2

Почти все пассажирские отсеки корабля были залиты пеной из пожарных автоматов, поэтому капитан Лейстер приказал выдать участникам горной экспедиции теплые непромокаемые комбинезоны, используемые обычно экипажем при исследовании незнакомых планет. Им было сказано приготовиться к выходу на рассвете; и – на рассвете они уже были готовы, пристраивая на плечах рюкзаки с провизией, научным оборудованием и на скорую руку изготовленным походным снаряжением. Мак-Аран дожидался, пока Камилла Дель-Рей давала последние наставления вахтенному.

– Вот время заката и восхода – настолько точно, насколько это вообще возможно измерить в наших условиях; а вот точный азимут на восход. Не исключено, что нам еще придется замерить местный полдень. Но каждый вечер, на закате, включайте в этом направлении самый мощный корабельный прожектор и держите включенным ровно десять минут. Это поможет нам не сбиться с курса, а заодно поточнее установить, где тут восток и запад. Я уже объяснила, как брать полуденные азимутальные отсчеты…

Она обернулась и увидела Мак-Арана.

– Я вас задерживаю? – хладнокровно поинтересовалась она. – Прошу прощения, но вы же понимаете, как важно правильно взять отсчет…

– Трудно не согласиться, – отозвался Мак-Аран, – но зачем у меня об этом спрашивать? Вы же старшая по званию во всей нашей экспедиции, не так ли, мадам?

– Ах, так вот что вас беспокоит! – Она изящно вздернула бровь. – Вообще-то, ничего подобного. Только на мостике. Капитан Лейстер поставил во главе экспедиции вас, и, поверьте, меня это вполне устраивает, Не исключено, что в альпинизме я понимаю не больше, чем вы в астрогации – или даже меньше. Я выросла в колонии на Альфе, а там, как прекрасно известно, сплошные пустыни.

Мак-Аран ощутил значительное облегчение – и одновременно некое капризное раздражение. Черт побери, эта дамочка больно уж восприимчива! Да, конечно, это сведет возможные трения к минимуму, если ему не придется каждый раз просить ее как старшего офицера отдать тот или иной приказ – или выдвинуть предложение. Но факт оставался фактом: каким-то образом ей удалось заставить его почувствовать себя назойливым и неумелым идиотом!

– Ладно, – сказал он, – отправляемся, как только вы будете готовы. У нас впереди весьма дальняя дорога – и по довольно пересеченной местности. В общем, раньше сядем – раньше выйдем.

Он отвернулся и критическим взглядом окинул остальных участников экспедиции. Юэн Росс навьючил на себя большую часть астрономического оборудования Камиллы Дель-Рей, поскольку, по его словам, аптечка почти ничего не весила. Ему вполголоса говорила что-то Хедер Стюарт в неотличимом от остальных теплом форменном комбинезоне; наверно, это любовь, криво усмехнулся Мак-Аран, если девушка приходит помахать тебе на прощание ручкой в такую смертельную рань. У коренастой Джудит Ловат через плечо висела связка небольших контейнеров для образцов. Остальных двоих Мак-Аран видел впервые и решил сначала познакомиться, а потом уж дать команду выдвигаться.

– Кажется, мы встречались еще на корабле, – произнес Рафаэль, – но не уверен, что я вас знаю. Вы…

– Марко Забал. Ксеноботаник, – представился высокий горбоносый мужчина лет тридцати-сорока. – Меня просила помочь доктор Ловат. В горах я не новичок – вырос в Басконии, ходил в Гималаи…

– Очень рад, – произнес Мак-Аран. Они обменялись рукопожатием. Удачно, что в составе экспедиции есть еще кто-то с горным опытом. – А вы?

– Льюис Мак-Леод. Зоолог и ветеринар.

– Из экипажа или колонист?

– Колонист. – На лице Мак-Леода мелькнула улыбка. Он был невысок, полноват и с очень светлой кожей. – И предупреждаю заранее: никакого альпинистского опыта. Но я из горной Шотландии, а у нас до сих пор приходится немало побегать на своих двоих – причем вертикальная составляющая рельефа гораздо ощутимей, чем горизонтальная.

– Что ж, и на том спасибо, – произнес Мак-Аран. – Теперь, когда все в сборе… Юэн, прощайся с девушкой, и двинулись.

Хедер отбросила капюшон и негромко рассмеялась; девушка невысокая и весьма изящного сложения – в комбинезоне, который был ей великоват, она казалась совсем хрупкой.

