Когда они закончили, Сэра дала Хенне время запечатать заклинанием комнату, куда сложили книги; тем временем она сама с помощью Ринни паковала книги Странников.
      Джес влетел в библиотеку.
      – Теперь это настоящая потайная комната, – сказал он; вслед за ним в библиотеку вошли Хенна и Лер.
      – Рада, что тебе понравилось, – ответила Сэра Джесу. – Бери пачку, и начнем.
      – Я понесу свои карты, – довольно сказала Ринни. Возможно, причина в том, что она сделала самую важную находку в храме, но Сэра подозревала, что причина в другом: сумка с картами самая легкая.
 
      Таверна – очень старое здание, возможно, самое старое в Редерне, и построено у подножия горы. Когда Сэра поставила ногу на нижнюю ступень крыльца, Лер взял ее за руку. Привлек ее внимание и кивком показал на Джеса, который побледнел и чуть качался – это всегда дурной знак.
      – Идите домой, – сказала Сэра. – Я заберу Таера, и мы пойдем за вами.
      Она отдала Леру свою пачку с книгами. Лер слегка улыбнулся, давая понять, что догадался: ей совсем не хочется объяснять в таверне, что за книги она таскает по деревне.
      – Вернуться на ферму – неплохая мысль, – сказала Хенна. Она сделала шаг к Джесу, поколебалась и взяла его за руку. Он вздрогнул, как будто не замечал ее, пока она его не коснулась. – Идем, Джес, – сказала она мягче, чем обычно. – Мы идем домой.
      Встревоженная, Сэра смотрела им вслед. Джес никогда не любил город, но таким она его раньше не видела. Вдруг ему становится хуже? Может ли она еще чем-нибудь помочь ему? Она половину жизни задает себе этот вопрос, и ответов на него не больше, чем двадцать лет назад.
      В поисках более плодотворных мыслей, она вспомнила слова Хенны. Что если существуют и другие солсенти,обладающие орденами? Распознала бы она орден в Таере, если бы встретилась с ним не в чрезвычайных обстоятельствах?
      Она задумалась, и шум в таверне заставил ее вздрогнуть. В зале было много народу. «Охранники», – подумала она, судя по количеству оружия. Такое количество незнакомых людей в таверне совсем не редкость: она ближе всего к торговому пути. Сэра порадовалась, что отправила свою пачку с Лером: книги ценны, а некоторые из этих охранников выглядят так, слово могут зарабатывать и другими, гораздо менее достойными способами.
      Сквозь разговоры она слышала звуки музыки, но тот, кто играл, делал это чуть фальшиво. И Сэра подумала, не сможет ли Таер тактично помочь играющему.
      Толпа расступилась, и она увидела игрока на лютне. У нее перехватило дыхание. Это был Таер. У нее на глазах он покачал головой и отложил лютню.
      – Сэра. – Регил, хозяин таверны, протянул руку, чтобы поддержать ее, но не дотронулся. – Что с тобой?
      – Все в порядке, – ответила она, приходя в себя. – Прости.
      Таер может играть плохо, но только если сам захочет. Первые две недели после его освобождения от Тайного Пути она постоянно осматривала Таера, будто бы проверяя его состояние; на самом деле она хотела убедиться, что колдуны не начали отбирать его орден. Но после первых недель, когда он начал оправляться от ран, она перестала тревожиться, перестала искать.
      Воронам дано видеть орден. Она призвала эту магию и посмотрела.Тонкая ткань ордена, как всегда, обернута вокруг Таера, но в ней появились дыры.
      Она направилась к Таеру, но ее разговор с хозяином привлек к ней внимание нескольких незнакомцев.
      Мужчина справа от нее вскочил на ноги.
      – Сука из Странников? Я думал, животным нельзя сюда заходить.
      Сэра остановилась и посмотрела на него, ожидая продолжения. Любого продолжения. Ее охватил гнев, который принес с собой магию. Таер дома. Он должен быть в безопасности. Этот охранник не имеет никакого отношения к ее гневу.
      Ничего общего, и в то же время все.
      – Сэра, жена Таерагана, – сказал хозяин, пытаясь отвлечь мужчину от добычи. Смелый человек. – Как видишь, твой муж развлекает нас своими рассказами.
