- Ага, - Райан поднялся и снял свое пальто со спинки стула. - А что если что-нибудь об этих парнях всплывет где-то в другом месте?
      - Джек, вы можете работать только в этой части здания...
      - Я это знаю. Я имею в виду другое: как вы сопоставляете материалы из других отделов?
      - Для этого у нас есть специальная группа и еще - компьютеры, - ответил Кэнтор, в то же время подумав про себе: "Не сказал бы, что это всегда продуктивно...",
      - Если обнаружится что-то новое...
      - Взято на заметку, - сказал Кэнтор. - Как здесь, так и в ФБР. Если мы что-нибудь получим об этих парнях, вы будете знать об этом в тот же день.
      - Идет, - сказал Райан. - Спасибо. И, пожалуйста, поблагодарите адмирала от моего имени. Вы не обязаны были делать это для меня. Я ваш должник.
      - Мы будем держать вас в курсе дела, - пообещал Кэнтор.
      Райан кивнул и, проверив, правильно ли висит пропуск на груди, вышел в коридор. Они будут поддерживать с ним контакт, о'кей. И снова сделают предложение, и он снова откажется от него. Не без больших колебаний, конечно. Он изо всех сил старался быть скромным и вежливым с Кэнтором. На самом деле, он был довольно высокого мнения о своем отчете - особенно в смысле организации материала, которым они тут располагали. Так что, на самом деле, он им ничего не должен.
      Жизнь Каролины Мюллер Райан была очень жестко расписана. И это ей нравилось. В больнице она всегда работала с одной и той же группой врачей, медсестер и технического персонала. Они знали ее стиль работы, где и как должны лежать ее инструменты. У большинства хирургов свои привычки, а офтальмологи к тому же славятся особой требовательностью. Работавшие с ней мирились с ее требовательностью не только потому, что она была лучшим в своей возрастной группе специалистом, но и потому, что испытывали к ней симпатию. Она редко срывалась и умела находить общий язык с медсестрами, что удавалось далеко не всем докторам. В связи с беременностью у нее возникли некоторые сложности. В частности, ей приходилось избегать долгого пребывания в операционной, если там шли в ход определенные химикалии. Живот мешал ей работать у стола.
      Любовь к порядку распространялась также и на домашнюю жизнь. Кэти водила свой "порш" с точностью механизма, словно была образцовым водителем из учебника. Для нее повторять одни и те же движения было не скукой, а процессом совершенствования. Так же она и на рояле играла. Сисси Джексон, пианистка по профессии, как-то заметила, что игра Кэти слишком безупречна, и в ней мало души. Кэти восприняла это как комплимент. У хирурга не должно быть собственного почерка в работе - он должен ее каждый раз делать правильно и точно.
      Именно поэтому теперешняя ситуация ее раздражала. На самом деле необходимость каждый раз ездить на работу другой дорогой была мелочью, но эта мелочь раздражала, поскольку она внушила себе, что должна укладываться в обычное время. Обычно дорога занимала у нее не больше пятидесяти семи минут и не меньше сорока пяти (за исключением уикендов, когда движение спадало). Салли она всегда забирала из садика без четверти пять. Новые маршруты угрожали привычному расписанию, но не так уж и много было дорожных проблем, которые были бы не под силу "поршу".
      Сегодня Кэти ехала по третьей дороге, а потом свернула на проселочную, которая вывела ее на скоростную дорогу Ричи, в шести милях от детсада "Гигантские шаги". Кэти проскочила светофор как раз вовремя, повернула на второй скорости и тут же газанула, чтобы перейти на третью, а потом и на четвертую. Шестицилиндровый мотор по кошачьи мягко урчал. Кэти любила свой "порш". До замужества она ни на чем другом не ездила - это теперь ей приходилось пользоваться фургоном, когда она ехала за покупками или они выбирались куда-нибудь всей семьей. Теперь она с некоторым беспокойством задумывалась, что будет, когда родится второй ребенок. Главное, удастся ли ей уговорить Джека взять няньку. В этом отношении Джек был немножко чересчур пуританином - ему не нравилась мысль о прислуге, даже на полдня. Это тем более идиотство, что сам-то Джек изрядный разгильдяй, даже повесить на место пальто не может. Теперь, когда у них есть горничная, положение чуть-чуть изменилось к лучшему - Джек перед ее приходом более или менее приводит дом в порядок, чтобы она не считала, что это семья нерях. "Да, - подумала Кэти, - мы все-таки заполучим няню. В конце концов, Джек ведь теперь рыцарь", - улыбнулась она. Так что подтолкнуть Джека в правильном направлении не составит особого труда. Она перешла в левый ряд и обогнала грузовик.
