Ралион (№5) - Куда уходит вчера

Девушка остановилась шагах в тридцати от пасти, в которую могла бы войти, не сгибаясь, и протянула вперёд руку. Поразительно, но дракон осторожно опустил голову — так, что от девушки её отделяло несколько шагов — да так и замер. Только хвостом подёргивал.

— Глазам не верю, — простонал воин. — Интересно, ему не придёт в голову взять с нас выкуп?

Ольт пожал плечами. Ривллим неожиданно обратил внимание на то, что тот хитро улыбается. Знать бы, что его так развеселило.

Спустя десяток минут переговоры завершились.

Фиар развернулась спиной к ящеру и спокойно направилась к спутникам. Лицо её было непроницаемым. За её спиной дракон развернул крылья, подпрыгнул, взмахнул ими, и, заложив крутой поворот, направился в сторону озера.

Ривллим отметил, что дракон движется легко и изящно — словно ничего не весит.

Ольт и человек провожали его взглядом, когда подошла Фиар.

— Чем длиннее, тем жаднее, — произнесла она скорбным голосом. — Выудил-таки возмещение.

— Какое возмещение? — удивился Ривллим, который до сих пор не мог поверить, что видит её живой и невредимой.

— За осмотр его коллекции, — Фиар свирепо погрозила кулаком стремительно удаляющемуся силуэту. — Целых два бочонка. Ладно, жадность его когда-нибудь погубит.

— Два бочонка чего ? — не удержался Ривллим.

— Тебе только скажи, тоже захочется, — ответила Фиар и, неожиданно для всех, рассмеялась. После чего поправила волосы и отряхнулась.

— Откуда здесь дракон? — воин продолжал смотреть в сторону озера, хотя там ничего уже не было видно. — Мне всю жизнь говорили, что если драконы и остались, то далеко в море, вдали от людей.

— Представь, я его тоже об этом спрашивала.

— И что?

— Говорит, к востоку отсюда нет двуногих — вот и живёт, где захочется.

— “Двуногих”! — фыркнул ольт, и похлопал воина по плечу — пора, мол. — Интересно, кто изготовил все эти безделушки, которые он там насобирал? Если в мире и есть сокровища, сделанные самими драконами, то их по пальцам можно перечесть. И хранятся в одном-единственном месте…

Некоторое время шли молча.

— До сих пор не могу поверить, что я это видел, — глаза Ривллима по-прежнему горели. — Мне казалось, он тебя сглотнёт и не заметит…

— Меня? — Фиар пренебрежительно махнула рукой. — Этот самодовольный переросток? Я же говорю, — чем длиннее, тем жаднее. Вот если бы он нас прямо там застукал, я бы дёшево не отделалась…

Ривллим переглянулся с Вемкамтамаи, но никто не стал продолжать тему.

Вскоре они вошли под своды дремучего леса — на взгляд воина, и двадцать тысяч лет назад он был всё таким же. На взгляд же ольта лес был… словно одушевлённым — в человеческом смысле. Казалось, что все сплетшиеся воедино деревья пристально следят за пришельцами и жестоко расправятся с ними, едва те хоть чем-нибудь прогневают их. Ощущение было столь сильным, что несколько раз ольт останавливался и сжимал ладонями виски, чтобы прогнать это чувство.

— Душно, — коротко объяснил он, заметив удивлённые взгляды Ривллима. — Доберёмся до какой-нибудь поляны, устроим привал.

А в лесу действительно было душно. Здесь не пели птицы, не трещали насекомые. Всё живое, что попадалось на глаза, выглядело напуганным. Нет, не зря ильвемоары — или их предшественники? — избрали именно этот лес для возведения Башен… Ни один шпион не выживет здесь; ни один заблудившийся — не выстоит в одиночку. Когда взорам путешественников предстала небольшая поляна, посреди которой валялись большие камни, все издали вздох облегчения.

— Внутрь стен попадём к самому закату, — предупредила Фиар. — Не знаю, что там творится сейчас, но вряд ли там безопасно.

