Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Мужчины в ее жизни

ModernLib.Net / Любовь и эротика / Брэдфорд Барбара Тейлор / Мужчины в ее жизни - Чтение (стр. 13)
Автор: Брэдфорд Барбара Тейлор
Жанр: Любовь и эротика

 

 


— А теперь я, пожалуй, вас покину. Воркуйте тут без меня. Не делай ничего такого, чего не стал бы делать я, дед.

— Ну, значит, у меня развязаны руки, — отозвался с широкой ухмылкой тот.

— Абсолютно, — весело подтвердил Шейн. Он склонился над креслом и ласково поцеловал деда, дотронулся до его плеча. — Ну, давай. Забегу завтра.

— Да уж, пожалуйста, дружок, сделай милость. Желаю приятно провести время.

Шейн повернулся к Эмме, невольно отметив, как она еще хороша, несмотря на возраст. Он поцеловал ее и сказал:

— Присмотрите тут без меня за моим старым воякой. Я знаю, что он твердый орешек, но ведь вам много лет удавалось держать его в узде.

Эмма с любовью посмотрела на Шейна:

— Обязательно.

— Хм-м. Думаешь, я не держал в узде ее? Еще как! Их смех доносился до Шейна, пока он шел к дверям. Выходя из комнаты, он обернулся и увидел, что они вновь увлеченно болтают, с головой уйдя в мир их общих воспоминаний. Молодой человек аккуратно прикрыл за собой дверь.

Блэки бросил взгляд ему вослед, наклонился вперед и заговорщически прошептал:

— Как ты думаешь, Эмма, Шейн по-прежнему ведет рассеянный образ жизни и гоняется за легкими женщинами?

— Нет, — уверила его Эмма. — Я не сомневаюсь, что у него нет времени на пустяки. Он слишком много работает.

— Все женятся, а он все еще один. А ему уже двадцать восемь, — пожаловался Блэки непривычным для него ворчливым голосом. — Я надеялся, что он устроит свою жизнь раньше, чем я умру, но что-то не похоже. Видно, никогда мне не качать на коленях его детей.

Эмма укоризненно посмотрела на него и тихо усмехнулась:

— Почему же «никогда», дурачок? Что с тобой сегодня? Не ты ли мне всегда твердил, что собираешься дожить до девяноста лет?

— Эх, милая, у меня что-то возникли сомнения. Эмма сделала вид, что не услышала его слов, и поспешно продолжала:

— Шейн обязательно устроит свою жизнь, но только тогда, когда созреет для этого шага.

— Да, пожалуй. — Блэки медленно покачал своей огромной седой головой старого льва. Его лицо приобрело выражение беспомощности. — Нынешнее поколение — ну, не знаю, Эмма, порой они ставят меня в тупик. Они, по-моему, сами создают себе проблемы.

Эмма замерла, неотрывно глядя на него. Говорил он вообще или имел в виду кого-то в частности? Неужели он догадался о чувствах Шейна к Поле?

— А разве мы были другими? Наше поколение ничуть не лучше, дорогой мой Блэки. Подумай — и тебе придется со мной согласиться, сам знаешь. — Эмма улыбнулась, и веселые искорки зажглись в ее мудрых зеленых глазах. — Кто создавал себе большие проблемы, чем я, в определенные периоды моей жизни?

Ему не удалось сдержать смех.

— Что верно, то верно. А я-то — все болтаю про Шейна и не спросил, как дела у Полы. С ней все в порядке?

— Похоже, сейчас у нее, бедняжки, забот по горло. Однако, кажется, Джим пошел на поправку. Искренне надеюсь на это — ради блага их обоих. Пола до смерти перепугалась за него, и я тоже.

— Я как раз собирался спросить насчет Джима. — Блэки как-то странно посмотрел на нее и немного замешкался. — Как долго ему еще находиться в сумасшедшем доме?

— В психиатрической клинике, — поправила Эмма. — Месяца полтора.

— Как долго! Боже, Эмма, какое тяжелое испытание для Полы. — Он потер рукой подбородок и устремил на нее пронизывающий взгляд. — Но он ведь поправится?

— Ну, конечно! — ответила Эмма как можно увереннее, но в ее душе тоже шевелились сомнения.

Затем Эмма улыбнулась одной из своих самых чарующих улыбок и сменила тему:

— Мы решили, что нам не стоит больше пускаться в путешествия, но не хотел бы ты погостить в моем доме на юге Франции? Нынешним летом, Блэки, может, в середине июня, после свадьбы Эмили и до бракосочетания Александра в июле. Что скажешь?

— Звучит заманчиво. Моим старым косточкам может пойти на пользу немного солнечного тепла. Подобно тебе, в последнюю пару недель я ощущал холод северного ветра. Честно говоря, мне даже показалось, что я заболеваю.

— Ты плохо себя чувствуешь? — с тревогой в голосе спросила Эмма.

— Да нет, хорошо. Не суетись вокруг меня, дорогая, ты же знаешь, я этого терпеть не могу. — Его широкий кельтский рот дрогнул в доброй улыбке. — Ничего не поделаешь, мы оба уже не дети. Мы очень, очень стары. — Он фыркнул от смеха, глядя на нее удивленными и в то же время ехидными глазами. — Две старые клячи, вот мы кто, Эмма.

— Говори только о себе, — отрезала она, но и ее лицо лучилось добротой.

Их беседу прервало появление миссис Пэджетт, экономки, которая объявила, что обед подан.

По дороге из библиотеки в изящную овальную прихожую Эмма, подобно Шейну, отметила, что сегодня из походки Блэки исчезла привычная легкость. Ей пришлось замедлить ход, чтобы он не отставал, и ее по-настоящему охватила тревога.

Во время обеда она заметила, что он не столько ест, сколько ковыряет в тарелке. Похоже, он потерял аппетит и, что уж совсем на него не похоже, едва пригубил из своего стакана красного вина. Но она промолчала, решив про себя взять инициативу в собственные руки. Завтра она позвонит доктору Хэдли и попросит его приехать и тщательно осмотреть Блэки.

Некоторое время Блэки еще распространялся о Больших национальных скачках, и Эмма не перебивала его, зная, как важна для него одержанная победа. Но вдруг он резко сменил тему разговора, заметив:

— Мне всегда казалось странным, почему Шейн никогда не интересовался никем из твоих девочек, Эмма. Когда они росли, я одно время думал, что в один прекрасный день они с Полой поженятся…

Эмма затаила дыхание. Был миг, когда она едва не поделилась с ним своими сомнениями, но потом передумала. Если он узнает о любви Шейна к ее внучке, он только расстроится. Тем более что Пола, судя по всему, не отвечает на его чувства. Блэки не перенесет мысли о несчастье Шейна.

Она потрепала его лежащую на столе руку.

— Похоже, из-за того, что они всю жизнь рядом, они стали относиться друг к другу, как брат и сестра.

— Да, вероятно. Но как было бы здорово, если бы они поженились, верно, дорогая?

— О да, Блэки. Просто чудесно.

После обеда миссис Пэджетт напомнила Блэки, что у нее сегодня свободный вечер, и попрощалась. Медленным шагом Блэки и Эмма пересекли прихожую и вернулись в библиотеку. Эмма налила ему коньяк, а себе — ликер.

Некоторое время они молча пили, каждый уйдя в свои мысли, но, как всегда, ощущая близость друг друга. Затем Блэки сказал:

— Не поставить ли нам какую-нибудь пластинку? Давай послушаем старые мелодии, которые мы так когда-то любили.

— Отличная мысль. — Эмма встала, подошла к маленькому шкафчику, внутри которого стоял стереопроигрыватель, и перебрала стопку пластинок. — Боже, я и не знала, что ты до сих пор ее хранишь… Старые ирландские баллады в исполнении Джона Маккормака, что я подарила тебе давным-давно. Поставить?

— Почему бы и нет? — Когда она вернулась на место, Блэки слабо улыбнулся ей, а затем похвалился:

— У меня ведь до сих пор еще хороший голос. Если хочешь, я подпою.

— Мне всегда нравился твой сочный баритон. Заиграла музыка, и Блэки, как обещал, иногда подхватывал старые мелодии, но голос его прерывался и дрожал, и в основном он только мурлыкал себе под нос.

Когда пластинка подошла к концу, Эмма заметила:

— Эти песни вызывают столько воспоминаний… особенно «Денни бой». Никогда не забуду тот вечер, когда я искала тебя, убежав из Фарли-холла. И нашла в кабачке «Грязная утка». Ты пел именно ее, причем так старательно, словно от этого пения зависела твоя жизнь. О, Блэки, ты выглядел так замечательно, стоя около пианино, — настоящий артист. Погорелого театра.

Он улыбнулся.

Эмма остановила на нем ласковый взгляд, отметив про себя и его волнистые волосы, по-прежнему густые, но белые как снег, и лицо, словно высеченное из камня, помеченное печатью возраста, и вдруг она увидела его таким, каким он был в молодости в тот вечер в кабачке. Блестящие черные кудри, буйными волнами обрамляющие загорелое лицо, искрящиеся черные глаза, белые зубы, сверкающие меж розовых губ, — вся его породистая красота, еще больше подчеркнутая светом горящих газовых ламп.

Эмма подалась вперед и спросила:

— Ты помнишь тот особенный вечер, Блэки?

— Как же я мог его забыть? Мы с тобой перешли в бар, и ты пила лимонад. А я — горький эль. Ты так очаровательно выглядела… тогда ты призналась мне, что беременна… а я предложил тебе выйти за меня замуж. Возможно, тебе следовало согласиться.

— Да, возможно. Но я не хотела осложнять тебе жизнь… — Эмма не закончила фразы и отпила из бокала.

Блэки поудобнее устроился в кресле. Слабая улыбка заиграла на его губах. Затем он кивнул головой и сказал:

— Сегодня ты так хороша, Эмма. Ты самая прелестная девушка во всем графстве.

— Ты пристрастен, — прошептала она с доброй улыбкой, глядя на него так же ласково, как и он на нее.

Блэки расправил плечи, пристально посмотрел на нее в полумраке комнаты.

— Я никогда не смогу выразить словами, что значила для меня наша поездка. Те восемь месяцев вознаградили меня за все плохое, что случилось со мной на протяжении всей моей жизни, — за боль, за разбитое сердце, за горечь. И я очень благодарен тебе, дорогая.

— Какие замечательные слова ты сейчас сказал, Блэки. Но на самом деле мне следует благодарить тебя за то, что ты реализовал свой План с большой буквы.

— То был хороший план… — Блэки вдруг замолчал. Его лицо исказила гримаса боли. Эмма моментально вскочила на ноги и склонилась над ним.

— Что случилось? Ты болен? Он покачал головой:

— Нет, ничего… Просто что-то с желудком.

— Я сейчас позвоню доктору, а потом отведу тебя наверх и уложу в постель. — Эмма повернулась и шагнула к столику у окна.

— Нет-нет. — Он попытался остановить ее, но его рука бессильно упала. — Я не смогу подняться, Эмма.

— Сможешь, — настаивала она. — Я тебе помогу. Блэки медленно, очень медленно покачал головой.

— Сейчас я уж точно позвоню доктору Хэдли, — решительно объявила Эмма.

— Сядь рядом со мной. Пожалуйста, — попросил он. — Всего лишь на пару минут.

Эмма пододвинула к нему поближе пуфик, уселась, взяла его руки в свои и заглянула ему в лицо.

— Что ты хочешь сказать, Блэки?

Он сжал ее пальцы, улыбнулся. Вдруг его глаза широко распахнулись.

— Всю мою жизнь, — хрипло прошептал он, — я знал тебя всю мою жизнь. Мы прошли через столько испытаний вместе…

— Да, — подтвердила она. — Верно, я и не знаю, что бы я без тебя делала.

Он глубоко и тяжело вздохнул:

— Мне очень грустно оставлять тебя одну. Очень грустно, любимая.

Эмма не могла произнести ни слова. Слезы подступили к ее глазам, покатились по ее морщинистым щекам, закапали на белый шелковый воротник ее платья, на изумрудную брошь и на их переплетенные руки.

Глаза Блэки вновь широко открылись, и он еще внимательнее посмотрел на нее, словно пытаясь запечатлеть в памяти ее лицо. А потом сказал удивительно ясным голосом:

— Я всегда любил тебя, дорогая.

— И я всегда любила тебя, Блэки.

Мимолетная улыбка скользнула по его бледным губам. Его веки дрогнули, опустились и застыли. Голова его склонилась набок. Рука его вдруг ослабла в ее руке.

— Блэки, — сказала Эмма. — Блэки!

Ответом ей была тишина.

Эмма не выпускала из крепко сжатых ладоней его руки, закрыв глаза. Слезы ручьями катились из-под ее старых век. Она склонила голову на их сплетенные руки, омытые ее слезами.

— Прощай, мой самый лучший друг, прощай, — наконец выговорила она. И долго еще продолжала тихо плакать, не в силах остановить поток слез. Сердце ее, переполненное любовью к нему, разрывалось от боли.

Однако в конце концов Эмма подняла голову, опустила его руку и с усилием встала на ноги. Склонившись над ним, она ласково отвела со лба его белоснежные волосы и поцеловала в остывающие губы.

«Какой он холодный», — подумала она.

Неуверенными медленными шагами Эмма побрела к его креслу около окна, где он так часто сидел и смотрел в сад, взяла маленький шерстяной плед, клетчатый, как форма сифордских горцев, и укутала ему ноги и грудь.

Затем так же медленно вернулась к столу, взяла телефонную трубку и дрожащими руками набрала номер Бек-хауса. Ей ответил Шейн.

При звуке его звонкого и ясного голоса слезы еще сильнее хлынули у нее из глаз.

— Блэки… — с трудом выговорила Эмма— Он умер… Пожалуйста, Шейн, приезжай.

Меньше чем через час прибыл Шейн, а с ним Пола, Эмили и Уинстон.

Они нашли Эмму рядом с Блэки. Она сидела на пуфе, склонив седую голову и положив руку ему на колено. Эмма не повернулась и даже не пошевелилась. Она просто сидела и смотрела в огонь.

Шейн поспешил к ней, легонько прикоснулся к ее плечу и наклонился.

— Я здесь, тетя Эмма, — произнес он с нежностью.

Она не ответила.

Шейн взял ее за руки и медленно приподнял.

Наконец Эмма повернула голову, заглянула ему в лицо и зарыдала. Шейн обнял се и начал успокаивать.

— Я уже тоскую без него, а ведь он умер только что, — всхлипнула Эмма. — Как мне теперь жить без Блэки?

— Тише, тетя Эмма, тише, — бормотал Шейн. Он отвел ее к дивану, сделав глазами знак Поле, которая стояла в дверях, бледная и дрожащая. Она подошла и села рядом со своей бабушкой. Эмили присоединилась к ним, и обе внучки принялись утешать Эмму.

Шейн приблизился к Блэки. В горле у него стоял ком. Слезы текли по щекам. Он заглянул в лицо деда и увидел, каким спокойным оно стало в смерти, а потом наклонился и поцеловал морщинистую щеку.

— Прощай, дедушка, — произнес он тихо и печально. — Пусть земля тебе будет пухом.

Глава 17

— Через два дня твой день рождения, бабушка, и я думала, может, нам устроить… — осторожно начала Пола.

— Дорогая, — мягко, но с гримасой неудовольствия прервала ее Эмма. — Не поднимай эту тему. Блэки умер всего пару недель назад, и я вовсе не в настроении праздновать.

— Знаю, я и не предлагаю большой вечеринки. Просто скромный обед здесь, в Пеннистоун-Ройял. Будем только мы с Эмили, Уинстон и мои родители. Нам казалось, что тебя это немножко взбодрит.

— Взбодрит, — медленно повторила Эмма, а затем похлопала Полу по руке. — Не думаю, чтобы меня сейчас хоть что-то могло взбодрить. Но полагаю, все равно надо ползти по жизни дальше. Пожалуйста, не приглашай больше никого. Я не очень-то хочу сейчас кого-либо видеть. Люди утомляют меня.

— Обещаю — не приглашу ни единой души, — поклялась Пола, довольная, что ее предложение прошло.

— И никаких подарков. Мне они не нужны. На мой взгляд, дожив до восьмидесяти одного года, приличнее выслушивать соболезнования, чем получать подарки и прыгать от восторга.

— Не беспокойся, бабушка, мы организуем все очень скромно и буднично. И тебе пойдет на пользу, если мама с папой поживут здесь несколько дней.

— Да, — пробормотала Эмма. Она опустила взор на альбом, лежавший у нее на коленях. Только что, перед самым приходом Полы, она рассматривала его. С отсутствующим видом Эмма посмотрела старые фотографии, и ее мысли на несколько секунд унеслись в прошлое. Затем она подняла голову и пододвинула альбом к Поле. — Посмотри-ка на нас — Блэки, Лауру и меня. Мы стоим перед моим новым магазином в Армли. Вот я — в берете.

— Да, я узнала тебя. — Пола множество раз видела альбом и знала все его страницы наизусть, но, желая поднять настроение бабушке, предложила:

— Давай посмотрим еще, и ты расскажешь мне что-нибудь интересное о первых шагах твоей карьеры. Ты знаешь, как я люблю твои истории.

Эмма кивнула и сразу же заговорила, внезапно загоревшись. Две женщины, старая и молодая, сидели бок о бок в верхней гостиной, перебирая страницы жизни Эммы Харт.

Неожиданно Эмма замолчала, пристально взглянула на Полу и спросила:

— Как ты думаешь, сколько я еще проживу? Пола в растерянности смотрела на нее, не зная, что ответить, и внезапно в душу к ней заползла тревога. Затем она откашлялась и твердо произнесла:

— Очень долго, дорогая моя.

— Ты большая оптимистка, — бросила Эмма и отвернулась, глядя в никуда с отрешенным выражением лица.

— Ты в прекрасной форме для своего возраста — просто на удивление, — и у тебя сохранилась прекрасная память, — воскликнула Пола. — У тебя впереди еще много дет, если ты не перестанешь заботиться о себе.

Мудрые старые глаза Эммы внимательно посмотрели на взволнованное лицо внучки, и губы ее растянулись в медленной улыбке.

— Да-да, ты совершенно права. Не знаю, что на меня сегодня нашло — какие-то нездоровые мысли. Смерть Блэки стала для меня очень тяжелым ударом, но, наверное, мне все равно надо думать о хорошем. — Старая леди хихикнула. — Пусть я стара и несколько поизносилась, но все равно не хочу покидать этот мир.

— Вот и правильно, бабушка.

Эмма ничего не ответила. Она встала и подошла к окну. Ее взору предстал сад и нарциссы, качающиеся на ветру. «Какой прекрасный день, — подумала она. — Еще один чудесный весенний день… точно такой же, как день похорон Блэки. Как бесконечна вечно обновляющаяся земля. Да, в смерти всегда заключена жизнь». Еще раз вздохнув, Эмма вернулась к камину и уселась в кресло у огня.

— Как славно, что ты пришла меня навестить, Пола, дорогая. Но сейчас я хотела бы ненадолго остаться одна, отдохнуть перед обедом.

Пола наклонилась и поцеловала ее в щеку. Сердце ее разрывалось от любви к Эмме.

— Хорошо, бабушка, завтра я забегу вместе с детьми.

— Очень мило, — отозвалась Эмма и, после того как ее внучка вышла из комнаты, поудобнее устроилась в кресле и задумалась. «Молодые не могут понять, — подумала она. — Пола очень старается, но и она не знает, что такое остаться единственной из всех своих современников. Все они ухе покинули наш мир, умерли и похоронены. Мои лучшие друзья, те, кого я любила. Даже врагов не осталось, чтобы будоражить мою кровь и будить во мне жажду схватки. Я так одинока без Блэки. Мы поддерживали друг друга все эти годы — он и я. Вместе встречали мы наш закат. У нас было столько общих воспоминаний, мы столько пережили вдвоем, столько дали друг другу любви и дружбы. Всю свою жизнь я шла рука об руку со своим милым ирландцем. Я не ожидала, что он уйдет вот так. Я знала, что он стар, как стара и я сама, но он казался, подобно мне, таким же сильным и непобедимым. Забавно, но мне всегда казалось, что я умру первой. Что мне делать? Как жить без него?»