– Ну хватит, Рэйф. Я иду с вами. Я же микробиолог и буду собирать образцы для доктора Ловат.

– Но… – Мак-Аран в замешательстве нахмурился. Он мог понять, зачем с ними должна идти Камилла – в своем деле она разбиралась лучше, чем любой мужчина. Теперь понятно, почему доктор Ловат выглядит такой озабоченной. – Я же специально просил подобрать для этой экспедиции мужчин, и покрепче, – проговорил он. – Местность впереди чертовски пересеченная. – Ожидая встретить поддержку, он перевел взгляд на Юэна, но тот только рассмеялся.

– Я что, должен процитировать Билль о правах? «Любое ущемление права на труд вследствие расовых, религиозных или половых предубеждений является противозаконным…»

– О Господи, только выслушивать четвертую статью мне тут не хватало, – пробормотал Мак-Аран. – Если Хедер так уж хочется сносить до дыр башмачки, а ты не против, то я и подавно не стану возражать, – он не мог отделаться от подозрения, что все это подстроено Юэном. Ничего себе начало! А он-то уже размечтался, несмотря на столь серьезную цель экспедиции, полазать по неисследованной горе – и тут, вот-те на, выясняется, что он должен тащить с собой не только астрогаторшу (которая, хотя бы, явно в неплохой физической форме), но плюс доктора Ловат (которая, пусть еще далеко не в преклонных годах, но все же не так молода и энергична, как хотелось бы) и Хедер – вообще, судя по всему, тепличный цветок.

– Ладно, двинулись, – произнес он, надеясь, что прозвучало это не слишком мрачно.

Походный порядок был организован следующим образом: впереди шел сам Мак-Аран, сразу за ним – доктор Ловат и Хедер с Юэном (чтобы сразу стало понятно, не слишком ли высокий темп он задал), затем Камилла и Мак-Леод, а замыкающим двигался имеющий горный опыт Марко Забал. Только они отошли от корабля и миновали скопление на скорую руку возведенных домиков, как из-за холмов на горизонте стало подниматься огромное красное солнце, словно воспаленный и налитый кровью гигантский глаз. В долине, где упал корабль, густой стеной стоял утренний туман, но вот экспедиция направилась вверх по склону, и туман стал редеть, рассеиваться, а Мак-Аран невольно ощутил духовный подъем. Не такой это уж, все-таки, пустяк – возглавлять исследовательскую экспедицию (может быть, единственную на сотни лет вперед) на совершенно новой планете.

Они шли молча; им было на что посмотреть. Выбравшись на гребень долины, Мак-Аран остановился и подождал, пока остальные его нагонят.

– У меня нет почти никакого опыта с чужими планетами, – произнес он, – но вот что я скажу. Не забредайте в незнакомый кустарник, смотрите, куда идете, и… надеюсь, мне не надо предупреждать, что ни в коем случае нельзя ничего ни пить, ни есть, пока доктор Ловат не даст «добро». Вы двое специалисты, – он кивнул Забалу и Мак-Леоду, – можете что-нибудь добавить?

– Только общее пожелание: вести себя как можно осторожней, – отозвался Мак-Леод. – Откуда мы знаем, может, вся эта планета кишит ядовитыми змеями и рептилиями… впрочем, комбинезоны предохранят нас практически от любых невидимых опасностей. На самый крайний случай, у меня есть пистолет – вдруг нападет динозавр или какой-нибудь крупный хищник – но всегда лучше бежать, чем поднимать стрельбу. Не будем забывать, наша задача – предварительное обследование, так что не стоит слишком увлекаться классифицированием или сбором образцов; об этом позаботится следующая экспедиция.

– Если она будет, следующая экспедиция, – пробормотала Камилла. Сказано это было себе под нос, но Рафаэль услышал и недовольно покосился на нее. Вслух же только сказал:

– Общая команда – взять по компасу направление на пик; и не забывайте каждый раз делать поправки, когда будем сбиваться с азимута из-за рельефа. Отсюда пик виден; но дальше, в предгорьях, может получиться так, что не будет видно ничего, кроме вершины ближайшего холма или сплошных деревьев.