Камни служили удобными сиденьями, заметил Ривллим. Великоваты, правда — будь они все раза в полтора крупнее, камни пришлись бы впору. И как кресла, и как столы (самый крупный, посередине, годился для доброй дюжины великанов, способной усесться вокруг).

— Не будем там задерживаться, — возразил ольт. — Если внутри и есть некое особенное место, то это — центр, там, где сходятся дороги…

Ривллим вспомнил странный сон в ту ночь — три ольта на постаменте. “Отыщи свою статую и спроси, отчего она решила сбежать”… Что они увидят на перекрёстке шести дорог?

— Полчаса ходу, — вставил Ривллим. — Ну что, в путь?

— Подождите ещё немного, — сердито возразила девушка. — Не забывайте, я не привыкла бегать по лесу с такой скоростью.

Пришлось задержаться.

Разговор шёл о всякой всячине.

— …Интересно, для кого эти камни? — спросил Ривллим, когда очередная тема для беседы была исчерпана. — Совсем как сиденья, только для кого?

— Для тех, кто жил здесь давным-давно, — ответил новый голос, и все трое вскочили, хватаясь за оружие. Из кустов (не скрипнув ни одной веточкой) вышел человек, выглядевший в высшей степени несуразно. Холщовые штаны и древняя, со множеством дыр, рубаха (некогда бывшая ослепительно белой). На рубахе болталось великое множество металлических колечек; привязанные к ним, на длинных нитях болтались невразумительные деревянные предметы. Непонятно, как он умудрился пройти по чаще, не запутавшись своими верёвочками.

“Опять”, подумали все — каждый с неприязнью.

— На земле этой задолго до людей обитали каменные великаны, — продолжал вновь появившийся. На голове у него была светло-зелёная шляпа (видавшая виды), в бороде — репьи, на губах — улыбка. Ему не больше тридцати, подумал Ривллим ошарашенно.

— Как-то раз они собрались здесь, и обсуждали, кому, сколько и где насыпать камней, чтобы у каждого их рода было своё царство, — продолжал человек, похожий на огородное пугало. — Кончилось тем, что девять из двенадцати избрали одно и то же место, и насыпали там гору до небес. А сражаясь друг с другом за право править ею, они разнесли гору вдребезги. Так возник…

— Довольно, — первым очнулся ольт. — Кто вы такой? И что здесь происходит?

— Ярмарка, — ответило пугало. — Не угодно ли достопочтенным путешественникам купить пару-другую амулетов? Приносят удачу, спасают от несчастных случаев…

— Нет, не угодно, — ответила Фиар. — Далеко ли до Башен?

— Да вот же они, — человек был огорчён. — Сегодня — последний день. Мне уже нечем платить сборщикам налогов, вот я и ушёл.

— Ярмарка?! — поразился Ривллим. — Ярмарка внутри стен?? Клянусь Древним Лесом, ничего более странного мне не приходилось слышать.

Вежливо поклонившись (амулеты при этом издали сухой треск; некоторые из них запутались привязями друг за друга), человек в шляпе направился прочь из леса — дорогой, которой путешественники воспользовались совсем недавно.

— Ярмарка, — покачала Фиар головой. — Чем дальше, тем интереснее. Всё, отдохнули. Пойдём-ка посмотрим.

После чего принялась проламываться через заросли с энергией, которой от неё никто не ожидал. Ольт и, особенно, Ривллим едва поспевали за ней. Даже Вемкамтамаи не удавалось двигаться совершенно бесшумно — как это удалось странному торговцу?

Стена и впрямь оказалась поблизости. Всё было таким же; Ривллиму даже показалось, что в дальней части прохода сохранилась сделанная им угольная отметина. Конечно же, отметины не было. Но впечатление всё равно было очень сильным. Вон там камень должен быть чуть выщерблен… и он действительно выщерблен! Здесь и здесь под ногами должны быть неровности в кладке… — так и есть.

— У меня чувство, что я всё это уже видел, — проговорил Ривллим хрипло, останавливая остальных. — Дайте мне пройти первым.

Фиар прижалась к стене прохода, пропуская его; Вемкамтамаи обратил лицо в сторону воина; на лице этом не отразилось эмоций.

Ривллим двигался в медленно наваливавшейся темноте, и острое ощущение уже пережитого охватывало его. Камень, дорожки и деревья росли на тех же самых, правильных и привычных местах. Но этого не может быть! Деревьев не должно быть; камни не были уложены, а дорожки — придуманы. Откуда взялось всё это? Кто-то читает воспоминания, достраивая привычный мир? Быть не может.

Никакой ярмарки не было. Над головой сгущались тучи; на разгорячённое лицо воина упали первые капли. Он поднял лицо к небу и прикрыл глаза.

— С тобой всё в порядке? — услышал он встревоженный голос Фиар.

— Нет, — ответил он глухо и опустил голову. Встряхнул ею и открыл глаза.

Деревьев не было на том месте, на котором они пригрезились. Всё неживое оставалось на месте. Издалека путешественники заметили очертания фонтана и бассейна. Последний был забит омерзительной на вид грязью.

А потом они увидели всё остальное.

Возможно, здесь действительно была ярмарка; несколько недель назад. Вокруг валялись гниющие куски дерева; грязное разорванное тряпьё; осколки стекла и ржавые железные предметы — не то кухонная утварь, не то что-то ещё. Некогда прекрасные лужайки и дорожки стали большой свалкой; отвратительный запах гнили стелился надо всем этим.

— Что здесь происходит? — прошептала Фиар, поражённая увиденным. Кровь и пепел — это одно; когда сила встречается с силой, можно жаждать возмездия. Когда же из прекрасного сада устраивают выгребную яму, всё, что остаётся — отвернуться и уйти. Воевать можно с силой; воевать с грязью бессмысленно.

Ривллим огляделся. Остовы торговых палаток виднелись повсюду; из-под одной, полуутонувшей в густой грязи, ветер доносил волны трупного запаха.

— Идёмте к центру, — произнёс Ривллим и сплюнул, глядя на запачканные сапоги. Век их теперь не отмыть.

Все двинулись следом, стараясь придерживаться той же тропы. Ривллим двигался уверенно: дорожки оставались на прежних местах.

Эти полчаса оказались самым сильным испытанием для всех троих. Ольт успел забыть ту грязь и смрад, в которой он обитал в плену; окружающая гниль больно ранила его. Он предпочёл бы, чтобы путь преграждали вооружённые до зубов демоны, чтобы огонь и вода не позволяли пройти. Противостоящая сила, что наводила на их след ордена и общества, прекрасно знала, что будет самым неприятным для путешественников.

Когда они подошли к тому месту, где должны были сходиться шесть дорог, взамен небольшой площади увидели высокий, порванный во многих местах купол передвижного цирка. Изнутри тянуло тем же запахом распада. Заглядывать внутрь не хотелось. Никого живого там нет.

— Если мы ищем пересечение дорог, оно внутри, — заметил ольт. — Фиар, эллено , ты можешь сжечь всё это?

— Слишком много воды, — покачала девушка головой. Вид у неё был нездоровым. — Мне не справиться.

Ривллим несколько раз взмахнул мечом и прорезал в тяжёлой ткани полукруглую дыру. Ольт запустил внутрь небольшой фонарик. Посреди, на арене, валялось несколько чудовищно изуродованных тел. Они не могли принадлежать людям.

— Уйдём отсюда, — Фиар содрогнулась. — Мне сейчас станет плохо.

— Это, часом, не нежить? — ольт повернулся в сторону побледневшего воина. Тот поднял меч, направляя острие внутрь цирка, и сделал свободной рукой магический жест.

— Нет, — ответил он устало. — Обычные трупы. Здесь не ощущается ничего особенного. Это не то, что мы ищем.

Все трое озирались; темнота вот-вот должна была стать кромешной.

— Идём в ближайшую башню, — решил ольт. — Там можно укрыться от дождя. В крайнем случае Фиар перенесёт нас подальше отсюда. Справишься? — спросил он у девушки. Та кивнула, стиснув зубы.

