Глава 3

— Салли, надеюсь, ты понимаешь, почему нам пришлось солгать тебе, — мягко произнесла Пола.

— Да. И правильно сделали. — Салли Харт нервно откашлялась и добавила дрожащим голосом:

— Не знаю, как бы я доехала сюда, скажи Эмили правду по телефону.

Пола кивнула, продолжая встревоженно и внимательно наблюдать за кузиной.

На протяжении последних пятнадцати минут, пока она рассказывала ей о случившемся в Ирландии, Салли удавалось держать себя в руках. Пола не могла не отдать должное ее мужеству. «Мне следовало знать, какая она храбрая, — подумала Пола. — Уже в детстве она отличалась стоицизмом. „Твердость Хартов“, как говаривала бабушка». Но Пола знала: невзирая на редкостное самообладание, Салли потрясена и убита этим известием. В васильковых глазах сквозило отчаяние, хорошенькое личико сразу осунулось.

Пола взяла кузину за руку и испугалась ледяного холода ее ладоней.

— Салли, ты же замерзла! Позволь мне принести тебе стаканчик бренди или чашку горячего чая. Тебе надо согреться.

— Нет, не надо. Но все равно спасибо. — Салли безуспешно попыталась улыбнуться. Ее глаза, встретившись с встревоженным взглядом Полы, вдруг наполнились слезами. — Бедный Энтони, как он, наверное, переживает… — начала она дрожащим голосом и вдруг запнулась. Наконец слезы прорвали плотину и ручьем хлынули из огромных голубых глаз по бледным щекам.

Пола подошла к кузине, стала перед ней на колени и обняла ее.

— Дорогая, все обойдется, — с нежностью и неизбывным сочувствием прошептала она. — Не бойся слез. Лучше плакать и выпустить горе наружу. Слезы все-таки приносят облегчение.

Пола гладила ее черные волосы, успокаивала ее, и наконец ужасное беззвучное всхлипывание прекратилось. Вскоре Салли выпрямилась и провела по мокрому от слез лицу сильными руками художника.

— Извини, — выдохнула она каким-то чужим голосом. — Я так люблю его, Пола. Я схожу с ума, зная, как ему сейчас тяжело… Он там так одинок. Я уверена, что тетя Эдвина ничем не может ему помочь. Возможно, она во всем винит меня. — Она в отчаянии покачала головой. — О господи! — Салли закрыла руками лицо, искаженное гримасой отчаяния. — Я нужна ему…

Пола замерла при этих словах, приказав себе молчать. Она знала, что следует сказать, но знала она также и то, что сейчас лучше подождать, пока Салли успокоится.

Эмили бросила Поле предупреждающий взгляд и яростно затрясла головой. Ее губы безмолвно шептали: «Не позволяй ей ехать туда!»

Пола кивнула и рукой поманила Эмили к себе. Та не заставила себя ждать и опустилась в ближайшее кресло. Понизив голос, она обратилась к Поле:

— Боюсь, никаких хороших новостей. Ни номер Джима, ни номер Уинстона не отвечают. Я оставила информацию, что они должны позвонить сюда сразу же, как только вернутся.

Как тихо ни говорила Эмили, Салли услышала ее и при упоминании имени брата произнесла:

— Как я хочу, чтобы Уинстон был здесь. Я чувствую себя такой… беспомощной.

— Мне тоже его не хватает, — ответила Эмили и материнским жестом потрепала Салли по руке. — Но ты не беспомощна, ведь у тебя есть мы. Все кончится хорошо, честное слово. Наша Пола, как всегда, на высоте, она все держит под контролем. Постарайся не беспокоиться.

— Попробую. — Салли перевела взгляд на Полу. — Я еще не поблагодарила тебя. И Эмили тоже молодец. Я очень признательна вам обеим.

Почувствовав, что Салли немного успокоилась, Пола обратилась к ней:

— Пожалуйста, не езди в Ирландию к Энтони. Я знаю, как тяжело у тебя на сердце, как ты волнуешься за него, но ты не должна ехать туда. Ты ничем не сможешь помочь, и, если честно, твое присутствие только накалит обстановку. Салли вспыхнула:

— У меня нет ни малейшего желания ехать в Клонлуглин! Я знаю, какие мерзкие сплетни там ходят. Энтони рассказал мне о них еще много недель назад — он все мне рассказывает. Уж конечно, я не желаю добавлять масла в огонь. Но, Пола, я действительно считаю, что мне следует отправиться в Ирландию, либо в Уотерфорд, либо, что еще лучше, в Дублин. Я могу вылететь завтра утром из манчестерского аэропорта и быть на месте уже через несколько часов. По крайней мере, я буду ближе к нему, чем здесь, в Йоркшире…

— Нет! — воскликнула Пола с необычайной для себя резкостью. — Тебе нельзя ехать. Ты останешься здесь — даже если мне придется запереть тебя!

