Филдинги (№3) - Серебристые сумерки

Спустя несколько часов Джош лежал в темноте, обнимая Анну и испытывая при этом нечто вроде благоговения. Прильнувшее к нему тело было гладким и нежным, от него исходил сладкий и терпкий запах мускуса. Грудь Анны покоилась на груди Джоша.

Джош осторожно повернул голову на подушке и посмотрел на Анну. Лицо ее было безмятежным, растрепанные чуть влажные волосы рассыпались по обнаженным плечам. Его захлестнула волна нежности.

“Анна… – подумал он, – как много слов, но я не могу подобрать нужные, чтобы сказать тебе все, что хотел сказать этой ночью”.

Джош осторожно убрал прядь волос со щеки Анны и нежно погладил ее.

– Анна, а ты ведь не спрашивала меня, – прошептал он.

– О чем? – сквозь сон пробормотала Анна.

Джош повернул голову, устремив взгляд в потолок, а затем снова медленно повернулся к Анне:

– О Райте. Виновен я в его гибели или нет.

Глаза Анны открылись. Взгляд ее был спокойным и мягким, казалось, она могла читать то, что творится в душе Джоша.

– Да, не спрашивала, – тихо промолвила она после небольшой паузы.

А затем Анна сунула ладонь под мышку Джошу и снова закрыла глаза. Через мгновение она уже спала.

Глава 19

Луна скрылась, а солнце еще не встало. Разглядеть что-либо в предрассветных сумерках мог только тот, чьи глаза привыкли к ним, а Джош бодрствовал уже несколько часов, наблюдая за спящей Анной.

Джош, всегда считавший себя знатоком женщин, и не подозревал, что можно испытывать такое удовольствие оттого, что вот так просто наблюдаешь за женщиной, которая спит в твоих объятиях. Джош словно впитывал в себя Анну, всю, целиком. Он видел ее бархатистую кожу, хрупкую шею, золотистые кончики ресниц, которые не замечал раньше, тонкий изгиб бровей. Он запоминал каждую тень на лице Анны, находил новое очарование в каждой черточке ее лица. Ловил медленное, сонное движение под веками, почти прозрачными, и думал о том, не снится ли он ей во сне.

Такое, по мнению Джоша, можно было испытывать после нескольких лет семейной жизни. Чувства постоянства, уверенности и нежности, которые обещают, что ни один новый день не грозит тебе одиночеством. Джош не думал и не надеялся, что на его долю выпадет подобное. Такое ему не представлялось в самом прекрасном сне.

И все же он ощущал смутную тревогу: уж чересчур новыми были все эти ощущения. И по-прежнему слишком многoe продолжало стоять между ним и Анной, а рассвет наступит так скоро.

Словно разбуженная его мыслями, Анна зашевелилась и открыла глаза цвета утреннего тумана, поднимающегося над тихим озером. Улыбка ее была сонной.

– Привет, – прошептала Анна. Джош поцеловал Анну в лоб.

– Я скоро пойду.

Анна только крепче обняла Джоша и положила голову ему на плечо.

– Очень хочется, чтобы это длилось вечно, – пробормотала она. – Я чувствую себя такой сильной, когда ты рядом.

Джош улыбнулся:

– Ты и без меня сильная.

Анна положила ладонь на грудь Джоша, нежность переполняла ее настолько, что слова застряли в горле.

Этого ей не говорил никто: ни Стивен, который пытался опекать ее; ни Марк, которого забавляло ее поведение; ни строгий отец… ни один из мужчин в ее жизни не позволял ей самой быть сильной. А в устах Джоша это прозвучало так естественно, словно не существовало никаких вопросов или возражений. Он с такой же легкостью позволял ей быть сильной, с какой отдавал ей себя.

Наверное, это и есть любовь, когда двое сильных людей вместе становятся еще сильнее.

Анна легла на спину, головой к голове Джоша. Внезапно ее охватило желание выговориться.

