Секретарь шагнул вперед, схватив Мелину сзади за руки. Она покорилась без борьбы, что еще больше удивило брата Гэбриэла. Даже когда Хенкок прижал ствол револьвера к ее голове, она продолжала загадочно улыбаться.

– Значит, сейчас я должна совершить самоубийство – таков был ваш план?

– Ты права. – Брат Гэбриэл соскочил со стола и стоял теперь перед ней. – Мне очень жаль, что все должно кончиться именно так, Мелина. – Его пальцы коснулись ее щеки, скользнули по шее и остановились на груди. – Честное слово – жаль…

От его прикосновения в ней поднялась волна отвращения, но она даже не шевельнулась, чтобы не показать ему своей слабости.

– Поверь, ты очень пожалеешь, если прикажешь выстрелить, – сказала она.

– Это еще почему?

– Очень просто приказать своему человеку убить, и совсем другое – выстрелить самому. Особенно в женщину. Да еще глядя ей прямо в глаза…

– Ты хочешь сказать, что я – трус? – Лицо брата Гэбриэла снова потемнело от гнева, но благоразумие одержало верх. – Чтобы очень пожалеть, Мелина, этого будет маловато. Может быть, у тебя на уме еще что-то?

– Ты догадлив, проповедник. Дело в том, что, убив меня, ты убьешь и себя.

– Я не люблю, когда со мной пытаются говорить загадками, Мелина. Может быть, ты все-таки скажешь, в чем дело?

И она сказала ему. Она так и не поняла, что же подействовало на него сильнее – ее слова или ее негромкий едкий смех.

Брат Гэбриэл убрал руку с ее груди и отшатнулся. Маска святого треснула, осыпалась, и теперь уже не брат Гэбриэл, а Элвин Медфорд Конвей смотрел на нее с неприкрытой ненавистью и малодушным страхом.

И именно Элвин Медфорд Конвей, а не брат Гэбриэл сделал Хенкоку знак…

Попасть на территорию поселка оказалось гораздо легче, чем представлялось агенту Тобиасу. Все прошло достаточно мирно, чему он был несказанно рад. В воображении он уже рисовал себе и штурм ворот, и перестрелку с охранниками и сектантами, а именно такого поворота событий ему следовало избегать любой ценой. С некоторых пор ФБР стало очень чувствительно к своей репутации. Хотя бы один убитый, хотя бы один раненый – и на карьере можно ставить крест. Расследование всех обстоятельств заняло бы несколько месяцев, и, даже если бы в конце концов Тобиаса оправдали, вернуться к своей работе он бы вряд ли смог.

Но его значок произвел на молодого охранника у ворот достаточно сильное впечатление. Впрочем, дело, возможно, было вовсе не в значке, а в людях, которые сопровождали агента Тобиаса. Вызывать подкрепление из Альбукерке или Санта-Фе было слишком поздно – даже вертолет не смог бы своевременно доставить в Ламизу спецназ ФБР, а поскольку шериф так и не дал о себе знать, агента сопровождали индейские полицейские из резервации, официально являвшейся частью округа.

Кроме индейских полицейских, с ним были также Лоусон и Харт. Если бы Тобиас знал, что астронавт тоже отправится с ними, он бы оставил его в камере. Но теперь было уже поздно – Харт сразу заявил им, что они просто обязаны взять его с собой, и ни Тобиас, ни Лоусон не смогли его отговорить.

Судорожно сглотнув, охранник спросил:

– Что-нибудь случилось, сэр?

– Возможно, – сухо ответил специальный агент. – Скажи, сынок, ты не пропускал в поселок некую молодую женщину?

– Так точно, сэр, пропускал. Она приехала примерно час назад.

– В таком случае тебе грозят серьезные неприятности. Эта женщина опасна. У нас есть сведения, что она готовит покушение на жизнь брата Гэбриэла. Открой-ка эти ворота, чтобы мы могли…

– Прошу прощения, сэр, но сначала я должен позвонить начальнику смены.