Салли ответила ей непокорным взглядом, и в ее ясных голубых глазах мелькнули упрямые огоньки. С ничуть не меньшей решимостью она заявила:

— Я нужна ему. Неужели ты не понимаешь? Не понимаешь, что я должна быть с ним?

— А теперь слушай меня, и слушай очень и очень внимательно, — скомандовала Пола. — Ты ничем не сможешь помочь Энтони. Но, приехав в Ирландию, ты можешь нанести ему непоправимый вред. Если Энтони заподозрят в убийстве, полиция сразу объявит в качестве причины преступления вашу связь с ним. В отсутствие бабушки я возглавляю нашу семью, и тебе следует понять, что правила здесь устанавливаю я, а я настаиваю, чтобы ты осталась здесь.

. Салли вжалась в кресло, ошеломленная реакцией Полы. Она и не подозревала, что ее кузина способна проявить такую твердость.

Эмили легко прикоснулась к руке Салли:

— Пожалуйста, послушайся совета Полы. Чувства влекли Салли к Энтони, потому что она верила, что он нуждается в ней в это ужасное время. Но умом она начала понимать: ее пребывание с ним рядом может нанести вред. Пола совершенно права.

— Я останусь здесь, — наконец прошептала Салли, откинувшись в изнеможении на спинку кресла.

— Слава богу! — Пола с облегчением вздохнула. — Ты чувствуешь себя в силах позвонить сейчас Энтони? Он очень хочет с тобой поговорить. Успокой его, пусть он увидит, как стойко ты переносишь случившееся.

— Да-да, я должна поговорить с ним сейчас же. — Салли вскочила с места.

— Почему бы тебе не пойти в мою спальню, там тихо и никто тебе не помешает? — мягко предложила Пола.

— Спасибо, так я и сделаю. — В дверном проеме Салли обернулась. — Пола, ты самый рациональный человек из всех, кого я знаю, — выпалила она и убежала.

Пола уставилась ей вслед, не в силах произнести ни слова.

— На твоем месте я восприняла бы это как комплимент, — сказала Эмили. — И не забудь, что тебе нужно дозвониться до Генри Россистера.

Они сидели вдвоем на террасе, наслаждаясь мягкой тишиной сада, лежащего под темно-синим небом, усеянным мерцающими звездами.

— Не знаю, как ты, а я чувствую себя выжатой как лимон, — первой нарушила молчание Эмили.

Пола повернулась к ней, и яркий свет ламп, горящих в гостиной за их спинами, упал ей на лицо. Эмили сразу отметила, что маска решительной женщины исчезла и черты ее кузины вновь обрели мягкость и теплоту.

— Интересно, связался ли твой отец с Филипом.

Теперь уже, наверное, полдесятого. Пола взглянула на часы и кивнула:

— Почти. Ему потребуется довольно много времени, чтобы дозвониться до Австралии. Он скоро перезвонит. — Откашлявшись, Пола продолжала:

— Как жаль, что Салли так быстро уехала. Как, по-твоему, она полностью пришла в себя?

— Когда она спустилась вниз, то выглядела намного спокойнее, но все равно была очень подавленной.

— Неудивительно.

Эмили ничего не ответила. Она потянулась за своим бокалом, сделала маленький глоток.

— Ты не заметила в Салли ничего необычного? — После небольшого колебания она добавила:

— Я имею в виду, не когда она уезжала, а вообще.

— Она поправилась, Сжимавшие бокал пальцы Эмили побелели от напряжения, и она едва слышно прошептала:

— У меня ужасное предчувствие… ну, нет смысла скрывать… я думаю, Салли беременна.

Пола тяжело вздохнула. Ее наихудшие опасения подтвердились.

— Я боялась, что ты скажешь именно это. Признаться, я тоже так считаю.

