– Я пойду с тобой, Ник, – сказала Сьерра и не узнала свой голос.
      Они прошли по длинным мосткам, которые вели их к вельботу. Желание близости было таким сильным, что почти причиняло боль. Избавиться от этой боли можно было одним-единственным способом. И только Ник мог сделать это. И она хотела его. Так же, как и он хотел ее.
      Он помог ей шагнуть на палубу. На несколько секунд они замерли, стоя рядом друг с другом, а потом Ник подхватил ее на руки. И она снова почувствовала, как весь мир закружился вокруг них. Сьерра подняла голову, подставляя ему губы для поцелуя, и он тотчас воспользовался случаем.
      Но ей этого было мало. Она хотела большего.
      Губы ее приоткрылись. Но Ник не отозвался на ее приглашение и продолжал целовать ее очень нежно и вместе с тем возбуждающе.
      Мучительное томление переполняло и Ника. Он оторвался от ее губ и нежно провел по ним большим пальцем.
      – Какие они у тебя восхитительные! – пробормотал он.
      Они смотрели друг другу в глаза, и казалось, что готовы утонуть в этой глубине.
      Но их уединение внезапно нарушил звук моторки – кто-то собирался выйти порыбачить. Ник на секунду очнулся, нахмурился и огляделся:
      – Здесь слишком людно, Сьерра. Давай спустимся вниз.
      Что она могла сказать в ответ? Ей хотелось остаться с ним наедине, чтобы никто не мог помешать, чтобы их никто не видел и не слышал, чтобы никто не мог увидеть, чем они занимаются. Подальше от всего и ото всех, чтобы остаться с ним с глазу на глаз.
      Желание, охватившее ее, было настолько сильным, что у нее ослабели колени, и ей пришлось держаться за поручни, чтобы не упасть, пока Ник отвязывал канат от причала.
      Она и представить себе не могла, что способна на такое. Никогда – даже в мыслях. Несмотря на то, что на нее обрушилось столько проблем, она бросила все и уехала с Ником. Разве это похоже на нее?
      После того как Ник завел мотор и вывел вельбот к центру озера, она испугалась, не повторится ли ее приступ. Волны расходились в стороны от судна, оставляя все расширяющийся след. Дождь продолжал моросить, но поверхность озера оставалась довольно спокойной, не то что в прошлую ночь…
      Зато, оказавшись вне пределов досягаемости, когда он не смотрел на нее, когда его руки не обнимали ее, Сьерра обрела способность ясно мыслить, осознавать происходящее.
      Ник собирался бросить якорь прямо посреди озера. И прямо среди бела дня спуститься с ней в спальню.
      Все последние годы она в это время занималась работой, независимо от того, суббота это или воскресенье. Она не обращала внимания даже на праздничные дни.
      – Сьерра, иди сюда, дорогая, – позвал ее Ник на капитанский мостик.
      Она подошла к нему и встала рядом у штурвала.
      – Ты колеблешься? – спросил он негромко.
      «Ну до чего же у него развита интуиция!» – поразилась она в который раз. Словно они были настроены на одну волну. Нет! Она больше не хотела взвешивать и размышлять. Она хотела одного: чтобы его желание поскорее исполнилось. Она уже не колебалась и не сомневалась. Она полностью доверилась ему, вверяя свою судьбу в его надежные, уверенные, сильные руки.
      – Колебаться… уже поздно, – пробормотала она, глядя на серовато-голубые волны сквозь стекло кабины. – Теперь мы здесь, можно сказать, посередине озера. И нам никто не помешает.
      – Не имеет значения, где мы. – Ник взял ее за локоть и привлек поближе к себе. – Где бы мы ни находились, я не хочу заставлять тебя делать что-то против твоей воли.
      Она задумчиво посмотрела на него:
      – Обещаешь?
      – Обещаю, – искреннее ответил он.
      – Спасибо, я очень тебе признательна, Ник. – Она почувствовала, что легкое напряжение, охватившее ее, снова спало.
      Ник сжал ее в своих объятиях. И в этом жесте было нечто большее, чем просто вожделение.
      – Мне хочется, чтобы у тебя не осталось и тени сомнений. Договорились?
      Сьерра улыбнулась в ответ:
      – Ты никогда не выбираешь легкий путь!
      – Да, так же, как и ты. Вот почему мы с тобой так подходим друг к другу. Ни ты, ни я не смогли бы сблизиться с человеком, который навязывает свою волю. Но нам предстоит сделать последний шаг.
      Ник взял ее руки и положил их на штурвал.
      – Хочешь порулить немного?
      Его предложение застало ее врасплох, она была настроена совсем на другое.
      – Никогда в жизни не управляла судном, – неуверенно ответила она. Но, почувствовав, что штурвал слушается ее ничуть не хуже, чем руль машины, сильнее сжала пальцы. И стала прислушиваться, как ее движения согласовываются с движением вельбота.
      – Смелее, – подбодрил ее Ник, устраиваясь и кресле позади нее.
      Его колени касались ее ног, и то, что он находился в такой непосредственной близости от нее, снова заставило сердце биться чаще. Все чувства словно обострились. Она почувствовала едва уловимый запах мыла, которым он умывался утром, и крема после бритья. Ткань джинсов она ощущала не только кожей, а будто всем телом.
      Вот почему ей было непросто сосредоточиться на управлении. Счастье, что они добрались до середины озера, где не было ни других лодок, ни знаков движения, ни дорог. Если бы она в этот момент оказалась за рулем автомобиля, то уже давно устроила бы аварию, или съехала в кювет. Надо проверить: действительно ли она способна управлять вельботом? Сьерра повернула штурвал влево – и судно послушно повернуло в ту же сторону.
      – Видишь, как все просто, намного легче, чем водить машину. Правда? – спросил Ник.
      – Правда, – отозвалась она и тут же чуть не выпустила штурвал из рук, потому что Ник решил усложнить ей задачу. Он приподнял подол платья, и его пальцы скользнули от бедер вверх, к талии, задержались на ней недолго, а затем от талии скользнули вниз, к округлым ягодицам. Когда он сжал их, Сьерра чуть не задохнулась и вцепилась в штурвал изо всех сил.
      – Ник! – вскрикнула она, когда он спустил ее трусики вниз и алый кружевной лоскуток упал на палубу. Она перешагнула, освобождаясь от них.
      – Такого же цвета, как и твое платье. Алые, – пробормотал он, сжимая их в руках.
      Сьерра почувствовала, что начинает краснеть. В его жесте было что-то невероятно интимное. Теперь у нее под платьем не было ничего. И он мог ласкать ее, где ему вздумается. Мысль об этом возбуждала еще сильнее. Дрожь прошла по телу. Соски напряглись, и лифчик показался вдруг тесным. Хотелось освободиться и от него тоже.
      Это странное ощущение – оставаться одетой и в то же время нагой – возбуждало необыкновенно. Если бы кто-то промчался на моторке рядом с ними, он бы не заметил ничего особенного. Молодая женщина в алом платье стояла у штурвала. Только Ник и она знали о том, что под платьем нет ничего, что мешало бы им наслаждаться друг другом.
      Тело пылало. Как и ее платье. Снова приятная слабость окутала ее, словно кокон.
      Ник поднялся и встал за ее спиной, обняв за плечи. Она ощутила близость его сильного тела, но вместо того, чтобы приготовиться к обороне, ощутила странную расслабленность.
      Он поцеловал ее в шею.
      – Как насчет того, чтобы бросить якорь и спуститься вниз? – спросил он приглушенно, и его жадное желание тотчас передалось ей. На губах ее заиграла улыбка победительницы – женщины, которая сознает свою власть над мужчиной.
      Нетерпение, прозвучавшее в его голосе, свидетельствовало о том, как он страстно хочет близости. Но теперь она знала, что его желание вызвано не только похотью, это не было только желанием удовлетворить физическую потребность…
      Его желание вызвано тем, что он любит ее. И это еще больше возбуждало.
      Закрыв глаза, Сьерра слегка откинулась назад, прижимаясь к нему. Все сомнения, терзавшие ее несколько минут назад, остались позади.
      – Да, Ник, – прошептала она. – Больше я не в силах ждать.
      Ему пришлось остановить двигатель, бросить якорь и проделать еще что-то, но Сьерра не видела, что именно, поскольку ее воображение было занято другим. Она видела только широкую кровать, что ждала их. Все тело дрожало как струна от нетерпеливого ожидания этой минуты.