К башне пробирались при свете ольтова фонарика. Ривллим промок до нитки; если очень скоро не развести костёр, недолго и простудиться. Фиар поймала его за руку и не отпускала до того момента, как перед ними показался уродливый, напоминающий вставшего на дыбы медведя, силуэт башни.

Внутри не было дождя, зато в изобилии были грязь и всевозможные запахи.

Вход в подвалы был закрыт массивной каменной плитой. Фиар посидела над ней и покачала головой.

— Всё затоплено. И очень давно. Я бы не стала связываться.

— Никто и не собирается, — проворчал Ривллим, помогая ольту превратить чудом сохранившиеся в верхних этажах деревянные скамьи в пригодные для разжигания костра обломки. Дерево было чем-то пропитано, при горении испускало тяжёлый неприятный дым. По крайней мере, тепло было настоящим и настроение мало-помалу улучшилось.

— Не знаю, что и сказать, — заявил ольт, когда одежда немного подсохла. — Всё походит на дикий розыгрыш. Я немного помню эти места; Ривллим — тоже (воин кивнул); да и ты, вероятно, что-то помнишь. Лично мне кажется, что эта грязь и вонь здесь не случайно. Это послание для нас.

Молот на его поясе неожиданно проявился, испустил слабую вспышку света.

— Что это? — ольт вздрогнул и, подняв вверх руку, прислушался.

— Н-нет вокруг никого, — произнесла девушка. Хоть ей и не было холодно, зубы продолжали стучать.

— Что происходит? — удивился ольт, глядя на медленно мерцающий молот. — Если ничего опасного, отчего он стал видимым?

— Мне кажется, что мы пришли не туда, куда собирались, — задумчиво произнёс Ривллим и молот вновь засветился чуть ярче.

— П-по-моему, он отвечает, — хмуро отозвалась Фиар, в очередной раз пригладив промокшие волосы.

— Отвечает? — удивился ольт и спросил, глядя на молот. — Мы что, действительно попали не туда, куда хотели?

Свечение усилилось и ослабло.

— Очень интересно, — ольт потёр лоб ладонью. — Только со своим оружием я ещё не советовался. Впрочем, это можно проверить. Сколько нас — двое?

Молот стал почти чёрным.

— Трое?

Яркий взблеск.

— Знаешь что, — Ривллим прикоснулся к плечу Вемкамтамаи, — я бы не очень-то доверял ему. Если мы оказались здесь потому, что оружию надо непременно куда-то попасть, совещаться с ним я бы не стал.

Молот тут же стал невидимым, словно последние слова человека его задели.

— Обиделся, — усмехнулась Фиар. — Не боишься?

— Устал бояться, — вздохнул воин. — И потом, осталось ли что-нибудь, чего я не потерял?

— Меня, — тут же ответила девушка. — Его, — указала в сторону Вемкамтамаи.

— Вот именно, — Ривллим закончил вытирать сапоги и выбросил ставшую невыразимо мерзкой тряпку прочь. — Если уж бояться поссориться с кем-то, то с вами. Смотрите! — он указал пальцем наверх.

Тонкая синевато-белая полоска протянулась по одной из высоких стен.

— Лунный свет! — догадался ольт. — Идёмте наверх!

Оставив костёр непотушенным, все трое стремглав бросились на дозорную площадку, по старой и начавшей выкрашиваться лестнице.

Луны были видны и приходили в соединение; фазы их были разными.

— Смотрите! — Фиар указала за спину Вемкамтамаи. Ривллим повернулся на запад… и обомлел. Не очень далеко от них, разбрызгивая огненные брызги своей горячей крови, продолжал бушевать новорожденный вулкан. То, что это был он же, сомнений быть не могло: очертания близлежащих скал невозможно ни с чем спутать.

— Где же мы? — спросила Фиар. — Всё ещё здесь… Или уже там?

— Как ни старались, никуда не ушли, — стиснул зубы Ривллим, глядя на пол, на отбрасываемые им две зыбкие тени. — Сколько же ещё идти?

— Боюсь, что долго, — отозвался ольт и молот на его поясе вновь подал признаки жизни.