      К детсаду Кэти подкатила всего на две минуты позже обычного.
      - Мама! - бросилась к ней Салли.
      Кэти наклонилась, чтобы взять ее на руки. С каждым днем становилось все труднее нагибаться, а уж поднимать Салли и того тяжелей. Она надеялась, что Салли не будет ревновать их с Джеком к новому малышу. У некоторых детей это бывает, но она уже рассказала Салли о том, что предстоит, и той вроде бы понравилось, что у нее будет маленький брат или сестричка.
      - Ну, чем же сегодня занималась моя большая девочка? - спросила Кэти. Салли любила, когда ее называли "большой девочкой, и это обнадеживало Кэти, что возможные осложнения в связи появлением малыша будут сведены к минимуму.
      Салли выскользнула из ее объятий, и они вместе отправились забрать пальто Салли и коробку для завтрака. Кэти проверила, застегнула ли Салли пальто до самого верха, и они двинулись к машине. Кэти открыла ее, усадила Салли, пристегнула ее предохранительным поясом и направилась к своей дверце.
      На той стороне скоростной дороги был небольшой супермаркет, магазин под названием "7-11", химчистка, магазин видеофильмов и лавка хозяйственных принадлежностей. У магазина "7-11" опять стоял синий фургон. Она уже дважды видела его на прошлой неделе. Кэти пожала плечами, отбросив в сторону дурацкую мысль. "7-11" - магазин быстрого обслуживания, так что многие заскакивают туда по пути домой.
      - Привет, леди Райан, - сказал сидевший в фургоне Миллер. В задних дверях были два окошка - как в том полицейском фургоне, улыбнулся Миллер. Сквозь них нельзя было разглядеть, что внутри фургона. Алекс был в магазине - закупал, как было заведено в последние две недели, батарею кока-колы.
      Миллер засек время: она приехала в 4.46, уезжает в 4.52. Рядом с ним человек с фотоаппаратом фиксировал все на пленку. Миллер приник к биноклю. За зеленым "поршем" легко будет следить, к тому же у него и номер персонализирован - КР-СРГН. Алекс объяснил, что любой человек может заказать номер со своими инициалами, и у Миллера мелькнул вопрос: кто будет пользоваться этим сочетанием букв в следующем году? Наверняка ведь есть тут люди с такими же инициалами.
      Алекс вышел из магазина, сел за руль и завел машину. Фургон выехал со стоянки, как раз когда "порш" отъезжал от детсада. Сперва Алекс свернул на север по скоростной дороге Ричи, потом развернулся на ближайшем повороте и устремился на юг вдогонку за "поршем". Миллер сидел рядом с ним, справа.
      - Она идет по этому шоссе до пятидесятой дороги, а потом переходит на двойку. Так вот, прежде чем она перейдет на двойку, мы и должны врезать ей. Потом мы проскочим дальше, свернем и сменим машину - я покажу тебе где.
      - Жалко, - сказал Алекс. - Жалко фургон - я уже полюбил его.
      - За те деньги, что мы платим, ты можешь купить другой. Улыбка разрезала черное лицо надвое.
      - Надеюсь. И выберу, чтобы интерьер был получше. - Он свернул вправо и вывернул на пятидесятую дорогу. Движение там было довольно интенсивным. Алекс объяснил, что в это время тут всегда так.
      - Никаких проблем - сработаем чисто, - заверил он Миллера.
