Дар полночного святого

      - Да... То есть, нет. Они заставили меня написать признание в самоубийстве.
      - Что бы сбить со следа Фокса! Инсценировка... Вас должны были увидеть раздетую, невменяемую гуляющие внизу люди. После этого ребята доставили бы вас сюда. А Фоксу пришлось бы долго выкручиваться из затянувшейся на его шее петли. Все выглядело бы так: он довел девушку до самоубийства, а потом увез её в неизвестном направлении. Это помогло бы вам исчезнуть с горизонта... Но тут... Ах... вы убежали, впутали в эту историю безумного старика, шли по улицам, обращая на себя внимание прохожих. Понимаете? Если начнется расследование, найдется множество свидетелей...
      - Все это... - Аня сжала виски, стараясь сосредоточиться. - Все это как-то не так. Вы сказали - расследование. Какое расследование?
      - Связанное с преступлениями Фокса... Эх, дорогая... Могли бы уже загорать на пляже собственной виллы... Послушайте мой совет...
      - Я хочу спать... Завтра, если не возражаете, я выслушаю все ваши пожелания...
      - Нет, милая. Вставайте, накиньте халат. Мы продолжим разговор в спальне. Похоже, нервное напряжение уже прошло... Теперь надо собраться с силами.
      Аня послушно завернулась в халат. У кровати её ждал столик с ужином.
      - Садитесь, выпейте кофе. Необходимо взбодриться.
      Аня сделала пару глотков из протянутой доктором чашки.
      - Уже поздно. - Она сладко зевнула. - Что случилось?
      - Пока, к счастью, ничего непоправимого. Но терять время больше нельзя. С того момента, как в дело вмешался Фокс, вы в большой опасности. Вы и ваш благородный покровитель.
      - Так где же он, в конце концов?! Кто он? - Аня сама удивилась вскипевшей в ней энергии. Она вскочила, словно бросая вызов доктору. Тот поднялся.
      - Об этом и идет речь. Через двадцать минут, ровно в полночь, шеф ждет вас. В парадной столовой. Мадам Берта принесет костюм, в котором надлежит появиться за столом. - Голос доктора стал официальным. - Я не сомневаюсь, на этот раз вы не станете бегать от своего счастья.
      Очевидно, Берта ждала за дверью. Она вошла в комнату сразу же, как удалился доктор. На вытянутых руках дама несла длинное подвенечное платье. Разложив его в кресле, она открыла перед Аней большую коробку с аксессуарами, и поставила у кровати туфли - точь-в-точь такие, в каких танцевала на своей московской свадьбе Аня Венцова. Ободряюще улыбнувшись, дама покинула комнату.
      Люстра и бра сияли в полную мощь, заливая все вокруг праздничным светом. Аня стояла посреди комнаты, так похожей на свою бывшую спальню, и ничего не понимала. Совершенно ничего, словно смотрела часть сериала, начало которого пропустила. Раздражение и некая легкомысленная игривость боролись в ней, а ощущения реальности и сна перемешались. Можно было бы, наверно, звать кого-то на помощь, биться головой о стену или швырять в зеркало парфюмерные коробочки. Но она спокойно и обстоятельно начала одеваться. Ежевечерняя практика "Техаса" научила её мгновенным преображениям. Через пятнадцать минут, без помощи парикмахера и визажиста, растерянная, перепуганная женщина превратилась в самоуверенную холеную красавицу. Платье из атласного крепа цвета слоновой кости облегало фигуру мягко и нежно. В длинном остром вырезе на груди отчетливо виднелась полоска, оставленная ногтем мулата.
      - Откуда же взялось это? - Задумчиво коснувшись царапины, Аня порылась в коробке в поисках подходящего ожерелья, но ничего не нашла. Волосы она зачесала на одну сторону и в заколку закрепила веточку шелкового флердоранжа. Грим нанесла щедрый и яркий, как для сцены. Вот только опухшая щиколотка ныла под тонкими колготками и приходилось немного хромать, наступая на высокий каблук.
      В общем-то невеста осталась довольна собой. Ей велели принять соответствующий вид к строго обозначенному времени, и она с этим справилась. Загадочный шеф, так старательно готовившийся к встрече, продумавший даже костюм и украшение дамы, будет сильно удивлен, - вместо Алины на романтический ужин явится совсем другая женщина. Что ж, не хотели слушать, сочли сумасшедшей, теперь пусть разбираются сами... Враги, друзья, "Двойники", "Лисы"... - хватит! Трагифарс близится к завершению. На сцену, Венцова, твой выход!
      13
      До полуночи осталась одна минута. Аня вышла в коридор. Издали стал виден мерцающий полумрак гостиной. Медленно, с глухо стучащим сердцем она вошла в комнату. По стенам тускло мерцала позолота массивных багетов, на овальном столе, накрытом к ужину, стоял букет гладиолусов и канделябр с семью свечами. Два стула с высокими спинками ждали гостей. Поколебавшись, Аня села, хотя никто не предложил ей пожаловать к столу. И тут же каминные часы начали отбивать полночь.
      Она увидела его в дверях - одетого с театральной элегантностью черные брюки, белая шелковая, очень свободная рубашка, распахнутая на груди. В таком костюме в балете обычно выходит Ромео. Не хватало серебрящегося эфеса шпаги. В руках Михаил держал сафьяновый футляр. Он открыл его - лавиной искр сверкнуло бриллиантовое колье.
      - Ты узнаешь это, дорогая? - Он улыбался, он излучал любовь и нежность.
      Во рту пересохло, губы одеревенели, Аня протянула руку к бокалу. Михаил тотчас налил в него немного вина и, подойдя, тихонько обнял обнаженные плечи. - Успокойся, девочка. Я с тобой. - Он защелкнул на её шее колье.
      Все как тогда. Никаких сомнений не осталось - Аню обнимал погибший муж.
      - Прости меня. Главное - прости. Я знал, ты поймешь, ты сумеешь понять... Мне было тяжело, неизмеримо тяжело... Но я же - супермен! Михаил занял кресло напротив.
      - Я очень больна, - сказала Аня. - После того, как ты погиб, мне никак не удается разобраться в том, что происходит... Мой рассудок живет по своим законам... Как океан Солярис. Он создает фантом... дорогой мне фантом... В глазах, глядящих на Михаила, блестели слезы. - Дьяволу или Ангелу спасибо за эту ночь. - Аня подняла пустой бокал. - Не вижу шампанского.
      - Доктор сказал, что тебе сегодня не стоит много пить. Это розовое вино - совсем легкое, оно бодрит и проясняет мысли. Так гласят рецептурные комментарии трехсотлетней давности... - Михаил наполнил бокал Ани светлым вином. - А я не могу отказаться от коньяка. Нервничаю. Выпьем за встречу... Я же обещал, что наша жизнь станет прекрасной сказкой.
      - Спасибо. - Аня отпила вино. - Наверно, в таких сказках не обходится без страшных приключений.
      - И злых колдунов... Мне надо многое тебе рассказать, детка... Потом, когда мы будем лежать под ласковым солнцем, я стану раз за разом возвращаться к прошлому и сообщать тебе новые подробности. Мы вместе вспомним наши страхи и навсегда простимся с ними. Ведь столько всего произошло! Смотри - я совсем седой. - Михаил тряхнул головой.
      - Мне так хочется обнять тебя. Но... но я боюсь. Боюсь, что призрак исчезнет. - Взмолилась Анна.
      - Не волнуйся, попробуй проглотить что-нибудь - это успокаивает. Здесь твои любимые лакомства. Представь: мы сидим у себя дома в покое, тепле и любви. Мы беседуем. И я рассказываю тебе сказку... - Михаил осушил свою рюмку. - Слушай...
      Моя жизнь в Москве была слишком рискованной. Я любил свое дело и часто нарушал законы реальности. Конечно, без врагов и завистников не обошлось. Ты помнишь, - они не смогли убить меня, но сделали нищим. Мне удалось вернуть свое положение довольно быстро. Не спрашивай, как, - это была настоящая война. Я победил, но враги жаждали реванша. Им надо было не только уничтожить меня, завладеть моим капиталом, но и опорочить - свалить все свои грехи на сгоревшего в машине Лешковского.
      Я устроил так, что вместо меня сгорел другой. А сам - скрылся. Поверь, я не мог ничего сообщить тебе - тем самым я подверг бы тебя смертельной опасности. Кроме того, на несколько дней мне пришлось уйти в глубокое подполье...
      - Но ведь я чуть не умерла от горя, погиб наш ребенок... - Вытянувшись в струнку, Аня впилась в собеседника полными ужаса глазами. Из руки выпал и со звоном разбился на паркете бокал.
      - Милая, его убил не я. Тот, кто взорвал мою машину, обрек нас всех на страдания. Я тоже сходил с ума, мучился! - Лицо Михаила исказила гримаса боли. Тяжелый кулак обрушился на стол. Звякнуло серебро.
      - Врач сказал: у меня ещё будут дети... - пролепетала она, ещё ничего не понимая.
      Михаил сделал движение, чтобы рвануться к жене и обнять её, но выставил вперед руки: - Нет! Погоди. Ты должна узнать все. Не перебивай. Он вернулся на место и сжал голову руками. - Я стал думать, как вернуть тебя. Но так, чтобы ни одна живая душа не узнала об этом. Ты не представляешь, как могущественны те, кого называют мафией. У меня оставался лишь один выход - появиться на другом конце континента под другим именем и вытащить тебя. Но как? Мне следовало торопиться, а я вовсе не был уверен, что по моим следам не идет киллер. Как же обезопасить тебя, не связывая хотя бы на время с существующим под новым именем, но таким узнаваемым господином Лешковским? Моя проклятая внешность! Пришлось заключил сделку с неким обедневшим ирландским бароном, опустившимся подонком. Он должен был жениться на российской гражданке и увезти её в свадебное путешествие в экзотические края. Вот там мы с тобой встретились бы в нашем домик у океана. Пьяница-барон благополучно бы покинул этот мир, а я - женился на его вдове. И никто никогда не отыскал бы нас на самом краю света.
      - Зачем барон? Почему я не могла сразу улететь на край света?
      - Милая, кто же мог поручиться, что за вдовой Лешковского не следят? Нам пришлось долго заметать следы, что бы переправить через границу ничего не подозревающую и такую не опытную девочку. А главное... Любимая, разве ты поверила бы всему этому, изложенному в шифровке или в торопливом звонке от оплаканного мужа?
      Аня медленно покачала головой, не отрывая глаз от сидящего напротив человека. - Нет... Двойник... Я и сейчас не верю. Вернее, не пойму! Голова идет кругом.
      - Я знал, знал, что ты серьезно больна. Перестань мучить себя вопросами. Не напрягаться, детка.
      - Миша... - Аня огляделась. - Этот дом? Когда ты успел построить его для нас? И зачем?
      - Я должен признаться в маленькой лжи. Этот дом был построен и отделан по моим проектам якобы для местного банкира. Мы тогда ещё не были знакомы с тобой, детка, но я тайно решил - моя семья будет жить ничуть не хуже. И ведь все получилось, верно?
      - Почти... Наш дом под Москвой опечатали... Ведь это его ты построил по образцу этого. Он - "Двойник".
      - Не важно. Твой муж - строитель. Это значит, почти волшебник... Дом в теплой стране у океана совсем другой. Но ты полюбишь его. А если захочешь, я выстрою там точно такой же. Или в Ирландии - ведь к титулу и гербу прилагается несколько сот акров земли.
      - Так много лжи, все слишком запутано... Ты скрывался, меня кто-то похищал. Мы сидим и ужинаем... Мы в опасности!?
      - Я принял меры. Не имею права рассказывать тебе какие. Все постепенно проясниться. Не сразу, прошу тебя!
