– А Черный?
      – Мы не знаем, как возникают Черные. Если бы знали, могли бы этого не допустить. Все Черные были колдунами. Думаю, они каким-то образом связывались со Сталкером; может, в книгах солсентиесть какое-то заклинание. А может, Сталкер умеет призывать колдуна, который соответствует его нуждам. Во всяком случае, с готовностью жертвует жизнями окружающих, чтобы получить власть и бессмертие. Не знаю, что при этом получает Сталкер или чего он хочет, кроме смерти и разрушения. Может, этого ему достаточно. Люди, тронутые тенью, со временем – за годы или даже за месяцы – становятся безумными, но сам Черный нет.
      Таер молчал, и немного погодя Сэра возобновила свою работу по смягчению его боли. Много магии для этого не требовалось, только нежность.
      Она коснулась красного пятна в районе ребер, где завтра будет синяк, и облегчила боль магией. Хоть он и изранен, она любила его тело, мускулистое и жилистое, со множеством старых и новых шрамов. Закончив с заклинаниями, она провела пальцами по его коже.
      Она вернула его домой. Он дома и наконец в безопасности.
      Пальцы ее двинулись ниже, и он перехватил ее руку.
      – Если хочешь, чтобы мы поспали, ложись рядом, перестань ласкать меня.
      Она села на него, тонкая ткань ночной сорочки была единственной преградой между ее кожей и его.
      – М-м-м, – сказала она, – кажется, сон тебя еще не очень интересует.
      Он рассмеялся – низкий смех исходил словно не изо рта, а из живота.
      – Не двигайся, – сказала она, прижимаясь к его губам своими. – Можешь навредить себе, если будешь шевелиться.
 
      Много, очень много времени спустя Таер довольно сказал:
      – Как мне этого не хватало.
      – Мне тоже, – ответила Сэра. Она неохотно откатилась и пригасила свет. – Свет полностью не погаснет. В комнатах мерморине может быть совсем темно – я думаю, это имеет какое-то отношение к природе иллюзии.
      – Так хорошо, – сказал он. – Я хочу немного поговорить с тобой, а если будет темно, я не выдержу и усну.
      – Да? – Она взяла свой спальный мешок, укрыла Таера, а потом забралась к нему. Со вздохом свернулась в тепле и зевнула. – Говори быстрее.
      – Расскажи мне о Хенне.
      Она подняла голову, но свет находился за ним, и она не видела выражения его лица.
      – О Хенне? Он рассмеялся.
      – Если бы ты сама себя слышала. Просто я заметил в ней кое-что странное, и поскольку наш сын очень ею интересуется, я хотел бы больше о ней знать.
      Она снова устроилась рядом с ним.
      – Что именно странное? Он рассмеялся.
      – Сначала расскажи ты. Потом я объясню, почему спрашиваю.
      – Она Ворон из клана Ривилены Лунноволосой, – осторожно начала Сэра. – Это общее наследие всех Странников. Последний раз я слышала, что в пределах империи есть три или четыре клана Ривилены и еще несколько за пределами империи. Она пришла к нам… – Сэра остановилась. – Хочешь, чтобы я пересказала всю историю? Я тебе уже рассказывала.
      – Пожалуйста, расскажи еще раз, – попросил он. Она пожала плечами.
      – Она пришла к нам, потому что предположила, что Путь захватил тебя и тебя отвезли в Таэлу. Она была свидетельницей того, как убили ее возлюбленного. И хотела отомстить. И еще она хотела остановить Путь.
      – Но она не пошла сразу на ферму.
      – Верно. Сначала она пошла на то место, где предположительно ты умер. И шла к нам, когда лесной царь усыпил ее, а потом послал Джеса, чтобы тот принес ее сюда.
      – Лесной царь не хотел, чтобы она оставалась в его царстве? – нейтральным тоном спросил Таер.
      – Не знаю, чего он хотел, – ответила Сэра. – Спроси его сам, и увидишь, сможешь ли получить прямой ответ. Если бы он считал, что она может причинить вред, вряд ли он посылал бы Джеса принести ее сюда.
      Таер не спорил, и Сэра снова расслабилась и прижалась к нему.