      - Отлично, - похвалил его Миллер. - Подготовка на уровне, Алекс. "Несмотря на то, что рот у тебя до ушей", - подумал он.
      Когда Салли была с ней, Кэти вела машину аккуратней. Салли все тянула шею, высматривая что-то в окно, левая рука ее, как обычно, теребила пряжку ремня. На душе у Кэти наконец-то стало спокойно. После напряженного рабочего дня она всегда отходила примерно в это время. Сегодня, правда, день был не из самых тяжелых - всего две операции. И завтра так же. Она любила свое дело. Ко многим людям вернулось зрение благодаря ее искусству, и это приносило такое чувство удовлетворения, которое трудно было передать даже Джеку. Конечно, за удовлетворение приходилось платить - работа была порой очень тяжелой. Перед операцией она отказывала себе даже в кофе, чтобы никакого дрожания рук... В медицине были и потрудней профессии, но таких было мало. Вот поэтому-то она в основном и любила "порш". Он помогал ей расслабиться и успокоиться, словно вбирая в себя все ее дневное раздражение. Домой Кэти почти всегда приезжала в отличном настроении. А сегодня и вообще хороший день, благо была очередь Джека готовить ужин. Будь машина живой, она бы заметила, что нога хозяйки уже не так жестко жала на педаль скорости, когда они выбрались на вторую дорогу. Машина была теперь обласкана, как верная скаковая лошадь, четко взявшая все барьеры.
      - 0'кей? - спросил Алекс, проскочив мимо поворота на вторую дорогу.
      Другой парень, сидевший сзади, протянул Миллеру блокнот, где было зафиксировано время, когда и куда приезжала Кэти, во сколько уезжала и в какой момент миновала тот или иной пункт. Син отметил, что леди Райан точно придерживалась своего графика.
      - Прекрасно, - сказал он.
      - Я не могу точно-сказать, где нам надлежит врезать по ней - движение на дороге невозможно предугадать. Я бы сказал, что нам надо постараться сделать это на восточной стороне моста.
      - Идет.
      Кэти приехала домой на пятнадцать минут позже обычного. Она расстегнула молнию на пальто Салли и ее "большая девочка" начала выкручиваться из рукавов искусство, которому она еще только училась. Повесив ее пальто на вешалку и раздевшись сама, Кэти проследовала в кухню. Там такой шум стоял, что можно было безошибочно сказать, что Джек возится с ужином и в то же время смотрит телевизор.
      - Привет, детка, - сказал Райан и поцеловал Кэти. - Как дела?
      - Две пересадки роговицы. Берни помогал. Тебе от него привет, кстати, сказала Кэти, оглядывая кухню. Она частенько задавалась вопросом, стоит ли принуждать Джека возиться с обедом-ужином, если в результате такой хаос и бардак. Не то чтобы он плохо готовил, но он был так неаккуратен! Кухонная утварь у него всегда в полном беспорядке. А Кэти любила, чтобы на кухне была чистота и порядок, как в операционной. Джек же разбрасывал все как попало, а потом ничего не мог найти.
      - Хорошие новости, - сказал Джек.
      - Ого?
      - Сегодня я разделался с ЦРУ.
      - И чему же ты так радуешься?
      - Я не обнаружил ничего подозрительного. Так что волноваться нам не из-за чего. Они никогда не действовали тут, - принялся он объяснять Кэти. - Нам не известно, чтобы у них тут были какие-то контакты. А главное - мы для них никакой реальной ценности не представляем.
      - Почему?
      - Мы не политики. Они охотятся за военными, политиками, судьями, мэрами и тому подобное.
      - Не говоря уже о принцах, - заметила Кэти.
      - Но мы ведь и не принцы тоже.
      - Так что ты хочешь сказать?
      - Народ они ужасный. Этот Миллер... 0'кей, мы об этом уже говорили. У меня полегчает на душе, когда его наконец опять упрячут за решетку. Но они профессионалы. Они не попрутся за столько тысяч километров ради личной мести.
