- Мы говорим о разных вещах,- протестовала Маргарита.
- В компьютере полные медицинские досье на всех членов экипажа,- ответил на это Фукс.- Да еще в медчасти система для диагностики. Может, это не последнее слово техники, но она работает. Как только Хамфрис сдаст вахту, вы можете обследовать его медицинскими сканерами сколько душе угодно и определить его тип крови, а потом сравнить ее с типами крови остальных членов экипажа.
- Спасибо, капитан,- проворчала Маргарита. И тон ее был заметно мягче, нежели все предыдущие сказанные слова.
- А теперь убирайтесь с мостика!
Снова обратив внимание к экрану, я понял, что Фукс сделал эту уступку для Маргариты, а вовсе не для меня. Ему в самом деле было безразлично, жив я или мертв, но к ней у него было совсем иное отношение.
* * *
Вахта на мостике составляла восемь часов дежурства под непрерывным командованием Фукса. На «Гесперосе» члены экипажа несли четырехчасовые дежурства, и то Дюшамп смотрела на это сквозь пальцы, поскольку все системы были полностью автоматизированы.
Экипаж «Люцифера» состоял из четырнадцати человек, как вскоре я смог вычислить. Все они были азиатами, причем две трети составляли мужчины. Только железная дисциплина Фукса сохраняла порядок среди команды. Они делали работу в полном молчании, которое иногда производило зловещее впечатление. Наверное, среди них имели место и какие-то личные, даже сексуальные отношения, но мне не удалось увидеть даже намека на это. Ни любовь, ни дружеские чувства у них никак не проявлялись. Конечно, ко мне относились настороженно.
Я честно пытался отсидеть восьмичасовую вахту за пультом связи. И вовсе не потому, что боялся Фукса, хотя его сила и жестокость произвели на меня определенное впечатление. Но здесь было замешано еще одно: моя собственная гордость.
Я терпеть не мог, когда во мне видели слабака, Коротышку. Я сразу решил показать Фуксу и всем остальным, настороженным, молчаливым азиатам, что я - человек дела.
Но тело подводило меня. Уже через полчаса перед глазами снова поплыл туман, и никакое моргание глазами и растирание кулаками не помогало. «Все в порядке,- сказал я себе.- Главное - сосредоточиться, уйти в работу». Тщетно. Пустые слова. Потом пришло головокружение. Экран перед моим расплывающимся взором стал постепенно вращаться, обретая все более грозные обороты. Но что бы я ни приказывал телу, получалось только хуже. Я чувствовал слабость и тошноту. Я понимал, что не смогу даже встать с кресла, если потребуется.
Я не мог дышать. Мне на грудь как будто наступили, и ребра не разжимались, не давая вогнать в легкие заряд воздуха. Я дышал судорожно, как рыба на крючке.
Чуть повернувшись в винтовом кресле, я заметил, что в глазах окончательно сереет. Последнее, что я помню, это мои слова:
- Капитан, я не могу…
Затем я выпал из кресла и распростерся на палубе. Темнота охватила меня.
* * *
Я услышал голоса откуда-то издалека. Они отражались эхом, как будто я шел через тоннель.
И тут я почувствовал внезапную острую, жалящую боль. Она ударила мне в лицо. Раз. И другой. И третий.
Мои глаза неуверенно открылись.
- Видите? Он вышел из этого состояния.
Фукс наклонился надо мной. Он хлестал меня по щекам. Методично обрабатывал сначала одну щеку, затем другую.
- Остановитесь! Остановитесь! - закричал кто-то. Не я. Все, что я мог произвести на свет,- это слабые стоны и нечленораздельное мычание.
Я пытался поднять руки для защиты, но не получилось. Руки или были крайне слабы, или связаны.
- Я не сделаю ему плохого,- послышался голос Фукса.
- Ему необходимо срочное переливание крови,- это был голос Маргариты. Она говорила убежденно и решительно.
- Вы уверены, что он не прикидывается? - спросил Фукс.