      – Она помогала мне учить мальчиков, пока мы были на пути к Таэле. И она спасла Джеса.
      – Ты мне об этом не говорила. Как?
      – Ты знаешь, что такое фаундрейл! – спросила она.
      – Нет… подожди. Это не та штука, о которой говорил мне Защитник? Та, что должна держать Защитника под контролем, но вместо этого сводит его с ума.
      Сэра кивнула.
      – С самого начала их было десять – теперь осталось девять. Бенрольн… я тебе рассказывала, что его клан из тех, что зарабатывают на солсенти.Он считает, что имеет на это право: солсентиубили его отца и всех остальных носителей орденов клана. Он решил, что заставит меня помогать ему, если захватит Джеса и будет удерживать его с помощью фаундрейла.Пока я разбиралась с Бенрольном, Хенна сумела уничтожить фаундрейл.
      – Это было нелегко?
      Голос Таера звучал нейтрально. Сэра покачала головой.
      – Не знаю. Никогда не пробовала.
      – Насколько сильна Хенна?
      – Не знаю. Для магии нет мерной линейки. – Она нахмурилась и раздраженно продолжала: – хотя колдуны солсентисчитают, что она должна быть. На самом деле тренировка значит не меньше, чем сила, хотя для Воронов в меньшей степени, чем для колдунов, которые не являются носителями ордена. Хенна очень хорошо подготовлена; это видно по ее поведению. Люди говорят «владеющий собой, как Ворон», и ее спокойствие, хладнокровие и миролюбие ясно это подтверждают.
      Но она не могла скрыть тоскливые нотки в голосе.
      Таер услышал это, потому что игриво потер ее нос.
      – Ты так хорошо себя контролируешь, что многие думают, будто ты вообще не способна на необдуманное поведение. А что касается меня, то я обожаю время от времени всласть подраться.
      Сэра рассмеялась.
      – Ничего подобного. Мне приходится стараться расшевелить жалкого Барда, чтобы подраться с ним. – Она немного подождала. – Так что ты думаешь о Хенне?
      – Сколько ей лет? – спросил он.
      Она не это ожидала услышать, хотя Хенну, по-видимому, беспокоит, что она старше Джеса.
      – Не знаю, – ответила Сэра. – Она выглядит лет на десять моложе меня. Двадцать четыре, двадцать пять, может быть. У них разница в возрасте меньше, чем у нас.
      Он повернулся так, что ее голова оказалась у него на плече.
      – Мне кажется, она гораздо старше, чем выглядит.
      – Почему?
      – Это у нее во взгляде. Когда мои глаза не говорят мне о ее молодости, я чувствую, что она старая, старая женщина.
      Сэра какое-то время думала о его словах.
      – Владение собой, которого стремятся достичь Вороны, обычно достигается в очень пожилом возрасте, – сказала она. – Я видела его у других Воронов, не только у Хенны, хотя сама никогда по-настоящему им не владела. – Сэра знала, что люди считают ее холодной, но ей было очень трудно сдерживать эмоции. А если она этого не сделает, то может стать очень-очень опасна для всех. Магия требует хладнокровия, а она очень вспыльчива. – Думаю, именно благодаря этому контролю Хенны Джес выдерживает ее прикосновения, хотя не переносит этого от других.
      – Магия может позволить человеку прожить дольше, – сказал Таер. – Однажды я встретил семидесятидвухлетнего колдуна, который выглядел не старше сорока.
      – Колдовство – да, но я тебе уже говорила, что ордены действуют не так. Целители, такие, как Брюидд, возможно, могут продлить себе жизнь, но лишь в разумных пределах.
      – Ты говорила, что колдуны встречаются и в кланах Странников, – сказал Таер. – Может Хенна быть колдуньей?
      Сэра села, скрестив ноги, и в тусклом свете посмотрела ему в лицо.
      – Ты как будто совершенно уверен, что она стара. Совы могут почувствовать, когда другие лгут, но дальше этого их способности не заходят – так она всегда считала.
      – Это просто ощущение, – почти виновато сказал он.
