Филдинги (№2) - Янтарные небеса

– Многих людей Господь не осчастливил детьми, мы не единственные. Это, конечно, трагедия, однако это не означает, что жизнь этих людей не может быть такой же полной, как и у тех, у которых есть дети!

– Черт подери, Джессика, дело не только в детях! Твоя жизнь никогда не будет полной! Неужели ты этого не понимаешь? – крикнул Джейк, шагнув к Джессике. Глаза его были полны самой неподдельной боли.

Джессика изумленно смотрела на него, ничего не понимая.

Джейк не знал, что еще сказать, чтобы до нее наконец дошло. Ну как ему достучаться до ее сознания? Неужели она и в самом деле такая бестолковая? Невыносимо было смотреть в ее широко распахнутые, молчаливо вопрошающие глаза.

Повернувшись к Джессике спиной, стараясь, чтобы голос его звучал как можно спокойнее, он проговорил:

– Дэниела ранили на войне. Счастье, что он не умер… хотя, черт подери, думаю, в течение целого года или около того он наверняка считал, что было бы лучше, если бы он погиб. Джессика… Дело не только в детях, – с болью в голосе заметил он. – Дэниел не может любить женщину. Совсем не может.

Но Джессике было не до того, чтобы анализировать значение его слов. Ее поразило выражение его лица, его взгляд, полный сострадания и жалости. Так Джейк еще никогда на нее не смотрел.

– Это неправда, – прошептала она. – Дэниел любит меня. Он такой ласковый…

Джессике вдруг смутно припомнилось, как Дэниел по-братски чмокал ее в щеку, ласково пожимал ей руку или гладил по головке. Какие же холодные были у него губы, какая вялая рука… Джессика попыталась выбросить эти мысли из головы. Ведь он любит ее, заботится о ней!

– Черт подери, Джессика! – взорвался Джейк. – Я говорю не об объятиях и поцелуйчиках, а о том, что происходит между мужчиной и женщиной в постели!

Джессика по-прежнему смотрела на него недоумевающим взглядом, и до Джейка наконец начало доходить.

– Бог мой, Джессика, неужели ты еще никогда ни с кем не спала? – медленно спросил он, глядя на нее во все глаза.

Внезапно до Джессики дошел смысл его слов. Словно открылся какой-то клапан и волна понимания нахлынула на нее. Щеки ее покрылись ярким румянцем. Конечно, она знала, что происходит между мужчиной и женщиной в постели. Отец не раз читал ей лекции о греховности плотских развлечений, сопровождая свой рассказ ужасающими подробностями. Но слышать об этом от Джейка…

Джессика сгорала со стыда под острым, недоверчивым взглядом Джейка. Не в силах смотреть на него, она лишь пробормотала запинаясь:

– Н… нет, к… конечно, н… нет…

Джейк и сам не понимал, почему признание Джессики его так удивило. В глубине души он всегда подозревал, что она невинна, невинна во всех отношениях, так что удивляться было нечему. Он понял это со дня их первой встречи, с того момента, как в первый раз увидел ее. Одному Богу известно, как ей удалось сохранить невинность при той жизни, которую она вела. И что же ей теперь сказать?

Однако ничего говорить Джейку не пришлось. Джессика его опередила. Вне себя от стыда оттого, что такой человек, как Джейк, заговорил с ней на столь интимную тему, Джессика выпрямилась.

– Это… не имеет значения. Дэниел…

– Нет, имеет! – воскликнул Джейк. – И для Дэниела, и для тебя. – Его как будто прорвало. – Это самое важное в отношениях между мужчиной и женщиной. Именно поэтому Господь создал нас такими разными. Как ты можешь говорить, что это не имеет значения, когда даже не знаешь, о чем идет речь?

Джейк понимал, что нужно остановиться, что он затронул очень скользкую тему. Позже, вспоминая этот разговор, он ужаснется, что говорил такие вещи женщине.

