Сама Люси определяла сущность своей работы гораздо короче: «Найти и посадить».

Рабочий день подходил к концу. Зевнув, Люси сладко потянулась и бросила взгляд на часы на стене. Как всегда, выбор у нее ограничен: она могла либо уйти с работы вовремя и попасть в одну из пробок, наглухо закупоривавших улицы Вашингтона в часы пик, либо задержаться на час, пока пробки не рассосутся. Принять решение было тем более трудно, что и в том и в другом случае она оказывалась дома примерно в один и тот же час. Главное, размышляла Люси, успеть вернуться к восьми. В восемь начинались ее любимые телевизионные программы. Например, сегодня должны были показывать очередную серию…

Внезапно она наклонилась вперед, и ее взгляд забегал по экрану, на котором появилась какая-то информация. Люси прочла сообщение трижды, и с каждым разом ее все больше охватывало волнение.

Это было именно то, что Тобиас велел ей искать, а Люси очень хотелось доставить ему удовольствие, потому что… Просто потому, что это был Тобиас, а не кто-то другой. Люси была по уши влюблена в своего шефа.

Через десять минут Люси Майрик уже неслась вверх по лестнице. На то, чтобы дождаться лифта, у нее не хватило терпения. Вообще-то Тобиасу можно было просто позвонить и попросить немного задержаться, однако Люси слишком нравилось представлять, как она ворвется в кабинет шефа – взволнованная, раскрасневшаяся, со вздымающейся от быстрого бега грудью (довольно хилой, чтобы произвести впечатление, и все же…).

Все получилось, почти как она задумала. Когда Люси ворвалась в кабинет шефа, Тобиас уже снимал с вешалки свой непромокаемый плащ, собираясь уходить.

– Хорошо, что я вас застала! – воскликнула она, едва переведя дыхание.

Тобиас повернулся к ней, и сердце Люси сладостно сжалось. О, какие красивые у него глаза!..

– Что у вас стряслось, мисс Майрик?

Опять «мисс Майрик»! Не просто «Майрик», как обращались к ней другие сотрудники. И не «Люси». Он никогда не называл ее по имени, но Люси не знала, было ли официальное обращение «мисс Майрик» хорошим признаком или, наоборот, – плохим. Возможно, Тобиас просто не помнил, как ее зовут. Но не исключено было, что он нарочно не называл ее по имени, боясь, что подобная фамильярность может ее оттолкнуть. Излишне говорить, что последний вариант казался Люси наиболее правдоподобным.

Хэнк Тобиас был не просто самым красивым темнокожим мужчиной, какого Люси когда-либо встречала. Он был самым лучшим. В колледже Тобиас играл в футбол и, как утверждали знатоки из их отдела, был достаточно хорош, чтобы выступать в профессиональной команде. Сама Люси никогда в этом не сомневалась. С таким телом, как у него, Хэнк Тобиас мог выступать даже на конкурсах красоты и завоевывать первые места.

Но вместо этого он решил посвятить себя работе в правоохранительных органах и вскоре стал начальником отдела Федерального бюро расследований. Он был умен. Он одевался, как никто. И самое главное – Хэнк Тобиас был холост. Его личная жизнь была предметом самого пристального наблюдения со стороны сотрудниц отдела, и общее мнение было таково, что у Тобиаса просто нет времени для сколько-нибудь серьезных отношений.

Люси это вполне устраивало.

– Ну что, мне одеваться или лучше повесить плащ обратно? – несколько ворчливо осведомился Тобиас, поскольку Люси молчала.

Все так же молча она протянула ему компьютерную распечатку, которую принесла с собой.

– Лучше повесьте обратно, – промямлила она наконец.

– Этого я и боялся. – Тобиас оставил плащ на вешалке, а сам вернулся за стол. – Ну, что там у вас?

– Клиники по лечению бесплодия у женщин. И у супружеских пар! – выпалила она торжествующе. – Помните, вы велели обратить внимание на возможные связи между детьми, зачатыми искусственным путем, и случаями киднепинга?

– Да. – Он кивнул. – Ну и как? Что-нибудь наклевывается?

– Мне показалось, это может быть важно. Правда, новых случаев похищения детей пока нет, но зато я откопала кое-что другое.

– А именно?

– Убийство.

Тобиас принялся просматривать листы компьютерной распечатки.

