Ралион (№5) - Куда уходит вчера

Чем ближе он подходил к воротам, тем глупее казалась недавняя мечта — ворваться в город истребить всех бандитов. Будем надеяться, что жидкий огонь ещё не изобрели, а магия и проклятия не так мощны, как прежде. Хотя нет. Не будем надеяться вообще ни на что, кроме удачи.

— Кого там ещё несёт? — хриплый голос, без сомнения, принадлежал стражнику. Можно пользоваться собственным именем — кто его здесь может знать?

— Ривллим, иду с востока, — невозмутимо отозвался воин. Его не сразу удивило, что он понимает язык, на котором говорит стражник, и в состоянии говорить на нём. Это ещё откуда?

Откуда-то из полутьмы под аркой возник явно не страдающий чистоплотностью верзила и, опираясь на алебарду, смерил взглядом худого незнакомца в поношенном платье.

— С востока, значит. Ну что ж, плати. Эриггвен рад видеть всех, кто почитает его законы.

Путник молча протянул три небольших золотых монетки.

— Ты что, отстал от жизни? — притворно изумился стражник, мимоходом убирая одну из монеток в карман. — Плата за вход составляет…

— Три золотых, — оборвал путник сухо. Голос выдавал человека бывалого. — Провалиться мне на месте, если третью монету ты не положил только что…

— Тихо, тихо, — примирительно произнёс стражник. Ему всё больше нравился этот человек — за словом в карман не лезет; не чета отребью, что ищет спасения в Эриггвене от заслуженного топора либо петли. Видно, что человек умеет управляться с мечами, рукояти которых виднелись из-за его спины. — Всё правильно, Ривллим. Позволю напомнить, что после заката солнца появляться на улицах города не положено.

Пришелец молча кинул ему ещё одну монетку и стражник, словно заправский фокусник, моментально спрятал её где-то между пальцев.

Ривллим следовал простому правилу: в незнакомой обстановке стараться не выделяться среди присутствующих. Следовать интуиции, идти, куда глаза глядят. Так, понятно: налево — к портовым сооружениям; направо, видимо, вёл в сторону жилых кварталов. Запахи клубились такие, что оставалось удивляться, как весь город до сих пор не перемёр от чумы. Эриггвен не вызывал восхищения. Никакого.

Итак, я кладоискатель. Сумел подзаработать. Куда мне сейчас? Несомненно, в заведение повеселее. Остановиться, осмотреться, отдохнуть после трудов. Спустить изрядную часть добытого и отправляться вновь. Так просто.

Стража стояла, скучая, почти на каждом перекрёстке — видимо, с порядком тут не очень. На Ривллима никто не обратил внимания: мимо проходили люди и побогаче, и победнее. Время от времени воин ловил жадные взгляды, направленные на мечи, но старался не подавать виду. Лист не позволит к себе прикоснуться: вор неожиданно забудет про всё на свете и забудется глубоким сном в ближайшем тёмном углу.

…Ривллим замер, словно ударился о невидимую стену. Перед ним, рассуждая о чём-то с человеком в богатом дорожном наряде, стоял, несомненно, служитель культа — лёгкой накидке и чёрной повязке, что охватывала его лоб. На накидке явственно различались руны, что в изобилии украшали одно из изваяний святилища — там, вдали, в подземельях Шайра.

И посох — чёрно-белая спираль из свившихся змей.

Воин ощутил, что взмок, весь, сверху донизу. Что делать? Прохожие обходили иерарха Хаоса особенно старательно, торопливо делая священные знаки, если им казалось, что человек смотрит в их сторону. Будем двигаться естественно. Аристократ (или кто это был) закончил беседовать с иерархом и проследовал куда-то дальше. Пойду-ка я дальше, не торопясь, спокойно…

Тихий голос за его спиной произнёс:

— День добрый, почтенный. Не могу ли я вам чем-то помочь?

И в этот раз тело вновь спасло Ривллима. Пока он лихорадочно собирал мысли, тело его неторопливо повернулось, изящно поклонилось и произнесло:

— Доброго здравия вам, уважаемый, и вашим могущественным покровителям.

И тут вернулось самообладание. Он почувствовал, что Солнечный Лист нагрелся; от меча исходил низкий звук — словно рокот далёкой грозы.

Утром Вемкамтамаи и шестеро молодых ольтов, которых ему дали в помощники, вышли к тому самому камню, возле которого в незапамятном будущем будет сидеть Ривллим и скучать, ожидая своего беспечного товарища. Город и озеро были как на ладони. На прощание бог заверил пришельца, что город близ руин совершенно необитаем — в том смысле, что ничего живого и враждебного там нет. Утешил, подумал слепец. А как насчёт неживого? Возмущаться бессмысленно: богов подобные мелочи никогда не интересуют. Интересно, подумал ольт неожиданно, как становятся богами? Можно ли стать богом, если некогда родился смертным? И если да, то помнит ли бог, каково это — ощущать свою конечность и в пространстве, и во времени?

Судя по всему, не всегда.

— В руины я спущусь один, — заявил Вемкамтамаи, обводя всех пустыми глазницами. Хорошие попались ребята, ни один даже не вздрогнул. — Будете дожидаться меня по другую сторону озера, в течение трёх дней. Если я не вернусь, вернитесь и сообщите.

— Но… — начал было самый старший из шестёрки.

— Никаких “но”, — оборвал его Вемкамтамаи. — Вам туда дорога закрыта. Вы не можете помочь мне.

Как и следить, чем я буду заниматься, подумал он.

— …Кроме того, такова воля Келинмеира, — заключил Вемкамтамаи, вновь пользуясь тем, что бог не в состоянии прочесть его мысли. Хорошо, если так будет и в будущем.

Поскольку он не собирался отдавать “могущественный предмет” — мощное оружие — в руки какого бы то ни было ольтийского рода. Ибо прекрасно знал, что такое гражданская война.

Вот только что сделает разгневанный бог? И даже, наверное, не один: другие селения наверняка имели далеко идущие планы насчёт “предмета”.

Звался предмет ни много ни мало “Хрустальный Свет”. Красиво. Но что это такое — никто не знает. Как водится, вздохнул Вемкамтамаи. Пойди туда не знаю куда…

Остаток пути они прошли без особых приключений и даже поговорили о всякой всячине. То, что сам бог не велел соваться в смертоносные руины, успокоило молодых ольтов.

— Я не видел вас в этом городе раньше, — произнёс служитель Хаоса, улыбаясь. — Видно, что вы — неплохой воин. Это очень кстати. Правитель Заирри нуждается в подобных людях.

— Заманчивая идея, — ответил Ривллим, по-прежнему не поднимая глаз (давешний аристократ избегал смотреть служителю в глаза). — Хорошо, если возьмут на службу…

— Возьмут, — кивнул служитель. — Правитель прибывает сегодня вечером. Обратитесь в канцелярию завтра на рассвете.

— Так и сделаю, — воин ощутил, что перестал бояться этого человека с глазами гремучей змеи. — Не подскажет ли мне уважаемый собеседник, где я смог бы остановиться в Эриггвене?

Служитель молча махнул рукой на север — видимо, потеряв интерес к разговору. Ривллим торопливо поклонился ещё раз и зашагал в указанном направлении. Служитель побрёл в другую сторону.

Правда, оказалось, что в Эриггвене не один служитель Хаоса. В этом воин очень скоро убедился.

В канцелярию, значит. Смех, да и только. Канцелярия! Этот Заирри действительно создаёт собственное королевство. Впрочем, какое мне дело? Меня не разоблачили (непонятно, почему), спасибо и на том. Приступаем к следующему этапу. Сбору слухов. Начнём вот с этого заведения…

Заведение располагалось в трёхэтажном доме и носило гордое название “Попутный ветер”.

Фиар тем временем завершала стремительный осмотр местных достопримечательностей. Она успела выяснить, что доступ к северной части города ограничен, что охрана там неплохая, и что служители Хаоса явно приглашены в Эриггвен по просьбе правителя. Мерзко всё это. Насколько она знает историю древних царств, пираты получили отпор на юге и двигались вдоль побережья, пока не обосновали крепость на дальнем Севере. Зародыш будущей Империи Лерей.

Либо что-то не в порядке с памятью, либо…

Место было отвратительным. Всякий раз, когда она пробегала (невидимая, естественно) мимо служителя Хаоса, тот настораживался. Вот это чутьё!

В конце концов, Фиар скрылась в одном из переулков и вышла на свет, в облике женщины в годах, не слишком привлекательной (здешние ухажёры вызывают тошноту), но и не уродливой. Немолодой и познавшей разные стороны жизни. Женщин в городе было на удивление много, но роль им отводилась самая примитивная.

Убедившись, что “маска” действует, Фиар посетила здешние торговые ряды. Чуть позже — начать искать в постоялых дворах Ривллима, а заодно какого-нибудь не в меру болтливого любителя поразвлечься.

Чем проще желания человека, тем легче им управлять. В этом Фиар убедилась на опыте: заставлять Ривллима делать то, что ей нужно, получается всё хуже и хуже.

Несколько раз чьи-то жадные ладони прикасались к ней — к тем пышным прелестям, которые должны были видеть окружающие — и всякий раз девушка молча давала сдачи. В последний раз обрушила на пристававшего залп отборной ругани — такой, что сама себе поразилась. Да, Афамис, когда обучила их здешнему языку (интересно, заметил ли это Ривллим?), не поскупилась.

Взоры обратились на Ривллима, едва он вошёл в просторную комнату, где дышать было решительно нечем. Впрочем, обратились ненадолго. Хмурый пришелец с двумя внушительными мечами за спиной молча проследовал к стойке, за которой восседал похожий на откормленного борова хозяин заведения, и молча бросил на стойку горсть серебряных монет. Интересно, откуда Фиар взяла это богатство? Не из воздуха же, в самом деле.

— Комнату, — произнёс Ривллим, встречаясь взглядом с оживившимися при виде серебра глазками хозяина. — Дня на три. Самую лучшую.

— Этого мало, — возразил хозяин, сгребая монеты.

Ривллим молча положил на стойку золотую монету. Хозяин облизнул губы.

— Теперь хватит? — спросил воин равнодушно.

Хозяин молча кивнул. Ривллим подошёл поближе и придвинулся к хозяину вплотную.

— Это за питание, — второй золотой тихонько скользнул по стойке и был ловко пленён жирной рукой. А боров-то вовсе не медлителен, заметил воин. Забавно. — Ну и, сам понимаешь…

Хозяин кивнул, глазки его на миг сделались сальными.

Ривллим молча уселся на ближайшее свободное место и ощутил — непонятно, как — что кто-то тянется к нему ловкой рукой. К поясу. Конечно, как же без этого.

Он неожиданно взмахнул правой рукой и сшиб незадачливого воришку локтём, разбив тому лицо. Приставил кинжал к его горлу и усмехнулся. Воришка (совсем молодой ещё парень) хрипел и всем видом показывал, что хочет жить. Ривллим скривился и отодвинул его ногой.

За ним наблюдали. Несколько одобрительных возгласов нарушили ровный гул внутри таверны и разбойник (по всем признакам, разбойник) остановился у его стола, почтительно приподняв шляпу.

— Позволите присесть? — обратился он и Ривллим кивнул, сохраняя на лице самодовольную улыбку. Актёр из меня не очень, подумал он. Врать я тоже не силён. Придётся выкручиваться.

Впрочем, вжиться в роль наёмника оказалось легко, и Ривллим, время от времени заказывая новые кружки с пивом, узнал много подробностей относительно того, что здесь творится. Взамен рассказывая подлинные — ну разве что самую малость приукрашенные — истории из своей жизни. Это произвело большое впечатление.

Кто бы мог подумать, что придётся развлекать историями такое общество!

Когда до руин оставалось менее километра, спутники Вемкамтамаи начали проявлять первые признаки беспокойства. Вокруг царила тишина; городок, возведённый над гробницей, простоял всего полвека и был стёрт с лица земли мощным землетрясением. Первым в этих краях за многие века, и пока что последним… Руины выглядели очень живописно: окрестный лес мало-помалу завоёвывал пространство, некогда отнятое у него.

Спустя многие века здесь повторно воздвигнут город, который дотла сожгут покоряющие континент. И вновь будут руины, и мох на них, и гробовая тишина. И в третий раз восстанет город — и ничто не будет напоминать о мрачном прошлом. Ольт подивился, как странно может оборачиваться знание будущего. Некоторые места и события полностью лишались тех качеств, которые припишут им современники. Например, что сказали бы дарионы, узнав, что на месте их прекрасной подземной столицы когда-то пустит корни могучий Шайр?

Пустынная степь к западу. Очень нескоро она станет плодородной равниной: пока же она грозит смертью неосторожному путешественнику. Пыльные бури, жара, полное отсутствие воды.

— Разбейте лагерь на дальнем берегу озера, — ольт указал, где именно. — Устройтесь так, чтобы с юга и востока вас не было видно. Ожидайте моих сигналов.

И, простившись по имени с каждым сопровождающим, Вемкамтамаи быстрым шагом направился к ближайшему разрушенному участку стены. Сказывалась ольтийская одежда: стоило добраться до россыпи камней, как его силуэт слился с ними. Только когда ольт двигался, можно было заметить его.

Ривллим вернулся в “Попутный ветер”. Город утомлял хаотичностью, грязью, скоплением народа. Заирри, кем бы он ни был, организовал управление довольно толково. Мелкие должности были выборными; верхушка же — сам Заирри и его министры — были властью бессменной. Воин выяснил одну важную деталь: при любой смене министров нижних чиновников и военных (в предположении, что этот сброд заслуживал такое имя) никто не трогал.

Насчёт же служителей Хаоса было неясно. По осторожным словам завсегдатаев удалось понять, что эти неразговорчивые люди появились сравнительно недавно, лет двадцать назад, и с тех пор помогают правителю в военных операциях. Вот ведь напасть! Словно грибок на больной древесине, Хаос появлялся везде, где было неспокойно и уничтожить его можно было только огнём.

Руины Храмов тщательно охранялись, доступа туда не было. Чтобы осмотреть их, необходимо разрешение одного из министров.

Мысли Ривллима смешались, когда двери заведения отворились, и внутрь вошла стройная молодая женщина, по виду — уроженка запада. Шум голосов в трактире немедленно смолк и все взгляды — примерно одного рода — устремились на вновь вошедшую. Видно было, что дама — не знатных; из присутствующих пришелица удостоила кратким взглядом лишь Ривллима да нескольких остальных. Воин не сразу догадался прикоснуться к ножнам Листа, а когда прикоснулся, то увидел, понятное дело, Фиар. Вид у девушки был утомлённый. Она едва заметно кивнула воину и перестала обращать на него внимание.

Ривллим, поглазев из солидарности с остальными, вернулся к ужину. После, удостоив прекрасную незнакомку (возле которой боров-хозяин, ощущая себя прекрасным павлином, уже распускал хвост) учтивым поклоном, покинул общую комнату. Добрался до лестницы, ведущей в свою комнату и, подозвав служанку, велел подать бадью с горячей водой.

Смывать с себя грязь и вонь Эриггвена оказалось занятием божественно прекрасным. Ривллим добрые полчаса отмокал в чудесной горячей воде, после чего позволил прислуживавшим девушкам хорошенько оттереть себя. Странное дело. Там, за холмами, он никак не мог предположить, что всего один лишь день в этом городе произведёт такое впечатление.