      – Все носители Ворона колдуны, – сказала Сэра. – Точно так же, как все Защитники – эмпаты. Поэтому да, Хенна в определенном смысле колдунья. Но Вороны воздерживаются от использования колдовства за пределами своего ордена… это было бы похоже на то, что ты при пении заткнул бы уши ватой.
      – Я знаю разницу между колдунами и Воронами: колдуны используют ритуалы, а Воронам это не нужно, – сказал Таер. – Но я видел, как ты пользуешься ритуалами.
      Сэра кивнула.
      – Верно. Колдун – это знания, а Ворон – интуиция. Насколько нам известно, это справедливо, но на практике особой разницы нет. Истинная разница в результатах. Это все равно что сказать: разница между собакой и кошкой в том, что собака послушна, а кошка независима.
      – Ты можешь объяснить мне это? Сэра немного подумала.
      – У меня есть не очень близкая аналогия. Представь себе, что магия – это работа пекаря, которую могут выполнять лишь немногие. Но у этих людей нет ни обоняния, ни вкуса.
      – Так печь хлеб трудно, – заметил Таер.
      – Очень трудно. Но они умудряются это делать, потому что тщательно изучают книги рецептов и учатся измерять каждую чашку муки и каждое зернышко сахара.
      – Колдуны солсенти.
      Таер взял ее руку и принялся перебирать ее пальцы.
      – Верно. Но некоторые из этих колдунов получают кольцо, которое позволяет им обонять и ощущать вкус.
      – И это кольцо называется орден Ворона.
      – Правильно.
      – Но они могут снять кольцо.
      Сэра раздраженно закатила глаза и быстро заговорила:
      – Только с помощью обжигающего каустического мыла. А работа пекаря горяча, настолько горяча, что некоторые от нее умирают. Другие научаются управляться с высокой температурой и переносить ее долгое время – но потому, что занимаются только выпечкой хлеба и не могут прекратить это делать, иначе умрут. Это колдуны, живущие многие столетия. А кольцо защищает тебя от жара.
      Он обнял ее за талию, придвинул к себе и рассмеялся.
      – Хорошо, хорошо. Ни один Ворон не подумает заниматься колдовством, и Вороны не живут столетия.
      – Правильно, – сказала Сэра, прислонившись лицом к его шее. – Поэтому Хенна не столетняя колдунья. И она не Черный. Мы бы знали – Джес знал бы.
      Таер перекатился на свое место и какое-то время лежал неподвижно. Она подумала, что он уснул, и сама уже засыпала, когда он заговорил снова.
      – Если Хенна присоединилась к тебе, чтобы уничтожить Путь, почему она еще с нами? Почему не ищет свой клан, чтобы воссоздать его? Ты говорила, что убили весь ее клан, кроме нее и ее возлюбленного Ворона.
      Сэра хотела ответить, но он продолжил:
      – Меня заставляет спрашивать об этом Джес. Если бы она считала себя свободной, чтобы уйти, она ушла бы как можно скорее – из-за Джеса.
      – О чем ты? – спросила Сэра, нахмурившись. Таер лучше разбирается в чувствах людей, но она была уверена, что Хенну влечет к Джесу. – Джес ей нравится.
      – Она его любит, – сказал Таер с уверенностью, которой сама Сэра не чувствовала. – И именно поэтому она должна была бы уйти.
      – Это бессмысленно. – Она терпеть не может, когда Таер так говорит. Она не сомневалась, что он прав – он никогда не ошибается в оценке людей, просто ей не нравилось, когда он начинал выражаться загадочно, а он именно поэтому так поступал.
      Таер улыбнулся, зубы его сверкнули в тускло освещенной комнате.
      – Не для тебя, любимая. Ты берешь мир и делаешь его таким, как тебе нужно. Большинство из нас гораздо менее уверены в себе. Хенна тревожится о Джесе. Он не просто слишком молод, он Защитник. Он меняется – ты должна была заметить это.
      – Да. – Сэра подавила страх, который вызывала у нее эта мысль. – Он чаще переходит из одного состояния в другое, и это происходит быстрее. – Она говорила торопливо, как будто это могло сделать ее слова неверными. – И не думаю, чтобы теперь Защитник когда-нибудь совершенно оставлял его.
