- Хочешь сказать, повзрослела на десять лет? - Добродушно усмехнулась Алина. - Так задумано. Резко изменила образ жизни и стиль. Солидная дама, супруга ответственного дипработника... Ох, Ань, мы ведь скоро в Колумбию уезжаем. С первого октября супруг вступает в должность секретаря в тамошнем посольстве. Для дипкарьеры это фантастически быстро. Только благодаря Горбачеву произошли такие подвижки в руководящем аппарате... Представляешь, круглый год весна! Не больше +25 и не меньше +18! Наркомафия, естественно, и сплошной праздник! Столица называется Богота. По-моему, красиво.
      - Да, повезло, - нейтрально прореагировала Аня, почувствовав острый укол противной зависти.
      - Его папаша поднапрягся, мой нажал на все рычаги. Теперь я - супруга посла! Если честно, жутко отсюда свалить хочется. Ну посмотри на все это убожество? - Алина кивнула на ободранные фасады особняков. - Будто только что война пронеслась.
      В кафе "Метелица" они заказали фирменное мороженое и шампанское. Алина брезгливо щелкнула наманикюренным ноготком по металлической вазочке:
      - Совковая нищета! И ложка липкая, общепитовская. Хоть для шампанского не граненые стаканы принесли. Но и далеко не хрусталь... Ладно. За что выпьем?
      - За Колумбию, наверно. Пусть там ничего не липнет, все сверкает, цветет и пахнет!
      - Идет! - поддержала Алина. - Ну а ты-то что про себя молчишь? Выглядишь спортивно, - снисходительно оценила она джинсовый костюм и белые теннисные тапочки Ани.
      - Я ж с занятий. Сегодня курсовую отрабатывала - не до нарядов.
      - А-а... Слушай, ты в институт попала?
      - Учусь на втором курсе училища. Хореографом буду.
      - В рабочем клубе или дворце пионеров кружком руководить? Поздравляю, увлекательнейшее дело. Контингент-то хоть приличный?
      - Нормальный. Как раз по мне.
      Они сидели у окна, смотря на проходящую мимо толпу совсем по-разному. И вовсе не были похожи на "сестричек-Снегурочек", даже на близких подруг.
      - Жуткий вид у нашей столицы. Все какое-то обшарпанное, и эти бесконечные приезжие с сумками и разинутыми ртами. В домашних тапочках бабехи, потные, отечные, злые...
      - Да они ж по целому дню в очередях стоят, а потом на себе эти тюки домой прут в какую-то там Тулу. Далека ты от народа, госпожа дипломатка, вздохнула Аня. - Да и зачем тебе, собственно, в эти проблемы вникать...
      Помолчали, поковыряли растаявшее мороженое.
      - Слушай... Мы ведь не скоро увидимся... - Алина положила на стол пачку "Салем", щелкнула зажигалкой и затянулась. - У меня сложилось ощущение какого-то недоразумения...
      - Ты про что? Все нормально. У каждого взрослого человека своя жизнь. Я на Ингу Фридриховну не в обиде. Она имела повод осуждать мое поведение... Ну, эта история на чердаке... - Аня смутилась.
      - Вот-вот! Вроде у тебя, по моим словам, шашни с Денисом были, а потом он ко мне переметнулся. Но моя маман рассудила так: вовремя переориентировался разумный карьерист. Семейство Южных вообще не промах. И браку моему не препятствовала. Мало что парень по молодости творил, главное, вовремя спохватился...
      - Значит, все утряслось.
      - Но ведь он тебе, вроде, слегка нравился? - жестко посмотрела Алина в Анины избегающие столкновения глаза.
      - Естественно. Как и всем девчонкам в Ильинском. Первый парень на деревне... - Аня лихорадочно соображала, рассказал ли Денис супруге о тогдашней победе над невинной дурочкой.
      - Еще бы! Он в их дачной компании самый продвинутый в постельных делах был. Такой сервис! И стихи тебе читает, и "Кама сутру" всю на практике демонстрирует. - Алина с удовольствием прищурилась. - Я и не устояла... А ты молодец, что тогда его отшила.
      - Я?!
