Ра оказались настолько несправедливы, что выслушали клевету, не разобравшись в случившемся?
      Энемпсес намеренно обратился не к верховному жрецу, а к его подчиненным. Он хотел скомпрометировать Ментуфера, разоблачив его как человека, который выносит обвинение без достаточных оснований. Таким образом он хотел нанести удар ненавистному шпиону Ментуферу.
      План дозорного, казалось, удался. Жрецы стали возбужденно перешептываться между собой. Равнодушные свидетели превратились в заинтересованных судей.
      Энемпсес использовал новую ситуацию наилучшим образом. Он стал как оратор перед толпой жрецов, отделив тем самым Ментуфера от его подчиненных.
      Верховный жрец озадаченно сморщил лоб. Он стоял как обвиняемый перед этим презренным лицемером Энемпсесом. Это ожесточило жреца настолько, что он потерял все свое самообладание.
      - У тебя изворотливый язык, но я не дам ввести себя в заблуждение! закричал он.- Я знаю, ты покровительствуешь грабителям. С тех пор как ты стал дозорным в Городе мертвых, гробницы царей все время в опасности. Но это новое преступление в гробнице божественного Тутанхамона должно стать также последним. Я пойду к царю и доложу ему, что знаю виновных.
      С внушающим уважение спокойствием Энемпсес поднял руки. Казалось, он хотел поклясться богу:
      - Высокий слуга богов! Твой гнев справедлив, но ты говоришь так, как будто я один тысячу лет охраняю все царские гробницы Египта. Уже с давних времен бессильны стражи против хитрости грабителей. Самые могущественные цари тщетно набирали армии надсмотрщиков. Как же я с моим маленьким отрядом должен охранять эту обширную долину?
      Мы ведь не боги, чтобы видеть в темноте, как днем. Мы освещаем факелами каждую гробницу и спугнули уже немало грабителей.
      - Да. А сегодня ночью твои люди были слепы по твоему же приказу! закричал Ментуфер.- Иначе грабители не смогли бы беспрепятственно взломать гробницу.
      Впервые Энемпсес почувствовал неуверенность.
      Знал ли уже верховный жрец, что стражей опоили? От кого он мог узнать об этом?
      Взгляд Энемпсеса настороженно скользнул по лицам подчиненных. Все они со страхом смотрели на него. Никто не опустил глаз с тайным сознанием своей вины. Нет, среди его людей не было предателя.
      С притворным удивлением Энемпсес повернулся к отряду жрецов:
      - Кто из вас знает лжеца, который рассказал, будто здесь была беспрепятственно взломана гробница?
      Не дождавшись ответа, Энемпсес быстро повернулся опять к Ментуферу.
      - Тебя тоже известили, что гробница была ограблена.- Дозорный снова не стал ждать ответа и, хлопнув себя ладонью по лбу, произнес: - Только теперь я понял, почему ты обвиняешь меня! Ты решил, что грабители унесли сокровища, оставшись незамеченными! Иди, господин! Иди! Я покажу тебе, что случилось на самом деле.
      Ментуфер смотрел в растерянности на своих жрецов, потом на стражей и позволил даже Энемпсесу схватить себя за руку. Но он позволил ему тащить себя только до первой ступеньки и тут же вырвался.
      - Может быть, ты хочешь сказать мне, что ничего не случилось? спросил он злобно.
      - Нет, тогда я оказался бы лжецом! - крикнул Энемпсес.- Но если ты взглянешь на замурованный вход, то увидишь свежую штукатурку и оттиски печатей Города мертвых. Мы вовремя прогнали разбойников. Они как раз пробили дыру в стене. Услышав шум, мои стражи прибежали к гробнице, а грабители обратились в бегство. Одному из них я сам запустил факелом в голову. Должно быть, я сильно опалил ему волосы. Сегодня я еще осмотрю окрестные деревни. И горе отмеченному мной злодекг, если мы его найдем.
      Ментуфер непрерывно смотрел на вход в гробницу. Дозорный говорил убедительно. Там, внизу, ничто не говорило о том, что разбойникам сопутствовала удача. Влажное пятно на стене было невелико. Грабители, видимо, не успели расширить пролом.
      Теперь жрецы тоже подошли к входу. Энемпсес предлагал каждого, кто пожелает, проводить вниз, чтобы тот смог осмотреть замурованное отверстие. Но никто не воспользовался его предложением. Видимо, все они думали одно и то же: для чего спускаться на шестнадцать ступенек вниз, а потом опять подниматься, если и без того ничего не случилось?
      Только один Ментуфер пока еще не верил, что гробница не тронута. Спокойным движением руки он прервал речь дозорного.
      - Ты должен был очень спешить, чтобы замуровать и опечатать лазейку. Почему ты не подождал моего прибытия?
