Аня бежала долго и остановилась только когда окончательно запыхалась. На бегу она несколько раз оборачивалась, и ей показалась, что она видит, как некая исполинская, ржаво-стальная дуга с поблескивающими острыми зубьями вздымается над крохотной избушкой для последнего, завершающего удара.

Которого, впрочем, так и не последовало. Какая бы судьба не постигла мышей, громогласной она не была. В дальнейшем Аня пришла к выводу, что никакой мышеломки не было, а то, что она видела – последствия неумеренного распивания их «чудесного» чая.

Пейзажи вокруг разительно изменились. Куда-то подевались лужайки, рощи, да и собственно горы тоже куда-то исчезли. Зато кругом была лесостепь, под ногами шныряли на трехпалых ногах мохнатые верткие курницы, разевающие клювики для подачки, росли смокурницы и дымились смолокурницы. Было тут тихо и спокойно, так что Аня решила что это замечательное место, чтобы остановиться и подумать.

Она присела под зонтиком раскидистой смокурницы и стала решать что делать дальше.

Дорога из красного кирпича куда то исчезла (здесь все вообще менялось очень быстро), а значит, в королевский дворец уже не попасть. Оставалось одно – попытаться отыскать Домашнего Мыша, что бы с ним не случилось.

Под пушистой кроной смокурницы было так уютно, что Аня сама не заметила, как задремала. Разбудил ее некий шум, похожий на шелест древесных крон или на шум волн.

Аня подняла голову и тут же распахнула глаза от удивления.

По дороге шло войско! И какое – кольчуги, шлемы, над воинством развивались яркие красные штандарты с двумя золотыми окружьями. Солдаты красиво маршировали, их экипировка сверкала, а сапоги вздымали тучи пыли. Но самое странное заключалось в том, что глаза воинов были плотно закрыты, а на лицах играла блаженная расслабленная улыбка. И кроме того, каждый из них тихонько напевал себе под нос: «Когда поют сондаты, когда поют сондаты, когда поют сондаты…» так, что их речь сливалась в единый смутный шелест. Во главе колонны шагал Пелиморфий в длинном черном плаще.

– Ой, а вы кто? – обратилась Аня к нему, потому что он был единственный бодрствующий из всей этой сонной армией.

– Насколько я знаю себя, то могу предположить, что ответ на твой вопрос будет "я", то есть, в сущности, это та сущность, которая содержит в себе кодированную информацию о моей энерго-информационой ДНК.

– Что-что? – переспросила Аня ошарашено. Из всего сказанного она не поняла ровным счетом ничего.

– Ну, – сказал ее собеседник, – Я Пелиморфий, если тебе так понятнее.

– А что это значит?… вообще-то я хотела сказать добрый день, произнесла и тут же поправилась Аня.

– А кто тебе сказал, что сейчас день, – спросил Пелиморфий удивленно.

Аня внимательно посмотрела на небо и увидела там рисованное яркой желтой тушью солнце – судя по всему, пока она спала светило вскарабкалось почти в зенит.

– Ну, – сказала она, – меня всегда учили, что если на небе светит солнце, то это скорее день, нежели ночь.

– Мне понятен ход твоей мысли, – произнес Пелиморфий не сбавляя шага, Аня сама не заметила, как стала шагать рядом, – но в погоне за объективностью, ты не учитываешь субъективную точку зрения. А субъективно, мы видим, что каждый из моих солдат спит. А если они спят, то значит для них ночь, потому что солнца они не видят. Дальше, если учитывать теорию вероятностей, а также эффект масштаба и так называемую «ярость толпы», мы можем заключить что если такое огромное количество людей спит и думает, что сейчас ночь, значит так оно и есть.

Стараясь не отстать от быстро шагающего Пелиморфия, Аня пропустила большую часть речи, но заявление о том что сейчас ночь она посчитала возмутительным, и потому сразу попыталась доказать это собеседнику.

– Не знаю, как насчет субъективности, но по законам небесной механики никак не может быть ночь только от того, что столько людей спит. Спать можно и днем. И, кроме того, можно предположить, что солнце на небе это луна, которая отражает настоящее солнце, ведь луна не может отражать тепло, а сейчас тепло, и светло, а значит, настоящее солнце вовсе ничего не отражает, потому что это настоящее солнце, которое отражать ничего не может, или может… и… – тут она окончательно запуталась и попыталась привести более веский довод, – но ведь мы то не спим!