Тобиас милостиво кивнул, и уже через несколько минут к воротам с внутренней стороны ограды с ревом подкатил темный джип, из которого выбрался коренастый, широкоплечий мужчина. Фары джипа светили ему в спину, но даже по очертаниям его фигуры было сразу видно, что новоприбывший насторожен и готов к любым неожиданностям.

– Начальник охраны Бейкер, – представился он, глядя на агента сквозь толстые железные прутья ворот. – Кто вы такие и что вам угодно?

– ФБР, специальный уполномоченный агент Тобиас. – Тобиас снова предъявил свой значок, но на Бейкера он не произвел никакого впечатления. Напротив, теперь он почти не скрывал своей враждебности.

– Так в чем проблема, специальный агент Тобиас? – рявкнул он.

Тобиас повторил свое объяснение, особо подчеркнув, что жизни брата Гэбриэла может угрожать реальная опасность, но начальник охраны был по-прежнему не расположен пускать чужаков на территорию поселка.

– Мы знаем, что эта женщина находится здесь, – сказал он. – Мои люди держат ситуацию под контролем.

– Послушайте, Бейкер, – вкрадчиво сказал Тобиас, – мне совершенно наплевать, чем вы тут занимаетесь – танцуете со змеями или откусываете головы живым цыплятам. Единственная моя задача – это сохранить жизнь брату Гэбриэлу. Эта женщина по-настоящему опасна. Если не верите – взгляните хотя бы на него. – Он ткнул пальцем в сторону Харта. – Она чуть не убила его, такого здоровенного громилу, голыми руками, а ведь он считался ее другом.

Бейкер внимательно оглядел разбитое лицо Харта, на котором запеклись струйки крови.

– Ну и что? – спросил он.

– А то, приятель, что если ты не откроешь нам ворота, то уже завтра будешь рассказывать телевизионщикам, как ты не пропустил нас на территорию и тем самым позволил психопатке прикончить твоего босса. Я лично вовсе не поклонник брата Гэбриэла, поэтому в данном случае меня интересует только возможность исполнить свой долг, которая, сегодня по крайней мере, заключается в том, чтобы задержать вооруженную и опасную женщину, угрожающую жизни видного политического деятеля. – Агент Тобиас щелчком поправил выбившийся из рукава манжет сорочки и продолжил: – И чтобы сделать это, приятель, я вовсе не нуждаюсь в твоем разрешении. Я имею полномочия взорвать ворота ко всем чертям – мне просто не хочется тратить время и дожидаться, пока сюда прибудут наши ребята на броневиках и со всем необходимым оборудованием. Выбирай – или ты откроешь ворота, или я обещаю тебе крупные неприятности.

Лоусон был куда менее дипломатичен. Вытащив свой девятимиллиметровый пистолет, он коротко сказал:

– Ну-ка, открой эти гребаные ворота, пока я тебе котелок не прострелил, – заявил он, многозначительно помахивая оружием.

Этого оказалось достаточно: ворота открылись, но уже следующее требование Тобиаса снова повергло Бейкера в ступор.

– Выключить камеры наблюдения? – переспросил он. – Но я не могу сделать этого без разрешения мистера Хенкока.

– А кто такой этот мистер Хенкок? – поинтересовался агент.

– Личный помощник брата Гэбриэла.

– Ага, секретарь… А я-то думал, мистер Хенкок – губернатор штата. Ну и где он сейчас, этот ваш мистер Хенкок?

– В личных апартаментах брата Гэбриэла. Вместе с мисс Ллойд…

Харт выступил вперед.

– Там есть камеры видеонаблюдения? – спросил он.

– Нет. Апартаменты брата Гэбриэла – единственное место в поселке, где использование камер запрещено, – ответил Бейкер.

– Но оттуда можно видеть нас? – уточнил Харт.

