Пришельцы из Шамбалы

      А потом собрались мудрецы Шамбалы и сидели в подземном городе под Пирамидами в безмолвии семь дней. А когда семь дней безмолвия прошли, то Иисус, сидевший с мудрецами, сказал: «Время пришло. Я направляю путь свой в Иерусалим. Туда ведет меня моя миссия и моя сила, которую вы мне дали».
 
      Божественная любовь и йога — как ваши два глаза: человека лишенного зрения, мы называем слепым. Если вам не дано узреть Бога, это еще не означает, что Его нет. Всевышнего может не быть в представлении отдельного человека. Но разве не существует Он для нас — тех, которые видят Его?
 

СЕН-ЖЕРМЕН И ШАМБАЛА

 
      С помощью внутренней Божественной силы человек может достичь всего, он может стать богоподобным.
 
      Предупредить вспышки насилия и жестокости в Европе, предупредить Французскую революцию, восстановить естественный ход социального развития — такое поручение было дано Великому Адепту Шамбалы, который внезапно появился на французской сцене в 1753 году. Он приехал из Азии, где находился в паломничестве в отдаленных монастырях горных районов, а также был гостем Персидского шаха.
      Этого посланца звали граф де Сен-Жермен. У него был средний рост, красивая осанка и крепкое телосложение. Он обращался к важным лицам без внимания к их рангам и титулам, но с бедными людьми был прост и добр. Граф сидел за столами с королями и принцами, но не касался ни пищи, ни вина. У себя дома он питался, обычно ячменной кашей, напоминающей пищу тибетцев. Его поручением было сближение и общение с королями и министрами для того, чтобы побудить правительства к умеренности и реформам. До него с той же миссией в Европу был послан Аполлоний Тианский. Сен-Жермен думал привлечь внимание высшего общества, поэтому его одежда буквально сияла созвездиями великолепных бриллиантов.
      Великое Братство, к которому он принадлежал, было хорошо осведомлено о том, что Франция находилась в упадке в конце ХVIII века. Честолюбивые войны Людовика ХIV, его неумеренная любовь к грандиозным постройкам разорили страну.
      Граф де Сен-Жермен появился во Франции во время царствования Людовика ХV, человека просвещенного, но глубоко эгоистичного. В 1749 году, когда маршал Велль-Изль возвращался в Париж из Пруссии, он привез с собой графа. Людовику ХV его представила маркиза Помпадур — фаворитка короля, женщина весьма утонченная. Не без основания предупреждение относительно будущего Франции адресовалось этому королю, сказавшему небрежно: «После меня — хоть потоп!» Этот потоп, кровавый поток, и стремился предупредить посланник Шамбалы.
      Тип посланцев узнается по некоторым чертам. Прежде всего, они пацифисты и апостолы Учения Сердца. Далее они, обычно, связаны с Азией, а кроме того, обладают неизвестными силами, которые можно отнести к оккультным. Сен-Жермен обнаруживал все черты посланца Города Бессмертных Братьев.
      О научных успехах графа, который мог получать искусственный жемчуг, создавать огромные бриллианты из камешков, производить неизвестные краски, было известно его друзьям. Сен-Жермен с легкостью говорил на многих языках: французском, немецком, итальянском, английском, русском, португальском, испанском, греческом, латинском, санскрите, арабском и китайском. Это удивительное лингвистическое достижение, столь редкое в ХVIII веке, никогда не было удовлетворительно объяснено. Действительно ли граф продолжил свою жизнь на века, как об этом думали некоторые его современники?
      Мадам де Оссе, дама из окружения маркизы Помпадур, так писала о нем: «Глубокое знание всех языков, древних и современных, удивительная эрудиция, проскальзывают в его беседах. Он объездил весь мир, и король внимательно слушал его рассказы о путешествиях по Азии и Африке, так же, как и о русском, турецком и австрийском дворах. Казалось, что он близко знает секреты каждого двора, лучше, чем поверенные короля».
      Именно эта осведомленность в дипломатии и пацифистские попытки возбудили подозрения начальников секретной полиции во Франции, Англии и в других странах. В Париже Шуазель подозревал графа в шпионаже в пользу Пруссии, воевавшей тогда против Франции. В Англии Питт думал, что он находится на жаловании у России. Между тем, все эти обвинения не имели оснований и показывали лишь ревность государственных министров, задетых дружескими отношениями, которые граф поддерживал с Людовиком ХV и другими монархами Европы.
      В 1746 году он вызвал подозрение в Лондоне. Но то, что за этим последовало, было скорее забавным. Личная привлекательность Сен-Жермена вызвала глубокий интерес одной английской дамы. Раздосадованный поклонник дамы тайком положил в карман графа компрометирующее письмо, которое связывало его с интригами молодого претендента. Когда эта информация дошла до авторитетных лиц, Сен-Жермен был арестован. Тщательное изучение документа показало, что тот фальшивый, и граф был приглашен на обед лордом Хольдернессом немедленно после его освобождения.
      В 1760 году тот же лорд Хольдернесс писал Митчелу, послу Англии в Пруссии, по поводу Сен-Жермена: «Его допрос не имел никаких реальных оснований».
      В том же году Франция была вовлечена в гибельную войну с Пруссией. Король и мадам Помпадур, так же, как и народ Франции, надеялись на мир. Благодаря посредничеству маршала де Вель-Изль, военного министра и личного друга Сен-Жермена, было предложено отправить графа в Голландию для того, чтобы заключить сепаратный договор с Пруссией. Сен-Жермен мог рассчитывать на помощь герцога Луи де Брунсвик, с которым был дружен. Это вынудило бы Австрию, связанную с Францией, капитулировать перед Пруссией и положило бы конец войне.
      Когда герцог Шуазель, министр иностранных дел, обнаружил план мирных переговоров, разработанный без его ведома, он заявил Людовику ХV о своем категорическом протесте. И король должен был отказаться от проекта. Он поспешил послать специального курьера в Ла Гей предупредить своего друга Сен-Жермена. Секретная депеша извещала его, что Шуазель собирается заявить Голландии требование о выдаче графа, которого хочет затем заключить в Бастилию.
      Получив предупреждение, Сен-Жермен не терял ни мгновения: он пересек Ла-Манш и скрылся в Англии. Его друг, граф де ла Ватю писал ему из Амстердама по этому поводу: «Я знаю, что Вы — величайший человек Земли, и я удручен тем, что этот несчастный народ беспокоит Вас и интригует против Ваших пацифистских усилий».
      Таков только один инцидент в истории Сен-Жермена. Вообще понять это были способны лишь немногие из его современников.
      В 1762 году он внезапно появился в Санкт-Петербурге. Здесь после смерти императрицы Елизаветы, только что был коронован ее племянник Петр III. Супруга нового царя, уроженная принцесса Анхальт-Цербот, была дочерью одного из друзей Сен-Жермена.
      В течение семнадцати лет Екатерина была вынуждена усмирять пьяные дебоши своего мужа. Его привычки делали этого человека менее всего способным управлять обширной российской империей. Вот почему братья Орловы и устроили государственный переворот в пользу Екатерины. Этот переворот и последующий «Золотой век» России были тайно подготовлены графом Сен-Жерменом. Таким образом принцесса Анхальт-Цербот стала императрицей Екатериной II, которая управляла Россией в течение 25 лет и была одним из ее величайших монархов. Она расширила границы империи, покровительствовала искусствам, литературе и наукам, она открыла дверь России масонскому братству и обычаям Западной Европы.
      Во время русско-турецкой войны, когда русский флот стоял на якоре в Ливорно (Италия), граф Сен-Жермен на борту фрегата появился в форме русского генерала. Граф Григорий Орлов представил его герцогу д’Аншпах в Нюрнберге в 1771 году следующими словами: «Вот человек принявший большое участие в нашей революции».
      Франция и Россия не были единственными областями влияния графа Сен-Жермена. Пруссия также была полем его действий. Друг и ученик графа, принц Карл фон Хессе-Кассель помогал ему основать масонское общество высокой ступени. То был сплав учений и законов розенкрейцеров и тамплиеров с умозрительным масонством. Его либерализм наложил свою печать на интеллигенцию Европы. В России в начале ХIХ века был литературный период, определявшийся как «масонский», но этот призыв к демократии был уничтожен благодаря несвоевременной революции декабристов.
      Масонские законы высокой ступени, учрежденные Сен-Жерменом и принцем Карлом, распространялись и в Америке.
      Американская демократия была разработана в парижских салонах, когда Жан Жак Руссо выпустил свой «Общественный договор». Полезно упомянуть, что Сен-Жермен, Лафайетт и Франклин были членами масонской ложи «девяти Сестер» во Франции, ложи, в которую вступил Вольтер незадолго до смерти. Руссо, пророк новой демократии, объединился с Сен-Жерменом в парижской «Ложе Общественного договора».
      Еще вспоминаются слова графа, выражающие его осуждение классового гнета в Европе. «У вас лишь бедность и социальная несправедливость», — говорил он. Тем не менее, философ верил в реформы и постепенное превращение существующих систем в демократию более, чем в насильственный мятеж. Но французская знать пренебрегала его предупреждениями, и буря Революции погрузила их в забвение.
      Яркая картина деятельности Сен-Жермена в течение этих лет дана в книге «Воспоминания о Марии-Антуанетте» графини Адемар. Редактура этой книги приписывается барону Этьену-Леону де Ламот-Лангон (1786—1864). Хотя воспоминание не написаны рукой Мадам Адемар, которая была «дворцовой дамой» Марии-Антуанетты, переписанный текст должен быть очень близок к исторической истине. Тем более, что Ламот-Лангон мог знать графиню, которая жила очень долго и умерла только в 1822 году. Кроме того, во время редактирования французский автор мог изучать многочисленные документы, связанные с Сен-Жерменом, которые он мог найти в Париже.
      Позже, когда Наполеон III проявил живой интерес к деятельности графа во Франции, эти вещи были собраны в библиотеке полицейской префектуры, где целый зал был специально предназначен для бумаг и писем, относящихся к жизни Сен-Жермена. К несчастью, корреспонденция и рукописи были сожжены в 1871 году во время Парижской Коммуны.
      Согласно «Воспоминаниям о Марии-Антуанетте», граф Сен-Жермен пытался предупредить Людовика ХVI о грядущей революции. Он не смог получить аудиенцию у короля, но тем не менее достиг апартаментов королевы. Без обиняков, в присутствии мадам Адемар, он предупредил Марию-Антуанетту, смело предсказав ей падение монархии, если не будет установлена социальная справедливость. Важно отметить, что Людовик ХVI, бывший сам франкомасоном, был восприимчив к либеральным идеям. Но знать и богатая буржуазия оказывали на него такое давление, что слабый характер Луи не мог им противиться.
      Предупреждение, написанное и представленное королеве графом Сен-Жерменом, было позже скопировано мадам Адемар: «Скоро наступит время, когда неосторожная Франция придет к несчастьям, которые она может избежать. И будет напоминать ад таким, как его рисовал Данте. Королева, этот день близок, и не нужно в этом сомневаться! Да, увидят, как падает скипетр, духовная власть. Зашатаются башни, гербовые щиты и до белых знамен. Отныне будут обман, убийство, насилие, которые встретим мы вместо тихого отдыха. Реки крови потекут в каждом городе. Я слышу только рыдания, я вижу только изгнанников. Повсюду грохочет ужасом гражданский раздор. И повсюду бежит добродетель, испуская крики».
      Когда эти стихи попали в руки всесильного министра, он вспыхнул гневом и отдал приказ об аресте графа и заключении его в Бастилию. Графиня Адемар защищала Сен-Жермена.
      «Я знаю мошенника лучше Вас, — сказал Морепа. — Он будет разоблачен, наши полицейские офицеры имеют безошибочный нюх». В этот момент кто-то открыл дверь. Мадам Адемар вскрикнула, а лицо министра изменило выражение: перед ними был граф Сен-Жермен, который произнес эти пророческие слова:
      «Король позвал Вас для того, чтобы Вы дали ему добрые советы. Но противостоя моей аудиенции, Вы думаете лишь о поддержании своего авторитета. Вы нарушаете монархию потому, что я могу отдать Франции лишь ограниченное время, и когда это время пройдет, меня снова увидят через три поколения. Меня не будут порицать, когда анархия со всеми ее ужасами опустошит Францию. Вы не увидите этих бедствий сами, но тот факт, что Вы мостили для них дорогу, будет достаточным для того, чтобы омрачить память о Вас».
      Сен-Жермен сделал несколько шагов к двери, открыл ее и исчез. Министр объявил тревогу, но его люди найти и арестовать графа не смогли. Предсказания Адепта оправдались. Морепа не дожил до революции, так как умер в 1781 году.
      Таким образом получается, что граф Сен-Жермен был посланником Шамбалы и защитником Учения Сердца. Его связи с Азией стали очевидными благодаря словам, которые он произнес и которые Франц Грефер приводит в своих «Воспоминаниях»: «Я скоро исчезну из Европы, — сказал он, — для того, чтобы возвратиться в район Гималаев. Там я отдохну. Я должен отдохнуть. Через 85 лет меня увидят снова». Эти слова были произнесены в 1790 году. Значит, Адепт мог бы возвратиться в Европу к году Архатов, то есть к 1875 году.
      Получил ли он свои поручения от великих руководителей Азии?
      Ответ находится в словах самого графа: «Мои руки связаны кем-то более могущественным чем я». Был ли это легендарный Учитель Шамбалы? Рассказывают, что у Сен-Жермена было уединенное пристанище около Экс-ан-прованса. Здесь, сидя на пьедестале в позе Будды, он проводил периоды глубокого созерцания, подобно йогу.
      Карл фон Хессе-Хассель, помогавший Адепту в его масонской и розенкрейцеровской работе, писал о своем учителе в «Воспоминаниях моего времени»:
      «Сен-Жермен был, может быть, одним из самых великих философов, который когда-либо жил. Друг человечества, желающий богатства только для того, чтобы иметь возможность раздать его бедным. Любящее животных, его сердце было занято только счастьем других».
      Именно на фон Хессе-Хасселя ссылается Махатма Кут-Хуми в своем письме к Синетту 5 августа 1881 года, как на «друга и прочную опору, доброжелательного немецкого принца, из жилища и в присутствии которого он (Сен-Жермен) в последний раз отправился домой». Из этих слов ясно, что дом находится где-то за снежными вершинами Гималаев. Махатма Мориа так описывает трудности миссии своего Брата во Франции:
      «Один знатный француз сказал однажды Сен-Жермену: «Я не могу понять окружающую Вас бессмыслицу». Сен-Жермен ответил: «Мою бессмыслицу понять не трудно, если Вы уделите ей такое же внимание, как Вашей, если Вы прочтете мои доклады с той же заботой, с какой Вы относитесь к чтению списка танцовщиц Двора. Но несчастье в том, что правила менуэта для Вас важнее безопасности Земли...»
      Посланник все же не смог предупредить потоки крови Французской Революции, поскольку было невозможно предупредить об исходе правящие классы или направить их эгоистическую политику. Тем не менее противники монархии должны были бы изучить факты и цифры прежде, чем выполнить приговор. Кто был более жесток — король или третье сословие? 14 июля 1789 года крепость Бастилия пала от рук революционеров. Вместо бесчисленных заключенных, деспотически закованных в цепи противников режима, которыми она должна была быть переполнена, как говорили в народе, освободители обнаружили только четверых мошенников-подделывателей, двух сумасшедших и одного дворянина. Последний был лишен свободы по просьбе своей семьи из-за его опасного характера, причем жил в Бастилии в условиях, соответствующих его титулу и обслуживался слугами из его собственного дома.
      Те неполитические заключенные, которые были освобождены из Бастилии в этот исторический день — ставший национальным праздником Франции — были лишь горсткой сравнительно с десятками тысяч заключенных, и затем отправленных на эшафот во время террора. Эту трагедию и стремился предотвратить посланник Магов Азии.
 
 
 

ЗВЕЗДЫ И БРИЛЛИАНТЫ СЕН-ЖЕРМЕНА

 
      Не человек рождается в мире, а миры в человеке.
 
      Человеческой природе свойственна странная черта — явный атавизм пещерного периода: видеть опасность во всем необычном и неизвестном. Когда граф Сен-Жермен, этот живой сфинкс XVIII века, появился в 1745 году в Англии, самоуверенный англичанин Гораций Уолпол дал ему такую характеристику: «Он поет и чудесно играет на скрипке, пишет музыку, но, несмотря на это — сумасшедший и не очень осмотрительный».
      Некоторые энциклопедии оценивают эту загадочную личность еще критичнее, называя открыто Сен-Жермена авантюристом. По временам происходит так, что между человеком, на которого нацелены различные эпитеты, и существующим в действительности, лежит бездна.
      Большинство негативных суждений о Сен-Жермене происходит из политических источников. Французская полиция подозревала, что он — прусский шпион. Другие тайные службы считали его русским агентом или английским якобитом. Но, как писал лорд Хольдернесс британскому послу в Пруссии Митчеллу, «слежка за ним оказалась безрезультатной».
      В то же время один из крупных мыслителей просвещенного XVIII века, известный своим скептицизмом, высказался о Сен-Жермене совершенно определенно: «Это человек, который знает все».
      Когда маршал де Велль-Изль представил в 1749 году графа Сен-Жермена маркизе Помпадур и Людовику XV, король ужасно скучал. Мадам Помпадур решила, что чужеземец, возможно, развеет сплин короля Франции. С тех пор граф стал проводить постоянные беседы с королем и маркизой про алхимию, науку и другие вещи. Людовик XV вначале очень скептически отнесся к знаниям графа в области химии и трансмутации. Но вскоре, когда увидел, что бриллианты у этого человека больше, чем его собственные, изменил свое мнение. Особенно после проверки этих предметов на подлинность!
      Неизвестно, что больше всего поразило короля во время вечерних дискуссий в Трианоне, однако Сен-Жермен получил в свое распоряжение роскошный дворец Шато де-Шамбр с 440 комнатами. Тут скучающий король познал радость творческого труда и занялся химическими экспериментами под руководством самого крупного химика эпохи — графа Сен-Жермена
      В своих «мемуарах» Казанова де Сангал пишет: «Монарх, терзаемый сплином, пытался найти хоть небольшую радость в изготовлении красок. По мнению Сен-Жермена, краски, полученные королем, могли иметь существенное влияние на качество французских текстильных изделий».
      Австрийский дипломат Кобенцль, который следил за этими экспериментами графа и Людовика XV, писал Кауницу:
      «Окраска шелка выполнена так качественно, что ничего подобного до сих пор не встречалось. То же самое можно сказать и об окраске шерстяных тканей. Все это достигнуто без индиго или кошенили, а при помощи самых обычных веществ и за весьма умеренную цену».
      Графиня де Жанлис в своих мемуарах (Париж, 1825) пишет про Сен-Жермена так: «Он прекрасно знал физику и был великим химиком. Мой отец, хорошо знающий эти предметы, высоко уважал его знания».
      Можно не сомневаться, что Сен-Жермен был не только выдающимся химиком, но и алхимиком. Коллекция бриллиантов и драгоценных камней графа подтверждала его славу алхимика. Барон Шарль Анри де Глейхен, датский дипломат во Франции, писал в своих мемуарах в «Меркур Этранже» (Париж, 1813) о своей встрече с Сен-Жерменом: «Он показал мне и другие чудеса — самое большое количество драгоценных камней и окрашенных бриллиантов, чрезвычайных по размеру и идеальности. Мне казалось, что я вижу сокровища волшебной лампы Алладина».
      Некоторые данные показывают, что он мог совершать трансмутацию металлов. Когда маркиз де Вальбель посетил Сен-Жермена в его лаборатории, «алхимик попросил дать ему серебряную шестифранковую монету, покрыв ее черным веществом, он положил монету в печь. Через несколько минут граф вынул ее из огня. Когда монета остыла, оказалось, что она не серебряная, а из чистого золота».
      О подобном эксперименте пишет в своих «Мемуарах» и Казанова: «Он спросил меня, есть ли у меня какая-либо монета. Я вынул несколько монет и положил их на стол. Он подошел к столу и, не сказав ничего, достал из печи раскаленный уголь, положил его на металлическую пластину, а рядом положил одну из моих монет (стоимостью в 12 солей) вместе с кусочком черного вещества. Потом раздул огонь и несколько минут нагревал монету.
      — Подождите немного, — сказал алхимик, — дайте ей остыть.
      Монета остыла достаточно быстро.
      — Возьмите ее — она ваша, — сказал граф. Я взял монету и увидел, что она стала золотой». Эта история — из тех, которые заслуживают внимания. Граф Кобенцль был свидетелем «трансмутации железа в металл, такой же прекрасный, как золото, во всяком случае пригодный для ювелирной работы». Этот опыт в его присутствии совершил Сен-Жермен, осторожный австрийский дипломат пишет: «прекрасный, как золото...»
      Когда придворный капеллан Версаля подозрительно спросил Сен-Жермена, не занимается ли он черной магией, граф ответил, что его лаборатория не имеет дел со сверхъестественными силами, поскольку он — серьезный химик и сделал серьезные открытия, которые пойдут на пользу человечеству.
      По воспоминаниям мадам Дю Госсе, фрейлины маркизы Помпадур, граф подтвердил, что он «знает, как выращивать жемчужины и придавать им красивый блеск».
      Выращивание жемчуга культивируется в Китае с XIII столетия. Во время своего длительного пребывания на Дальнем Востоке граф мог овладеть тайнами китайских ювелиров и научиться искусству создания искусственного жемчуга.
      Считалось также, что Сен-Жермен умеет изготовлять алмазы. Если это возможно в наше время, то как удавалось получить большие синтетические алмазы при тех ограниченных возможностях, какие давала ему его лаборатория? Ведь для изготовления алмазов из графитового порошка необходимо давление в 273 000 кг/см2 и температура около 2800° С.
      Фридрих Великий дал такую характеристику графу Сен-Жермену: «Это человек, которого никто не способен понять».
      Химические опыты Людовика XV и Сен-Жермена с красками — видимо, анилиновыми — проводились задолго до их открытия Анвердорбеном в 1826 году.
      Если философский камень помогал Сен-Жермену изготавливать золото и алмазы, что, определенно, служил ему и эликсиром молодости. В воспоминании людей, которые знали Сен-Жермена, подчеркивается, что у него был какой-то эликсир, который он изредка давал отдельным людям. В письме к Фридриху Великому Вольтер замечает по поводу графа Сен-Жермена: «Он, возможно, будет удостоен видеть Ваше Величество еще на протяжении 50 лет».
      Предполагая, что граф умел продлять границы времени, отведенные человеку, можно взяться за анализ мемуаров, писем, документов и прессы тех лет, чтобы выяснить, насколько все это соответствует действительности.
      Первым свидетелем выступает барон де Глейхен (1735—1807). В своих мемуарах он сообщает, что «Рамо и старый родственник встречались с Сен-Жерменом в 1710 году, и на вид ему можно дать лет 50» (Жан-Филипп Рамо (1688—1764) — известный оперный и балетный композитор). Если это правда, то родится он должен был около 1660 года, а в 1758 году ему должно было исполниться около ста лет.
      В 1737—1742 годах его, как почетного гостя, принимали при дворе шаха Ирана. В 1745 году англичанин Гораций Уолпол писал Манну во Флоренции: «На следующий день нам представили странного человека по имени Сен-Жермен. Он был тут эти два года».
      В 1745—46 годах граф жил в Вене в особняке принца Фердинанда фон Лобковица. В 1749 году — появляется в Париже, через маршала де Велль-Изля получает аудиенцию у Людовика XV и маркизы Помпадур. В 1756 году глава английского правительства Роберт Клайн встречает Сен-Жермена в Индии.
      В 1760 году «Лондон Кроникл» публикует статью, где интерес, вызванный в Лондоне его вечной молодостью, подытоживается приблизительно такими словами: «Сейчас уже никто не сомневается в том, что вначале воспринималось как химера. Ясно, что он владеет большим секретом — лекарствами от всех болезней и даже от той немощи, при помощи которой время царствует над человеческой природой...»
      В 1762 году граф открыто появляется в Санкт-Петербурге, где принимает участие в «обновлении державы», которое осуществляет императрица Екатерина. Через год, в 1763 году, он появляется в Париже, где в Шато де Шамбор, начинает свои алхимические и химические опыты. В 1766 году переезжает в Берлин, а в следующем году едет в Италию, Тунис, на Корсику. В 1770 году был гостем графа Орлова, когда русский флот посетил Ливорно в Италии. Он получает чин русского генерала. Братья Орловы всегда подчеркивали ту важную роль, какую граф Сен-Жермен сыграл в русской «революции».
      В 70-е годы он находится в Германии, принимая активное участие вместе со своим другом, покровителем и учеником принцем Карлом фон Хессе-Хасселем в деятельности франкмасонов и розенкрейцеров.
      В 1780 году в Лондоне издатель Уолш дает нам еще одну дату в его биографии, публикуя музыкальное произведение Сен-Жермена для скрипки.
      Наконец, церковно-приходская книга в Эккернфиорде (Германия) содержит такую запись: «Умер 27 февраля, похоронен 2 марта 1784 года так называемый граф Сен-Жермен и Уэлдон. Больше ничего о нем неизвестно. Тело похоронено в земле этой церкви. В церковной книге не указывается дата рождения и имя так называемого графа Сен-Жермена». Если верить композитору Рамо и графине де Жержи, в момент смерти ему было не менее 124 лет.
      Через год после смерти он принимает участие в масонской конференции. В журнале «Масонское братство Франции» (Том 2, стр,3) есть заметка: «Среди масонов, принимавших участие в большой конференции в городе Вильгельмсбаде 15 февраля 1785 года были Сен-Жермен, Сен-Мартен и многие другие».
      Графиня Стефани Фелисите де Жанлис (1746—1830), образованная женщина, написавшая 9 книг и получившая пенсию от Наполеона Первого, приводит в своих мемуарах фантастическую подробность: она встретила Сен-Жермена в 1821 году в Вене!
      Французский посол в Венеции граф Шалон также пишет, что у него приблизительно в то же время произошел разговор с Сен-Жерменом на площади Святого Марка. Если мы вернемся в Венецию 1720 года и вспомним утверждения Рамо и мадам де Жержи, что графу в те времена можно было дать лет 50, можно сделать вывод — в 1821 году ему должно было быть около 160 лет!
      Франц Граффнер приводит в своих «Венских мемуарах» знаменитую фразу Сен-Жермена: «Я иду завтра вечером. Я исчезну из Европы и отправлюсь в Гималаи». Эта фраза из мемуаров Граффенера весьма важна, поскольку указывает на место центра мудрецов, которые оберегают Великую Тайну на протяжении тысячелетий. Аполлоний Тианский также совершил путешествие в Гималаи и встретил там людей, «которые знали все».
      Граф Сен-Жермен сказал однажды: «Нужно изучать пирамиды, как изучал их я». Таким образом, с одной стороны, источник его знаний скрывается в подземных храмах древнего Египта, с другой — в тибетских святилищах.
      Поэтому, вероятно, не будет преувеличением такое стихотворение Сен-Жермена:
 
      Под взглядом величавой природы
      Начала и концы я распознал.
      И все то золото, что укрывали воды;
      Я разумом пытливым извлекал.
 
      Единственная рукопись, принадлежащая перу Сен-Жермена, называется «Весьма святая тринософия» и хранится она в библиотеке де Труа. Этот документ содержит символические иллюстрации и загадочный текст. В пятой главе есть такие странные утверждения: «Скорость, с какой мы двигаемся в пространстве, сама по себе может равняться нулю. В этот миг я бросил взгляд — Земля казалась мне лишь неясной тучей. Я поднялся на огромную высоту. Долгое время я мчался сквозь простор. Я видел, как шары вращались вокруг меня и земли ложились мне под ноги...»
      Не нужно слишком большого воображения, чтобы распознать в этом отрывке сообщение о длительном космическом путешествии, когда Земля кажется маленькой, какой она виделась экипажу «Аполлона».
      Сен-Жермен должен был быть дальше Луны и, очевидно, достиг иных планет.
      Кроме барьера пространства Сен-Жермен мог преодолеть также барьер времени.
      «Я больше нужен в Константинополе, чем в Англии. Там я готовлю два изобретения, с какими вы ознакомитесь в следующем столетии — паровые экипажи и корабли», — сказал он Граффнеру.
      Трансмутация, продление жизни, космические путешествия, покорение времени — все это передовой край науки.
      Можно считать, что граф Сен-Жермен имеет доступ к тайному источнику знаний.
 

ТАЙНЫЕ БРАТСТВА МИРА

 
      Знающий человек ничего не доказывает, а доказывающий — ничего не знает.
 
      В своем научном труде о тибетской йоге, доктор В. Эванс-Вентц определил методы передачи древних секретных доктрин: «Иногда они только телепатические, иногда целиком символические, часто только устные, но они никогда не пользуются только письменными документами».
      Тибетская школа Миларепы употребляет «передачу нашептывания», чтобы распространить свои йогические методы духовного обучения, которые стремятся достигнуть освобождения души.
      В III веке до нашей эры, индийский император Ашока основал одно из наиболее секретных обществ мира для того, чтобы сохранить и раскрыть науку древних. Оно носило название «Братство Девяти» и эта группа, как считают, в Индии действует до сих пор.
      В ХIХ веке Луи Жаколио, романист, долгие годы живший в Калькутте, узнал от одного пандита, что индусские посвященные изучали умственные и физические силы организма 20 тысяч лет. Следовательно, нет ничего удивительного, заключил индус, что их практика в этой области кажется европейцам невероятной. Заметим, кстати, что память об Ашоке увековечена призом Калинги, который ежегодно присуждается ЮНЕСКО в награду за научную популяризацию. Калинга было царством, захваченным императором Ашокой в итоге жестокой войны, и монарх поклялся больше не брать оружия, но посвятить все свои силы культурному и духовному развитию человечества.
      Английский журналист в Индии А.П.Синнет, допущенный в Гималайское Братство Великих йогов, определил его как Белое Братство, главная часть которого находится в Тибете. Санскритская книга «Веданта-Сара» говоря о его целях, указывает, что оно посвятило себя «рассеиванию того глубокого мрака незнания, в который погружено остальное человечество». Великие Мудрецы Азии не только мудры, но и могущественны, потому что мощь принадлежит тому, кто знает.