— Черт возьми! — взорвалась Эмили, почти перейдя на крик. — Нам только этого и недоставало! Я удивляюсь, как ты не заметила перемен в ней еще на вернисаже. Или заметила?

— Нет. К тому же там она появилась в свободном, просторном платье. Да еще вокруг меня крутилось столько народу, что я не могла уделить ей много внимания. Но когда сегодня она зашла сюда, мне сразу бросилось в глаза, как она раздалась, особенно в талии.

— О господи, что начнется, когда дядя Рэндольф обо всем узнает! — застонала Эмили. — И в такой момент бабушки нет с нами.

— Да, это так. Но ее нет, и я не хочу без крайней нужды тащить ее сюда. Нам придется справляться своими силами. — Пола провела рукой по своему усталому лицу и тяжело вздохнула. — Боже, какая жуткая ситуация, да еще и бедняжка Салли… — Она печально покачала головой. — Мне ее так жалко… — Пола не закончила фразу и молча уставилась на игру теней за окном, полная дурных предчувствий по поводу того, что произошло в Ирландии.

Эмили вынула бутылку из ведерка со льдом, вновь наполнила бокалы вином и заметила:

— Не думаю, что в разговоре с Уинстоном мне следует упоминать о наших подозрениях в отношении беременности Салли.

— Ни в коем случае! Мы вообще никому ничего не скажем, даже бабушке. Я не хочу, чтобы она переживала по такому поводу. Что же касается остальных членов нашей семьи, ты сама знаешь, какие они все сплетники. Даже намекнуть насчет положения Салли все равно что плеснуть бензину в огонь. Кроме того, если откровенно, мы не уверены, действительно ли она ждет ребенка. Возможно, она просто поправилась.

— Да, — согласилась Эмили. — Может быть, и так, поэтому тем более мы не должны давать кое-кому пищу для сплетен.

Она замолчала и, вжавшись в спинку кресла, посмотрела в окно. Ночной сад представлял собой мистическую, почти нереальную картину. Деревья мерцали серебром в лунном свете, заливавшем все вокруг волшебным огнем.

— Какой покой и красота, — прошептала Эмили. — Я могла бы сидеть здесь целую вечность, но мне надо ехать в Пеннистоун-Ройял за своим деловым костюмом на завтра, раз уж я собралась остаться у тебя на ночь. Я уже сказала Хильде, чтобы она собрала мои вещи.

Пола тоже вернулась к земным делам.

— Наверное, тебе действительно следует съездить туда, но только возьми мою машину. Твоему «Ягуару» место на свалке, и я не хочу, чтобы ты застряла неизвестно где посреди ночи. — Она встала. — Пойду взгляну на детей, а потом примусь готовить ужин.

Как обычно в воскресенье вечером, на улицах Хэрроугейта почти не было ни людей, ни машин, и через несколько минут Эмили уже мчалась по дороге на Рипли в Пеннистоун-Ройял.

Поскольку Пола разрешила ей взять любую из двух стоявших в гараже машин, Эмили выбрала «Астон-Мартин» Джима. Некоторое время она не думала ни о чем, сконцентрировав внимание на удивительном ощущении, которое дает послушный воле водителя мощный и красивый автомобиль. Приятное разнообразие после ее «Ягуара».

Эмили все еще пользовалась этой развалюхой из сентиментальных соображений, поскольку он некогда принадлежал Уинстону. Он продал ей его четыре года назад, и, пока их дружеские отношения не переросли в любовь, езда на его машине, казалось, делала их ближе. Теперь положение изменилось, потому что, обручившись с Эмили, Уинстон сам стал полностью ей принадлежать. А «Ягуар» превратился в обузу. Теперь она раздумывала, какую машину купить. Может, «Астон-Мартин»? А почему бы и нет? Солидная машина, мощная, как танк. Эмили некоторое время перебирала в уме различные марки автомобилей, но затем ее мысли, естественно, вернулись к событиям в Ирландии.

Энтони, конечно, ужасно не повезло, что его «Лендровер» сломался. Иначе он оставался бы вне всяких подозрений и все дело не стоило бы и выеденного яйца. Жаль, что он не вернулся за машиной перед обедом, но он, без сомнения, хотел избежать встречи с Мин. Бедная женщина… так окончить свои дни… утонуть — это самая страшная смерть… кошмар.