Поначалу идти было легко и даже приятно – вверх по пологим склонам, между высокими, глубоко зарывшимися корнями в землю стволами хвойных деревьев, удивительно тонких для своей высоты, с длинными сине-зелеными иголками на узких ветках. Если бы не тускло светящее сквозь кроны красное солнце, можно было бы подумать, что они в обычном земном заповеднике. Время от времени Марко Забал ненадолго покидал строй – получше присмотреться к какому-нибудь дереву, листу или переплетению корней; а как-то раз меж стволами мелькнул маленький зверек и тут же опрометью бросился назад, в лес.

– Пункт первый, – сказал Льюис. Мак-Леод доктору Ловат, проводив зверька полным сожаления взглядом. – Тут водятся покрытые мехом млекопитающие. Возможно, сумчатые, но не уверен.

– А я думала, вы собирались брать образцы, – произнесла женщина.

– Я и возьму, на обратном пути. Я же не смогу сохранить их живыми – откуда я знаю, чем их кормить? Но если вас волнуют, в первую очередь, гастрономические соображения, то могу успокоить: пока что все млекопитающие, на всех планетах, оказывались вполне съедобными. Может, не всегда очень вкусными – но, очевидно, у любых молокоотделяющих животных биохимия весьма сходна.

Джудит Ловат заметила, что толстенький коротышка-зоолог громко пыхтит от натуги, но ничего не сказала. Она прекрасно понимала, как это волнующе – быть первым, кто увидит и классифицирует дикую жизнь на совершенно незнакомой планете; обычно этим занимались профессионалы экстра-класса из Передовых Отрядов… Впрочем, наверно, Мак-Аран не взял бы зоолога в экспедицию, если бы посчитал, что тот физически недостаточно подготовлен.

О том же думал Юэн Росс, шагая рядом с Хедер; что он, что она предпочитали не расходовать дыхания на болтовню. «Рэйф задал не слишком высокий темп, – думал Юэн, – но все равно я не уверен, что наши дамы выдержат его до конца». И когда Мак-Аран объявил привал – через час с небольшим после выхода – Росс оставил девушку и подошел к Мак-Арану.

– Скажи, Рэйф, какой высоты этот пик?

– Трудно сказать, слишком он от нас далеко. Скорее всего, тысяч восемнадцать – двадцать футов.

– Думаешь, нашим дамам это под силу?

– Камилле в любом случае придется лезть – ей нужно проделать астрономические наблюдения. Если понадобится, мы с Забалом ей подсобим; а вы можете встать лагерем на нижних склонах, если не будет настроения забираться наверх.

– У меня-то настроение есть, – заявил Юэн. – Не забывай, в здешнем воздухе кислорода больше, чем в земном, и кислородное голодание начинается гораздо выше.

Он обвел взглядом группу; все сидели и отдыхали, кроме Хедер Стюарт, выкапывающей образец почвы и помещающей в контейнер. А Льюис Мак-Леод растянулся на земле во весь рост, тяжело дыша и зажмурив глаза. При виде этого Юэну стало тревожно – его тренированный глаз заметил то, что укрылось от внимания Джудит Ловат; но Юэн промолчал. Не мог же он потребовать, чтобы зоолога отослали назад – по крайней мере, одного.

Молодому доктору показалось, что Мак-Аран читает его мысли; тот вдруг отрывисто произнес:

– Тебе не кажется, что пока все идет как-то слишком легко, слишком… хорошо? Должен же в этой планете быть какой-то подвох. Больно похоже на пикник где-нибудь в заповеднике.

«Ничего себе пикничок, пятьдесят с лишним трупов и больше ста раненых», – подумал Юэн, но промолчал, вспомнив о погибшей сестре Рэйфа.

– Почему бы и нет, Рэйф? – наконец произнес он. – Разве есть такой закон, что неисследованная планета обязательно должна быть опасной? Может, мы просто настолько привыкли к жизни на Земле, без малейшего риска, что без помощи техники боимся и шага ступить? – Он улыбнулся. – Разве не ты жаловался, будто на Земле все горные склоны – включая слаломные трассы – настолько сглажены, что искать острых ощущений лишено всякого смысла? Впрочем, это я все понаслышке – я-то никогда не был особым любителем острых ощущений.

– Может, в чем-то ты и прав, – отозвался Мак-Аран, но хмурая складка между бровей упорно не желала разглаживаться. – Но, если так, зачем вся эта возня с Передовыми Отрядами, когда открывают новые планеты?

– Понятия не имею. А, может, на планете, где нет человека, не водится и его природных врагов?