– Да. Для этого достаточно только посмотреть на мониторы…

– В таком случае вы должны немедленно выключить камеры, чтобы не спровоцировать мисс Ллойд на необдуманные действия. Она не должна нас видеть, – властно распорядился Харт, удачно поддержав игру Тобиаса.

Бейкер пожал плечами и, включив свою переносную рацию, приказал выключить следящие камеры. Потом он повернулся к своему джипу, знаком предложив им следовать за собой.

– Я ему не доверяю, – шепнул Лоусон Тобиасу. – Так что я, пожалуй, поеду с ним.

Через три минуты, по-прежнему в сопровождении Бейкера, они уже входили в мраморный вестибюль Храма. При виде множества вооруженных охранников агент Тобиас почувствовал себя неуютно. Казалось, ничто не в силах предотвратить катастрофу.

– На каком этаже находятся апартаменты брата Гэбриэла? – спросил он.

Бейкер промедлил с ответом, и Лоусон чувствительно ткнул его кулаком в спину.

– Ты никак оглох?

– На третьем, – сквозь зубы процедил начальник охраны. – Я покажу.

– Нет, вы останетесь здесь. – По сигналу Тобиаса один из индейских копов отобрал у Бейкера оружие и переносную рацию. Начальнику охраны это очень не понравилось, но Тобиас пригрозил надеть на него наручники, если он не успокоится и не заткнется. – Это для вашей же собственной безопасности, – пояснил он с любезной улыбкой.

Разумеется, это была чушь собачья, и Бейкер отлично это понимал, однако ему хватило ума не бросаться на агента ФБР, находящегося при исполнении служебных обязанностей. Казалось, он присмирел, но, не доверяя ему, Тобиас все же оставил в коридоре трех своих людей, которым приказал следить за действиями Бейкера и охраны.

– Вы тоже останетесь, – сказал он Харту, когда тот попытался втиснуться в переполненный лифт. – За Бейкером нужно приглядывать..

– Черта с два, начальник, – отозвался астронавт.

– Я беспокоюсь о вашей же шкуре, Харт.

– Это моя шкура, мне за нее и отвечать.

– Только не сегодня. Мне вовсе не хочется, чтобы национального героя подстрелили во время моей операции. А теперь будьте добры – не задерживайте лифт.

Харт попятился из кабины. При этом он посмотрел на индейских полицейских, и они – один за другим – тоже вышли из кабины и встали за его спиной.

Тобиас понял, что проиграл. Сейчас он как никогда нуждался в силовой поддержке, а индейские полицейские были его единственным резервом. Агент Тобиас знал, каким образом брат Гэбриэл приобрел участок земли для своего поселка, и его очень удивило, что начальник индейской полиции с видимой неохотой выделил ему людей. Он жаловался на некомплект личного состава, уверял, что несколько его сотрудников как раз выехали на место происшествия и что у него нет ни одного, буквально ни одного лишнего человека. Все это могло быть чистой правдой, но Тобиас не особенно доверял начальнику полиции резервации. Он знал, что индейцы недолюбливают федеральных агентов, и уповал на то, что на чернокожего федерального агента индейцы будут реагировать не так остро.

Но он ошибся. Если бы не Харт, он бы скорее всего не получил вообще ни одного человека. Харту же достаточно было попросить начальника полиции сделать ему личное одолжение, и уже через пять минут во дворе собралось десять человек полицейских – целое отделение во главе с капралом.

Кроме организаторских, Харт проявил и способности прирожденного лидера, которым Тобиасу оставалось только завидовать. Несмотря на наличие капрала, именно Харт руководил индейскими полицейскими, зачастую обходясь одним взглядом, одним жестом, и Тобиасу было совершенно ясно, что астронавт пользуется у них непререкаемым авторитетом.

– Мы можем подняться и по лестнице, – упрямо заметил Харт.