Присев рядом с Джессикой на корточки, Джейк повернул ее за подбородок и заставил смотреть ему в глаза. В ее глазах он увидел столько страдания…

– Это неправильно, Джессика, так не должно быть…

Джейк запнулся, попытался подобрать нужные слова и не смог. Ну почему он такой косноязычный? Внезапно Джейка охватила злость на брата, которого он всегда идеализировал. Ну почему Дэниел сам не поговорил со своей невестой на эту тему? Ведь он получил блестящее образование и всегда умел говорить красиво и гладко. А он, Джейк, способен лишь на то, чтобы ругаться да резать правду-матку в глаза. Еще никогда в жизни Джейк не чувствовал себя настолько скованно и неловко. А Джессика все смотрела на него, ожидая, что он скажет дальше.

– В каждой женщине, равно как и в тебе, есть то, что делает ее женщиной… – снова смущенно начал он. – Женщина создана именно для того, чтобы быть рядом с мужчиной днем и спать вместе с ним ночью. А тебе предстоит все ночи напролет проводить в одиночестве, испытывая томление и чувствуя себя никому не нужной и покинутой, потому что человек, за которого ты вышла замуж, не сможет доставить тебе радость физической близости… Ведь женщина спит с мужчиной не только для того, чтобы зачать ребенка, – по крайней мере, так не должно быть. От того, что происходит между ними в постели, она получает удовольствие… Я не могу тебе толком объяснить все это, потому что не знаю, как это сделать, какие для этого подобрать слова… Но мне ужасно жаль, что с Дэниелом тебе никогда не суждено стать настоящей женщиной и испытать все радости любви.

О Господи, что он такое несет? И почему он вообще должен распространяться на эту тему? Ведь могла же ее мать или какие-нибудь подружки посвятить ее во все тонкости взаимоотношений между мужчиной и женщиной. Но похоже, они этого не сделали. А Джессика все смотрела на него, с любопытством и вместе с тем смущенно. Она изо всех сил старалась понять Джейка. А что он мог рассказать ей о любви и нежности, когда общался лишь с проститутками, да веселыми вдовушками, да девицами из приграничных городов, не знавшими ни стыда, ни совести? Как мог поведать такой невинной девушке, как Джессика, о том, что существует настоящая, чистая любовь, когда и сам был обделен ею?

Заметив, с каким смятением смотрит на нее Джейк, Джессика опустила глаза, но он еще крепче сжал рукой ей подбородок, заставив смотреть на себя.

– А как же Дэниел? – спросил он, решив затронуть ту тему, о которой имел представление. – Подумала ли ты о том, какая это мука для него – каждый день находиться с тобой рядом, видеть тебя и не мочь… Ведь он все еще хочет тебя, Джессика. А когда мужчина хочет женщину, он весь горит как в лихорадке, его снедает яростный огонь и он способен думать лишь о том, какая ты красивая, как нежно пахнет твоя кожа, какое восхитительное у тебя тело. Он мечтает лишь об одном: заняться с тобой любовью, потому что, даря наслаждение, он и сам получает наслаждение…

Голос Джейка прервался. Сам того не замечая, он отпустил подбородок Джессики и легонько провел пальцем по ее теплой шелковистой щеке. В глазах ее больше не было страха, лишь трепетное ожидание, и сердце его дрогнуло.

– Самое прекрасное, что могут делать мужчина и женщина вместе, Джессика, – это любить друг друга, – проговорил Джейк хрипловатым голосом и, не в силах удержаться, перевел взгляд на губы Джессики, розовые, мягкие и нежные. – Господь создал мужчину таким образом, что часть его тела способна находиться в теле женщины, а женщина способна принимать его. И не может быть для мужчины большей муки, чем желать женщину и знать, что он никогда не сможет ею обладать.

Джейк коснулся пальцем уголка губ Джессики и почувствовал, как они слегка дрогнули. И внезапно ему пришло в голову, что он говорит вовсе не о чувствах Дэниела, а о своих собственных.

Судорожно сглотнув, он потупил взор и с трудом, неуклюже поднялся. Долгое время оба молчали. Джейк первым нарушил молчание:

– Пойду посмотрю, что там у нас с ужином.

Он зашагал к костру, а Джессика еще долго сидела, уставившись на свои руки и не зная, ни что сказать, ни что подумать.

На следующий день Джессика с Джейком почти не разговаривали. Стояла влажная, удушливая жара. Казалось, настроение двух затерявшихся в болоте путешественников передалось окружающей природе: все замерло в безмолвном ожидании. Джессика чувствовала: должно произойти что-то такое, что нарушило бы гнетущее молчание, разрядило бы возникшую между ней и Джейком неловкость, вязкую, словно ленивые волны жары, и густую, словно тучи насекомых.

Как она ни пыталась выбросить вчерашний разговор с Джейком из головы, обрывки его то и дело вспоминались, не давали покоя, и она, сама того не желая, терзала их, как собака кость – трепетно, не спеша, с наслаждением. Она очень многого не понимала, но спросить не могла.

Джейк говорил, что чувство, которое она испытывает к Дэниелу, вовсе не любовь, а только благодарность. И хотя здравый смысл подсказывал Джессике, что ей лучше всего забыть его слова, она была не в силах это сделать. И в самом деле, откуда ей знать, какие чувства она испытывает к своему мужу? Их знакомство развивалось слишком быстро и бурно. Дэниел действовал настолько стремительно и решительно, что у Джессики дух захватывало. Конечно, она благодарна ему, у нее есть для этого все основания. Но существует ли какая-нибудь разница между благодарностью и любовью?

Джессика украдкой взглянула на Джейка. Он с силой втыкал шест в мутную воду, направляя пирогу к берегу, собираясь остановиться на ночлег. Выражение лица его было строгим, профиль четко вырисовывался на фоне темнеющего неба. Боясь, что он перехватит ее взгляд, Джессика поспешно отвернулась, чувствуя, как сердце затрепетало в груди. А вот с Дэниелом у нее никогда такого не бывало. Никогда от его мимолетного взгляда у нее не начинало трепетать сердце, и, как Джессика ни пыталась, она не могла припомнить, какого цвета у него глаза.

Джессику охватило отчаяние, однако она попыталась подавить его. Нет, не может того быть, чтобы Джейк оказался прав. Она не сделала ошибки. Она любит Дэниела и будет ему хорошей женой. Кроме Дэниела, у нее нет никого на свете, и все у них будет хорошо. А все-таки интересно, что подразумевал Джейк под томлением, которое она якобы станет испытывать по ночам. Может, это то самое чувство, которое иногда накатывало на нее, когда она лежала под одним с ним одеялом, прислушиваясь к его ровному дыханию и чувствуя, что ладони у нее становятся влажными от пота, а сердце начинает биться быстрее лишь оттого, что он рядом? От одной мысли об этом Джессике сделалось не по себе. Она поспешно отвернулась, боясь, что Джейк прочитает по ее лицу, какие мысли бродят у нее в голове. Это было бы вовсе ни к чему.

Но почему он упорно молчит? Хоть бы сказал ей что-нибудь легко и непринужденно, как раньше. Хорошо бы придумать какую-нибудь тему для разговора. Джессика чувствовала: если сейчас не произойдет что-нибудь такое, что могло бы снять это ужасное напряжение, возникшее между ними, она закричит.

И это «что-то» произошло.

Джейк направлял пирогу к берегу, где переплетающиеся ветви ив образовали густой зеленый шатер. Вытаскивая из воды шест, он случайно стукнул по ветке дерева, и что-то тонкое, скользкое и извивающееся плюхнулось Джессике прямо на колени. Змея!

Джессика завопила во весь голос и, порывисто вскочив, сбросила отвратительное пресмыкающееся на дно лодки. Злобно зашипев, змея свернулась в кольцо и вскинула маленькую головку.

– Убери ее! Убери! – крикнула Джессика, и потревоженные шумом птицы и белки защебетали и защелкали над головой.

Глянув на змею, Джейк весело рассмеялся.

– Ну что ты? Это же зеленый уж. Он не кусается. Перестань вести себя как безмозглая дурочка!

