– «Хрустальный дворец», по нашим оценкам, запуск потерпел неудачу на пятьдесят седьмой секунде. «Кобра-Белл» находится на позиции?
      – Да, – ответил офицер на другом конце телефонного канала. – Сейчас мы их отзовем.
      – Ясно. Спокойной ночи, Джефф.

***

      Десять минут спустя руководитель операции на борту «Кобры-Белл» принял приказ о возвращении на базу, подтвердил его получение и выключил радиоканал. Посмотрев на часы. полковник вздохнул – ему не хотелось возвращаться на Шемью, Капитан. под началом которого находилось оборудование, предложил использовать оставшееся свободное время для калибровки приборов. Полковник подумал и дал согласие. Самолет и его экипаж лишь недавно вступили в строй, так что практика была нужна всем. Систему наблюдательных камер перевели в режим слежения за движущимися объектами. Компьютер, регистрировавший все источники энергии, обнаруженные телескопом, принялся искать лишь двигающиеся цели. Техники, сидящие у телевизионных экранов, следили за тем, как индикатор слежения за движущимися целями быстро исключил из числа наблюдаемых объектов звезды и принялся разыскивать немногочисленные низколетящие спутники и частицы космического мусора, оставленного на орбите. Система наблюдательных камер была настолько чувствительна, что могла обнаружить тепло человеческого тела на расстоянии в тысячу миль, и потому скоро у них появился широкий выбор целей. Камера начинала вести одну цель за другой и заносила их фотографические изображения в цифровом коде на ленту компьютера. Несмотря на то что это делалось главным образом для практики, полученные данные будут автоматически передаваться в НОРАД, обновляя собой список предметов, летающих по орбите вокруг планеты.

***

      – Вам удалось добиться поистине потрясающего успеха в мощности выходного сигнала, – тихо произнес полковник Бондаренко.
      – Да, – согласился генерал Покрышкин. – Просто удивительно, как все происходит, правда? Один из моих мудрецов замечает что-то и упоминает в разговоре с другим, тот говорит еще с одним, который в свою очередь рассказывает третьему, и затем все это возвращается к тому, кто все это и начал. Здесь у нас собрались лучшие умы страны, а все равно процесс научного открытия протекает так же отстало – словно рассеянный мужик: пока не споткнется о камень на дороге, его и не увидит! Странно все это, Геннадий Иосифович, но в то же время я не встречал ничего более волнующего с тех пор, как получил знак летчика. Здесь меняется судьба мира. Теперь, после тридцати лет напряженной работы, нам удалось создать основу системы, которая сможет защитить родину от вражеских ракет.
      Про себя Бондаренко подумал, что это явное преувеличение, но после проведенного испытания будет видно, насколько оно явно. И все-таки, решил он, Покрышкнн прямо-таки идеальный человек для своей должности. Бывший летчик-нстребитель оказался настоящим гением, когда потребовалось направлять усилия ученых и инженеров, многие из которых отличались самолюбием силы боевого танка, только куда более уязвимым. Когда требовалось настаивать, генерал настаивал, но, если возникала необходимость в убеждении, он убеждал и уговаривал, Покрышкин был попеременно отцом, братом и дядей для всех них. Чтобы добиться такого, требовалось большое русское сердце. Полковник пришел к выводу, что командиров летчиков-истребителей отлично готовят для ТЭКОЕ! должности, а генерал Покрышкин оказался прямо-таки блестящим командиром. Так трудно найти равновесие между силой и убеждением, а вот для него это стало простым и естественным, словно дыхание. Бондаренко внимательно следил за тем, как делает это генерал. Не исключено, что такими уроками полковник сумеет воспользоваться и сам.
      Центр управления размещался в стороне от здания, в котором находились лазеры, и был слишком мал для того количества персонала, что работало в нем. Здесь было свыше сотни специалистов – одних докторов физико-математических наук более шестидесяти, – и даже техники обладали столь высокой квалификацией, что могли преподавать в любом университете Советского Союза. Люди сидели или стояли, склонившись над панелями управления. Многие курили, и кондиционеры, необходимые для охлаждения компьютеров, изо всех сил старались поддерживать чистоту воздуха. Многочисленные циферблаты показывали время в различных часовых поясах: гринвичское, по которому следили за спутниками, местное время и, конечно, московское. На табло высвечивались точные координаты спутника-цели, «Космоса-1810», по международной нумерации 1986-102А. Его запустили с космодрома в Тайратаме 26 декабря 1986 года, и он все еще находился на орбите, потому что не подчинился команде снизиться вместе с находящейся на борту пленкой. По данным телеметрии было видно, что его электрические системы все еще функционируют, хотя орбита постепенно становится все более низкой. В настоящее время перигей спутника – самая низкая точка орбиты – составлял 180 километров. Сейчас «Космос-1810» как раз приближался к перигею прямо над «Яркой звездой».
      – Включить питание! – подал команду старший инженер по системе внутренней связи. – Последняя проверка систем.
      – Камеры слежения функционируют нормально, – доложил один из техников. Его голос, доносящийся из настенных динамиков, наполнил зал. – Криогенные потоки – в норме.
      – Система зеркал осуществляет слежение в автоматическом режиме, – сообщил инженер, сидящий рядом с Морозовым. Молодой специалист, съехав на самый край кресла, не отрывал глаз от телевизионного экрана, пока еще пустого.
      – Компьютерная синхронизация – в автоматическом режиме, – послышался голос третьего.
      Бондаренко глотал чай, стараясь сохранять спокойствие, хотя и безуспешно – Ему всегда хотелось присутствовать при запуске ракеты на космодроме, но устроить это никак не удавалось. А здесь царила такая же атмосфера. Волнение заполняло зал подобно электричеству. Окружающие его люди и аппараты объединились в единое целое, ждущее своей кульминации. Слышались голоса специалистов, один за другим сообщавших о собственной готовности и готовности аппаратуры.
      Наконец послышалось:
      – Все лазерные системы находятся под нагрузкой и готовы к действию.
      – Мы готовы к залпу. – заключил старший инженер.
      Взоры всех присутствующих устремились вправо, туда, где инженеры, отвечающие за камеры слежения, направили свои инструменты на северо-западный сектор горизонта. И вот появилась белая точка. Она двигалась вверх по черному куполу ночного неба…
      – Захват цели!
      Инженер рядом с Морозовым поднял руки над контрольной панелью, чтобы случайно не коснуться какой-нибудь кнопки. Загорались и гасли слова «автоматический режим».
      В двух сотнях метров вокруг здания с размещенными в нем лазерами шесть зеркал поворачивались вокруг горизонтальной и вертикальной осей, с идеальной синхронностью ведя цель, поднимающуюся над изломанным горным горизонтом. На соседней вершине им вторили еще четыре зеркала наводящей антенны. По всей территории объекта заревели сирены, и вращающиеся сигнальные огни предупреждали всех, кто находился вне помещения, о необходимости отвернуться от источника лазерного излучения.
      На экране монитора рядом с контрольной панелью старшего инженера виднелась фотография «Космоса-1810». Чтобы исключить всякую ошибку, он и еще трое сотрудников должны были визуально опознать цель.

***

      – Это «Космос-1810», – пояснил полковнику капитан «Кобры Белл». – Вышедший из строя разведывательный спутник. У него, должно быть, отказало тормозное устройство, и он не вернулся по команде на Землю. Сейчас он находится на орбите постепенного снижения, ему осталось месяца четыре. Все еще передает стандартную телеметрическую информацию. Ничего важного, насколько нам удалось установить, просто сообщает русским, что пока функционирует на орбите.
      – У него, по-видимому, все еще действуют солнечные батареи, – заметил полковник. Тепло, излучаемое спутником, поступало от внутреннего источника.
      – Да. Не понимаю, почему они просто не отключат их… Как бы то ни было, температура на борту составляет… примерно пятнадцать градусов Цельсия. На таком холодном фоне это нетрудно определить. При солнечном свете в результате повышения температуры от солнечных лучей нам бы не удалось различить нагрев от внутреннего теплового источника.

***

      Зеркала излучающей лазерной антенны вели спутник медленно, однако их движение было заметно на всех шести экранах, следящих за ними. Лазерный луч низкой мощности отразился от одного зеркала и прыгнул к цели… Помимо проверки наведения он передал изображение с очень высокой разрешающей способностью на монитор старшего инженера, руководящего операцией. Цель была опознана. Старший инженер повернул ключ, разблокировав таким образом всю систему. С этого момента «Яркая звезда» вышла из-под контроля людей, теперь она повиновалась лишь командам, поступающим с главного компьютера объекта.
      – Замкнулись на цели, – заметил Морозов, обращаясь к своему начальнику.
      Старший инженер согласно кивнул. Показания на его панели управления свидетельствовали, что расстояние до спутника быстро уменьшалось – спутник двигался к объекту, мчался по орбите к своей гибели со скоростью 18 тысяч миль в час. На экране виднелось изображение вытянутой капли, она светилась от внутреннего света на фоне неба, лишенного термальной энергии. Вот капля оказалась в самом центре прицельной сетки, подобно белому овалу на мушке винтовки.
      Они, разумеется, ничего не услышали. Здание, в котором размещались лазеры, было превосходно изолировано, и оттуда не донеслось ни единого жука и не последовало изменения температуры. Да и на уровне земной поверхности ничего не было видно. Однако в центре управления сотня людей, наблюдая за телевизионными экранами, одновременно сжали кулаки.

***

      – Какого черта! – воскликнул капитан. Изображение «Космоса-1810» внезапно стало невероятно ярким, подобно Солнцу, Компьютер мгновенно отреагировал на вспышку и уменьшил свою чувствительность, но на протяжении нескольких мгновений не сумел проследить за изменением температуры цели.
      – Что могло случиться… Сэр, это не внутренний источник энергии. – Капитан ввел команду, и на экране появилась цифровая считка температуры спутника. Инфракрасное излучение представляет собой функцию в четвертой степени, таким образом тепло, излучаемое предметом, является квадратом квадрата его температуры. – Сэр, температура спутника прыгнула с пятнадцати градусов Цельсия до… похоже, до тысячи восьмисот градусов меньше чем за две секунды. И продолжает расти… нет, падает… снова растет. Скорость увеличения неравномерна, почти как… вот теперь падает. Что за чертовщина?
      Сидящий слева от капитана полковник принялся нажимать клавиши на панели связи, приводя в действие спутниковый связной канал, соединяющий «Кобру-Белл» со штабом НОРАД в горе Шайенн и надежно защищенный от прослушивания. Когда он заговорил, это был бесстрастный голос кадрового военного, который не меняется даже в самых крайних ситуациях. Полковник ничуть не сомневался в том, что только что видел.
      – «Хрустальный дворец», говорит «Кобра-Белл». Приготовьтесь к получению экстренного сообщения.
      – Готовы, передавайте.
      – Только что наблюдали вспышку исключительной яркости. Повторяю, ведем слежение за вспышкой исключительной яркости. «Кобра-Белл» объявляет ситуацию «Дропшот». Подтвердите получение. – Он повернулся к капитану – лицо его было бледным как бумага.

***

      Старший дежурный офицер в штабе НОРАД был вынужден потратить несколько мгновений, пытаясь вспомнить, что такое «Дропшот». Через пару секунд он выдохнул в микрофон на груди:
      – Господи! – а затем уже заговорил:
      – «Кобра-Белл», подтверждаем получение кода «Дропшот». Оставайтесь на связи, пока мы здесь начнем действовать. Господи! – снова произнес он и повернулся к своему помощнику:
      – Передайте состояние тревоги по коду «Дропшот» в Национальный военный командный центр и предупредите, чтобы готовились к получению конкретной информации. Найдите полковника Уэлча и немедленно вызовите его сюда. – После этого дежурный офицер снял трубку и нажал кнопку телефона, соединяющего его с высшим начальством – главнокомандующим Объединенными силами противовоздушной обороны американского континента – НОРАД.
      – Да, – послышался хриплый голос.
      – Генерал, докладывает полковник Хенриксен. «Кобра-Белл» объявила состояние тревоги «Дропшот». Передали, что только что наблюдали вспышку исключительной силы.
      – Вы сообщили в НВКЦ?
      – Да, сэр, и вызвали Дуга Уэлча.
      – Получили конкретные данные?
      – Они будут получены, когда вы прибудете сюда.
      – Хорошо, полковник. Выезжаю. Пошлите самолет на Шемьго, чтобы доставить к вам этого армейского офицера.