      – Джес как Защитник сказал нам, кто живет в колодце кузнеца, – сказал Таер Сэре. – Он мне сказал, что почувствовал его запах. Разве Джес когда-нибудь сталкивался с туманником?
      Пальцы Сэры нервно дергали край одеяла.
      – Я о таком не знаю. Здесь их мало, и на всем пути из Таэлы мы ни с одним не встретились.
      – Так я и думал. Я спросил, откуда он знает, и Защитник уступил место Джесу лишь настолько, чтобы тот сказал, что не знает, и тут же вернулся назад.
      – Зачем он это сделал?
      – Я думаю, если бы Защитник сам сказал, что не знает, он солгал бы.
      – Защитник знает то, чего не знает Джес? – Сэра поискала руку Таера; найдя, сжала. – Это плохо. Чтобы выжить, Джес должен быть един с Защитником.
      Так говорил отец ее брату, Защитнику.
      – Я поговорю с ним, – сказал Таер, как будто разговор мог решить проблему.
      Сэра все равно почувствовала себя от этого лучше. Таер разговорами решал проблемы гораздо чаще, чем она.
      Таер обнял ее, так что ее голова оказалась на его плече, потом укрыл ее одеялом.
      Хенна любит Джеса. Сэра была вполне уверена, что Джес отвечает ей тем же, хотя относительно Джеса утверждать что-либо труднее.
      – Она никогда этого не говорила, но думаю, ей некуда идти, – сказала Сэра. – Не знаю, как Джес убедил ее идти с нами, потому что Лер рассказал, что вначале она хотела уйти с Бенрольном. Но я знаю, что заставляет ее оставаться.
      – Что же?
      – Долг. Она Ворон, Таер. У нее есть долг, который выше любви и семьи. Где-то здесь Черный, который хочет нас уничтожить, любимый. Несомненно, он охотится за тобой. И ее долг оставаться здесь, чтобы убить.
      Таер рассмеялся, мягко покачивая ее голову.
      – Его или меня?
      – Спи, – сердито сказала она, чтобы скрыть тревогу.
 
      Когда на следующее утро они подходили к дому, священник с закрытыми глазами сидел на крыльце.
      – Ты выглядишь усталым, Карадок, – сказал Таер, помахав людям, которые издали приветствовали его. Они убирали палатки на поле.
      Карадок открыл глаза.
      – Не тебе говорить. Судя по твоей хромоте, твои ушибы не легче моих.
      Таер кивком показал на поля.
      – Им безопасно возвращаться в Редерн? Карадок довольно улыбнулся.
      – Эллеванал сказал мне, что деревня в безопасности, поэтому я велел собираться. К вечеру дом будет снова твой.
 
      Предсказание Карадока оказалось излишне оптимистичным, и Сэре и Таеру пришлось еще ночь провести в доме мермориИзольды. Жителей больше интересовало празднование победы, чем возвращение. К тому же, казалось Сэре, они немного нервничали от предстоящего возвращения в свои дома. Несмотря на заверения Карадока, пройдет немало времени, прежде чем они в своей деревне почувствуют себя в безопасности.
      – Еще раз спасибо за то, что присмотрела за Ринни, – сказала Сэра, помогая Алине собрать вещи в углу, где обычно спали Л ер и Джес.
      Была середина второго для после их возвращения, и Сэра надеялась, что эту ночь они проведут в своих постелях. Для этого она послала мужа и детей подбадривать тех, кто собирается в деревню.
      – Ринни хорошая девочка, – ответила сестра Таера, аккуратно складывая рубашку и укладывая ее в тюк. – Пока мы не пришли сюда, она помогала в пекарне. – Она помолчала. – Спасибо за то, что нашла моего брата. Если бы ты со Странниками его не нашла, он был бы мертв.
      Сэра, чувствуя себя неловко, пожала плечами. Она не знала, что ответить. Старая вражда ослабла, но она не представляла, чем ее заменить.
      – Таер находчив, – сказала она наконец. – Он тебе говорил, что император просил его совета?
      Алина улыбнулась, и облегчение на ее лице показало Сэре, что ей тоже нелегко дается этот разговор.