Но Джессика чувствовала себя так, будто пребывает в кошмарном сне. Она никак не могла избавиться от мерзкого ощущения змеи на коленях и продолжала вопить так, будто ее режут:

– Убери ее! Убери!

Внезапно змея, которой, видимо, не понравился весь этот шум-гам, поползла, извиваясь, прямо к Джессике. Крича, Джессика попятилась и, когда отступать дальше было некуда, поставила ногу на край лодки, готовая, если потребуется, прыгнуть в воду.

– Прекрати сейчас же! Я же сказал тебе, что она абсолютно безвредна. – Наклонившись, Джейк схватил извивающегося ужа за туловище прямо за головой и, подняв его, шагнул к Джессике. – Отойди от края, идиотка ты эдакая, а то еще свалишься, чего доброго, за борт!

Но Джессика уже ничего не соображала. Она только видела, что Джейк направляется к ней с огромной змеей в руках. В панике она отшатнулась и… не удержалась в лодке.

Отчаянно замахав руками, Джессика попыталась удержать равновесие. Отшвырнув змею в сторону, Джейк поспешно протянул ей руку. Ухватившись за нее, Джессика рванула Джейка на себя с такой силой, что, не удержавшись на ногах, он полетел следом за ней в вязкую вонючую воду.

К счастью, у берега было не очень глубоко. Кашляя и отплевываясь, Джессика поднялась. Голова и лицо ее были облеплены зелеными водорослями. Зловонная вода попала в рот, и привкус оказался невыносимым. Джейк, который тоже уже успел встать на ноги, ругался на чем свет стоит.

– Ах ты, безмозглая дура! Смотри, что ты наделала! Черт бы тебя побрал! Я вымок до нитки!

– Я не виновата! Ты сам напугал меня до смерти!

– Надо же, и ружье намокло! Как мы теперь раздобудем что-нибудь на ужин, отвечай!

Их пронзительные крики заглушали тихие чмокающие звуки болота. Наконец-то нашелся повод снять напряжение, повисшее над ними темной грозовой тучей. С отвращением выжав подол рубашки, Джессика побрела к берегу, сердито бросив через плечо:

– Зачем ты издевался надо мной? Я же просила тебя выбросить эту змею, а ты…

– Нужно было, чтобы она тебя укусила! – яростно крикнул Джейк и, ухватившись за борт лодки, которая, по счастью, благодаря своему тяжелому дну, не опрокинулась, потащил ее к берегу.

Джессика выбралась на берег и пошла, оставляя за собой липкие, грязные следы.

– Так тебе и надо, что ты весь промок! Если бы ты не… Больше добавить она ничего не успела, потому что за ее спиной раздался ужасающий, леденящий душу крик Джейка.

Глава 9

Этот страшный, дикий, какой-то звериный вопль эхом прокатился по окрестностям. У Джессики кровь отхлынула от лица, пальцы заледенели. Казалось, время остановило свой бег. Все дальнейшее происходило словно в замедленной съемке. Медленно повернувшись, Джессика, спотыкаясь, побрела к Джейку.

– Джейк, что с тобой? О Боже! – крикнула она, и собственный голос показался ей чужим. Каждый шаг давался Джессике с трудом. Ноги вязли в тине и путались в водорослях. Джейк упал, не доходя нескольких шагов до обрывистого берега. Белое как мел лицо исказилось от боли, руки судорожно вцепились в скрытую водой ногу.

– Ах он сукин сын! – прохрипел он. – О Господи…

– Джейк, что с тобой? – Джессика наконец-то добралась до него и рухнула рядом прямо в воду. Отчаяние и ужас взметнулись в ее груди, и, схватив Джейка за руку, она принялась трясти его, словно собиралась вытрясти из него ответ и спасти от того, что ему угрожает. – Что?!

– Нога! О Боже… Капкан!

Каждое слово давалось ему с трудом, вылетало из груди со свистом. Наклонившись, отчего его побледневшее лицо стало еще белее, он принялся обеими руками ощупывать механизм, в который попала его лодыжка. Он попытался разжать страшные челюсти, и мышцы на плечах и на спине вздулись от напряжения. Джессика с ужасом увидела, что мутная вода начала краснеть. Джейк истекал кровью!