      Она не отрывала взгляда от стражника.
      – Рада это слышать.
      – Сэра, – сказал Таер. – Оставь беднягу в покое.
      Если этот «бедняга» попытается так обойтись с другой женщиной из Странников, не Вороном, и в другом месте, возможны неприятности. Бенрольн мог быть прав, говоря, что если бы солсентибоялись Странников, не погибло бы столько кланов.
      Путь не захватывал бы Странников, и в ордене Таера не было бы дыр. Она ничего подобного не видела, но до того, как Путь похитил Таера, она не слышала, чтобы орден можно было отделить от его носителя.
      –  Сядь, – приказала она охраннику.
      Таер может вложить в свои слова принуждение, которое заставит повиноваться ему. Магия Сэры заставила тело охранника подчиняться ее приказу. Результат тот же самый, но средства разные. Охранник упал на стул, как марионетка, у которой перерезали нити.
      – Молчи.
      Она не стала усиливать заклятие, так что за час оно рассеется. В таверне наступила полная тишина, хотя Сэра старательно направляла свою магию только на одного человека.
      В сопровождении Регила она прошла к Таеру.
      Когда подошла к столу, Виллон встал. Она так внимательно смотрела на мужа, что даже не заметила Виллона, пока тот не двинулся. Купец взял ее руку и поцеловал. Раньше он так никогда не поступал, и это на мгновение отвлекло ее.
      – Сэра, как приятно тебя видеть. Прошу простить слова охранника моего брата. Он здесь долго не пробудет.
      Его слова и необычная вежливость должны показать другим охранникам, что им следует оставить ее в покое, поняла она и почувствовала благодарность.
      – Виллон.
      Она не могла сейчас болтать с купцом, особенно когда так тревожится о Таере. Она знала, что Таер уже поблагодарил его за то, что тот отправился в Таэлу помогать им, так что ей это делать не нужно. Она склонила голову, но все ее внимание было устремлено на мужа.
      – Таер, дети пошли домой. Ты готов идти?
      Он улыбнулся, но в его улыбке было что-то необычное. «Он знает, – подумала она. – Конечно, он знает, что что-то не так».
      – Думаю, это будет лучше всего. – Он поднял лютню и отдал хозяину. – Спасибо за лютню, Регил. Пока отсутствовал, я скучал по твоим сосискам.
      Он взял Сэру за руку и повел к выходу, где ждала Хенна. Как только в таверне их не могли услышать, Таер сказал:
      – Сэра, я пел, но не мог пасть в лад. – Он покачал головой. – У меня никогда такого не было.
      – Что-то неладно с твоим орденом Барда, – ответила она. Он сбился с ритма шагов, потом вернулся к нему, хотя хромота заставляла его идти медленнее, чем обычно.
      – Что-то сделал Путь?
      Сэра раздраженно фыркнула и взяла его за руку.
      – Кажется. Не знаю, как это наладить. Если только колдуны Пути не нашли чего-то нового, я считала, что ничто не может воздействовать на орден.
      – Подслащиваешь пилюлю? – В голосе Таера звучала легкая насмешка, он чуть не до боли сжал ее руку. – Если не наладишь, я больше не смогу петь в лад?
      – Не знаю.
      Таер не разжал руку, но замолчал.
      Они пробыли в таверне совсем недолго, и дети не могли намного опередить их. Гура еще возбужденно лаяла, когда увидела их. И побежала так стремительно, что не могла затормозить и потереться о ноги Таера.
      В доме Хенна разложила карту на столе, мальчики и Ринни собрались вокруг, поглощенные разглядыванием.
      – Хенна, – сказала Сэра. – У нас проблема.
 
      – Ты можешь что-нибудь сделать, мама? – спросила Ринни.
      Сэра взглянула на Хенну, которая пожала плечами, и ответила:
      – Не знаю. Попробуем. Очевидно, Старшие колдуны работали с орденами, после того как создали их. Но в библиотеках мермори,которые могли просмотреть Хенна, Брюидд и я, ничего об этом нет.
      – Брюидд может знать что-нибудь, что способно помочь, – сказал Лер. – Я могу поискать клан Библиотекаря.