– Это произошло буквально на днях, в Далласе, – быстро сказала Люси Майрик. – Убитая – Джиллиан Ллойд, белая, тридцати пяти лет. Ее зарезали в собственной постели. Управление полиции Далласа довольно оперативно вышло на убийцу. Им оказался некто Дейл Гордон, который работал…

– Спорим, я догадаюсь с трех раз?

– Правильно, шеф. Он работал в одной из клиник по искусственному оплодотворению, если точнее – в клинике под названием «Уотерс», пациенткой которой была покойная.

Тобиас поднял на Люси внимательный взгляд, и она почувствовала, что тает. Она даже не сразу расслышала вопрос, и Тобиасу пришлось его повторить.

– …Я спросил, от чего она лечилась в этой клинике?

– Об этом никаких сведений нет, но, я думаю, можно с высокой степенью вероятности предположить…

– Мы не можем предполагать, мисс Майрик. Мы должны знать точно!

Она покраснела так, что веснушки у нее на носу и щеках, казалось, слились в одно большое пятно.

– Да, шеф. Я это выясню.

– Джиллиан Ллойд была замужем?

– Нет.

Тобиас встал из-за стола и направился к железному шкафу-картотеке в углу. Пока он рылся в нем, разыскивая какое-то другое дело, Люси с вожделением разглядывала его крепкие ягодицы. Накойец Тобиас вытащил из шкафа какую-то папку и выпрямился.

– Похоже, память меня не подвела, – сказал он. – Похищение ребенка у супругов Андерсон. И тоже в Далласе.

Он открыл папку и бегло просмотрел вложенные в него листки с текстом.

– Знаете, мисс Майрик, – проговорил он задумчиво, – в этом деле тоже фигурирует клиника «Уотерс». Ребенок Андерсонов был зачат искусственным путем. Через девять месяцев миссис Андерсон родила нормального, здорового мальчишку. А еще через два дня ребенок был похищен прямо из родильного отделения клиники.

– В точности как в Канзас-Сити в прошлом году! – припомнила Люси. – Но случай в Далласе более свежий, не так ли?

– Да, это произошло в феврале нынешнего года.

– Но насколько мне известно, – напомнила Люси, – клиника в Канзас-Сити не является филиалом «Уотерса». И вообще не имеет к ней никакого отношения.

– Действительно, – согласился Тобиас. – Но обстоятельства очень схожи. Клиника в Канзасе также оказывала помощь бесплодным супружеским парам.

– Или одиноким женщинам, которые хотели иметь ребенка, – вставила Люси. Она и сама не раз задумывалась о чем-то подобном. Ей было уже не так мало лет, а Мистер Совершенство, хотя и появился на ее горизонте, обращал на нее внимание ничуть не больше, чем требовали служебные отношения. Поэтому, когда Люси ненадолго забывала о Тобиасе, ей было приятно подумать о том, что она в любой момент может завести ребенка и без участия мужчины.

Тобиас решительно захлопнул папку.

– Сообщите в наше далласское отделение, что сегодня вечером я буду у них. Я хочу поговорить с полицейским детективом, который расследовал убийство Джиллиан Ллойд.

– Его фамилия Лоусон… – подсказала Люси.

– Да, с Лоусоном. Я собираюсь сам допросить убийцу, но мне не нужно, чтобы полиция нам мешала. Надеюсь, Лоусон согласится сотрудничать…

– Простите, шеф, но, боюсь, ничего не выйдет. Я не успела вам рассказать… Дело в том, что убийца покончил с собой.

– Черт! – Тобиас недовольно поморщился. – Как это произошло? Когда?!

– Через несколько часов после убийства. Дейл Гордон – так звали преступника – вскрыл себе вены. В его квартире были найдены улики, неопровержимо доказывающие, что это он убил Джиллиан Ллойд.

– Какие именно улики?

– Например, нож, которым он перерезал себе вены. На нем была обнаружена и кровь жертвы. Кроме того, его отпечатки пальцев совпали с теми, что были зафиксированы на месте преступления. На пижамных штанах, похищенных из квартиры Джиллиан Ллойд и найденных в доме Гордона, была обнаружена его сперма. Наконец, найденные в саду следы ног совпали со следами ботинок Гордона, хотя эта улика представляется не бесспорной.

– Как удачно все сложилось… особенно для Далласского полицейского управления, – проговорил Тобиас и надолго задумался. Люси представилась счастливая возможность полюбоваться одухотворенным выражением его лица.

– Пожалуй, даже слишком удачно! – воскликнул Хэнк Тобиас спустя несколько секунд. – Налицо все улики, на основании которых дело можно быстро закрыть и списать в архив. Вам это ничего не напоминает, мисс Майрик?

– Напоминает, – тут же ответила Люси, а про себя добавила: «К счастью, напоминает». Похоже, и для нее тоже все складывалось как нельзя более удачно. – Окленд, Калифорния, конец девяносто восьмого года, если я ничего не перепутала. Некая Кэтлин Эшер была убита через несколько дней после того, как в местной клинике ей проделали процедуру искусственного оплодотворения. Ее убийца был найден несколько часов спустя. Он покончил с собой выстрелом в голову из дробовика двенадцатого калибра.

– Отлично, мисс Майрик. Не кажется ли вам, что мы имеем дело с установившимся стереотипом преступного поведения?

– Об этом судить пока рано. Надо искать новые данные. Быть может, мы пропустили другие сходные дела… Но теперь, когда у нас есть связующее звено, необходимо провести более широкий поиск – определить дополнительные параметры и раздвинуть временные рамки. Скажем, лет тридцать-сорок…

– Отлично. Бросьте все и займитесь исключительно этим. И держите меня в курсе. Если найдете что-то хотя бы отдаленно напоминающее эти дела, немедленно сообщайте.

– Если я наткнусь на что-то подозрительное, вы немедленно об этом узнаете, шеф!

Не замечая ее исполненного немого обожания взгляда, Тобиас снова проглядел распечатку, касающуюся убийства в Далласе.

– Сегодня состоялась поминальная служба, – проговорил он задумчиво. – Ближайшая родственница покойной – ее сестра, Мелина Ллойд. Надо бы потолковать с ней.

– Хотите, я позвоню ей, чтобы вы могли с ней поговорить? – немедленно предложила Люси.

– Да, позвоните ей, только говорить с мисс Ллойд сейчас я не буду. Договоритесь с ней о встрече от моего имени. Скажите, что я подъеду к ней завтра утром. Постарайтесь, чтобы она согласилась, но истинных причин не сообщайте. Скажите просто, что это может оказаться важным.

– Хорошо, шеф. – Люси постаралась ничем не выдать своего разочарования. – Значит, вы все-таки решили ехать? Но зачем? Разве сотрудники нашего далласского отделения не могут побеседовать с этой Ллойд вместо вас?

– Разумеется, они могут это сделать, но мне все равно пришлось бы предварительно их инструктировать. Проще самому слетать в Даллас!.. Кроме того, мне хотелось бы поговорить с Мелиной Ллойд лично, чтобы понять, каким человеком была ее сестра. Это тоже может быть важно.

– Бедная мисс Ллойд! – Люси покачала головой. – Надеюсь, она в порядке, ведь смерть сестры для нее – настоящее потрясение.

– А я надеюсь, что она все еще будет в порядке после того, как узнает, что убийство ее сестры могло оказаться частью обширного преступного замысла группы лиц. – Хэнк Тобиас придвинул к себе блокнот, чтобы сделать какие-то пометки.

– Какого замысла? – переспросила Люси.

Тобиас тяжело вздохнул:

– Это нам и предстоит выяснить.

– Мелли? – Джем деликатно постучал согнутым пальцем в дверь ванной комнаты. – Что ты так долго? Тебе плохо?

Она подавила рыдание и постаралась ответить как можно спокойнее:

– Нет-нет, все в порядке. Просто я чуть не задремала.

– Принести тебе что-нибудь?

– Нет, спасибо. Ничего не нужно. – Она знала: если Джем догадается, что она плачет, то начнет приставать к ней с утешениями, а этого ей хотелось меньше всего.

– Позови меня, если я тебе понадоблюсь, – сказал он громко.

– Хорошо, Джем, конечно… – Она продолжала сдерживаться до тех пор, пока не убедилась, что он отошел от двери.

Потом включила воду, и слезы снова покатились по ее щекам ручьями.

Чувство потери, которое она испытывала, затмевало все. Не только душа и разум, но и все ее тело начинало болеть при одной мысли о смерти сестры. Но она до сих пор не могла осознать, что теперь осталась одна на свете.

Должно быть, поэтому каждый раз, когда она думала о будущем, впереди ей виделись недели и месяцы, наполненные одиночеством и тоской. И она страшилась этого будущего, страшилась необходимости жить. Как хорошо было бы заснуть надолго и проснуться только тогда, когда боль притупится, а горечь потери отступит.

Резкий телефонный звонок прервал ее мысли. Звонил беспроводной аппарат, который она взяла с собой в ванную, но прежде, чем она успела до него дотянуться, Джем взял трубку второго аппарата, стоявшего в кухне.

– Алло? – сказал он.

– Будьте добры мисс Мелину Ллойд. – Голос, раздавшийся в трубке, был ей незнаком. Впрочем, это мог быть кто-то из приятельниц Джиллиан.

– Я слушаю, – вмешалась она и сделала паузу, дожидаясь, пока Джем положит трубку. – Кто говорит?

– Извините за беспокойство, мисс Ллойд. Я знаю, что сегодняшний день был для вас не самым легким, но…

– Кто говорит? – повторила она.

– Меня зовут Люси Майрик. Я работаю в ФБР.

Она почувствовала, как внутри ее все сковало холодом. Дрожавшие на ресницах слезинки моментально высохли. Наступила такая тишина, что она слышала, как с негромким шипением лопаются пузырьки пены в ванне да где-то очень далеко перекликаются на линии телефонистки.

Но вовсе не звонок неизвестной мисс Майрик из ФБР заставил ее похолодеть. Подсознательно она ожидала чего-то подобного. Каким-то образом она с самого начала знала – нет, не знала, а только догадывалась, – что с убийством сестры не все чисто и что многие факты так и не нашли исчерпывающего объяснения. И даже то обстоятельство, что дело было закрыто официально, ее не успокоило. В глубине души она была уверена: Лоусон допустил промах. Несмотря на весь свой опыт, он не почувствовал, что решение загадки было слишком простым, а улики – слишком очевидными.

Справившись с волнением, она спросила:

– Что… чем я могу вам помочь, мисс Майрик?

– Я звоню вам по поручению специального агента Хэнка Тобиаса, – сообщила мисс Майрик. – Он хотел бы встретиться с вами. Завтра утром, если возможно…

– Зачем?

– Чтобы задать вам несколько вопросов. Это может оказатьсяважным. Во сколько вам удобно, мисс Ллойд?

– Это… в связи с убийством моей сестры?

– Почему вы так решили, мисс Ллойд?

– Потому что я аккуратно плачу налоги и не подстрекаю афроамериканцев к беспорядкам – вот почему! – резко ответила она. – Прошу вас, мисс Майрик, не надо со мной хитрить. Убийство моей сестры – единственное серьезное преступление, совершенное на этой неделе, к которому я имею самое непосредственное отношение. Так что догадаться было не трудно!

– Мисс Ллойд, простите, ради бога, если я что-то не так сказала. Да, мистер Тобиас действительно хотел бы поговорить с вами в связи с этим делом.

– Детектив Лоусон из Управления полиции Далласа, который расследовал это дело, мог бы рассказать мистеру Тобиасу гораздо больше, чем я. В частности, о технической стороне расследования, о которой, поверьте, я мало что знаю!

– Мистер Тобиас хотел поговорить с вами вовсе не об этом. Его гораздо больше интересует, так сказать, личный аспект…

Эта фраза могла означать очень много или… ничего.

– Личный аспект, – едко сказала она, – вероятно, заключается в том, что какой-то псих зарезал кухонным ножом мою сестру. Мою, а не чью-то чужую… Вы это имели в виду?

– Ваша сестра была пациенткой клиники «Уотерс», не так ли?

– С каких это пор ФБР нтересуют подобные вещи?

– Так когда вам будет удобно встретиться со специальным агентом Тобиасом?

Она хотела сказать что-то резкое, но сдержалась. В конце концов, эта мисс Майрик была скорее всего просто секретаршей, организовывавшей для босса очередную встречу. И даже если предположить, что ей известны детали предстоящего разговора, вряд ли она станет обсуждать их с нею.

– Как насчет девяти часов? – спросила она несколько более мирным тоном. – Годится? Если да, то пусть этот ваш агент приезжает ко мне домой. Адрес, я думаю, вам известен?

– Безусловно. Значит, завтра в девять утра агент Тобиас будет у вас. С ним будет агент Паттерсон из далласского отделения ФБР.

– А сам мистер Тобиас откуда?

– Он прилетит из Вашингтона.

– Из Вашингтона, округ Колумбия?

– Совершенно верно, мисс Ллойд. А теперь, если мы обо всем договорились, позвольте с вами попрощаться. До свидания.

– До свидания. – Она нажала кнопку отбоя и задумалась с трубкой в руке. Стало быть, делом ее сестры заинтересовалось ФБР? И теперь к ней летит из Вашингтона самый настоящий специальный агент? Но при чем тут клиника «Уотерс»?..

– Мелли!.. – Джем снова забарабанил в дверь ванной.

– Сейчас выхожу! – крикнула она сердито. Ну что он пристал к ней, точно репей?! Сначала он битый час уговаривал ее принять горячую ванну, а теперь не дает спокойно в ней полежать. Да еще этот звонок из ФБР, где уж тут расслабиться!

Да еще Джем немедленно набросился на нее с вопросами.

– Кто это был? – спросил он, когда она наконец вышла из ванной.

– Когда? – ответила она вопросом на вопрос, притворившись, будто не понимает, о чем идет речь. Свет в спальне, куда она направилась, был погашен, и ей это совсем не понравилось, однако Джем быстро исправил положение. Чиркнув зажигалкой, он обошел комнату, одну за другой зажигая расставленные повсюду ароматические свечи.

– Кто звонил? – пояснил он, убирая зажигалку в карман.

– А-а, это… – протянула она. – Я ее не знаю. Кто-то из клиентов Джиллиан. Этой женщины не было в Далласе – она только что вернулась, и ей сообщили о несчастье.

Она и сама не знала, почему ей пришло в голову солгать. Скорее всего это решение было инстинктивным. Ни Джему, как, впрочем, и никому другому незачем было знать об интересе ФБРк смерти ее сестры. Быть может, она и расскажет ему об этом, но потом – когда сама будет знать точно, в чем, собственно, дело.

– Не надо было тебе брать телефон с собой, – сказал Джем. – Я мог бы и сам поговорить с этой клиенткой. Этот звонок… он мог помешать тебе.

– Он мне не помешал, – ответила она. – К тому же мне все равно пора было вылезать – вода становилась слишком холодной.

– Ну что ж… – Джем улыбнулся. – Настала пора для грандиозного финала. Сейчас маэстро Хеннингс возьмет завершающий аккорд, который…

– А ты, я вижу, времени зря не терял, – перебила она, разглядывая свечи в подсвечниках и разобранную постель. Кроме того, в спальне был безупречный порядок, что, впрочем, ее неудивило: Джем отличался аккуратностью.

– Просто выдалась свободная минутка, – небрежно ответил он. – К тому же некоторые букеты начали увядать. Я вынес их на кухню. Если бы не дождь, я бы их выбросил.

– Спасибо. Я сама выброшу их утром. – «После того, как поговорю со специальным агентом Тобиасом», – добавила она мысленно.

Тем временем Джем опустился на краешек кровати и похлопал рукой по матрасу, предлагая ей сесть рядом. Или лечь.

– Знаешь, Джем… – Она заколебалась. – Уже довольно поздно, так что если тебе не хочется делать этот массаж, то… В общем, ты не обязан.

Он рассмеялся.

– Ну, время еще детское.

– Но ты, должно быть, устал не меньше меня!

– Не будем спорить, Мелли. Раз я обещал, значит, сделаю. К тому же после него ты будешь чувствовать себя гораздо лучше – это я тебе гарантирую.

Не желая вступать в пререкания, которые могли только лишить ее последних оставшихся сил и обострить отношения с Джемом, она села на кровать и повернулась к нему спиной.

– Пять минут, Джем. После этого я ложусь спать.

– Через пять минут ты запросишь еще.

– Гм-м… – Ситуация складывалась прямо-таки неловкая. Даже больше – она была не просто неловкой, а двусмысленной, неправильной. Правда, Джем изо всех сил старался держаться с ней как брат, однако полностью подавить в себе мужчину ему так и не удалось. Она буквально чувствовала направленный на нее пристальный, оценивающий взгляд. Когда же он осторожно спустил с ее плеч теплый халат, чтобы добраться до шеи и спины, это ощущение еще усилилось. Казалось, он буквально пожирает ее взглядом.

Она ясно чувствовала это, и ей лишь чудом удалось не дернуться, когда Джем прикоснулся к ее затылку.

– Я вижу, тебе понравилась эта штучка, – сказал Джем, заметив у нее на шее тонкую золотую цепочку. Сегодня утром он буквально навязал ей украшение, сказав, что, во-первых, оно принадлежит ей по закону, а во-вторых, Джиллиан тоже хотела бы, чтобы крошечное золотое сердце перешло от нее к сестре.

Сначала она отказывалась, потом нехотя уступила. Но теперь она была рада, что согласилась оставить украшение себе. Оно не давало ей забыть о мести.

Воспоминание заставило ее напрячься, и Джем сразу это почувствовал.

– У тебя не мышцы, а пеньковые канаты, из которых кто-то навязал узлов, – заявил он. – Придется над ними потрудиться! Джиллиан очень нравилось, как я делаю массаж.

– И я понимаю почему.

Он усмехнулся:

– Часто массаж служил нам хорошей прелюдией к… к дальнейшему.

Это заявление показалось ей неуместным, но вместо того, чтобы ответить резкостью, она предпочла обратить все в шутку:

– Ну, это мне знать не обязательно!

– Знаешь, – сказал Джем, – это даже странно, что я не узнал тебя, когда вы с Джиллиан поменялись местами, ведь мы как-никак были помолвлены. Я должен был догадаться.

– То есть, когда ты увидел меня с полотенцем на голове, ты не понял, что это я, а не Джилл?

– Я ничего не заподозрил, даже когда мы поцеловались.

– А ведь я остановила тебя, когда ты попытался просунуть свой язычок поглубже. Не могла же я позволить, чтобы жених моей сестры целовал меня взасос!

– И все равно наш поцелуй получился довольно… глубоким. – Джем перестал разминать ей спину. Его руки опустились ей на плечи и остались там. – Достаточно глубоким, чтобы я возбудился.

Он слегка потянул ее на себя, но она вырвалась и, вскочив на ноги, резко повернулась к нему:

– Это отвратительно, Джем! То, что ты сейчас сказал, – отвратительно!

Он делано рассмеялся.

– Я тебя просто дразнил. – Джем умиротворяющим жестом поднял руку. – Право же, Мелли, неужели ты думаешь, что я – серьезно?!

– Я думаю, что тебе пора уходить. Уже поздно.

– Ну, Мелли, перестань! Это была просто шутка, понимаешь?

– Это дурацкая шутка, Джем.

Когда Джем посмотрел на нее, его лицо выражало раскаяние, но ей был неприятен его покаянный вид.

– Прости, ладно? – жалобно протянул Джем.

– Ладно, уж так и быть. А сейчас давай попрощаемся, потому что я ужасно хочу спать.

С этими словами она вышла из комнаты, надеясь, что Джем последует за ней. Неохотно поднявшись, он снял со спинки кресла свой пиджак и вышел следом в прихожую. Она отперла входную дверь.

– Отчего-то мне кажется, – проговорил Джем, – что день кончился не слишком удачно. А ты что скажешь?

– Скажу, что этот день был для нас нелегким. Быть может, поэтому мы слишком остро реагируем на всякие мелочи, – ответила она. Ей хотелось хотя бы в такой завуалированной форме извиниться перед ним, однако она тут же испугалась, что Джем воспримет это как предложение остаться. – Как бы там ни было, – быстро добавила она, – мне необходимо побыть наедине со своими мыслями… С тех пор как копы явились ко мне домой, чтобы сообщить о смерти Джиллиан, у меня не было и десяти минут, чтобы побыть одной. Мне нужно просто поплакать, Джем! Он кивнул:

– Я понимаю. Есть вещи, которые нельзя разделить даже с самыми близкими людьми.

– Спасибо, Джем. Я знала, что ты меня поймешь.

Он уже собирался шагнуть за дверь, но снова задержался на пороге:

– Я зайду утром, чтобы проведать тебя.

– Завтра утром я собираюсь в гимнастический зал.

– Ты уверена, что тренировка – это именно то, что тебе сейчас надо?

– Физические упражнения всегда мне помогали. И потом, когда работаешь с отягощениями, это здорово отвлекает. – Она грустно улыбнулась. – Стоит только установить вес побольше, и в голове вообще не остается ни одной мысли.

– Все-таки постарайся не очень надрываться. – Джем с осуждением покачал головой. – Я загляну к тебе около двенадцати, окей?

– Только сначала позвони. – Она поймала себя на том, что с каждой секундой ей становится все труднее выносить навязчивость Джема. Больше всего ей хотелось, чтобы он наконец ушел.

Наклонившись к ней, Джем легко поцеловал ее в щеку, и ей понадобилось все ее самообладание, чтобы не отпрянуть.

– Спокойной ночи.

Джем вышел на крыльцо и, прыгая через лужи, побежал под дождем к своей машине. Она закрыла дверь, заперла на засов и, привалившись к ней спиной, несколько раз глубоко вздохнула, но это не помогло. Тогда она вернулась в ванную и, встав под душ, торопливо смыла с кожи следы его смазанных жирным кремом рук.

– Массажист хренов! – пробормотала она, намыливая губку.

Внезапно она замерла. На мгновение ей показалось, что она слышит какой-то подозрительный шум, доносящийся из глубины дома. Что это может быть, подумала она, изо всех сил напрягая слух. Галлюцинация или…

Странный звук повторился. Это был не то скрип, не то скрежет, и она поспешила в спальню, так как ей показалось, что звук доносится оттуда.

Она не ошиблась. Ветка дерева, раскачиваясь на сильном ветру, скребла по оконным жалюзи, словно просясь в дом.

Поняв, в чем дело, она едва не расплакалась от досады. Все дело в этом звонке из ФБР, решила она. Ее нервы и без того были натянуты до предела, а тут еще приходится голову ломать, что могло понадобиться от нее агенту Тобиасу. Несомненно, у него была какая-то причина для встречи – ведь не зря же он летит из самого Вашингтона, округ Колумбия, чтобы поговорить с ней. Другое дело, сможет ли она говорить с ним. За последние несколько дней она повидала крови больше, чем за всю свою предыдущую жизнь.

Досадливо дернув плечами, она быстро обошла спальню, гася зажженные Джемом свечи. Он пытался создать интимную обстановку, но добился прямо противоположного результата – оплывшие свечи напомнили ей сырую, темную комнату, где свел счеты с жизнью Дейл Гордон.

Больной подонок, извращенец проклятый! Лоусон сказал, копы нашли у него фотографии Джиллиан. Не просто нескромные фото и не просто порнографию, какую, бывает, снимают вооруженные телеобъективами любители подглядывать в незашторенные окна чужих спален. Это было нечто другое, большее, чему она никак не могла подобрать определение. Дейл Гордон снимал Джиллиан в клинике в момент, когда она была наиболее беззащитна и уязвима. И ведь этот мерзавец еще и возбуждался от этих снимков, в то время как даже в самом жестком порно (насколько ей было известно) гинекологическое кресло не фигурировало почти никогда – настолько неэстетично и неестественно выглядела на нем женщина.

Но, с другой стороны, что взять с больного? У каждого маньяка свои задвиги.

И все же сама мысль о том, что кто-то мог мастурбировать, глядя на распятую в кресле Джиллиан, была настолько омерзительна, что она передернулась.

Нет, решила она, не буду об этом думать, по крайней мере – сегодня.

Пока же ей было ясно, что в таком состоянии заснуть ей вряд ли удастся. К снотворному – вопреки тому, что она говорила Джему, – она прибегать не собиралась, в частности еще и потому, что действие лекарства могло продолжаться довольно долго, а для утреннего разговора с Тобиасом ей нужна была свежая голова. Специальный агент надеялся получить у нее ответы на свои вопросы, но он не предполагал, что у нее тоже были вопросы, и теперь она знала, кому их можно задать.

Следовательно, решила она, сейчас будет кстати бокал вина. Итак, решено: она выпьет муската, чистит зубы и немедленно ложится.

Вино хранилось в кухне, в дальнем углу буфета, и она отправилась туда. Не включая света, она достала бутылку и, закрыв коленом дверцу, потянулась за стоявшим на полке бокалом.

В следующую секунду дверь черного хода с треском распахнулась, с силой ударившись о стену, и она испуганно вскинула глаза.

Первым, что она увидела в бледном синеватом свете, пробивавшемся из коридора, была кровь. Снова кровь, которая показалась ей совсем черной и блестящей, как расплавленная смола из адских котлов.

Кровь заливала лицо, которое было ей смутно знакомо.