      - Потому что гробница не была осквернена,- ответил не теряющий присутствия духа дозорный.- А как дозорный я обязан следить за хорошим состоянием всех гробниц.
      - Но все же ты должен был сначала уведомить меня, ибо только я один могу решить, осквернена или нет гробница.
      Ментуфер надеялся, что теперь дозорный начнет смущенно оправдываться. Но Ментуфер опять ошибся. Энемпсес без промедления ответил:
      - Если мое усердие возбудило твои подозрения, тогда убедись сам в правдивости моих слов. Ты один, как верховный жрец, имеешь право открыть гробницу. Поступай так, как велит тебе совесть. Прикажи своим жрецам взломать замурованный вход.
      И, словно желая доказать, что его намерения серьезны, Энемпсес крикнул стражам:
      - Принесите инструменты! Высокий слуга бога желает нарушить покой божественного Тутанхамона.
      Потом он повернулся к жрецам и сказал с притворной скорбью:
      - Извините, что я не смогу помочь вам в предстоящей работе. Я вовсе не хочу, чтобы после смерти меня привлекли за это к ответу.
      ВОЛШЕБНАЯ СТРАНА НА НИЛЕ
      На лицах жрецов отразилась крайняя неловкость. Они растерянно смотрели то на Ментуфера, то на Энемпсеса. Старший из них выступил вперед, положил тыльную часть руки на лоб и сказал Менту-феру:
      - Да озарит тебя бог, чтобы ты мог правильно решить, является ли нарушение покоя мертвого царя святотатством, или нет.
      Ментуфер крепко сжал губы. Незаметно для дру гих под складками одежды он сжал руки в кулаки. Если он решится вскрыть гробницу и окажется, что там ничего не тронуто, высший совет жрецов в Фи вах призовет его к ответу. /
      Ментуфер заставил себя улыбнуться. Все еще пряча сжатую в кулак левую руку, он поднял правую:
      - Энемпсес, я устроил тебе строгую проверку, и ты справился. В твоих речах я не слышал упрямства и злобы. Ты верный слуга государства, и я буду прославлять твою непоколебимую веру в богов.
      Дозорный глубоко склонился перед Ментуфером. Втайне он благодарил духа-покровителя всех воров и мошенников, который так смело заступился за него. А ведь Энемпсес уже собирался бежать, если бы верховный жрец приказал вскрыть гробницу. Но теперь высокий слуга Амона-Ра открыто признал свое поражение.
      Склонив голову, Энемпсес сказал:
      - Удивительна твоя мудрость, господин. Ты читаешь в головах людей, как в книге. Итак, ты знаешь, что я решил засыпать вход в гробницу. Камни и землю следует утрамбовать, а когда пыль пустыни покроет их, то это жилище мертвых будет навеки предано забвению.
      С трудом сдерживая ярость, верховный жрец наклонил голову. В душе он желал, чтобы его взгляд превратился в стрелу, которая пронзила бы лживого дозорного. Но он позволил себе только заметить спокойным, полным достоинства голосом:
      - Твой план хорош, Энемпсес. Награду за труды ты когда-нибудь получишь на том свете от Осириса.
      АРМИЯ
      НАПОЛЕОНА
      ИДЕТ ЧЕРЕЗ
      ПУСТЫНЮ
      Гренадер Андре Симон шатался как пьяный. При каждом движении голова его раскачивалась из стороны в сторону, как будто у него была сломана шея. Симон упорно смотрел на ноги шагающего впереди Жана Легранжа. Он ничего не хотел видеть, кроме этих серых от пыли каблуков, потому что не мог уже смотреть на бесконечное море песка... Этот Египет был местопребыванием самого черта. Здесь не было ничего, кроме раскаленного знойного песка. И небо над ним представляло собой сплошную массу синего стекла, которое, казалось, расплавил огненный шар солнца. .
      Симон задумался. Сколько дней прошло с тех пор, как армия высадилась на побережье Египта? Семнадцать, восемнадцать или уже девятнадцать? Куда вел их генерал Наполеон Бонапарт? Все дальше на юг. Что здесь можно было завоевать? Разве что проклятую пустыню? Но для этого Наполеону не потребовалось бы тридцать восемь тысяч человек и две тысячи пушек. А эти сто семьдесят пять ученых господ, которые бездельничают, развалившись в обозных повозках? Какое задание можно было им придумать? Среди них находились лингвисты, топографы, астрономы, художники, геологи и даже поэты. В конце концов, может быть, поэты и должны воспеть славу генералу, когда он победит пустыню? Ведь противники, мамелюки, не показывались, хотя об их дикости и воинственности так много плели во время морского переезда из Тулона в Египет. Легранж обернулся и протянул руку.
      - Есть еще глоток воды, Андре? Симон потряс походную флягу: