– Нет. Свидетели посадили меня в такси, но я попросил водителя высадить меня за пару кварталов до твоего дома. Остаток пути я прошел пешком.

– Свидетели?.. Ты что-то натворил?

– Ничего. Я потом все расскажу. Главное – не включай свет. Если это была охота на меня, то вполне возможно, что им нужна и ты. А если ты включишь свет, им будет удобнее целиться.

– Целиться? Но в кого?!. И кто такие – «они»? Может быть, ты, в конце концов, объяснишь, что, черт возьми, все это значит?..

Во время этого довольно бессвязного обмена репликами она пыталась нащупать посудные полотенца. Где они лежат, она совершенно забыла, но в конце концов ей удалось выдвинуть нужный ящик. Острый осколок стекла вонзился ей в ногу, но она решила, что займется им позже. Оторвав несколько полотенец, она приложила их к разбитой скуле Харта.

Харт дернулся.

– Этот сукин сын… – пробормотал он. – Он попал мне потому же месту, что и Хеннингс!

– Какой сукин сын? О ком ты говоришь? Кто на тебя напал?

– Откуда я знаю? Два типа набросились на меня возле ночного клуба на авеню Гринуилл.

– Набросились? Ты хочешь сказать, они собирались тебя ограбить? Ты заявил в полицию?

– Нет.

– Почему?

– Слушай, у тебя не найдется чего-нибудь болеутоляющего?

– Подожди здесь. – Стараясь не наступать на пораненную ногу, она захромала в ванную комнату.

Когда она вернулась, Харт уже стоял, опираясь на стол одной рукой и прижимая окровавленное полотенце к лицу – другой.

– Вот, – сказала она, протягивая белую таблетку. – Это средство от зубной боли. Я купила его в прошлом году.

Она налила в чашку воды и протянула ему.

– Как оно называется – это лекарство?

Она сказала. Харт кивнул и кинул пилюлю в рот.

– Я знаю. Принимал эти таблетки раньше, когда лечил зубы.

– Насколько я помню, здесь довольно внушительная дозировка, но, может быть, со временем лекарство теряет силу.

Харт залпом выпил воду и вернул ей чашку.

– Сними куртку и сядь. А лучше пойдем в ванную. Там можно включить свет – никто не увидит. – Она заковыляла назад, Харт двинулся за нею, на ходу выпрастывая руки из рукавов куртки. В ванной комнате он опустился на унитаз и запрокинул назад голову, а она села рядом на край ванны.

Рана на скуле была небольшой, но довольно глубокой.

– Похоже, придется зашивать, – пробормотала она озабоченно.

– Чепуха! – отозвался он. – У тебя найдется пластырь?

– Думаю, да.

– Пластыря вполне достаточно. Только сначала нужно обработать рану чем-нибудь дезинфицирующим.

В аптечке нашлась бутылочка с перекисью водорода. Она щедро плеснула ею на рану, отчего Харт дернулся и виртуозно выругался.

– Вас учат так выражаться в школе астронавтов? – поинтересовалась она.

– Да, это один из основных предметов, – морщась, ответил Харт.

Очистив рану на скуле, она смочила перекисью кусочек бумажного полотенца и протянула ему.

– Это для раны над глазом. Она выглядит не так страшно, но ее тоже необходимо промыть.

Пока Харт, чертыхаясь, стирал кровь со лба, она достала бинт и пластырь.

– У тебя есть оружие, Мелина?

– Оружие? Ты имеешь в виду пистолет? – ошеломленно спросила она.

– Да. Так есть или нет?

– Но зачем?!

– Есть или нет, Мелина?

– Нет.

Харт тяжело вздохнул:

– Ладно, заканчивай возиться с этими царапинами. Нам нужно поговорить.

Она торопливо промокнула раны обеззараживающей салфеткой.

– Бинт скоро пропитается кровью, и его придется заменить, – предупредила она.

Ей даже не пришло в голову спросить, пробудет ли Харт у нее достаточно долго, чтобы ей пришлось менять ему повязку. Она даже не поинтересовалась, почему после нападения он явился именно к ней. С самого начала у нее появилось ощущение, что ей и Вождю суждено быть вместе до тех пор, пока все это не закончится, хотя, что это может быть, она понятия не имела. Единственное, что ей было ясно, так это то, что на скорое решение всех проблем рассчитывать не приходится, и это странным образом и радовало, и тревожило ее.

Впрочем, ее радость или, по крайней мере, некоторое спокойствие объяснить было довольно просто. До сих пор она была совершенно одна, но теперь у нее появился союзник – достаточно разумный (как она надеялась) и сильный человек, который к тому же умел держать себя в руках. Избитый, окровавленный, он не потерял присутствия духа. Но, самое главное, Харт, пожалуй, единственный разделял и ее гнев, и чувство вины, которое она испытывала перед сестрой. Она чувствовала это.

Что касалось ее тревоги, то она имела причины куда более глубокие. Ведь ее союзником при всех своих сильных сторонах был не кто иной, как Вождь Харт, одного присутствия которого было достаточно, чтобы она начала ощущать во всем теле странную легкость и несильное, приятное покалывание, словно от стремящихся вверх пузырьков газа. Так, должно быть, ощущает себя бокал, полный сухого пенистого шампанского. Когда же Харт оказывался к ней так близко, как сейчас, реакция ее становилась очевидной до неприличия. Например, у нее вдруг начали так трястись руки, что ей даже не сразу удалось прилепить к его ране вторую полоску пластыря, а все потому, что она вдруг заметила: она стоит точно между его широко расставленными ногами и наклоняется к нему слишком низко.

Но вот наконец лицо Харта украсилось еще одной полоской пластыря, и она поспешно отступила назад, с трудом удержавшись от того, чтобы вытереть внезапно вспотевшие ладони или поплотнее запахнуть халат на груди.

– Прижми-ка эту штуку как следует, чтобы она лучше приклеилась, – посоветовала она.

Харт приподнялся и посмотрел в зеркало на нелепую белую нашлепку под глазом.

– Благодарю, – пробормотал он, осторожно прикасаясь к бинту кончиками пальцев.

– Может, принести льда? – предложила она. – Приложишь к глазу. А ты пока ступай в спальню. – Она похромала на кухню, тщательно обходя поблескивающие на полу большие осколки. Зажечь свет она не решилась.

Впрочем, лампочки в холодильнике оказалось вполне достаточно. Вооружившись прочным пластикатовым пакетом на «молнии», она ссыпала туда весь лед из решетки и, завернув пакет в тонкое посудное полотенце, отправилась в спальню.

– Вот, держи, – сказала она, входя в комнату.

Харт распростерся в кресле в самом темном углу спальни. Она бросила ему на колени куртку, которую захватила из ванной.

– Тебе плохо? – с беспокойством спросила она.

Харт усмехнулся и, взяв из ее рук пакет со льдом, приложил к глазу.

– Чтобы плохо себя чувствовать, – сказал он, – нужно вообще начать чувствовать себя хоть как-то.

– Может, у тебя сотрясение мозга, – озабоченно спросила она. – Ведь если тебя ударили по голове…

– Нет. Вот портрет мне попортили – это точно.

– Может быть, есть смысл обратиться к врачу? – не успокаивалась она.

– Может быть, – неожиданно быстро согласился Харт. – Только не мне, а тебе. У тебя кровь идет. Смотри, вон твои следы на ковре…

– А, ерунда! – отмахнулась она. – Наступила на стекло в кухне.

– На стекло от бутылки, которой ты мне угрожала? – догадался он.

– Я же не знала, что это ты. Обычно гости звонят мне в парадную дверь… а не вламываются через черный ход.

– Хватит разговаривать, займись лучше своей ногой! Приказной тон, каким он это сказал, возмутил ее.

– Сначала я хочу, чтобы ты рассказал мне… – начала она, но Харт ее уже не слышал. Вытянувшись в кресле, он закрыл глаза.

Вернувшись в ванную, она вытащила из пятки осколок темного стекла. Промыв разрез остатками перекиси, она заклеила его пластырем и, все еще прихрамывая, вернулась в спальню. Харт негромко похрапывал в кресле, и она, накрыв его плечи курткой, опустилась на кровать. Ей не верилось, что всего лишь час тому назад в этой же спальне находился Джем Хеннингс. Как же много порой может произойти за какие-нибудь жалкие шестьдесят минут!

Харт спал недолго. Минут через десять он пошевелился и открыл глаза.

– Привет! – прошептал он с улыбкой.

– Привет, – машинально ответила она.

– Послушай, а что ты здесь делаешь? – проговорил он, протягивая к ней руки.

– Я… – начала она, но, поняв, улыбнулась почти виновато. – Ты перепутал, Харт. Я – Мелина, а не Джиллиан.

Он уронил руки и бросил раздраженно:

– Я знаю.

– А мне показалось, ты на секундочку забыл, – возразила она.

Несколько мгновений Харт не отвечал.

– Я заснул? – спросил он наконец.

– Скорее ты просто вырубился. А как ты узнал, где я живу?

– Лоусон дал мне твой адрес. Я хотел послать тебе цветы. И послал.

– Я еще не прочла все карточки, которые были вложены в букеты. Как бы там ни было – спасибо.

Он поднял голову и внимательно посмотрел на нее:

– Как ты узнала?

– Ты о чем?

– Ну… Обо мне и о Джиллиан.

– О том, что ты переспал с ней? Харт коротко кивнул.

– Все очень просто. Джиллиан все мне рассказала, когда вернулась домой.

– Я не солгал Лоусону, когда сказал, что не знаю, во сколько она ушла. Джиллиан не попрощалась со мной, и… – Он бросил на нее быстрый взгляд. – Она ушла, пока я спал.

– Я знаю. Джиллиан сказала – ей не хотелось, чтобы ты думал, будто вас связывают какие-то обязательства… Ну, ты ведь знаешь, как это бывает? Останься Джиллиан до утра – и она бы чувствовала себя очень неловко.

– Ничего я не знаю… – Харт смотрел на нее так, словно ждал более подробных объяснений.

– Некоторые мужчины, – сказала она, – очень не любят этих утренних прощаний. Вот Джиллиан и подумала, что для вас обоих будет лучше, если, когда ты проснешься, рядом с тобой никого не будет.

– Она ошиблась.

– Возможно. Но откуда ей было знать, что тебе нравится, а что – нет? Должна сказать, что моя сестра не часто позволяла себе подобную… вольность и не особенно хорошо знала, как вести себя в подобных случаях.

Голубые глаза Харта впились в ее лицо.

– Это правда, – твердо сказала она. – В этом отношении мы не были похожи.

– Да, так она и сказала.

– Джиллиан рассказывала тебе обо мне?

– Нет. То есть не совсем. Не забудь – Джиллиан выдавала себя за тебя. Мне она сказала, что у нее, то есть у тебя, характер импульсивный, порывистый и что она склонна совершать поступки под влиянием момента.

– Что ж, все более или менее верно. Джиллиан была другой – более рассудительной и осторожной. Можешь считать себя польщенным: Джиллиан из-за тебя изменила себе и своим принципам. Видно, ты ей очень понравился.

– Тогда почему она…. – Харт оборвал себя на полуслове, и лицо его стало сердитым.

– Я же объяснила, почему она предпочла уйти, не попрощавшись.

– Да, конечно, – пробормотал он. – Так ты говоришь, она вернулась домой между двумя и тремя часами ночи?

– Да. Джиллиан извинялась за опоздание, но я еще не ложилась – ждала ее.

– Чтобы выслушать ее рассказ о том, как прошел вечер?

– Ну и…

Она мгновенно ощетинилась.

– Чего ты ждешь? Оценки по пятибалльной шкале?! Тебе интересно знать, заработал ты «отлично» или «посредственно»? Или тебе достаточно знать, что ты ее Не разочаровал?! Такие вещи обычно интересуют подростков, а не зрелых мужчин!

– А тебе не кажется, что ваша выходка тоже пристала скорее подросткам, а не зрелым женщинам? – парировал он, повысив голос.

– Ничего подобного! Это была чистая импровизация. Женщины могут устроить такое в любом возрасте. Впрочем, хватит препираться. Ты собираешься объяснить мне, что с тобой произошло? Что заставило тебя вломиться ко мне?

– Я же говорил: я заехал в ночной клуб на…

– На авеню Гринуилл. Это я помню.

– Я как раз возвращался к своей машине, когда на меня внезапно набросились два типа и…

– …И повыбили из тебя пыль.

– Во всяком случае, они старались. Эти парни угрожали мне смертью, когда пытались затолкать меня в свой фургон. Быть может, у них что-то и вышло бы, но, на мое счастье, на стоянку заехала машина. Когда они ее увидели, то запрыгнули в фургон и умчались. Ребята, которые подъехали, увидели, что я ранен, и предложили позвонить в службу 911 или в полицию, но я сказал, что это – семейное дело и что негоже впутывать в него полицию. Я только попросил их посадить меня в такси… Остальное ты знаешь.

– Ты запомнил напавших на тебя людей?

– Они были в масках.

– В масках?! Господи. А номер фургона?

Харт отрицательно покачал головой:

– Было уже темно.

– Они не пытались отнять у тебя бумажник… или еще что-нибудь? – спросила она, бросив быстрый взгляд на его командирские часы.

– Это были не грабители, Мелли. – Харт снова покачал головой. – Когда они заявили, что убьют меня, я… Я им почти поверил. Скажу без лишней скромности – я тоже человек бывалый, но они… Эти двое шутить не собирались. Я не трус, но… В общем, эти двое сделали бы то, что собирались.

– У тебя есть какое-то разумное объяснение всему этому? Почему эти двое выбрали именно тебя среди всех, кто выходил из ночного клуба?

– Они не выбирали меня, Мелина! – теряя терпение, воскликнул Харт. – Эти двое ждали именно меня. Меня, а не кого-нибудь другого!

– Почему ты так думаешь? Они что, назвали тебя по имени?

– Ты что, совсем меня не слушаешь?

– Окей, окей, они поджидали тебя. Но это значит, что… что дело очень серьезное. Почему ты не сообщил в полицию?

Харт некоторое время молча кусал губу. Когда он заговорил, голос его звучал напряженно:

– Посуди сама, Мелли: три дня назад Джиллиан была найдена мертвой в своей постели. И это убийство не было случайным – за Джиллиан следили. Надписи на стенах, прямо связанные со мной и с тем фактом, что мы с Джиллиан-были близки, ясно об этом свидетельствуют. Ясно, что кому-то все это очень не понравилось.

– Ты имеешь в виду Дейла Гордона?

Харт фыркнул:

– Тот, кто напал на меня сегодня вечером, не был похож на бестелесного призрака. Быть может, ты и веришь в совпадения, но я – нет. Не в такие совпадения. Зато я верю в причину и следствие. Я верю в законы природы и знаю, что в человеческом обществе они тоже действуют. Когда меня готовили к космическим полетам, меня научили своевременно замечать признаки надвигающейся беды и принимать меры… А такие признаки, Мелли, чаще всего выглядят как случайности. Например, солнечная батарея «случайно» раскрылась не с первой, а со второй попытки. «Ну и слава богу!» – подумает обычный человек и больше не станет об этом думать. Но подготовленный астронавт начнет проверять все электрические цепи, реле, приводы сервомоторов, потому что он знает: у каждой «случайности» есть своя причина и, если не устранить ее вовремя, завтра солнечная батарея не раскроется вообще. Или появится утечка воздуха в переходном шлюзе. Или засбоит компьютер. Или произойдет короткое замыкание в форкамере… А каждая неисправность грозит гибелью всему экипажу.

Согласен, не всегда удается правильно интерпретировать эти признаки грядущих неприятностей. Случаются и ложные тревоги. Командир корабля может ошибаться, но он не имеет права не обращать внимания на все происходящие на борту странности, которые могут предупредить об опасности. В данном случае, Мелли, я считаю, что одного убийства, одного самоубийства и одного покушения на убийство, происшедших в течение трех дней, вполне достаточно, чтобы насторожиться. Здесь что-то не так, дьявольски не так!..

– Значит, ты думаешь, что убийство Джиллиан и сегодняшнее нападение на тебя связаны между собой?

– Я уверен в этом. Думаю, Мелина, ты тоже так считаешь. – Он посмотрел на нее в упор, и в его глазах отразилась полоска света из неплотно закрытой двери ванной комнаты. – Я знаю: что бы ни утверждал Лоусон, тебе кажется, что закрывать это дело было нельзя. Ты не уверена, что все происходило именно так, как он говорит. Ты сомневаешься, что Дейл Гордон действовал в одиночку. Разве я не прав?

Некоторое время они сердито таращились друг на друга в полутьме спальни и молчали. Сердце ее отчаянно стучало, к горлу подкатил сухой комок… Наконец она чуть заметно кивнула.

– Не выпить ли нам чаю? – спокойно спросила она.