      Губы Ника снова прижались к ее губам, когда они вошли в каюту. Но этот поцелуй отличался от прежних, когда он старался возбудить ее, когда только поддразнивал. На этот раз поцелуй был требовательным, жадным и долгим. И хотя он еще не успел прикоснуться к ее груди, она трепетала.
      И когда Ник поднял платье, помогая высвободиться, она ощутила тепло его больших сильных рук, и каждая клеточка ее тела отзывалась на их прикосновение. Платье взмыло вверх и упало на пол, как закатное облачко.
      – Какая же ты красивая! – вырвалось у него восхищенно.
      Кожа вспыхнула под его пристальным взглядом, и по телу расползалась сладкая волна.
      Он поднял ее на руки, и легкие босоножки упали на ковер.
      Ник донес ее до кровати и бережно опустил.
      Она лежала на том самом голубовато-белом покрывале, узор которого вчера с трудом могла рассмотреть во время приступа дурноты. Ник стоял у кровати, наслаждаясь созерцанием красивого обнаженного женского тела.
      Сьерра выпрямилась, вдруг ощутив себя нагой и беззащитной – он-то был полностью одет. Она подтянула колени к груди и обняла себя руками. Словно пыталась закрыться.
      – Зачем ты прячешься, детка? – негромко спросил Ник и начал поспешно раздеваться.
      – Такое впечатление, что тебе не привыкать обращаться с женщинами… – сказала она, уловив странный оттенок в своем голосе – то ли зависти, то ли ревности.
      Его темные брови вопросительно поднялись, Сьерра завершила начатую фразу:
      – В отличие от меня – я ведь не очень разбираюсь в этих делах.
      Ник смотрел на нее недоверчиво. Он уже успел сбросить с себя все и теперь стоял перед нею совершенно обнаженный. Она не могла даже шевельнуться: просто смотрела на него, испытывая одновременно два совершенно противоречивых чувства: желания и смущения.
      Его тело было сильным и тренированным, поросль курчавых волос на груди сужалась и полоской спускалась вниз, словно стрелка, которая указывала, куда ей надо смотреть. И даже такой новичок, как она, мог догадаться, что означает эта напряженная плоть. Как он сильно жаждет ее. Но размер показался слишком большим.
      Ноги ее плотно сомкнулись, словно Сьерра пыталась защититься от него. И Ник снова угадал, в чем дело, сел рядом, осторожно уложил ее и принялся ласково гладить, опираясь на локоть.
      – Успокойся, малышка, все будет хорошо, – приговаривал он мягко.
      Она не ожидала, что Ник, находясь в таком возбужденном состоянии, сможет контролировать себя. Судя по тому, как он гнал машину, он должен был сразу наброситься на нее, навалиться сверху, овладеть ею без долгих разговоров.
      Ей казалось, что она тоже хочет этого и готова принять его. Но страх оказался сильнее. И если это так, то сколь же велико будет его разочарование!
      Повернув ее лицом к себе, он заставил Сьерру смотреть ему прямо в глаза:
      – Ты боишься меня?
      – Да нет, не в этом дело, – покачала она головой испытывая недовольство собой. И тотчас подумала, как же сильно должен быть недоволен он. Но, взглянув Нику в лицо, не увидела никаких признаков разочарования или нетерпения. Его теплый взгляд был полон нежности и любви. Никто не смотрел на нее с таким выражением. Ни один мужчина. И тогда она снова потянулась к нему.
      – Я веду себя, как перепуганная старая дева. – Сьерра снова опустила глаза. – Все дело в том, что мне исполнилось двадцать восемь лет, но я осталась в этом вопросе на уровне старшеклассницы.
      – И как такое могло произойти? – Он коснулся ладонью ее груди, осторожно поглаживая ее, обводя большим пальцем розовые соски.
      – Так уж получилось. – Задержав дыхание, Сьерра подалась вперед, подставляя грудь его ласкам. Он продолжал гладить ее, легкая улыбка пробежала по его губам.
      – Я рассталась со своим воздыхателем в двадцать один год, до того, как получила диплом. Дэвид оказался моим первым серьезным поклонником. В самом деле, моим первым парнем…
      Она замолчала и закусила губу, когда его палец скользнул по ложбинке между грудей вниз.
      – Мы познакомились в летнем лагере и – единственные в колледже – оставались вместе все четыре года учебы. – Она закрыла глаза, потому что потеряла нить рассказа. Ник дотронулся большим пальцем до ее пупка, поглаживая ладонью живот.
      Сьерра перевела дух и продолжала:
      – Первый и последний мужчина в моей жизни. И я была у него первой. Сексом мы почти не занимались из-за обоюдной неопытности и неуверенности. Страшно смущаясь, мы только однажды набрались храбрости, чтобы купить упаковку презервативов в аптечном киоске, и продавец смотрел на нас таким многозначительным взглядом. К счастью, нам не пришлось покупать второй. После того как мы расстались, в ней еще оставалось больше трети.
      – Одна упаковка на четыре года совместной жизни? Страстью тут и не пахнет, – пришел к выводу Ник.
      Сейчас он испытывал только жалость к этим двум желторотым юнцам – к самой Сьерре и ее неопытному парню. Оставалось только надеяться, что его сексуальная жизнь со временем наладилась. А что касается Сьерры… Ник улыбнулся с видом собственника. Ни малейшего сомнения в том, что ему удастся заставить ее пережить истинное наслаждение, он не испытывал.
      – Ни страсти, ни особой привязанности между нами не было, – сдержанно согласилась Сьерра. – Все эти годы я ни разу не вспоминала о нем, как, наверное, и он обо мне.
      – Сомневаюсь. Тебя невозможно забыть, Сьерра, – возразил Ник.
      – Зато ты, наверное, большой мастер в этом деле? Ему не хотелось вдаваться в подробности собственной интимной жизни.
      – А получив диплом, ты вернулась в Эвертон и занялась делами компании? Неужели за все эти годы ты не увлеклась кем-нибудь? – Он снова перевел разговор на нее.
      – До того ли мне было? Все эти годы я крутилась как белка в колесе. И мне не хватало ни времени, ни сил на что-то другое, – поспешно сказала Сьерра. Ей не хотелось признаваться, что после гибели Кейта и развода родителей она была так подавлена, что ей и в самом деле не хватало ни сил, ни желания на то, чтобы завести с кем-нибудь роман, ходить на свидания.
      – Пару раз меня приглашали на свидания, но все это были самые обычные встречи, которые не заканчивались ничем. Я не могу вступать с близость с человеком, к которому не испытываю чувства любви. В отличие от тебя. – Сьерра с усилием усмехнулась.
      – Ты хочешь сказать, что я вступал в близость с женщинами, которых не любил? – уточнил Ник.
      – Именно так. – Только сейчас она осознала, насколько ей нестерпимо представлять Ника в объятиях другой женщины.
      – Тогда послушай, каким был мой опыт. – Ник взял ее руку и прижал ладонь к свои губам. – Я увлекался женщинами, которых, оказывается, вовсе не любил.
      – Бабушка сказала бы, что это своего рода кармическая связь. – Улыбка вдруг озарила лицо Сьерры. Стоило ему упомянуть о том, что он любит только ее, нахлынувшая волна радости смела последние сомнения. Он любит ее – это самое главное!
      – Вернее, я до сих пор не знал, что такое любовь, – уточнил Ник. – Так что мы с тобой находимся на одном уровне…
      В ответ на это признание Сьерра обняла его за шею и притянула к себе. Его губы были горячими, требовательными и настойчивыми, и она вся трепетала, отдаваясь в их власть.
      Они смогли оторваться друг от друга только потому, что им уже не хватало дыхания. Какое-то время они молчали, глядя друг на друга.
      Жадный взор Ника перешел на округлые груди Сьерры. Он снова принялся водить большим пальцем вокруг соска, и она подалась ему навстречу.
      Он угадал ее невысказанное желание и взял в рот сосок. Сначала он нежно водил по нему языком, а потом сжал губы и втянул его в себя. Сладкая боль наслаждения отозвалась глубоко внутри, и она запустила пальцы в его темные волосы. Немного передвинувшись, он повторил ласку, не обделяя и другую грудь. Каждое движение его языка отзывалось горячей пульсацией в ее лоне.
      Руки Сьерры спустились по шее, вниз, по спине, и каждое движение доставляло ответное наслаждение от прикосновения к его коже и от того, что его тело принадлежало только ей. В ней проснулся инстинкт собственницы.
      Его кожа была гладкой, мускулы упругими и сильными. Она восхищалась им и возбуждалась все сильнее.
      Он знал, что ей требуется в каждую следующую секунду. И поэтому его рука скользнула у нее между ног, туда, где темные волнистые волосы окружали ее лоно. И ноги ее раздвинулись шире, чтобы дать ему свободу действий.
      – Настоящий бархат, только горячий и влажный, – прошептал Ник, осторожно действуя пальцем, заставляя ее выгнуться и податься ему навстречу, вздрагивая от каждого прикосновения. – Моя! – шепнул он ей на ухо. – Моя любимая…
      Его палец вошел в нее, поглаживая набухшую нежную плоть. И его ласка была такой нежной и одновременно такой дразнящей, что Сьерра снова пережила острое наслаждение.
      Она выгнулась, ощущая, как волна чувственного удовольствия накатывает на нее, поднимаясь все выше и выше. Открыв глаза, она встретилась взглядом с Ником. Он смотрел на нее, испытывая наслаждение от того, что ему удалось так возбудить ее желание.
      – Иди ко мне, моя дорогая, – страстно пробормотал он. – Я до смерти хочу тебя.
      Последние сомнения и страхи отступили прочь, ничто уже не имело никакого значения. Осталось только страстное желание, чтобы его горячая, нетерпеливо подрагивающая плоть оказалась внутри ее. И когда это произошло, Сьерра испытала нечто невообразимое.
      Шепча его имя, она прижималась к нему, чувствуя, как все внутри тает. Сердце билось неистово. И Ник начал успокаивать ее, гладить, говорить ласковые слова.
      – Люблю, люблю, люблю, – повторял он в перерывах между поцелуями.
      И она отзывалась на каждое его слово. Они подчинились общему ритму движения, и первое чувство неловкости прошло, уступив место новому, еще не изведанному ощущению полного слияния.
      Она обвила его ногами, теснее прижимая к себе. Из уст Ника вырвался громкий стон, потому что никакие слова не могли выразить то, что он сейчас испытывал. Сладость и теплота, наслаждение и боль – это было потрясающе.
      Глубоко войти в нее, подарить ей наслаждение и получить его самому – было так естественно и так правильно. Между ними возникала какая-то непостижимая связь, не только физическая. Она переходила во что-то большее, на какие-то другие уровни.
      Он входил в нее все глубже, все резче и сильнее, и она двигалась в такт ему, отвечая на его призыв и на призыв собственного тела, пока они одновременно не достигли наивысшей точки наслаждения. Несколько секунд они содрогались в одном ритме, пока вдруг не упали, крепко сжимая друг друга в объятиях.
      Какое-то время они не могли ни шевелиться, ни говорить и лежали, погрузившись в какое-то странное состояние, пограничное между сном и реальностью.
      Ник лежал сверху, но тяжесть его тела не представляла для Сьерры никакого неудобства, напротив, доставляла ей удовольствие. И она не могла сдержать рвущихся с ее губ слов.
      – Я люблю тебя, – пробормотала она, целуя его в плечо.
      – Наконец-то ты призналась, – пробормотал Ник и, приподнявшись на локте, посмотрел на нее. Его глаза светились удовлетворением, и в нем проснулось чувство юмора: – Я уже все колени отбил, кланяясь тебе, и вот ты только сейчас соизволила снизойти, и я услышал наконец, что ждал от тебя. Может быть, ты дашь оценку моим достоинствам?
      Сьерра усмехнулась:
      – Самую высшую.
      – Никаких неловких движений? – Он снова наклонился к ее покрасневшим губам и поцеловал их.
      – Это была настоящая страсть, – признала она.
      И тут ее взгляд упал на разорванный пакетик, что валялся на полу. Ник успел принять меры предосторожности так легко и быстро, что она даже не заметила этого. Он позаботился обо всем сам, но она испытала неприятное чувство от того, что все же между ними было что-то постороннее.
      Тень сомнения пробежала по ее лицу:
      – То есть я пережила истинную страсть. Ник медленно перекатился на бок:
      – Мы оба пережили это. Жаль, что нет специального градусника, который мог бы показать это со всей наглядностью, до какой точки я дошел. Никогда и ничего подобного мне не доводилось испытывать.
      И они оба засмеялись. Он обнял ее и мягко перекинул на себя.
      Сьерра вытянулась, снова прижалась к нему всем телом, переживая необыкновенный прилив нежности. Он провел ладонью по ее спине и ягодицам, наслаждаясь шелковистостью ее кожи.
      – Я сильно разочарую тебя, если заговорю о деле? – спросил он.
      Сьерра положила ему руки на грудь, подняла голову и встретилась с ним взглядом.
      – О заводе?
      – Нет, о попкорне, – пошутил он и вдруг посерьезнел: – Я ведь говорил тебе о том, что собираюсь пройтись вместе с Энтони по виноградникам?
      Она кивнула, не отрывая от него взгляда:
      – И как тебе наши плантации?
      – Все сделано на высшем уровне. Мы долго разговаривали с Энтони… – Он обнял ее для того, чтобы удержать, если она вздумает отодвинуться.
      Сьерра сразу же насторожилась:
      – О чем?
      – О том, где можно высадить пробные кусты новых сортов винограда, – прямо ответил Ник. Его объятие было крепким, как тиски. Но она бы не смогла отодвинуться, даже если бы и захотела.
      Но ей и не хотелось. Она лежала неподвижно, слушая его рассказ о том, с какой радостью встретил его предложение Энтони, как давно тот мечтал о том, чтобы компания начала продвигать новые сорта в числе первых, а не последних, и что давно приглядывался к этим сортам, изучал все, что связано с ними.
      – И я предложил ему закупить на будущий год саженцы, посмотреть, что из этого получится, – признался Ник. – Мне не хотелось хранить это в тайне от тебя, мне хочется, чтобы ты знала все. И мне бы не хотелось, чтобы у тебя возникло чувство, будто наши с тобой отношения здесь и там чем-то отличаются. Я хочу, чтобы мы во всем были вместе.
      – Как в постели, – кивнула Сьерра. – И тебе не хочется, чтобы мое возмущение могло сказаться на наших любовных отношениях.
      – Да. Нельзя использовать любовь как оружие! – воскликнул Ник.
      – Только дураку могло прийти такое в голову, – сказала Сьерра. – А я не дурочка, Ник. И в конце концов, я не вижу ничего особенного в том, если мы высадим несколько саженцев новых сортов.
      Ник обеими руками сжал ее лицо:
      – Нет, конечно. Ты не дурочка. Но ты упрямая и очень вспыльчивая, и тебе дороги традиции компании, тебе хочется делать все, как было заведено до тебя. Что произошло? Только не говори, что ты переменила свое решение, потому что мы оказались с тобой в постели. – Легкая усмешка пробежала по его губам. – Я, конечно, очень даже неплох, но это совсем из другой оперы.
      И Сьерра вспомнила о том, что ей сказала Карен: о желании отца передать дела еще не родившемуся сыну, о том, что так было заведено в компании издавна – еще одна из тех традиций, которые она соблюдала с таким рвением.
      Столько лет она вкладывала все свои силы и помыслы в компанию, и, узнав о том, что ее могут отстранить и что она должна принять свою отставку со смирением, она впервые за все эти годы задумалась: а так ли уж хороши эти традиции, которым она так слепо подчинялась?
      И в ней вспыхнуло чувство протеста, готовность бороться против тех самых основ, которые она так тщательно охраняла. Оказалось, что бывают моменты, когда необходимо забыть про них и искать что-то новое. По сравнению с ее решением бороться со сложившейся в семье традицией передавать все по наследству только по мужской линии посадка пробных кустов выглядела таким скромным нарушением прежних правил, что и обсуждать тут было нечего. Она уже собиралась признаться Нику в том, что узнала от Карен, но тут руки Ника вновь возобновили ласки.
      Горячее томление, начавшее растекаться по телу, заставило ее забыть и о компании, и о том, почему она вдруг словно проснулась и увидела все так ясно, как не видела прежде. Все эти обыденные заботы отодвинулись на задний план, уступая место более важному. Они еще успеют поговорить на эту тему, а сейчас нет смысла тратить драгоценное время, если уж им удалось выкроить его.
      – Будем считать, что я ничего не имею против этого эксперимента, – проговорила она, проводя языком по его губам, и улыбнулась, почувствовав, как начинает напрягаться под ней его плоть. Она опустила руки и прикоснулась к ней.
      – Угадала, моя милая, – сказал Ник с удовольствием, – пора приступить к следующему акту пьесы. Их у нас впереди еще много.
      – Правда? – призывно спросила она. Сознание того, что ей удалось вызвать новую волну желания так легко и просто, без особого усилия, доставило ей самой огромное наслаждение. Ощущать такую могучую власть над ним – это действовало опьяняюще.
      – Открываем занавес, действие начинается прямо сейчас! – Ник приподнял ее за бедра, чтобы передвинуть чуть выше, но вовремя спохватился: – Подожди секунду. – Он потянулся за презервативом. – Чуть не забыл. Такого со мной еще ни разу не случалось. Милая, ты заставляешь меня терять голову. Я не узнаю себя.
      Она смотрела, как он разрывает пакетик.
      – Тебе никогда не случалось забываться? И ты никогда не занимался любовью без презерватива? Никогда? Ни единого раза?
      – Никогда. Не хотел рисковать.
      – А может быть, решишься рискнуть со мной? – спросила она, устремив на него вызывающий взгляд. Страстное желание слиться с ним так, чтобы он забыл о всех мерах предосторожности, без того, чтобы что-то мешало им, возбуждало ее желание еще сильнее. – Мы оба постоянно чего-то остерегаемся, стремимся все предусмотреть. Но на этот раз мне хочется забыть о предосторожностях.
      Она вынула из его рук пакетик и бросила его на пол.
      – Я не хочу защищаться от тебя, Ник. И я не хочу, чтобы ты защищался от меня. Не хочу, чтобы хоть что-то мешало нам сейчас. И мне хочется, чтобы сегодня у тебя все было не так, как с другими женщинами. Я люблю тебя, Ник. И я так хочу тебя.
      Слова Сьерры возбуждали его, он понимал, что она переживает. Но все же спросил:
      – Ты знаешь, чем это может закончиться, Сьерра? И… через девять месяцев…
      – Появится еще один Эверли, – прошептала она в ответ. – Согласно традиции и… для того, чтобы нарушить ее.
      – Эверли Николаи, – напомнил Ник. – А вдруг у нас будут близнецы, тогда один из них унаследует завод, а другой – мое бюро.
      – Мальчику достанется бюро, а девочке – завод, – уточнила Сьерра, привлекая его к себе.
      Он вошел медленно и осторожно, продвигаясь все глубже и глубже. Она была такой мягкой, нежной и… требовательной.
      Наслаждение смешивалось с легкой болью. Снова она лежала, закинув голову назад, а его руки гладили ее, отыскивая наиболее чувствительные места, и ласкали ее именно там, где ей хотелось больше всего.
      От ее неопытности не осталось и следа. Потому что она подчинялась приказам своего тела. И она задавала ритм, заставляя его проникать все глубже и резче. Снова они стали чем-то одним, каким-то необыкновенным существом, которое даже дышало в такт, и каждое движение вызывало ответное именно таким образом, как им обоим хотелось.
      Оргазм настиг их одновременно, они замерли, достигнув пика, вздрагивая, отдавая и принимая, с неслыханной полнотой чувств, которая ослепила их, заставив забыть о том, где они находятся. О времени и о пространстве.
      Но и после того, как они лежали в полном изнеможении, он продолжал обнимать ее, его губы скользили по ее щеке, по шее, по груди.
      – Будем надеяться, что наши саженцы примутся так же успешно, – пробормотал Ник, поддразнивая ее.
      – Но если ничего не получится и новые сорта окажутся непригодными для вина, помни, что я тут же скажу: «А что я говорила?» – сонно пробормотала Сьерра. Невероятная нега разлилась по всему телу. Ей даже трудно было открыть глаза. И она позволила им закрыться.
      – Подремли немного, милая, – сказал Ник, укладывая ее рядом с собой.
      И, по-прежнему не выпуская из объятий, смотрел на нее с нежностью и любовью. Их пути пересеклись, чтобы не разойтись никогда. Назад дороги нет. И он еще никогда не был так счастлив, как сейчас. Глаза его тоже начали закрываться.
      – Нам надо вздремнуть пару минут и восстановить силы, прежде чем мы вернемся к нашим проблемам. Не волнуйся ни о чем, Сьерра. Теперь мы вместе…
      Он замолчал, на его губах застыла улыбка. Но Сьерра и не беспокоилась ни о чем. Она успела заснуть глубоким сном. Дыхание ее было ровным и спокойным.

ГЛАВА 18