      – Да, он что-то говорил, но я думала, он преувеличивает. Сэра покачала головой.
      – Нет. Я никогда не слышала, чтобы он что-нибудь преувеличивал, говоря о себе, – скорее как раз наоборот.
      – Правда? – Алина ненадолго задумалась. – Он действительно взял молодых хулиганов и превратил их в императорскую армию?
      – Они все еще хулиганы. Большинство во всяком случае. Но они восхищались Таером и ради него сражались за императора. Таер умеет обращаться с молодежью.
      – Кстати, о молодежи, – сказала Алина. – Ты заметила, что половина деревенских девушек мечтает о Лере? Он герой: сразился с троллем и убил его.
      – Он и большинство мужчин деревни, – сухо поправила Сэра. – А убила тролля я.
      Алина улыбнулась и стала очень похожа на Таера. Нечасто раньше приходилось Сэре видеть у Алины такую улыбку: она была постоянно недовольна с тех пор, как ее брат женился на Сэре.
      – Никто не будет тебя преследовать на этот раз за использование магии. Но не думаю, чтобы кто-нибудь восторгался тобой.
      Сэра позаимствовала любимое выражение лица Ринни и закатила глаза.
      – Все разбегаются в разных направлениях. Им потребовалось двадцать лет, чтобы забыть, что я едва не сровняла с землей пекарню. Как ты думаешь, еще через двадцать лет они забудут о тролле?
      Алина сложила в мешок последнюю рубашку Бандора.
      – Не думаю, чтобы вообще когда-нибудь забыли, – серьезно ответила она. – Но неплохо, если они будут помнить, что ты не просто жена фермера.
      – Но я жена фермера.
      – Нет. – Алина связала тюк и подняла его. – Ты Странница, Ворон из клана Молчаливой.
      – Клан Изольды Молчаливой, – поправила Сэра. – И еще я Сэра, жена Таерагана. Клан Изольды мертв уже больше двадцати лет. Редерни я была дольше, чем Странницей.
      – Сэра, – сказала Алина. – Ты всегда была Странницей – и Вороном тоже. Мы знали это с того дня, как ты едва не уничтожила пекарню, знали все, и Таер тоже.
      Она взяла свои тюки и вышла, оставив Сэру одну.
      Немного погодя Сэра постаралась избавиться от воздействия слов Алины. Алина все-таки не Таер, с его удивительной точностью в оценке окружающих.
      Сэра отказалась от наследия Странницы, поменяла его на Таера и детей. Конечно, время, проведенное этим летом с кланом Бенрольна, было неплохим, словно спустя много лет найдешь старую рубашку, примеришь и убедишься, что она по-прежнему подходит. Но ее место здесь.
      Тем не менее она предпочитала носить брюки Странницы, а не юбку женщины из Редерна.
      Резкими движениями Сэра собрала постельное белье, чтобы выстирать. Направилась к лестнице, но обернулась. Комната маленькая и бедно обставленная, треть той камеры, которую занимал Таер в Таэле. В этой комнате родились ее дети.
      Через несколько недель начнется сбор урожая. В этом году у них урожая не будет, но это даже к лучшему из-за проблем с Черным и камнями орденов. Это дело Странника, и его нужно завершить, прежде чем снова осесть на месте и стать женой фермера.
      И после этого никакой магии, кроме ежегодного укрепления защиты.
      – Это мой дом, – вслух сказала она, чтобы подавить удушающее ощущение, охватившее грудь. – Здесь мое место.
 

* * *

 
      Предоставив сыновьям и мужу присматривать за исходом жителей деревни – Таеру отводилась роль простого наблюдателя, – Сэра с помощью Ринни начала убираться в доме и проводить инвентаризацию.
      – Хорошо, что ты присматривала за садом, пока мы отсутствовали, – говорила она, оттирая свежее пятно с пола. – Я думала, что придется посылать Таера в Легей за припасами, но с тем, что даст сад, нам хватит.
      – Мы с тетей Алиной и дядей Бандором приходили сюда раз в неделю. – Ринни забралась на стул, чтобы лучше видеть содержимое шкафа. – В пекарне тяжело работать. Я понимаю, почему папа предпочел ферму.