– Всю жизнь я старалась быть храброй. Но мне это никак не удавалось, я только притворялась, ты хорошо это понял. Меня терзал страх одиночества, я никому полностью не доверяла. Никому не верила, кроме себя, и боялась. А теперь я больше не боюсь, – с облегчением закончила Анна, будто вместе с этими словами сбросила тяжелую ношу прошлых лет. И это на самом деле было так. Из всех подарков, которыми одарил ее Джош, этот был самый ценный.

Джош почувствовал, как у него сдавило горло.

– Анна, ты мне веришь? – прошептал он.

– Да, – тихо промолвила она. Их пальцы сплелись: светлое и темное, слабость и сила. – Я не знаю, должна ли верить тебе. Не уверена, правильно ли поступаю. Но, – Анна посмотрела на Джоша, – я верю тебе.

Джош почувствовал угрызения совести. “Скажи ей”, – шевельнулось в мозгу. Время тайн между ними ушло. Они должны принадлежать друг другу целиком, без остатка, однако он даже не назвал ей своего настоящего имени. Готов был предложить ей свою жизнь, но пока предлагал только ложь. Он обязан все рассказать ей.

А если она, узнав правду, возненавидит его? Он не сможет этого перенести.

Пальцы Анны прошлись по щеке Джоша, потом медленно опустились на шею, затем переместились на плечо, пробуждая к жизни дремавшие желания. Глаза Анны расширились, в них сквозила неловкость.

– Не уходи, давай снова займемся любовью, – прошептала она.

Анна была прекрасна. Джош так сильно желал ее.

“Расскажи ей, Джош!” – потребовал внутренний голос, но Джош посмотрел в глаза Анны, и слова застряли у него в горле. Нет, не сейчас, когда она выглядит такой невинной и желанной, когда ее доверие к нему только зарождается.

А признание Джоша могло снова свести это доверие на нет. Он не мог себе позволить такого. Хорошо, что его не видит сейчас дед! Джед Филдинг, Джейк Филдинг, Джош – изменились не только времена. Как это ни печально, изменились и мужчины, носящие фамилию Филдинг.

“Анна, сейчас неподходящий момент для признания, – произнес он мысленно. – Позволь мне пока просто любить тебя…”

Не в силах больше сдерживаться, Джош потянулся к Анне.

Ее волосы, разметавшиеся по подушке, напоминали ореол, в котором мерцали бледные искорки света. Джош положил один из локонов к себе на грудь, где он застыл кусочком света на фоне смуглой кожи. Джош поднес другой локон к лицу, вдохнул его сладкий, нежный запах, пропустил шелк волос сквозь пальцы.

В его памяти возникло множество картин с одной главной героиней – Анной. Вот Анна сидит верхом на чистокровной лошади и оглядывает свои владения, лучи солнца на ее лице превращают кожу в прозрачный фарфор, а глаза в серебро; Анна небрежным движением убирает с лица выбившуюся прядь волос; Анна с озорным блеском в глазах закуривает; Анна откидывает одеяло и видит его, сидящего в корыте; Анна в элегантном вечернем платье улыбается гостям; Анна, гордая и дерзкая, с горящими глазами; Анна, смеющаяся и плачущая… Анна. Все остальное померкло в памяти, и ничто не имело значения, кроме Анны.

Джош коснулся губами ложбинки на шее Анны. Анна в ответ погладила его волосы, и возбуждение, вызванное этой лаской, переполнило Джоша.

– Анна, – хрипло прошептал он, – так будет всегда. Дыхание Анны обожгло щеку Джоша.

– Я знаю.

Ее губы коснулись губ Джоша с такой нежностью, так бережно, как пчела касается цветка. Джош закрыл глаза, полностью отдавая себя во власть нежным настойчивым прикосновениям. Анна не чувствовала ни робости, ни смущения, а только очарование этих мгновений. Она гладила Джоша, она узнавала его, она желала его. С каждым прикосновением к его телу радость все больше переполняла ее.