…Когда он немного остыл и отошёл от окна (глядеть там было решительно не на что), бадья уже исчезла, а у двери стояла, ожидая распоряжений, привлекательная девушка лет двадцати — достаточно умело и со вкусом раздетая. Обслуживание на высшем уровне, подумал Ривллим и незаметно для неё усмехнулся. Нет… только не это. Не при таких обстоятельствах. По глазам девушки было видно, что этот не вполне обычный постоялец ей и в самом деле нравится больше, нежели прочие постояльцы, но… Ривллим ощутил гадливость, перебороть которую был не в состоянии. Но отправить девушку просто так — значит, неминуемо породить массу разговоров. Рискнём. Там, у Шести Башен, его скромных познаний в храмовой магии хватило, чтобы вернуть пленникам часть здоровья и надежду. Он подозвал девушку к себе и, глядя ей пристально в глаза, левой рукой незаметно сделал магический знак, а правую положил на её плечо.

После чего перед глазами его пронёсся вихрь видений — видений того, что, надо полагать, должно было произойти. Слегка, так скажем, подправленных. Устроим себе небольшую рекламу… Когда он отпустил девушку, в глазах её, подёрнутых дымкой, отражалось “пережитое”, а лицо стало по-настоящему прекрасным.

Магия действует! Как странно… Хранительница дала понять, что принимает его отставку — нет Меорна, нет должности сайира , ничего нет…

Ривллим подмигнул девушке, осторожно пересыпал в её ладонь пригоршню серебряных монет и вежливо выпроводил, приказав разбудить его, как только начнёт светать. На пороге девушка обернулась и от её взгляда Ривллим почувствовал себя так, как, наверное, ощутил себя “боров” за стойкой, когда Фиар обратила на него задумчивый взор…

После чего Ривллим позволил себе растянуться на простынях (насекомых нет, надо же!) и сдаться подкравшейся сонливости. Устал так, словно весь день таскал тяжёлые мешки.

Он очнулся от того, что в комнате появился кто-то ещё. Была ночь. Небо, затянутое тучами, не пропускало лунный свет, и воин заметил только силуэт, притаившийся у двери.

Он стремительно уселся в постели и в руке его зелёным пламенем блеснул Кошачий Глаз. Камень-зрачок на рукояти раскрылся и подозрительно уставился в темноту. В комнате словно посветлело, но силуэт оставался только силуэтом, тенью.

— Спокойно, сайир , — услышал он знакомый голос и звук задвигаемого засова. — Все давно уже спят… — тихий смешок.

Воин пошевелил носом. Благовония. Ну да, разумеется, она же знатная дама. Который сейчас час?

— Дверь же была заперта, — произнёс он вслух.

— Какие мелочи, — Фиар снимала с себя всевозможные украшения, оставляя их, где придётся. Что за странные манеры! Затем осуждающе спросила:

— Здесь только одна кровать?

— Я путешествую один, — напомнил воин. Ему страшно хотелось спать, но у Фиар явно было, что рассказать. — И мы с тобой не знакомы, правильно?

— Тогда подвинься, — он заметил, что девушка успела избавиться от чёрной одежды и стоит у кровати, глядя ему в глаза. Ривллим повиновался, несколько ошарашенный. Хоть на пол не прогнала, мелькнула мысль. Фиар скользнула под одеяло. Он повернулся в сторону девушки и та сразу напряглась.

— Следи за руками, сайир . Иначе…

— Понял, — ответил Ривллим, борясь со смехом. Со стороны вся сцена должна казаться необычайно смешной. — Останусь без глаз. Не беспокойся, кровать большая. Ну, как у тебя дела?

Фиар с наслаждением вытянулась во весь рост и, глядя в потолок, произнесла:

— Утомительный вы, мужчины, народ. Впрочем, у здешних аристократов желания очевидны, а фантазия беднее, чем у малого ребёнка.

— Кого ты нашла?

— Министра Виркхана, — девушка сладко зевнула и вновь потянулась. — Он тут торговлей распоряжается. Только что от него. Прощай, мой дорогой, свиданье наше тайно завершилось…

— Что?! — Ривллим приподнялся на локте. — Ну, знаешь…

— О, да ты ревнуешь! — Фиар негромко рассмеялась. — Я это запомню. Да не переживай ты так. За кого ты меня принимаешь? Здесь конюхи куда приятнее и чище, чем эта свинья. Наш дорогой советник весь вечер купался в иллюзиях… и сейчас видит прекрасные сны. С моим участием…

— Ясно, — Ривллим вновь повернулся на спину. — И что он рассказал?

— О, много чего, — девушка неожиданно посерьёзнела. — Времени в обрез, сайир . Заирри прибывает этой ночью и немедленно выступает на север, во главе гвардии. Уж не знаю, что он затеял. Попутно он уничтожит святилище — там будет воздвигнут Храм Хаоса. Немного отдохнём — и за дело. Кстати, — добавила она сонным голосом. — Как ты нашёл такую чистую комнату в этом хлеву?

Не дождавшись ответа, она уснула.

Проснулся Ривллим за полчаса до того момента, когда в дверь тихо постучали снаружи. Фиар прижалась к нему, обняв за плечо, и воин некоторое время лежал, наслаждаясь жарким прикосновением и непостижимым слабым запахом грозы, который исходил от девушки. Приходилось немало напрягать волю, чтобы справиться с тем древним, мелким, но могучим демоном, что просыпался внутри от прикосновения к девушке.

И всё равно он позволил себе полежать четверть часа. Самые приятные четверть часа за истекшие сутки. Потом осторожно прикоснулся к горячей кисти (осторожно, поскольку насчёт глаз она, скорее всего, не шутила).

— Пора, — шепнул он и ощутил, как её ладонь на миг стала обжигающе горячей. После чего Фиар пошевелилась, что-то невнятно произнесла и открыла глаза. И лежала, не отпуская Ривллима, не шевелясь — глядя куда-то в пространство.

…Ей впервые в жизни приснился сон — или, по крайней мере, она впервые его запомнила. Она взбиралась по отвесной каменной стене, за гребнем которой находилась долгожданная цель её пути, а внизу, на дне пропасти, бродили тысячи голодных чудовищ, с вожделением глядя на неё. Над головой её от стены откололся камушек и, пытаясь увернуться, Фиар сорвалась. Она падала молча, тщетно пытаясь ухватиться за какой-нибудь выступ, и слышала приближающийся торжествующий рёв множества глоток…

И проснулась — от того, что Ривллим тихо, но настойчиво, позвал её. Проснулась и некоторое время лежала, вслушиваясь в сердцебиение.

Часть 2 (6)

Дождь и солнце

Фиар заметила, как Ривллим что-то тихо шепнул на ухо девушке, что постучала в их дверь. После того, как они с Фиар наскоро позавтракали и проверили снаряжение, Фиар поинтересовалась:

— Что ты ей сказал?

— Покинуть город и направляться к святилищу, — воин встретил недоумевающий взгляд и пояснил. — Мне стало её жалко. Что я могу поделать?

Фиар некоторое время смотрела на него, словно пыталась прочесть мысли, и заметила только:

— Всех не спасти. Кроме того, нужно оставлять как можно меньше следов. Ты поступил неразумно.

— Поступил так, как захотел, — Ривллим убедился, что ничего не забыл и повернулся к спутнице. — В любом случае, сюда мы не вернёмся. Верно?

Фиар не ответила, занятая начертанием необычных символов во всех четырёх углах комнаты.

— Зачем это? — поинтересовался он.

— Для надёжности. Забочусь о том, чтобы в этой комнате осталось как можно меньше воспоминаний. На всякий случай.

— Огонь? — внезапно догадался Ривллим. Девушка кивнула.

— Огонь. Не беспокойся, другие комнаты не загорятся, — она поманила его к себе. — Поспешим. Отряд Заирри выходит через час после рассвета.

Они вышли наружу. Привратник, скучающий у дверей, не обратил на них никакого внимания.

— Твоя работа? — тихо спросил воин, ускоряя шаг.

— Моя, — ответила она, не оборачиваясь. — Возьми меня за руку: какая-никакая, а маскировка.

Вемкамтамаи провёл ночь, блуждая среди развалин. Он не был суеверен, и ничто не предупреждало об опасности. А искать вход в гробницу — занятие не из лёгких. Заниматься этим при свете дня не хотелось: шестеро сопровождающих попытаются следить за ним. Ночью же, бесшумный и зоркий, Вемкамтамаи обладал серьёзным преимуществом.