Прислонившись спиной к обрыву, Джейк сел, свесив голову на грудь. Он тяжело, прерывисто дышал.

– О Боже, как больно…

Он закрыл глаза и стиснул губы.

Джессика почувствовала такую боль в груди, словно кто-то схватил ее сердце огромной ручищей и крепко сжал. Сунув руку в воду, она на ощупь нашла ногу Джейка, провела рукой вниз, пока наконец не добралась до зловещих металлических челюстей, сомкнувшихся вокруг ноги Джейка. От ее суетливых движений кровавая вода всколыхнулась. Джессика попыталась разомкнуть страшные челюсти обеими руками, но у нее ничего не получилась, лишь Джейк слабо застонал от боли. О Господи, ну почему она такая беспомощная?

Вдруг с противоположного берега послышался громкий всплеск. Потом другой. Кто-то входил в воду.

Джессика с ужасом уставилась на кровавую воду, которую уже подхватило течением и понесло. Вдалеке вода покрылась рябью. Крокодилы! Раздался еще один всплеск, на сей раз немного в стороне, под кустами, и Джессике показалось, что даже воздух вокруг пронизан мощной силой, несущей грозную опасность.

– Джейк, ты должен попытаться встать, – проговорила она хриплым голосом и вскарабкалась на берег у Джейка за спиной. – Давай, выходи из воды. – Она подхватила его под мышки и попыталась приподнять. – Ну же, быстрее, прошу тебя, попытайся!

Если Джейк и уловил в голосе Джессики тревожные нотки, ему было не до того, чтобы ломать себе голову над тем, откуда они взялись: голова кружилась; и в глазах потемнело от боли. Но все-таки ее нервозное состояние как-то передалось ему. Оперевшись о дно здоровой ногой, он встал, и Джессика с силой, которой от себя не ожидала, потянула его вверх и каким-то непостижимым образом вытащила из воды. Однако оба они понимали, что на полную безопасность рассчитывать не приходится. Отвратительные гады с маленькими злыми глазками неотвратимо приближались. Привлеченные запахом крови, они уже через несколько минут выберутся на берег – в этом не было никаких сомнений.

Джессика со всей силы уперлась обеими руками в скользкие челюсти и попыталась их разомкнуть. Вид у капкана был зловещий. Его острые как бритва зубья, пробив ботинок Джейка, вонзились в ногу. Джессика жала изо всех сил, обливаясь потом от напряжения и страха, но капкан не поддавался.

Наклонившись, Джейк стал ей помогать. Челюсти чуть-чуть раздвинулись, но в этот момент Джейк разжал руки и тут же вскрикнул от боли: капкан снова захлопнулся. Все их с Джессикой усилия пошли насмарку! Нет, лихорадочно подумала Джессика, объятая ужасом, что-то здесь не так. Как же охотники вытаскивают добычу, если даже усилиями двух человек не удается открыть капкан? А крокодилы, извиваясь, подплывали все ближе, и Джессика изо всех сил сдерживалась, чтобы не закричать от страха.

И в этот момент она увидела плоский круглый рычаг, с помощью которого открывался капкан. Рычаг этот находился прямо под ногой Джейка.

Джейк снова нагнулся, собираясь помочь Джессике. Полными боли глазами смотрел он на приближавшихся аллигаторов.

– Нет! – крикнула Джессика, отталкивая его.

Сунув руки в капкан, она с силой нажала ладонями на рычаг. Щелкнув, капкан открылся.

Прерывисто вздохнув, Джейк схватил кровоточащую ногу обеими руками и начал осторожно вытаскивать ее. Наконец нога оказалась на свободе, и Джессика отпустила рычаг. Тут же челюсти снова сомкнулись с таким зловещим лязгом, что у нее все оборвалось внутри.

Однако ни на то, чтобы перевести дух, ни на то, чтобы поздравить друг друга с освобождением, времени не было. Нужно было что-то делать дальше. Джейк опустился на землю, жадно глотая раскрытым ртом воздух, пытаясь собраться с силами. Лицо его было пепельно-серым. Лихорадочно оглядываясь по сторонам, Джессика заметила лодку и не раздумывая бросилась в воду.