Руки Джоша тоже не бездействовали. Она ощущала, как горит ее кожа, во всем теле зарождалась дрожь. Желание было настолько сильным, что вызывало боль. Но это была нестрашная боль. Анна понимала, что Джош, и только он, сможет унять ее.

Каждая новая ласка доставляла Анне больше удовольствия, чем предыдущая, казалось, она вот-вот умрет от наслаждения. Ей уже были известны и округлость мочки, и неприметная впадинка на подбородке. Она знала гладкую поверхность его зубов, небольшие бугорки на запястье, в том месте, где когда-то была сломана кость. Знала упругую и гладкую поверхность лодыжки, теплую ложбинку под коленкой, шелковистые волосы на ногах, плоские, упругие соски. Сквозь пелену тумана у Анны мелькнула мысль, что Бог не зря запрещал мужчинам и женщинам вступать в близкие отношения, потому что перед подобным наслаждением меркли все прелести райской жизни.

Пальцы Анны продолжали свою прогулку: теперь все это принадлежало ей! Она ощущала нечто гораздо большее, чем физическое влечение, они с Джошем отдавали себя друг другу щедро, без остатка, проникали друг в друга, сливались в единое целое.

Наконец теплая тяжесть накрыла тело Анны. Лица их пылали в темноте, а подернутые пеленой желания глаза сверкали так ярко, что даже можно было различить их цвет.

– Анна, я хочу тебя, – прошептал Джош, – хочу быть тобой.

Анна провела дрожащей ладонью по лицу Джоша.

– Ты уже во мне, – ответила она.

Джош медленно вошел в Анну, и она задохнулась. Это бесконечное мгновение было чудесным, Анне показалось, что вся ее жизнь до этого мгновения была лишь бледной тенью настоящей жизни.

Тело Анны было послушным и гибким, оно трепетало, как и душа ее, в предвкушении блаженства. Если в прошлый раз Джош возбудил в ней страсть, то сейчас он учил ее искусству любви.

Их притянуло друг к другу так же неотвратимо, как железо к магниту, их дыхания, сердцебиения и даже мысли слились воедино. Джош и Анна вместе поднимались на вершину блаженства и одновременно оказались там. Ощущение было настолько мощным, что ослепило их. Их тела растворились друг в друге, и разделить их уже было невозможно.

Больше ничто сейчас не имело значения.

Они лежали, крепко обнявшись, когда в окно начали постепенно проникать розово-серые лучи рассвета, разрушая очарование ночи. Джошу очень не хотелось уходить, но он понимал, что это необходимо.

Догадавшись, о чем он думает, Анна бросила на него быстрый взгляд:

– Ты придешь вечером?

Вечером. Да, сегодня вечером он расскажет ей все. Улыбка вышла у Джоша печальной, он наклонился к Анне и поцеловал ее в лоб.

– Неужели ты могла подумать, что я не приду? Джошу понадобились все силы, чтобы отстраниться от Анны, ему казалось, что он отрывает от себя кусок собственной плоти. Но он не мог уйти, не услышав от нее ответа на свой вопрос.

– Анна, вчера… ты так и не сказала мне. Почему ты решила солгать ради меня?

Анна улыбнулась робкой, загадочной улыбкой.

– Когда у человека нет ничего, кроме надежды, – промолвила Анна так тихо, что Джош был вынужден напрячься, чтобы расслышать ее слова, – клятвопреступление не кажется таким уж большим грехом. На самом деле иногда это даже необходимо. У меня просто не было выбора. Понимаешь?

Джош медленно прикрыл глаза и кивнул:

– Понимаю, хорошо понимаю.

– Я не сомневаюсь в этом, – прошептала Анна.

Он нехотя встал с кровати и потянулся за одеждой. Одевание не заняло много времени, но вот потом… Джош замер в растерянности. Ему не хватало сил покинуть Анну, но и остаться он не мог. “Не бойся, Анна, – подумал он, – я никогда не обижу тебя…”

Опустившись на колено возле кровати, Джош поцеловал Анну. Это был поцелуй мужа, оставляющего жену на целый день, и вместе с тем поцелуй любовника, жаждущего быстрее вернуться. Любовь к Анне переполняла Джоша, он боялся, что не сможет покинуть ее, поэтому буквально заставил себя оторваться от Анны.