Чувство горечи и ощущение огромной потери вновь овладели Эммой, как уже не раз случалось за две недели, прошедшие со дня внезапной смерти Блэки. Слезы подступили к ее глазам, и она подавила рыдание, поднеся руку к дрожащим губам. «Как не хватает мне Блэки. Как пусто без него. Мне следовало бы рассказать ему о Шейне и о его любви к Поле. Я не хотела огорчать Блэки. Он очень переживал бы. Но теперь я жалею, что смолчала».

Эмма обтерла ладонью влажные щеки и откинулась в кресле. Невыносимое чувство одиночества переполнило ее. Эмма снова закрыла глаза и спустя несколько минут задремала, а затем и погрузилась в сладкий сон.

Расставшись с бабушкой, Пола спустилась вниз в поисках Эмили. Она ее обнаружила в библиотеке, и теперь они сидели рядом и говорили об Эмме.

— Она, конечно, хорохорится, — заметила Пола, — но в глубине души невыносимо страдает. Эмили озабоченно нахмурила лоб:

— Я согласна с тобой. Она чувствует себя абсолютно потерянной без Блэки. Думаю, жизненная энергия покинула ее. Честно говоря, недавно я даже пожалела, что мы не нашли ничего против Джонатана. По крайней мере, тогда в ней пробудился бы интерес к жизни, она разозлилась бы, и от ее отрешенности не осталось бы и следа.

— Перед смертью Блэки ее так занимали планы твоей свадьбы, — заметила Пола. — Ты не могла бы снова заинтересовать ее?

— Не думай, что я не пыталась.

— Знаешь, остается только один способ, — с энтузиазмом воскликнула Пола. — Эмма Харт всю жизнь работала как заводная. В бизнесе она находила утешение в дни горестей, волнений и печали. Мы должны убедить ее вернуться… Вновь подставить спину под седло.

Эмили облегченно расправила плечи. Ее лицо просветлело.

— Давно я не слышала ничего умнее! Да и сама бабушка часто говорила, что намерена умереть не в постели, а на работе. Давай так и поступим. — Но тут же ее лицо омрачилось, она прикусила губу и огорченно покачала головкой. — Не уверена, что она согласится. Она может решить, что своим появлением на фирме оттеснит нас… Ты же знаешь, она бывает очень упряма.

— Все равно надо попробовать. Лично я думаю, что это — ее единственное спасение. Если мы не пробудим ее к активности, не заставим работать — она просто зачахнет на наших глазах и умрет.

— Согласна. Можешь на меня рассчитывать. Да, вот еще… — Эмили поколебалась, бросила на Полу осторожный взгляд и наконец выпалила:

— Почему бы тебе не перебраться сюда вместе с Норой и детьми? По крайней мере, до возвращения Джима из больницы.

— Странно — я подумала о том же, когда беседовала с бабушкой несколько минут назад. Ничто так не оживляет атмосферу в доме, как пара малышей. К тому же, возможно, в обществе правнуков Эмма обретет новый интерес к жизни.

— Так когда ты сможешь переехать в Пеннисто-ун-Ройял?

Пола рассмеялась:

— Завтра тебя устроит?

— Великолепно. Если хочешь, я приеду и помогу тебе.

— Спасибо, я буду рада. А в понедельник утром я освобожу бабушкин кабинет в магазине в Лидсе и переберусь в свой старый. Вечером того же дня, на обеде в честь ее дня рождения, мы огласим наше предложение. Я предупрежу моих родителей — может, они смогут добавить пару слов, чтобы убедить ее. — Пола встала. — А теперь мне пора идти. Надо заскочить в больницу. Я обещала Джиму навестить его ближе к вечеру.

Они просили и умоляли, хитрили и шли напролом. Все трюки шли в ход, лишь бы убедить Эмму Харт вернуться к работе.

Но она неизменно и совершенно категорически отказывалась.

В конце концов Пола и Эмили смирились, по крайней мере с виду. Но не упускали случая за едой обронить пару многозначительных фраз и полунамеков. Они постоянно обращались к ней за советами, даже когда на самом деле в них не нуждались. Эмма отлично видела их игру и улыбалась про себя. Ее трогали их любовь и забота, но она не собиралась менять свое решение вести тихую жизнь в Пеннисто-ун-Ройял.

А затем наступило утро в середине мая, когда Эмма проснулась рано и почувствовала, что ее переполняют прежняя энергия, нетерпение и энтузиазм.

