Глава 29

Пинки бросил недоеденный бутерброд на стол и подошел к окну. Сквозь жалюзи было видно ночное небо.

– Почему, черт побери, никто не может их найти? Будто сквозь землю провалились!

– Похоже на то, – пробурчал Бардо с набитым ртом.

После обнаружения брошенного микроавтобуса о Реми и Бейзиле не было известно ничего нового. Люди Дюваля, следившие за общественным транспортом в Нью-Орлеане, их не видели. Пилот вертолета не заметил ничего подозрительного. Ни от одного из множества информаторов Дюваля во всей Южной Луизиане не поступало никаких сообщений.

– Ты уверен, что та шлюшка все тебе рассказала? Может, она что-то утаила? Бардо рыгнул.

– Дикси? Когда я узнал, что она помогала Бейзилу, я хорошенько с ней поработал. – Пинки обернулся от окна и многозначительно взглянул на Бардо. – Нет-нет, все в порядке. Может, она когда-нибудь сможет и дальше работать на улице. Но я вышиб из нее все, что она знала.

Пинки снова стал смотреть в окно. Огни города рассеянно мерцали в тумане, но он их все равно не видел. Голова Пинки была занята одним. С того момента, когда Эррол позвонил ему из пригородного кафе, его прекрасно налаженная, упорядоченная жизнь полетела кувырком. Клиенты были временно отставлены. Суды предоставили отсрочку «по семейным обстоятельствам». Все деловые встречи и светские визиты отменены. Телефонные разговоры мгновенно заканчивались, если они не имели отношения к основной проблеме.

Чертов Берк Бейзил превратил его запрограммированную жизнь в хаос.

Сукин сын за это заплатит, и дорого заплатит.

Но где же он, в конце концов? Пинки нагнал страху на Дуга Пату, но от него немногого удалось добиться: разве только, что жена Бейзила укатила за границу с любовником, а Пинки и без него об этом знал.

Интуиция подсказывала Пинки: Пату не врал, когда говорил, что не знает, где сейчас Бейзил. Да, маловероятно, что он покрывает своего дружка. Дюваль знал: свое положение Пату ценит больше, чем любого из подчиненных, даже своего дружка Бейзила. Цель жизни Пату заключалась в том, чтобы занять хорошее место в верхушке НОБН. Он, конечно, звезд с неба не хватает, но и дураком Пату не назовешь. Он прекрасно знает, как опасно сердить Пинки Дюваля.

Макьюэна тоже удалось как следует запугать.

Пинки рассчитывал, что теперь тот будет работать на него. Хотя, кто знает? Возьмет, да окажется таким же верным другом Бейзила, каким был сам Бейзил по отношению к Стюарту.

– Чертовы полицейские, – выругался Пинки.

– А? – переспросил Бардо.

– Ничего.

Бардо помолчал, потом заговорил:

– Знаешь, я вот тут все думаю…

– О чем?

– Много ли миссис Дюваль известно о наших делах?

Пинки медленно повернулся.

– Ты о чем?

– О том, что Бейзил умеет убеждать. Если захочет. Особенно женщин.

Сам того не зная, Уэйн Бардо невольно наступил боссу на больную мозоль. Дюваль никогда не обсуждал с Реми свои тайные дела, но даже из обрывков сведений, собранных воедино, можно было сплести веревку, на которой его спокойно можно было вздернуть. Возможно, Реми сама не подозревала, как много она знает. А для Бейзила, обладавшего мертвой хваткой, которую только обострили годы работы в полиции, эти случайные сведения были на вес золота. Одному Богу известно, сколько всего вспомнит Реми, если ее жизнь окажется под угрозой. О негласных делах своего мужа, о компрометирующих связях. Еще одна причина, почему надо ее найти и заставить замолчать.

– Если Бейзил начнет ее уговаривать, будет гладить по шерстке, она, может, и развяжет язык, – размышлял вслух Бардо. – А ты как думаешь?

– Я думаю, – ровным голосом ответил Дюваль, – если ты еще раз в таком тоне заговоришь о моей жене, я вырву твой поганый язык.

Сам он мог сколько угодно сомневаться в верности Реми, но не хватало еще, чтобы в ней сомневался кто-то другой!

– Да ладно, Пинки, не обижайся. Я ничего такого…

– Мне надо уйти, – резко перебил Дюваль.

– Куда?

– Не твое дело.

– Я пойду с тобой.

– Ты останешься здесь. У тебя есть задание. Надеюсь, не забыл?

Пинки злобно пихнул дверь, стремительно вышел в вестибюль. Дремавший в кресле Эррол лениво поднял голову и тут же вскочил.

– Вы куда, мистер Дюваль?

– Погулять. Я пойду один.

Он спустился на лифте вниз, прошел, не взглянув, мимо охраны и распахнул стеклянную дверь, электронный замок которой открыл нажатием кнопки у себя на пульте озадаченный охранник.

Пинки прошел два квартала пешком, прежде чем остановил такси. Когда он назвал женщине-шоферу адрес, она кокетливо посмотрела на него в зеркальце заднего вида.

Дни перед праздником Марди-Гра были для девочек Руби Бушеро самыми горячими. В полночь вторника – Дня греха – заканчивалось время веселья и начинался Великий пост. В эти дни джентльменов ограничивали одним часом, а если кто желал продлить время – брали плату сверху. Руби постоянно напоминала девочкам: чем быстрее товарооборот, тем больше прибыль, а следовательно – и заработок каждой.

Неделя перед Великим постом всегда приносила колоссальный доход. К ночи в дом набивались клиенты, желающие расслабиться после светских балов и приемов и отдохнуть от собственных жен. Приезжих в эти дни тоже было намного больше, чем обычно. Мужчины от восемнадцати до восьмидесяти стремились попасть в лучший бордель самого веселого города страны.

В эти вечера Руби обычно стояла на галерее над главным салоном. Со своего идеального наблюдательного пункта она следила за тем, как вышколенный персонал работал без устали. Попыхивая сигарой и потягивая коньяк, Руби мысленно прикидывала, какова сегодняшняя прибыль, и, довольная подсчетами, удовлетворенно улыбалась.

Улыбка сползла с ее лица, когда она увидела входящего в зал Пинки Дюваля.

Ни с кем не заговаривая, он подошел к бару, заказал выпить, опрокинул рюмку одним махом и сразу заказал вторую. Ну и потеха, усмехнулась про себя Руби, а еще считается тонким знатоком вин. Но Пинки, очевидно, было наплевать на репутацию гурмана: он хлестал виски рюмку за рюмкой, будто матрос, сошедший на берег после полугодового плавания.

Руби сделала знак одной из девушек. Эта пышная блондинка была одной из самых шикарных у Руби. Дочь американского дипломата, она много путешествовала со своими родителями, училась в престижнейших школах самых разных стран. Она свободно говорила на нескольких языках, причем на любую тему. Могла изобразить из себя чопорную ученую даму или разудалую кокетку. Ее фантазии в работе с клиентами не имели пределов, за исключением садомазохизма. Для нее не существовало никаких предрассудков, к сексу она относилась как к искусству, оттачивая способы, изученные ею в те времена, когда она постигала иностранные науки (правда, на свой лад).

Однажды в Бирме – когда эта страна еще так называлась – произошел неприятный инцидент, в котором оказались замешаны девушка и один из высших правительственных чинов. В результате ее отца уволили с дипломатической службы. Он, в свою очередь, отрекся от дочери. Без денег и со скандальной репутацией, она выбрала единственно возможную для себя карьеру и ни разу не пожалела о своем выборе. Клиенты платили за нее очень дорого. Даже после вычета полагающегося хозяйке процента, у девушки оставалось более чем достаточно. Она выглядела намного моложе своих тридцати лет и могла заткнуть за пояс молоденьких товарок. В доме Руби она жила под именем Исобель.

Сегодня вечером Пинки был легкой добычей. Переговоры у стойки бара заняли не больше минуты. Он и блондинка стали подниматься по широкой лестнице. На площадке их перехватила Руби.

– Добрый вечер, Пинки. – Руби ненавидела и презирала Дюваля, но тем не менее послала ему обезоруживающую улыбку.

Он относился к ней не лучше, а сейчас еще был явно раздражен тем, что приходится разговаривать.

– Руби.

– Ты не был у нас с тех пор, как Бардо изуродовал мою девушку. Мы польщены тем, что ты почтил нас своим присутствием.

Он пропустил выпад мимо ушей.

– Твой бизнес процветает. Впрочем, на шлюх всегда будет спрос.

Глаза Руби злобно блеснули, губы презрительно скривились.

– Конечно. Потому что всегда найдутся мужчины, которые могут получить женщину только за деньги. Тем более удивительно видеть здесь сегодня тебя. Твоя жена не в настроении? Реми не желает одарить тебя сегодня ночью своим вниманием?

Ее язвительность была сполна вознаграждена. У Пинки на виске забилась голубая набухшая вена, он резко отвернулся и дернул за собой Исобель.

В бытность холостяком Пинки заходил в заведение Руби Бушеро несколько раз в неделю. Женившись, стал появляться реже, но все же был здесь постоянным гостем. Иногда ему хотелось оттянуться, расслабиться; но никогда еще Руби не видела его таким дерганым, как сегодня. Интересно.

– Мисс Руби.

Она обернулась. Рядом стояла служанка, служившая в доме еще с тех пор, как Руби была маленькой девочкой.

– Вы велели позвать вас, когда бедный ягненок проснется, – мягким, певучим вест-индским говорком сказала женщина.

Они прошли по галерее, свернули направо и оказались в задней части дома, у двери небольшой, скрытой от посторонних глаз комнаты.

– Как она? – спросила Руби, поворачивая ручку.

– Она очень напугана.

Комната хоть и была хорошо обставлена, для приема посетителей не годилась. Обычно ее использовали для заболевших девушек, чтобы другие не заразились; или же сюда помещали новеньких, которые спали здесь, пока их обучали правилам поведения в доме.

Руби приблизилась к кровати и склонилась над девушкой с участливостью любящей матери.

– Как ты себя чувствуешь?

Дикси коснулась пальцем уголка рта, где запеклась кровь.

– Этот ублюдок здорово меня отделал, да?

– Врач сказал, что лицевые кости не сломаны.

– Чудеса, да и только. А я думала, он мне сломал все, что только можно было сломать. – Из ее глаз потекли слезы. – Я, наверное, похожа на козью какашку?

– Нет, ты выглядишь намного лучше, – улыбнулась Руби и ласково погладила девушку по руке. – Ничего, поправишься, придешь в норму. Не хнычь. Доктор оставил болеутоляющее. Ты останешься здесь до полного выздоровления. Недели две-три, я думаю.

– Две-три недели? – Дикси сделала попытку засмеяться, но тут же сморщилась от боли. Она обвела глазами комнату, посмотрела на Руби, потом на заботливую служанку. – Если я не работаю, мне не на что еду купить. Как же я с вами-то расплачусь?

– Когда ты пришла сюда, ты сказала, что тебя направил Берк Бейзил. Он твой клиент?

– Вы в том смысле, трахал ли он меня? Нет. Хотя я была и не прочь. – Дикси покачала головой. – Он мне платил, но только за информацию. Больше ничего. В последний раз, когда мы виделись, он сказал: если будут неприятности, иди по этому адресу. Вы его подружка?

– Скажем так: нас с Бейзилом объединяет совместная цель и взаимное уважение.

– А-а. Ну что ж, если платить будет он, то так ему и надо. Это из-за него Бардо…

– Уэйн Бардо? – Руби крепче сжала руку девушки. – Это он тебя избил? Дикси кивнула.

– Сначала заставил меня отсосать. А потом, когда я не захотела рассказывать о Бейзиле, стал колошматить меня по морде почем зря.

Руби села на краешек кровати и изучающе посмотрела на девушку. Наметанным глазом она сразу определила, что, хотя сейчас лицо Дикси представляет сплошной кровоподтек, вообще-то она прехорошенькая. Фигурка тоже аппетитная, это Руби видела, когда девушку раздевали. Обычно Руби с пренебрежением относилась к уличным шлюхам, но эту, очевидно, Бейзил считал уровнем повыше, иначе не направил бы сюда.

Девицу надо как следует обработать. Дать какое-нибудь необычное, экзотическое имя. И хватит ей душиться цветочным одеколоном. О перламутровых ногтях и кожаных юбочках тоже придется забыть.

Конечно, придется серьезно ее обтесать, но в девушке имеется потенциал. Усилия будут не напрасны.

Руби откинула волосы со лба девушки, едва коснувшись громадных лиловых синяков, оставленных Бардо.

– Почему Бардо расспрашивал тебя о мистере Бейзиле?

– Он его ищет.

– Он говорил почему?

– Нет. Но мне кажется, это связано… Ой, нет. Наверное, мне не следует болтать. Бейзил заплатил мне, чтобы я помалкивала.

– Но мне можно рассказать. Вспомни, ведь он сам прислал тебя ко мне.

– Ну ладно. В общем, я думаю, это связано с женой Пинки Дюваля.

– Неужели? – Всем своим видом изображая полное безразличие, Руби внимательно выслушала рассказ Дикси. – Священник?

Дикси фыркнула.

– Представляете? Если бы Бейзил был священником, бабы в церкви кончали бы прямо во время мессы. Послушайте, если мне это ничего не будет стоить, можно мне выпить?

– Конечно. – Руби обернулась к служанке и велела принести чаю.

– Вообще-то я не чай имела в виду, – заметила Дикси, когда служанка вышла.

Руби снисходительно улыбнулась.

– Ты будешь пить чай, принимать лекарства и выздоравливать. Если ты будешь меня слушаться, то эти побои станут самым худшим, что до сих пор случалось с тобой в жизни. Но об этом мы поговорим позже, когда ты окончательно выздоровеешь.

Руби поручила девушку заботам служанки, вернулась на свой наблюдательный пост на галерее и принялась размышлять над тем, что узнала от Дикси. Так это Берк Бейзил повинен в дурном настроении Пинки? А вендетта Бейзила каким-то образом распространяется на молодую красивую жену Дюваля? Так вот почему Бейзил с таким интересом слушал то, что она, Руби, рассказывала о Реми.

– Вы невероятно умны, мистер Бейзил, – хихикнула Руби и подняла бокал, словно провозглашая тост за бывшего полицейского.

Жаль только, что жить ему осталось совсем недолго.

А как же иначе, раз он покусился на жену Пинки Дюваля.

Мак уехал на работу раньше, чем обычно, сказав Тони, что у него накопилось много бумажной работы. Он надеялся успеть проскочить до часа пик, но на шоссе № 10 машины еле ползли, на этот раз из-за непогоды. Область низкого давления двигалась с Мексиканского залива, неся с собой проливные дожди.

Он припарковался у здания управления, но внутрь не пошел. Наоборот, открыл зонтик и прошел пешком несколько кварталов до небольшого кафе, где заказал чашку кофе. Попробовал кофе и сильно обжег язык. Встал, подошел к телефону-автомату и набрал номер, который вчера вечером списал из досье Бейзила.

– Алло?

– Джо Бейзил?

– Да.

Мак мысленно присвистнул от радости и от всей души возблагодарил Бога за удачу. Много лет назад в графу, кому звонить при несчастном случае, Берк вписал не жену, а своего брата, живущего в Шривпорте. С тех пор брат мог переехать, телефон мог измениться. Маку крупно повезло, что он сразу же попал куда надо.

– Меня зовут Мак Макьюэн. – Он старался говорить дружелюбно, самым естественным то – ном. – Я работаю с вашим братом. Вернее, работал. Пока он не уволился.

– В отделе по наркотикам?

– Именно. Берк говорил обо мне?

– Вы возглавили подразделение после гибели Кевина Стюарта.

– Совершенно верно. – Интересно, как Берк о нем отзывался? Ругал? Хвалил? У Мака не хватило смелости спросить. – Я многому научился у вашего брата, и меня ужасно расстроило, что он сорвался и ушел вот так внезапно.

– Ему надоело. Во всяком случае, так он мне сказал. Еще сказал, что поставил крест на полицейской работе, но меня не удивит, если он возьмет и вернется в полицию. Может, не в Нью-Орлеане, а где-нибудь еще.

– Всем от этого будет только лучше. – Не желая давить и вызывать подозрение, Мак осторожно начал: – Берк на днях говорил, что хочет поехать куда-нибудь на время, расслабиться. А к моей жене тут приезжает подружка, вот я и подумал, почему бы и мне с ним вместе не махнуть? Поболтаем, попьем пивка, вспомним старые времена. Ну, сами понимаете.

– М-м-м, – неопределенно промычал Джо.

– Только я не знаю, где его найти.

– А с чего вы взяли, что он хочет, чтобы его нашли?

Очевидно, проницательность была фамильной чертой Бейзилов. Джо не служил в полиции, но соображал неплохо.

– Перед тем, как уехать, он говорил, мол, жалко, что ты со мной не можешь оторваться. А я, оказывается, могу, вот и решил, что он будет рад компании.

Последовала долгая пауза, Мак закусил губу. В течение всего разговора он шарил глазами по кафе, пытаясь угадать, кто из посетителей шпионит за ним по поручению Пинки Дюваля или Дела Рея Джонса. Но вроде бы никто не проявлял никакого интереса к нервному человеку, вцепившемуся в трубку телефона-автомата.

Наконец Джо Бейзил сказал:

– Боюсь, ничем не смогу вам помочь, мистер Макьюэн. Когда я в последний раз говорил с Бер-ком, он был в очень плохом настроении. Сказал, что намерен отдохнуть, и, честно говоря, у меня осталось ощущение, что он хочет побыть один.

Позабыв благодарственные молитвы, Мак чертыхнулся про себя.

– Понятно.

– Я вам вот что скажу. Если Берк вдруг мне позвонит, я передам ему ваши слова. И если ему захочется вас пригласить, он перезвонит. Хорошо? Это все, что я могу для вас сделать.

Мак лихорадочно обдумывал: не сказать ли Джо, что его брат совершил федеральное преступление? Может, тогда он будет посговорчивее? Но тут же отказался от этой идеи. Дюваль не желал разглашать информацию о том, что его жена похищена. Если он узнает, что утечка происходит от полицейского Макьюэна, то Мак точно покойник.

– Мистер Макьюэн, мне надо идти, – сказал Джо Бейзил. – Был рад побеседовать с вами. Если Берк объявится, я скажу ему, что вы звонили. Всего хорошего.

И повесил трубку. А Мак все стоял у телефона – автомата, не в силах двинуться с места. Потом наконец очнулся, вернулся к стойке, заказал еще кофе и уныло уставился в стенку.

Господи, как же случилось, что его жизнь так внезапно рухнула?

Каких-нибудь пару недель назад он был полностью всем доволен. Ну, сильно задолжал Делу Рею Джонсу. Но ведь и раньше были долги. Деньги всегда можно достать, даже самые большие, надо только знать, как к этому делу подступиться. Правда, сумма долга на этот раз была уж слишком велика, но что за ерунда – пара лишних нулей? Конечно, дурак он, что связался с Делом Реем – этот урод позорит профессию ростовщика, – но все это казалось временными трудностями, которые должны были вот-вот разрешиться. Мак не сомневался, что скоро все наладится.

А теперь его жизнь полетела в тартарары. Бейзил сорвался, оставив после себя полную неразбериху. Отдел по борьбе с наркотиками лихорадило. Отдел внутренних расследований затеял новую проверку; на этот раз проверяли всех, в том числе и Мака. Это тоже действовало на нервы. Пату ходил сам не свой из-за внезапного ухода Бейзила и этой идиотской истории с похищением. Угрозы поганого Дела Рея Джонса приобретали реальную силу, поскольку теперь Мак знал: за ними стоит Пинки Дюваль.

Единственной надеждой Мака было найти Дювалю Бейзила, и эта единственная надежда только что сделала ему ручкой.

– Как бы не так, – пробормотал он, расплатился с кассиршей и вышел из кафе.

Пинки дал ему двадцать четыре часа. К ночи Мак должен узнать, где прячется Бейзил с женой адвоката. Или найти того, кто это знает. Однако шансов у Мака было немного.

Джо Бейзил повесил трубку и задумался. Странный звонок. Но долго думать было некогда, потому что в кухне за столом сидел гость и Линда поила его кофе. Жена явно не была готова к приему гостей так рано утром. На неожиданный звонок в дверь она выскочила в старом, потрепанном халате. Глаза припухли со сна.

Она вопросительно посмотрела на входящего в кухню мужа.

– Кто звонил?

– С работы. Спрашивали, во сколько я приду. Линда бросила на него странный взгляд, но ничего не сказала и предложила гостю позавтракать.

– Нет, спасибо, миссис Бейзил, – ответил Дуг Пату. – Я перекусил в кафе по дороге. Вы меня извините за столь ранний визит.

– Ничего страшного.

– Вы приехали на машине из Нью-Орлеана? – спросил Джо.

– Да, и собираюсь сразу же вернуться назад.

– А почему вы просто не позвонили?

– Понимаете, мне хотелось переговорить с вами лично.

– Это так важно?

– Да. За время работы в полиции ваш брат приобрел немало врагов не только среди преступников, но и в самой полиции. Я подумал, не стоит обсуждать это по телефону.

– Вы нас пугаете, мистер Пату, – нахмурилась Линда. – С Берком что-то случилось?

– Я сам этого не знаю и очень хочу узнать. Он уволился из НОБН, а через несколько дней исчез при таинственных обстоятельствах.

– Он мне звонил. Сказал, что хочет на время уехать, разобраться в себе, – задумчиво проговорил Джо. – Его разрыв с Барбарой и уход из полиции – разве это можно назвать «таинственными обстоятельствами»?

– Вы не знаете о многом другом.

– Например, о чем?

– Извините, Джо, но я не имею права говорить об этом. Это секретная полицейская информация. – Пату положил руки на стол и обратился к супругам: – Пожалуйста. Если у вас есть хоть малейшая идея, где сейчас может находиться Берк, – скажите мне. Крайне важно, чтобы я обнаружил его раньше, чем кто-то еще. Даже не могу передать, до какой степени это важно.

– Вы хотите сказать, что его жизнь в опасности? – встревоженно спросила Линда.

– Возможно.

Что означает «да», подумал Джо. Он понял, что дело нешуточное. Они со старшим братом виделись не чаще двух раз в год, но это ровным счетом ничего не значило. Они были по-настоящему близкими людьми и крепко любили друг друга.

Джо готов был землю перевернуть, чтобы помочь брату. Но проблема заключалась вот в чем:

Джо не знал, хочет Берк, чтобы его нашли, или нет. Желающих было достаточно: и Макьюэн, и Пату.

Если Берк исчез, никому ничего не сказав, значит – он хотел исчезнуть. Раз он ушел из полиции, значит – плевал на эту «секретную полицейскую информацию». И вообще, почему это Макьюэн и Пату ищут его по отдельности? Ни один из них не упомянул про другого. Если положение такое критическое, почему они не действуют слаженно, в одной команде?

– Извините, мистер Пату, ничем не смогу вам помочь, – повторил Джо то же, что только что сказал Макьюэну. – Берк не говорил мне, куда он поедет.

– И у вас нет никаких соображений на этот счет?

– Нет.

– А если бы вы знали, где он, вы бы мне сказали?

Джо ответил честно:

– Нет, не сказал бы.

Пату вздохнул. Он взглянул на Линду и понял, что она целиком на стороне мужа. Пату криво улыбнулся.

– Вы очень похожи на брата, Джо.

– Спасибо. Я считаю это комплиментом. Пату положил на кухонный стол визитную карточку и встал.

– Если передумаете, позвоните мне. В любое время дня и ночи. Миссис Бейзил, еще раз простите, что ворвался к вам без звонка. Спасибо за кофе.

Бейзилы проводили его до двери, посмотрели, как он садится в машину. Линда повернулась к Джо.

– Тебе никогда в жизни не звонили с работы узнать, когда ты придешь.

– Это был Мак Макьюэн, еще один полицейский. Догадайся, чего он хотел?

– Узнать, где Берк?

– Именно. А Пату специально примчался в Шривпорт, чтобы повидаться с нами.

– Что все это значит, Джо? Что случилось?

– Хотел бы я знать. Но я попробую выяснить. Он вернулся в кухню и стал листать телефонную книжку в поисках номера лавки Дредда.

Не обращая никакого внимания на дождь, Дредд закончил проверять свои лески. Он сидел на краю пирса, потрошил рыбу и швырял внутренности в воду, когда услышал телефонный звонок.

Чертыхаясь на непрошеный звонок, он зашлепал по мокрым доскам к дому.

– Погоди, погоди, уже иду, – бормотал он. Запыхавшись, открыл дверь, схватил трубку и гаркнул: – Да?

Короткие гудки. Дредд в сердцах бухнул трубку на место.

– Черт тебя подери!

Дредд терпеть не мог телефон и никогда не расстраивался, что не успел вовремя подойти. Если кому-то очень надо, перезвонит еще.

Взглянув в окно, он окончательно разозлился: наглый пеликан стащил всю выпотрошенную рыбу.

Невзирая на дождь, туристы толпились у пристани, чтобы взойти на старинный пароход «Креольская королева», который отправлялся на экскурсию по старинным плантациям, расположенным вверх по реке. Обвешанные фотоаппаратами и видеокамерами, кто под зонтиком, кто в прозрачном пластиковом плаще, пассажиры поднимались по трапу.

Посадка задерживалась из-за плохой погоды и группы пожилых туристов, многим из которых требовалась специальная помощь при входе на пароход.

Вдруг раздался душераздирающий крик.

Это кричала одна из пассажирок. Она прижималась к мужу, потрясенному не меньше жены, и указывала трясущимся пальцем куда-то за борт. Там, в грязной воде Миссисипи, что-то медленно двигалось, и именно на это «что-то» смотрела перепуганная женщина.

К перилам подбежали другие пассажиры, пытаясь понять, что привело бедняжку в такой ужас. Многие тут же с отвращением отвернулись, кое-кто прижал ко рту руку, желая справиться с приступом тошноты. Туристы с более крепкими желудками защелкали фотоаппаратами и видеокамерами. Некоторые начали шепотом читать молитву.

По реке лицом кверху медленно плыл Эррол, глядя в небо уже подернутыми мутной пеленой глазами. При жизни он никогда не привлекал к себе столько внимания.

Глава 30

Берк стоял у открытой двери хижины, пил кофе из кружки и смотрел на дождь, когда услышал сзади шаги. Он оглянулся через плечо, ожидая увидеть Реми с поднятой железной сковородкой или еще с чем-нибудь, замахнувшуюся для удара.

Вчера она никак не могла смириться с наручниками – сопротивлялась изо всех сил, и ему пришлось повозиться, чтобы не причинить ей никакого вреда.

– В этом не было бы необходимости, если бы вы не пытались сбежать, – сказал он ей. – Я не могу рисковать. Вы возьмете и убьете меня, пока я сплю.

– Мне бы такое и в голову не пришло.

– А мне пришло. – Он растянулся на кровати, и она была вынуждена последовать его примеру. – У меня был долгий, трудный день. Я хочу спать. Да и вам не мешало бы.

Она демонстративно отодвинулась на самый край кровати, вся кипя от возмущения. Он же закрыл глаза, больше не обращая на нее внимания. Скоро Реми уступила усталости, легла и быстро заснула. А утром он встал и, постаравшись ее не разбудить, расстегнул наручники. Сейчас он видел, что она по-прежнему дуется, но все-таки занесенной сковородки у нее в руках не было.

– Кофе на плите, – сообщил Берк. Больше не оборачиваясь, он продолжал наблюдать за погодой. Все небо заволокло тучами, над болотом стояла плотная пелена дождя, и не похоже было, что он скоро кончится. Берк порадовался, что захватил с собой достаточно припасов. Сегодня он все равно не смог бы сплавать к Дредду, даже если бы лодка не была продырявлена.

Из-за дождя они вынуждены были находиться в хижине. Не разумно ли предположить, что и все другие сидят по домам? Все, кроме Дюваля? Интересно, скоро ли он здесь появится? Через десять минут? На следующей неделе?

Чем скорее, тем лучше, подумал Берк. Ему было невмоготу находиться с Реми в одном помещении. Хижина буквально давила на него; очевидно, сказывалось напряжение последних дней. Лежа вчера рядом с Реми, Берк почти не спал. Он слышал каждый ее вздох, ощущал малейшее движение. Стоило ей вздохнуть чуть глубже, и он тут же просыпался. Даже сейчас, стоя к Реми спиной, он знал, где она и что делает.