– Джессика, не надо! – хрипло закричал Джейк, поспешно садясь. – Не лезь в воду!

Но она его не послушалась. Глядя вперед, боясь оглянуться, чтобы не видеть мерзких тварей, грозящих смертью, она ухватилась за пирогу обеими руками и потащила ее к тому месту, где поджидал ее Джейк. И только он успел рухнуть в лодку и втащить за собой Джессику, как что-то огромное и твердое стукнулось о борт, едва не перевернув лодку.

Опираясь о шест, Джейк с трудом поднялся. От напряжения лицо его стало багровым. Широко расставив ноги, чтобы не упасть, он, размахнувшись, с силой воткнул шест в воду. Раздался яростный треск, и вода вокруг лодки заходила ходуном. Похоже, крокодил не ожидал нападения. Воспользовавшись суматохой, Джейк оттолкнулся от берега, и пирога медленно поплыла по течению.

Джейк тяжело облокотился о шест, собираясь с силами, а Джессика лежала на дне лодки. Ее трясло от страха так, что стучали зубы. Перед глазами плыли красные круги. Все позади, уговаривала она себя, все позади. Они остались живы. Живы, а это самое главное.

– Джейк, сядь, – немного успокоившись, хрипловатым и дрожащим голосом проговорила она. – Сними башмак. Дай взглянуть на твою ногу.

– Нет. – Джейк закусил губу и, с силой воткнув шест в воду, оттолкнулся. Лицо его, к ужасу Джессики, вновь приобрело пепельно-серый оттенок. – Я чувствую себя вполне сносно.

Но Джессика видела, что это далеко не так. Ботинок был весь разорван и уже начал пропитываться кровью.

– Не глупи! – приказала она строгим голосом. – Снимай башмак! Ведь должны же мы перебинтовать тебе ногу! Сядь Джейк, ради Бога!

– Если я сниму башмак, – коротко бросил он, – у меня распухнет нога, и потом уже я никогда его не надену. – Он глубоко вздохнул, превозмогая боль, с такой же решимостью и твердостью отгоняя ее от себя, с какой вонзал шест в илистое дно болота. И уже более сдержанно добавил: – Нога не сломана. Только сильно кровоточит. Наверное, рана глубокая. Самое лучшее, что я могу сделать, – это оставить все как есть. Ничего со мной не случится. Мы должны плыть дальше.

Джессика с беспокойством оглянулась. Крокодилы плыли за их лодкой, и не думая отставать. Похоже, Джейк прав: нужно плыть дальше. Она внимательно посмотрела на Джейка, и ей стало не по себе. Казалось, каждое движение причиняет ему острую боль, хотя он стоически пытался не подавать вида, что испытывает адские муки. Кожа приобрела землистый оттенок и вся покрылась капельками пота. Он совсем не мог опираться на больную ногу и всякий раз, когда отталкивался шестом, чуть не падал.

Джессика открыла было рот, чтобы начать уговаривать его передохнуть, но поняла, что это бесполезно. Джейка не переупрямить. Чем больше она будет его просить, тем настойчивее он будет в своем решении. Ладно, решила Джессика, еще несколько метров. Только несколько метров, а потом она заставит его остановиться на ночлег и разуться.

Прошло еще немного времени. Джейк упрямо продвигал пирогу вперед. Джессика не сводила глаз с кормы, каждую секунду ожидая какой-нибудь опасности, но все было спокойно. Слышалось лишь тяжелое дыхание Джейка. Он по-прежнему ритмично с силой втыкал шест в воду и вытаскивал его из воды. Джессика перевела дух. Ей показалось, что Джейк уже тверже стоит на ногах. Лицо, правда, слишком мрачное, но это скорее всего от напряжения. Все с ним будет хорошо!

Вдруг голос Джейка, очень спокойный и ровный, прервал ее размышления:

– Джессика, мне нужна твоя помощь.