      Кэти взяла его руку.
      - Ты уверен?
      - Вполне. Насколько вообще можно быть уверенным в таких вещах. Разведка не математика, но ты обретаешь возможность понять образ мыслей другого человека. Террорист убивает из политических соображений. И мы в этом смысле никакого интереса для них не представляем.
      - Итак, - улыбнулась ему Кэти, - я могу успокоиться теперь?
      - Думаю, что да. Но не забывай все же поглядывать в зеркало, когда едешь.
      - И ты больше не будешь ходить с этим пистолетом? - с надеждой спросила она.
      - Я люблю стрелять, детка. Я было совсем забыл, какое это удовольствие палить из пистолета. В Академии я буду ходить на стрельбище, но с собой я пистолет больше носить не буду.
      - А ружье?
      - Оно-то тут при чем?
      - Мне это не нравится, Джек. По крайней мере, не держи его заряженным, ладно?
      Она пошла в спальню переодеться.
      "Ладно", - подумал он. Это было не так уж важно. Он будет держать коробку с патронами на той же верхней полке, чтобы Салли туда не добралась. Даже и Кэти трудно туда дотянуться. Джек окинул мысленным взором все, чем он занимался в последние три недели, и решил, что, как бы там ни было, он проделал полезную работу. Система сигнализации в доме - право, неплохая идея, да и браунинг был ему по душе. Он теперь уже куда лучше стрелял. Через год тренировок он мог бы потягаться с самим Брекенриджем.
      Он проверил духовку. Еще десять минут. Потом он переключил телевизор на новости.
      - У нас в нашей бостонской студии, - сказал комментатор, - мистер Падрэг... Правильно я произношу?.. 0'Нил, представитель "Шин Фейн", член британского парламента. Мистер 0'Нил, с какой целью вы прибыли в Америку в этот раз?
      - Я и многие из моих коллег часто бываем в Америке, чтобы рассказать американскому народу об угнетении, которому подвергается ирландский народ со стороны британского правительства, о том, что нас лишают возможности развивать экономику, лишают основных гражданских прав, рассказать о беспорядках, которые царят в судах, о том, как зверски британские солдафоны расправляются с народом Ирландии, - без запинки выговорил 0'Нил. Он эти слова произносил далеко не в первый раз.
      - Мистер 0'Нил, - сказал сотрудник британского посольства в Вашингтоне, политический представитель Временной группировки так называемой Ирландской республиканской армии. Это террористическая организация, находящаяся вне закона как в Северной Ирландии, так и в Ирландской республике. В США он, как обычно, приехал для сбора денег, чтобы его организация могла купить оружие и взрывчатку". Этот финансовый источник оказался под угрозой после подлого нападения на королевскую семью в Лондоне. Так что 0'Нил попытается внушить американцам ирландского происхождения, что ИРА к этому не причастна.
      - Мистер 0'Нил, - спросил ведущий программы, - что вы скажете в ответ на это? Ирландец выдал благосклонную улыбку.
      - Мистер Беннет, как обычно, забыл упомянуть о кое-каких политических проблемах. Лишены ли католики Северной Ирландии равных с англичанами экономических и политических возможностей? Да, лишены. Вмешивается ли - по политическим соображениям - британское правительство в работу судов в Северной Ирландии? Да, вмешивается. Приблизились ли мы к политическому урегулированию этого кризиса, современная фаза которого началась в 1969 году? Увы, нет. Если я террорист, то почему мне разрешили въезд в вашу страну? Я член британского парламента, избранный жителями моего округа.
      - Но вы не участвуете в работе парламента - возразил ведущий.
      - Участвовать?.. Чтобы присоединиться к правительству, убивающему моих избирателей?
      - О, Боже! - сказал Райан. - Что за белиберда. Он выключил телевизор.
      - Какой умеренный человек, - сказал Миллер. Он сидел у Алекса дома и смотрел ту же программу новостей. - Расскажи своим здешним друзьям, Падди, какой ты умеренный человек. А вечером в пивной растолкуй всем, что ты никогда и пальцем не тронул никого, кто не имеет отношения к подлинным угнетателям ирландского народа.
      Досмотрев программу до конца, Миллер выключил телевизор и набрал номер телефона-автомата, что возле одной пивной в Дублине.
      Следующим утром из Дублина в Париж вылетели четверо. Аккуратно одетые, они походили на молодых служащих, отправившихся за границу по делам. В аэропорту Шарль де Голль они пересели на самолет, отправлявшийся в Каракас. Оттуда они долетели до Атланты, а потом - до Вашингтона. Все эти перелеты замучили их несказанно, а потому, взяв такси, они отправились в ближайший отель отсыпаться. Утром следующего дня они покинули отель. На улице их поджидала машина.
      Глава 14
      ВТОРОЙ ШАНС
      "Должен быть закон против понедельников", - думал Райан, глядя на то, что было бы плохим началом для любого дня недели - обрывок шнурка от ботинка. Где запасные? Он не знал. Кэти он тоже не мог спросить - вместе с Салли они уже уехали: одна в детсад, другая на работу. Проклятье! Он принялся рыться в ящиках. Бесполезно. На кухне. Пустой номер. Спустился вниз и начал рыться в чулане. Под какими-то блокнотами, ножницами и магнитами он разыскал наконец один шнурок, но он был не того цвета. Райан уже вспотел. Еще несколько минут поисков, и он раскопал другой - под пару первому.
      Теперь надо было выбрать галстук. Это было всегдашней его проблемой, но хорошо хоть не было под боком жены, которая непременно заявила бы, что у него плохой вкус. Костюм на нем был серый, так что он выбрал темно-синий галстук в красную полоску. Джек до сих пор носил белые, хлопчатобумажные сорочки с пуговицами сверху донизу. Старые привычки отмирают долго. Пиджак сидел хорошо. Это был один из костюмов, которые Кэти купила ему в Лондоне. Не хотелось признаваться самому себе, что она разбиралась в одежде куда лучше его. Да и тот лондонский портной был тоже что надо. Он ухмыльнулся своему отражению в зеркале - "Дьявольски хорош!" - и направился к выходу. Его портфель стоял на столике в передней, набитый всякими лекционными бумагами. Надев пальто, Райан схватил портфель, вышел из Дому и запер за собой дверь.
      - Опа! - вспомнил он. Пришлось снова отпереть дверь и включить сигнализацию.
      Главный сержант Брекенридж шел вдоль двойной шеренги морских пехотинцев, и от опытного глаза его ничто не могло ускользнуть. У одного рядового к мундиру прицепилась нитка. Другому следовало бы получше надраить ботинки. Двоим надо было подстричься. Но вообще-то все было в порядке. Обычную проверку они бы прошли, но тут был не обычный пост, а потому и требования были особые. Брекенридж не был придирой. Теперь это в прошлом. Он к своим подопечным ныне относился скорее по-отечески. При всем том приказы его должны были выполняться беспрекословно. По окончании проверки одни промаршировали к постам у ворот, другие погрузились на пикапы - им предстояло добраться до более отдаленных постов и сменить там караул ровно в восемь. У каждого был на поясе пистолет, но они были не заряжены, как того требовал мирный характер их служебных обязанностей в Академии. Однако обоймы с патронами всегда были под рукой этого требовала сама суть службы в морской пехоте.
      "Ну, доволен своей формой?" Джек, казалось, израсходовал остаток энергии просто на то, чтобы всего лишь задать себе этот вопрос. Никаких оправданий больше не было. В Лондоне ему мешала рана. То же в течение первых недель по возвращении домой. Затем по утрам надо было ездить в ЦРУ. Это было последним оправданием. Больше их не было.
      "Риковер-холл, - сказал он себе. - Там остановлюсь". В носоглотке было сухо, и сердце готово было выскочить из груди. Джек не бегал вот уже несколько месяцев и теперь расплачивался за свою лень.