– Как мне не хочется, чтобы ты уходил! – прошептала Анна.

Джош устремил на нее долгий взгляд.

– Да, – вымолвил он наконец, – мне тоже не хочется. – Джош улыбнулся. – Я вернусь, – пообещал он и тихонько вышел из комнаты.

Эдди Бейкер обладал двумя основными качествами, необходимыми, чтобы выжить в любой ситуации, – оптимизмом и расчетливостью. А еще он знал самое важное правило профессионального игрока: сначала проиграй столько, чтобы партнеры потеряли бдительность, а потом уж “раздевай” их. Но для этого следовало безгранично верить в свои способности. Эдди Бейкер не смог бы так долго жульничать, не будучи твердо убежденным в том, что его не поймают. В неуверенности и сомнениях, считал он, уже таилась ловушка.

Однако не менее важно было знать, когда следует остановиться. Способность Эдди вовремя бросить карты и подняться из-за стола не раз спасала ему жизнь.

Пятнадцать лет назад он считался на Западе одним из самых хитроумных жуликов. Эдди прилично зарабатывал себе на жизнь, продавая акции несуществующих шахт, банков, железных дорог. Он всегда на шаг опережал полицию, не боялся стрелять, если угроза была достаточно серьезной. Молодость и невинный взгляд помогали ему надувать покупателей, шулерские способности – обдирать партнеров, а хладнокровие и жестокость спасали ему жизнь. Несколько лет назад Эдди завязал, но, оставаясь по натуре игроком, по-прежнему умело выбирался из любых ситуаций.

Сейчас удача вроде бы отвернулась от него, но Эдди не волновался. У него осталось еще немало шансов, поэтому стоило рискнуть.

Он только что закончил завтракать и сидел за столом, прихлебывая кофе, когда в столовой появился Джордж Гринли. Лицо Эдди приобрело выражение искреннего гостеприимства.

– Привет, Джордж! – Эдди слегка приподнялся на стуле и кивнул. – Садись и наливай себе кофе. Ты уже позавтракал?

Гринли остановился в нескольких футах от Эдди, нахмурился, сдвинув густые брови, и уставился на него.

– Значит, ты перепоручил свою работу кому-то другому, да? – поинтересовался Джордж. – Я так и подумал, что ты не стал бы забивать человека кулаками. Пуля в спину – вот это в твоем духе.

Эдди поднялся, подошел к буфету и налил Гринли кофе.

– Джордж, я понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Человек убит, Эдди, – буркнул Гринли. – Мы так не договаривались.

– Да? – Эдди с улыбкой повернулся к собеседнику и протянул ему чашку. – А о чем мы вообще с тобой договаривались?

– Ты прекрасно знаешь, черт побери! – Джордж со стуком поставил чашку на стол, выплеснув половину ее содержимого. – У тебя есть деньги, есть влияние. Все, что тебе надо было сделать, это убедить ее…

– Если речь шла только о том, чтобы убедить, я бы тебе не понадобился, – спокойно возразил Эдди. Он снова уселся на стул и отхлебнул кофе. – И ты знаешь это, не так ли, мистер президент ассоциации скотоводов?

Лицо Гринли побагровело.

– Черт побери, да ты и ее чуть не угробил своим проклятым динамитом!

– Очень сожалею. – Эдди пожал плечами. – Но ведь все обошлось.

– А я-то думал, что ты исправился. Но вижу, что даже десять лет спокойной жизни не пошли тебе на пользу. Ты взялся за старое, а, Эдди?

Бейкер улыбнулся:

– Признаюсь, что скучаю по риску. Наверное, некоторые мои привычки изменить довольно трудно.

С минуту Гринли в упор разглядывал Эдди, затем отвернулся и подошел к окну.