Глаза Джейка смотрели куда-то поверх ее головы, словно он заметил что-то вдалеке, губы были серого цвета, пальцы, которыми он крепко сжимал деревянный шест, побелели.

– Возьми шест, – проговорил он, – и толкай лодку сама. Не останавливайся. Мне кажется, я больше не могу…

Джессика мигом вскочила и, выхватив шест у Джейка из рук, другой рукой попыталась поддержать его, но сил у нее на это не хватило. Джейк мешком свалился на дно лодки. Джессика опустилась рядом с ним на колени. Глухие рыдания вырвались у нее из груди. Джейк лишь отмахнулся.

– Все будет хорошо, – проговорил он невнятным голосом и, тяжело дыша, добавил: – Только ужас как болит… Нужно несколько минут передохнуть…

«О Господи, Джейк, только не умирай!» – взмолилась Джессика и положила его голову к себе на колени. Заметив, что Джейк закрыл глаза, она осторожно положила его голову на седло, чтобы ему было удобнее.

В этот момент Джейк открыл глаза и схватил ее за руку.

– Плыви дальше, – проговорил он хриплым голосом. – От меня несет кровью, так что мы не можем… останавливаться. Просто втыкай шест в дно и налегай на него всем телом. Это несложно. Ты справишься.

– Да, справлюсь, – сказала Джессика и сама поразилась тому, насколько уверенно прозвучал ее голос. Внутри же у нее все сжималось от страха.

Что же делать дальше? Уже темнело. Как облегчить страдания Джейка – непонятно. Болото кишмя кишит змеями и крокодилами, в лесах по обоим берегам рыщут медведи и пумы. И потом, что станет с Джейком, если она не сумеет вылечить его рану?

– Не беспокойся, – тем не менее решительно добавила она.

Джейк кивнул и, тяжело сглотнув, закрыл глаза.

Джессика встала. Она справится, обязательно справится. Ведь жизнь Джейка находится в ее руках и он на нее надеется. Она воткнула шест в воду и, облокотившись о него, оттолкнулась. Лодка описала круг. Она попробовала еще раз, приложив всю силу, которая у нее была. На сей раз лодка пошла прямо, однако не в том направлении, которое было нужно, а к берегу. Джессика бросилась к корме, пытаясь исправить положение.

Она вся взмокла от пота. Однако причиной тому была вовсе не физическая усталость, а страх. Именно от страха исступленно билось сердце. Сколько времени она продержится? И что произойдет с ними, если она остановится? Тяжело ли ранен Джейк? Джессика знала, что такое гангрена и заражение крови, от которого человек умирает в течение нескольких дней… О Господи, только бы этого не случилось с Джейком! Он должен получить помощь. Она обязана что-то придумать.

И внезапно ее осенило. Ловушка! Ведь кто-то поставил ее в воду, не сама же она появилась там каким-то непостижимым образом. Кто-то ее установил. Выходит, они не одни в этом болоте. Если есть ловушка, значит, поблизости есть и охотник, а если есть охотник, то существует вероятность того, что им окажут помощь. Первая робкая надежда забрезжила в душе Джессики, и она повернулась к Джейку, чтобы сообщить ему об этом, но глаза его были закрыты, и Джессика промолчала.

Нет, нельзя уплывать далеко. Где-то рядом непременно должна быть хижина охотника, Джессика чувствовала это. Единственное, что оставалось, – это найти ее.

Вытащив шест из воды, она снова погрузила его в воду и с силой оперлась о него. Пот заливал глаза, и казалось, что это вовсе не пот, а слезы.

– Хотя я иду по долине, где притаились тени смерти, – зашептала она, – я не боюсь зла, ведь ты со мной, о Господи! Твой посох охраняет меня…

Джейк то приходил в себя, то впадал в забытье. Боль яростным пламенем охватила не только ногу, но и все его тело. Стиснув зубы, он пытался бороться с ней, но ничего не получалось. Он слышал шепот Джессики, но не мог разобрать слов. Пытался разглядеть ее силуэт, но перед глазами стояла кровавая пелена. Отчаяние охватило его, лишь усилив и без того невыносимую боль. «О Господи, не дай мне умереть! – взмолился он. – Только не сейчас. Если я умру, она останется совсем одна…» И тут туман поглотил последние проблески его сознания.