      До Риковер-холла было, казалось, тысячу миль, хотя на самом деле, он знал это, до него было еще всего лишь несколько сотен метров. Давно ли он запросто пробегал это расстояние? Теперь же он едва одолел половину, и при этом смерть начала казаться ему упоительным отдыхом. Ноги были как резиновые, его даже покачивало от усталости - верный признак, что он перестарался.
      "Еще сотню ярдов. Еще каких-нибудь пятнадцать секунд", - говорил он себе. Теперь он расплачивался за все время, что провел в больничной постели, за все сигареты, выкуренные тайком в ЦРУ. А ведь в Куантико он бегал куда больше. "Тогда ты был намного моложе", - усмехнулся он.
      Повернув голову, он увидел, что поравнялся с восточной стеной Риковер-холла. Он перешел на шаг, держа руки на бедрах и ловя ртом воздух.
      - У вас все в порядке, доктор? - приостановился курсант.
      - Ага. Просто потерял форму, - едва выговорил Джек.
      - Это дело постепенное, - сказал курсант и умчался.
      Джек рассмеялся над собой, но тут же закашлялся. Затем мимо него пробежала девушка. От ее усмешки он почувствовал себя еще хуже.
      "Только не садиться. Что угодно, но не садиться". Он повернулся и потихоньку побрел назад. Ноги не хотели слушаться. Сняв с шеи полотенце, он вытер пот с лица. Постепенно дыхание выравнивалось. Потом, он знал, перестанут подгибаться ноги. А через минут десять он и вовсе почувствует себя хорошо. Завтра его пробежка будет немного подлиннее, пообещал он себе. К маю курсанты уже не будут так легко обгонять его - во всяком случае, не девчонки. Джеку было уже за тридцать. Следующая остановка - сорок.
      Кэти Райан старательно мыла руки. Резинка ее форменных зеленых брюк сидела высоко, чтобы не давить на живот, и из-за этого брюки получались слишком короткими, как это было модно в годы ее юности.
      "Пора приступать к игре", - сказала она себе и открыла дверь локтем, высоко держа руки. Сестра Бернис уже держала перчатки наготове, и они плотно охватили ее кисти. Из-за этого она редко когда могла носить обручальное кольцо.
      - Спасибо.
      - Как ребеночек, - спросила Бернис. У нее было трое.
      - В данный момент он учится бегать, - улыбнулась Кэти, хотя улыбки ее не было видно из-за маски.
      - Красивое ожерелье.
      - Это все Джек. Рождественский подарок.
      Терри Митчелл, анестезиолог, подключила пациентку к своей аппаратуре. Кэти бросила беглый взгляд на инструменты, уверенная, что у Лиз-Мэри, как всегда, все в порядке.
      - 0'кей, - сказала Кэти. - Давайте попробуем помочь этой леди, - она взглянула на часы. - Сейчас восемь сорок одна. Начинаем.
      Миллер собирал автомат. Он не спешил - времени в запасе было много. Оружие было тщательно вычищено и смазано после того как его опробовали вчера в каменоломне, в двадцати милях к северу от Вашингтона. Автомат работал что надо. Миллеру он был по душе. Весил он около пяти килограммов - лучше не бывает: не слишком легкий, но и не чересчур тяжелый. Миллер поставил его на предохранитель и вогнал в обойму тридцать девятимиллиметровых патронов. Потом он сложил приклад и опробовал, насколько удобно автомат прилегает к телу, когда цепляешь его за крючок, специально вшитый внутри его пальто. Прятать автомат, вероятно, не придется, но Миллер привык все предусматривать. Этот урок Дался ему нелегко.
      - Нэд?
      - Да,Син.