Она удивилась и некоторое время лежала в постели, погрузившись в размышления.

— Я с ума сойду от скуки, — объявила она Хильде, когда экономка в восемь часов принесла ей поднос с завтраком.

Та поставила поднос на колени Эмме и сочувственно покачала головой:

— Разумеется, миссис Харт. Всю жизнь вы вели такой активный образ жизни, что нынешнее спокойное существование не для вас. Возможно, вам следует попросить Тилсона отвезти вас сегодня в Лидс. Вы могли бы поесть вместе с мисс Полой или мисс Эмили. Вам пойдет только на пользу, если вы ненадолго выберетесь из четырех стен — я уверена.

— Начну-ка я каждый день ходить в контору. — Эмма с выражением раскаяния покачала головой. — Мне давно уже следовало помогать Эмили планировать ее свадьбу. Я совсем забыла о своих обязанностях. Эгоистичная старуха — вот кто я… Сидела и жалела себя, потому что все мои прежние друзья умерли. — Ее морщинистое лицо вдруг озарилось улыбкой. — Ведь мои внучки тоже мои друзья, верно, Хильда?

— Можете не сомневаться, миссис Харт, — ответила та. — И мисс Эмили с удовольствием примет вашу помощь, ведь ее мать живет в Париже и, похоже, совсем не думает о свадьбе дочери. А у девушки столько забот, да и время уже поджимает. Пятнадцатое июня ведь не за горами, мадам. — Хильда расплылась в улыбке. — А сейчас я пойду вниз и скажу Тилсону, чтобы он подавал машину примерно к половине одиннадцатого. Хорошо?

— Прекрасно, Хильда. Большое спасибо. Без десяти двенадцать Эмма Харт вошла в свой огромный универмаг в Лидсе. Она прекрасно выглядела в сшитом по заказу платье темно-голубого цвета и в пальто того же тона. Молочного цвета жемчуга охватывали ее шею. Бриллианты блестели в ушах. Седые волосы были аккуратно уложены, а макияж безупречен.

Быстрым и решительным шагом, с улыбкой на губах Эмма прошла через отдел косметики на первом этаже. Когда она остановилась, чтобы поздороваться с многочисленными продавцами, она почувствовала, что тронута почти до слез тем теплым приемом, который ей оказали они все.

Эмма Поднялась на лифте для старших сотрудников и на миг заколебалась перед дверью своего кабинета. Ее мучил вопрос — что скажут Пола и Эгнес. Наконец она повернула ручку двери и вошла.

Пола и Эгнес стояли у стола секретарши, с головой уйдя в разговор. Когда дверь распахнулась, обе женщины автоматически повернули головы. При виде Эммы они онемели. Ее появление явно стало для них полной неожиданностью.

— Ну что ж, — сказала Эмма. — Я вернулась. И надолго. — Она начала смеяться, глядя на изумленные выражения их лиц, и с нарочитым северным акцентом добавила:

— Ну, хватит смотреть на меня, как баран на новые ворота. Скажите же что-нибудь.

Пола радостно улыбнулась.

— Добро пожаловать, бабушка, — произнесла она, идя ей навстречу и взяв ее за руку. — Твой кабинет ждет тебя — уже несколько недель.

В последующие за тем месяцы у Эммы часто возникало ощущение, что время понеслось вскачь, как сорвавшаяся с привязи лошадь. Ежедневно она приезжала в Лидс к одиннадцати и работала до четырех. Вскоре она уже вошла в курс всех событий и с вновь пробудившимся интересом следила за функционированием своей колоссальной деловой империи, хотя всю рутинную работу по управлению ею Эмма полностью передоверила внукам.

Итак, продолжая пристально приглядывать за делами компании, Эмма посвятила почти все свое время подготовке к двум свадьбам своих внуков, намеченным соответственно на июнь и июль. Эмили с огромным облегчением приняла помощь бабушки, точно так же, как и Мэгги Рэйндолс — невеста Александра.

Как-то вечером Уинстон сказал ей:

— Как хорошо, что вы снова вернулись, тетя Эмма, снова встали во главе войска и время от времени щелкаете хлыстом, как раньше в «Гнезде цапли». Что бы мы без вас делали?