– Кто тебе сказал? – удивленно спросил Пелиморфий, – мы тоже спим.

– Но мои глаза открыты! – возмутилась Аня.

– Что из этого? Мои тоже открыты, но это не значит, что я бодрствую. Просто кто-то спит с открытыми глазами, но это не означает, что он чем-то лучше, чем тот кто с закрытыми. Просто они решили, что им так лучше.

– Как можно решить, что спать лучше? Вот я, например. Если я буду спать то я не смогу попасть на коронацию. А если не попаду на коронацию, то меня не сделают королевой.

– Черной королевой! – вставил Пелиморфий.

– А значит, мне нельзя спать! – заключила Аня с торжеством, – и я не сплю!

Пелиморфий тяжело вздохнул, и прикрыл глаза – может быть раздумывал, что бы такого умного сказать, а может просто задремал, подобно всем его солдатам.

– Милое дитя, – наконец сказал он бесконечно терпеливым тоном, какой обычно используют учителя младших классов, – Дело в том, что ты тоже спишь!

– "Ох, – подумала Аня, – чего только от него не услышишь! Может быть я и вправду сплю?

Сплю под деревом и мне снится сон, что я иду и разговариваю. А может быть я сплю в своем постели и мне снится сон, что мне снится сон, что я иду и разговариваю и сне?

Ох, так и с ума сойти недолго"!

– Видишь ли, дитя, вся наша жизнь это сон, – продолжил меж тем Пелиморфий, – мы спим и нам снится то, что нам снится. Вот посмотри на моих сондат – каждому из них снится, что он идет по дороге, а вокруг него идут остальные, и каждому из идущих снится он.

Получается, что они снятся друг другу и только таким образом продвигаются вперед.

– Как все сложно! – уважительно сказал Аня, – но ведь если я сплю, то я не смогу попасть на коронацию!

– Наоборот, – молвил Пелиморфий, – только таким образом ты и можешь туда попасть!

Аня вдруг и вправду захотелось лечь сейчас под ближайшим деревом и немножко подремать – хотя бы просто для того, чтобы избежать мудреных речей Пелиморфия. Но это было бы в высшей степени невоспитанно.

– Видишь ли, – продолжил ее собеседник, – я не знаю как у вас, а у нас в царстве дива только таким образом и можно попасть хоть куда-то. Необходимо заснуть и увидеть сон, в котором ты куда то идешь, а то у тебя есть шанс так и застрять где ни будь на полпути и болтаться там как бедняга Краб Снак на дороге из красного кирпича.

– Хорошо, – сказал Аня, – значит, чтобы двигаться мне надо заснуть. Но если я сплю, как же я могу знать куда мне идти?

– В этом и есть основная трудность, – произнес предводитель сондатов, – надо уметь выходить в ОС!

– Куда? В нос? – переспросила Аня.

– В ОС, – назидательно молвил Пелиморфий, – ОС – это Остров Сновидений, хотя некоторые его переводят как Осознанный Сон, Осознание Себя, Откровенное Созидание и даже Осторожно Слоны!

– А зачем в него выходить?

– Да потому что только так ты сможешь управлять им! Если ты знаешь, что жизнь это сон, а сама ты спишь, то значит, ты можешь пожелать, чтобы тебе приснилось, что ты попала на коронацию! Но при этом очень важно не проснуться.

– Но что же будет, если я проснусь? – спросила Аня, – и как сделать сон осознанным, и как мне, в конце концов, тогда попасть во дворец?!

– Для начала, – сказал Пелиморфий, – надобно научиться в ОС выходить. Разные существа по-разному пытаются это сделать. Вот, например, Полевой и Луговой Мышь пользуются своим знаменитым чаем, Краб Снак и вся королевская дворня питается своими грибками, и, поверь мне, это далеко не самый худший способ выйти в ОС! Розовый Слоненок вообще способен сделать это силой воли – очень редкий случай. Жаббервох это делает с помощью чужого страха. Бешенные Псы разрушают себе мозги. Мои сондаты используют самый простой способ – они собираются вместе и сняться друг другу и тем самым дружно маршируют в ОС.

Ну а можно сделать это самовнушением.

– Это как же? – спросила Аня.

– Просто ты концентрируешься, и начинаешь говорить себе под нос: «Я хочу выйти в ОС, я хочу выйти в ОС, я хочу выйти в ОС» и примерно на десятитысячный раз ты вдруг обнаруживаешь, что ты уже давно туда вышел. Так, что способов много, просто выбери какой тебе по душе.

– Ох, – сказала Аня и крепко задумалась, – А никак нельзя без этого выхода?

– Ну, тебе все равно придется куда ни будь выйти, – произнес Пелиморфий рассудительно, – Если ты не выйдешь в ОС, ты выйдешь в Астрал, а если не выйдешь в Астрал, то… страшно подумать, куда ты можешь выйти! Так, что мой тебе совет – выходи лучше в ОС.

– Ну, хорошо, – произнесла Аня, – я попробую. В конце концов, я всегда могу проснуться.

– Как можно проснуться, если ты спишь во сне? Проснуться можно только в другой сон, попомни мои слова.

– А если проснуться и из того сна?

– Ты проснешься в жизнь, – сказал Пелиморфий, – но так как жизнь это сон, то получается, что ты вернешься к началу.

У Ани голова закружилась от этих бесконечных сонных круговоротов. Но что-то необходимо было делать потому что ей надо во Дворец и она решила попробовать самовнушение. Для надежности она все-таки доела запасы грибков из кармана, и зажевала их сочным антрацитовым плодом смокурницы, после чего прикрыла глаза и принялась твердить:

– Хочу выйти в ОС, хочу выйти в ОС, хочу выйти в ОС, – иногда она ошибалась и у нее получалось то нос, то лось, то хвост, но, сжав зубы, она продолжала твердить мантру.

Аня так сконцентрировалась на этих словах, что не заметила как вляпалась в холодную соленую воду.

– Ой! – вскрикнула она, поспешно открывая глаза.

И обнаружила себя на длинном пустом пляже. Пелиморфий куда-то исчез вместе с пыльной лесополосой, вместо нее над горизонтом вставала длинная красная полоса с счетчиком процентов посередине, а грозные воины превратились в волны. Было тут тихо и очень пустынно.

– Как же так, – удивленно спросила Аня, – у меня получилось? Но куда же мне тогда идти? Или плыть?

Море ответило ей равнодушным молчанием, накатывая сероватые волны на пляж. В пене кишели какие то маленькие, верткие существа, природу которых было довольно трудно определить. Впрочем, Аня довольно быстро поняла, что виновата во всем сама – ведь это без сомнения было море вопросов, которое возникло у нее на дорожке из красного кирпича. Изогнутые дугой вопросы так и кишели в мутных морских глубинах, периодически встречаясь там с ответами и затевали с ними кроткие яростные схватки.

– Как ты невоспитанная, – сердито сказал себе Аня, когда поняла, что плыть через море ни в коем случае не хочет, – не смогла удержать свои вопросы при себе. И то же теперь делать?

Отвечать ей никто не хотел и она побрела вдоль унылого пляжа, потому что больше идти было некуда. По дороге ей почему-то пришли на ум устрицы и она принялась твердить себе под нос некий странный стишок, с таким же усердием как раньше твердила про выход в ОС, попутно разглядывая серые песчинки под ногами.

– …молчали, потому что, их съели до одной, – задумчиво произнесла она, подняла голову и увидела устриц.

Устриц было трое. Они были большие, откормленные и прямоходящие. Еще они о чем-то оживленно спорили. Аня подошла поближе, но так как спорщики не обращали на нее никакого внимания, она громко откашлялась и вежливо сказала:

– Уважаемые устрицы, не подскажи те ли, как мне попасть на тот берег моря?

– А разве у этого моря есть тот берег? – спросила одна из устриц, – по мне так есть только этот. Ведь если ты будешь очень долго идти по пляжу, рано или поздно ты окажешься там, и поймешь, что все время ты шла по этому берегу.

– Но это все совершенно неважно, – сказал другая устрица, – не хочешь ли сыграть с нами «Устрицы и жемчужины»?

– Ой, – сказала Аня, – А это как?

– О! – произнесла первая устрица, – это очень сложная игра!

– Величайшие умы бились над ней, но так и не смогли выиграть, – добавила ее соседка, и повернулась боком. Аня заметила, что глаза у устрицы располагались на разных боковинах и ей то и дело приходилось поворачиваться из стороны в сторону, чтобы смотреть обоими глазками.

– Неужели она такая сложная?

– Такая, что больше с нами никто не берется играть! – произнесли устрицы хором.

– И нам приходится играть самим с собой, – сказала первая устрица.

– А это неинтересно, мы же знаем ответ, – добавила вторая, – ну что ты будешь?

– Хорошо, я попробую. Только объясните мне правила, – попросила Аня.

– А правила как раз просты! – объявили устрицы, – в одной из нас жемчужина, а в двух других нет. Мы ложимся на песок, вот так, – и они улеглись на песок, став похожими на самых обыкновенных устриц, только очень больших, – А ты отгадываешь у кого из нас жемчуг.

Аня кивнула. Устрицы встали перед ней и раскрылись одним движением. Две и вправду оказались пусты, а в одной такая красивая белоснежная жемчужина, что Ане тут же захотелось получить такую себе.

– Приготовься! – серьезным тоном сказала первая устрица, – мы перемешиваемся.

И они начали бегать вдоль пляжа, то и дело меняясь местами, подбадривая себя гиканьем и смешливыми возгласами. Аня приметила, что устрицы с жемчугом была немного темнее соседок. Поэтому, когда они угомонились и улеглись на песок, она не колеблясь указала на темную и естественно выиграла.

– Ты победила! – воскликнула темная устрица, – я не верю своим глазам, и в подтверждение слов завертелась на месте, поглядывая то правым, то левым глазом.

– Как тебе удалось? Как ты смогла? – завопили ее соседки, и добавили хором, – ты воистину проницательна!

Аня снисходительно улыбнулась, потому что здесь до сих пор никто не хвалил, и сказала:

– Хорошая игра, а теперь можно мне эту жемчужину?

– Но это не все! – вдруг заявила первая устрица, – один раз не считается. Из него даже статистики не вывести.

– Да-да не вывести! – добавили соседки, – нужно еще раз, может быть тебе просто повезло!

– Ну, я готова сыграть еще раз.

– Еще раз! – зычно объявила темная устрица и они вновь начали перемешиваться, – на этот раз мешаемся дольше!

– Эта, – сказала Аня, указывая на темную.

Устрицы поднялись, мрачно переглянувшись.

– Ты опять победила! – сказала темная, – как тебе это удается?

– Может быть, интуиция? – предположила Аня.

– Ты все еще хочешь жемчужину? – спросила вторая устрица, – может быть, что ни будь другое?

– Я думаю все же жемчужину.

– Ну, хорошо! – сказал темная, – только для этого ты должна еще раз сыграть в «устрицы и жемчужины». В конце – концов, число три всему голова. И… перемешиваться мы будем долго.

Устрицы переглянулись друг с другом, а потом покосились на Аню – их взгляды явственно говорили: «Ну не может же она выигрывать вечно!»

– Мешаемся! – завопила темная и они начали свой бег.

На этот раз «Устрицы и жемчужины» продолжались так долго, что Аня устала стоять и присела на серый песок. Море вопросов шумело совсем рядом. Аню стало жутко клонить в сон, но она вспомнила с каким трудом вышла в ОС и поспешила взбодриться, умывшись водицей из моря вопросов. Вода отдала какими-то травами, от нее сразу посвежело в глазах и зашумело в голове.

Вовремя – оказалось, что устриц уже лежат на песке, умоляюще глядючи на нее своими единственными на верхней половине глазками. Их взгляды говорили: «ну, проиграй хоть раз!». Ане было их жалко, но она была твердо уверена что ей нужна эта жемчужина, поэтому лишь тяжело вздохнула и молвила:

– Темная!

– Она выиграла, – печально сказала первая устрица, – она все время выигрывает. Кто она такая, черт побери?!

– Это та, которая идет на коронацию, – ответила ей светленькая соседка, и поднявшись с песка гневно бросила Ане, – ты хуже Жаббервоха! Он, по крайней мере, позволяет себе хоть иногда проигрывать.

– Хотя, он все равно потом отбирает жемчужину силой, – грустно добавила темная устрица и печально спросила, – ты все еще хочешь наш жемчуг?

– Хочу, – ответила Аня, – в конце – концов, я ее честно выиграла, не забывайте.

– Отдать, – защебетали устрицы, – придется отдать.

И перед ошеломленной Аней на песке возникла целая куча весьма странных вещей. Она удивленно покопалась в них и извлекла на свет бабочку-жемчужницу. Еще в куче обнаружилась упаковка зубной пасты «жемчужная», ночной крем «черный жемчуг», пособие «Разведение жемчуга в домашних условиях» из серии «домашний ювелир», книжка романтических стихов «Небесный жемчуг» совершенно неизвестного автора, стопку полотенец со штампом гостиницы «Рэдиссон – жемчужная», упаковку глазных капель «жемчужный блеск», и наконец, иллюстрированный альбом «Крым – жемчужина юга».

Аня непонимающе подняла глаза от груды сокровищ на устриц, которые сгрудились вместе и смотрели так, словно говорили: «Ну, ты получила что надо? Так почему ты еще здесь?»

– Мне нужна жемчужина! – сказала Аня и поднялась на ноги, – Не сердите меня, ведь я будущая королева!!

Получилось так грозно, что устрицы вздрогнули, словно их в очередной раз посетил сам Жаббервох. С тяжким вздохом темная раскрылась и к ногам Ани подкатилась жемчужина – большая, как долго зревший на юге апельсин. Аня подняла драгоценность с песка и, любуясь, повертела ее в руках – с одной стороны жемчужины имелась проба, а другую венчал фиолетовый инвентарный номер.

– Так то лучше, – сказала свежеиспеченная владелица драгоценности.

Так как устрицы явно больше не хотели ее видеть, Аня поспешно покинула этот отрезок пляжа. С собой она взяла только пару полотенец, жемчужину и упаковку глазных капель – просто так, на всякий случай.

Уходя, она еще успела услышать, как одна устрица недовольно пробурчала другой:

– Может быть, нам все-таки стоит начать перекидывать жемчуг друг другу?

Пляж все тянулся и тянулся – похоже у него и вправду был только один берег – уж больно он был нескончаем.

– А если у него только одна сторона, – думала Аня, размеренно шагая вдоль моря, – то кто же тут может водиться? Кто ни будь, кто имеет тоже только одну сторону? Например, какие ни будь камбалы, мидианы и амебиусы?

От размышлений ее отвлекли звуки чьих-то голосов. Раздавались они дальше по побережью и звучали так неприветливо, что Аня поспешила отойти прочь от берега и углубиться в заросли роскошных розовых гигацинтов. Она прошла немножко вдоль берега и осторожно выглянула наружу.

Зрелище, представшее ее взору, было странным и удивительным. У самой кромки моря аккуратным рядком стояло несколько черных, лакированных «мерседесов» вокруг которых расхаживали люди в аккуратных черных же костюмах – тройках, в белых рубашках и черных галстуках. В ухе у каждого была черный проводок наушника, в руках они сжимали черные ружья очень неприятного вида, а на лице у каждого красовалась черная маска, изображающего оскаленного пса – ротвейлера. Аня поняла что, по всей видимости, это и есть пресловутые Бешенные Псы.

Люди в черном, злобно ругаясь, нависали над сгрудившимся в трясущуюся кучку сказочными существами, каждый из которых не был похож на другого и из которых выделялись знакомые силуэты краба Снака и Розового Слоненка. Видно было, что Снаку достается особенно.

– Ну это что такое, а? – орал на него из-под своей маски Пес, – ты почему всяким посторонним направление указываешь, а? Ты, минтай колченогий!

– Я… ваша милость… – бормотал Снак, – я не знал… не хотел…

– Ты хотел!! – заорал Пес, – ты прямо сказал про дорожку из красного кирпича! – и он сделал шаг к крабу, отчего тот съежился до земли.