Ривллим продолжал смотреть на пол, стараясь собрать воедино рассыпавшиеся мысли. Что всё это означает? Откуда взялся вулкан? Весь хребет решил сместиться восточнее — или же Башни переехали на новое место? Тени жили собственной жизнью. Чуть изгибались, проявляясь и пригасая… двигались, двигались, сближались…

Сближались!

Ривллим поднял глаза к небу. Луны на небе двигались с пугающей скоростью. При этом они стремительно меняли фазы, словно за один миг проходило несколько дней.

— Фиар! Вемкамтамаи! — крикнул он, указывая на небо. — Смотрите!

Зрелище сходящихся лун мгновенно привело их в чувство. Один миг — и вот они уже стояли, сцепившись локтями, сжимая в руках оружие. Последнее на глазах набирало яркость; когда произошло соединение, Ривллиму пришлось зажмуриться — настолько яркой была вспышка.

Ему показалось, что он видит многочисленные огоньки, зажегшиеся внизу, там, где была одна большая свалка. Затем соединение окончилось — так же стремительно, как и началось. Фазы лун сменились, они замерли на небе, презрительно усмехаясь с недосягаемой высоты…

Трое стояли, ощущая напряжение друг друга. В конце концов, опустили руки и оглянулись. Повернулись друг к другу лицами.

— Мне всё ясно, — произнёс ольт. — Если кому-то ещё неясно, пусть пересчитает башни.

Ривллим тут же пересчитал; тучи разошлись, видимость была превосходной. Башен было пять. Включая ту, на которой они находились.

— Бессмысленно телепортироваться, — ольт произнёс это задумчиво, словно давно уже всё решил и понял. — Нужен иной путь к цели. Совершенно иной.

Они посмотрели друг на друга.

Фиар покачала головой.

Ривллим тоже, поджав губы.

— И я пока не знаю, — ольт огляделся. — Давайте спустимся вниз. Хоть там и грязно, а здесь всё равно страшнее.

— Давайте, — Фиар огляделась и сверкнула глазами. — Терпеть не могу невидимых противников.

— Совершенно с тобой согласен, — вздохнул воин, замыкавший путь.

Что происходило в ту ночь, Ривллим запомнил слабо. Они сидели у костра, время от времени подбрасывая в него новые куски дерева из своего скудного запаса. Ольт попросил, чтобы они вновь рассказали о пути в Ниввер-Мерт. Фиар начала рассказ; Ривллим сменил её, едва речь зашла об оракуле. Вемкамтамаи тоже припомнил вкратце собственный путь.

Есть никому не хотелось, хотелось пить. После пережитого вода из фляжек казалась напитком богов. Где-то над головой свистел ветер; доносились неожиданные звуки — гул голосов, скрип, треск и так далее. Но в башню никто не входил, а сами путешественники не собирались выходить наружу и знакомиться с новой сменой декораций.

…Некоторое время Ривллим, видимо, дремал. Когда дремота прошла, он услышал тихие голоса.

— Не уверен, что он отзовётся, — это ольт. — История с Оазисом обнадёживает. Кроме того, есть другие идеи?

— Нет, — отозвалась девушка из полумрака.

— Тогда рискну, — ольт наклонился над воином. — Уже проснулся? Превосходно. — Некоторое время он смотрел на Фиар и та, после некоторой паузы, кивнула. — Сайир , у меня родилась одна мысль. Она основана всего лишь на легенде. Но попробовать можно.

— Что за мысль?

— Расскажу, если поможет. А пока… достань-ка меч, если не трудно.

Ривллим, пожав плечами, согласился. Ольт тут же прикоснулся к пылающему клинку и вздрогнул.

— Осторожно! — Ривллим тут же подался назад. — Ты что? Без пальцев останешься!

— Надеюсь, что нет, — ольт поднял перед собой окровавленную руку и подошёл к ближайшей стене. Капнув несколько капель крови на пол, отошёл и, морщась, нарисовал кровью на стене замкнутый контур.

Дверь.

Что он задумал?

После чего ольт что-то тихо запел. Слов Ривллим не мог разобрать.

Ничего не произошло. Ольт повернулся лицом к спутникам и улыбнулся. Фиар заметила, что лоб его покрыли крупные бисеринки пота.

— Попробую ещё раз.

Пробовать пришлось несколько раз. Всякий раз ольт использовал другой текст, а под конец он даже и не пел — просто произнёс несколько слов, шагнув к стене и оставив на ней кровавый отпечаток ладони.

Под сводами комнаты подул холодный ветер; он коснулся залитой кровью правой ладони ольта и та немедленно зажила. Ветер принёс с собой свежесть, вытеснив запах гнили и сырости. Фиар и Ривллим, не сговариваясь, взялись за руки и шагнули в сторону ольта.

Контур двери провалился в пространство; вместо стены теперь виднелась чёрная пустота. Оттуда дохнуло прохладой, а затем в глубине “дверного проёма” начали зажигаться огоньки.

— За мной! — крикнул ольт и, схватив спутников за запястья, потянул их за собой.

Когда Ривллим пересёк границу “двери”, невыносимо яркий свет ударил по глазам. Он судорожно сжал веки, ощущая, как ногти Фиар больно впиваются в его ладонь. Его влекло куда-то… переворачивало… ветер дул прямо в лицо, сбивая дыхание. Ветер усилился и затих. Воину показалось, что он слышит далёкий, гулкий голос, обращающийся ко всем ним; затем почудилось, что кто-то — он ли, Фиар или ольт — отвечают.

И под ногами возникла опора.

Часть 5 (9)

На следующий день

Смеркалось.

Окружающий мир давал о себе знать постепенно.

Вначале не было ни звуков, ни запахов. Только плавящееся над каменными стенами небо — и солнце, погружающееся в него. Краски заката становились чистыми и яркими, — так выглядит потускневшее от времени золото, которому ювелир возвращает былую свежесть и блеск. Ривллим зажмурился, чтобы не ослепнуть, и обнаружил, что вдыхает свежий, исполненный знойного степного аромата воздух. Вязкий привкус гниения остался позади и удалялся с каждым вдохом.

Воин открыл глаза.

Они стояли на площади, у пересечения шести дорог. Всё было, как в том полузабытом сне: здания, вытаращившие многочисленные мёртвые глаза; крупный песок под ногами, постамент посередине…

Постамент был пуст.

— Кажется, получилось, — произнёс Вемкамтамаи, глупо улыбаясь. Самому Ривллиму не верилось, что можно избавиться от череды видений, что преследовали их последние сутки. Но — вот оно! — на небе то, правильное солнце, под ногами — лужайки, кое-где украшенные собранным в кучи мусором. Неужели, подумал он.

Фиар нерешительно оглядывалась — словно от неловкого движения неожиданно возникший мир мог осыпаться и исчезнуть, оставив их увязшими в прежней трясине. Но мир, похоже, был крепок. Девушка провела ладонями по голове и едва слышно вздохнула.

— Луна восходит, — заметил воин, остальные со страхом подняли лица к небу.

— Не знаю, что делать, — признал ольт. — Стоять просто так нельзя. Иначе… — он указал на большой медный диск, выплывавший из-за деревьев.

— Трое должны вернуться домой… — повторил Ривллим и молот ольта отозвался весёлой желтоватой вспышкой.

— Ты хочешь сказать, — медленно произнёс воин, — что вернулся домой?

Целая серия вспышек — слабых и сильных; они, несомненно, несли в себе ответ, но какой?

— Это легко проверить, — Вемкамтамаи взял молот в руку и медленно повернулся. Когда молот указывал в сторону постамента, он начинал светиться особенно ярко.

— Ну что же, — ольт осторожно подошёл к постаменту и положил на него Хрустальный Свет. Молот ярко засветился… и горел не переставая.

Из середины постамента в небеса поднялся слабо светящийся зеленоватыми искрами столб воздуха. Ривллим взглянул на Фиар. У той в душе явно происходила жестокая борьба. В конце концов девушка приняла решение и, со вздохом освободив Чёрный Дождь от чехла, подошла к постаменту. Долго смотрела на оружие и, привстав на цыпочки, водрузила рядом с молотом.