Зоркий-то зоркий, но гробница оказалась сокрытой на совесть. Проще всего было ориентироваться на останки предшественников. За прошедшие года кости были растащены животными, унесены ветром, а то и похоронены: говорят, изредка здесь появляются бродячие монахи и пытаются успокоить гневный дух древнего вождя. В последнем они так и не преуспели, но хоронили останки охотников за сокровищами.

Вемкамтамаи, правда, предпочёл бы, чтобы останки оставались там, где их настигла гибель: предстоит осмотреть не менее четырёх сотен квадратных метров. Вздохнув, ольт принялся присматриваться к обломкам и вчитываться в немногие сохранившиеся надписи. И — сразу же сюрприз. Вот он, вход… точнее, девять входов. Открыты, хотя и частично завалены. Какой из девяти ходов — подлинный? Девятью жизнями Вемкамтамаи не располагал. Надо идти наверняка.

До самого рассвета ольт занимался расчисткой проходов. Вот они. Неразличимые. Одни и те же надписи, изображения, направление. Каждый кончается тёмным провалом: добро пожаловать, кладоискатель! Никаких дверей: вход — врата во мрак. Ничто живое не осмеливается приближаться к ним. “Внешний” склеп, величественное и богато украшенное здание, кануло в небытие. Можно представить, как сильно стремились забраться сюда, если от некрополя остались только девять лестниц, ведущих под землю.

Вемкамтамаи позволил себе полтора часа сна. За последние двадцать веков он приобрёл способность тратить на сон один-два часа в день.

В столь ранний час прохожих было немного. Вернее сказать, была только стража, но она не обращала внимания на быстро шагающих путешественников. Когда до руин осталось не более сотни шагов, Фиар потянула воина за рукав:

— Бегом, сайир!

Что-то было в её интонации такое, что Ривллим не стал перечить. Они бегом промчались к каменному забору. Двое стражников кинулись в их сторону, едва только Ривллим принялся взбираться по выщербленной стене.

— Стоять! — кричали они; один извлёк рожок, чтобы подать сигнал тревоги. Другой подбегал к Фиар — та стояла у стены, мило улыбаясь. И совершил большую ошибку, подбежав к ней с опущенной алебардой. На расстоянии пяти-шести шагов в него словно попала стрела: он споткнулся и рухнул, не издав ни звука. Его товарищ только и успел, что поднести рожок ко рту. Он также рухнул, не успев поднять тревогу.

— Никуда не годятся, — заметила девушка, пока воин помогал ей спуститься по противоположной стороне стены. — Сначала надо подавать сигнал, а затем уже — ловить нарушителей. Быстро, сайир — указывай дорогу!

Ривллим мгновенно сориентировался.

— Туда, — указал он на холм из упавших одна на другую и сломавшихся каменных плит.

Следующие несколько минут они бежали по грудам обломков, поросшим вьюном и колючками, заваленным пылью и мусором. Всё это норовило податься под ногами, провалиться, чтобы сломать или ранить ногу. Ривллиму показалось, что та же злая воля, что обрекла город на разорение, стягивается к ним — любой ценой помешать добраться до цели.

За их спиной прозвучал одинокий, далёкий сигнал тревоги. Затем ещё один и ещё. Ну вот, началось.

— Мы неплохо опередили их, — выдохнула девушка, помогая Ривллиму взобраться на очередную груду обломков. — Я думала, они будут попроворнее. Поднажми, сайир — у меня нет сил телепортироваться.

От стены до развалин Храма было шагов триста, но им потребовалось не менее пяти минут, чтобы оказаться у развалин ограды Храма.

Едва Фиар с Ривллимом спрыгнули с последнего завала и устремились к ограде, как шагах в десяти от них материализовался служитель Хаоса. Как показалось Ривллиму — тот самый, который говорил с ним накануне.