      - Он сам так сказал. "Анюта отвергла мои гнусные домогательства. А я и не настаиваю, когда речь идет о наивных дурочках..." Ну, в смысле, невинных девчонках.
      - Наивная дурочка - это, точно, я... Пошли, Лина, я же мать не предупредил, что задержусь.
      Алина серьезно посмотрела на Аню. - Я вот что тебе, собственно, сказать хотела... Я ж твоя должница... Ну... тогда... обещала при случае за тебя заступиться. Так я серьезно поговорила с мамой. Она обещала, что непременно поможет тебе, если возникнут какие-то затруднения.
      - Какие ещё затруднения? У нас все в порядке.
      - Да ты не отпирайся! Мало ли что может возникнуть. Ну, с деньгами, с работой...
      - Брось ты, Алина... Поезжай спокойно в свою цветущую Боготу, а мы тут как-нибудь перебьемся. Демократию и плюрализм, как говорит Михаил Горбачев, строить будем.
      - Плюрализм не строят. Его имеют. Ну, ты меня понимаешь? - Подмигнула Лина.
      ...Аня не поехала провожать Алину в аэропорт. У неё поднялась температура и болело горло. Лишь смогла прошептать в телефонную трубку пару прощальных слов, а потом улеглась, закутавшись до ушей одеялом, и стала смотреть в серый прямоугольник окна, окропленный дождем. Представила прибытие четы Южных в столицу Колумбии. Корректный господин из тамошнего департамента в посольском автомобиле отвезет их в шикарный особняк с ухоженным садом и голубым бассейном. На открытой террасе, завитой цветущими розами, белеет в благоуханной тени столик с плетеными креслами и колышется на ветру вишневая скатерть. Кругом бархатный лужок, вазоны с пестрыми цветами.
      Вслед за темнокожей прислугой Алина обойдет дом, сжимая локоть Дениса. Они счастливо переглянутся в солидном кабинете и надолго задержатся в нарядной спальне с распахнутой прямо на цветущую лужайку стеклянной стеной. Приняв ванну с благоухающей пеной, Алина набросит кружевной пеньюар и томно возьмет у мужа приготовленный для неё бокал вина.
      - Ты переутомилась, дорогая, - скажет заботливый Денис Сергеевич, - Я велю подать ужин на террасу. И постараюсь взбодрить тебя.
      - Ах, оставь! Мне вовсе не до этого, - Алина увернется от жарких объятий. - Я думаю о тех, кто остался в Москве. - Она устремит затуманенный слезой взгляд в северное окно, словно пытаясь разглядеть за пронизанным солнцем кустом олеандра дождливую столицу Союза. - Ну скажи, милый, почему так несправедлива судьба? Ведь Аня лучше, намного лучше меня. А жизнь у неё не складывается. Бедная моя сестричка...
      И она заплачет. Побегут ручейки по бледным щекам, розовому гипюру, по прозрачному хрусталю вздрагивающего в руке бокала, как бежит в Анином окне октябрьский дождь...
      Пройдя на цыпочках в комнату дочери, Верочка встряхнула лежащий на тумбочке градусник, легкой ладонью коснулась Аниного лба и выключила счет.
      10
      Прошло два года. Аня тщетно ждала вестей от Алины. Стало ясно прочитанная книга заброшена на дальнюю полку, чтобы никогда уже не явиться под свет лампы, не зашелестеть страницами, влекущими к продолжению. Все реже представляла Аня, как стала бы рассказывать о своей жизни внезапно появившейся Алине. Рассказ получался блеклым, хвастаться особо было нечем, а выдумывать не хотелось.
      В начале, вроде, все складывалось неплохо. Получив диплом, Аня осталась работать в клубе подольского завода швейных машин. Она сразу же набрала две группы - малышей и подростков, а потом к ним прибавились и взрослые. Все рвались танцевать ламбаду, латиноамериканскую румбу, и мечтали о выезде на союзный конкурс в Ленинград.
      Ане исполнилось двадцать два и ей часто казалось, что самое лучшее уже позади - комната в заводском общежитии, маленький городок, клубные праздники - вот и все радости. Перемены посыпались снежной лавиной: вслед за распавшимся Союзом рухнули межреспубликанские экономические связи, и подольские швейные машинки оказались совершенно не нужными ни в России, ни, тем более, за рубежом. Инициатива в массах постепенно угасла, клуб опустел. По телевизору вахтерша и две уборщицы смотрели фильмы "про Веронику Кастро".