Булава немедленно отозвалась, и сероватые полосы вплелись между светящимися зелёными струями.

— Ну что же… — Ривллим извлёк меч, положил его на вытянутые руки и в последний раз поклонился клинку. После чего осторожно положил между молотом и булавой. Яркий радужный вихрь взвился к небесам. Путешественники отступили на шаг, глядя то на постамент, то друг на друга. Взгляды были вопросительными.

— Вемкамтамаи, — произнёс Ривллим, не поворачивая головы. — Как тебе это удалось?

Ольт довольно улыбнулся.

— Я вспомнил Оазис. Тебе было сказано, что сила, дарованная Хранительницей, останется с тобой. А Владыка Времени поклялся, что те, кто готов пожертвовать самым дорогим, могут раз в жизни рассчитывать на его помощь. А для него нет преград ни в пространстве, ни во времени… — ольт замолчал.

Фиар и Ривллим переглянулись. И не осмелились спросить, чем ольт пожертвовал.

— Смотрите! — Ривллим поднял голову. — Что-то происходит.

Он был прав.

Небосвод пришёл в движение. То, на что уходили часы и сутки, теперь происходило в несколько секунд. Звёздный купол принялся вращаться — стремительно, но размеренно, словно стрелки хорошо отлаженных часов. Проносились луны, показывались и пропадали за горизонтом звёзды. Восходило, поднималось к зениту, скатывалось вниз и пропадало солнце. Сутки проходили за полминуты. Зрелище было и жутким, и величественным. Невозможно было оторвать взгляд…

Хрустальный Свет поплыл, потёк, взорвался облачком искр и втянулся в радужный вихрь. Ещё несколько мгновений, и его примеру последовала булава. Меч исчез последним. Небосвод постепенно замедлял вращение; радужный вихрь, однако, не унимался. Наконец, всё застыло — зрелище было страшноватым. На севере царила ночь; южная часть неба была освещена закатом. Все три луны были разбросаны по небу, фазы их были самыми одинаковыми: тоненький серпик стареющей луны.

— А как же мы? — тихо прошептала Фиар, сжимая ладонь Ривллима.

Никто не ответил. Все продолжали ждать, глядя на весело вращающуюся воронку, что касалась постамента и уходила в безбрежную высь.

Воронка замедлила вращение и угасла. Последние искорки метались в вышине — и исчезли, одна за другой.

Постамент засветился. Три его стороны сменили цвет; одна стала светло-серой, другая — почти чёрной. Третья, ближайшая к ольту, стала отливать зеленью.

От светящихся каменных граней протянулись полосы света. Скользя по-над травой, они расширялись, становились всё ярче, и вскоре их границы потерялись из виду. Путешественники отшатнулись, собравшись в узкой полоске между зелёной и белой полосами.

— Похоже, это намёк, — заметил ольт. — Видимо, нам придётся разойтись. Очень жаль. Если только…

Он осторожно вошёл в зелёную полосу и вгляделся в горизонт.

— Верно! — воскликнул он со смехом. — Всё верно. Город мой цел и невредим; нашествие обошло его стороной. Как жаль, что я не смогу посмотреть на него нормальными глазами…

Он вернулся на узкую “нейтральную” полоску и встал, потирая руки и глядя на остальных.

Ривллим тоже сделал шаг, окунаясь в светящуюся молочную белизну. Повернулся к горизонту… Вот он, Меорн! Город лежал как на ладони. Всё было знакомо в нём — очертания каждой стены, каждой дерево на подходах к нему, каждый камень на дороге. Ностальгия захлестнула воина, и он едва не бросился вперёд со всех ног. Пересилив себя, он вернулся и кивнул, улыбаясь.

— Ты прав, Вемкамтамаи. Я тоже видел Меорн — мой Меорн…

Фиар решилась последней. Перепрыгнув — у самого постамента — текущий и клубящийся млечный поток — она осторожно шагнула в стелящуюся полосу мрака и недоверчиво вгляделась в него.