      – На ферме тоже нелегко, – ответила Сэра. – А пекарня дает больше денег.
      – Но в пекарне все время нужно быть внутри. – Ринни сняла с полки чашку и заглянула в нее. – Я скучала без Гуры, Скью и сада.
      – Но не без нас? Ринни улыбнулась.
      – Без вас я тоже скучала. В следующее приключение я отправлюсь с вами.
      – Мне кажется, у тебя уже было приключение, – заметила Сэра.
      – Мама, Бакланы ни на что не годятся. – Ринни едва не заплакала, ставя чашку на место. – Посмотри, как папа, Лер, Джес и ты сражались с троллем. А я смогла только полить его дождем.
      – Ордены разные, – сказала Сэра. – Мы встретились с другим Бакланом – папа тебе рассказывал? Он много зарабатывает, манипулируя погодой. Подбирает богатую деревню и на месяц-два напускает на нее засуху, а потом требует плату за дождь.
      Ринни в ужасе распрямилась.
      – Странники должны помогать людям, мама.
      – Так я ему и сказала, – серьезно ответила Сэра. – Он больше так не делает.
      Ринни улыбнулась.
      – Хотела бы я, чтобы меня слушались так же, как тебя.
      Хлопнула дверь, и вошел Джес.
      – Они ушли, а мы вернулись, – сказал он торопливо. – Мы отвели их в Редерн. Я рад, что они ушли.
      Сэра подняла брови.
      – Обувь? – мягко сказала она. – Я только что подмела пол и не собираюсь делать это снова.
      Джес торопливо попятился и сел на крыльце.
      – Все трогают, трогают, трогают. «Привет, Джес, – говорят они. – Хорошо, что вернулся». Трогают, трогают, трогают.
      – Мне жаль. Надо было попросить, чтобы тебя не трогали.
      – Хенна сказала: «Прекратите его трогать, придурки. Ему больно», и они перестали.
      Он снял башмаки и с довольным выражением лица поднял голову.
      – Хенна на них прикрикнула? – удивленно спросила Сэра.
      Он покачал головой.
      – Нет, просто сказала, но очень твердо. Она может меня трогать. Я ей сказал.
      – В присутствии всех? – с ужасом спросила Ринни. Сэра с трудом сдержала смех.
      К концу рассказа Джеса на крыльце появились Лер и Гура.
      – Хенна покраснела и ушла, – сказал Лер. – Папа рассмеялся и сказал Джесу, что нельзя говорить женщине, что она может тебя трогать, в присутствии других. Все поздравляли Джеса с тем, что он нашел такую красивую девушку.
      – Бедная Хенна.
      Сэра старалась сдержать улыбку.
      – Папа просил передать тебе, что он остается на ночь в деревне, чтобы помочь тете Алине и дяде Бандору. Он вернется после утренней выпечки. Пекарня в плохом состоянии. Похоже, какие-то другие звери, кроме тролля, прошли через поселок.
      – Все в порядке? Лер кивнул.
      – Пекарня выглядит так, словно в ней играли дети и постарались все разбросать. Один из чанов для квашни опрокинут, но папа считает, что это можно исправить. Если же нет, он местного изготовления, и Алина сможет заказать бондарю другой.
      – А как Хенна? Лер снова улыбнулся.
      – Думаю, все в порядке. Не знаю, куда она пошла, но сейчас уже должна справиться с замешательством.
      – Где она будет спать? – спросил Джес.
      – Мы с тобой можем принести несколько жердей из амбара, – сказал немного погодя Лер. – Отгородим нишу Ринни и повесим занавеску. Ринни и Хенна могут спать за ней. Папа говорил, что все равно это нужно будет сделать.
      – Хорошая мысль, – поддержала Сэра. – Кажется, в амбаре есть старый матрац. Его только нужно набить. Можешь снова обуть башмаки, Джес.
      Джес вздохнул и сунул ноги в башмаки.
      – Снимай обувь, Джес, ты напачкаешь. Потом надевай обувь, Джес, я нашла тебе работу.
      – Это ведь для Хенны, – напомнил ему Лер. Джес вздохнул и завязал шнурки.

Глава 4