      Аня и три её лучшие ученицы решили устроиться на работу в готовящийся к открытию загородный ресторан. Приодевшиеся девушки произвели приятное впечатление на директора Владимира Григорьевича Пушкарева, а видеозапись с танцевальными номерами, подготовленными некогда к конкурсу, удовлетворили его художественные требования.
      - Ну что, Анюточка, может сработаемся? - предложил он, достав бутылку коньяка. - Давайте, девочки, слегка отметим наш творческий союз. Частный бизнес - основа демократического общества. Собственный ресторан - это ж с ума сойти! Открываемся, значит, с первого января. Вернее, с Нового года. Придется поднапрячься, попотеть. Зато перспективы - безграничные. Директор широко улыбнулся, показав золотой оскал. Несмотря на русское имя, он выглядел типичным кавказцем из породы состоятельных торгашей. Только говорил абсолютно без акцента.
      - По рукам! - Разлив в рюмки коньяк, Владимир Григорьевич кивнул Ане. - Зарплата - пять минимальных, плюс процент от дохода. Руководитель ансамбля - Анна Венцова... Остальное обрисуется в процессе работы. Со всеми проблемами - прямо ко мне.
      - А танцевать-то что будем? Какова художественная направленность? - Не к месту полюбопытствовала Аня. Пушкарев тяжко вздохнул:
      - Ты американские фильмы по видаку смотришь? В курсе, значит, какие там в области ресторанных шоу имеются художественные искания. Вот в этом направлении и старайтесь двигаться. Фактура у девочек есть, костюмы мы закажем, все, что надо для работы, доставим. Вопросы есть? Никаких? Вот и хорошо. Взаимопонимание в таких делах - великая сила....
      Ансамбль получил название "Техас" и вскоре пополнился тремя вполне кондиционными партнерами - бывшие знакомые Ани из секции фигурного катания. Репетиции пошли полным ходом, личной жизни у Венцовой не было - одни производственные проблемы. Но судьба готовила Золушке изящный сюрприз.
      - Анна Владимировна! Оторву на минутку, - Заглянув в "репетиционный зал", Владимир Григорьевич с видимым кавказским удовольствием остановил взгляд на одетых в трико и маечки девушках. - Прошу в мои апартаменты на собеседование.
      Аня замерла в дверях директорского кабинета, рассматривая сидящего в кресле мужчину. Он поднялся и, взяв протянутую Аней руку, галантно поцеловал.
      - Ну, не ожидала... - Она опустилась в кресло. - Да и узнала едва.
      - Ерунда. - Посетитель откинул назад длинную, до соломенной желтизны выгоревшую прядь. - Покрасился. Под шведа шарил... Мнэ есть корошо известно Энн Венцофф... Вери велл герл, меня сильно не уфажайт. Блин. А может и под финна работал, неважно. В эстонском варьете трудился. Добился успеха, известности, денег.
      - Карлос... - Недоверчиво смотрела на гостя Аня. - Вот это театр!
      - Для вашего "Техаса" прикинулся. Врожденное чувство стиля довел до совершенства. - Карлос надел черные очки.
      - Впечатляет, - оценила достижения испанца Аня. Несмотря на кажущуюся небрежность, костюм парня был основательно продуман. Все в нем, от рыжих ковбойских сапог до распахнутого ворота фланелевой ковбойки, шло под символом "Вестерн". Вылинявшая джинса высшего класса, грубая кожа, даже цепочка с брелками на шее и массивные часы. - Ты вырос как-то и вроде глаза посветлели. Прибалт типичный! - Удивлялась Аня.
      - Возмужал. Качал фигуру, растягивался, работал. Многое повидал, понял.
      - Здорово... А поешь теперь тоже по-эстонски?
      - Вообще не пою. Видите ли, милая моя, я - танцор. Солист, генератор творческих идей. Хочу предложить этой фирме свои услуги.
      - Господи... А ты меня не разыгрываешь? - Подозрительно прищурилась Аня.
