Глава 7

Как только Берк прибыл в управление, он сразу понял: что-то стряслось. Стоявшие возле кофеварки сослуживцы поздоровались с ним, стараясь не встречаться взглядами, а когда он подошел налить себе кофе, их уже как ветром сдуло.

Подойдя к столу, Берк снял пиджак, но на вешалку повесить не успел. На пороге своего кабинета появился Пату и вызвал Бейзила. Берк бросил пиджак на стол, а чашку с кофе взял с собой.

Пату закрыл за ним дверь.

– Садись.

– Не хочу я садиться. Я хочу знать, что, черт возьми, произошло!

– Рэймонд Хан мертв.

Берк сел.

– Хана и его подружку обнаружили сегодня утром в их кровати.

Берк отхлебнул кофе.

– Насколько я понимаю, он умер не от сердечного приступа?

– Их убили.

Пату рассказал, что женщина работала кассиром в маленьком отделении банка. Она приходила на работу в шесть тридцать, а в семь открывалось окошко для автомобилистов. Когда она не явилась, напарница отправилась к ней домой, решив, что та вчера вечером слишком много выпила или накурилась. Дело в том, что подружка Хана однажды уже попалась во время медицинской проверки на наркотики и с нее взяли обещание немедленно обратиться к врачу. Напарница вошла в квартиру.

– Там было… нечто ужасное.

– Можешь не опускать детали, – раздраженно заметил Берк. – Я в обморок не упаду.

– А женщина из банка упала. Девица получила несколько ножевых ран. В отчете судебного медэксперта говорится, что каждая из них была смертельной. Убийца не торопился, похоже, он убивал с удовольствием. Она была изнасилована извращенным способом, но не установлено – до или после гибели. Хану больше повезло, если можно так выразиться. У него только одно ножевое ранение, на шее, но точное. Убийца знал, куда бить, чтобы жертва даже не вскрикнула.

Берк встал, взял свой кофе и подошел к окну. Он пил кофе из собственной кружки, на которой были нарисованы разноцветные морские коньки. Барбара купила ее во Флориде в один из редких отпусков. Он даже не помнил, когда это было. Миллион лет назад. По крайней мере, ему так казалось. Берк уже не мог себе представить, как это можно взять и поехать в отпуск, валяться на пляже, покупать дурацкие сувениры. Все развлечения исчезли из его жизни в ту ночь, когда убили Кева Стюарта.

– Следы обнаружены?

– Над этим работает отдел убийств, но, похоже, следов нет. Может, вскрытие чем-то поможет. Анус и влагалище женщины травмированы, но следов спермы на теле не обнаружено.

Лаборатория только попусту теряет время. Никаких следов они не найдут. Бардо предпочитал нож, похоже на его почерк. Он обожал грубый секс, но даже в этом своем мерзком пристрастии был крайне осторожен и всегда пользовался презервативом. И уж, конечно, Бардо не такой дурак, чтобы оставлять отпечатки пальцев. Единственная надежда полицейских – найти частичку кожи или волос.

Всю прошлую ночь Берк продержал Рэймонда Хана в камере. Значит, пока Хан сидел, Бардо изнасиловал и убил его подружку? Или Хан пришел домой и застукал их?

– Следы борьбы?

– Никаких, – отозвался Пату. – Ума не приложу, как он их обоих убил. Прикончил Хана, а потом занялся женщиной?

– Может быть. Или же… – Бейзил задумался. – Или сначала убил ее, а потом дождался Хана. Пату с сомнением покачал головой.

– Когда Хана убили, он был раздет и лежал в кровати.

– Хан пришел домой поздно. Убийца прятался до тех пор, пока бедняга Рэй не лег. Он, очевидно, раздевался в темноте. Я сам так всегда делаю, чтобы не разбудить Барбару. Поэтому Хан не видел, что его подруга мертва. Не видел крови и даже не понял, что что-то не так. – Берк крепче сжал кружку. – Похоже на него.

– На кого?

– На Бардо. Бардо, наверное, решил, что это очень забавно, когда жертва сама запирается в одной комнате с убийцей.

– Почему ты думаешь, что это Бардо?

– Мы арестовали Хана и Сэчела. Дюваль появился в участке в полночь. Нам известно, что Сэчел тайно состоит на службе у Дюваля. Бардо – его наемный убийца. Наш секретный агент убит. Соображай сам. Это не может быть случайным совпадением.

– Очень даже может! – воскликнул Пату. Берк отвернулся от окна, но, прежде чем он успел открыть рот. Пату быстро продолжил: – Тебе, так же как и мне, хорошо известно, что Хан был наркоманом. Женщина, очевидно, тоже. Причина убийства может быть любая: и наркотики, и любовный треугольник, и…

– И то, что Дюваль вычислил Хана как нашего агента и решил вывести его из игры. И одновременно преподать нам урок.

– Ну хорошо, – согласился Пату, поднимаясь. – Но я не хочу, чтобы ты воспринимал это так, словно убийство касается лично тебя одного. Все в отделе чувствуют себя паршиво. Мы – одна команда, Берк. Мы должны работать вместе. Нельзя позволить, чтобы подобные сбои выводили нас из равновесия. Будем продолжать работать по плану.

Подобная демагогия была не характерна для Пату. Обычно он приберегал прописные истины для речей, которые произносил перед всем отделом. Наедине они с Берком всегда говорили откровенно.

– Что еще? – спросил Берк.

– Ты о чем?

– Есть что-то, о чем ты умалчиваешь. Боишься мне сказать?

Пату поморщился. Он был худощав, рано начал лысеть. Сегодня утром он чувствовал себя старше лет на десять.

– Слишком уж ты умный, себе во вред.

– Да, мне это часто говорят, – нетерпеливо перебил Берк. – Так что?

– Сэчел отказался идти на сделку.

– Разреши мне поговорить с ним. Минут пятнадцать, не больше.

– Это ни к чему не приведет, Берк. Он отказался сразу, даже не выслушав, в чем дело. Он категорически отказался от переговоров.

– Он пойдет на судебный процесс?

– Он собирается признать себя виновным. По всем пунктам.

– Сукин сын, – выругался Бейзил. – Это Дюваль с ним поработал.

– Ты недалек от истины.

– Господи, неужели этот подонок неуязвим? – невесело усмехнулся Берк. – Он вертит нами как хочет.

– Дюваль ведет нечестную игру. А мы обязаны соблюдать правила.

У Берка заходили желваки по скулам.

– Может, нам тоже пора забыть о правилах, – пробормотал он.

– А?

– Нет, ничего. Знаешь, Дуг, пойду-ка я отсюда.

– Берк…

– Увидимся позже.

Он закрыл за собой дверь, сгреб в охапку пиджак, по-прежнему лежавший на столе, и направился к выходу. По дороге он столкнулся с Макьюэном.

– Эй, Бейзил, я тебя везде ищу. Надо поговорить.

– Потом.

Ему было не до разговоров, особенно с Макьюэном. Сегодня утром неуемный оптимизм и неистощимая энергия Мака раздражали Бейзила. Не останавливаясь, он бросил:

– Позже, Мак.

– Привет, Берк. Заходи.

Нэнси Стюарт, посторонившись, пропустила его в дом.

После известий о Хане и Сэчеле приход сюда иначе, как мазохизмом, трудно было назвать. Но Берк проездил по городу несколько часов, проклиная всех и вся, и просто уже не знал, что делать. Ему предлагали неделю отпуска, так почему не побездельничать хотя бы один день?

У Стюартов был кирпичный дом, облицованный аккуратно выкрашенными деревянными досками. Лужайка перед домом была уже не так тщательно подстрижена, как тогда, когда Кевин был жив. Он любил возится с косилкой и хвастался, что у него самый лучший газон во всем квартале. Берк заметил, что на одном окне провисли жалюзи. Коврик у входа казался весьма потрепанным, одна лампа в люстре не горела. Как-нибудь надо будет приехать и помочь Нэнси навести в доме порядок, решил Берк.

– Проходи в кухню, – позвала она, оглянувшись через плечо. – Я готовлю ужин. Мы сегодня ужинаем пораньше – в школе вечер. Хочешь чего-нибудь выпить?

– Кофе, если не затруднит.

– Растворимый, не возражаешь?

Он возражал, но согласно кивнул. Кухонька была тесная, но уютная. На самом видном месте висел календарь с обведенными числами: днями техосмотра, визитами к зубному врачу, сегодняшним школьным вечером. К холодильнику магнитами в виде бутылочек с кетчупом и баночек с горчицей были пришпилены детские рисунки и расписания занятий. На столе стояла банка с детским фигурным печеньем.

Проследив за его взглядом, Нэнси предложила ему попробовать.

– Правда, оно покупное. Я редко пеку.

– Нет, спасибо, – отказался Берк. – Хватит одного кофе.

Она продолжала заниматься готовкой, перемешивая рубленую говядину с сухарями. Рядом ждали своей очереди мелко порезанный зеленый перец, лук и банка томатного соуса.

– Котлеты готовишь?

– Откуда ты знаешь?

– Моя мама их часто делала.

– Твоя мама? – Нэнси удивленно посмотрела на него. – Знаешь, Берк, ты в первый раз упомянул о твоей семье. А ведь мы давно знакомы.

Он пожал плечами.

– Не имею такой привычки. Чтоб у них из-за меня не было неприятностей. Да и семьи-то почти не осталось. Отец работал на железной дороге. Когда я окончил третий класс, он попал под поезд. Пришлось матери с нами одной управляться. Тогда семьи с одним родителем еще не вошли в моду, как сейчас. Мать служила в телефонной компании, а несколько лет назад умерла от рака. Так что остались мы с младшим братом. Он живет в Шривпорте. У него жена, пара ребятишек. – Берк сухо улыбнулся. – Мама знала, наверное, не меньше тридцати способов делания котлет.

– Я тоже.

– Как мальчики?

– Хорошо.

Берк отпил кофе, который оказался еще хуже, чем он ожидал.

– В школе порядок?

– Отметки приличные.

– Я не про отметки.

Понимая, что он имеет в виду их психическое состояние, она немного поколебалась.

– Нормально. Более или менее.

– Ну, тогда хорошо. – Берк повертел в руках солонку и перечницу, поставил на место. – Какая теплая погода стоит.

– Да, так хочется, чтобы зима скорее кончилась. Но холода еще будут.

– Ага. В конце марта.

Эта неуклюжая попытка поддержать беседу была все же лучше неловкого молчания. Они избегали говорить о чем-нибудь существенном и важном. И это было странно, ведь самые тяжелые времена остались позади.

Это он, Берк, принес Нэнси известие о гибели Кевина. Дуг Пату предлагал взять на себя эту тяжелую обязанность, но Берк настоял, что именно он должен идти к жене друга. Он подхватил Нэнси, когда она рухнула как подкошенная при страшном известии, он занимался процедурой похорон.

Все последующие месяцы Берк помогал Нэнси оформлять страховку, заполнять бумаги на скудную пенсию, выделенную семье погибшего полицейского, заводить кредит и банковский счет на ее имя, решать неизбежные финансовые проблемы.

Однажды она позвонила и попросила вместе с ней разобрать вещи Кевина. Она отдала Берку лучшую одежду Кева, и он взял ее. Но по дороге домой отвез вещи в приемник Армии спасения. Он никогда бы не смог надеть их.

Осенью он проверил отопление в доме и заменил фильтры. На Рождество привез мальчикам елку и помог ее нарядить. Кев уже почти год как умер, но Берк считал своим долгом раз в две недели приезжать к его вдове и оказывать кое-какую помощь по дому.

Главная трудность заключалась в том, что чем дальше, тем труднее им с Нэнси удавалось найти тему для разговора. С течением времени их беседы не становились более непринужденными, совсем наоборот – напряжение возрастало. Берк никогда не рассказывал о работе и о сослуживцах, с которыми Нэнси была знакома. А поскольку теперь работа являлась для него самым важным в жизни, он не знал, о чем еще разговаривать, кроме погоды и мальчик ков. Так что неловкие паузы то и дело повисали посреди их бесед с Нэнси.

Она встречала его с неизменной приветливостью, но со временем перемены в Нэнси становились все заметнее. Теперь она была куда более сдержанной, чем при жизни Кевина. Прежде она часто смеялась, шутила. Конечно, думал Берк, женщина с удовольствием шутит с друзьями мужа, когда вот он здесь, рядом. Но она не может оставаться прежней, когда муж умер.

Во время процесса над Бардо они виделись очень часто, обсуждали детали, переживали; А сейчас, когда последняя глава этого кошмара закончена, о чем им говорить?

– Э-э…

– Берк…

Она, очевидно, тоже чувствовала неловкость Повисшей паузы, и поэтому они заговорили одновременно. Он с облегчением закивал, но она быстро сказала:

– Нет-нет, ты первый.

Их спасло появление мальчиков. Заметив припаркованную возле дома машину Берка, они с радостными возгласами ворвались в дом. Побросали куртки и рюкзачки и, пыхтя и толкаясь, облепили Берка.

Мальчики быстро переоделись, и Берк, по установившейся традиции, пошел с ними во двор. Навещая Нэнси, он обязательно какое-то время проводил с Дэвидом и Питером. Обычно они во что-нибудь играли. Сегодня мальчики выбрали бейсбол.

– Вот так правильно, Берк? – спросил Питер, младший.

Стойка у него была кошмарная, но Берк ответил:

– Именно так. У тебя начинает получаться, парень. Держи биту покрепче. Теперь посмотрим, как ты бьешь.

Он бросил мяч так, чтобы тот сам угодил в биту.

Питер завизжал и понесся вдоль самодельных баз.

Берк показал ему большой палец.

– Мы будем играть в Лиге юниоров. Может, придешь поглядеть одну игру, Берк? – с робкой надеждой спросил Дэвид.

– Одну? Я собираюсь купить сезонный билет. – Берк шутливо растрепал мальчику волосы такого же медного цвета, как у отца. И улыбки, которыми просияли братья, были точь-в-точь такими, как у Кева. У Берка перехватило горло. Слезы подступили к глазам, но тут, слава Богу, в дверях появилась Нэнси и позвала мальчиков мыть руки.

– Ужин будет готов через пятнадцать минут, – объявила она.

– Пока, Берк.

– Пока, Берк, – повторил Питер, подражая старшему брату, и они понеслись к дому.

– Здорово у тебя с ними получается, – заметила Нэнси.

– А с чужими детьми вообще проще. Это с собственными возникают проблемы.

– Почему вы с Барбарой не завели детей?

– Не знаю. Как-то не сложилось. Всегда находились веские причины отложить это дело. Сначала нехватка денег.

– А потом?

– Потом тоже нехватка денег. – Он хотел пошутить, но вышло довольно плоско.

– Я не знаю, что бы я делала без моих сыновей.

Кевин продолжает жить в них.

Он понимающе кивнул. Потом, поймав себя на том, что сжимает и разжимает правый кулак, быстро сказал:

– Я, пожалуй, пойду. А то они опоздают на школьный вечер из-за разговоров о бейсболе.

– Поужинай с нами.

Приглашение было данью вежливости. Она каждый раз предлагала, а он каждый раз неизменно отказывался.

– Нет, спасибо. Барбара меня ждет.

– Передавай ей привет.

– Обязательно.

– Берк. – Нэнси смотрела на дверь ванной, откуда доносились дикие крики мальчишек, но вдруг, словно решившись, взглянула Бейзилу прямо в глаза. – Я не хочу, чтобы ты приходил к нам.

Он решил, что ослышался.

– Что?

Даже когда она повторила, он не до конца осознал смысл ее слов.

Нэнси сделала глубокий вдох и выпрямилась. Очевидно, она не раз представляла себе этот разговор. Боясь, что у нее снова не хватит мужества, она быстро заговорила:

– Я не могу находиться рядом с тобой, не могу смотреть на тебя и не думать о Кеве. Каждый раз при виде тебя я вновь переживаю эту пытку. После твоих приходов и звонков я плачу несколько дней. Я злюсь, чувствую себя виноватой. Едва я успеваю оправиться от удара, как ты снова приходишь. Она сжала губы и постаралась взять себя в руки. – Я стараюсь научиться жить без Кева. Я говорю себе, что его больше нет в моей жизни. И никогда не будет. Что я должна привыкнуть к этой мысли. И когда у меня чуть-чуть начинает получаться, появляешься ты… – Из глаз ее хлынули слезы. Она полезла в карман за платком. – Ты меня понимаешь?

– Да, понимаю. – Он даже не пытался скрыть горечь. – Тебе неприятно угощать кофе человека, который сделал тебя вдовой.

– Я этого не говорила.

– Тебе и не надо было говорить этого вслух. Он резко встал и стремительно пошел прочь.

– Берк, пожалуйста, пойми меня! – крикнула она вслед. – Пожалуйста.

Он остановился и оглянулся. При виде ее измученного лица его гнев моментально испарился. Что он вспылил? Она не хотела его обижать. Да и вообще дело не в нем, а в ней. Когда она попросила его больше не приходить, в ней говорил инстинкт самосохранения.

– Не переживай, Нэнси, я все понял. На твоем месте я поступил бы точно так же.

– Ты прекрасно знаешь, как много ты значишь для меня и для мальчиков. А мы знаем, как много ты значил для Кева. Но…

Он вскинул руки:

– Только ни в чем себя не вини. Ладно? Ты абсолютно права. Так будет лучше. Она всхлипнула и высморкалась.

– Спасибо, что понял, Берк.

– А мальчикам скажи… – Он старался придумать уважительную причину, почему вдруг он, как и их отец, внезапно исчезнет.

Из ее груди вырвалось рыдание.

– Я что-нибудь придумаю. Они на редкость понятливые ребята. – Нэнси улыбнулась сквозь слезы. – После всего того, что ты для нас сделал, мне невыносима сама мысль о том, как ты обижен. Мне это тяжело дается – надеюсь, тебе от этого легче. Я чувствую себя так, словно отрезаю себе правую руку для того, чтобы спасти свою жизнь. Ты был нам замечательным другом.

– Я им и останусь. Навсегда. Она тихо произнесла:

– Я не смогу начать новую жизнь, пока не освобожусь от этого груза, Берк.

– Я понимаю.

– И ты тоже не сможешь. Когда же ты начнешь жить снова?

Несколько секунд он молчал. Потом сказал:

– Если тебе понадобится помощь, ты знаешь, где меня найти.

Глава 8

У дома стояла машина Барбары. Она будет довольна, что он в кои-то веки вернулся домой вовремя, даже раньше. Берк виновато подумал, что не возражал бы, если бы баскетбольный турнир или еще что-нибудь задержали ее в школе подольше. Ему хотелось побыть одному.

День начался сразу с двух поганых новостей, сообщенных Пату. Теперь вот Нэнси сказала – если называть вещи своими именами, – чтобы он проваливал раз и навсегда. Так что на споры с Барбарой у него не осталось сил. Даже самая незначительная стычка сейчас выведет его из равновесия. Берк опасался, что в его нынешнем душевном состоянии он может взорваться из-за любой ерунды.

Он вошел через заднюю дверь, позвал Барбару.

На кухне ее не оказалось, в других комнатах тоже, и он пошел наверх. Поднявшись на второй этаж, он услышал из спальни звук работающего телевизора.

В душе лилась вода.

Но, войдя в спальню, он понял, что прав лишь отчасти. В душе действительно лилась вода. Но голоса доносились не из телевизора.

Берк пересек спальню и открыл дверь в ванную. Она вся была окутана паром. Берк отодвинул дверцу душа.

Барбара стояла, прижавшись к стенке душа.

Глаза ее были закрыты, рот полуоткрыт, ногами она обхватила, яростно двигающего задом футбольного тренера из ее школы.

Ощутив мгновенный первобытный прилив ярости, Берк сгреб парня обеими руками и выдернул из душевой кабины. Тренер, поскользнувшись на скользком от мыла плиточном полу, непременно бы упал, если бы Берк не держал его мертвой хваткой за шею.

Барбара пронзительно завизжала, но тут же зажала рот руками. Она широко раскрытыми глазами смотрела, как муж несколько раз шмякнул ее любовника об стенку, а потом начал безостановочно молотить его кулаками. Руки его двигались, словно поршни, с хлюпающим звуком ударявшие в мокрое тело. Тренер был моложе Берка лет на пятнадцать, более мускулистый и тренированный, но преимуществом Берка были внезапность и стремительность. Сам Берк сейчас не думал ни о преимуществах, ни о разнице в силах. Он обезумел от ярости, он просто бил. Ему хотелось, чтобы еще кому-то тоже было больно, хотелось лупить твердым кулаком в мягкую плоть.

Он бил парня до тех пор, пока тот не запросил пощады. Напоследок он ударил противника коленкой в пах, тренер дико заорал, зажал пах руками и рухнул как подкошенный на пол. Его лицо было залито кровью и слезами.

Тяжело дыша, Берк подошел к раковине, вымыл руки, сполоснул лицо холодной водой. Выпрямившись, он увидел в затуманенном от пара зеркале, как Барбара накидывает на себя халат (все-таки не совсем стыд потеряла). Однако она не проявила ни малейшей заботы о своем поверженном любовнике, что удивило Берка. Ей на него наплевать, что ли? Очень может быть. Может, она и любовника-то завела, лишь бы привлечь внимание мужа? А может, Берк себе льстит.

– Ну, полегчало? – с сарказмом поинтересовалась она.

– Нет, – честно ответил Берк, вытирая лицо полотенцем. – Несильно.

– Теперь займешься мной? Он повернулся и посмотрел на нее, удивляясь, когда она успела стать такой злой и стервозной. Не всегда же она такой была? Или годы несчастий и разочарований превратили ее в эту озлобленную женщину, сейчас испепелявшую его взглядом? Как бы то ни было, он не узнавал в ней нежную и веселую девушку, когда-то бывшую его невестой. Эту женщину он совсем не знал, да и, откровенно говоря, не имел ни малейшего желания знать.

– На этот вопрос я и отвечать не собираюсь.

– Ты оскорбил меня, Берк. Хуже, чем если бы ударил.

– А мне плевать. – Он обогнул ее и пошел в спальню. Там он достал из-под кровати чемодан и начал вытряхивать в него содержимое ящиков письменного стола.

– Что ты делаешь?

– Разве не понятно?

– Даже не надейся, что причиной развода назовешь мою измену, – прошипела Барбара. – Наши проблемы начались гораздо раньше…

– Раньше, чем ты начала трахаться с другим мужиком в душе?

– Да! – заорала она. – И он не был первым.

– Меня это не интересует. – Берк запихнул в чемодан кое-какую одежду, застегнул замок.

– Куда ты направляешься?

– Понятия не имею.

– Но я ведь знаю, где тебя можно найти в любое время дня и ночи, не так ли?

– Так, – согласился он, не желая ввязываться в перепалку. Не хватало ему еще оправдываться перед неверной женой за то, что он все силы и время отдает работе. – А что до развода, Барбара, поступай как знаешь. Я ничего не стану опротестовывать. Напиши, что я мало зарабатываю, что я грубиян и извращенец. Мне все равно.

Он огляделся, не забыл ли чего, и вдруг до него дошло, как быстро и легко он собрался. Они не жили вместе в этой комнате, они проживали. Здесь не имелось ничего, дорогого лично ему. Он упаковал только самое необходимое, и вещи, которые он покидал в чемодан, могли принадлежать кому угодно. Он уходил из этого дома, не оставляя за спиной ничего ценного. В том числе и Барбару.

Берк не был уверен, что тот дом еще стоит на прежнем месте. Однако приземистое здание все же уцелело под натиском новых домов.

Строительство, связанное с туристическим бумом, быстро разрушило неповторимый облик Нью-Орлеана, ради которого, собственно, туристы сюда и приезжали. Это противоречило логике, но факт оставался фактом.

Берку было бы страшно обидно, если бы и этот дом оказался снесенным. При всей его ветхости в нем было очарование старины, был характер. Он, словно вдовствующая герцогиня, с достоинством и вызовом держался за моду прошлых лет. Часть балконной решетки на втором этаже отвалилась, кирпичная дорожка, ведущая к дому, зияла выбоинами. Через щели штукатурки лезли сорняки, однако у крыльца горделиво высились пальмы в кадках. Берк толкнул входную дверь, и она со скрипом отворилась.

Первая дверь слева была украшена табличкой «Управляющий». Берк нажал кнопку звонка. Сутулый пожилой мужчина, появившийся на пороге, не был тем управляющим, которого помнил Берк, но был на того очень похож. Из комнаты пахнуло душной жарой и резким кошачьим запахом. На руках у хозяина, смотревшего на посетителя красными глазами хронического алкоголика, восседал огромный жирный кот.

– У вас есть свободные квартиры? Единственным условием для снятия квартиры был чек на сто долларов в качестве аванса.

– В стоимость входит смена полотенец каждые три дня, – сообщил управляющий и зашаркал в домашних шлепанцах вперед, чтобы показать Берку угловую квартиру на третьем этаже.

Строго говоря, это была одна комната. Потрепанная занавеска, отгораживающая умывальник и ванну, являлась жалкой попыткой создать иллюзию ванной комнаты. У двойной кровати заметно просели пружины. На кухне были лишь раковина, узкая навесная полка, холодильник размером с почтовый ящик и двухконфорочная плита, в исправности которой хозяин почти не сомневался.

– Вряд ли я буду много готовить, – успокоил его Берк и взял ключ.

Прикованный цепью к стене черно-белый телевизор был единственной роскошью, добавившейся здесь с тех пор, когда Берк более двадцати лет назад поселился в этом доме. Он тогда приехал из своего родного Шривпорта, чтобы приступить к работе в нью-орлеанском отделе по борьбе с наркотиками. Думая в ближайшее время подыскать себе подходящее жилье, он снял квартиру здесь и прожил в ней полтора года.

Он довольно смутно помнил свою тогдашнюю квартиру. Берк редко бывал дома, почти все время проводил в участке. Учился у старших, вызывался сам на сверхурочные дежурства, корпел над бумажками – всегдашним бичом полицейских во всем мире. Бейзил был тогда молод, полон сил и чувствовал себя крестоносцем, призванным освободить землю от преступности и преступников.

Сегодня вечером куда менее идеалистично настроенный Берк Бейзил наполнил старую ванну на чугунных ножках горячей водой и влез в нее, прихватив с собой бутылку «Джека Дэниэлса». Он пил прямо из бутылки, равнодушно глядя, как по стене ползет таракан размером с его большой палец.

Когда застаешь жену на месте преступления с другим мужиком, перво-наперво – после того, как набьешь морду тому мужику, – надо купить бутылку виски, выпить ее и удостовериться, что еще способен на эрекцию.

Итак, свободной рукой он приступил к делу. Берк закрыл глаза и постарался вместо Барбары, трахающейся с футбольным тренером, вызвать в воображении картину, которая помогла бы эрекции продержаться подольше и привести к оргазму.