Последнее соображение должно было утешить Мак-Арана; но вместо этого по спине у него пробежал холодок. Если человек тут чужой – сумеет ли он вообще выжить? Вслух Мак-Аран этого предпочел не говорить.

– Давайте-ка лучше двигаться, – произнес он. – Нам еще далеко идти, а я хотел бы к вечеру быть, как минимум, у подножия.

Он подошел к Мак-Леоду; тот с трудом поднимался на ноги.

– С вами все в порядке, доктор? – поинтересовался он.

– Лучше зовите меня Мак, – со слабой улыбкой отозвался тот. – Ну ее к черту, корабельную дисциплину. Да, со мной все в порядке.

– Вы у нас специалист по животным. Есть уже какие-нибудь теории, почему мы до сих пор не видели никого крупнее белки?

– Целых две теории, – отозвался Мак-Леод, широко ухмыльнувшись. – Первая, разумеется, что их просто нет. А вторая, которую я и собираюсь защищать с пеной у рта, что когда мы вшестером – нет, всемером – с таким грохотом ломимся через кустарник, все, у кого мозг больше, чем у белки, стараются держаться подальше.

Мак-Аран усмехнулся; Мак-Леод в его глазах сразу подрос на несколько пунктов.

– Может, постараться потише? – поинтересовался он.

– С трудом представляю, как это у нас получится. Лучше подождем ночи. Тогда – если работает аналогия с Землей – на охоту выйдут крупные хищники, в надежде накрыть свою добычу спящей.

– Значит, надо будет позаботиться, чтобы нами по ошибке не закусили, – произнес Мак-Аран, глядя, как остальные вскидывают на плечи рюкзаки и выстраиваются походным порядком. «О хищниках-то, – думал он, – я и забыл». Истинная правда: болезненная забота о безопасности привела к тому, что на Земле для человека практически не осталось опасностей, кроме рукотворных. Даже сафари в джунглях устраивалось на грузовиках с застекленным кузовом; Мак-Арану и в голову не пришло бы, что в лесу ночью на охотничью тропу могут выходить опасные хищники.

После привала прошло минут сорок. Деревья росли все гуще и гуще, а кустарник становился все более цепким и раскидистым; чтобы пройти, уже приходилось отводить в стороны ветки. Вдруг Джудит остановилась и, сморщившись в болезненной гримасе, принялись тереть глаза; а Хедер подняла руки и с ужасом уставилась на свои ладони.

– В чем дело? – тут же встрепенулся шедший рядом Юэн.

– Мои руки… – прошептала Хедер побелевшими губами.

– Рэйф, погоди минутку! – крикнул Юэн, и неровный строй замер. Осторожно взявшись за кончики тонких пальцев, молодой врач стал внимательно разглядывать кисти рук девушки, покрывающиеся узором зеленых пятнышек.

– Джуди! – выкрикнула сзади Камилла. – О Господи! Посмотрите на нее!

Юэн развернулся и уставился на доктора Ловат. Щеки и веки ее были усыпаны зелеными пятнами, которые, казалось, на глазах разрастаются и набухают. Та плотно зажмурилась и собралась было снова потереть веки, но Камилла осторожно перехватила ее руки на полпути.

– Джуди, не трогайте больше лицо… Доктор Росс, что это такое?

– А черт его знает!

Тем временем подоспели остальные, и Юэн обвел всех изучающим взглядом.

– Никто больше пока не зеленеет? Ну тогда ладно, Значит, так: это моя работа, а вы на всякий случай держитесь подальше, пока не разберемся, во что это вляпались. Хедер! – Он потряс девушку за плечо. – Прекрати! Может, это и не смертельно. На первый взгляд, кроме зеленой сыпи на руках, с тобой все в порядке.

– Х-хорошо. – Выло видно, с каким трудом Хедер удерживается от истерики.

– Вот. Теперь опиши как можно точнее, что ты чувствуешь. Тебе больно?

– Нет… Но они чешутся, черт бы их побрал!

Она неровно дышала, лицо ее раскраснелось; на лоб упала прядь медно-золотистых волос, и Хедер подняла руку поправить прическу. Юэн перехватил ее кисть, стараясь касаться только обшлага.

– Ни в коем случае не трогай лицо! – сказал он. – А то с тобой будет то же самое, что с доктором Ловат. Доктор Ловат, как вы себя чувствуете?