      Имон Кларк, или Нэд, как его называли друзья, все еще изучал карты и фотографии. Этот симпатичный молодой человек был одним из самых бывалых террористов Ирландии, он был одним из тех, кого в прошлом году АОО освободила из тюрьмы в Лонг-Кеш. Весь предыдущий день Кларк провел, шатаясь по территории Военно-морской академии с фотоаппаратом и снимая всякие достопримечательности... На самом же деле его более всего интересовали ворота за номером три. Райан поедет вверх, на холм, так что у него в запасе примерно пятнадцать секунд. Надо быть наготове. Главное - они знали расписание своей жертвы. Последняя его лекция кончается в три, и он выедет из ворот в обычное время. Алекс уже припарковал машину на Кинг Джордж-стрит - так что для отхода все готово. У Кларка были какие-то дурные предчувствия, но он их не высказывал. В конце концов, именно Син Миллер организовал побег из тюрьмы, и теперь он свободный человек. Это была его первая операция в рядах АОО. Кларк полагал, что кое-чем обязан им, а потому решил быть лояльным по отношению к АОО. Кроме того, охрана Академии оказалась, с его точки зрения, несерьезной. Нэд знал, что он тут не из самых умных, но им нужен был человек, способный провернуть такое дело в одиночку. А он уже семь раз доказывал, что знает, как это делать.
      Возле дома стояли три машины, включая фургон. Фургон они используют для второй части операции, а на двух машинах ринутся, когда все будет кончено, в аэропорт.
      Миллер поудобнее устроился в кресле и мысленно заново прошелся по всем деталям операции. "А что если движение на дорогах будет слишком большим? начал он задавать себе разные вопросы, чтобы предусмотреть все варианты. - А что если..."
      В комнату вошел один из людей Алекса. В руке у него была фотография.
      - Точно по расписанию?
      - Точняк, парень.
      На фотографии была Кэти Райан - она шла, держа за руку дочь... Как зовется это место? Ах, да - "Гигантские шаги". Миллер улыбнулся этому названию. Сегодня, действительно, будет сделан гигантский шаг. Миллер опять откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и принялся заново просчитывать все варианты.
      - Но ведь угрозы не было, - возразил курсант.
      - Верно. То есть мы знаем это теперь. Но как это представлялось тогда Спруансу? Он знал, сколько кораблей было у японцев. А что если они пришли с востока, что если их так и не отозвали? - спросил Джек, тыча указкой в диаграмму на доске. - Примерно через триста часов произойдет столкновение. Кто, по-вашему, выиграет это сражение?
      - Но у него же еще есть шанс нанести удар с воздуха, - не сдавался курсант.
      - Атаковать? А чем? Давайте посмотрим на потери в авиации. После потери всех бомбардировщиков, какого удара вы от него еще ожидаете?
      - Но...
      - Вы же должны помнить слова из песни Кении Роджерса:
      "Надо знать, когда уйти, а когда бежать стремглав". Охотничья лихорадка не к лицу настоящему охотнику. Для адмирала, командующего флотом, она может обернуться катастрофой. Спруанс изучил имеющуюся в его распоряжении информацию, проверил наличные средства и решил, что день настал. Что он еще имел в виду?
      - Прикрыть Мидуэй? - спросил другой курсант.
      - Верно. Что если они решатся на вторжение? Однажды это разыграли в Ньюпорте, и вторжение было успешным. Пожалуйста, обратите внимание на то, что это пример ситуации, когда логика оказывается сильнее реальности. Такова была раскладка, и Спруанс не мог позволить себе проигнорировать ее. Его первейшая задача состояла в том, чтобы нанести как можно больший урон японскому флоту. Второй его задачей было предотвратить оккупацию Мидуэя. Он тут нащупал баланс, который можно назвать шедевром оперативного искусства...
      Райан запнулся на мгновение. Как он только что сказал? Логика сильнее реальности. Разве не на основании всего лишь логики заключил он, что АОО не станет... Нет, тут совсем другая ситуация. Он отогнал от себя эту мысль и вернулся к урокам, которые можно было извлечь из битвы за Мидуэй. Курсантов удалось увлечь, и идеи вспыхивали одна за другой, как зарницы.
      - Великолепно, - сказала Кэти, стягивая с лица маску. Она встала со стула и вытянула занемевшие руки. - Отлично сделано, ребята.
      Пациентку укатили в палату, а Лиз-Мэри принялась проверять свою аппаратуру. Кэти прижала руку к животу - ребеночек вовсю брыкался там.