* * *

Когда стемнело, Джессика наконец увидела то, что искала. Она не знала, сколько времени плавала по болоту взад и вперед, взад и вперед, не отъезжая больше чем на триста ярдов от того места, где был установлен капкан, напряженно ощупывая глазами поросший деревьями и густым кустарником берег в полной уверенности, что она что-то не заметила. Она была уверена, что хижина где-то рядом. Джессика уже не чувствовала острой боли в плечах и в ногах, только дышать было трудно. Казалось, легкие сейчас не выдержат и разорвутся. Всякий раз, когда Джессика поднимала шест, она не знала, удастся ли ей сделать это еще раз.

Наступили сумерки. Окружающая природа приняла зыбкие очертания, становилось все страшнее, и вдруг… Нет, нет, она не верила своим глазам…

Хижина. Она сливалась с деревьями, ветви которых причудливо переплетались. Домик был установлен на кипарисовых сваях, отстоявших футов на пятьдесят от берега и со стороны казавшихся обыкновенными стволами деревьев. Но над ними, почти скрытая в густой листве, виднелось причудливое сооружение из кипарисовой коры под крышей из листьев карликовой пальмы. Джессика вспомнила рассказ Джейка о семье, потерпевшей кораблекрушение и соорудившей себе дом на дереве. Издав торжествующий вопль, она принялась грести к берегу. Наконец-то они нашли надежное пристанище!

Когда до берега осталось совсем немного, она неуклюже перелезла за борт, позабыв о том, что в воде ее могут подстерегать всякие опасности в виде крокодилов и змей, ухватилась за нос пироги и, пыхтя и отдуваясь, принялась вытаскивать ее на берег. Наконец Джессике удалось это сделать, и она тотчас же кинулась к Джейку.

– Джейк, – позвала она, тряся его за плечо сначала легонько, а потом все сильнее. – Джейк, вставай! Пожалуйста, вставай!

Обернувшись, Джессика бросила обеспокоенный взгляд на хижину. В ней по-прежнему не было света, отчего вид у нее был совершенно заброшенный. Значит, помощи ждать неоткуда. Как же ей одной затащить Джейка наверх?

– Джейк. – Она крепко сжала его руку. – Ну прошу тебя!

Джейк открыл глаза и посмотрел на нее отсутствующим взглядом. Джессика даже не была уверена, что он ее слышит.

– Мы должны идти, – тем не менее, спокойно и твердо произнесла она и, схватив Джейка за руки, потянула на себя.

Тяжело дыша, он кое-как сел.

– Почему мы остановились? – тут же набросился он на Джессику. – Я же говорил тебе…

– Не волнуйся, я нашла убежище. Но тебе придется пройти некоторое расстояние.

Джейк взглянул на нее так, словно она потеряла рассудок, но у Джессики не было сил с ним спорить.

– Пошли, – проговорила она, сунув ему в руку шест. – Опирайся на шест. Я знаю, ты сможешь дойти.

После многочисленных безуспешных попыток Джейку наконец удалось с помощью Джессики выбраться из лодки. Он стоял, тяжело опираясь на шест, собираясь с силами. Пот градом стекал по его лицу. Джессика предусмотрительно взяла из лодки седельные сумки и, повесив их на шею как сбрую, крепко обхватила Джейка за талию, ласково приговаривая:

– Это недалеко. Ты дойдешь.

Казалось, короткое расстояние между береговой линией и хижиной им не преодолеть никогда. Несколько раз ноги у Джейка подкашивались и он готов был рухнуть на землю, но Джессика поддерживала его. Быстро темнело, но даже в стремительно сгущавшихся сумерках лицо Джейка выделялось белым пятном, а глаза полыхали болью. Он не справится, с отчаянием думала Джессика. А если он потеряет сознание, прежде чем она успеет затащить его в хижину, она уже ничем не сможет ему помочь.