***

      Полковник на борту «Кобры-Белл» только что приказал своему офицеру связи передать все полученные данные по цифровому каналу в НОРАД и в Саннивейл. Это было осуществлено меньше чем за пять минут. Затем руководитель операции распорядился, чтобы летный экипаж повернул самолет на аэродром в Шемье. На борту оставалось достаточно горючего еще на пару часов патрулирования, однако полковник пришел к выводу, что сегодня ничего больше не произойдет. Вполне достаточно и того, что уже случилось. Полковнику удивительно повезло: он только что увидел зрелище, которое удавалось наблюдать всего нескольким людям за всю историю человечества. Он присутствовал при изменении мира и в отличие от большинства людей понял значение этого. Какую честь оказала ему судьба, подумал полковник, но лучше бы этого не видеть.
      – Капитан, это удалось им раньше нас.
      Боже милосердный!

***

      Джек Райан как раз готовился выехать с транспортной развязки на шоссе 1-495, когда услышал жужжание телефона.
      – Слушаю.
      – Вы нам срочно нужны.
      – Еду.
      Раздался щелчок, и связь прервалась. Джек выехал с «.клеверного листа», остался у правого края шоссе и снова пересек транспортную развязку, оказавшись теперь на Вашингтонской кольцевой дороге, ведущей обратно в Лэнгли. Вот так всегда. Он решил уехать сразу после обеда, чтобы встретиться с представителями Комиссии по ценным бумагам и биржевым операциям. Оказалось, директора компании сумели доказать свою невиновность, что снимало, таким образом, всякое подозрение и с него – или должно было снять, если бы следователи комиссии приняли решение навсегда закрыть это дело. Райан надеялся после этой встречи поехать домой и больше не возвращаться сегодня в ЦРУ. Теперь, развернувшись на шоссе, он ехал обратно в Лэнгли, недовольный и раздраженный, пытаясь догадаться, какая неприятность ждет его там.

***

      Майор Грегори и трое операторов стояли у доски, обсуждая программу регулировки зеркал, когда в комнату вошел сержант.
      – Майор, вас просят к телефону.
      – Я занят; передайте, чтобы позвонили позже.
      – Это генерал Паркс, сэр.
      – Голос моего хозяина, – проворчал Эл Грегори, Он бросил мел ближайшему из своих помощников и вышел из комнаты. Через минуту майор поднял телефонную трубку.
      – За вами вылетел вертолет. – произнес генерал, не теряя времени на любезности.
      – Сэр, мы пытаемся найти…
      – На базе ВВС в Кертланде вас ждет «Лиэрджет». У нас слишком мало времени, чтобы ждать пассажирского рейса. Багаж вам не понадобится. Отправляйтесь немедленно, майор!
      – Слушаюсь, сэр.

***

      – Так что же случилось? – спросил Морозов. Старший инженер сидел перед панелью управления, расстроенно глядя на экран монитора.
      – Термальное рассеивание. Черт побери! Мне казалось, что мы справились с этой проблемой.
      Маломощный лазер, находящийся на другом конце зала, вел фотографирование цели. Моноцветное изображение походило на черно-белую фотографию, сделанную с близкого расстояния, однако то, что должно было казаться черным, стало вместо этого темно-бордовым. Техник, ведающий телевизионной аппаратурой, переключил изображение на полиэкранное, чтобы сравнить внешний вид спутника до начала операции и после ее завершения.
      – Никаких отверстий, – мрачно заметил Покрышкин.
      – Ну и что? – изумленно возразил Бондаренко. – Боже мой, но ведь вы расплавили спутник! Он выглядит так, словно его окунули в жидкую сталь! – И действительно, спутник выглядел именно так. То, что раньше было плоскими поверхностями, искорежилось от огромной тепловой энергии, все еще выделяемой спутником в окружающее пространство. Солнечные батареи, отходящие от корпуса спутника и предназначенные для поглощения световой энергии, сгорели, казалось, полностью. При более внимательном рассмотрении стало очевидно, что весь корпус спутника перекосился от сокрушительного теплового удара.
      Покрышкин кивнул, но мрачное выражение не исчезло с его лица.
      – Мы рассчитывали пробить отверстие через его корпус. Вели бы это нам удалось, создалось бы впечатление, что спутник столкнулся с обломком космического мусора, находящегося на орбите. Мы стремились именно к такой концентрации тепловой энергии.
      – Но ведь теперь вы можете уничтожить любой американский спутник – какой пожелаете!
      – Объект «Яркая звезда» создан не для уничтожения спутников, полковник. Мы уже давно способны осуществить эту задачу.
      И тут Бондаренко понял, что имел в виду генерал. Вообще-то «Яркая звезда» предназначалась именно для уничтожения спутников, однако прорыв в мощности энергетического импульса, оправдавший финансирование строительства объекта, превысил ожидания на четыре порядка, и Покрышкину захотелось одним махом перешагнуть через два этапа: продемонстрировать способность уничтожать спутники и одновременно показать, что возможно создание системы, на основе которой следует развернуть противоракетную оборону. Он оказался честолюбивым человеком, хотя и не в обычном смысле слова.
      Бондаренко отбросил эту мысль и задумался о другом. В чем причина неудачи? По-видимому, действительно в термальном рассеивании. Лазерные лучи, прорываясь через воздух, передают в виде тепла какую-то часть своей энергии окружающей атмосфере. Это будоражит воздух, искажает оптическую ось луча, заставляет его передвигаться по цели и даже сходить с нее и одновременно делает луч шире его намеченного диаметра.
      И несмотря на все это, лазерный луч оказался достаточно мощным, чтобы расплавить металл на расстоянии ста восьмидесяти километров! – напомнил себе полковник. Это нельзя назвать неудачей. Это гигантский прыжок вперед, в направлении совершенно новой технологии.
      – Система не пострадала? – спросил генерал у руководителя проекта.
      – Нет, в противном случае мы не получили бы последующего изображения. По-видимому, предпринятые нами меры, направленные на компенсацию за счет атмосферного искажения, достаточны для маломощного луча, передающего нам изображение цели, но не для высокоэнергетического лазерного импульса. Мы добились лишь половины успеха, товарищ генерал.
      – Да. – Покрышкин потер глаза и заговорил более твердо. – Товарищи, сегодня мы показали, что добились громадного прогресса, но необходимо сделать еще очень многое.
      – А это моя область, – произнес сосед Морозова. – Но мы заставим эту сволочь покориться!
      – Вам не понадобится еще один специалист для работы в вашей группе?
      – Здесь нужно разбираться и в оптической физике – физике регулируемых зеркал, – и в компьютерах. Вы действительно в этом разбираетесь?
      – Это вы уж сами решайте. Когда начинаем?
      – Завтра. Телеметристам понадобится не меньше двенадцати часов, чтобы обработать полученную информацию. А сейчас я следующим же автобусом отправляюсь к себе домой и пропущу пару стаканчиков. Семья вернется только через неделю. Не хотите присоединиться?

***

      – Что это, по-вашему? – спросил Абдул.
      Они едва успели подняться на вершину хребта, когда пронесся метеор. По крайней мере на первый взгляд это походило на яркий огненный след промчавшегося метеора. Однако в небе повисла тонкая золотая нить, двигающаяся вверх, – она поднималась очень быстро, но все-таки ее можно было различить.
      Тонкая золотая нить, подумал Лучник. Казалось, светился сам воздух. Что может заставить воздух светиться? На мгновение он забыл, где находится и чем занят, и вспомнил о физике, которую учил в университете. Тепло. Лишь тепло может заставить воздух светиться. Когда метеор падает вниз, его трение о воздух… но эта линия не могла быть следом упавшего метеора. Даже если поднимающаяся вверх нить была оптическим обманом, просто иллюзией – с глазами такое случается, – – золотая нить висела в небе почти пять секунд, может быть, лаже дольше. Трудно измерить умом отрезок времени. Гм… Внезапно он сел и достал записную книжку. Ее вручил ему сотрудник ЦРУ и попросил вести запись происходящих событий. Действительно, полезная вещь; раньше это как-то не приходило ему в голову. Лучник записал день, время, место и приблизительное направление. Через несколько дней он вернется в Пакистан, и, может быть, это покажется интересным для сотрудника ЦРУ.

6. Один – если по земле