Жиллингс очень хотел использовать Амальду и Бруса Вадена для предотвращения беспорядков. Он даже предложил отменить дежурства, но Дэфид посоветовал оставить еще на некоторое время. Команде было немедленно поручено множество собраний, конференций, съездов. Такие собрания поощрялись, чтобы отвлечь население, имеющее слишком много свободного времени, но каждое собрание могло перейти в мятеж при соответствующем воздействии. В каждом зале, где собирались люди, включая церкви, легально использовалась сигнализация, реагирующая на шум, но умные агитаторы выводили ее из строя, поэтому подавляющие газы не выпускались, когда уровень "шума" достигал высоты начала беспорядков. Профессиональные агитаторы научились регулировать свои голоса ниже опасного уровня, осторожно подстрекая свои жертвы к стихийному взрыву, с которым не могли справиться ни газ, ни водометы. И ни один провидец не мог рассчитывать на то, чтобы точно предсказать такой взрыв; обычно для эффективных действий всегда было слишком поздно.
      К счастью, когда Амальда научилась контролировать себя, она научилась читать мысли Гарольда с точностью и пониманием, превосходившим Салли. Дэфид решил, что Гарольд может работать с командой как показатель общей атмосферы в группе и, в случае необходимости, как телохранитель для Амальды. ("Можно извлечь пользу даже из несчастий", - говорил себе Дэфид). Вместе с эмпатом Амальда должна была сидеть среди публики или ходить в толпе. Ваден должен был находиться на периферии, готовый в случае необходимости "передавать". Они также намеревались излучать ауру, необходимую властям ЛЕО или организаторам мероприятия, если только это не будет коммерческим делом. Подсознательное давление в коммерческих целях было бы, конечно, незаконным и неэтичным использованием таланта.
      Команда делала большие успехи в неожиданных направлениях. На выставке моторных лодок было самое малое количество мелких краж за всю ее историю: на семейной выставке не было объявлений о потерявшихся детях, и заметно притихшие, хорошо ведущие себя группы детей из многодетных семей следовали за родителями по выставке. Два съезда, известные тем, что его участники были алкоголиками, оказались менее опасными, так как их веселье не было разрушительным.
      И Амальда начала завоевывать доверие до такой степени, что Салли заметила, что даже Брус Ваден начал иногда улыбаться.
      "Я была, конечно, права относительно сегодняшнего меню, - подумала Амальда, когда официант выложил фальшивых цыплят, картофель комками и сморщенную фасоль. - Пышный маскарад", - добавила она и отважно стала передавать чувства восхитительного вкуса. Гарольд рядом с ней засиял и с наслаждением набросился на свою пищу.
      Она мельком взглянула на своих соседей по столу, обычные представители напыщенной толпы… Она теперь была специалистом. ("Они всегда используют одни и те же "маски" на собраниях? Или это та же группа людей, что и изготовители пластиковых контейнеров на прошлой неделе и Заводская ассоциация в тот вторник?") Они реагировали на нее так же быстро, как Гарольд - чавкая от удовольствия, ели невкусную пищу. Амальда вздохнула. Плохо, что она и Брус не смогли добиться ничего от поставщиков продуктов в смысле улучшения пищи, кроме вызова их официальными лицами.
      " Ну, теперь я пойду дальше, - подумала она. - Кажется, талантам разрешают идти по пути Долга и Чести".
      Она была довольна сегодняшней "передачей". Ее стали волновать такие мелочи в заданиях. Во-первых, она развлекалась сама. Например: не дала всем этим детям капризничать на выставке лодок. На поминало отчий дом, когда все ее братья и сестры начинали одновременно плакать прежде, чем к ним подходила мама. Если бы она никогда не слышала другого детского плача, то ей хватило бы. А делать так, чтобы пища по крайней мере казалась съедобной, - это была ее реакция на плохое питание. В соответствии с указаниями в пище имелись все питательные вещества и витамины, и они должны были поглощаться ее организмом. Но она предпочитала вкусные вещи. Это делало общественные приемы терпимыми. Что за способ зарабатывать на жизнь!
      И все же Амальда с неохотой соглашалась, что ей это не неприятно. Если бы только… она не должна была бы думать об этом. Это портило ей аппетит. После всего, она поняла смысл хитрости: она могла заставить группу людей испытывать те чувства, которые она им внушала. Когда придет время, она сможет управлять и им. Брус никогда не уходил далеко от нее. Амальда улыбнулась, почувствовав тепло его безграничной любви, его близость помогала справиться с любыми страхами. Иногда, когда Брус ухаживал за ней, она хотела обнять весь мир красотой, но такой тип "передачи" был аморальным: это было личное… между ней и Брусом и… Он передавал ей мысли в ту ночь… То, о чем она даже не осмеливалась думать…
      Гарольд становился беспокойным. Она подавила воспоминания.
      А потом толчок. Она резко вздохнула. Он был таким сильным физически. Что-то возбуждало мозг… Было слишком знакомое чувство. Он был здесь.
      Гарольд захныкал, сочувствуя ей. Амальда быстро подавила удивление и страх. Он так же внезапно ушел из ее мыслей. Амальда вздрогнула, не в состоянии подавить давнишнее чувство отвращения, которое вызвало в ней это знакомое прикосновение. Она поборола свое чувство, бесмысленно улыбаясь сидящим за ее столом, успокаивающе похлопала Гарольда по руке, и он усмехнулся. К нему вернулось спокойствие. Хорошо, она должна держать это в себе.
      Но Амальда не могла удержаться и оглянулась, ища Бруса; он был за столом 4, рядом с высокопоставленными представителями церкви. Он поднял глаза, кивнул ей, а потом должен был что-то ответить своей собеседнице, женщине, которая жеманно улыбалась ему.
      Иногда Амальда думала, что Рэд должен был играть более трудную роль.
      Часть ее мозга рвалась на его поиски, но самым сильным ее желанием было, чтобы он никогда больше не прикасался к ней. Теперь Амальда оглядывала комнату; она могла бы сама обнаружить его. Она достаточно долго изучала его фотографию, чтобы физически почувствовать его где угодно. Официанты уходили на кухню и возвращались. Он не был одним из них. Он не мог быть одним из делегатов. Амальда узнала его задолго до этого. Она открыла свой мозг, как советовал Дейв, медленно, как объектив фотоаппарата. Она, действительно, не хотела этого: в мозг проникало слишком много ужасающего и отвратительного. Она удивлялась, как Дейв, который был полным телепатом и "слышал" действительные мысли, а не одни эмоции, мог это выносить. Амальда думала, насколько хорошо он "подготовил" ее, чтобы она могла принять свой талант. Она знала, что он это сделал; он говорил об этом. Амальда не знала… может быть, Дейв сделал и это. Но он был таким добрым. Теперь, если бы он только…
      "Нет, у тебя не должно быть таких мыслей, - строго сказала она себе, - Салли любит Дэфида оп Овена. - Она скорчила гримасу. - Для воспринимающего таланта, Дейв ужасно тупой. Господи, даже не нужно быть телепатом, чтобы видеть, что Салли Изелин без ума от него. А, может быть, Дейв знает и ничего не может с этим сделать? Возможно, кто-нибудь мог бы помочь Дейву? Гммм. Не взяться ли мне за это? Нет, ведь это было бы плохо и неэтично", - Амальда с сожалением покачала головой.
      Она вздохнула. Талант подчиняется определенным правилам, которые нельзя нарушать. Во-первых, вас нашли бы слишком быстро. Здесь дело не только в узде для крылатого коня, о котором всегда говорит Дэфид… это удерживает от падения… морального..
      К ней наклонился официант. Амальда подвинулась к Гарольду, чтобы позволить официанту убрать тарелку. Вместо этого он что-то пробормотал.
      - Простите, я не расслышала, - сказала она, улыбаясь ему.
      Официант посмотрел на нее и пробормотал что-то так же неразборчиво. Амальда почувствовала его настойчивость. "Он хочет, чтобы она что-то сделала?"
      - Мне, действительно, очень жаль, но не могли бы вы повторить вопрос?- Она повернулась к сидящим за столом, жестом прося разъяснений.
      Маленький мужчина выглядел злым. Четким голосом он позвал официанта от соседнего стола.
      - Я задал ей простой вопрос, а она бормочет извинения, - сказал он. Что-то привело его в ярость, его настойчивость усилилась.
      - Действительно, здесь шумно, - сказала Амальда.
      Второй официант, большой и сильный мужчина, сердито посмотрел на нее.
      - В чем проблема, мисс? Вас обманули? Участники съезда недовольны? Делайте то, что он говорит, и у вас не будет неприятностей.
      - Я, действительно, не хочу неприятностей, - И Амальда стала излучать успокаивающие мысли.
      Вдруг третий мужчина выбил из-под нее стул, а первые двое схватили ее за руки.
      - Вы пойдите с нами, мисс. Пойдите с нами.
      Они были напуганы, возбуждены и их настойчивость была неестественной, вызванной искусственно. Он внушал им действия.
      Амальда подняла Гарольда на ноги. Бедный идиот был мгновенно смущен так же, как и она. Амальда чувствовала реакцию Бруса. Но два официанта оттаскивали ее от стола. Если ее выведут из зала, то проведут недалеко от входа в кухню. Амальда пыталась удержаться от паники. Тут Гарольд выступил вперед и схватил официантов за плечи. Он оторвал их руки от Амальды и стукнул их головами друг о друга.
      Потом Брус и два чиновника, окруженные толпой людей, и ничего не соображающие официанты были вынесены из банкетного зала.
      - Успокой их, Мелли, - прошипел ей Брус, и она стала изливать такую сладость и свет, что все за ее столом прекратили есть и заулыбались друг другу. Она изменила передачу и снова села вместе с Гарольдом, даже пыталась сдержать дрожь, чтобы не стереть с лица Гарольда Орлея идиотскую улыбку.
      К тому времени, когда люди поели, напряжение стало сказываться на ней, и Гарольд занервничал. Физически она была совершенно истощена. "Что, если бы он смог забрать ее отсюда прежде, чем Гарольд смог отреагировать? Прежде, чем Брус на другом конце зала смог добраться до нее? Предположим, что он…"
      Брус был рядом. Его лицо было застывшим и непреклонным. Амальда знала этот взгляд. Но теперь она боялась лишиться частичной защиты всех этих людей. Если он, действительно, пытался похитить ее во время съезда…
      К ним пробирался работник ЛЕО в штатском. Амальда встала, широко улыбаясь. Гарольд неуклюже поднялся, он хмурился, непосредственно, по-детски выражая беспокойство.
      Недовольство своей слабостью удерживало ее на подкашивающихся ногах. В тот миг, когда Рэд, поддерживая, обнял ее, она почти повисла на нем.
      - Давайте заберем ее отсюда, - сказал Рэд и жестом попросил человека ЛЕО вывести Гарольда.
      - Идемте сюда, - сказал человек из полиции ЛЕО, показывая на шторы в конце огромного банкетного зала. Дверь вела в маленькую прихожую. - Совет официантов шумит по поводу разбитых голов. Мы должны тихо вывести вас отсюда. Что случилось, Амальда?
      - Я не совсем понимаю, - пробормотала она, понимая, что изнеможение - результат мысленной борьбы. - А правильно ли, что мы уходим? - Она оглянулась через плечо на людей, которые медленно расходились.
      - Черт с ними, - сказал Брус свирепым тоном.
      - Мне жаль. Очень жаль. - У Амальды появилось ощущение провала. В первый раз, когда она пошла против него, она потерпела неудачу. Ей хотелось плакать. После всего, что сделали Дэфид и другие, чтобы помочь ей… упасть в обморок, словно слабая женщина…
      - Я доберусь до тебя. Я доберусь до тебя в следующий раз. - Голос звучал в ее ушах так громко, как восклицание Бруса.
      - Брус…
 

 
      Чарли Морфилд вошел к Дэфиду без стука.
      - Они сделали это, - закричал он, чуть не налетев бедром на край стола.
      Дэфид "видел" такие живые изображения в мозгу Чарли и, несмотря на то, что тоже чувствовал: критический момент прошел, он вскочил на ноги.
      - Кто что сделал? - возбужденно настаивала Салли. Она не была достаточно аккуратной, чтобы следить за последовательностью диалога.
      - Они пытались схватить Амальду на приеме, - сказал ей Дэфид.
      - Только Гарольд разбил им головы.
      Салли вздохнула.
      - Жиллингс сказал: попытка и задержание произошли так быстро, что никто, из сидящих с Амальдой и Гарольдом за столом, не знал, что произошло, - продолжал Чарли. - Союз официантов шумит по поводу ареста трех его членов. Придется платить.