– Ваша милость… – запричитал он, – простите, ваша милость… в последний раз… жизнь клянусь…

– Да ты что? Грибков обожрался? Может быть утаиваешь от королевской кухни?! – и Бешенный Пес, звучно передернул затвор, краб пал наземь и прикрыл обреченно глаза.

– Вы куда смотрите?! – проорал Пес к остальным, – из-за вашего попустительства по царству дива шатаются всякие отморозки. Вы что, снова хотите получить короля-идиота?

Опять?!

– Да кто ж виноват, что к нам такие приходят… – пробормотал кто-то из создание и поперхнулся словами, когда на него нацелили ствол.

– Не бейте… – пропищал краб с песка, – там еще мыши были…

– С мышами мы еще разберемся, – молвил Пес, – а что касается тебя… Я бы отрубил тебе голову, но у тебя ее нет, поэтому мы тебя просто шлепнем. Так, что приготовься Крабовый Салат!

– На вашем месте я бы не стал этого делать… – вставил слоненок.

– А тебе что за дело, мистер Розовый Слоненок?! – завопил Бешенный Пес, оборачиваясь к нему и наставляя на него ружье, – не ты ли посоветовал ей идти во дворец?

– Вполне возможно это был гриб, – предположил кто-то из толпы, – в конце конов они же вели разговор на грибном поле…

– Молчать!!! – рявкнул Пес. Существа испуганно притихли. Слоненок со хмурой иронией наблюдал за происходящим.

– По мистеру Розовому! – скомандовал Пес, – Приготовиться…

– И это делать я тоже бы не стал, – сказал Слоненок.

– Это еще почему? – удивился Пес.

– Пытаясь застрелить Розового Слоненка вы тем самым подтверждаете для себя факт его существования. А так как на самом деле я не существую, то фактически, это может стать лишь подтверждением факта вашей собственной умственной несостоятельности. Кроме того Розовых Слонят может быть сколько угодно, в зависимости от длины приступа.

Бешенные Псы задумались – видимо решали, признать ли его реальностью.

– К тому же после этого я обязательно пожалуюсь Жаббервоху на то, что вы окончательно потеряли совесть, – добавил Розовый Слоненок мстительно.

Пес злобно сплюнул и махнул рукой, но прежде чем кто-то из его подручных смог нажать на курок Слоненок растворился в воздухе, оставив лишь одинокий розовый хобот, который сделал в сторону Псов невежливый жест и тоже исчез.

Предводитель Псов некоторое время побуйствовал перед притихшими созданиями, потом, грязно ругаясь, указал на них:

–А вы… вы запомните! Чужакам помощи не давать!

Дорогу не указывать! В ОС не выпускать! И, самое главное, НЕ ПОИТЕ ЕЕ ЧАЕМ! И прочей психотропной дрянью…

Существа истово закивали, с благодарностью глядя на Пса.

– Вот и хорошо, – устало сказал он, жестом указывая перенацелить ружья на слушателей, – вы же не хотите новой безумной черной королевы?

Создания замотали головами. Пес посмотрел на них и скомандовал:

– Огонь, пли!!!

Бешенные Псы нажали на спусковые крючки и из стволов с хрюкающими звуками вылетели алые флажки с черными стрелками и вышитой золотом надписью: «БАНГкок Хилтон».

Не выдержавшие нечеловеческого напряжения существа дружно повалились в глубокий обморок.

После этого сцена пришла к завершению и перед ошеломленным Аниным взором предстала вереница черных «мерседесов» яростно буксующих в песке прежде, чем уехать. Вскоре берег опустел и стал совершенно безлюдным, если не считать мелких писклявых гаек, бродивших в поисках пищи и поклевывающих неподвижно лежащих существ.

– Странные какие то, – фыркнула Аня, подводя итог встречи, но решила в будущем псов по возможности избегать.

Так как вглубь берега шагать ей совершенно не хотелось, она вновь двинулась вдоль береговой кромки, высматривая что ни будь похожее на лодку. К сожалению, ей попадались только кашалодки, да и то такие дикие, что не подпускали себе ближе чем на три метра.

Вконец отчаявшись найти какое ни будь плавсредство, Аня обратила свой взор на берег и сразу увидела маленький белый домик. О, что за чудо был этот домик! В псевдовикторианском стиле, крашенный в белую краску, с резными зелеными ставнями, он располагался в чудесном садике, который, правда, состоял из одних лишь камней, хотя это и не сразу бросалось в глаза.