– Черт с вами, Харт, садитесь в кабину, – кивнул Тобиас. По пути наверх индейцы проверили оружие. Когда дверцы лифта открылись, группа вышла в коридор и бесшумно двинулась по коридору – туда, где виднелись высокие, как ворота, двойные двери. Из-за одной из них внезапно донеслось:

– …Дело в том, что, убив меня, ты убьешь и себя. Потом послышался голос брата Гэбриэла:

– Я не люблю, когда со мной пытаются говорить загадками, Мелина. Может быть, ты все-таки скажешь, в чем дело?

– Скажу, так и быть. Если ты убьешь меня, вместе со мной умрет и твой ребенок.

Для Кристофера Харта этого вполне хватило. Оттолкнув Тобиаса, он рывком распахнул дверь и ринулся внутрь. За ним, держа оружие наготове, в приемную ворвались индейские полицейские. Мгновенно оценив ситуацию, агент Тобиас рявкнул:

– Брось оружие и отпусти ее!

Индейские полицейские уже рассыпались по сторонам и, встав полукругом, приготовились открыть огонь. Двое из них взяли на мушку брата Гэбриэла, остальные целились в высокого мужчину с револьвером, который, очевидно, и был Хенкоком.

Харт был безоружен, но, когда он шагнул к Хенкоку и приказал бросить револьвер, его голос прозвучал достаточно грозно.

– Только попробуй причинить ей вред, и я убью тебя, – проговорил он спокойно, и Тобиас понял: за Хартом не задержится.

– Позвольте, я разберусь с этим, – сказал он спокойно, но Харт его словно не слышал.

– Джиллиан, с тобой все в порядке? – спросил он.

– Джиллиан?! – удивленно воскликнул брат Гэбриэл, на которого Тобиас в первые секунды не обратил внимания.

– Отпусти ее! – приказал агент Хенкоку, который продолжал прижимать оружие к виску молодой женщины.

Снова заговорил брат Гэбриэл. Учитывая только что пережитое им потрясение, его голос звучал на удивление спокойно.

– Я думаю, мистер Хенкок, вы можете отпустить ее, – сказал он. – Я сомневаюсь, что она станет стрелять в меня в присутствии стольких свидетелей. Вы, джентльмены, прибыли удивительно своевременно!

Лицо Хенкока выразило некоторое сомнение, но потом, по знаку брата Гэбриэла, он бросил револьвер на пол. Ближайший к нему полицейский тут же отшвырнул оружие ногой в сторону, чтобы Хенкок не смог до него дотянуться.

Кристофер Харт шагнул вперед. Джиллиан Ллойд бросилась к нему. На мгновение оба замерли, потом Харт прижал Джиллиан к своей груди, словно заслоняя собой от любых опасностей. Взгляд, которым они при этом обменялись, был таким выразительным, что тронул даже такого закоренелого холостяка, какТобиас.

Потом она оторвала взгляд от Харта и повернулась к проповеднику:

– Да, я – Джиллиан Ллойд.

– Ты лжешь!

– С того дня, когда я прошла через искусственное оплодотворение, прошла неделя. Если я беременна, простой анализ крови это покажет.

– Да, это Джиллиан, – подтвердил Тобиас. – Уж мне-то вы можете поверить! Я своими глазами читал протокол посмертного вскрытия Джил… тела. Именно читал, а не просматривал. В заключении написано, что в теле отсутствовали матка и яичники.

– Я-то это проглядел, – признался Лоусон. – Мелина Ллойд подверглась гистерэктомии, а мне было невдомек…

– Он знает, – сказала Джиллиан. – Хенкок раскопал это, когда проверял прошлое Мелины. Каким-то образом этот подонок сумел получить доступ к ее медицинской карте.

Брат Гэбриэл приятно улыбнулся:

– Какой сюрприз! Значит, ты – Джиллиан? Рад познакомиться, мисс Ллойд.