      Сэра колебалась. Клан Бенрольна может быть где угодно – и нет никакой гарантии, что Брюидд сможет чем-нибудь помочь Таеру.
      – Я Охотник, мама. Я найду их.
      – Ему понадобится лошадь, – сказал Таер. Это были его первые слова в тех пор, как они зашли в дом. – Скью не готов к быстрому шагу.
      – Хорошо.
      Сэра пошла на чердак за кошельком, который им дал император. Она спустилась по лестнице и протянула Перу кошелек.
      – Возьми. Пока еще светло, сходи посмотри, что можно купить у Акавита.
      Лер неохотно взял кошелек.
      – У Акавита дорогие лошади, мама.
      – Он выращивает лошадей для дворян, – согласилась Сэра. – И лошади у него быстрые. Убедись, что он понял: нам нужна лошадь не для охоты и не для работы на ферме. – Она взглянула на Таера, который лучше нее знает старого лошадника. – Может ли он сказать Акавиту, что поедет за Целительницей из Странников?
      Таер кивнул.
      – Скажи ему, откуда деньги, хотя он, вероятно, догадывается. После песни Циро история о фермере и императоре разошлась по всем горам. Акавит охотней поможет, если будет знать всю историю. Когда я был мальчишкой, здесь жила тетка его матери, ведьма и Целительница, и он сам не настроен против Странников.
      – Скажи ему, что хочешь Кукурузу, – сказал Джес. Сэра почувствовала, как приподнимаются ее брови. Джес наклонил голову.
      – Я иногда помогаю ему, мама.
      – Акавит понимает дикую природу, – сказал Таер.
      – О цене не волнуйся, – резко сказала Сэра Леру. – Если слишком дорого, мы сможем продать лошадь, когда она будет нам не нужна. А теперь иди, пока светло. Возьми Скью: это быстрее, чем пешком. Утром мы поговорим, где, скорее всего, может быть клан Бенрольна.
      Акавит жил на полпути к Легее. Будет уже темно, когда Лер вернется домой, и поздно, чтобы начинать поиски клана.
      Лер взял кошелек и увязал в пояс.
      – Вернусь как можно скорее. – Он повернулся к Джесу. – Скажу ему, как ты велишь, о Кукурузе.
      После того как за ним закрылась дверь, Сэра повернулась к Хенне.
      – Ты считаешь, что стоит подождать слова Брюидд, прежде чем попытаться что-то сделать самим?
      Хенна покачала головой.
      – Хотела бы я помочь. Но я не знаю, как причинен вред и как его устранить.
      – Стоять и ломать руки не поможет, – сказала Сэра. – Таер, ложись на подстилку у огня. Может потребоваться много времени, и ты не сможешь двигаться. Устройся поудобнее.
      – Мы можем помочь? – спросила Ринни. – Я могу приготовить чай или суп.
      Сэра хотела отрицательно покачать головой, но передумала.
      – Пожалуй, лучше сначала поесть. Ринни, хлеб с сыром.
      – И чай, – добавил Джес. – Схожу за водой.
 
      Когда Лер постучал в дверь, Акавит обедал. Он выглянул.
      – А, это парень Таера, – сказал он.
      – Да, сэр.
      Акавит сердитый мужчина, и всякий человек меньше четырех футов ростом не дождется от него доброго слова. Но Лер вырос с Сэрой, и его словами не устрашить.
      Черные глаза смотрели на него из-под густых бровей.
      – Чего надо, парень? Я обедаю.
      – Мне нужна лошадь, сэр. Я подожду, пока вы не закончите.
      – Лошадь!
      Он произнес это так, словно к нему никогда не приходят за лошадьми.
      – Да, сэр.
      Акавит посмотрел на Скью.
      – У тебя есть отличная лошадь.
      – Да, сэр. Но мне нужно отыскать Целительницу-Странницу для отца, которому в Таэле причинили больше вреда, чем мы думали. Мне нужна быстрая лошадь, способная пройти большое расстояние. А Скью слишком стар для такого путешествия.
      Лицо Акавита перестало быть враждебным.
      – Правда? Таер ранен? Ну, это другое дело. Иди в конюшню и выбирай. Я приду, как только натяну сапоги.
