Та, которой не стало

«Местным старьевщиком», о котором она упоминала, оказался некий Джон Гриффинс – владелец крошечной фирмы, продававшей и сдававшей напрокат подержанные автомобили. Абсолютное большинство машин было разукомплектовано и выглядело весьма непрезентабельно, однако Гриффинс гарантировал абсолютную надежность и отличные ходовые качества своих «авто», причем нисколько не грешил против истины. Он был настоящим энтузиастом своего дела; каждую новую, а вернее – старую машину Гриффинс своими руками перебирал по винтику, получая от этого процесса куда больше удовольствия, чем от денег, которые ему изредка удавалось выручить за тот или иной экземпляр. Друзья называли его Старьевщиком, Барахольщиком и Жестянщиком, однако в этих прозвищах уважения было больше, чем насмешки. В руках Джона Гриффинса даже настоящее старье обретало новую жизнь.

– Джон, Джиллиан и я вместе учились в школе, – объяснила Мелина. – Все это время мы поддерживали дружеские отношения, к тому же он кое-чем мне обязан.

– Что ты для него сделала?

– Помнишь прошлогоднюю плейбоевскую «Подружку Года»?

– Очень хорошо помню! – несколько оживился Харт и начертил руками в воздухе что-то вроде контрабаса.

– Я сопровождала ее, когда она приезжала в Даллас. По просьбе Джона я достала ему номер журнала с ее собственноручной подписью.

– Но что тут особенного? – удивился Харт. – Я уверен, что она подписала тысячи журналов для тысяч поклонников!

– Но Джон попросил ее поставить свой автограф в совершенно определенном месте, да еще написать: «Ты побывал у меня здесь, дружок!»

– Вот это да! – ахнул Харт.

Когда Джон Гриффинс пригнал машину к мотелю, она попыталась заплатить ему за несколько дней вперед, но он ответил:

– Не нужно. Потом сочтемся.

Он также уверил ее, что никто не узнает, какую машину и на сколько дней они взяли, что также было немаловажно.

Перед тем как покинуть мотель, Харт забрал у нее ключи от зажигания.

– Будет лучше, если я поведу эту рухлядь.

– Но я постоянно вожу машину, к тому же я знаю Даллас лучше тебя, – возразила она.

– Все равно я вожу лучше тебя. Лучше и быстрее… А ты будешь подсказывать мне, куда поворачивать, – заявил он безапелляционно и сел за руль.

Всю дорогу до парка Мелина занималась тем, что внимательно смотрела в пыльное заднее стекло. Ей хотелось быть уверенной, что за ними не следят. Никаких подозрительных машин она не заметила, однако это ее не успокоило, и теперь она с подозрением косилась на каждого, кто проходил мимо них по дорожке парка. Ее подозрительность оказалась заразительна, и Харт в конце концов спросил:

– Слушай, я давно хотел узнать: мы делаем что-то противозаконное? Мне это нужно на тот случай, если в ближайшее время мне придется давать показания в суде…

– Не знаю, не уверена. Противозаконно ли скрываться от ФБР?

– Кажется, на языке юристов это называется «уклонением от дачи показаний».

– Это преступление?

– Смотря какой у нас будет адвокат. Но вообще-то препятствование отправлению правосудия является серьезным проступком.

– Ах, вот чем мы с тобой занимаемся! А ты уверен, что мы ему действительно препятствуем?

– У тебя точно такие же трусики…

– Что-о?!. – Она стремительно повернулась к нему, и Харт пожалел, что за солнечным» очками не видит ее глаз. Точно так же он чувствовал себя и с Джиллиан. Ему все время хотелось, чтобы она сняла темные очки и он мог любоваться ее дымчато-серыми глазами.

– Я видел их, когда ходил в душ. Ты их постирала и оставила на батарее. Точно такие же трусики были у Джиллиан.

– Она тоже пользовалась услугами Мадлен.

– Я так и понял.

На этом разговор оборвался. Во всяком случае, Харт решил, что она ничего больше не скажет, но Мелина вдруг заговорила.