Я все время пытался открывать глаза, но эти бесплодные попытки в конечном счете изнурили меня. Тогда я бессильно повернул голову, пытаясь увидеть Маргариту, но она была вне досягаемости.
- Посмотрите на монитор! - услышал я ее голос.- Он умирает.
Фукс продолжительно и выразительно вздохнул, как собака, у которой сорвалась драка, оттого что натянулся пово* док.
- Ладно,- сказал он наконец.- Пусть будет, как вы хотите.
Они собирались бросить меня на произвол судьбы. Они будут смотреть на мое агонизирующее тело и безмолвно рассматривать картину медленно подбирающейся смерти.
Я понял, что, несмотря на все философские основания и экономические подоплеки, я все же не могу вынести себе смертный приговор. Я не хотел умирать. Может быть, я заслуживал смерти. Определенно, никто при этом ничего не потеряет. Ни отец, ни Гвинет, никто из так называемых «друзей». Никто.
Однако я не хотел умирать. Каждым атомом своего существа я желал выжить, набраться сил, встать и продолжать существование.
Но вместо этого мои веки сомкнулись вновь, и тьма снова накрыла меня своим покрывалом.
* * *
Должно быть, это - сон. Дикий, хаотичный, беспорядочный. В нем появлялся Алекс. Но временами он превращался в Родригеса. Оба - мертвы и покоятся где-то на поверхности Венеры. Наверное, они лежат рядом.
- Не вставай,- сказал мне Алекс с беззаботной усмешкой. Он потрепал меня по голове.- Даже не думай.
Но я уже падал камнем сквозь клубящиеся облака, которые вспыхивали передо мной, как огни рампы на концерте. Родригес держался рядом. На нем был скафандр. Он кричал…
- Не вставай! - слышался голос Алекса издалека.
- Он уже встал,- раздался пренебрежительный голос отца.- Ему все равно теперь жить незачем.
- Нет,- возразил Алекс.- Он пришел за мной. И за собой. Найди меня, Ван. Найди себя.
* * *
Я проснулся.
Наверное, я лежал на койке в лазарете. Тонкий матрац подо мной походил, скорее, на узкий столик, чем на кровать. Медицинские мониторы пищали и щелкали вокруг меня. Какой-то громоздкий аппарат нависал над моей головой.
Я снова чувствовал себя сильным и посвежевшим. Никакого тумана в глазах. Никакой тошноты и головокружения. Я сделал глубокий вдох.
- Ты пришел в себя.
Повернув голову, я увидел Маргариту. Она стояла перед моим столом. Вид у нее тоже был посвежевший, волосы убраны, старательно уложены на голове. Она переоделась в голубой комбинезон, который шел ей, в отличие от мешка, в котором я видел ее в прошлый раз.
- Я жив,- пробормотал я. Горло пересохло, но в остальном голос был вполне нормальным.
- Ты сможешь сесть?
Я попытался утвердительно кивнуть, но вместо этого сел без посторонней помощи, даже не опираясь руками о кровать.
- Что скажешь? - спросил я, удивляясь, почему голова не кружится.
- Прекрасно,- сказала Маргарита. Она тронула пальцем ножку столика, и матрац подо мной раздулся, принимая форму подушки, на которую я смог откинуться со всеми удобствами.
- Не Хочешь поесть?
Тут я почувствовал, что проголодался. Я был голоден как волк.
- Да, был бы тебе очень признателен. Ее улыбка лучилась.
- Сейчас поставлю тебе поднос…
- Хорошо…
Она исчезла в люке. Ощупав руки, я почувствовал пластиковый бандаж, нанесенный жидким распылителем на внутреннюю поверхность левого локтя. Должно быть, мне делали переливание крови. Маргарита спасала меня!
Оглянувшись по сторонам, я оценил истинные размеры лазарета. Он был с небольшой шкаф, доверху заставленный медицинским оборудованием. Для стола или кресла просто не оставалось места, только этот стол, на котором я лежал, или это все же кушетка. Я тронул лицо. Опухоль под глазом осела. В потухшем экране дисплея я рассмотрел свое отражение: почти нормальное человеческое лицо.
Маргарита вернулась с подносом, уставленным холодной снедью, и с фруктовым соком.
- Ты сделала переливание,- сказал я, скорее утвердительно, чем вопросительно.
Она кивнула.
- И кто дал кровь?
- Капитан Фукс,- ответила Маргарита. На лице ее было необъяснимое выражение: совершенно серьезное, как у судьи, который приговаривает преступника к чрезвычайно большому сроку заключения. Но таилось в ее глазах и другое.
Она отвела взгляд.
- Он был единственный, у кого на борту оказалась подходящая группа крови.
Пережевывая брикеты из сухого пайка, я невольно сглотнул.
- Может быть, теперь я стану похожим на него,- пробормотал я.
Маргарита даже не улыбнулась:
- Нет,- сказала она.- Я бы не хотела увидеть, как это случится. Оказаться свидетелем такого зрелища…
Прежде чем она успела что-либо добавить, Фукс самолично заглянул в медсанчасть. Крошечный отсек моментально стал тесным, стоило появиться только одному человеку. Я почувствовал себя явно не в своей тарелке.
Однако я нашел в себе силы вежливо кивнуть и поблагодарить:
- Спасибо, капитан, вы спасли Мне жизнь. Он осклабился.
- Я не могу позволить себе потерять еще одного члена команды.- Затем, повернувшись к Маргарите, добавил: - К тому же папаша Хамфрис может отказаться от данного им обязательства выплатить приз, если я окажусь виновником гибели его второго сына.
Я покачал головой.
- Вы не знаете моего отца.
- Да ну? Ой ли?
- Его вовсе не побеспокоит моя смерть.
- А я и не говорил, что обеспокоит,- поправил Фукс.- Я сказал, что он воспользуется этим грустным фактом, чтобы не выплатить мне приз.
Он умышленно подчеркнул «мне», чтобы указать мое место в данной экспедиции. Я бросил взгляд на Маргариту. Она старалась не встречаться со мной глазами.
- Как скоро ты сможешь вернуться к своим обязанностям на мостике? - бесцеремонно поинтересовался Фукс.
Не успел я рта раскрыть, как Маргарита поспешно отозвалась:
- Он нуждается в отдыхе и…
- Я уже готов,- сказал я, отставляя поднос в сторону. На лице Фукса появилась легкая усмешка:
- Вижу, моя кровь действует.- Быстрый взгляд на наручные часы.- Сейчас за пультом Джагаль. Можешь заменить ее в течение ближайших двух часов.
Прежде чем кто-то из нас успел что-то сказать в ответ, Фукс повернулся к Маргарите и сказал иронически покровительственно:
- Это, полагаю, достаточное время для вашего пациента, чтобы прийти в себя? Можете не отвечать. Все уже решено.
Еще раз оглянувшись на меня, он веско произнес:
- Два часа.
Затем, схватив Маргариту за руку, он повлек ее за собой. Он сделал это, как полноправный хозяин, как человек, которому она принадлежала. Маргарита бросила прощальный взгляд через плечо и последовала безропотно за Фуксом, даже не поколебавшись.
Оставив меня сидеть с закипающей в животе злобой.
СЕРФИНГ ПО ВОЛНАМ
Я отстоял свою восьмичасовую вахту на мостике, несмотря на усмешки Фукса. Маргарита не появлялась. Я бы еще что-нибудь съел: меня обуял дикий голод, но я ничем не проявил его - не считая ворчания в пустом желудке.
Один из плосколицых азиатов-крепышей наконец освободил меня от обязанностей, сменив на посту. Я встал и пошел коридором, сразу определив себе задачу: найти камбуз.
Но тут меня позвал Фукс:
- Подожди, Хамфрис. Я замер.
Он прошел мимо меня и проследовал в люк перехода.
- Пойдем,- приказал он, не оборачиваясь.
Он повел меня в свою каюту, заставленную книгами и уютной мебелью. Кровать была аккуратно заправлена. «Интересно, где устроилась Маргарита?» - первое, что пришло мне в голову.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил он.
- Голодным как волк,- ответил я.
Кивнув, он подошел к столу и сказал что-то в интерком на азиатском языке, который вполне мог оказаться японским.
- Присаживайся,- сказал он, указывая на сделанные из кожи и никеля кресла перед столом. Сам он опустился в скрипящее винтовое кресло.
- Я распорядился, сейчас вам принесут обед.
- Спасибо.
- Не хотелось бы, чтобы кто-то принял смерть от голода на моем корабле,- сказал он, и на этот раз в улыбке его было куда меньше зловещего.
- А где Маргарита? - спросил я. Улыбка исчезла.
- Где Маргарита, сэр,- поправил он.
- Сэр.
- Вот так-то лучше. Она в своей каюте, отдыхает.
Я собирался спросить, где находится ее каюта, но не успел и рта раскрыть, как он ткнул пальцем за плечо:
- Ее каюта по соседству с моей. Это самые комфортабельные апартаменты на корабле. Они для гостей. Так она все время у меня на виду. Экипаж заметно заинтересовался привлекательной молодой дамой - и не только его мужская часть.
- Так значит, вы защищаете ее от приставаний.
- Совершенно верно. Никто не посмеет ее тронуть, если все будут знать, что она принадлежит мне.
- Принадлежит вам? Что вы хотите этим сказать? - Я увидел, как на его лицо наползает туча, и вовремя добавил: - Сэр?
Прежде чем он успел ответить, дверь отъехала в сторону, и один из членов команды внес громадный поднос, заставленный посудой, от которой исходил пар. Он расставил еду перед нами, подвинул часть тарелок к Фуксу, затем освободил и расставил опорные ножки подноса, который превратился в столик для меня.
Я потряс головой, не веря собственным глазам. При всей суровости дисциплины на корабле, все это никак не увязывалось с такой… роскошью, не побоюсь этого слова, потому что другого, пожалуй, и не подобрать. Фукс умел создавать комфорт и ценил его, хотя это не распространялось на остальной экипаж.
Я осмотрел книги, заполнявшие полки: философия, история, поэзия, произведения старых мастеров, таких как Сервантес, Киплинг, Лондон и Стейнбек. Многие тома на языках, с которыми я незнаком.
- Нравится? - спросил он с вызовом.
Я кивнул, но в то же время услышал свой ответ:
- Я предпочитаю современных писателей, капитан. Он пренебрежительно хмыкнул:
- Думаю, можно оставить формальности, пока мы наедине. Не надо обращаться ко мне «капитан» или «сэр», пока здесь нет посторонних.
- Спасибо,- сказал я.- Благодарю вас…- Слово «сэр» повисло в воздухе, так и не сказанное.
Он сморщился, словно раздумывая, не преждевременной ли стала эта небольшая уступка. Затем вытащил какую-то склянку из ящика стола, вытряхнул оттуда несколько крошечных желтых пилюль себе в ладонь и бросил их в рот. Я снова заподозрил, что он наркоман.
Я попытался прочитать название на корешке какой-то старой книжки, лежавшей у него на столе. Кожа на переплете потрескалась и шелушилась.
- «Потерянный Рай»,- сказал он, заметив мой взгляд.- Джон Мильтон.
- Никогда не читал,- признался я.
- Немногие читали. Особенно из твоего поколения.
Я опять почувствовал себя идиотом. Старательно выудив что-то из памяти, я поспешил выступить в защиту своей эрудиции:
- Это не оттуда ли строка: «Лучше править в аду, чем служить на небесах?»
Фукс поморщился.
- Эту каждый знает. Мне больше нравится: «Из Неба можно сделать Ад, а из Ада - Небо».
Он произнес это с таким пылом, с такой подспудной страстью, что я был сражен. Я просто не нашелся, что сказать.
- Можешь взять на время.
- Что взять?
- Книгу. Возьми, если хочешь.
Брови у меня так и взметнулись. Я бы сказал, от удивления вся кожа со лба собралась на затылке. Фукс хрипло рассмеялся:
- Потрясен такой щедростью? Тебя удивляет, что мне приятно иметь на борту человека, с которым можно поговорить о философии или поэзии?
- Честно говоря, я несказанно удивлен, капитан. Вот уж не думал, что вы готовы что-нибудь сделать для сына Мартина Хамфриса.
- Ты забыл одно - теперь в тебе течет моя кровь. А это уже совсем другое дело. Совсем другое,- повторил он, еще раз подчеркивая этот факт.
У меня не было слов. Я решил сменить тему:
- Насчет Маргариты…
- Не надо о ней,- перебил он.- Не хочешь узнать подробнее о моем «Люцифере»? Разве тебя не занимает, отчего мой корабль не развалился на части? Разве тебя не интересует, где мы сейчас находимся и как близко подошли к призу, предложенному твоим отцом?
- Деньги - это все, что вас интересует?
- Да! А что еще? Все остальное у меня отнял твой отец: карьеру, компанию, которую я основал, мою репутацию и, наконец, женщину, которую я любил.
Я почувствовал, что мы забрели на рискованную почву для разговора, так что я поспешил перенести обсуждение на более безопасные места.
- Очень хорошо,- торопливо пробормотал я.- Расскажите мне о корабле.
Он уставился на меня долгим взглядом, без слов. Его ледяные голубые глаза блуждали, казалось, в другом измерении. Что творилось в этот момент у него в голове, я мог только догадываться. Не представляю, что творилось у него в голове. У него осталось отсутствующее лицо кататоника - человека, находящегося в ментальном ступоре. Должно быть, он вспоминал, проматывая перед мысленным взором свое прошлое, свои потери и то, как он вообще очутился в данной точке времени и пространства. По крайней мере, наконец его широкое скуластое лицо ожило. Он чуть заметно покачал голо-^ вой, словно избавляясь от болезненных воспоминаний.
- Запас прочности,- объяснил он наконец.- Вот к чему приходишь, когда ставишь свою жизнь на карту, доверяя ее кораблю, который направляется к другой планете. Запас прочности. Это урок, который я вынес из Пояса астероидов. Чем больше этот запас, тем лучше. Толстая шкура ближе к телу.
- Но чрезмерный вес…
Он снова хмыкнул.
- Твоя проблема в том, что ты доверился не тому астронавту.
- Родригесу,- сказал я.
- Да. Он провел всю жизнь в научных экспедициях на Марс, так ведь? На элегантном, изящном ракетоплане, облегченном до последнего грамма в котором рассчитан каждый цент и каждый ньютон, то есть, единица силы ракетной нагрузки.
- Но ведь именно так проектируются космические корабли?
- Конечно,- саркастически отвечал Фукс.- Если ты работаешь с академиками и инженерами, которые никогда не ездили дальше баз отдыха на Луне. У них превосходный дизайн, ультрасовременные материалы, умопомрачительные технические прибамбасы и оборудование, о котором можно только мечтать.
- Ну и что же в этом плохого?
- Ничего, когда конструируешь судно не для себя. Просто как памятник инженерной мысли - себе, любимому. Если тебя беспокоит только, как бы половчее истратить деньги босса. Если вся философия дизайна состоит в том, чтобы предоставить заказчику последнее слово техники по самой умеренной цене. Невозможное противоречие, не так ли?
- Да, но…
- Но если приходится заниматься этим среди астероидов,- продолжал Фукс,- то очень скоро начинаешь постигать, что корабль должен быть крепким, мощным и снабженным максимальным запасом прочности - в расчете на всякие «но», которых мы не знаем, но опять-таки можем предвидеть в будущем. Потому что в Поясе астероидов рассчитывать не приходится ни на кого, кроме себя. Потому что находишься на расстоянии в биллион километров от остального мира. Так что не приходится ожидать, что, если что-то случится, кто-то принесет тебе чашечку горячего кофе в постель. А ты рассчитывал на второе судно. «Третье» или «Четвертое», как его там…
- «Третьей».
- Не имеет значения.
Полагаю, он с огромным удовольствием читал мне эту лекцию. Фукс злорадствовал. Его распирало.
- Итак, мы оба поставили перед собой одну задачу: достигнуть поверхности Венеры. Ты позволил своему астронавту соорудить изящное суденышко, тютелька в тютельку, гладкое и холеное, с иголочки, новенькое. Почему? Да потому что он всегда так работал. Это его правило жизни. Он привык так делать: готовить судно для обложки журнала «Национальной географии». Оно же должно красиво и эффектно смотреться, понимаешь? В этом его главная задача. Вся его жизнь прошла за дизайнерским пультом. И очень скоро прекратилась, как только столкнулась с реальностью…
- Но как вы можете так жестоко говорить о…
- Я знаю, что говорить. Услужливый дурак опаснее врага.
Я вынужден был признать правоту Фукса, несмотря на жестокость суждений. Не только «Гесперос», но и «Фосфорос» постигла та же участь, вызванная теми же проблемами. Дизайн превыше надежности. Теперь страшная правда раскрылась передо мной во всей своей полноте и неотвратимости.
- Теперь что касается меня,- Фукс ткнул два пальца себе в грудь.- Я далек от элегантности и даже могу сказать, что ничего общего с ней не имею. Я простой разведчик из Пояса астероидов. Каменная крыса. Я занимался этим с Ганном и другими пионерами, еще до того, как твой отец смел мечтать о том, как запустить свои пальцы в разработки на астероидах… Я на собственном опыте узнал, что хорошие корабли - это те, которые строятся с запасом прочности, с излишествами. Тяжеловесные драндулеты, которые могут вынести экипаж из любых передряг. И какой же тип судна лучше всего приспособлен к… скажем так, суровому вене-рианскому климату.
- Вы что, заранее знали об этих пожирателях металлов, живущих в облаках?
- Нет. Даже не задумывался. Но я знал, что мой корабль должен иметь толстую и прочную броню, чтобы снести все, что может преподнести Венера. А не быть жалким утлым суденышком вроде твоего.
- Но ведь жуки вгрызлись и в ваш корпус? Он отмахнулся.
- До поры до времени. Теперь мы опустились во второй облачный слой так глубоко, что температура за бортом выросла до ста градусов Цельсия, то есть находится в точке кипения воды. Он победно усмехнулся.- Так что жучки уже поджарились.
- А других организмов на этом уровне быть не может?
- Я дал задание Маргарите взять пробы из облаков. Пока никаких признаков жизни. Полагаю, что чем жарче, тем меньше шансов встретить жизнь.
Я согласно кивнул. Он продолжал рассуждать о превосходстве «Люцифера» и о том, как корабль выдерживает постоянно возрастающее давление и высокую температуру за обшивкой.
- Еще через десять-двенадцать часов мы вырвемся из облаков на чистый воздух. Затем приступим к поискам того, что осталось от «Фосфороса».
- И тела моего брата,- пробормотал я.
- Да,- сказал он.- Представляю, с каким лицом твой папочка будет расставаться со своими десятью миллионами. Как он будет мне их вручать. На это стоило бы посмотреть! - Он откровенно фыркнул.
Однако смех его тут же оборвался. Корабль качнуло так, будто гигантская ладонь отвесила со стороны подзатыльник. Весь мой обед полетел на цветастый роскошный ковер. И сам я едва не полетел следом. Завыл сигнал аварийной тревоги.
Фукс схватился за ручки своего винтового кресла, его лицо вспыхнуло слепой яростью. Он грохнул кулаком по столу и закричал в интерком что-то на азиатском наречии. Не понимая слов, я мог легко уловить тон: «Что там, черт побери, происходит?»
Визгливый испуганный голос прозвучал из динамиков, перекрывая сирену.
Фукс вскочил. Палуба под его ногами заметно наклонилась, когда он обходил стол.
- Пошли со мной,- хмуро бросил он.
Когда мы добрались до мостика, сирена уже смолкла, хотя палуба продолжала шататься и ходить ходуном. Фукс забрался в командное кресло. Остальные места за пультами оказались заняты, так что я остался возле раскрытого люка. Ко мне подошла и встала рядом Маргарита, и даже не подумав ничего, почти бессознательно, я положил ей руку на талию, чтобы поддержать - ведь корабль страшно раскачивало!
На главном экране на сумасшедшей скорости мелькали графики, чертежи, какие-то разноцветные линии и масштабированные решетки, линейки, координаты.
Фукс процедил что-то сквозь зубы - и экран моментально очистился. Затем на нем появилось увеличенное и улучшенное компьютером изображение, которое для меня ничего не значило. Там была окружность со смещенной точкой - центром, и пульсирующие кольца света, растекавшиеся вокруг нее, как круги от брошенного в воду камня.
- Наше расположение под Солнцем,- процедил Фукс.- Даже ниже этого уровня.
Я понял, что это значит. Венера вращается вокруг своей оси так медленно, что «полдень» длится более семи часов, когда солнце стоит все время в зените. Атмосфера в этом радиусе достигает чудовищного накала, как будто здесь работает гигантская паяльная лампа.
Этот перегрев вызывает вихри сверхротации, которые царят в верхних слоях венерианской атмосферы, где воздух достаточно разрежен, чтобы породить ветер, со скоростью четыреста километров в час облетающий планету. Ниже, где атмосфера на порядок плотнее, такие ветра невозможны. Они угасают.
Однако не полностью, как выяснилось. Как медленная рябь в жирной ряске пруда, волны растекались от этой «подсолнечной области», достигая даже до глубин атмосферы, в которые проник «Люцифер». Нас несло на одной из таких гигантских воздушных волн, как серфинг по гребню волны, несло над планетой, как листок, отданный во власть неумолимому шторму.
Пока я стоял в проходе, схватившись за створку люка, одной рукой придерживая Маргариту, Фукс сражался за корабль, пытаясь освободить его от силы, несущей нас стремительно к поверхности Венеры. Однако экипаж отнюдь не безмолвствовал. Всех охватило возбуждение.
Фукс, на мгновение отрываясь от экрана, бросил взгляд на нас с Маргаритой.
- Двигатели не помогут,- объяснил он нам.- Это все равно что остановить цунами выстрелом из пневматической винтовки.
Два техника оглянулись на него, отреагировав на слово «цунами», однако взгляда Фукса хватило, чтобы они немедленно вернулись к работе.
- Все, что нам остается,- это заниматься серфингом на гребне этой гигантской волны,- пробормотал Фукс.- Пока мы не достигнем ночной стороны планеты.- Похоже, он рассуждал вслух.- Там волна должна спасть и утихнуть.
«Да,- подумал я.- Должна». Но мы так же точно верили, что не будет проблем с волной от Солнца на таких глубинах атмосферы. Однако Венера опять все решила по-своему.
Нас подхватила мощная волна и со скоростью шторма несла корабль над планетой, точно невесомый парашют, сдутый с одуванчика, брошенный на милость неумолимой силе прилива.
- Ниже,- бормотал Фукс.- Мы должны опуститься ниже.
ПО ВОЛЕ ВОЛН
Я стоял у люка, вцепившись в Маргариту. Корабль продолжал бултыхаться, мотаясь из стороны в сторону на гигантской волне, которая несла нас над планетой.
Однако, хотя мое тело оставалось спокойным, ум мой яростно работал. Так называемая «подсолнечная» волна надвигалась, как стена, выталкивая нас с солнечной стороны Венеры. Если обломки кораблекрушения и тело Алекса находились на этой стороне планеты, то они оставались недостижимы - без резкого снижения и сброса высоты нам никак до них не добраться. Просто не успеть. В таком случае нам пришлось бы ждать месяц, пока медленное вращение планеты не переместит район Афродиты на затемненную сторону.
Вряд ли у Фукса хватило бы припасов, чтобы задерживаться здесь на несколько недель. По крайней мере, на «Гесперосе» их бы точно не хватило. А вот сможет ли «Люцифер» со всем своим запасом прочности перенести «зимовку» в плотной раскаленной атмосфере в течение месяца - оставалось пока невыясненным.
Нам пришлось простоять у люка несколько часов. Это тянулось, пока не сменилась следующая вахта. Тогда Фукс сурово посмотрел на меня и сказал:
- Возвращайся в свою каюту, Хамфрис. Ты тоже, Маргарита.
Движения корабля к этому времени заметно сгладились, хотя «Люцифер» все еще порой подкидывало - вместе с моим желудком.
- Ты слышишь меня? - повысил голос Фукс.- Я не повторяю приказ два раза! Шевелись!
- Да, сэр,- ответил я и повел за собой Маргариту в сторону ее каюты.
Отворив дверь, она в нерешительности переступила порог. Повернувшись ко мне, спросила:
- Как ты себя чувствуешь?
- Прекрасно,- кивнул я. 3а ее спиной я мог видеть, что за апартаменты предоставил ей Фукс. Скорее всего, это каюта раньше принадлежала первому помощнику, который погиб, спасая Родригеса. Расположенная рядом с каютой Фукса, комната значительно уступала ей в роскоши. Как я заметил, между каютами не было двери.
- Анемия больше не беспокоит? - спросила она.
- Сейчас есть куда более неотложные проблемы,- отозвался я. Словно в подтверждение моих слов, палуба нырнула под ногами, бросив девушку в мои объятия. Я с готовностью подхватил Маргариту, прижав к груди обеими руками.
Она мягко освободилась. Возможно, я всего лишь тешил себя надеждой.
Затем как ни в чем не бывало Маргарита продолжала проявлять ко мне участие, причем делала это, по всей видимости, совершенно искренне.
- Мы не знаем, насколько хватит этого переливания…
- Не думай об этом,- отмахнулся я.- Лучше скажи - что он делал с тобой?
Бе спина гордо выпрямилась.
- О ком это ты?
- О Фуксе. Что он с тобой делал?
- Это тебя не касается,- фыркнула Маргарита.
- Неужели? В самом деле?
- Нет. Не имеет.
- Ты ведь пыталась спасти меня, не так ли?
- Ты имеешь в виду - переспала ли я с ним для того, чтобы помочь тебе?
- Да.
На мгновение мне показалось, что я вижу перед собой ее мать: такое холодное, стальное и суровое выражение было на ее лице.
- Не льсти себя надеждой,- сказала она. Я почувствовал, как во мне закипает злоба.
- Значит, ты спишь с ним, чтобы защитить себя.
- Та-ак… И это ты все носишь в себе? Раздосадованный, я выпалил:
- А что еще я могу думать? Ледяным тоном Маргарита сообщила:
- Я не отвечаю за то, что происходит в твоей голове, Ван. И то, что происходит между капитаном Фуксом и мной,- наше дело. Ты не имеешь к этому никакого отношения.
- Ты не понимаешь, я…
- Нет, это ты не понимаешь,- зловеще проговорила она.- Ты думаешь, что я автоматически шлепнусь в постель к первому самцу на борту только потому, что он капитан?
- Но ведь именно это делала твоя мать, разве не так? Ожидая пощечины в ответ, я инстинктивно подался назад. Но вместо этого она ответила словами - и они оказались
гораздо чувствительнее пощечины.
- Ты ведь ревнуешь, да? Сначала мать предпочла Родригеса и не обратила внимания на тебя, а теперь ты ревнуешь меня к Фуксу.