      - Футболист? - спросила Бернис.
      - Наверное, центральный нападающий. Салли не была такой активной. Так что похоже, что мальчик, - заключила Кэти, хотя отлично знала, что это вовсе не обязательно. В любом случае хорошо, что ребенок проявляет такую активность. Она улыбнулась его нетерпению, такому страстному желанию поскорее появиться на свет Божий. - Ну ладно, мне надо пообщаться с семьей.
      Она вышла из операционной. Комната ожидания была всего метрах в пятнадцати оттуда. Муж ее пациентки, Джефферс, и ее дочь сидели на диване с неизбежными журналами в руках. Едва увидев Кэти, они вскочили на ноги. Она улыбнулась им, чтобы сразу сказать, что все в порядке.
      - 0'кей? - спросил отец, совершенно измотанный ожиданием.
      - Все прошло прекрасно, - сказала Кэти.
      - Когда она сможет?..
      - Через неделю. С этим нужно терпение. Через полтора часа вас пустят к ней. Почему бы вам пока не перекусить чего-нибудь? Когда пациент в порядке, а семья его падает с ног...
      - Доктор Райан. Доктор Каролина Райан, - раздалось по радио.
      - Одну минуту, - сказала Кэти Джефферсу и, направившись к столику дежурной сестры, сняла телефонную трубку. - Доктор Райан у телефона.
      - Кэти, это Джин из неотложки. У меня серьезная глазная травма. Десятилетний мальчик, негр, врезался на велосипеде в витрину магазина, торопливо выговорил женский голос. - Левый глаз сильно поврежден.
      - Пришлите его в шестую.
      Кэти положила трубку и вернулась к Джефферсам.
      - Мне надо бежать, - сказала она. - Неотложный случай. С вашей женой все будет в порядке. Я вас увижу завтра. - И поспешила в операционную. "Выше голову - срочная операция. Серьезная травма глаза, мальчик десяти лет", - повторяла она себе.
      Лиз-Мэри тут же принялась за работу. Кэти набрала номер комнаты отдыха.
      - Это Райан из шестой. Где Берни?
      - Сейчас, - ответила секретарша. И минуту спустя: - Доктор Кац слушает.
      - Берни, у меня серьезная травма глаза - в шестой. Джин из неотложки говорит, что очень плохая.
      - Иду.
      - Терри? - обернулась Кэти к анестезиологу.
      - Все готово, - ответила та.
      - Мне надо еще пару минут, - сказала Лиз-Мэри. Кэти отправилась опять мыть руки. Тут появился Берни Кац. У него была решительно нереспектабельная внешность, он был чуть выше Кэти, носил длинные волосы и бисмарковские усы. Вместе с тем он был одним из лучших хирургов в клинике.
      - Лучше, если вы будете вести операцию, - сказала Кэти. - У меня уже давно не было серьезных травм.
      - 0'кей. Как ваш малыш?
      - Отлично.
      До них донесся крик боли - тонкий мальчишеский голос... Они вошли в палату, где санитары привязывали мальчика к операционному столу. "Почему ты не был в школе?" - беззвучно спросила его Кэти. Левая сторона его лица была сплошным месивом. Позже этим займутся специалисты по восстановительной хирургии. Прежде всего - глаза. Мальчик уже чуть-чуть пришел в себя и начал храбриться, но боль была слишком сильной. Терри сделала укол. Секунду спустя Кэти и Берни склонились над его лицом.
      - Плохо, - сказал доктор Кац. - У меня, - взглянул он на сестру, - на час назначена процедура. Придется отложить. Здесь надо изрядно потрудиться.
      - С этой стороны все готово, - сказала сестра.
      - Еще две минуты, - попросила анестезиолог. Когда наркоз даешь ребенку, приходится быть особенно осторожным.
      - Перчатки, - сказала Кэти.
      - Как это его угораздило? - спросил Берни.
      - Ехал на велосипеде по Монумент-стрит, - сказал санитар. - Ударился обо что-то и влетел в витрину магазина.