      - Все сказанное от и до носит сугубо деловой характер. Я хочу с тобой работать, Венцова. Собственно, я ведь не "с улицы", а по протекции. Дело обстоит так: эту избу перестраивает один симпатичный мэн. Оплачивает все расходы, бабки вкладывает. Врубилась?
      - Вроде. Некий человек спонсирует перерастание загнивающей государственной собственности в прибыльную частную.
      - Верно. Здешний шеф - Пушкарев, в тесной компании попросту Пушкарь дружок спонсора. Я тоже.
      - Понятно... То есть, ты хочешь стать руководителем этого ансамбля.
      - Ни в коем разе! - Он сделал непроницаемое лицо. - Коза Ностра на такую мелочь не претендует... Ладно, давай серьезно. Меня интересуют творческие задачи. К деньгам я, на данный момент, отношусь философски-спокойно.. Но страшно тщеславен. Хочу видеть свое имя на афише вот такими буквами. - Он поднял глаза к потолку. - И на всех языках, особенно, на испанском. Может, это моя жизненная миссия. Может, вызов судьбе. Не исключен и вариант обострившегося идиотизма.
      - Похоже. Ты уже не раз вступал с судьбой в решительную схватку и не раз путал следы, отступая: рок-группа, тусовки, игры с фарцой, юридическое образование...
      - Был поиск, ошибки, потери. Теперь цель ясна. Мы с тобой грандиозную программу сбацаем! Я видел американское шоу - там такие спецэффекты с голографией и лазером - обалдеть! Представь - двое парят в воздухе в любовном экстазе. И никакой пошлятины - сплошной Роден... Да и вообще идей в этой башке полно. Ты увлечешься, я знаю.
      Блестящие глаза окатили Аню ласковой волной. - Нам пора стать компаньонами. Но, заметь, лишних бабок я у тебя не прошу. Пока сама не предложишь...
      Через месяц Аня предложила Пушкарю оформить своего партнера соруководителем шоу. И сделала это от всей души - парень превзошел все ожидания. В тренировочном трико самоуверенный супермен становился похожим на гибкого подростка. В нем сочетались свойственна породистая изящная тонкокостность и крестьянская выносливость. А работоспособность и неутомимое стремление к совершенству он, вероятно, унаследовал от своего дальнего предка, которым являлся никто иной, как Михаил Ломоносов.
      В первый же день, завершая официальную беседу в директорском кабинете, Карлос вплотную приблизился к Ане и прошептал:
      - Поговорили, вспомнили прошлое, а теперь все забудь. Это мое главное условие. Запомни следующее: мы знакомы не были, виделись мельком в какой-то компании. Зовут меня Ларсик, полное имя Матвей Ларсен. Пра-правнук прибывшего в начале века из Швеции кондитера. В Филипповской булочной продавались знаменитые тянучки "Ларси". Но семейный бизнес захирел после революции.
      - Ну, даешь... - Опешила Аня.
      - Не бойся, я не свихнулся и не подрабатываю в ЦРУ. Просто не могу подводить стариков. Наследник рода Гарсиа Ромейра не может танцевать в кабаке - позор на всю Испанию. Пришлось разработать "легенду", скрываться под псевдонимом. Вот когда прославлюсь - все и откроется. А Ларсик - это перевернутое Карлос.
      - Почти... - согласилась Аня. - В общем, мне же лучше. Никто лишних вопросов задавать не станет. Да и что я о тебе знаю?
      - Вот-вот! - Обрадовался Ларсик. - Начнем все заново. Дубль третий!...
      11
      Неутомимый "швед" умел увлекать своим трудовым энтузиазмом массы. Группа людей с несовпадающими представлениями об ответственности, собственном настоящем и будущем превратилась в коллектив единомышленников. Всем жутко захотелось подготовить к открытию "Вестерна" сногсшибательную программу, прогреметь на всю Москву, а может, даже и за её пределами. Почему-то стало казаться, что победа совсем близко, жар-птица распустила свой радужный хвост прямо под носом, и только ленивый не протянет к нему руку.
      Репетировали чуть ли не круглосуточно. Солистки, перешедшие в ансамбль из клубной самодеятельности, горели неподдельным энтузиазмом. Выражение лица Гулии - бывшего инженера-проектировщика - стало похожим на памятник Зои Космодемьянской, Лида - передовица сборочного цеха, потеряла состоятельного поклонника Пашу, крошка-дюймовочка Надя окончательно перебросила рожденного в шестнадцать лет сынишку своей маме, а парни, ещё недавно мечтавшие о мелком бизнесе, увлеклись танцем.
      - Нет, вы только представьте, леди и джентльмены... Монте-Карло... Начало мая. У нас подписан контракт на весь летний сезон с лучшим варьете. - Закинув ногу на ногу, Ларсик небрежно покачивался на стуле. Вконец измочаленные участники шоу без сил распластались на клеенчатых матах. Взмокшая футболка идейного лидера чернела на спине и на груди, перехваченные жгутом волосы прилипли к влажному лбу, припорошенные трехдневной синеватой щетиной щеки ввалились, на изящных длинных кистях вздулись синие вены. Но всем почему-то казалось, что Ларсик расслабленно блаженствует на средиземноморском ветерке, преуспевающий, холеный, праздный. То ли из-за мечтательного вида, то ли от торжества особой породы, преодолевающей своим глубинным аристократизмом тяжкий дух трудового пота.
      Номеров в программе было не много, но в каждом имелась своя изюминка, нечто легкомысленное, забористое, отрицающее хореографическую рутину и кабацкую пошлость.
      - Похоже на капустник в театре МГУ. Но на новом эротическом уровне, прокомментировал просмотр генеральной репетицыы Пушкарь. - Одобряю.
      Аня благодарно кивнула Ларсику: он не переставал удивлять её. Свой номер с Ларсиком Аня репетировала либо рано утром, до того, как собирались остальные танцоры, либо уже совсем поздно, когда все разбредались по домам. И хотя она, как всякий человек, прошедший закалку комсомола, имела представление о героизме и трудовом подвиге по кинофильмам и литературным произведениям, в реальной жизни с такой осатанелостью ещё не сталкивалась. Ларсен ничего, кроме готовящейся программы, в упор не видел. Он оказался семижильным, зацикленным на поставленной задаче фанатом. Даже когда притаскивал Ане видеозапись интересных танцевальных номеров, то сидел молча, уставившись в экран и при этом весь напрягался внутри, мысленно следуя за изображением. На висках заметно бился пульс и ноздри крупного, с горбинкой, носа жадно трепетали. Не глядя на девушку, он поднимался, протягивая к ней руки, и они бросались в музыку, как водоворот, забывая обо всем на свете. Если говорили, то о технике поддержки, вывороте ноги, перебоях ритма.
      - Как тебе этот фильмец? - поинтересовался он после просмотра "Грязных танцев".
      - Где здесь грязь? сплошная романтика.
      - Может, именно это мне и нравится? Такая лирика и такая горячая, сумасшедшая мамба.
      Поставив диск с мамбой, Ларсик поднял Аню с дивана. - Попробуем?
      У неё на языке крутился вопрос: чем кончится эта репетиция? Не разгорячатся ли, повторяя сюжет фильма страсти партнеров? Но она промолчала - ещё ни разу Ларсик не дал почувствовать Ане свою мужскую заинтересованность. Проработав с ним вместе три недели, она не могла понять, что представляет этот парень на самом деле.
      А что могла бы сказать Аня о самой себе? Иногда ей думалось, что позади огромная, нелепая и вроде бы чужая жизнь, в чем-то её обманувшая и ничего больше не обещающая. А порой вдруг казалось, что прошлое - все лишь не очень удачная увертюра к ещё не прозвучавшей, феерически прекрасной симфонии. В последнее время безоглядная радость жизни и непонятный восторг предчувствий стали охватывать Аню в обществе Ларсика. Особенно, когда он закрывал глаза и, взметнув над головой руки, начинал притоптывать в такт все громче звучащего в его воображении фламенко.
      - Швед оттягивается на испанщине, - усмехнулся он, заметив как-то, что за ним наблюдают. - Проявляется подсознательная тяга к иным национальным культурам.
      Аня ничего не ответила, встала рядом, спиной к Ларсику, подхватив юбки и глядя на него из-за плеча. Они танцевали так, словно давно репетировали номер.