Вдруг ее поразила такая ужасная мысль, что ее лицо окаменело, а машина на миг потеряла управление. Выправив курс, Эмили стала думать только о том, как бы не попасть в аварию.

Однако мысль не уходила. Точнее, ни на миг не давал ей покоя один вопрос. Эмили не понимала, как он не пришел ей в голову раньше. Что делала Мин на озере целых пять часов до своей смерти?

Год за годом приезжая на лето в «Гнездо цапли», внуки Эммы Харт переняли от бабушки много полезных качеств. Главным из них было понимание того, как важно уметь анализировать возникающие проблемы вплоть до самых незначительных деталей, обдумывать все до последних мелочей. И вот теперь мозг Эмили лихорадочно заработал в том направлении, в котором приучила его работать Эмма.

Один из возможных ответов сразу же пришел ей на ум — Мин не провела пять часов на берегу озера, поскольку днем ее там не было. Впервые она появилась там вчера поздно вечером. «О боже, — подумала Эмили, не в силах унять внезапную дрожь, — но это значит, что Энтони и тетя Эдвина лгут. Не может быть, и даже если Энтони и в самом деле имеет отношение к ее смерти, почему он тогда не убрал „Лендровер“? Почему он оставил его у озера?»

Надо начать с самого начала. Призвать на помощь логику, и главное — исходить из предположения, что он действительно может лгать. Девушка попыталась восстановить возможный ход событий.

Энтони обедает с Эдвиной. Потом, около десяти, отвозит ее домой, в Клонлуглин. Вскоре после того неожиданно приезжает Мин. Происходит ссора. Он выбегает вон, прыгает в «Лендровер» и едет прочь. Мин следует за ним и настигает около озера.. Они снова ругаются, она, как не раз уже за последние несколько недель, переходит от слов к действиям. Он защищается. Разворачивается борьба. Сам того не желая, он убивает ее. Бросает труп в озеро, надеясь выдать происшедшее за несчастный случай. Садится в «Лендровер», но машина не заводится или глохнет. Ему не остается ничего другого, как идти домой пешком.

Да, все могло произойти именно так, неохотно признала Эмили. Но в таком случае, почему он не вернулся позже на озеро за машиной? Не настолько же он глуп, чтобы бросать ее там.

Она напряглась и достроила цепь воображаемых событий.

Энтони приходит к выводу, что самому ему буксировать «Лендровер» поздно ночью слишком рискованно, и решает отправиться за ним пораньше на следующее утро. Но управляющий поместьем встает ни свет ни заря и первым находит машину. С другой стороны, у Энтони действительно есть алиби на роковые часы той ночи. Но можно ли доверять Бриджит?

Вконец расстроившись, Эмили свернула к поместью своей бабушки. Выйдя из машины, она направилась в дом.

Экономка Эммы Хильда появилась в дверях, ведущих на кухню и в комнаты прислуги.

При виде девушки широкая улыбка осветила лицо Хильды.

— Добро пожаловать, мисс Эмили, — произнесла она, затем озабоченно оглядела ее через очки и добавила:

— Вы не слишком-то хорошо выглядите. Вам не помешала бы чашечка чаю. Пойдемте на кухню.

— Спасибо, Хильда, но мне надо немедленно вернуться к мисс Поле.

— Ваша дорожная сумка там, — заявила Хильда и достала ее из-за массивного старинного кресла. Вручая сумку девушке, экономка добавила:

— Какие ужасные новости, просто кошмар. Я до сих пор не могу прийти в себя. — А миссис Харт уже знает? Вы разговаривали с ней?

— Нет, Хильда. Мистер Дэвид пытается дозвониться в Австралию до мистера Филипа. Не беспокойтесь, с бабушкой все будет в порядке.

— О, в этом-то я вовсе не сомневаюсь, мисс Эмили. Но как несправедливо! Чуть только у нее появилась возможность немножко отдохнуть, устроить себе маленький отпуск, как обязательно должно случиться что-то страшное вроде этого случая. Жизнь никогда не баловала вашу бедную бабушку… Я надеялась, что наконец-то хоть теперь она избавится от неприятностей.

— Да, Хильда, я с тобой согласна. Но, как ты сама сказала, жизнь полна неожиданностей и ничего нельзя предсказать заранее.