— Не сомневаюсь, что справились бы, — как всегда, уверенно отозвалась Эмма, но замечание Уинстона доставило ей удовольствие. Хочется чувствовать себя нужной и полезной, подумала она в тот вечер, укладываясь спать. Она также призналась себе, что предсвадебная суета отвлекла ее от смерти Блэки, облегчила ее горе и чувство одиночества. «Вот что значит полезная деятельность, — пробормотала она себе под нос, натягивая ночную рубашку. — И счастливые события. Все, что нужно любому старику, чтобы почувствовать смысл дальнейшей жизни».

Как-то в воскресенье, примерно через неделю после второй свадьбы, Эмма и Пола вышли погулять по саду Пеннистоун-Ройял. Вдруг Эмма сказала:

— Спасибо, что вытащила меня из депрессии после смерти Блэки. Иначе я не дожила бы до двух таких радостных дней и не увидела бы, как Эмили вышла за Уинстона, а Сэнди женился на Мэгги. — Она задорно подмигнула Поле и добавила:

— Теперь, если повезет, я могу дождаться, когда в самом недалеком будущем в моей семье появится еще парочка новых правнуков.

— Обязательно дождешься, бабушка, — воскликнула Пола, улыбнувшись ей в ответ. — Я сама об этом позабочусь.

Эмма взяла Полу под руку, и они вместе не спеша побрели по аллее рододендронов. Через некоторое время Эмма тихо произнесла:

— Я рада, что Джим вернулся из больницы как раз вовремя, чтобы успеть, по крайней мере, на свадьбу Александра.

— И я тоже, бабушка, — ровным тоном ответила Пола. — И он гораздо лучше себя чувствует. Бедный Джим — он испытал такое глубокое падение, после которого остается только подниматься вверх.

— Да, дорогая, будем надеяться. — После короткого колебания Эмма продолжила:

— Я пыталась поговорить с ним насчет его нервного срыва, чтобы выяснить причину случившегося. Но, боюсь, он не очень откровенен. Я права?

— Да. Похоже, он не может говорить об этом, даже со мной. Я решила, что лучше не давить на него. Уверена, он станет откровеннее попозже. — Пола вздохнула. — У Джима какие-то странности. Доктор Хэдли рассказал мне, что психиатр в больнице тоже оказался в некотором затруднении. Очевидно, он так и не смог добраться до истоков его болезненного состояния.

Пола едва удержалась, чтобы не рассказать Эмме о своем твердом решении поговорить с Джимом о разводе. Но, искоса взглянув на бабушку, она передумала. Зачем тревожить ее? Гораздо лучше сперва самой решить вопрос с мужем.

Глава 18

Жарким днем в конце августа Эмма сидела за столом своего кабинета в универмаге Лидса и проверяла для Полы список проданных товаров. Совершенно неожиданно у нее возникло чувство, что она не одна в комнате. Эмма быстро вскинула голову и посмотрела на открытую дверь, ведущую в кабинет Полы, ожидая увидеть в проеме фигуру внучки.

Полы там не было.

— Так. У меня начинаются галлюцинации, — вслух сказала Эмма и усмехнулась. «А теперь я еще говорю сама с собой, — подумала она. — Надеюсь, я не становлюсь слабоумной. Вот это я уже не перенесу».

Она отложила ручку и с отвращением уставилась на листок с цифрами. Ей совершенно не хотелось работать. Эмма взглянула на часы. Почти пять. Примерно в это время Пола отправлялась в инспекционный обход какого-нибудь этажа универмага. Возможно, сейчас она встречается с Эмили в обувном салоне «Раин — Дельман». Когда Эмили в первой половине дня позвонила ей в офис, она сказала что-то о покупке обуви.

Довольная улыбка тронула уголки губ Эммы, за секунду до этого сжатых самым решительным образом. Сегодня вечером, как обычно по пятницам, они устраивают девичник в Пеннистоун-Ройял. Бабушка, две ее внучки и Мерри О'Нил.

Эмма откинулась на спинку кресла, предвкушая предстоящий вечер, но вдруг зажмурилась от невыносимо яркого света, который неожиданно хлынул в окна.

— Какое яркое солнце, просто ослепительное, — пробормотала она себе под нос, поднялась из-за стола и пересела на диван.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20