– Хотела бы я знать, почему ты заговорил о моем нижнем белье именно сейчас, когда мы оба рискуем нашими жизнями… – проговорила она задумчиво.

– Просто так, – ответил он. – Чтобы скоротать время.

– Ты считаешь – это подходящая тема?

– Я никак не могу выкинуть их из головы, – признался Харт. – Должно быть, все дело в том, что мне еще никогда не приходилось снимать с батареи женские трусики, чтобы повесить свои.

– Ты никогда не жил с женщиной? Я имею в виду – постоянно, одним домом?

– Нет.

– А я думала… То есть мне казалось…

Харт покачал головой.

– А ты?

– Тоже нет.

– Тогда я обещаю, что, покуда мы вынуждены жить в одном номере, я всегда буду поднимать сиденье унитаза.

Она рассмеялась.

– Спасибо. Это очень любезно с твоей стороны!

Звук ее голоса, изгиб шеи, наклон головы, улыбка… От всего этого у него защемило сердце, и ему пришлось сдержать себя, чтобы не коснуться ее. Харт был рад, что Мелина так похожа на сестру, потому что Джиллиан ему очень нравилась. Лицо, фигура, цвет волос, оттенок кожи, улыбка – все казалось ему бесконечно привлекательным. Чуть не в ту же минуту, когда он впервые увидел Джиллиан Ллойд, Харту захотелось заключить ее в объятия и не выпускать.

Но Мелина ему тоже нравилась – нравилась так сильно, что Харту почти хотелось, чтобы она не была так похожа на сестру. Это было и тревожно, и странно, если не сказать больше. Харт, во всяком случае, никак не мог разобраться, кто из них нравится ему больше. Будь они разными, он бы смог дать ответ на этот вопрос, но Мелина и Джиллиан были слишком похожи, и не только внешне, но и в манерах, жестах, повадках.

И смеялись они тоже совершенно одинаково…

Харту оставалось только надеяться, что время расставит все по своим местам. Пока же ему приходилось постоянно напоминать себе, что перед ним Мелина, а не Джиллиан, что не с ней он провел фантастическую ночь, не она прижималась к нему податливым теплым телом, не она шептала ему на ухо…

– Вождь…

– А-а… Что?

– Так, ничего.

Он посмотрел на нее. Это не Джиллиан, сказал себе Харт, это Мелина.

– Ты что-то хотела сказать?

– Я… Смотри, мне кажется, это она!

Харт повернулся в ту сторону, куда она показывала. По дорожке к ним двигалась большая группа людей в белых и бледно-зеленых медицинских халатах.

– Которая?

– Вон та, седая. Ты должен ее помнить.

– Кажется, вспоминаю. Это она подходила к тебе после похорон, верно?

Пока они смотрели, Линда Крофт отделилась от группы коллег и направилась к выходу из парка, где находилась подземная автостоянка.

– Идем! – негромко воскликнула Мелина, вскакивая со скамьи.

Внизу было сумрачно и безлюдно. Между бетонными колоннами раздавалось гулкое эхо, от которого кровь стыла в жилах. Стоянка выглядела достаточно зловеще, и не только потому, что Голливуд давно сделал подземные паркинги ареной самых жестоких преступлений. Что-то в них было такое, отчего хотелось поскорее подняться наверх, к чистому воздуху и солнечному свету.

Линда Крофт отпирала свою машину. Когда Мелина окликнула ее, она вздрогнула и едва не уронила ключи.

– Пожалуйста, не пугайтесь, мисс Крофт, это я, Мелина Ллойд. Помните меня?

– О да, конечно. – Линда Крофт прижала руку к груди, стараясь унять сердцебиение. – Это все от неожиданности!

– Простите. – Мелина сняла темные очки. – Мы не хотели вас пугать…

– Я рада, что это вы, а не какой-нибудь маньяк, – с чувством сказала мисс Крофт, покосившись на Харта. – А это что за молодой человек?

– Это Кристофер Харт, полковник Харт. Астронавт, – пояснила Мелина.

– А я вас знаю, мистер Харт, – видела вас по телевизору. По-моему, вы тоже были на похоронах, не так ли? Рада с вами познакомиться.

– И я рад. – Харт слегка поклонился. Свои темные очки он давно снял, так как в подземном гараже было полутемно, и следы его травм были почти незаметны.

– Что у вас с лицом, мистер Харт? – спросила Линда Крофт. – Если не хотите, можете не отвечать, но как медик… Я бы рекомендовала вам обратиться к хирургу, иначе у вас может остаться шрам.

– Шрамы украшают мужчин, – парировал Харт. – Я это где-то читал. Что касается вашего вопроса, то… – Он слегка пожал плечами. – На днях меня пытались ограбить.

– Какой ужас! – воскликнула Линда Крофт. – Они… я имею в виду грабителей – они украли что-нибудь важное?

– Нет, мэм. Я почти не пострадал, если не считать уязвленного самолюбия. – Он улыбнулся настолько широко, насколько позволяла ему рассеченная скула. – Но мы, кажется, вас задерживаем?..

– Вообще-то я собиралась поехать домой и пообедать, к тому же мне надо покормить моих кошек. А что, у вас ко мне какое-то дело?

– Не беспокойтесь, мы не отнимем у вас много времени, – вступила в разговор Мелина. – Я просто хотела задать вам два-три вопроса. Вы помните наш разговор на похоронах?

– Да. – Линда Крофт вопросительно наклонила красивую голову в тугих кольцах седых волос.

– Тогда вы сказали мне одну вещь… – продолжала Мелина. – Вы упомянули, что уже двое пациентов вашей клиники стали жертвами преступления. Джиллиан была убита. У другой женщины похитили ребенка…

– Да, конечно. Об этом писали в газетах. Супруги Андерсон…

– Нам с полковником Хартом это кажется весьма интересным совпадением.

– Интересным? – Линда Крофт в недоумении переводила взгляд с Харта на нее и обратно. – Что вы имеете в виду – «интересным»?..

Она явно насторожилась, и Харт понял, что добиться от Линды Крофт прямого ответа будет нелегко, если только Мелина не сменит тактику. К счастью, ей хватило проницательности, чтобы выбрать верный тон.

– Эти Андерсоны, несомненно, были в отчаянии, – сказала она. – Мне хотелось бы связаться с ними, чтобы сказать, как я им сочувствую. К сожалению, я только теперь начала постигать всю глубину постигшего их горя. Правда, я потеряла всего лишь сестру, в то время как они потеряли ребенка – долгожданного ребенка, но мне кажется, мы с Андерсонами сумеем понять друг друга.

– Честно говоря, я не знаю… – начала Линда Крофт, но Мелина не дала ей договорить.

– Вот почему я хотел просить вас, чтобы вы помогли мне связаться с ними, – сказала она быстро.

– Вы хотите, чтобы я дала вам их адрес?

– Или номер телефона. Я бы посмотрела сама, но я не помню, как звали мистера Андерсона, а в далласском телефонном справочнике Андерсонов больше сотни.

Поняв, куда она клонит, Харт решил подыграть Мелине. Шагнув вперед, он обнял ее за талию и привлек к себе.

– Боюсь, дорогая, мы можем невольно поставить мисс Крофт в довольно неловкое положение, – прогудел он.

– О, боже, как я не подумала! – воскликнула она, в свою очередь поддерживая его игру. – Скажите, мисс Крофт, мы действительно требуем от вас чего-то такого, что вы не можете сделать по соображениям профессиональной или человеческой этики?

– Боюсь, что так, – неуверенно подтвердила Линда Крофт. Было видно, что ей очень хочется помочь, но она не решается. Пока не решается. – Нам действительно запрещено обсуждать с посторонними наших пациентов или разглашать какие-то сведения, касающиеся их историй болезни или личной жизни. Надеюсь, вы понимаете почему. Ведь услуги, которые оказывает наша клиника, носят сугубо интимный характер.

– Разумеется, я понимаю, – кивнул Харт и почувствовал, как тело Мелины обмякло. Она почти повисла на его руке, словно человек, переживший внезапное крушение надежд. – Я думал, – добавил он, – что, коль скоро о похищении ребенка Андерсонов много писали, их телефон и адрес не составляют тайны.

– О, нет, – возразила Линда Крофт. – Андерсоны не позволили журналистам сделать свои координаты достоянием гласности.

– Ах, как я понимаю их чувства. – Мелина всхлипнула в полутьме. Звук был совсем тихим, но не настолько, чтобы Линда Крофт его не расслышала. – Теперь я жалею, что не поступила так же и позволила прессе разрекламировать смерть моей сестры так, словно… словно это было новое шоу. И почти никто не понимает, что на самом деле я потеряла не одного человека, а двоих: мою сестру и ребенка, который мог бы у нее быть. Когда Джиллиан умерла, вместе с ней умерла и моя надежда иметь племянника или племянницу. И мне подумалось: кто-то, кто пережил подобное, мог бы…

Она умолкла, будто была не в силах продолжить, и Линда Крофт поглядела на нее с сочувствием.

– Извините, что побеспокоила вас, мисс Крофт, – добавила Мелина срывающимся голосом. – Я не хотела ставить вас в неловкое положение. Еще раз спасибо вам за то, что нашли время прийти на похороны Джиллиан. До свидания. Мы и так слишком вас задержали. Можете идти кормить своих кошек…

– До свидания, мисс Крофт. – Харт слегка коснулся руки женщины, словно извиняясь за резкие слова Мелины. – Рад был с вами познакомиться.

Он взял под руку Мелину, чтобы вести к выходу, когда Линда Крофт неожиданно выпалила:

– Вообще-то я регулярно посылаю Андерсонам открытки!..

– Вот как? – Харт и Мелина остановились.

– Да. – Линда Крофт нервно облизала губы. – Обычные маленькие открытки. Ну, вы знаете… «Я вас помню», «Мужайтесь», «Все будет хорошо» и так далее… Андерсоны настолько любезны, что изредка отвечают мне, так что я уверена: они до сих пор живут по тому адресу, который у меня есть. К сожалению, я не помню его наизусть, но он записан в моей телефонной книжке. Если вы доедете со мной до моего дома, я, пожалуй, дам вам его… Мелина кивнула:

– Просто не знаю, как вас благодарить, Линда!..

Линда Крофт жила в районе, известном далласцам как Квартал-М. Свое название он получил благодаря тому, что несколько улиц в этом районе начинались с этой буквы. Квартал был довольно старым, однако в последние годы он снова стал популярным. Некогда населявшие его пенсионеры перебирались в другие части города или умирали, а на их место приезжали холостые служащие крупных компаний или молодые семьи. И те и другие, как правило, перестраивали купленные дома в соответствии с современными представлениями об архитектуре, поэтому небольшой, ветхий коттеджик Линды Крофт, втиснувшийся между двумя только что отремонтированными особняками, напомнил Мелине старую аристократку, изо всех сил старающуюся сохранить свое достоинство в обществе молодых, энергичных и успешных молодых леди.

– Домик Белоснежки, – рассеянно заметила она, останавливаясь у тротуара. Линда Крофт уже махала им с невысокого, затененного диким виноградом крыльца, расположенного между двумя большими венецианскими окнами.

– Иди ты, – сказала Мелина. – У тебя получается лучше, чем у меня.

– Это потому, что я мужчина, – заявил Харт с некоторым оттенком самодовольства.

– Нет, это потому, что ты – астронавт. Мисс Крофт питает к тебе чисто материнские чувства, потому что ее брачный сезон давно позади. Старушке уже за шестьдесят!

– Я бы дал ей пятьдесят восемь. Это не такая уж старость.

– Все равно это извращение, – сказала она, но Харт уже выбрался из машины и направился по дорожке к дому. Линда Крофт уже исчезла внутри, из распахнутой двери доносился только ее голос, сообщавший кошкам, что «мамочка дома».

Поднявшись по ступенькам, Харт постучал согнутым пальцем по косяку.

– Входите, полковник.

Шагнув вперед, он оказался в просторном холле, выполнявшем также функции гостиной. На стенах висели многочисленные фотографии в рамках, диваны и кресла были завалены расшитыми вручную подушечками-думками, однако атмосферу уюта нарушал резкий кошачий запах. Пока он ждал, из укрытий за диванами вылезло не меньше полудюжины разномастных кошек. Громко мурлыча, они обнюхали его и принялись тереться о ноги.

Несколько минут спустя Линда Крофт, появившись откуда-то из глубины дома, протянула Харту вырванный из блокнота листок с адресом.

– Это, конечно, не по правилам, – сказала она, – но у меня буквально сердце разрывается, когда я думаю о том горе, которое пережила мисс Ллойд. Если хотите знать мое мнение, люди важнее любых, самых расчудесных правил. Надеюсь, ей станет лучше, если она поговорит с кем-то, кто в состоянии в полной мере понять и разделить ее беду.

– Огромное вам спасибо, мисс Крофт. Мы очень ценим вашу помощь – и я, и Мелина… – Он протянул руку и слегка пожал тонкие пальцы пожилой дамы.

Линда Крофт ответила на рукопожатие с неожиданной силой и потом еще некоторое время не выпускала его руки.

– Вы напомнили мне моего покойного мужа, мистер Харт, – сказала она неожиданно.

– Похоже, ваш муж был счастливым человеком, мисс Крофт.

Она слегка порозовела от удовольствия.

– Он был очень красив, мистер Харт. Кстати, среди его предков тоже были индейцы. Из племени чероки, если не ошибаюсь. – Она улыбнулась. – Никогда бы не подумала, что буду принимать у себя такую знаменитость, как вы.

– Для меня большая честь познакомиться с вами, мисс Крофт. Еще раз – благодарю…

И, попрощавшись с ней в последний раз, Харт легко сбежал по ступеням и двинулся по дорожке к машине. Неожиданно Линда Крофт снова окликнула его:

– Все-таки вам лучше обратиться к врачу, мистер Харт, – мне не нравится эта ваша рана на щеке!

В ответ он благодарно кивнул и запрыгнул в машину. Передав Мелине листок из блокнота, он некоторое время сидел неподвижно, глядя сквозь ветровое стекло перед собой, и только потом включил мотор.

– Что-нибудь случилось? – встревоженно осведомилась Мелина.

– Я паршиво себя чувствую, – признался Харт.

– Дать еще аспирин?

– Не в этом дело. Просто мне не нравится, как мы поступили с этой славной женщиной. Мы ее обманули!

– Я прекрасно тебя понимаю, – вздохнула Мелина, – но мне кажется, иного выхода у нас не было.

– Мне от этого не легче, – проворчал Харт, трогая машину с места. Ночной клуб, где он оставил свою машину, находился, наверное, на расстоянии меньше четверти мили от дома Линды Крофт, но он подавил в себе желание заехать туда и хотя бы проведать свой спортивный «Феррари». Его «Феррари» был четырехколесным транспортным средством, приводившимся в движение двигателем внутреннего сгорания, и та рухлядь, за рулем которой он сидел сейчас, – тоже, но на этом сходство между ними заканчивалось. Харт успел стосковаться по скорости, мощности и маневренности своей машины, однако он понимал, что даже появляться вблизи стоянки было бы неразумно. Их все еще могли подстерегать там полиция, ФБР или неведомые враги, поэтому он решительно свернул направо и, объехав квартал, вырулил на скоростное шоссе.

– Давай считать, что это было меньшее зло, – неожиданно сказала Мелина, очевидно, все еще размышлявшая о некрасивом трюке, который они проделали с Линдой Крофт. – Если бы мы не пошли на это, какая-нибудь другая супружеская пара тоже могла бы лишиться ребенка. Еще одна женщина могла бы погибнуть.

– Предупреждение возможных преступлений – именно ради этого ты и затеяла свое расследование?

– А разве этого не достаточно? – ответила она вопросом на вопрос.

– Почему же, достаточно… – сказал Харт. – Очень, очень благородная цель, мисс Ллойд! Только… Ты уверена, что тобой движет вовсе не желание отомстить?

– И это тоже, – ответила она мрачно. – Может быть, даже в первую очередь!

– Что это за мерзость? – Тобиас с неудовольствием нахмурился. Ему приходилось бывать в лачугах более ветхих и грязных, чем жилище Дейла Гордона, но лишь немногие из них производили столь жуткое впечатление.

– Так называемая «религиозная литература», – отозвался детектив Лоусон, видя, что агент с брезгливым видом перелистывает внушительных размеров буклет о конце света. В буклете было полным-полно соответствующих иллюстраций, живописующих бедствия, которые должны были неминуемо обрушиться на грешный мир в преддверии Судного дня. Обезглавленные мужчины, выпотрошенные женщины, поднятые на мечи младенцы. – Дейл Гордон помешался на гибели мира – похоже, он всерьез ожидал его в самое ближайшее время. Я ведь, кажется, рассказывал вам о его звонках этому проповеднику – брату Гэбриэлу? Уж на что он сам странный тип, и то подтвердил, что у Дейла Гордона крыша давно съехала.

– Да-да, припоминаю, – кивнул Тобиас. После беседы с Джемом Хеннингсом он и Паттерсон снова отправились домой к Мелине Ллойд, чтобы встретиться там с детективом Лоусоном и рассказать ему о двух самозванцах, которые действовали под видом агентов ФБР. Выслушав их, Лоусон с сожалением признал, что он, похоже, поторопился закрывать дело, хотя Дейл Гордон и был бесспорным убийцей Джиллиан Ллойд. Именно Детектив предложил двум агентам побывать на квартире Гордона, чтобы провести ее повторный осмотр и, быть может, наметить новое направление поисков.

Втроем они и отправились в перестроенный гараж Гордона, предоставив коллегам Лоусона продолжать осмотр дома Мелины.

При упоминании о брате Гэбриэле агент Тобиас выпрямился и отложил буклет в сторону.

– Насколько мне известно, брат Гэбриэл не пользуется особой популярностью у лидеров традиционных религий. Они считают его Церковь Благовещения сектой, и притом – опасной.

– Это вполне возможно, – пожал плечами Лоусон. – Но, думаю, все дело в обычной конкуренции. Традиционные религии могут просто завидовать тому, что брат Гэбриэл с каждым годом вербует себе все больше и больше последователей не только в Америке, но и в Европе, в Азии, в Африке. И везде у него есть свои отделения. Однако управление ими идет отсюда, из Соединенных Штатов, хотя, конечно, кое-какую самостоятельность в решении текущих задач брат Гэбриэл им предоставляет.

– А вы неплохо осведомлены, Лоусон. По-моему, вы зря времени не теряли, – заметил Тобиас, не скрывая своего удивления. Он действительно был поражен тем, насколько тщательное исследование провел Лоусон. Внешне детектив напоминал состарившегося хулигана, хитрого и изворотливого, но недалекого, однако теперь Тобиас был вынужден пересмотреть свое мнение о нем.

– На брата Гэбриэла меня «навел» Дейл Гордон, – признался детектив. – Мы выяснили, что только за последний месяц он звонил в Нью-Мексико не меньше десяти раз. Консультанты, которые отвечают на звонки в Храме, сказали мне, что Гордон звонил очень часто. Несомненно, что для него брат Гэбриэл воплощал в себе одновременно отеческую фигуру и спасителя – человека, который любит тебя, несмотря на все твои недостатки.

– То есть, присоединившись к Церкви Благовещения, Дейл Гордон почувствовал себя членом обширной семьи верующих…

– …И почувствовал себя личностью, чего, быть может, ему не хватало с самого детства. В результате преданность брату Гэбриэлу стала смыслом его жизни. Ради наставника и учителя Дейл Гордон и ему подобные способны на полное самоотречение…

– Что открывает для брата Гэбриэла весьма широкие возможности для тотального контроля за паствой.

