Глава 6

После недели усердной и безуспешной работы Барри немного поостыла. Результаты поиска причин смерти Роберта Раетона Меррита разочаровали ее.

Она исследовала каждый возможный вариант, который ранее обсудила с Дэйли, но это ни к чему не привело. Ситуация складывалась веселенькая: дело требовало более глубокого расследования и потому всеобщей огласки.

Вдобавок ко всему положение усугублялось состоянием здоровья Хови — у него опять обострилась простата, и он, конечно же, не упустил возможности поведать Барри самые противные подробности, — и поэтому он был сварливее, чем прежде. Снедаемый завистью, Хови поручал теперь Барри готовить такие репортажи, от которых отказывались все остальные журналисты, а затем пускал их в эфир в самое неудобное время. Она без разговоров бралась за работу и старалась как можно быстрее справиться, чтобы всю себя без остатка посвятить единственной загадке, которая по-настоящему ее волновала.

Версия о том, что первая леди задушила своего ребенка, тоже казалась не правдоподобной. Наказание за измену? Публичная смертная казнь? Пожарные меры?

У Барри начались психические расстройства. Иногда ей казалось, что она превращается в Ванессу Меррит, и это ее пугало. Ей слышались разные голоса, она искала скрытый смысл в любом явлении. Надо было выбросить эту историю из головы и сконцентрировать все свои усилия на поручениях Хови. Ведь ее звезда, вспыхнувшая после выхода сериала, могла в любой момент трансформироваться в черную дыру, способную погубить и ее, и ее карьеру.

Но она не сдавалась, не в силах забыть о происшедшем. Что было бы, если бы Бернштейн и Вудворт после ряда неудач в свое время отказались от Уотергейтского дела?!

Сидя за рабочим столом, Барри изучала сделанные ею записи, пытаясь по-новому взглянуть на волнующую ее тему, как вдруг раздался голос редактора вечерних новостей.

— Привет, Барри. Ты уже подготовила сегодняшний репортаж?

— А что случилось?

— Какой-то шум в микрофоне. Хови настаивает на прямом эфире.

Она взглянула на настенные часы. До прямого эфира восемь минут.

— Вы, видимо, не обратили внимания, но сегодня во время съемок я вымокла до нитки. Волосы до сих пор мокрые!

— Ваши глаза компенсируют все… — Его жест был весьма красноречивым. — В любом случае или вы выйдете в эфир, или конец всему… Хови говорит, что для вас как для новой звезды это огромный шанс.

— Мне не нравится такой подход, но ради спокойствия в коллективе, я согласна. — Она взяла со стола сумочку. — Если меня будут искать, я в женском туалете.

— Я стану молиться о чуде, — кивнул редактор, когда Барри проходила мимо.

После передачи Барри вернулась на свое место и стала просматривать поступившие на ее адрес сообщения. Какой-то чудак просил ее срочно помочь, ибо несколько лет назад он стал принимать слабительное, от которого у него возник хронический запор, и сейчас он предъявлял претензии создателям этого лекарства. Было еще несколько подобных писем, заинтересовало ее лишь одно. Оно пришло от Анны Чен, ее информатора из окружной больницы.

— Анна?

— Привет.

Голос Анны звучал приглушенно и боязливо. Барри подумала, что ей не следовало называть Анну по имени: та и так узнала бы ее голос. Журналистка машинально приготовила блокнот и карандаш.

— Помните то дело, о котором мы разговаривали несколько дней назад? — спросила Анна.

— Да.

— Так вот, нет ни одной копии.

— Ясно. — Барри замолчала, чувствуя, что та должна сказать что-то еще.

— Этой процедуры не было.

У Барри учащенно забилось сердце.

— Не было? Это… ну… необязательная процедура? То есть в связи с необычными обстоятельствами?..

— Мы всегда делаем это, но в данном конкретном случае лечащий врач решил, что нет никакой в том необходимости, дал указания, и процедуру отменили.

Доктор Джордж Аллан — личный врач президента дал распоряжение не проводить аутопсию. Барри с силой надавила на карандаш, стержень сломался.

— Вы уверены?

— Мне надо идти.

— Еще несколько вопросов!..

— Извините.

Анна Чен повесила трубку. Барри засунула исписанный листок в сумку и, схватив плащ и зонтик, устремилась к выходу.

Анна Чен, конечно, не обязана ждать ее в своем кабинете в больнице, и тем не менее Барри была сильно разочарована, обнаружив, что света в комнате нет и дверь заперта. По пути к машине она достала сотовый телефон.

— У тебя есть телефонный справочник? — спросила Барри, как только в трубке раздался голос Дэйли.

— И тебе добрый вечер.

— Не до любезностей?

Он сразу же все понял и спросил:

— Метро? Отсюда начать?

— Да. Найди лист с фамилией Чен. Анна Чен.

— Кто она?

— Не могу сказать.

— О? Информатор. Что случилось?

— Слишком долго объяснять по телефону.

— Видел тебя в вечерних новостях, — бросил Дэйли. В трубке было слышно, как он листал страницы справочника.

— Как я выглядела?

— Бывало и хуже.

— Это плохо?.. Ну что, нашел?

— Анны нет, но есть А. Чен.

— Диктуй скорей. Телефон и адрес, пожалуйста.

Служащая больницы проживала в недавно отреставрированном здании в богатом районе города. В доме не было лифта, и Барри пришлось подниматься на третий этаж пешком. Чтобы не дать возможности Анне Чен отказаться от встречи, Барри не стала предупреждать ее заранее. Подойдя к двери и услышав звук работающего телевизора, она успокоилась.

Барри позвонила в дверь. В тот же момент телевизор отключили. Журналистка почувствовала, что ее разглядывают в дверной глазок.

— Пожалуйста, Анна. Нам надо поговорить. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем послышался звук открывающегося замка и дверь приоткрылась, насколько это позволяла цепочка, — хозяйка предусмотрительно не сняла ее. Сквозь образовавшуюся щель Барри увидела только половину симпатичного лица Анны.

— Что вы тут делаете? Вам не следовало сюда приходить.

— Ну раз уж пришла, могу войти?

— Что вы хотите?

— Что хочу? И вы еще спрашиваете? Я хочу узнать, почему отменили аутопсию…

— Я закрываю дверь. Пожалуйста, не беспокойте меня больше.

— Анна! — Барри заклинила дверь своей ногой. — Я ничего не понимаю! Позвонить мне, обрушить на меня информацию, а затем так просто…

— Не понимаю, о чем вы.

Барри недоверчиво взглянула ей в глаза.

— Анна, что происходит? Я не могу… И вдруг все стало ясно: в красивых миндалевидных глазах женщины застыл страх.

Снизив голос до шепота, Барри спросила:

— Вас проинструктировали не разговаривать со мной?

— Пожалуйста, уходите.

— Кто-нибудь предостерегал вас? Вам угрожали? Кто, Анна? Ваше начальство в больнице? Доктор Аллан? — Барри продолжала настаивать, правда шепотом. — Ваше имя не будет упомянуто. Вы ведь мой информатор. Клянусь! Просто кивните мне головой, и все. Доктор Аллан дал указание отделу по расследованию причин насильственной и скоропостижной смерти не проводить аутопсию? Это распоряжение поступило лично от президента?

Перепугавшись до смерти, молодая женщина снова попыталась закрыть дверь, зажав, словно в тисках, ногу Барри.

— Анна, пожалуйста, скажите все, что знаете.

— Я ничего не знаю. Уходите. Оставьте меня в покое!

Женщина всем телом навалилась на дверь, пытаясь закрыть. Барри благоразумно убрала ногу. Она все еще стояла на лестничной площадке и, разглядывая дверь с номером ЗС, размышляла о том, кто заставил молчать Анну Чен. И почему.

Ванесса Меррит выключила телевизор в своей спальне. Чуть раньше, переключая каналы, она обнаружила вечерние новости с Барри Трэвис. И почему эта девчонка была такой глупой? Почему не восприняла намек?! Впрочем, Ванесса успокоилась и даже обрадовалась этому обстоятельству.

В душе ей хотелось, чтобы все осталось в тайне, но, с другой стороны. Ванесса не знала, как долго еще сможет скрывать это, боялась, что ее же секрет убьет ее.

Ванесса налила себе еще бокал вина. К черту все эти замечания доктора, отца и мужа! Откуда им знать, что ей делать и чего не делать? Они и представить не могут, как она страдала! Они все объединились против нее. Они…

Она не успела додумать, как мысль пропала. Что-то очень часто происходит подобное. Похоже, она не может сконцентрироваться даже на несколько секунд.

О чем она думала?

О ребенке, да. Всегда. Но было еще что-то…

Она снова взглянула на экран и сразу вспомнила. Барри Трэвис. Глупая сучка. Почему она ничего не сделала? Не поняла намека? Или поняла, но слишком испугалась и не стала действовать? Глупая, трусливая? Как бы то ни было, результат один и тот же. С этой стороны ждать помощи не от кого.

Раньше Ванесса думала, что самым лучшим выходом из положения было бы использовать на своей стороне журналиста. Идея эта родилась, когда она увидела Барри на недавней пресс-конференции на восточной лужайке Белого дома. Разве не эта женщина поведала миру о «смерти» судьи Грина? Разве не она задала на пресс-конференции немыслимо глупый вопрос, который вызвал шквал хохота?

Барри Трэвис со своей репутацией простофили как нельзя лучше подходила для целей Ванессы, которая хотела ограничиться несколькими намеками этой безответственной на первый взгляд журналистке, с тем чтобы та в дальнейшем повсюду стала задавать нелепые вопросы. Те, кому нужно, смогут обо всем догадаться. Использовать более известных репортеров — значит подвергать себя опасности, а Ванесса хотела раскрыть свою тайну, но только без своего участия.

Ванесса так надеялась! Барри Трэвис не оправдала ее надежд. Эта журналистка оказалась не только неосторожной, но и глупой.

Куда теперь ей обращаться?

По привычке Ванесса подошла к телефону.

— Привет, папа.

— Здравствуй! — сказал сенатор. — Я собирался звонить тебе чуть позже. Как дела?

— Прекрасно.

— Спокойный домашний вечер?

— Дэвид готовит речь к очередному съезду профсоюзов. Я забыла, где он состоится.

— Хочешь, чтобы я приехал и составил тебе компанию?

— Нет, спасибо. — Она не смогла бы пить так много, если бы отец был рядом.

— Дорогая, тебе не следует оставаться одной.

— Дэвид возвращается ночью, но, несмотря на поздний час, обещал меня разбудить.

После паузы, в течение которой она могла представить себе его недовольно сдвинутые брови, он сказал:

— Может, тебе снова посетить своего гинеколога? Пусть пропишет тебе какие-нибудь гормональные препараты или что-нибудь еще. — Сенатор считал, что все женские болезни, случаются из-за несоответствия гормонов.

— У Джорджа испортится настроение.

— К черту Джорджа с его настроением! — выпалил отец. — Мы сейчас говорим о твоем здоровье. Джордж — прекрасный парень и, полагаю, весьма компетентен в таких вопросах, как боли в животе и грипп. Но тебе нужен специалист, тебе нужен психиатр.

— Нет, папа, нет, он мне не нужен. Все под контролем.

— Потеря маленького Роберта внесла хаос в систему твоего жизнеобеспечения.

Ванесса осторожно отхлебнула, чтобы заглушить острый приступ жалости, вызванный его словами.

— Дэвид не одобрит.

— Сделаем конфиденциально. К тому же что плохого, если тебе окажут своевременную помощь? Я поговорю с Дэвидом.

— Нет!

— Девочка моя…

— Пожалуйста, папа, не беспокой его! Я скоро приду в норму. Просто мне нужно больше времени, чем мы думали.

Она заручилась его обещанием не давить на Дэвида по поводу ее здоровья.

Чтобы успокоить себя, проглотила таблетку валидола и запила вином. Затем прошла в ванную и переоделась в ночную рубашку, сверху накинула халат. Потом легла в кровать и попыталась читать новый бестселлер — все вокруг только о нем говорили, — но ей было трудно сконцентрироваться и следить за сюжетом, Ванесса уже собиралась положить книгу и выключить свет, как вдруг послышался стук в дверь. Она встала с постели и прошла через комнату.

Открыла дверь.

— Здравствуй, Спенс.

— Ты спала?

— Еще нет, но собиралась. — Она пригладила рукой волосы. — Что ты хотел?

— Президент просил меня справиться, как ты себя чувствуешь.

— Неужто? — отозвалась она с сарказмом.

— Он сожалел о том, что вынужден был оставить тебя одну сегодня ночью.

— Отчего эта ночь должна отличаться от других? Спенсер Мартин даже бровью не повел. Чтобы рассердить его, требовал ось гораздо больше, чем просто дерзость. Даже будучи чем-то раздражен, он все равно не подал бы виду. Специально тренировался.

В администрации Никсона в свое время работал Гордон Лидди. У него на ладони был примечательный шрам — он держал руку над свечой до тех пор, пока не обуглилась кожа. И тем не менее Лидди уступал Спенсеру. От общения с Мартином волосы вставали дыбом. Вместе с тем он был бесценен для президента.

— Могу я чем-нибудь быть полезен? — спросил он вежливо, вернее, абсолютно равнодушно.

— А чем именно?

— Все что угодно.

— Не стоит беспокоиться.

— Это не беспокойство, уверяю тебя. Как ты себя чувствуешь?

— Превосходно, черт подери. А как себя чувствуешь ты?

— Ты расстроена, позволь мне позвать доктора Аллана.

— Он мне не нужен! — выкрикнула Ванесса. — Все, что мне нужно… — Она выдержала паузу, чтобы собраться с духом. — Все, что мне нужно, так это то, чтобы все эти люди вокруг осознали, что у меня был сын, а сейчас он мертв.

— Все осознают это. Ванесса. Сколько можно жить этим? Ну что это даст — постоянно возвращаться к факту, что твой сын?..

— Ты, ублюдок! Называй его по имени. — Она стремительно двинулась вперед и схватила его залацканы пиджака. — Вам с Дэвидом трудно называть его по имени, так ведь? Совесть не позволяет, да?! — Она перешла на крик. — Ну, скажи! Прямо сейчас!

В комнату стремительно ворвался агент Секретной службы.

— Что-то случилось, мистер Мартин?

— Первая леди плохо себя чувствует, — отозвался тот. — Немедленно вызовите доктора Аллана.

Спенсер увлек Ванессу в комнату и закрыл дверь.

— Собираешься запереть меня в комнате. Спенсер?

— Не совсем. Ты хочешь устроить спектакль на глазах у обслуживающего персонала? — спокойно откликнулся он.

Ванесса молча подошла к столику и с вызовом налила себе еще вина. До прихода доктора она уже успела осушить бокал и налила еще.

— Она пьяна, Джордж, — заметил Спенсер. Ванесса оттолкнула доктора, когда тот попытался осмотреть ее.

— Вам нельзя так много пить во время лечения, — заметил он.

Затем Спенсер обратился к нему с просьбой дать ей что-нибудь успокоительное, чтобы она замолчала.

— Хорошо бы не делать этого. Для того чтобы лечение оказалось эффективным, я должен увеличить дозу.

— Меня не волнует, что вы должны делать, — стальным голосом произнес Спенсер. Ванесса, засучив рукав, обнажила руку.

— Дайте мне этот чертов наркотик! Только во сне я чувствую себя спокойно. А сейчас, как правильно заметил Спенсер, я не спала, а всего лишь напилась.

В тот момент, когда лекарство подействовало, в комнату вошел Дэвид. По всей видимости, он был взбешен той сценой, которая произошла в его отсутствие.

"Все чертовски плохо, мистер президент», — подумала Ванесса, не в состоянии что-либо произнести. Глаза ее медленно закрылись, она почувствовала, что проваливается в сон.

Дэвид, Спенсер и доктор Аллан возбужденно разговаривали около ее кровати. Перед тем как забыться, она словно издалека услышала слова Спенсера:

"Нельзя позволить этому продолжаться».

Она мечтала о сладостном забвении, но сейчас жал ела об этом.

Ванесса спала мертвым сном, когда они вернулись за ней перед рассветом.

Глава 7

Закончив телефонный разговор с Барри Трэвис, президент Меррит посмотрел на своего советника и спросил:

— Что думаешь?

Спенсер Мартин через селекторную связь слышал каждое слово их диалога.

— Она настаивала, но вы прекрасно справились, — заметил он. — Отклонили все ее просьбы, причем весьма грациозно. Этот ее звонок прошел через Далтона?

— Да.

— Тогда совсем хорошо, что вы отказались лично. Она, видимо, посчитала естественным просить теперь вас об эксклюзивном интервью по поводу вашей избирательной стратегии. Они с Ванессой пока еще у всех на слуху, и вы правильно сделали, что послали ей цветы. Само собой разумеется, по мнению журналистки, что она отныне вхожа в Овальный кабинет.

Дэвид Меррит застыл у окна, глядя на аккуратно подстриженный газон Белого дома. Вдоль железного забора выстроились посетители традиционной экскурсии, во время которой они с глупым видом будут рассматривать кухонную посуду бывших президентов.

Мэррит втайне презирал американский народ, но ему нравилось быть его президентом, и одна только мысль, что после второго срока придется покинуть это место, приводила его в отчаяние. Ему и в голову не приходило, что он не будет избран повторно. Иначе и быть не могло — этот пункт значился в его личной программе, которую он составил для себя еще в Билокси. И он достигал намеченной цели, пусть и с некоторыми корректировками. Ничто не может воспрепятствовать восхождению Дэвида Малькомба Меррита. Ничто.

Словно читая его мысли, Спенсер произнес:

— Странно только, почему она в конце разговора спросила о Ванессе.