      В конюшне Акавита стояли отборные лошади. Лер остановился возле высокой гнедой кобылы со светло-желтой гривой. Она перестала жевать сено и подошла к дверце.
      Лер прижался лбом к ее шее и вдохнул сладко-соленый запах здоровой лошади, почесывая ее под челюстью.
      «Боги, – подумал он, – надеюсь, Брюидд сможет что-нибудь сделать».
      Он бесконечно верил Целительнице, но мама очень испугана, и от этого у Лера сжимало грудь.
      – Отличный выбор, парень, – сказал Акавит; говорил он негромко и спокойно, как всегда с лошадьми.
      Лер распрямился. Он обычно слышал, как подходят к нему, но на этот раз и понятия не имел, что лошадник рядом.
      – Мне нравится гнедой и в двух стойлах отсюда, – сказал Лер. – А брат велел попросить лошадь по кличке Кукуруза.
      – А это и есть Кукуруза, прямо перед тобой, парень. У твоего брата отличный глаз на лошадей.
      Акавит взял поводок и открыл дверцу стойла. Взнуздал кобылу и вывел ее, чтобы Лер мог лучше взглянуть.
      – Ей скоро пять, и она хорошо подготовлена. Немного тренировал ее и твой брат. Обычно я прошу его заняться более молодыми. А тому гнедому четыре, и он уже продан. У меня есть предложения и на эту кобылу, но… Понимаешь, парень, – Акавит потрепал по рыже-золотистому плечу, – дворяне слишком горды, чтобы ездить на кобыле. У них на кобылах ездят леди, переезжают с одного приема на другой. – Он сердито нахмурился. – Ей бы это не понравилось – она любит скачки и долгие поездки. Только не запрягай ее в хомут и не давай тащить плуг, как поступил твой отец с этим фаларнским мерином: у Кукурузы для этого недостаточно крепкие кости. Попроси отца зайти ко мне, и я найду ему замену серой, которую он потерял. У меня есть несколько лошадей, которые ему подойдут.
      – Сомневаюсь, чтобы мы могли себе это позволить, – ответил Лер, но он не думал о новой лошади для фермы: он влюбился.
      Вне стойла кобыла была прекрасна: с тонкими костями, поджарая, как гончая, и ростом почти со Скью. Блестящие глаза с любопытством рассматривали его; с этой лошадью никогда не обращались грубо. Длинные и шелковистые, ее хвост и грива точно цвета кукурузной шелухи. Ноздри широкие и пьют ветер.
      – Скажи отцу, что мы договоримся, – сказал Акавит. Его морщинистое лицо чуть расслабилось, и Лер почувствовал, что проницательные глаза старого лошадника видят его насквозь. – Хорошо, – сказал Акавит, хлопая себя по бедру. – Вы с ней поладите.
      Они немного поторговались, но Лер знал, что Акавит взял с него гораздо меньше, чем с дворянина, который пришел бы подыскивать лошадь для своей леди.
      – Не волнуйся, – сказал лошадник. – Твой брат не берет у меня деньги, а он уже несколько лет помогает мне с лошадьми. У тебя есть для кобылы седло и упряжь?
      – Нет, сэр.
      Акавит отвел кобылу назад в стойло и вместе с Лером прошел в комнату, где держал сбрую. Перебирая недоуздки, он сказал:
      – У меня был сегодня человек из Редерна. Сказал, что Олбек… Это сын управляющего. Знаешь его?
      Лер знал Олбека, но Акавит продолжал говорить, не дожидаясь его ответа.
      – Он убил парня, сына торговца. Лукита.
      Лукит бы одним из лизоблюдов Олбека, сыном торговца из Редерна. Лер плохо его знал, и то, что знал, ему не нравилось, но смерти ему он не желал.
      – Я слышал, Сторн, сын Миллера, выступил против него свидетелем. Если бы Олбек не был сыном управляющего септа, отец Лукита потребовал бы его голову и получил бы ее. Но так он добился только изгнания Олбека из Редерна. Думаю, не пройдет и месяца, как управляющий добьется отмены этого решения. – Он плюнул на пол. – Я рад, что не живу в городе. Если один из моих парней убьет другого, я сам об этом позабочусь.