Ситуация вышла из-под его контроля. Предполагалось, что вопрос решится довольно просто, учитывая его власть и влияние. В конце концов, мисс Анна – всего лишь легкомысленная женщина, правда, упрямая, самоуверенная… но все же одинокая женщина, нуждающаяся в мужчине, который направил бы ее на путь истинный. Следовало просто немного надавить на нее, подсказать. Никто не собирался покушаться на нее, нужно было действовать законными методами, тогда ни один человек не посмел бы обвинить Джорджа Гринли в том, что он перешел границы дозволенного. Но все получилось иначе.

– Закругляйся, Эдди, – спокойно произнес Гринли, продолжая смотреть в окно. – Я разрываю нашу сделку.

Эдди тихо рассмеялся:

– Да неужели? Но вот вопрос: согласен ли я? Джордж резко обернулся:

– А ты согласишься, если в твою дверь постучит шериф и предъявит обвинение в убийстве?

Эдди притворился удивленным.

– Джордж, а чего ты так встревожился? – Он с усмешкой покачал головой. – Беда в том, что ты напрочь лишен воображения. Человеческая натура для тебя – темный лес, Джордж. В моей работе понимание человеческой натуры является залогом успеха. В данном случае люди, как им свойственно, будут искать простое, понятное объяснение. Никто даже в малейшей степени не заподозрит таких уважаемых граждан, как ты или я, в таком грязном преступлении, как убийство, особенно если под боком имеется никому не известный бродяга, который сам ищет приключений на свою голову.

– А ты уверен, что твой наемный бандит не предаст тебя?

– Так глубоко копать никто не станет. У нас есть человек, на которого можно будет все свалить, и самое замечательное заключается в том, что нам для этого не придется и пальцем пошевелить. Он сам роет себе могилу, аккуратную и глубокую. Иногда так бывает – ты думаешь, что проиграешь, но затем появляется леди Удача, и в игре все.

Джордж мало понял из того, что говорил Эдди, да это и не имело значения. Ясно было одно – Эдди перестал слушаться, и его следовало остановить.

– На этот раз, Эдди, ты, похоже, заигрался, – холодно бросил Джордж. – Пора кончать, пока не продулся в пух и прах.

– А, понятно. – Эдди сочувственно покачал головой. – Ты еще продолжаешь заблуждаться, считая, что это ты принимаешь решения. Нет, всем уже распоряжается судьба… – Он улыбнулся холодной, безжалостной улыбкой. – А не ты.

Глаза Эдди стали пустыми, как у мертвого, мускулы лица напряглись, но выражение его было непроницаемым.

– Пойми, Джордж, твоя первая ошибка заключается в том, что ты влез в это дело, не узнав ставок. Для тебя речь шла всего лишь о надоедливой женщине и нескольких.

Эдди откинулся на спинку стула, вытащил из кармана длинную сигару и не спеша прикурил.

– И пойми еще кое-что. – Он сделал несколько затяжек, поглядел на тлеющий кончик и снова сунул сигару в рот. – Мне нравится роль респектабельного человека. Деньги, небольшой уютный дом, уважение людей. Да, все это хорошо, но хочется большего. Я долго ждал этого шанса. И как ты думаешь, станут ли меня волновать запечатанные конверты, хранящиеся в сейфах, если я окажусь владельцем самого богатого в округе ранчо? В следующем году я займу твое кресло, мистер президент ассоциации скотоводов, так неужели ты полагаешь, что кому-то придет в голову копаться в моем прошлом? Разве я им это позволю?

Эдди снова тихо рассмеялся и покачал головой.

– Нет, Джордж. Я заключил с тобой сделку только потому, что меня это устраивало, и ни по какой другой причине. Бывают моменты, когда надо ставить на карту все, что имеешь, и я именно так и сделал. Только так можно выиграть.

– Но это также самый вероятный способ проиграть.

– Я очень редко проигрываю.

Некоторое время Джордж Гринли молчал, внимательно глядя на собеседника. Он медленно переваривал то, что услышал, оценивал то, что видел. Похоже, власть ускользала у него из рук и ему оставалось только наблюдать за этим.