– Не такого уж тотального. Кое-что он упустил! – неожиданно подал голос агент Паттерсон, копавшийся в дальнем углу полутемной комнатки.

– Что там у вас, мистер Паттерсон? – спросил Тобиас. Паттерсон протянул старшему агенту пухлую пачку фотографий.

– Я нашел это за кроватью, отодрал несколько досок от стены. Должно быть, ваши ребята проглядели их, – добавил Паттерсон, обращаясь к Лоусону.

Лоусон недовольно фыркнул. Он отдал службе в полиции, наверное, столько лет, сколько Паттерсон прожил на белом свете, к тому же отношения между полицией и ФБР традиционно были не самыми теплыми – в особенности когда федералы доводили до конца дело, официально закрытое местными копами. Поэтому Тобиас, пытаясь подсластить пилюлю или, по крайней мере, не позволить отношениям между ведомствами обостриться, поспешно сказал:

– В таком бардаке можно не заметить и слона. Ну-ка, что вы там нашли?

И он потянулся к фотографиям, но Паттерсон проявил себя еще большим дипломатом, чем старший агент, разделив снимки между Тобиасом и полицейским детективом.

– Одни голые бабы, мистер Тобиас, – сказал Паттерсон. – Вот почему я позволил себе заметить, что брат Гэбриэл контролировал отнюдь не каждое движение души своих последователей. Или не души…

Тобиас быстро просмотрел свою часть фотографий и почувствовал, как вскипает в нем гнев, что случалось с ним крайне редко.

– Это ведь не обычное порно, не так ли? – обратился он к Лоусону.

В самом деле, женщины, изображенные на снимках, похоже, даже не подозревали, что их снимают. Некоторые были одеты в короткие комбинации или майки, большинство были совершенно голыми. Все женщины были молоды и казались абсолютно спокойными и здоровыми.

– Дейл Гордон сделал эти снимки в клинике, – сказал Лоусон и рассказал фэбээровцам об отверстии, просверленном Гордоном в стене между его лабораторией и смотровой. – Судя по всему, это пациентки клиники. Мы нашли у него точно такие же снимки Джиллиан Ллойд, но, очевидно, не только она его возбуждала.

– А где вы нашли фотографии Джиллиан Ллойд? – неожиданно заинтересовался Тобиас.

– Часть была у него на работе, а часть здесь, на алтаре, – ответил Лоусон.

– Алтарь, тоже мне! – фыркнул Паттерсон. – Надеюсь, когда этот подонок сдох, бог был не в настроении прощать всех подряд.

Услышав подобный комментарий, Тобиас нахмурился, но ничего не сказал.

– А чем занимался Гордон в клинике? – спросил Паттерсон.

– Официально Гордон числился лаборантом, фактически же он заведовал андрологической лабораторией. Лично я этого слова не знал, но меня просветили. Андрологи работают со спермой – отбирают, исследуют, замораживают для хранения, размораживают, промывают, пропускают через центрифугу… словом, делают все необходимое, чтобы использовать ее для искусственного оплодотворения, как т укго, так и интраутерально. – Он перевел дух, давая обоим агентам время, чтобы во всех подробностях представить соответствующую картину. – Зная то, что я знаю о Гордоне… – Детектив покачал головой. – Меня буквально тошнит при одной мысли о том, что этот псих имел доступ к… Ну, вы понимаете…

– Да, понимаю, – кивнул Тобиас. – А еще я понимаю одну вещь… Догадываетесь какую, детектив?

– Похоже, что да. – Лоусон вздохнул. – Придется как следует пошуровать в клинике.

ГЛАВА 24

Эббот метался из угла в угол, словно летучая мышь, и свирепо кусал ноготь.

– Но я не понимаю – почему! – воскликнул он.

– Я уже объяснил. – Лонгтри поднялся. – И достаточно об этом.

– Хорошо, Декстер, извини, – сказал Эббот с нервным смешком. – Должно быть, мне просто не дано слышать, что говорят духи предков. Впрочем, я никогда особенно не верил в сны и видения. Если старики верят во всякую чушь – это их дело, но меня они не заставят… – Он осекся под тяжелым взглядом!