Её ликующий вопль едва не сбил остальных с ног. Фиар, одной ногой оставаясь в чёрной полосе, повернулась к Ривллиму и поманила его пальцем.

Воин оглянулся и ольт кивнул ему.

Ривллим медленно приближался к Фиар. На губах её играла счастливая улыбка. Как редко он видел её, не окрашенную недоверием, не приправленную ядом… Девушка молча сделала шаг навстречу и протянула руки. Браслеты продолжали светиться — так же, как в тот, первый день.

Ривллим опустил ладони на браслеты, и девушка вздрогнула.

Тихо щёлкнул металл.

Фиар сделала шаг назад, осторожно сняла оба браслета. Прижала их к груди, отвернувшись от Ривллима и задумавшись. Затем повернулась к нему лицом и подняла ладони вверх. На каждой лежало, продолжая источать неровное сияние, зловещее украшение

Девушка затаила дыхание и сосредоточилась.

Браслеты ярко засветились. Вначале красным, затем оранжевым, жёлтым и, наконец, ослепительно белым сиянием. Прикрыв глаза ладонью, Ривллим отступил на шаг — ему показалось, что Фиар намерена расплавить их.

Когда он отнял ладонь от глаз, Фиар протягивала ему браслеты. Они неуловимо изменились — в чём именно, воин не смог понять. И светились по-другому — не болезненным желтоватым светом, а холодными синими искорками.

— Не бойся, — Фиар улыбнулась, прищурив глаза. — Возьми.

Ривллим протянул ладони и замер, не решившись прикоснуться к браслетам.

— Возьми, — Фиар не двигалась с места. — Подаришь дочерям.

Ривллим вздрогнул, словно его обожгло плетью, и взял предлагаемое. Браслеты оказались лёгкими, несмотря на размер и материал. В его ладони они продолжали подмигивать крохотными синими огоньками.

— У меня нет дочерей, — он поднял глаза на Фиар. — Ты знаешь это.

— Будут, сайир ! — она рассмеялась. — Непременно будут!

Мгновение, которое она продолжала смотреть ему в глаза, длилось долго и никогда не забывалось. В конце концов, Фиар подмигнула и повернулась лицом к уходящему вдаль чёрному полотну. В глубине его воин успел различить очертания близких горных пиков — и огоньки, горящие на их склонах.

Девушка, отступив на шаг, неожиданно разбежалась, и прыгнула вперёд — словно не в воздух, а в воду.

В полёте очертания её потекли, изменились; чёрная одежда с треском разорвалась и искрящимися клочьями разлетелась во все стороны.

Время замедлило свой бег для Ривллима. Он видел, как Фиар вытягивается, как из тумана над ней показываются крылья, как тело её раздаётся в стороны и теряет всякое подобие человеческого.

Мгновение спустя в воздухе был дракон. Небольшой; гораздо меньше того гиганта, с которым они встречались недавно. Он (она?) поднимался в воздух, неторопливо взмахивая крыльями. Как и её огромный сородич, Фиар выглядела прекрасной… и грозной. На Ривллима обрушился, сбивая дыхание, поток воздуха, напоенный запахом грозы и раскалённого металла.

Он заметил, как вытянутая голова на миг повернулась в его сторону.

“Удачи, сайир ”, услышал он где-то под сводами черепа.

Прямо перед Фиар в воздухе открылся дрожащий, сияющий золотом овал. Миг — и её уже нет. Овал некоторое время держался, после чего растёкся огненными струями.

— Вот и всё, — произнёс ольт, улыбаясь. Он незаметно подошёл к Ривллиму и смотрел туда, где только что был крылатый силуэт.

— Вемкамтамаи, — произнёс человек слабым голосом. — Мне не приснилось? Всё это время я путешествовал вместе с драконом?

— С драконицей, — поправил ольт. — Мы называем их Драко. Они не такие крупные, как тот, что у озера… но в остальном ничем им не уступают, — он рассмеялся.

Ривллим вновь посмотрел на далёкий чёрный горизонт и опустил взгляд на браслеты, которые по-прежнему держал в руках. На внешней стороне каждого из них появилось новое изображение — летящий дракон.