      - Но ведь нас могут выследить даже на острове!
      - Мы изменим внешность у хороших специалистов. Я превращусь в черноволосого или, допустим, русого, темноглазого худышку. Ты - в жгучую брюнетку... Ну и прочее, прочее. Существует масса хитростей, множество людей исчезали таким образом из-под самого бдительного надзора. Нужны только деньги.
      - Боже... Но где их взять? Все твои счета законсервированы. Вряд ли кто-то вернет тебе состояние.
      - Главное - всегда при мне. - Михаил значительно посмотрел на жену. Тебе идет это колье, дорогая. Бриллианты символизируют наше супружеское единство... Как шутили в старину - муж и жена - одна сатана. А ещё увещевали: "Да убоится жена мужа своего..."
      Аня странно посмотрела на Михаила. Язычки пламени свечей трепетали, отражаясь в его расширенных зрачках.
      - Я боюсь тебя... Почему? Почему?
      - Это совсем неплохо, девочка. Подчинение приносит наслаждение слабому... Ведь ты сделаешь все, что я скажу? Ты никогда не отказывала мне.
      - Я принадлежала тебе целиком - это было моим счастьем. Я без колебания отдала бы за тебя жизнь, все, что было у меня дорогого... Теперь в моем распоряжении только это тело. - Аня зябко повела плечом. Приказывай!
      - Сделай мне подарок, любимая. Огромный подарок. Мне нужен медальон с рубином.
      - Медальон Алины? - Аня механически притронулась к своей шее.
      - Я знаю, он у тебя. В нем половина того ключика, который открывает заветную дверцу. За ней миллионы, умопомрачительное будущее, свобода, власть, роскошь... Неуловимый и загадочный, как Фантомас, я буду появляться в разных концах планеты в разных обличьях... Чтобы создавать облик будущего, - Михаил поднялся, воздев руки, словно проповедник. - Мир принадлежит сильнейшим. Но власть дают деньги. Ты подаришь их мне.
      - Все, что есть у меня - твое... - В недоумении промолвила Аня.
      - Две части кода сделают меня могущественным. Ты хочешь этого? После всего, что узнала обо мне, после всего, что выстрадала из-за своей любви? Ты хочешь этого... Скажи "да". Мне важно принять власть из твоих рук. Половина уже есть. Теперь твой ход, Анна.
      - Значит, это правда? Половина секретного кода хранилась у Дениса?
      - Да. Но этот идиот доверил его жене.
      Аня схватилась за голову:
      - Я что-то начинаю понимать... Сейчас, сейчас...
      - Ты хочешь спросить, почему сюда должна была прилететь Алина? Перебил её Михаил.
      - Вот именно! Ведь к жениху собиралась она...
      - Пришлось заморочить бедняжке голову. А все остальное подстроили мои люди - и вашу подмену, и твою доставку сюда с медальоном. Вот только травма запланирована не была. Она и спутала все карты.
      - Не понимаю... Ничего не понимаю...
      - Еще в Москве тот, что называл себя Игорем, должен был объяснить тебе ситуацию в общих чертах. Но он так испугался за твой рассудок... за твое состояние. Согласись, сообщить тогда, сбитой автомобилем, израненной женщине, что её погибший муж жив, было равносильно убийству... На тебя могли напасть, ты могла в состоянии шока сказать лишнее. И вообще, милая, поверь, в таких случаях самое важное - чистая игра. Никаких свидетелей.
      - Их что, убили?
      - Добрая моя! - Снисходительно улыбнулся Михаил. - Им помогли исчезнуть в других странах и здорово за это заплатили. Такой вариант подходит? - Он открыто ухмылялся. Смутная догадка мелькнула в голове Ани.
      - А почему убили Карлоса?
      - О чем ты? Я слышал, что у парня давно с головой были проблемы. Паранойя, сдвиги на почве сексуальных извращений...
      - Но его убили. И это сделали твои люди! Они признались.
      Михаил огорченно покачал головой: - Не думал, что твое положение столь серьезно. Доктор Джанкомо предупреждал меня... Навязчивые идеи... галлюцинации, невроз... Ничего, милая, я найду лучших специалистов... Скажи только, где медальон Фаберже? Почему у тебя на шее оказалась подделка? Пеле принес мне какую-то грошовую побрякушку.
      - Украшение подарил мне Тони.
      - Вот это? - Михаил достал из кармана и бросил на стол дешевый медальон. - Не сомневался. Тебе нравилось носить его портрет?
      - Портрет?
      - Не притворяйся. - Михаил открыл медальон. - Моментальное фото из автомата... Он не похож на киногероя.
      Аня взяла раскрытый медальон. На крошечном снимке дурашливо улыбался Тони.
      - Я даже не знала, что брелок открывается... Где он?
      - Тайник Алины? Это как раз я и хотел бы знать.
      - Где Тони?
      - При нем золотого медальона не было... - Михаил пронзил Аню острым, ненавидящим взглядом. - Ты спала с Фоксом?
      - Да... Не понимаю, почему так вышло...
      - А я - понимаю! Вы сговорились уже давно. Ты прикидываешься сумасшедшей, а Фокс - близоруким придурком. Ловко вы провернули свой план. - Михаил встал. - Где медальон Лаури?
      - Не знаю. Честное слово, не знаю...
      - Но ведь Южный рассказал тебе о нашем условии. Я знал, что у вас с ним шашни... Всегда знал... Я никогда не упускаю из поля зрения то, что происходит у меня за спиной... Береги спину, супермен - второе правило.
      - А первое - убирай свидетелей? - Аня поднялась. Ее глаза сверкали гневом. Человек, стоящий против нее, только внешне повторял Михаила. По сути он был настоящим монстром, изображающим супергероя. Но роль не удавалась - сквозь фальшивую мягкость и благородство проглядывала омерзительная сущность.
      "Двойник"! - Сообразила Аня. Здесь секрет ужасных преображений. Дом мираж, человек - оборотень"...
      - Не смей оскорблять меня, кто бы ты ни был...
      - Я - Михаил Лешковский, во плоти и крови, человек, которому доступно все. А ты - маленькая, хитрая шлюха. Мне противно, что я втянул такую дешевку в свою игру.
      Сжав кулаки, Анна стояла перед ним.
      - Ты плохо изображала жену, подстилка развратного танцоришки. Плохо разыгрывала сумасшедшую. Ведь Фокс все тебе рассказал, все? Он трахал тебя в обмен на медальон или вы вместе припрятали вещицу? Не помнишь куда, нежная моя? - Он захохотал, брызжа слюной. Язык заплетался, выкрики становились все мене членораздельными.
      Анна размахнулась, но Михаил перехватил руку и сильно сжал запястье, испепеляя потемневшим от ярости взглядом. Смерть, хищная смерть, торжествуя смотрела на Анну. Она зажмурилась. пальцы Михаила разжались.
      - Тебе придется разоткровенничаться, крошка. Мне не нужны лирические подробности. Я требую от несколько слов: где спрятан медальон. Не тяни. Рано или поздно ты сделаешь все, что я пожелаю!
      Михаил отвернулся: - Устал. - Наполнив бокал коньяком, распорядился: Проводите даму.
      Из темноты выступила уже знакомая Ане пара и выкрутила ей за спиной руки.
      Низкий голос Лешковского прохрипел с леденящей угрозой вслед: - Умоляю тебя, любимая, не тяни с ответом. Ребята совершенно не умеют обращаться с дамами. Мне будет очень грустно, если они дадут волю чувствам.
      14
      ... Крепенький лобастый мальчик обращал на себя внимание окружающих с тех пор, как начал высовываться из коляски. Кудрявый и глазастый очаровашка, совсем как на картинке детского питания, кидал в прохожих погремушки и плюшевых медвежат. Он ещё не умел говорить и не мог по-другому выразить переполнявшее его чувство. Оно было сформулировано несколько позже.
      У четы Лешковских собрались гости. Отужинали, исполнили романсы, перешли к советским композиторам. Подруга матери Михаила с красивым именем Зарема, по-цыгански подвывая, затянула: "Но не любил он нет, не любил он..." - "Нет, не любил он меня...", - подхватил хор и замолк. Лица с умиленными улыбками обратились в сторону четырехлетнего малыша, появившегося в дверях.
      - Все вы - говны! - объявил ангелочек отчетливо и веско.
      Взрослые засмеялись, хотя это было не смешно и совсем не справедливо. Мама Миши пела в драматическом театре за сценой и довольно часто, как, например, в спектакле "Живой труп" - непосредственно на сцене в цыганском хоре. Изображать ей тут ничего не надо было - такой жгучей цыганки, как Надя, и в театре "Ромэн" не найдешь. Глаза, волосы, темперамент, стать все это и соблазнило инженера-конструктора волгоградского химического комбината Сигизмунда Лешковского - по фамилии поляка, отчетливого иудея по происхождению и внешности. Семья получилась беспокойная, но единственного сына растили с еврейской заботливостью. Деньги постоянно для Мишеньки копили - то на магнитофон, то на ботинки импортные, то на велосипед с мотором. Чтобы не хуже других был. Но ведь он-то хотел стать лучшим! И как же опротивели Михаилу эти жалкие усилия героически экономивших на своих скудных запросах стариков!
      Никто не назвал бы его лоботрясом. Миша обладал врожденной целеустремленностью и ярко выраженным даром. На этот свет он появился для того, чтобы строить. Подобно некоторым, особо продвинутым женщинам, умеющим с одного взгляда оценить фасон, стоимость ткани, производство фурнитуры и даже степень заделки внутренних швов "самострока" на костюме соперницы, Михаил видел насквозь архитектурные сооружения. Мало того, он знал, где, что и как именно надо строить - дорогое, дешевое, броское, строгое, авангардное, традиционное, для индивидуального или массового потребления всякое. Но обязательно - по-своему.
      Оказалось, что понимают это далеко не многие, овладевшие профессией строителя, а те, кто понимает, и есть самые несчастные люди. К тому времени, как Лешковский окончил институт городского хозяйства по специальности проектирование санузлов коммунального строительства, страна с энтузиазмом запойного алкаша создавала "спальные районы" по типовым проектам. Чтобы действовать в соответствии с разработанными нормативами и гостами, лучше было бы родиться тихим дебилом. А цыгано-еврей Лешковский оказался, наоборот, - бурным и очень способным.
      Уже с детсадовских игр стало ясно - кудрявый черноволосый цыганенок волнует сердца слабого пола. Его любили и писавшие в штанишки питомицы младшей группы, и зрелые нянечки. В школе он, ко всему прочему, начал петь, аккомпанируя себе на гитаре, а в студенчестве постоянно уезжал на все каникулы в стройотряд, где был бригадиром и первым красавцем. Заработанные деньги Михаил частично отдавал родителям, частично откладывал - он рано понял, что без капиталовложений не выгорит ни одно дело. А ему требовалось многое.
      Если жители несоциалистического лагеря, задумавшие покорить мир, непременно начинали с завоевания Нью-Йорка, то молодому, способному, бурлящему энергией члену КПСС стоило устремиться в Москву и вписаться, для начала, в аппарат какого-нибудь строительного ведомства.
      Михаила никто не назвал бы наивным утопистом. Он не заблуждался ни на счет московской прописки, ни по поводу министерских должностей. Лозунги типа "Молодым везде у нас дорога" или "Подлинный талант всегда пробьется" он не считал идеологическим пустозвонством, но при этом отдавал себе отчет в том, что для осуществления заповедей социалистической "надстройки" требовался собственный экономический базис. А чем надежней фундамент, тем выше и прочнее само сооружение. Кому, как не строителю, знать это.
      Прибыл Михаил в Москву после защиты диплома со всеми необходимыми для дальнейшего роста приложениями в виде "корочек" лауреата областного смотра студенческой песни и победителя конкурса на лучший проект Дворца молодежи. Отложенных денег ему хватило на то, чтобы оплатить комнату за три месяца в черемушкинской пятиэтажке под бдительным крылом сердобольной пенсионерки.
      - У меня интенсивный храп, это наследственное. - С достоинством сообщила хозяйка. - И, кроме того, недостаток слуха в связи с производственной травмой. Телевизор я включаю на полную мощь. Надеюсь, вам это не помешает в занятиях?
      - Предпочитаю работать в Ленинской библиотеке. Я ведь за этим и прибыл в столицу. Необходимо срочно завершить диссертацию, - не моргнув глазом, доверительно сообщил Михаил.
      До этого он поклялся партбилетом, который вытащил из внутреннего кармана простенькой, но чистой джинсовой куртки, что водить девушек в свою комнату не будет.
      - У меня невеста будущий стоматолог. В сентябре поженимся. - На ходу сымпровизировал "аспирант" и моментально сообразил - храп и орущий телевизор - весьма благоприятные условия для конспиративных встреч.
      Михаил не слишком перенапрягался во вранье, но его никогда не уличали. Такова магия внешности. Все-таки не пропали даром материнские гены - ясный взгляд серых глаз казался абсолютно чистым в контрасте с дегтярной шевелюрой. Детские кудельки распрямились, но жесткие волосы отличались необычайной густотой и послушностью. Тому, кто пристально приглядывался к внешности Михаила, не сразу бросалась в глаза одна особенность - у него была, как говорят в Великобритании, "неподвижная верхняя губа". Этот признак сдержанности и аристократического спокойствия считается национальным отличием чопорного англичанина, во всех ситуациях сохраняющего чувство собственного превосходства. Не ведая о премудростях аристократов туманного Альбиона, Михаил добивался особой артикуляции осознанно и целеустремленно - неуловимый штрих придавал его облику нечто значительное. В голосе появились угрожающе-холодные интонации, дикция казалась странно-своеобразной. Лешковский, знавший толк в эффекте внешней отделки, не жалел усилий на совершенствование собственного образа.
      Как индивидуум эстетически развитый, он не сомневался - в объекте все должно быть прекрасно - от фасада до канализационной системы. Эту идею Михаил и собирался развить на практике, заняв руководящий пост. В ту пору он был почти бескорыстен - ему требовались только слава и власть. А для чего? Для того, чтобы строить и строить. Красиво, широко, независимо.
      Приятели нашлись сразу - в той же Ленинке, где Михаил просматривал зарубежную архитектурно-строительную периодику, а в основном - пропадал в курилке. Саша - аспирант Бауманского, одолжил Мише пропуск в Салон для новобрачных, где тот приобрел солидный импортный костюм и туфли. А Досик после двух бесед по душам в пивной стекляшке раскололся, что является сотрудником конструкторского бюро одного из очень закрытых учреждений и не прочь протянуть руку помощи толковому провинциалу, активисту, трудяге, отличнику. Скоро в отделе кадров этого учреждения сидел волгоградец, коммунист Лешковский, причем в новом финском костюме. Оказалось, что объект настолько серьезный, что даже для временной работы требуется специальная проверка в КГБ. На что Михаил покорно развел руками - он был чист, как стеклышко.
      В середине августа Лешковский работал на строительстве строго засекреченного объекта под Москвой - персонального дома генерала того самого комитета. За неделю ему удалось, доказав свой профессионализм и коммунистическую добросовестность, стать помощником прораба. А в конце августа, теплым золотистым вечером состоялось знакомство с самим хозяином растущего под соснами не по дням, а по часам особняка.
      Самсон Иванович Айдаков в синем тренировочном костюме - поджарый и высокий, похожий на космонавта, находящегося на реабилитации после героического полета, вышел из персональной "Волги". За ним выпорхнула плотненькая и очень живая девица с копной взбитых волос модели "Мэрилин Монро". Лимонного цвета узенькие брючки старательно обтягивали круглый зад и модно клешили от колен, бирюзовое болеро оставляло открытым живот и часть спины. Прикрыв глаза козырьком ладони от лучей заходящего солнца, девушка подняла взгляд на выросший дом и прямо на террасе второго этажа увидела его. Загорелого дочерна, обнаженного по пояс, стройного и черноволосого, как певец Рафаэль.
      Через секунду, натягивая на ходу клетчатую ковбойку, помощник прораба вместе с ответственными за строительство лицами встречал хозяев. В процессе осмотра дома Михаилу удалось несколько раз мимоходом высказать свое мнение по поводу наиболее практичного и актуального решения в организации пространства, внутренней отделки и сантехнического оборудования.
      - Вы так горячо утверждаете, что стиль "открытого жилья" популярен в Америке. - Девушка ехидно прищурилась. - Давно оттуда? - У неё оказалось курносое, круглое личико с виртуозно подведенными черными глазами: от внешних уголков век "срелки" устремлялись прямо к вискам.
      - По вечерам работаю в библиотеке, изучаю мировой опыт. Не стоит плестись в хвосте, когда строишь объект особой государственной важности, серьезно объяснил строитель, спокойно и твердо глядя в эти призывные глаза.
      Генерал захохотал: - Ишь как Галку отбрил! Тебе сколько лет, пацан?
      - Двадцать пять.
      - Правильно мыслишь. - Он обратился к прорабу: - Насчет труб и стен планировки первого этажа, будь добр, Кузьмич, принять к сведению соображения... хм...
      - Лешковского, - подсказал Михаил.
      Скоро его фамилия была у всех на устах. В ресторане "Седьмое небо" праздновали свадьбу Галины. Несмотря на короткий срок знакомства с женихом, выбор генеральской дочери нельзя было назвать скоропалительным - все вечера будущий зять проводил в доме Айдаковых. Паренек со стройки был приглашен на предмет консультации по капремонту московской квартиры, выпил чайку с теткой Гали, заменившей ей рано умершую мать, порассуждал о перспективах экономических реформ в СССР с генералом и даже успел спеть, кое-как подыгрывая на фортепиано, любимую песню Айдакова "Что так сердце, что так сердце растревожено..." А затем стал бывать в доме генерала несколько реже. Под боком храпящей пенсионерки, за тонкой стеной "хрущобы" происходили бурные сцены: "аспирант" практически демонстрировал генеральской дочери расхожий тезис о цыганском темпераменте.
      Вскоре Галина вывела провинциала в круг своих друзей и была приятно поражена - подружки ей явно завидовали, а столичные плейбои поблекли на фоне монументальной фигуры Михаила. Он держался скромно, но с достоинством. За его крепкими плечами угадывалась некая значительность. Это были уверенность и сила его таланта. Но Галина таких вещей не понимала. "Лешковский - из "бывших". Польский шляхтич." - По секрету сообщила она подругам. - "Породу сразу видно", - вздыхали они.
      И вышло так, что молодожены поселились на втором этаже подмосковного дома, к строительству которого приложил руку сам Михаил. Он и не переставал строить - выписал по каталогу финскую сауну, для контраста оборудовал в саду русскую баню, превратил часть крыши, парящую прямо под верхушками сосен, в солярий - Галка обожала загорать.
      Еще она любила пикники, вечеринки, отдых на Золотых песках и туристические поездки в капстраны. Поэтому её супруг - молодой специалист по вопросам сохранения и реконструкции памятников старины при Моссовете, получил длительную командировку в европейскую страну, где под эгидой ЮНЕСКО участвовал в разработке проекта "Традиция и современность в архитектуре конца ХХ века".
      Если бы Михаил хотел просто делать карьеру, обрастая номенклатурными привилегиями, то он мог бы вполне гордиться собой. Но он рвался строить, лично, - "от и до", контролируя процесс воплощения проекта. Поэтому стал главой одного из первых строительных СП, занимавшейся застройкой санаторно-курортной зоны, затем - реализацией проекта подмосковных коттеджных городков элитного типа.