— Стоять! — крикнул он, грозно поднимая руку. — Сдавайтесь, иначе…

Фиар взмахнула рукой, дождём оросили пространство вокруг фиолетовые брызги, и служитель рухнул навзничь, прижимая ладони к проломленной груди.

— Быстро! — крикнула Фиар, пинком вышвыривая тело за пределы ограды. Чёрный Дождь грозно светился в её руке. — Делай то, что должен!

Ривллим очнулся от наваждения. Проворно вскарабкался туда, где некогда находился главный алтарь и, осторожно водрузил ивовый венок на развалины. Тут же над венком начал собираться туман. Оглянувшись, Ривллим увидел, как Фиар отправляет стрелу за стрелой в разные углы запретного района. Грохот стоял такой, словно несколько батарей обстреливали город из пушек.

Ривллим едва не забыл произнести подлинное имя — Афамис — и тут же почувствовал Её присутствие. Слабое, но быстро набирающее силу.

— Что ты делаешь? — прокричал воин, извлекая Солнечный Лист и изготавливаясь к бою.

— Привлекаю внимание, — девушка спокойно извлекла из воздуха очередную обойму стрел с тяжёлыми тёмными наконечниками и, не торопясь, зарядила оружие. Щелчок. Стрела попала в одного их капитанов, что бежал по ближайшему справа холму каменных обломков. Капитан исчез в фиолетовой вспышке. Запоздалый грохот больно ударил по ушам.

— Хочешь, чтобы сюда сбежалась вся армия?

— Верно, — Фиар кровожадно улыбнулась. — Если на святилище выступит хотя бы один отряд, все наши усилия были напрасными. Мы опередили их минут на пять. Ещё немного, и они… Слева!

Воин действовал автоматически. Слева от него воздух задрожал и на камнях возник ещё один противник. Солнечный Лист описал дугу… и противник расстался с головой. Странно, подумал воин — он, похоже, не видел меня!

Звук лопнувшей струны вывел ольта из дремоты. Вскочил, сдирая с головы капюшон. К югу от зенита две светящиеся полосы — белая и чёрная — скрестились.

Нет, не две!

Третья, родившись в точке пересечения первых двух, ярко вспыхнула в посветлевших небесах и стремительно начала падать прямо на ольта. Тот упал навзничь, защищая голову, и ощутил, как слабо качнулась земля под ногами. Вскочив, ольт увидел, что зеленоватый рукав, спустившийся с небес, уходит в третьи слева ворота. Рукав был не менее метра в толщину, от него исходило потрескивание…

Вемкамтамаи не колебался. Собравшись, он прыгнул вглубь третьих ворот. Едва рукав обволок его, странная, невозможная тишина поглотила ольта; его мягко, но непреодолимо повлекло внутрь. Ощущение было и страшным, и приятным.

Рукав неожиданно исчез. Тут же пропала поддерживающая ольта сила и он, упав на покрытый обломками пол, проворно откатился в сторону, вжимаясь в попавшуюся на глаза нишу. Что-то щёлкнуло, выбивая искры из пола прямо под его носом, и наступила тишина.

Непроницаемый мрак окружал его. Однако Вемкамтамаи не торопился действовать. Последнее дело — торопиться. В подземельях самое главное — терпение. Ждать. Изучать всё, что находится вокруг. Иначе смерть может оказаться неправдоподобно долгой и неприятной.

Усевшись в нише, ольт принялся размышлять над тем, что побудило его прыгнуть. Что за две полосы? Почему никогда не появляются поодиночке?

Он не додумал. Вновь в воздухе возник светящийся зеленоватый рукав и Вемкамтамаи, не раздумывая, нырнул в него. И вновь его понесло, поволокло, а вокруг что-то свистело, скрежетало, вспыхивало. Длилось это, казалось, столетия, но кончилось разом. Ольт вывалился на пол, в густое покрывало пыли и обломков и остался лежать неподвижно. Вокруг постепенно проявлялись очертания обширного зала. Слабая фосфоресценция исходила сверху. Видел Вемкамтамаи небольшой частью правой кисти, но и этого было достаточно.