– Иди к черту! – Повернувшись к Харту, она сказала: – Если бы Лонгтри зарядил барабан полностью, я была бы уже мертва. Этот… Хенкок нажал на курок, но в первой каморе не было патрона. К счастью…

Подняв руки со сжатыми кулаками, Харт двинулся было к Хенкоку, но Тобиас резко окликнул его, и астронавт остановился. Впрочем, удержал его от решительных действий не окрик агента, а рука Джиллиан, сжавшая его локоть.

Поглядев на брата Гэбриэла, Тобиас с удивлением увидел, что проповедник улыбается.

– Нас не представили, – сказал он. – Вы, очевидно, агент Тобиас?

– Да.

– Насколько я помню, наша встреча назначена на завтра. Что заставило вас приехать сегодня?

– У нас была уважительная причина или, точнее, предлог. Я обязан был спасти вашу жизнь.

– Предлог?

– Именно, – вмешался Лоусон. – Кроме всего прочего, я хотел бы допросить вас в связи с убийствами Мелины Ллойд, Линды Крофт и Джема Хеннингса.

Брат Гэбриэл повернулся к нему.

– А вы, должно быть, детектив Лоусон? – Он внимательно оглядел изрядно помятый, видавший виды костюм детектива. – Я кое-что о вас слышал, как видите… Но я понятия не имею, почему вам вздумалось допрашивать именно меня. Я даже не был в Далласе, когда все это произошло.

Лоусон издал нечленораздельный рык, но брат Гэбриэл отвернулся от детектива и в упор посмотрел на Тобиаса.

– Мисс Ллойд – мисс Джиллиан Ллойд, как я случайно узнал, – обманом проникла сюда с намерением отомстить мне за смерть сестры. Она даже угрожала мне оружием.

– Он лжет! – негромко сказала Джиллиан.

– Она наставила на меня этот револьвер, – невозмутимо продолжал брат Гэбриэл, – и если бы не своевременное вмешательство моего секретаря, я бы, возможно, не имел чести сейчас разговаривать с вами. К счастью, мистеру Хенкоку удалось обезоружить мисс Ллойд… И как раз в этот момент ворвались вы.

– Когда час назад я приехала сюда, с территории поселка выехало три автобуса с детьми, – сказала Джиллиан. – Я уверена, что среди них находится и сын Андерсонов.

– В этих автобусах размещена наша передвижная телевизионная студия, – мягко возразил брат Гэбриэл. – Видеосъемочное и передающее оборудование. На завтра у нас запланированы съемки в одном отдаленном приходе.

– Здесь где-то есть общая спальня, в которой полным-полно детей, – сказала Джиллиан.

Брат Гэбриэл рассмеялся.

– Конечно, есть! Это дети мужчин и женщин, которые живут и работают в Храме. Вы сами видите – мисс Ллойд выдумала какую-то глупую историю и сама же в нее поверила. Очевидно, смерть сестры-близнеца повлияла на ее рассу…

– Почему ваш секретарь держал оружие у виска мисс Ллойд? Это было действительно необходимо?

– Увы, да. Так, во всяком случае, решил мистер Хенкок. Мисс Ллойд никак не желала успокаиваться. Она – как и этот ваш далласский детектив – почему-то вбила себе в голову, будто я могу иметь какое-то отношение к гибели ее сестры. Мистер Хенкок просто удерживал ее, пока я собирался вызвать нашего шерифа.

– Меня не надо вызывать – я здесь!

При звуке этого голоса все глаза повернулись в сторону человека в светло-бежевой форме, который выступил из-за тяжелых бархатных портьер. В руках он держал револьвер полицейского образца, который был направлен на брата Гэбриэла.

– Вы думали, – добавил шериф, – вам поверят скорее, чем леди. Но я могу рассказать этим господам все, что они желают знать.

– Мистер Ритчи! Вот, значит, где вы были!

– Там, где вы меньше всего ожидали, – насмешливо сказал шериф. – Если перефразировать ваши собственные слова…

– Но… как вам это удалось? – В голосе брата Гэбриэла впервые прозвучали неуверенные интонации.