      - Да у нас получится "Кармен"! Завтра принесу кассету с испанским фильмом.
      Отшлифованный номер они показали шефу.
      - Конечно, Венцова не Майя Плисецкая. И ты - не Барышников и не тот знаменитый испанец, ну этот, Геддес... - Пушкарь, окончивший, как оказалось, факультет журналистики, и даже побывавший в колонии, имел некоторое представления о процессах, идущих в мировой хореографии и шоу-бизнесе. - В общем, не знаю, что сказали бы в "Фоли Бержер" или в "Мулен Руж", но меня волнует! Работаете на уровне мировых стандартов. Спасибо, господа. Рассчитываю на успех...
      12
      За неделю до Нового года был объявлен полный аврал по всем фронтам. Завершилась отделка внутреннего интерьера главного зала "Вестерна" - все выглядело, как салун в голливудском фильме. Маленькая сцена имела невиданный набор приспособлений для световых и прочих трюков. А душевая комната и туалеты для персонала поразили воображение - такого роскошества подольские девчата ещё не видели. Три повара - один из которых натуральный американец, представили праздничное меню. Администратор составил список приглашенных, с выстроенными по ранжиру именами представителей столичного бомонда. Празднество затевалось с невиданной широтой и знанием дела, даже спецохрана для проверки прибывших и контроля автомобильной стоянки была подобрана с большой тщательностью.
      - Бог мой, можно подумать, банк охраняют или военный объект, удивилась Аня расстановке патрулей в камуфляжной форме.
      - Да здесь покруче сегодня будет, - Ларсик выразительно округлил глаза и подмигнул. - Не поняла?
      - Куда мне... Мэр что ли прибудет?
      - Круче. - Он приблизил губы к её уху. - Представители теневых структур. Истинные хозяева города. А Пушкарю совершенно не светит иметь приключения на жопу. Сама знаешь, какова криминальная ситуация в столице. Вот мы и принимаем меры предосторожности. Теперь везде так, где богатые клиенты скапливаются. Телевизор, что ли, не смотришь?
      - Некогда. Мне бы отоспаться. - С мукой на лице Аня разминала мышцы, гудящие после последней, нервной и выматывающей репетиции.
      - Топай к мамочке. Жду тебя не раньше восьми. Начало в девять. Я ребят сам проконтролирую... - Ларсик погладил Аню по голове. - Хорошая девочка, ответственная. Побледнела, похудела... Как я тебя замотал со своим фанатизмом! Иди домой, поспи пару часов. И никаких нервов - все будет отлично. О'кей?
      - Постараюсь, - вздохнула Аня неуверенно. Ее трясло от страха уже два дня.
      Она так и не уснула, торопливо переоделась и вернулась в ресторан пораньше. В ранних декабрьских сумерках издали была видна сияющая над бывшей "избушкой" надпись "Вестерн", то английская, то русская, с бегающими по размашистым буквам цветными огоньками.
      Аня прошла по пустому коридору за кулисами. Дверь в костюмерную распахнута, за ней тишина. Не зная еще, что увидит там - опустевшие шкафы или грабителей, уносящих чемоданы с американскими костюмами, Аня на цыпочках подошла к двери и заглянула в комнату. В вертящемся кресле перед гримерным зеркалом, освещенным яркими лампами, сидел Ларсик, закинув ноги на стол. Обнаженный по пояс, он смотрел перед собой странными глазами и что-то шептал.
      - ...Не знаю... Иногда я чувствую, что попал в западню... Исповедовался он коробочкам, флаконам и тюбикам, толпящимся на гримерном столе. - Сегодня мне хочется смеяться, хохотать, размахивать крыльями, как самодовольному петуху... Хочется сказать себе: все о'кей, Карлос...Ты все сделаешь правильно, несмотря ни на что... Смогу ли?..
      - Ларсик? - тихо позвала Аня, почуяв неладное.
      Он вздрогнул и резко повернулся к двери. Вздохнул, набросил на плечи пуловер и что-то быстро сунул в карман брюк.
      - Ну и зачем ты явилась так рано? Даже Пушкаря ещё нет. Только повара на кухне шуруют.
      - А ты? - Она подозрительно всматривалась в его лицо. - Что ты здесь делаешь?
      - Люблю побыть один, сосредоточиться, помечтать. - Ларсик вдруг рассмеялся, вскочил, схватил Аню за плечи. - Ой, ну ты и наивняк! Непаханая целина. - Подтолкнув девушку в кресло, он присел на край стола. - Слышала, как я бормотал? Решила, что наркоман. Или шиза в состоянии обострения... Смотри сюда, старушка. - Ларсик заглянул Ане в глаза, оттянув нижние веки. Ты когда-нибудь видела у меня расширенные зрачки? А руки у меня дрожат? Или, может, замечены симптомы паранойи?
      - Извини, я просто взвинчена. Не спалось. Зачем-то приехала сюда, волновалась о костюмах... Да и причесаться надо, подмазаться как следует. Давно я этим делом не занималась... - Аня без удовольствия посмотрела на себя в зеркало. - Я ведь не очень выносливая. Чуть что - вид как у чахоточной.
      - Но упорная. Четко движешься к намеченной цели. А чего ты, собственно, хочешь, малышка? О чем мечтаешь? - Встав за спинкой кресла, Ларсик положил руки на Анины плечи. - Расслабься. Сделаю массаж. Да сними ты свитер. Здесь жара, как в Бомбее. - Ну что, так лучше? Закрой глаза, подумай о приятном... И расскажи мне, чего ты хочешь от жизни, Карменсита? - Осторожные, сильные руки поглаживали и разминали шею и плечи девушки.
      - Жду, когда в этот ресторан явится арабский шейх, влюбится в меня, предложит руку и сердце ... Правда, он вряд ли сумеет сделать такой массаж... Видишь, мечта и действительность несовместимы. - Откинув голову, Аня закрыла глаза.
      - И причесать он не сможет красавицу, уж поверь. - Ларсик вытащил шпильки - волосы Ани рассыпались по плечам. - У меня не слабое предложение, разреши мне сегодня поработать твоим визажистом? Совершенно бесплатно. Я сделаю из тебя настоящую Карменситу - соблазнительную, дерзкую, роковую...
      Аня чуть кивнула, убаюканная массажем.
      Ларсик трудился вдумчиво и вдохновенно. В его сумке оказался набор спецкосметики "Lancom", предназначенный для актеров. Создавалось впечатление, что он прошел хорошую школу гримера и парикмахера.
      - Ты все умеешь... Только не говори, что работал визажистом в Голливуде или что твой прадед держал парикмахерскую на Тверской. - Сказала Аня, ничему уже не удивляясь. Ей нравилась эта странная близость - никто никогда не прикасался к её лицу, губам, волосам с таким удовольствием и умением извлекать красоту из живого материала. Ее волновал запах одеколона, исходящий от Карлоса и кружилась голова от легких прикосновений...
      - Почему-то считают, что способность преображаться - привелегия женщин. А как известно из истории, именно мужчины лидируют там, где речь идет об удовольствиях. Они лучшие кулинары, парикмахеры, стилисты, портные. А знаешь, почему? Женщины по природе своей экономны. Мужчины же расточительны во всем, что касается наслаждения и, прежде всего, в любви.
      Ларсик завершал прическу, изобразив из волос Ани нечто вроде гребня высоко на макушке. Отдельные длинные пряди живописно падали на плечи и спину. Он отстранился, любуясь своей работой.
      - Ну как? Где наша алмазная корона?
      - В коробке с перьями и перчатками.
      - Вот, последняя точка. - Ларсик прикрепил к волосам диадему и оценивающе оглядел свое творение. - Больше ни штриха, ни заколки.
      - Марш переодеваться, живо!
      Он с силой крутанул кресло. Аня поспешила в костюмерную, и там несколько мгновений стояла, сильно зажмурив глаза и слушая стук своего сердца. Потом медленно разделась, каждую секунду ожидая, что дверь вот-вот откроется и на пороге появится Ларсен. Следя за собой в зеркале, натянула серебряное трико-комбинезон, усыпанное мириадами каких-то блестящих спиралей, перышек, бусин, словно изготовленными придворным ювелиром Снежной королевы. Надела белые перчатки, высокие ботинки на фигурных каблуках, застегнула множество алмазных застежек. Он не пришел. Выждав минуту, она распахнула дверь в гримерную. Ларсик стоял, прислонившись спиной к афише шоу "Техас" и сложив на груди руки. В глядящих исподлобья глазах улавливалось нечто угрюмое, злое.
      - Так и знал! Я ведь все всегда знаю наперед... - Сжав виски, он рванулся к двери.
      - В чем дело, Лар? - взмолилась Аня, потерявшая надежду предугадать поступки этого парня. Но он не ушел, метнулся к окну и там, стоя спиной к Ане, монотонным голосом, словно читая послание, произнес:
      - Ты хороша, ты слишком хороша. Тебе здесь не место. Совсем скоро Пушкарь превратит всех вас в стриптизерш, а потом в шлюх... Никакого турне не будет. Не расклеят афиши с нашими именами на улицах Мадрида. Не появится арабский шейх. Пьяные извращенцы будут подсовывать измятые стольники под резинку трусов голеньким жадным девочкам... Разве ты об этом мечтала, Энн?
      - Здесь репетируют кино? - В гримерную вошла Лида, повертелась, демонстрируя новый лисий жакет. - Как я вам нравлюсь? А что, я не вовремя появилась? Надо было дверь закрывать. - Она посмотрела на стоящих в разных концах комнаты Ларсика и Аню, оценила ситуацию и недоуменно пожала плечами: - Не поняла.
      - К несчастью, я тоже. Но у меня разболелась голова. - Аня коснулась прически. - Наверно волосы туго стянуты.
      - Не трогай! Испортишь. Я поправлю сам.
      - Нет! Не надо. - Аня вытянула руку, не подпуская парня. - Иди. Тебе пора переодеваться.
      Круто развернувшись, Ларсик вышел. Хлопнула дверь, зажужжал, включившись, вентилятор.
      - Ого! События развиваются полным ходом. - Лида достала из шкафа свой костюм и критически осмотрела. - Молнию кое-как перешили. Так что предлагает наш плейбой? Койку или ЗАГС? Я бы приняла от него любые условия. Согласна даже на бескорыстную сексуальную помощь. А что?! Ты отказалась?
      - Не знаю... Я ничего не поняла. - Аня застыла в растерянности.
      - Наверно, это любовь. Собственно, если швед, то почему обязательно думать плохое? - успокаивала её Лида. - Да и швед он фигов. Как я Мадонна... Ну, Ань...ты не расстраивайся перед выступлением-то! Кто его знает, может, действительно, швед. - Обняв Аню за плечи, она из солидарности шмыгнула носом.
      13
      Сбрендить можно! Как во сне... Снова Новый год, снова чужой праздник. Опять Снегурочка. Опять какие-то дрожания в душе - предвкушение, предчувствие, вера в чудеса, черт бы её подрал! Аня подтянула длинные, выше локтя, перчатки, посмотрела на высокие шнурованные ботиночки, вроде как для коньков. Ярко вспомнила тот день, когда слетела на трапеции из-под купола Дворца спорта почти что в объятия Антона. Правда, её тут же подменила другая, но как смотрел на неё Принц - январь! Это не объяснишь, никому не расскажешь, но и забыть нельзя: ценнейший трофей на всю жизнь. А Ларсик? Ведь все, что произошло сегодня - его прикосновения, взгляды, слова прелюдия. Захватывающее и волнующее вступление к тому, что вот-вот должно произойти!
      Что-то вскипело в груди Ани, поднялось горячей, пьянящей волной. Вытянувшись в струнку, она почувствовала себя всю - от увенчанной алмазами макушки до кончиков пальцев, сильной, роскошной и легонькой, как покачивающийся под потолком воздушный шар. "Молода, красива, желанна..." победно выстукивало сердце. А, значит, - все ещё впереди!
      На этой волне эйфорической радости Аня пребывала все выступление. Сменялись номера, музыка, костюмы. Какие-то солидные господа произносили торжественные речи, известные юмористы блистали спичами. Гости из Америки под общий восторг смело выговаривали "поздравляйт" и обещали взаимовыгодный бизнес; популярнейший ансамбль в русских сарафанах приплясывал прямо среди столиков, втягивая в пьяный хоровод наиболее важных гостей.