– Ты опасный человек, Эдди, – наконец промолвил Джордж.

Эдди в ответ только улыбнулся:

– Ты всегда знал это.

После ухода Джорджа Гринли Эдди еще долго сидел и курил, размышляя. Разговор не произвел на него особого впечатления. Он готовился к нему с момента заключения сделки, однако к окончательному решению так и не пришел. Настало время ускорить события.

Эдди подумал, что лучше еще раз встретиться с ковбоем.

Глава 20

Ковбои завтракали и лениво переговаривались.

– Хорошо, что шерифа не интересует алиби Коулмана на сегодняшнюю ночь. Я бы не смог показать под присягой, во сколько он лег спать. Рибс, ты видел, когда он вернулся в барак?

– Нет, не видел. Его койка выглядела так, будто он вообще не ложился.

– Наверное, опять убивал кого-нибудь.

– Или зарабатывал себе очередное алиби.

Джош не реагировал на эти реплики, он вообще едва слышал их. Ведь он был полон Анной, голова кружилась от противоречивых мыслей и чувств, в то время как руки машинально орудовали вилкой. Анна. Встреча с ней стала переломным моментом в его жизни, словно раньше он был слепым, а потом вдруг прозрел и увидел все краски мира. Покидая ее, Джош унес с собой тепло и запах ее тела. Анна казалась ему когда-то утраченной частью его самого, а теперь части воссоединились.

Но именно это его и пугало. Сейчас он, как никогда, был близок к тому, чтобы потерять ее.

Господи, разве можно быть таким идиотом? Как он надеялся выкрутиться? Надо было с самого начала рассказать Анне всю правду… ну если и не с самого начала, то до того, как это произошло между ними. Почему же он вовремя не подумал об этом?

Ответ получался довольно простым: потому что не ожидал того, что случилось. Он не предполагал, что полюбит ее.

А теперь уже слишком поздно. Впереди столько трудностей, с которыми предстояло бороться. Стоит ли доставлять Анне еще одну неприятность? Ведь он собирался оберегать ее от всех бед. Конечно, он мало что мог предложить ей, кроме своего имени, но имя по крайней мере мог. Сегодня вечером он выложит ей все начистоту, и они начнут все сначала. Если она не прогонит его.

Но и тогда он просто так не сдастся. Будет бороться за ее любовь, приложит все силы, чтобы доказать Анне – он уже не тот человек, который появился здесь месяц назад и лгал напропалую. Да, он сделает все, что сможет, потому что Анна теперь единственное, что имеет для него значение.

И какие бы трудности ни встали на его пути, он добьется того, чтобы она была счастлива.

Сделав несколько коротких распоряжений, Джош в сопровождении Дакоты отправился к северной границе ранчо. Джош чуть не свернул себе шею, глядя на дом, пока тот совсем не скрылся из виду. Ему так хотелось увидеть Анну! Джош знал, что в любом случае они встретятся через несколько часов, но до этого жизнь казалась ему скучной и туманной. Хотя бы еще разок поцеловать ее!

Джош всегда брал с собой Дакоту, в его компании он чувствовал себя свободно. Кроме того, Дакота был единственным работником, которому Джош доверял. Обладал Дакота и еще одним немаловажным качеством: он не боялся выхватывать револьвер из кобуры. А Джош полагал, что там, куда они направлялись, лучше быть готовым ко всему.

Джош никогда не считал Дакоту тихоней, поэтому после мили пути по холмистой местности он не удивился, когда Дакота искоса взглянул на него и спросил:

– Эй, парень, ты так и собираешься молчать весь день? А я-то думал, что мы с тобой друзья.

Джош не ответил. Дакота хмыкнул и покачал головой:

– Кто бы мог подумать, что ей понравится такой дохляк, как ты? Ты обскакал Джонсона и даже Шепа, этих здоровенных бугаев, а они довольно симпатичные ребята, особенно если их побрить…

– Заткнись, – бросил Джош.