– Не так, чтобы очень, – с некоторым усилием отозвалась та. – Все лицо горит, как в огне, и глаза… в общем, сами видите.

– Это точно… – протянул Юэн.

Тем временем у Джудит Ловат распухли и позеленели веки, и вид у нее стал совершенно гротескный.

«Интересно, – мелькнула у Юэна мысль и тут же скрылась, – им заметно, что в глубине души меня просто трясет от страха?» В космический век страшные истории об экзотических инопланетных болячках впитывались с молоком матери. Но он был врач; и это его работа.

– Значит, так, – произнес он насколько мог твердо, – всем остальным отступить на шаг. И не бойтесь; будь это что-то легочное, мы бы давно уже все заразились – может, даже и в первую ночь. Доктор Ловат, еще какие-нибудь симптомы есть?

– Нет, – попыталась улыбнуться Джуди. – Только… я боюсь.

– Ну, это не самое тревожное… пока, – сказал Юэн. Натянув тонкие резиновые перчатки, он измерил доктору Ловат пульс. – Ни тахикардии, ни затрудненного дыхания. А ты как, Хедер?

– Все нормально, если б не этот чертов зуд!

Юэн пристально вгляделся в зеленые пятнышки. Поначалу они были совсем крошечными, не больше булавочного укола, но каждая папула на глазах набухала до здоровенной везикулы.

– Ладно, займемся отсечением лишнего, – произнес Юэн. – Хедер, было что-нибудь такое, чем занимались только вы с доктором Ловат?

– Я собирала образцы грунтов, искала почвенные бактерии, диатомеи…

– А я рассматривала какие-то листья, – сказала Джуди, – достаточно ли в них хлорофилла…

– Давайте я буду сегодня Шерлоком Холмсом, – объявил Марко Забал, отворачивая обшлага куртки. – Вот в чем все дело. – Он продемонстрировал одно-два крошечных зеленых пятнышка у запястья. – Мисс Стюарт, вам не приходилось разгребать палую листву, чтобы взять образцы почвы?

– Э… приходилось, – отозвалась Хедер. – Такие плоские, красноватые листья.

– В этом-то все и дело, – кивнул Забал. – Как любой уважающий себя ксеноботаник, я не трогаю незнакомой флоры без перчаток, пока не выясню, что это за растение; я заметил, что красные листья покрыты эфирными маслами, но подумал, что так и надо. Вероятно, какой-то дальний родственник урушиола – rhus toxicodendron – вроде вашего сумаха ядоносного. Смею предположить, что если сыпь появилась так быстро, то это простой контактный дерматит, без каких бы то ни было опасных последствий. – Длинное узкое лицо его прорезала усмешка. – Советую попробовать антигистаминовую мазь, если такая есть в аптечке; а доктору Ловат надо бы вколоть чего-нибудь посильнее, а то ее веки так распухли, что она почти совсем не видит. Так что теперь лучше не трогайте, пожалуйста, никаких хорошеньких листочков, пока я не дам «добро». Ладно?

Юэн последовал совету ксеноботаника с облегчением чуть ли не болезненным. Похоже, инопланетные болячки оказались доктору Юэну Россу несколько не по зубам. Он вколол Джудит Ловат здоровую дозу антигистаминов, и опухоль на веках тут же спала, хотя зеленоватый оттенок остался.

– Красная опасность, от которой зеленеют, – сухо произнес высокий баск, демонстрируя всем образцы листа, запечатанный в прозрачный пластиковый контейнер. – Вот совет на будущее: научитесь держаться по возможности подальше от незнакомых растений.

– Ну что, если все в порядке, то двинулись дальше, – произнес Мак-Аран, с плеч которого словно гора свалилась; и пока остальные надевали рюкзаки, Рафаэля снова заколотила холодная дрожь. Какие еще угрозы могут таить в себе самого невинного вида дерево-или цветок?

– Говорил же я, слишком тут хорошо, чтобы это было взаправду, – вполголоса бросил он Юэну.

Реплика донеслась до слуха Марко Забала, и тот усмехнулся.

– Мой брат, – сказал он, – был в Передовом Отряде, посланном в систему Короны. Вот почему я туда направлялся… и вот откуда все мои феноменальные познания. Экспедиционный Корпус старается не слишком афишировать, что новые миры могут оказаться неистощимы на неприятные сюрпризы; иначе никого вообще с нашей родной уютной планетки было бы в колонии и калачом не заманить. Ну а к тому времени, когда прибывают основные поселенцы, – как наши колонисты, например, – Передовые Отряды обычно уже ликвидируют главные опасности и, как бы это сказать… наводят некоторый глянец.