Эмили направилась к выходу. По дороге она огляделась вокруг и вновь поразилась красоте Каминного холла. Но в то же время ей вдруг открылось спокойствие, которым дышали его стены. Эмили почувствовала, как от привычного вида комнаты ее переполнило ощущение защищенности и уверенности. Казалось, Эмма никуда не уезжала, она здесь, и страхи девушки начали рассеиваться. Ее бабушка — восхитительная женщина, обладающая великим даром понимать людей. Она всегда любила Энтони и доверяла ему… не потому что он ее внук, а потому что ценила его характер и человеческие качества.

Резко повернувшись, Эмили широко улыбнулась Хильде. Ямочки заиграли на ее щеках, но зеленые глаза оставались серьезными, а голос звучал твердо и ясно:

— Не волнуйся, Хильда. Бабушка во всем разберется с легкостью. И спасибо за то, что уложила мою сумку.

— Пустяки, мисс Эмили. Но прошу вас, поосторожнее на дороге.

Распрощавшись с Хильдой, Эмили бегом припустилась к «Астон-Мартину», швырнула сумку на заднее сиденье и уже через несколько секунд развернула машину и помчалась в обратный путь.

Эмили настолько убедила себя, что все хорошо, что в Лонг-Медоу она приехала в отличном настроении. Эмили предвкушала хороший ужин, и при мысли о холодном барашке, овощном рагу и стакане ледяного белого вина ее рот заполнился слюной.

Но, войдя в кухню, она забыла обо всем. Эмили не могла сразу же не заметить царивший там кавардак. Еда на кухонном столике лежала, брошенная впопыхах. Баранина осталась недожаренной, овощное рагу застыло на сковородке на плите, дверцы буфета раскрыты нараспашку.

Пола безвольно сидела за столом, и при виде убитого выражения ее лица все страхи Эмили вернулись к ней вновь.

— Что случилось? — воскликнула она с порога. — Что-нибудь ужасное в Клонлуглине? Неужели они арестовали…

— Нет-нет, ничего подобного, — успокоила ее Пола, подняв глаза навстречу кузине. — Оттуда даже не звонили. — В ее голосе звучала безмерная усталость.

— Тогда в чем дело? — спросила Эмили, тоже усаживаясь за стол и внимательно глядя на изнуренное лицо Полы.

Та вздохнула, но не ответила.

У Эмили возникло подозрение, что Пола недавно плакала, и, подавшись вперед, она взяла тонкую, изящную руку кузины в свои ладони.

— Пожалуйста, поделись со мной.

— Мы с Джимом сильно поругались. Он позвонил совсем недавно и говорил со мной таким недопустимым тоном, что я не выдержала.

— Но почему?

— Из-за Сэма Феллоуза. Он не послушался меня и позвонил Джиму. Трижды звонил в его отель в Торонто и просил перезвонить. Когда Джим вернулся, то связался с ним, и Феллоуз рассказал о случившемся, о моем приказе ничего не писать, даже некролог. Феллоуз пожаловался, будто я разговаривала с ним очень грубо и покровительственно и даже пригрозила увольнением. Джим вышел из себя, он кричал на меня, говорил оскорбительные вещи. Он считает, что я вела себя бестактно. Сказал, будто битых двадцать минут успокаивал Феллоуза, пока тот не согласился остаться. — Пола потянулась за платком и высморкалась.

— Невероятно! — пылая негодованием, воскликнула Эмили. — Но когда Джим понял, почему ты отдала Феллоузу такие распоряжения, когда ты объяснила ему о павшем на Энтони подозрении, он извинился?

— Ну, осознав всю сложность ситуации, он несколько поостыл, но все равно настаивает на своем — дескать, я не правильно вела себя с Феллоузом. Он заявил, что по таким вопросам решения принимают они с Уинстоном, но не я.

Эмили в недоумении уставилась на Полу.

— А разве ему не известно, что бабушка именно тебе и Уинстону поручила принимать решения от ее имени в экстремальных ситуациях?

— Я не считала необходимым говорить ему это до его отъезда, — произнесла Пола. — Не хотела ущемлять его самолюбия. Мне бы пришлось открыть ему, что опекунами, отвечающими за акции наших детей в компании, являемся мы с Уинстоном и Александром, а не он. Ну как я могла сказать ему такое, Эмили?

— Надо было, — сердито ответила та.

— Возможно, — признала Пола, не обращая внимания на тон кузины.

— Джим решил ехать в Ирландию?