Аккуратными буквами, вытянувшимися веселой дугой над низенькой дверью домика было написано: «НАШ ДЗЕН».

Ане название показалось знакомым, но чем именно, она совершенно не помнила.

– О, что за чудесный домик! – воскликнула она, – наверняка в нем живет кто-то добрый и вежливый, – она помолчала и с надеждой добавила, – и вменяемый.

Аня подошла к дверке и осторожно постучала: Тук-тук.

– Цок-цок, – ответили изнутри, – входи, милочка!

Открыв дверь, Аня оказалась лицом к лицу с овцой. Конечно же, это была овца, и пусть она была чересчур крупная и имела не очень добрый вид, все равно, Аня поняла, что попала по адресу.

При виде ее овца проворно соскочила с антикварного кресла качалки и галантно повернувшись, кивнула гостье:

– Вот и хорошо, что пришла. Ты проходи… усаживайся.

Овца оказалась очень коренастой, в темных чулках, а на спине у нее обнаружилась довольно крупная кумачовая звезда. Кроме того, у хозяйки дома имелись рога, которые подошли бы скорее горному туру, отчего овечка имела слегка демонический вид.

– Здравствуйте, меня зовут Аня, – сказала Аня, – я вам не помешала?

– Нет-нет, дорогуша, – сказала овца, – я еще не успела приступить к самому главному.

– К главному?

– Ты присаживайся, дитя мое, – молвила овца, вновь опускаясь в свое кресло, – Будь уверенна в том, что пришла по адресу. Готова ли ты услышать истину?

– Если только она истинная, – сказал Аня с сомнением.

– О, самая, что ни на есть истинная! – провозгласила овца, доставая из-под качалки толстенный том в кожаном переплете, – это истина из «Настольного учебника прописных смыслин» от талантливого литератора и философа Коровы Му. В общем то я его терпеть не могу, но иногда это жвачное может поведать о смысле жизни.

– Так что же пишет Корова Му насчет самого главного? – спросила Аня.

Овца величаво воззрилась на нее – глаза животного сияли светом высокой истины:

– Самое главное, Аня, – сказала овца торжественно, – это вовремя чистить уши ватными палочками!

Повисла величественная тишина, и прошло не меньше минуты пока Аня пришла в себя и нарушила молчание:

– Что? В-ватой? Какой ватой?!

– Какой, какой, – сказала овца весело, – сахарной конечно.

Только сейчас Аня заметила, что в домике сильно пахнет какими – то лекарственными препаратами, а пол весь усеян использованными ватными тампонами на спичках.

– Я наверно, пойду, – решила она, – мне, конечно, очень приятно ваше общество, но…

– Сиди! – строго сказала овца, – лекция о чистке ушей еще никому не была лишней! Кроме того, тебе все равно понадобится платье на коронацию.

– Но у меня есть платье! – возмутилась Аня, потому опустила глаза на измазанный бурыми пятнами передник и осеклась.

– В таком платье тебе никто не коронует, милочка, – произнесла овца наставительно, – никому не нужна королева-замарашка. Я сделаю тебе платье – отличное замечательное платье. Черное как день, нежное как дерюга, с розовыми блестками, пахучее как цветок Агавы. Тебе нужно такое?

– Ох, это было бы замечательно!

– Проблема в том, что тебе придется делать большую часть самому. И все-таки послушать про вату.

– "Вата, так вата", – подумала Аня, – «главное, чтобы платье было готово».

– Ну, хорошо, – молвила овца, покачиваясь в своем кресле, – тебе нужно будет приготовить сахарной ваты. Это очень важная часть ритуала. Возьми с полки пудру, сахар, немного розового масла. И подбери тот медный таз – поставь его на огонь. Потом смешивай все в строгой последовательности, и не смей нарушать пропорции, а то опять получиться чай этих мышей. В этом деле лучше не доложить, чем переложить.

И пока Аня возилась с неожиданно громоздким тазом и разжигала огонь, овца поудобнее устроилась в качалке и зачитала избранные отрывки из книги философа Му: