Мы, русские, также имеем право на свое "национальное русское чувство"
      и "не пристало нам хитрить с ним и прятать наше лицо" [1275].
      Однако погоды такого рода заявления не делали и большинство представителей русской дореволюционной интеллигенции твердо стояло на космополитических, интернационалистских позициях.
      Это к ней с горечью обращался в свое время известный русский философ Н.А.Бердяев: "Вы, - говорил он, - неспособны проникнуть в интимную тайну национального бытия ... Вы готовы были признать национальное бытие и национальные права евреев или поляков, чехов или ирландцев, но вот национальное бытие и национальные права русских вы никогда не могли признать. И это потому, что вас интересовала проблема угнетения, но совершенно не интересовала проблема национальности" [1276]. В тех же случаях, когда отдельные представители русской интеллигенции, вопреки всему, все же пытались встать на национальные, патриотические позиции, интернациональная, космополитическая среда, к которой они всецело принадлежали, тут же ставила их "на место".
      И эпизод с Андреем Белым, возмутившимся засильем космополитических элементов в русской культуре, в этом смысле весьма показателен. Дело в том, что это один из редких случаев, когда мы знаем, чем закончился этот инцидент. А закончился он тем, чем, очевидно, всегда заканчиваются у нас и другие, подобные этой, истории. Друзья и знакомые после злополучной публикации сразу же отшатнулись от Андрея Белого. Но это еще было полбеды. Главная беда заключалась в том, что отшатнулись от него и издатели. В результате наш "патриот" вынужден был дать задний ход, каяться и просить прощения, получив выволочку от одного из властителей дум тогдашней русской прогрессивной интеллигенции в Петрограде - М.О.Гершензона.
      "А ведь какой кипучка он был, - вспоминал А.Белый в 1925 году в связи со смертью М.О.Гершензона. - Раз на меня натопал, накричал, почти выгнал от себя (за заметку "Штемпелеванная культура). Я смутился, и - внутренне сказал себе: заслужу прощение ... И заслужил; дулся он на меня два месяца и после вернул расположение" [1277].
      Больше таких "проколов" в смысле патриотизма Андрей Белый уже не допускал.
      Но вернемся к той атмосфере, в которой жила, можно сказать, "варилась"
      тогдашняя петербургская богема, увлеченная проповедями А.Минцловой. В 1910 году Минцлова неожиданно исчезает из поля зрения "братьев", оставив Андрею Белому аметистовое кольцо, по которому его должны были найти посланцы "Братства".
      По словам П.А.Бурышкина, которого А.Минцлова перед своим уходом успела-таки посвятить в свою тайну, миссия, ей порученная, заключавшаяся, якобы, в том, чтобы "возжечь к свету сердца, соединив их для мира духовного", осталась ею неисполненной; "миссия де провалилась, потому что ее неустойчивость и болезненность вместе с растущей атмосферой недоверия к ней расшатали все светлое дело каких-то неведомых благодетелей человечества, за нею стоящих ... Ее удаляют они навсегда от людей и общения" [1278].
      "В кратких заметках, - отмечала в своих мемуарах А.А.Тургенева (первая жена А.Белого), - нельзя передать бредовую атмосферу, окружавшую группы людей в России, переживавших эти и подобные им происшествия в обстановке того времени. С разными оттенками, эти настроения были свойственны многим кругам. И приезжая из Западной Европы, ты каждый раз был захвачен душевным богатством и интенсивностью московских разговоров до трех часов ночи, за остывшим самоваром; в Петербурге в "башне" Вячеслава Иванова они длились нормально до шести часов утра, но были более определенными, литературно-эстетическими.
      Но что следовало из этих разговоров? Они велись изо дня в день непрерывно, пока кто-нибудь из учеников не выдерживал и не начинал бунтовать, впадая в истерику - такой тотчас отправлялся друзьями в деревню на поправку"
      [1279].
      В 1912 году Андрей Белый увлекается антропософией и становится учеником и последователем Рудольфа Штейнера. Вместе со своей тогдашней женой Асей Тургеневой он покидает Россию и уезжает в Швейцарию, чтобы слушать лекции Учителя и принять участие в строительстве антропософского храма в Дорнахе ("Иоанново здание").
      К этому времени в Петербурге и Москве уже вовсю действовала новая масонская организация - Религиозно-философское общество (РФО). Возникло оно в 1907 году и состояло в основном из последователей учения: Владимира Соловьева и так называемых "обновленцев", требовавших "обновления" и реформирования православной церкви в духе времени, а то и вовсе замены ее учения неким "новым религиозным сознанием" [1280]. Результатом этой кипучей деятельности "реформаторов" было резкое усиление нападок либеральной прессы на православное духовенство. Само же Общество быстро превратилось во враждебный всему русскому центр масонства.
      Кого только не было на его собраниях. Богоискатели, владимиросоловьевцы, раскаявшиеся декаденты, отважно либеральничающие священники, соборные анархисты, эсдеки, а также оккультисты всех мастей, теософы и антропософы. Само собой разумеется - студенты, курсистки, взыскующие Града Господня и просто ищущие [1281].
      Председательствовал на заседаниях петербургского отделения Общества профессор С.-Петербургской Духовной академии масон Антон Владимирович Карташев.
      Среди наиболее активных членов РФО - такие же масоны: Д.С.Мережковский, Зинаида Гиппиус, Петр Струве, Александр Мейер, Д.В.Философов, Евгений Аничков и целый сонм сливок петербургской масонствующей интеллигенции.
      Духовным и организационным предтечей Общества явились уже упоминавшиеся выше Религиозно-философские собрания 1901-1903 гг. Вот какое впечатление произвели они на только что возвратившегося в январе 1903 года из Парижа М.А.Волошина.
      "Петербург и русская жизнь меня поразили, - пишет он. - Читался доклад В.В.Розанова на тему о возможности творчества в области церковных догматов. Читал доклад не Розанов, который никогда публично не говорил, а читал Мережковский по его рукописи. Нервный, женский и высокий голос Мережковского, трагический шишковатый лоб В.В.Розанова, который он молча и нервно охватывал властными пальцами, прикрывая глаза; бледные испитые лица петербургских литераторов, вперемешку с черными клобуками монахов; огромные седые бороды и живописные головы священников, лиловые и коричневые рясы; острый трепет веры и ненависти ... над собранием. Это рождало смутные представления о раскольничьем соборе XVII века" [1282].
      Неудивительно поэтому, что в том же году собрания были закрыты. Однако идея их не умерла, воплотившись в заседания Религиозно-философского общества.
      Возглавлял петербургское отделение общества с 1912 года Вячеслав Иванов, которого сменил в 1917 г. А.В.Карташев. Секретарем была Ксения Половцева.
      "Мятежный дух" в обществе постоянно поддерживала уже упоминавшаяся нами Зинаида Гиппиус - "святая дева с ликом бляди" (С.Соловьев), в отношении которой современники расходились, пожалуй, только в одном: гермафродит она или только лесбиянка.
      Во главе московского отделения Религиозно-философского общества стояли:
      Г.А.Рачинский (председатель), Андрей Белый, В.А.Свенцицкий, С.Н.Булгаков, Н.А.Бердяев, Е.Н.Трубецкой. Церковное течение в софианстве представлял Сергей Булгаков. Наиболее же радикальная часть Общества группировалась вокруг В.П.Свенцицкого и его "Христианского братства борьбы" (1905-1908), пытавшегося вести революционную работу под флагом христианских идей [1283].
      Лейтмотивом развернутого ими похода на традиционные основы русского самосознания стал призыв к разрыву с православием и возвращение к "первоисточникам христианства"
      [1284].
      Результатом оголтелой проповеди "внецерковного религиозного революционаризма"
      стал очевидный накануне 1917 года раскол среди членов Общества. Еще в 1914 году в знак протеста против исключения В.В.Розанова вынуждены были покинуть его ряды С.А.Аскольдов (Алексеев) и П.Б.Струве. И уж совсем нетерпимое положение сложилось в петербургском Религиозно-философском обществе после "победоносного Февраля", когда потерявшие всякое чувство меры "леваки"
      (А.А.Мейер, К.А.Половцева) попытались организовывать религиозные митинги на животрепещущие по тем временам темы: социализм и религия, Бог и наука, церковь и государство, революция сознания, религия и революция. Не менее любопытен и состав предполагаемых участников "народных митингов": А.Ф.Керенский, Б.В.Савинков, А.В.Карташев, А.А.Мейер, Н.Д.Соколов, В.П.Соколов, Н.О.Лосский, Г.В.Плеханов [1285].
      Не удивительно поэтому, что деятели РФО не только не испугались "Великого Октября", но напротив, основав (ноябрь 1919 г.) в Петрограде т.н. "Вольную философскую ассоциацию" (Вольфила [1286]), можно сказать, удвоили свои силы в борьбе против ортодоксального православия и традиционных ценностей русского народа. На то, что Вольфила, как и РФО, была организацией определенно масонского толка, указывает большой интерес, который проявлял к ней руководитель петербургских мартинистов Г.О.Мебес.
      "Этой организацией, - писал А.М.Асеев, - очень интересовался Г.О.М.; он встречался и подолгу беседовал с глазу на глаз с Андреем Белым. Постоянно бывали в Вольфиле и некоторые петроградские масоны, принимавшие активное участие в ее работе [1287]. В октябре 1921 г. было открыто и московское отделение Вольфилы. Однако должного взаимопонимания с большевиками они не нашли и в 1922 году многие активные деятели Вольфилы и Религиозно-философского общества были высланы из страны на "философском пароходе".
      Глава 18.
      Ленинградские масоны 1920-х годов и их судьба
      Как бы то ни было, масонская идеология в начале XX века пустила настолько глубокие корни в среде российской интеллигенции, что даже знаменитый большевистский террор 1920-х гг. оказался не в состоянии сразу уничтожить ее быстрорастущую поросль. На сегодняшний день известно, по крайней мере, десять тайных масонских или полумасонских организаций, действовавших в 1920-е годы в СССР: "Единое трудовое братство", "Орден мартинистов", "Орден Св. Грааля", "Русское автономное масонство", "Воскресенье", "Братство .истинного служения", "Орден Света", "Орден Духа", "Эмеш Редивиус", "Орден тамплиеров и розенкрейцеров". Шесть первых из них располагались в Ленинграде. "Орден Света" и "Эмеш Редивиус"
      объединяли в своих рядах московских "братьев и сестер".
      Тесно связанные с московским "Орденом Света", "Орден Духа" и "Орден тамплиеров и розенкрейцеров" располагались соответственно в Нижнем Новгороде и Сочи. Дочерними ложами "Русского автономного масонства" были ложа "Гармония"
      в Москве и "Рыцари Пылающего Голубя" в Тбилиси.
      Крупнейшей оккультной организацией 1920-х гг. в Ленинграде был "Орден мартинистов", представлявший собой ветвь одноименного французского Ордена.
      Напомню, что первая мартинистская ложа была организована здесь еще в 1899 году графом Валерианом Муравьевым-Амурским. Трения, возникшие между ним и главой "Ордена мартинистов" в Париже известным оккультистом Папюсом, привели к тому, что около 1905 г. В.В.Муравьев-Амурский был отставлен от должности делегата Ордена в России.
      В 1910 г. на его место был назначен поляк граф Ч.И.Чинский, с именем которого собственно и связано создание русского отделения "Ордена мартинистов".
      В 1912 г. среди них произошел раскол, и петербургская часть Ордена во главе с Григорием Мебесом объявила о своей автономии или, проще говоря, независимости от Парижа. Московские же братья во главе с П.М. и Д.П.Казначеевыми, напротив, остались ему верны и продолжали свою деятельность под руководством своего парижского начальства вплоть до 1920 года. Петербургские же мартинисты образовали в 1913 г. особую автономную цепь с тамплиерской окраской, которая и просуществовала вплоть до ее разгрома в 1926 году ОГПУ.
      В основе учения мартинистов лежит оккультизм - особое направление религиозно-философской мысли, стремящееся к познанию божества интуитивным путем, путем психических переживаний, связанных с проникновением в потусторонний мир и общением с его сущностями. В отличие от своих "братьев" из "Великих Востоков" Франции, Италии и "Великого востока народов России" (А.Ф.Керенский и Кo), преследовавших чисто политические цели, мартинизм ориентирует своих членов на внутреннюю духовную работу над самим собой, своим собственным моральным и интеллектуальным совершенствованием.
      Это позволяет отнести мартинистов к особой, т.н. духовной или эзотерической ветви Мирового братства. Отличительным знаком русских мартинистов являлся круг с шестиконечной звездой внутри, основные цвета: белый (ленты) и красный (плащи и маски). Посвящения производились по примеру масонских с несколько упрощенным ритуалом. В 1918-1921 гг. лекции по Зогаре (часть Каббалы) читал Г.О.Мебес, по истории религии, с ярко выраженным антихристианским уклоном, его жена Мария Нестерова (Эрлангер). С историей масонства слушателей знакомил Борис Астромов. Помимо чисто теоретических занятий, в "школе" велась и практическая работа по развитию у ее членов цепи способностей к телепатии и психометрии.
      Всего нам известны имена 43 человек, прошедших "школу" Г.О.Мебеса в 1918-1925 гг., в том числе известный военный историк Г.С.Габаев и поэт Владимир Пяст. Однако в целом состав Ордена был вполне зауряден: юристы, бухгалтеры, студенты, домохозяйки, несостоявшиеся художники и журналисты одним словом, рядовая, разочаровавшаяся в жизни и ударившаяся в мистику русская интеллигенция [1288].
      Неприглядную роль в судьбе ленинградских мартинистов сыграл Борис Викторович Астромов-Ватсон [1289] (наст. фамилия Кириченко), о котором уже шла речь в начале очерка. Выходец из обедневшей дворянской семьи, он уезжает в 1905 году в Италию, где поступает на юридический факультет Туринского университета. Здесь он становится учеником знаменитого криминалиста масона Чезаре Ломброзо. В 1909 г. состоялось его посвящение в Братство (ложа "Авзония", принадлежащая к "Великому Востоку Италии"). В 1910 г.
      Б.В.Астромов возвратился в Россию, но в работе русских масонских лож, по его словам, участия не принимал. Посвящение его в "Орден мартинистов" состоялось только в 1918 году после знакомства с Г.О.Мебесом. В 1919 г. Г.О.Мебес назначает Б.В.Астромова генеральным секретарем Ордена.
      Трения, возникшие между ними, приводят к тому, что в 1921 г. Б.В.Астромов вынужден был уйти из Ордена. Г.О.Мебес в своих показаниях в ОГПУ в 1925 году основной упор делал на низкие моральные качества Б.В.Астромова (авторитаризм, половая распущенность, финансовые злоупотребления и пр.). Но существовали, как представляется, и более серьезный причины для их разрыва. Дело в том, что после 1917 года Г.О.Мебес, по информации А.М.Асеева, "сильно сократил масонскую сторону своей деятельности; считал масонство по своей конструкции организацией сложной и громоздкой, а потому опасной в условиях советской действительности" [1290]. Б.В.Астромов же, напротив, в центр своей деятельности поставил именно масонство как таковое. В результате он вышел из юрисдикции Г.О.М. и начал самостоятельную работу совместно с О.Е.Нагорновой - мастером женской масонской ложи, организованной уже после революции.
      Казалось бы, пути незадачливого генсека и мартинистов навсегда разошлись.
      Однако оказалось, что это далеко не так. В мае 1925 г. Б.В.Астромов неожиданно появляется в приемной ОГПУ в Москве и предлагает свои услуги по освещению масонства в стране в обмен на разрешение покинуть СССР. Разрешения на эмиграцию Б.В.Астромов не получил, зато его предложение по освещению масонства в СССР заинтересовало чекистов, тем более что, как оказалось, они следили за ним еще с 1922 года.
      Однако оставим на некоторое время чекистов с их проблемами и обратимся к личности героя нашего очерка - Б.В.Астромова. Скупые данные его биографии мы уже привели. Теперь, как представляется, самое время обратиться к его "художественному", так сказать, портрету. Принадлежит он известным ленинградским журналистам 1920-х годов - Л.Д.Тубельскому и П.Л.Рыжей, писавших под псевдонимом "Тур". В 1928 году по следам масонских дел ленинградского ОГПУ ими были опубликованы две статьи-фельетона: "Галиматья" - в "Ленинградской правде"
      и "Тень от нуля (Масоны в Ленинграде)" - в "Красной газете".
      "Перед нами, - писали они, - фотографическая карточка: нечто вроде крылатого грифона, озаренного вспышкой магния - кивер, доломан, шкура пантеры, кожаные рейтузы. На бледном изможденно-наглом лице зияют огромные жемчужные пустые глаза, холодные, серые как платина. Они похожи на две склянки эфира - кажется, вот-вот они испарятся к небесам. Лицо, сжигаемое тайными страстями аскета и негодяя. Это - Астромов, он же Ватсон, он же Кириченко. Это именно он в своем опереточном пышном наряде - юрист, лиценциат, мечтатель, золоторотец, окончивший академию в Италии с ученой степенью магистра иллюзорных наук, великий мастер ордена масонов.
      Даже его родная мать (теща - Б.В.) не может объяснить происхождение трех его фамилий. Вся его прошлая и настоящая жизнь покрыта пеленой таинственности, не совсем вспоротой даже ланцетом следствия.
      Биография его заслуживает внимания. Он родился в разорившейся дворянской семье, учился в кадетском корпусе, из которого был выгнан за попытку изнасиловать учительницу французского языка. 1906 год застает его в Италии, куда он попал невесть каким путем. Во Флоренции он сходится с масонами и принимает обет вольного каменщика. Далее карьера его идет извилистыми странными путями.
      Он возвращается в Россию, где пытается организовать мистическое объединение.
      Мирно служит в страховом обществе "Саламандра". Между дел кончает юридический факультет (Факт не подтверждается. Юридический факультет Б.В.Астромов закончил еще в Италии. - Б.В.). Затем непосредственно поступает на службу в сыскное отделение (Документального подтверждения не имеется - Б.В.).
      Открывает игорный дом. Женится на баронессе Либен. Несколько лет Астромов живет на ее средства, окончательно подчиняя себе ее волю. Разорив ее, заставляет при посторонних играть роль жилицы, водит к себе на семейную квартиру женщин, живет с известной кокоткой из "Аквариума" Анжеликой Гопп. - Награждает жену за четырехлетнюю совместную жизнь истерией.
      Во время мировой войны Астромов занимается шпионажем и мародерством (Документальные подтверждения отсутствуют - Б.В.). Делает себе изрядное состояние на шарлатанских поставках каких-то корборундовых кругов для патронных заводов. Занимается искусными спекуляциями субтропическим рисом "индиго".
      В перерывах между сделками - совсем как в бульварном романе - Ривьера, Ницца, Иль-де-Франс. Томительные сумерки Ронсара. В один, как говорится, прекрасный день Астромов играет на бирже на повышение манташевских акций и ленских шерри и проигрывает все, вплоть до трости и котелка. Спасаясь от долгов, устав от мирской суеты, он уезжает в качестве лесничего в лес, в имение знакомого помещика под Курском.
      Революционные потрясения не меняют жизненного стиля Астромова. В революции он продолжает жить той же паразитической жизнью авантюриста.
      Высокомерный анатом любви, изысканный бульвардье, он мешочничает, возит в деревню граммофоны и ситец. Транспортирует обратно соль и муку. Насилует в деревнях девушек под лозунгом "улучшения породы". Необъяснимыми путями он получает академический паек в Доме ученых. Потом профессии его меняются с быстротой необыкновенной. Он занимается кустарной выработкой бальзамов и снадобий против клопов и тараканов, причем называет эти снадобья "Эликсир сатаны". Затем, при переходе к нэпу, он открывает масонское кафе "Веселый фарисей". Играет в ресторанном джаз-банде на саксофоне. Заведует прачечной от Комхоза. Наконец, устраивается инспектором в Губфинотделе.
      Меняя профессии как перчатки, он все чаще меняет женщин и жен. На вечеринке у масона Сверчкова он пытается насиловать присутствовавших там дам ... Материальный достаток Астромова складывается из торговли гороскопами по червонцу за штуку и из поборов подчиненных ему масонов. Великий мастер страдает манией величия: любит облачаться в странные одеяния, командовать и приказывать; написал два своих портрета в костюмах бенедиктианского монаха и маркиза XVIII столетия. Показывая их посетителям, скромно дает понять, что это его портреты в прошлых инкарнациях. Сообщает, что он живет две тысячи лет. Туманно рассказывает о своем происхождении от Наполеона I, подтверждая это своим наружным сходством с ним.
      Великий мастер нечист на руку: продал мебель своей четвертой жены (третьей? - Б.В.), украл четыре фунта серебра у одной из масонок, украл старинный меч из приемной врача. Таков, - заключают авторы, - один из характерных представителей отечественного масонства в наши дни. Таков один из последних могикан крупного авантюризма типа Калиостро. Родись он веком раньше, он был бы Калиостро или де Роккетом. Сейчас он - опереточная, смешная фигура".
      Досталось от авторов статьи и коллеге Б.В.Астромова - С.Д.Ларионову.
      Места ему в фельетоне уделено, правда, значительно меньше, но яркость и выпуклость зарисовки от этого не пострадали.
      "Подобно тому, как Калиостро сопровождал его друг и доверенный Петер Шенк, точно также тенью Астромова являлся этот Ларионов, - пишут они.
      - Он происходил из семинаристов. Был одновременно студентом-медиком, студентом Консерватории по классу гобоя, актером фарса Сабурова, православным священником и, конечно, масоном. Когда Синод лишил его священнического сана, он принял католичество и быстро стал ксендзом одного из соборов.
      Это - авантюрист астромовского толка. И тот, и другой сейчас вымирающая, редкая порода бобров или марабу. Жестокие законы Дарвина действительны и в применении к поколениям авантюристов" [1291].
      Как ни художественная и занимательна характеристика Б.В.Астромова, данная ему "братьями Тур", она все же пристрастна. Во всяком случае, к появлению Б.В.Астромова на Лубянке и к его предложениям там отнеслись со всей серьезностью.
      Очевидно, что несмотря на присущие ему недостатки, столь красочно описанные фельетонистами, Б.В.Астромов оставался, в то же время, достаточно умен и убедителен в глазах своих высокопоставленных собеседников из ОГПУ.
      После допросов и бесед в Москве со "специалистами" ОГПУ (член коллегии Я.С.Агранов, начальник Секретно-оперативного отдела Генкин), Б.В.Астромов прибыл в начале июня 1925 г. в Ленинград, где и стал "работать" под контролем ОГПУ. Оперативную связь с ОГПУ (зам. начальника Райский) Б.В.Астромов осуществлял через некоего Лихтермана, встречаясь с ним время от времени на конспиративной квартире по Надеждинской улице. Не возбранялось ему появляться в ОГПУ и по собственной инициативе, позвонив, правда, предварительно по соответствующему телефону.
      Повышенный интерес этого учреждения к Б.В.Астромову понятен, так как он "заложил" не только мартинистов, но и собственную подпольную организацию "Русское автономное масонство", генеральным секретарем которого и представился чекистам. Начало ей было положено еще в 1921 г. учреждением Б.В.Астромовым из недовольных Г.О.Мебесом мартинистов собственной, независимой от него масонской ложи "Три северные звезды".
      Сделать это было не так уж и сложно, поскольку в результате проведенной в 1919 году Г.О.Мебесом реорганизации ордена мартинистов (введение так называемого "строгого послушания" или, проще говоря, строгой дисциплины)
      недовольных было много. Часть их группировалась вокруг А.Н.Семигановского (старый мартинист, возглавлявший с 1916 года ложу "Зодиак"), исключенного Г.О.Мебесом в 1919 году и основавшего после разрыва с Учителем собственный "Христианский Эзотерический орден" (1920-1923 гг.) - С.Д.Ларионов, Б.Л.Киселев, Н.Н.Молчанов, Н.П.Смирнов и другие. Часть пошла за Б.В.Астромовым. Членами его ложи вскоре стали: инженер-архитектор П.Д.Козырев, инженер-путеец М.М.Петров, бывший присяжный поверенный В.П.Остен-Дризен, художник Н.Г.Сверчков, киноартист С.Д.Васильев, бывший адъютант командующего Ленинградским военным округом Д.И.Аврова, служащий АРА в Ленинграде Р.А.Кюн, кинорежиссер Г.В.Александров, бывший инспектор консерватории Г.Ю.Бруни, артист балета Е.Г.Кякшт. Б.В.Астромову удалось организовать четыре диссидентствующие ложи мартинистского толка - "Пылающий лев" (мастер стула В.П.Остен-Дризен), "Дельфин" (мастер стула М.М.Петров, наместный мастер А.Н.Вольский), "Золотой колос" (наместные мастера Н.А.Башмакова и О.Е.Нагорнова). Упражнения в передаче мыслей, столоверчение, гипнотические сеансы, лекции - таков, приблизительно, был круг их занятий.
      В августе 1922 года представители этих лож учредили т.н. ложу-мать "Великая ложа Астрея" и объявили о создании новой, независимой от мартинистов организации "Русское автономное масонство" (члены: А.Н.Вольский, С.В.Полисадов, М.М.Севастьянов, В.В.Петров, А.Н.Остен-Дризен, Р.А.Кюн). Генеральным секретарем "Великой ложи Астреи" стал Б.В.Астромов.
      Располагалась Astrea Ruthenica или "Великая ложа Русская звезда" в доме на Михайловской площади, напротив Михайловского театра, на втором этаже, в квартире О.Е.Нагорновой и ее приемной дочери, на которой был женат Б.В.Астромов.
      Ложа занимала большой зал с драпировкой голубого цвета. Окна помещения выходили на Михайловскую площадь. Собственная ложа Б.В.Астромова "Три северные звезды" располагалась в его собственной квартире недалеко от Владимирской церкви. Это был обычный кабинет с двумя окнами. В нише одного из них помещался алтарь со всеми необходимыми атрибутами. Чтобы превратить обычный кабинет в масонскую ложу, достаточно было отдернуть занавеси.
      Что касается должности Великого мастера, которым был объявлен бывший директор императорских театров В.А.Теляковский (1861-1924), то она, судя по всему, оставалась вакантной, так как в ходе следствия Астромов вынужден был признать факт мистификации "братьев" в этом вопросе и подделку подписи Теляковского на официальных документах ложи.
      На основании патентов, выданных Б.В.Астромовым, были открыты две ложи за пределами Ленинграда: "Гармония" в Москве во главе с бывшим мартинистом Сергеем Полисадовым и "Рыцарей пылающего голубя" в Тифлисе во главе с братом Б.В.Астромова Львом Кириченко-Мартовым.
      Отношения Б.В.Астромова с Советской властью в первые послереволюционные годы были весьма дружественными. "Петрогубчека, - вспоминал он позднее, призвав наших руководителей и побеседовав с ними, выяснила, что наша организация стояла и стоит в стороне от политики и занимается философскими вопросами человеческого самоусовершенствования и перевоспитания ... Следователь ... Владимиров еще до революции был знаком с деятельностью Российского Автономного масонства. Поэтому, распросив нас и заслушав доклад Владимирова, председатель Петрогубчека Комаров махнул добродушно рукой: "Раз вы не против нас, то живите мирно, принося в своем маленьком масштабе известную пользу человечеству"".
      "Я не буду касаться моего дальнейшего прохождения гражданской службы после демобилизации по болезни в начале 1920 года, - показывал 3 февраля 1926 года Б.В.Астромов на допросе, - лишь расскажу происшедший у меня разговор с членом Президиума Коминтерна, а тогда Комиссаром Петрогуботдела Юстиции тов. Я.И.Анвельтом. Тов. Анвельт назначил меня в 1921 г. юрисконсультом в Смольный. Тогда я пришел к нему и откровенно сказал, что я - масон, а потому, может быть, он передумает. Тот, пристально посмотрев на меня, сказал - "я знаю, что вы порядочный человек". И я был назначен. Этот разговор всегда можно проверить, т.к. т. Анвельдт находится в Москве. Труднее проверить разговоры мои с Председ. Сов. Нар. Суда в Ленинграде тов. Филиповой, спрашивавшей меня неоднократно, почему я не вступаю в коммунистическую партию, потому что тов. Филипова, захваченная эстонским правительством и не желая попасть ему в руки, покончила с собой в 1923 г. в Ревеле, но один такой разговор происходил в присутствии Нарсудьи тов. Арнольд, которая теперь служит в ВЦИКе и наверно помнит мой шутливый ответ: "Все равно я уже синдикалист.
      Ведь и Джон Рид - тоже синдикалист". Это был период моего увлечения масонством.
      Каковы мои политические убеждения. Как масон - я гражданин мира, т.е. для меня теперь (во времена студенчества еще существовали) не существует национальных и государственных границ. Для меня все равны: русский, еврей, татарин, индус, китаец и т.д., француз, итальянец и американец; хотя тянет меня к Востоку. Как масон - я стремлюсь к счастью и прогрессу всего человечества, когда не будет ни войн, ни болезней, ни страданий; и вижу, что у нас, в СССР, через диктатуру пролетариата это будет со временем достигнуто в малом масштабе, т.е. в пределах С.С.С.Р.
      Значит нужно стараться поскорее: а) изжить этот переходный период диктатуру, и б) расширить советы до Всемирного Союза Советов всех освобожденных народностей" [1292].
      Б.В.Астромову даже удалось получить охранную грамоту для "Великой ложи Астреи" и помещения ложи "Аполлония Тианского" ордена мартинистов во главе с Г.О.Мебесом. Копия этого документа, вместе с телефоном уполномоченного ЧК по борьбе с левыми партиями хранилась у председателя домкома масона С.Д.Ларионова [1293].
      Церемония посвящения в младшие степени Ордена сводилась к следующему.
      Преклонив колена перед алтарем, неофит зачитывал соответствующий его степени отрывок посвятительной тетради, после чего председательствующий в белой одежде мага делал ему краткое наставление. Заканчивалась церемония приведением неофита к присяге, скрепляемой его подписью кровью из проколотого пальца.
      По свидетельству М.М.Севастьянова, которого Б.В.Астромов посвятил в 30-ю масонскую степень (4-я мартинистская), ему в ходе этого таинства пришлось не только поставить кровью оттиск указательного пальца у своей подписи под текстом клятвы с обетом молчания, но и поцеловать рукоятку ритуального меча и шестиконечную звезду на груди Б.В.Астромова. Кроме того, в соответствии с оккультной традицией, Астромов нарисовал ему на лбу еще и изображение священной пентограммы, т.е. пятиконечной звезды. Среди ленинградских оккультистов "школа" Б.В.Астромова считалась магической, так как позволяла, по общему мнению, прошедшим ее "подчинять" себе окружающую среду, правда, не прибегая в отличие от черной магии к услугам темных, сатанинских сил.
      Такова была в общих чертах организация Б.В.Астромова, члены которой оказались втянутыми своим руководителем в крупную политическую игру. Некоторое представление о ней дает подготовленный Б.В.Астромовым и его коллегой по Ордену М.М.Севастьяновым 15 августа 1925 г. по просьбе ОГПУ специальный доклад (о нем уже упоминалось в начале нашего очерка), целиком посвященный возможному сотрудничеству между большевиками и масонами.