Лицо Дакоты выразило удивление, он помолчал, внимательно разглядывая Джоша из-под полей шляпы.

– Да… – наконец протянул Дакота. – Значит, в тебе действительно что-то есть. – Снова помолчал и продолжил: – У меня тоже была когда-то женщина. Хорошенькая, просто чудо. Продавщица из магазина, приличная семья. Черт побери, она едва не разбила мне сердце! Мне кажется, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь.

Некоторое время они ехали молча, но молчание это не тяготило. Джош еще раз порадовался тому, что выбрал себе в напарники Дакоту.

Они проехали через лес, а когда выбрались на открытое пространство, Дакота снова нарушил молчание:

– Послушай… Не хотелось бы тебя разозлить, но этот вопрос не дает мне покоя.

Джош повернулся к Дакоте. Тот посмотрел ему прямо в глаза:

– Ты имеешь какое-нибудь отношение к убийству этого Райта? Ты знаешь, я лицо незаинтересованное, так что этот разговор останется между нами.

Джош покачал головой.

– Нет, я тут совершенно ни при чем, – ответил он серьезно, и губы его скривила усмешка. – Но у меня есть кое-какие подозрения, и сейчас мы их с тобой проверим.

На лице Дакоты появилось недоумение, однако он не стал больше ни о чем спрашивать Джоша, а просто молча следовал за ним.

Они миновали две уцелевшие буровые вышки, по дороге Джош тщательно осматривал площадки, останавливался, чтобы поговорить с бурильщиками. А затем они направились к тому месту, где разбил лагерь Большой Джим со своими людьми.

На костре возле палатки жарилась свинина, четверо полуодетых ковбоев с глазами, покрасневшими от пьянства, сидели вокруг костра, держа в руках оловянные кружки с кофе. Они обернулись, заслышав топот копыт, и явно забеспокоились, когда узнали в подъезжавших всадниках Джоша и Дакоту.

Джош остановил лошадь, но спешиваться не торопился. Сдвинув шляпу на затылок, он оглядел сидевших.

– Доброе утро, парни, – поздоровался Джош. – Ваш начальник здесь?

На пороге сторожевой будки появился Большой Джим и остановился, прислонясь к косяку. Джинсы его выглядели так, словно он не один раз спал в них, фланелевая рубашка была вся в пятнах, подтяжки болтались – Джим даже не удосужился натянуть их на плечи. Щеки украшала недельная щетина, глаза были мутными.

– У тебя ко мне дело, красавчик? – прорычал Джим. Джош и не пытался скрыть презрения, которое явственно читалось в его взгляде.

– Я объезжал буровые площадки. Возможно, у меня что-то не так с глазами, но я не увидел там оград.

Джим сплюнул.

– Меня сюда назначила хозяйка, а не ты. Когда сделаем ограды, тогда и сделаем.

Джош обвел взглядом палаточный лагерь.

– Да, я-то думал, что день длинный, а вам даже не хватает времени, чтобы выполнить свою работу… – Он обернулся к ковбоям: – А вы, парни, что скажете насчет взрыва нефтяной вышки и избиения старика?

Теперь уже все, кто сидел у костра, вскочили. Джош мимоходом отметил, что ни у одного из них нет оружия, и даже почти пожалел об этом.

Большой Джим угрожающе прищурился и шагнул к Джошу:

– Эй, сосунок, о чем это ты?

Джош наклонился и сказал очень отчетливо:

– Я еще не встречал здесь человека, который бы так плохо понимал английский. Может, ты неважно слышишь, Большой Джим? Когда в следующий раз будешь взрывать динамит, не стой так близко к заряду.

Лицо Большого Джима потемнело, и Джош тоже отбросил напускную вежливость. Взгляд его стал суровым, слова звучали четко:

– Хорошо, я объясню тебе, в чем здесь дело. Кто-то пытается вытолкнуть мисс Анну из нефтяного дела. Он проник на склад и поломал оборудование, взорвал нефтяную вышку, едва не убив при этом мисс Анну, и отправил на тот свет человека, которого она наняла искать нефть. Я предполагаю, что этот некто – ты. Очень уж ты подходишь на эту роль. Здесь тебя никто не контролирует, делай что хочешь, да и, насколько я понимаю, у тебя есть веская причина, чтобы мстить хозяйке. Ты считаешь, что из-за нефти она перевела тебя на такую паршивую работу. И тебя ничуть не расстроит, если я просто исчезну и освобожу твою старую должность, разве не так?

– Да ты совсем рехнулся, парень, – презрительно бросил Джим.

– Все знают, что беды начались с твоим появлением, – вмешался кто-то из ковбоев. – Ты просто пытаешься отвести от себя подозрение, сваливая все на Большого Джима. Ты – лживая свинья…

Джош будто не слышал: он продолжал сверлить взглядом Большого Джима.

– А не хочешь ли ты рассказать мне, где ты провел позапрошлую ночь, когда убили Эймоса Райта?

Большой Джим снова сплюнул, его маленькие темные глазки готовы были испепелить Джоша.

– Совсем в другом месте.

В разговор опять вмешался кто-то:

– Эй, Коулман, а тебя что, уже назначили шерифом? По-моему, тебе самому следует сидеть за решеткой, а не приставать к честным людям.

– Предупреждаю тебя, Большой Джим, – спокойно продолжил Джош, – ту кашу, которую ты заварил, следует прекратить. Сегодня же. Немедленно. Потому что, если еще раз что-то случится с нефтяными скважинами мисс Анны… хоть что-то… ты лично ответишь мне за это. И пока шериф доберется сюда, все уже будет кончено. – И, развернув лошадь, Джош двинулся прочь.

Они проехали около пяти миль, прежде чем Дакота рискнул заговорить.

– Ты ведь и не ожидал, что он признается, правда? – поинтересовался он.

Лицо Джоша не дрогнуло.

– Не ожидал. Просто он должен знать, что с него не спускают глаз, вот и все.

– Думаешь, от этого будет какая-то польза?

– Вряд ли. Такие люди, как Большой Джим, редко руководствуются здравым смыслом.

Дакота искоса бросил взгляд на Джоша:

– Да и ты тоже.

– Возможно.

– А ты в самом деле уверен, что это его рук дело, или просто брал его на пушку?

Джош задумался.

– Вполне вероятно, что его. Очень похоже. Но если он тут ни при чем, то, не сомневайся, я найду негодяя.

Дакота покачал головой:

– Все это бессмысленно. Ты так же против этих нефтяных вышек, как и Большой Джим… Пожалуй, это единственное, что у вас есть общего. Все слышали, как ты спорил из-за вышек с мисс Анной в тот день, когда перегоняли скот. Я тогда подумал, что ты первый обрадовался бы, если бы их снесли.

Джош медленно обвел взглядом окрестный пейзаж.

– Черт побери, – устало вымолвил он, – я уже не понимаю, кто тут прав, а кто нет. Я даже не уверен, что все дело в этих вышках. Но я твердо знаю, что насилие не способ для разрешения споров.

Дакота хмыкнул:

– А ты здорово изменился, стал как-то мягче. Думаю, это заслуга женщины.

Джош пожал плечами:

– Не знаю. Возможно, она права… времена меняются. И нет смысла бороться с этим. – Он посмотрел на Дакоту. – Помнишь войны скотоводов? Именно так и привыкли здешние мужчины действовать. Они нанимали кучку бандитов и добивались своей цели. Однако сейчас таким способом далеко не уедешь. Это называется прогресс. Похоже, преступникам, наемным бандитам, а может, даже таким ковбоям, как мы с тобой, здесь больше нечего делать. И я вот что подумал, – добавил Джош со странным, отрешенным выражением. – Если ты уже не можешь изменить мир с помощью оружия, то изменяйся сам.

Дакота ничего не ответил. И пока они ехали до ранчо, на лице его сохранялось задумчивое выражение.

Глава 21