– Я вошел, когда и вы, и Хенкок вышли. А ваши горе-телохранители, которые вернулись вместе с вами, даже не догадались заглянуть за занавески.

Брат Гэбриэл бросил быстрый взгляд на секретаря, который с ненавистью смотрел на шерифа.

– Этих растяп нужно немедленно уволить, Хенкок, – сказал он, потом снова повернулся к шерифу и добавил: – Вы можете объяснить, мистер Ритчи, зачем вы спрятались у меня в кабинете?

Ритчи крепче сжал рукоять служебного револьвера, но его руки дрожали – как и его голос.

– Я хочу, чтобы вы сами все рассказали.

– Поосторожнее с револьвером, шериф! – вмешался Тобиас, стараясь вернуть ситуацию под свой контроль. Появление Ритчи явилось для него полной неожиданностью. Впрочем, предусмотреть такой поворот событий не мог бы никто. – Поосторожней, я сказал! – повторил он чуть громче, но шериф его не слышал. Он смотрел только на брата Гэбриэла. В глазах Ритчи дрожали слезы, но он их не замечал.

– Я хочу, чтобы вы назвали имя…

– Какое имя? Чье?!

– Ее зовут не Мэри! – теряя самообладание, выкрикнул шериф. – Ее зовут Олета! И она не была шлюхой, когда попала к вам. Это вы превратили мою маленькую, кудрявую девчурку в потаскуху! Вы говорили, если Олета переедет в Храм, здесь с ней будут обращаться как с принцессой. Вы обещали, что ей здесь будет очень хорошо, что она получит прекрасное образование – лучшее, чем я мог себе позволить ей дать. Но единственное, чему вы научили мою дочь, это… – Его голос дрогнул, и он не смог продолжать.

– Шериф Ритчи! – прогремел Тобиас. – Спрячьте оружие и…

– Нет! Я не позволю, чтобы это сошло ему с рук. Вы что, не видите – он вам лапшу на уши вешает!..

– Успокойтесь, Ритчи! Если брат Гэбриэл совершил преступление, он ответит за него в суде.

Но Ритчи только покачал головой – доводы Тобиаса не произвели на него никакого впечатления. Шериф словно потерял рассудок – впрочем, не настолько, чтобы не заметить двинувшегося к нему индейского полицейского и не предупредить его движением револьвера.

– Назад! Не подходите ко мне. Это только мое дело – мое и его. Если хотите, можете убкть меня, но я все равно прикончу этого недоноска. На таком расстоянии я не промахнусь.

Брат Гэбриэл в панике посмотрел на агента Тобиаса:

– Ради всего святого, сделайте что-нибудь! Ведь вы же из ФБР!..

– Кто такая Мэри? О чем он говорит?

– Я продал свою дочь, променял ее на звезду шерифа, – всхлипнул Ритчи. – На какую-то никчемную жестянку! Вы говорили, ей это пойдет на пользу. Это спасение – говорили вы. Так будет лучше для всех, сказали вы, и я поверил. Но вы только лишили ее невинности и превратили в шлюху!

Шериф Ритчи был вне себя. Тобиас видел это, но не знал, как предотвратить кровопролитие.

– Шериф Ритчи, бросьте револьвер. Уверяю вас, правосудие восторжествует!

– Вы слышали, что сказал специальный агент Тобиас, шериф, – мягко сказал брат Гэбриэл. – Положите револьвер и не позорьте себя. То, что вы сказали, – это совершенная чушь. Мэри никогда не была невинным агнцем. С самого рождения ее призванием было… то, что она делает. Я никогда и ни к чему ее не принуждал. Спросите у нее… Мэри сама расскажет, как ей нравится любить меня!..

С лица шерифа исчезла плаксивая гримаса. Он шмыгнул носом и смахнул с глаз слезы.

– Ты умрешь, – сказал он с неожиданным спокойствием.