 
      – Если ты не можешь справиться со своей тревогой, я смогу, – сказала Хенна, когда они после еды сели на пол рядом с Таером.
      Если кто-то должен заняться орденом Таера, Сэра предпочитала сделать это самой. Она склонилась к мужу и постаралась устроиться удобнее, насколько это можно на дощатом полу.
      Закончив приготовления, она сделала несколько глубоких вздохов и загнала страх и гнев глубоко в себя, чтобы они не мешали контролировать магию. Эмоции делают магию ненадежной и опасной.
      – Все в порядке, – сказала она Хенне.
      Лер и Ринни тоже сидели на полу, но у стены, где они не помешают матери.
      – Ложись, – сказала она Таеру, который сидел рядом. – И расслабься.
      Она начала смотреть.Обычно орден представлялся ей прозрачным одеянием, окутывающим все тело, хотя она знала, что другие Вороны могут видеть по-другому. Ее учитель Арваг видел вьющиеся растения с цветками разного цвета для каждого ордена. Только цвета одинаковы у всех Воронов. Сэра подумала, каким бы увидел ее учитель вред, причиненный ордену Таера.
      – Что ты видишь, когда смотришь на орден, Хенна? – спросила она.
      – Свет, – ответила та. – И темные области.
      Сэра слегка коснулась груди Таера, где, как говорила ее магия, находится одна из дыр.
      – Я вижу здесь разрыв, – сказала она. Хенна кивнула.
      – Да, это одно из темных мест.
      – Следи за ним, – попросила Сэра, – Если заметишь какие-нибудь перемены, скажи мне.
      До этого года Сэра не поверила бы, что что-то может изменить орден. Будучи моложе, она пыталась это сделать, и думала, что не она одна. Она хотела изменить внешний вид своего ордена, чтобы случайно оказавшийся поблизости Ворон не смог понять, кем она является.
      Ничего не подействовало. Магия соскальзывала с поверхности ордена, не влияя на него.
      «Магия действует на рисунок, – подумала она, – на рисунок и на символы».
      Сэра посмотрела на орден Таера и потянула на себя магию, как пряжу на своем веретене. Она чувствовала мягкую текстуру, как самую тонкую овечью шерсть. Орден теперь представлялся ей тканью, и она применила к нему магию так, будто это была ткань, и увидела, что магия действует.
      – Таер, – сказала она. – Скажешь, если что-нибудь почувствуешь, особенно если станет больно.
      – Хорошо.
      Его сухой тон заставил ее улыбнуться, чего он и добивался. Она набросила пряжу своей магии на его орден, но ее пальцы прошли насквозь и коснулись его шеи.
      – Холодно, – сказал Таер.
      – Очень смешно, – пробормотала она, глядя на неподдающийся орден. Отводя пальцы, она увидела сверкающую фиолетовую окраску собственного ордена, и это подсказало ей новое решение. На этот раз она легчайшим прикосновением задела конец своей пряжи, настолько легким, что пальцы вообще ее не коснулись – только тонкой вуали ордена Ворона.
      Она наложила ткань на Таера, и на этот раз та легла на орден Барда, и ткань, которую она ткала, начала принимать серо-зеленый цвет ордена Барда. Но когда Сэра слегка потянула пряжу, та спала с Таера. Она не смешивается с орденом Таера, придется сплетать их. Сэра снова накинула ткань на Таера, чтобы она могла походить на ткань его ордена, и тут ей пришло в голову, как устранить повреждение.
      Она уже давно не штопала носки и свитеры – с тех пор, как научила Ринни это делать. Штопка всегда была самым нелюбимым для нее аспектом жизни солсенти.У Странников тоже изнашивается одежда, но время Ворона слишком дорого, чтобы заниматься такими земными делами. Однако для Таера она продолжала работать.
      Когда вся ее «пряжа» слилась с орденом Таера, Сэра стянула ее. С помощью магии она сформировала кокон из пряжи, представляя его поверхность совсем рядом с кожей Таера.
      Теперь ей нужны только спицы для пряжи.
      Единственным, что смогло подействовать на орден Таера, оказался ее собственный орден.
      – Хенна, – сказала она. – Можешь посмотреть камни орденов и принести мне камень Жаворонка? Кажется, это тигровый глаз.
      Именно этот камень изредка теплел в ее руке, когда она с ним работала.
      – Попытаешься использовать камни?
      Голос Хенны звучал нейтрально – это ясно свидетельствовало о неодобрительном отношении. Сэра покачала головой.
      – Посмотрю, смогу ли я убедить его помочь мне.
      Она слышала, как Хенна встала, но только краем уха. Все ее внимание было направлено на то, что она собиралась сделать. И когда она начала использовать магию, в ней не оставалось места для сомнений. Только полная уверенность заставит магию делать то, что нужно.
      Ей в руку вложили что-то маленькое и теплое – кольцо.
      Она выбрала Жаворонка, потому что исцеление очень близко к тому, что она задумала.
      Сэра тщательно обдумала проблему и то, что ей необходимо сделать, обдумала несколько раз, сдерживая панику и нетерпение, как могла. И начала в третий раз, когда что-то острое кольнуло ей руку, в которой она держала камень. Посмотрев вниз, она увидела, что ржаво-красный орден, окружавший камень, принял форму большой иглы.
      Осторожно взяв иглу в укутанные своим орденом руки, она воткнула ее в орден Таера на расстоянии двух пальцев от разрыва.
      Как в плотно связанном свитере, нити ордена Барда разошлись перед иглой без всякого вреда, а кокон защищал Таера от острия. Кольцо, которое Сэра легко держала двумя пальцами, прошло через орден Таера, как будто они не могли взаимодействовать. Сэра осторожно продела его через нити ордена Таера, обшивая края отверстия, прежде чем с помощью своей магии восстановить участок ткани ордена.
      Проходили часы, а она продолжала старательно штопать. Знакомая работа поглотила ее, и она не сознавала, насколько устала, пока голос Таера не прервал ее сосредоточенность.
      – Сэра, послушай меня.
      – Я не закончила, – упрямо ответила она. Еще оставались отверстия. Небольшие, но позже они станут большими. Она посмотрела на свою пряжу, но больше ее не нашла.
      – Хенна говорит, что ты больше ничего не можешь сделать. Сэра, остановись!
      Игла растаяла, в руках Сэры осталось только кольцо. Сэра смутно сознавала, что Таер держит ее запястья и трясет их.
      – Она прекратила, – сказала Хенна. Голос ее показался Сэре далеким хриплым шепотом.
      – Отведу их в постель. Это Лер. Он уже вернулся?
      – Отнеси маму, – сказал Джес. – Мы с Хенной отведем папу.
      – Я могу и сам подняться, – сказал Таер. Таер.Сэра поискала его руку.
      – Хенна, – сказала она. – Ты можешь смотреть. Сама она слишком устала, чтобы пользоваться магией.
      – Гораздо лучше, – ответила второй Ворон. – Долго не продержится, но на какое-то время хватит. Я бы не додумалась так использовать ордены.
      – Тебе не пришлось штопать столько носков, – ответила Сэра. Она подумала, как ее штопка выглядит для Хенны, которая видит не ткань, а свет. Но у нее не хватало сил, чтобы задать вопрос. И зная, что Таеру лучше, пусть даже на время, она мирно погрузилась в пустоту усталости.
 
      Джес подождал, пока Лер не поднял мать и не начал подниматься по лестнице на родительский чердак. Затем протянул руку отцу, который встал со стоном.
      – Спасибо, Джес, – сказал он. – Я все думал, как это сделаю.
      И он, сильно хромая, пошел вслед за Лером по лестнице.
      Хенна по-прежнему сидела у камней очага, сейчас холодных, потому что огня в очаге не было. Глаза ее были закрыты, но Джес видел, что она не спит. А вот Ринни спала. Ничто не могло удержать ее от сна; в воздухе по-прежнему висел густой запах магии.
      Джес оставил Хенну на месте и поднял сестру. Коснувшись ее, он почувствовал ее сны. Она летела в ночном небе, земля казалась темным пятном далеко внизу; во сне она летела на крыльях ветра, как в реальности летает на крыльях сознания. ”Некоторые Бакланы умеют летать”,– сказал ему Защитник и неожиданно удалился.