— Не уверена. Он очень хотел переговорить с Уинстоном. Прежде чем позвонить сюда, Джим пытался найти его в Ванкувере.

— Ты хочешь сказать, что после всех наших звонков он связался с нами в последнюю очередь? — не поверила своим ушам Эмили.

Пола кивнула. Двоюродные сестры обменялись долгим понимающим взглядом, припомнив первое правило их бабушки, которое та вбила им в головы как дважды два. Эмма учила: при любой непредвиденной ситуации, прежде чем действовать, надо всегда посоветоваться хотя бы с одним из членов семьи, не торопиться делиться проблемами с посторонними, постоянно поддерживать друг друга и, самое главное, выступать плечом к плечу на защиту интересов семьи.

— Пусть бабушка его и не воспитывала с детских лет, но он наверняка помнит ее правила? — взорвалась Эмили. — Ему следовало первым делом позвонить нам, тогда он знал бы все детали. По крайней мере, тогда не произошло бы вашей ссоры. — Она резко откинулась на спинку стула, не скрывая своего возмущения поведением Джима.

— Ты права. Ну, ладно, Эмили, это все пустяки. Послушай, мне следовало бы сразу сказать тебе, что звонил Уинстон. — Пола улыбнулась, решив забыть о неразумном поступке мужа.

— Когда? — встрепенулась Эмили и добавила со значением:

— Уверена, уж он-то не стал сначала вести беседы со всем человечеством.

Впервые за несколько часов Пола рассмеялась:

— Ты абсолютно права, дорогая. И он позвонил почти сразу же после нашего разговора с Джимом.

— Ну, скорее расскажи все, о чем говорил Уинстон, и не упускай ни единого слова. Пола ласково поглядела на кузину:

— Уинстон испытал настоящее потрясение, когда я сообщила ему о смерти Мин, и он очень обеспокоен насчет Салли. «Держите мою сестру как можно дальше от Клонлуглина», — повторил он несколько раз. Я его, конечно, успокоила, и он с облегчением узнал, что я твердо с ней поговорила. Уинстон задал много толковых вопросов, и я смогла ответить на них. Еще он сказал, что я все сделала правильно и что наши с тобой действия тоже абсолютно верны. Он рад, что ты сегодня ночуешь у меня.

— Он собирается лететь домой?

— Нет, если только дела в Клонлуглине не примут дурной оборот. Он напомнил мне, что всех нас в одном и том же гарнизоне муштровал один и тот же генерал, уверил, что не может сделать ничего такого, чего не в силах сделать мы с тобой, и, следовательно, намеревается продолжать вести свои дела как ни в чем не бывало.

— Он прав, конечно, — заметила Эмили и, немного замявшись, спросила:

— А он как-нибудь прокомментировал вашу ссору — то, как Джим вел себя по отношению к тебе?

— Только мимоходом. Я не хотела раздувать историю, но, боюсь, Уинстон принял все слишком близко к сердцу и здорово разозлился на Джима. Еще он обозвал Феллоуза дураком и добавил, что тот не так уж крепко сидит в своем кресле. Потом выразил удивление, почему Джим не поговорил со мной, прежде чем перезвонить Феллоузу. — Пола передернула плечами. — Я ответила, что сама не имею понятия. В любом случае он собирается побеседовать с Джимом о Феллоузе. Еще, конечно, он спросил о тебе и передал привет.

— Как жалко, что я пропустила его звонок. Мне так хотелось с ним поболтать, — с оттенком горечи сказала Эмили.

— Что за проблема! Звони ему в любое время после полуночи по нашему времени, — немедленно предложила Пола. — Сегодня вечером Уинстон никуда не уйдет.

— Не сомневаюсь. Я звякну ему чуть позже. — Эмили встала, выскользнула из жакета и повесила его на спинку стула. — А твой отец? Он связался с Филипом?

— Да, около часа назад, через несколько минут после твоего отъезда. В Дануне было время завтрака.

Бабушка уже не спала — пила чай с гренками вместе с Филипом. Она все знает. Папа с ней тоже поговорил. — Пола испытующе посмотрела на Эмили. — Хочешь поспорить, что с минуты на минуту она нам позвонит?

Эмили рассмеялась:

— А что тут спорить? Я и не сомневаюсь, что бабушка позвонит сюда сразу же, как только придумает пару-другую въедливых вопросов, которые застанут нас врасплох.