Лонгтри. – Я не хотел никого оскорбить, Декстер, – пробормотал он. – Я не прав. Еще раз извини.

– Извинение принято. – Лонгтри медленно двинулся вдоль комнаты, аккуратно ставя ноги пяткой к носку одна впереди другой. Добравшись до дальней стены, он достал из кармана небольшой коричневый блокнотик и записал в него результат. Конечно, подобные подсчеты были довольно приблизительными, однако даже они позволяли примерно прикинуть, как лучше расставить мебель в первой штаб-квартире АЗКА.

– Я предлагаю всего-навсего нажать на него посильнее, – продолжал Эббот. – По-моему, вреда от этого не будет.

– В этом нет никакой необходимости, Джордж, – возразил Лонггри.

– А мне кажется, что, пока он не забыл про нас, мы должны действовать. Если пройдет слишком много времени, он может решить, что все происходящее – просто несчастливое стечение обстоятельств. О том, что на свете существует какая-то АЗКА, он даже не вспомнит! Нет, Лонгтри, ты как хочешь, а я считаю, что сейчас самый подходящий момент для того, чтобы подтолкнуть его в нужном направлении.

– Мы сказали ему все, что были должны. Все, что ему необходимо было знать, чтобы принять решение.

– У парней типа Харта полно дел. К нему постоянно обращаются то одни, то другие и просят сделать то или это, произнести речь, дать автограф, написать книгу, посетить школу или интернат… Естественно, он не может разорваться, чтобы поспеть и туда, и сюда, поэтому «нет» для Харта – стандартный ответ. Голову даю на отсечение – он дал его и сразу забыл, о чем шла речь. На самом деле Харт даже не думал, от чего, собственно, отказался! – Эббот стукнул кулаком. – Говорю тебе, Декстер, с ним только упорством чего-то и добьешься!

Лонгтри тем временем измерил таким же способом ширину комнаты, потом сосчитал количество электрических розеток и также записал результат в свою книжечку.

– Харт не из тех, кому нравится, когда на него давят.

– Я не говорю о том, чтобы давить. Всем нравится, когда перед ними на коленях стоят! В принципе мы могли бы съездить в Хьюстон, только выехать придется уже завтра или в крайнем случае послезавтра. Вести машину придется по очереди, поскольку на самолет денег все равно нет. Когда мы встретим Харта – пригласим его на обед в какое-нибудь заведение пороскошнее и еще раз поговорим с ним.

Лонгтри слушал его с легкой насмешкой.

– Хороший план, Джордж, только нам он ни к чему. Не стоит тратить время и деньги, чтобы куда-то ехать. Харт придет к нам сам.

– Харт придет к нам? Декстер, ты что-то перепутал. Только не Харт! – В голосе его послышались визгливые нотки, и Лонгтри слегка приподнял брови. Он прекрасно понимал, что на уме у Джорджа Эббота, но думал он о том, что многие считают Декстера Лонггри выжившим из ума стариком. Да, говорили они, были времена, когда с вождем Длинное Дерево нельзя было не считаться. Когда-то он был сильным, целеустремленным, влиятельным, волевым, но теперь – увы – все это в прошлом. Теперь у него в головном уборе не хватает перышка, а в: колчане – стрел. Зубы его расшатались и выпали, остались только память о былом величии да стариковское упрямство. «Это та, старая трагедия, – говорили про него старики и с сожалением кивали. – Он все еще никак не может забыть того, что случилось!»

Эббот в те годы был, наверное, еще в начальных классах, но и он, несомненно, слышал историю о том, как сошел с ума вождь Длинное Дерево. Конечно, с тех пор прошло много лет, и Лонгтри давно в хорошей форме, но… Разве на смену безумию не могло прийти старческое размягчение мозгов? Несомненно, Джордж Эббот полагал, что нечто в этом роде происходит с его собеседником.

Но Лонгтри было все равно. Пусть Эббот думает, как ему больше нравится, лишь бы от этого не страдало дело.