На это Мак-Аран ничего не ответил и только повторил: «Двинулись». Планета действительно дикая, и что тут можно поделать? Он же сам когда-то хвастался, что любит риск – что ж, наконец ему представилась возможность рискнуть.

Но больше никаких происшествий не было, и незадолго до полудня они устроили привал – перекусить и дать возможность Камилле Дель-Рей повозиться с гномоном.

– Чем это вы таким занимаетесь? – поинтересовался Мак-Аран, пристраиваясь рядом с ней. Та сосредоточенно наблюдала за воткнутым в землю небольшим столбиком.

– Ловлю момент, когда будет самая короткая тень – это точный астрономический полдень. Я измеряю длину, тени каждые две минуты – и если та начнет удлиняться, значит, я поймала двухминутный интервал, когда солнце было точно на меридиане. Для наших измерений знать истинный местный полдень с такой точностью достаточно. – Она повернулась к Мак-Арану и спросила тоном ниже: – С Хедер и Джудит действительно все в порядке?

– О, да. Юэн не раз осматривал их по пути. Он говорит, что понятия не имеет, как долго будет сходить эта зелень, но с ними действительно все в порядке.

– Я чуть не сорвалась в истерику, – пробормотала Камилла. – Смотрю на Джудит, и мне становится стыдно. Она вела себя так спокойно…

Мак-Аран не сумел точно уловить момент, когда «лейтенант Дель-Рей», «доктор Ловат» и «доктор Мак-Леод» (а на корабле ко всем, кроме ближайших знакомых, было принято обращаться именно так) превратились в Камиллу, Джуди и Мака. Мак-Аран это только приветствовал. Не исключено, что им предстоит задержаться тут надолго. Он вкратце поделился с Камиллой этим своим наблюдением, потом вдруг спросил:

– Вы хотя бы примерно представляете, на сколько затянется ремонт?

– Совсем не представляю, – ответила она. – Но капитан Лейстер говорит – шесть недель, если это в наших силах.

– «Если»?

– Разумеется, это в наших силах, – отрывисто произнесла она и отвернулась. – Другого выхода просто нет. Не можем же мы остаться здесь.

«Интересно, чего тут больше, фактов или оптимизма?» – подумал Мак-Аран, но спрашивать не стал. Следующая его реплика была какой-то обычной банальностью насчет качества сублимированной пищи и скромным пожеланием в адрес Джуди отыскать подходящий подножный корм.

Солнце начало – медленно опускаться к далекой горной цепи; стало прохладней, поднялся сильный ветер.

– Похоже, плакали мои астрономические наблюдения, – пробормотала Камилла, опасливо разглядывая сгущающиеся облака. – На этой чертовой планете что; каждый вечер обязательно идет дождь?

– Похоже на то, – лаконично отозвался Мак-Аран. – Может, конечно, – добавил он по некотором размышлении, – это просто сезон такой. Но пока что все происходит достаточно однообразно: в полдень жара, потом быстро холодает, днем облачно, вечером дождь, к полуночи снег. А утром туман.

– Насколько я понимаю, – нахмурила брови Камилла, – сейчас должна быть весна; по крайней мере, за каждые из последних пяти суток световой день удлинялся, примерно на три минуты. Похоже, ось этой планеты наклонена к плоскости орбиты гораздо сильнее, чем земная – оттого и такие резкие погодные скачки. Но, может быть, когда снегопад пройдет, а туман еще не поднимется; небо ненадолго прояснится… – И она задумчиво умолкла. Мак-Аран не стал ее отвлекать, а когда в воздухе повисла мелкая морось, принялся искать место для лагеря. Хорошо бы успеть поставить палатку прежде, чем морось превратится в ливень.

Пологий склон спускался к широкой, поросшей очень редким лесом долине – не на самом их пути, милях в двух-трех южнее, но весьма приятной на вид и зеленой. Мак-Аран задумчиво обвел ее взглядом, прикидывая, что будет меньшим из зол: крюк в несколько миль или ночевка в лесу. Очевидно же, что в предгорьях такие маленькие долины не редкость; а через эту, похоже, еще и бежала узенькая водяная струйка… Речка? Ручей? Может, удастся пополнить запасы воды?