      Джес покровительственно обнял Ринни. Его тревожило это знание, которого не должно было у него быть, не должно быть у Защитника. Откуда он знает, что Бакланы умеют летать, если Ринни – единственный Баклан, которого они когда-либо знали? Но если его это тревожило, то Защитнику было гораздо хуже. Джес не мог припомнить ничего, что так испугало бы Защитника.
      Он обошел самодельную стену, которую они с Лером возвели только вчера, и уложил Ринни в постель.
      Информация, о которой он раньше и не подозревал, была частью перемены, происходящей с ними, перемены, пугающей и Защитника, и его. Маму это тоже тревожит. Он всегда разговаривал с Защитником, успокаивал его, смягчал постоянное напряжение, в котором тот живет. Но пока его не сковали фаундрейлом, Защитник никогда не отвечал ему.
      – Она слишком молода, чтобы летать, – негромко сказал Джес. – Мы не смогли бы обеспечить ее безопасность.
      Защитник молчал, и Джес не мог понять, слышит ли он или полностью закрылся. Второе очень опасно. Когда Защитник приходит в себя после такой спячки, он полон гнева и не слушает доводов разума.
      Но ответа не было, поэтому Джес вернулся, чтобы уложить Хенну. Теперь она лежала в другой позе. Вероятно, пыталась встать.
      Волосы ее потемнели от пота, и вокруг глаз появились темные кольца. Джесу показалось, что она похудела, как будто сила, которую она отдавала матери, уходила вместе с плотью.
      Он нежно взял ее на руки.
       «Наша», – заявил Защитник.
      – Если захочет, – решительно сказал Джес, не скрывая облегчения от возвращения Защитника. – Не торопи ее.
      – Джес, – прошептала Хенна.
      – Укладываю тебя в постель, – сказал он ей. « Папа сказал маме, что она нас любит».
      Джес почувствовал, что его лицо расплывается в улыбке.
      – Да, сказал.
      Защитник разделял с ним сладкий запах ее кожи, поэтому он дал и Защитнику почувствовать, как сильно она хочет отдохнуть в их руках, почувствовать себя в безопасности.
      Он уложил ее в кровать по соседству с Ринни. Как и стена, кровать тоже появилась вчера. Хенна уже спала, и Джес не мог не исполнить своего и Защитника желания – легко провел рукой по ее щеке.
      Она открыла глаза, светлые, с несфокусированным взглядом.
      – Джес.
      – Да?
      – Напомни мне. Завтра. Карты и Колосс. Это важно. Для твоего отца.
      Он почувствовал, как какое-то сильное чувство охватывает Защитника… при звуках названия древнего города.
      – Напомню, – пообещал Джес, отстраняя картину города, который он никогда не видел наяву.
      Странное видение испугало Защитника. Джес чувствовал этот страх, потом гнев, который обратил страх в пепел, и Джес глотал и глотал, пока ему не стало больно дышать.
      – Джес?
      – Мы должны сказать кому-нибудь, – быстро произнес он.
       «Может, кто-нибудь поможет нам понять, что происходит. Поможет подготовиться».
       «Вот оно что, – подумал он. – Защитник боится того, что произойдет, когда он вспомнит слишком много. Произойдет что-то плохое».
      – Завтра. Завтра расскажем твоей матери, – сказала Хенна, не поняв его.
      Защитник тоже его услышал. Джес мог это понять, потому что гнев превратился в тупое жжение, которое переносить легче.
      Хенна погрузилась в сон. Джес еще раз погладил ее волосы, потом оставил спать рядом с сестрой, спустился и остановился пред очагом.
       «Кому рассказать?»– спросил Защитник, когда Джес уже перестал ждать реакции.
       «Маме? Нет, ей больно за нас, и она считает себя виноватой. Я не хочу этого. Папе? Может, Перу? Он очень умен».Он сознательно не упомянул Хенну. Если тревога за него заставляет ее держаться от него подальше, он не хотел, чтобы у нее появлялись дополнительные основания для тревоги.
       «Некому», – решил Защитник. Но Джес чувствовал, что сама мысль о возможности с кем-то поделиться заставила его почувствовать себя лучше. – « Но мы найдем кого-нибудь, кто нам нужен. Должны найти».

Глава 7