      - Не нужно, - сказал Лестер, когда, сердито глядя, он вошел в комнату и осторожно закрыл за собой дверь. - Очевидный случай профессиональной неприкосновенности.
      - Как вы это объясните? - спросил Дэфид.
      Лестер вздохнул, спокойно рассматривая шефа.
      - Амальда - зарегистрированный талант, правда? Она присутствовала на приеме как специалист. Поэтому никто, ни один не имеет права вмешиваться. Официанты это сделали, пытаясь вывести ее из зала. Они нарушили закон. Амальда не нарушила. И Гарольд не нарушил. Даже, если он немножко переусердствовал, то теперь защищен от последствий своим талантом.
      - Подождите минуту, Лестер, - сказал Чарли, - этот закон о неприкосновенности означает только, что против вас не могут возбудить уголовное дело, если…
      - Он также означает, - Лестер погрозил костлявым пальцем по очереди Чарли и Дэфиду, - в соответствии с тем, как сенатор Джоул Андрес и наши служители закона объясняли мне, что любой гражданин, пытающийся помешать зарегистрированному таланту выполнять его обязанности, нарушает этот закон.
      - Мы впервые должны будем использовать этот закон, - сказал Дэфид.
      Лестер удивленно и встревоженно поднял брови.
      - Так что же случилось? Или вы… - он внезапно посмотрел на Салли, которая давилась от смеха, - создали защиту, чтобы не пользоваться ею?
      Оп Овен жестом прервал его. Лестер с негодованием что-то пробормотал.
      - Я думаю, что к этому времени вы узнали цену идеализма, Дейв. Мы с трудом пробили этот законопроект: он едва не стоил жизни Джоулу Андерсу; теперь здесь явный случай нарушения, и вы обратитесь к закону. Если Жиллингс еще не сделал этого.
      На столе Дэфида замигала красная лампочка связи. Он нажал рычаг.
      - Комиссар Жиллингс, сэр, срочно.
      Дэфид кивнул в знак согласия.
      - Оп Овен, мы получили много сведений от Союза Официантов, об Амальде, ошибочном аресте и всей этой чепухе, - сообщил Жиллингс без всякого предисловия. Я разыграл это так, словно они пытались приставать и встретили отпор; сказал, что леди, к которой они приставали, сильно возмущена и собирается защищать свои права. Затем мы найдем честных служащих, хороших членов союза без сексуальных извращений, а она потребует возмещения убытков. - Жиллингс вздохнул с негодованием. - Вы знаете, это обычная статистика съездов. Теперь мы сможем внести ясность, обращаясь к закону о профессиональной неприкосновенности, но… - Жиллингс погрозил Дэфиду толстым пальцем, - Я не горю желанием раскрывать команду. Брус Ваден сказал моим людям, что что-то обидело Амальду, и я знаю только, что она обижена тем, что произошло на заводе. В Моркаме было повторение?
      - Я еще не говорил с Амальдой, Франк, - ответил Дэфид. - Я думаю, она направляется сюда с Ваденом?
      Жиллингс кивнул.
      - Дайте мне немного времени.
      - Только не слишком много. Союз Официантов давит очень сильно.
      Как только лицо комиссара на экране поблекло, Дэфид попросил Теда Левиса из группы ЛЕО.
      - Тед, вы слышали о попытке нападения на Амальду?
      - Да. Скажите, почему вы не обратились к закону о неприкосновенности… Нет? - Тед был также ошеломлен, как и Лестер.
      - Рожнин может каким-то образом входить в Союз Официантов?
      - Конечно. Нет ни одного союза, куда бы он теперь не входил по праву.
      - Есть ли шанс выяснить, был ли он сегодня на съезде в отеле Моркам?
      Тед Левис поднял руку, включил другой выключатель. Его слова и ответ были неотчетливыми, они звучали за пределами чувствительности микрофона системы связи. Он выглядел более смущенным.
      - Мы поручили Кронеру наблюдать за ним. Кронер говорит, что он у ТРИ-Д на базаре и в здании. Как это, Кронер? Эй, шеф, Рожнин в последнее время рассматривал много ТРИ-Д.
      - Потом он заподозрил, что за ним наблюдают, и ушел через другой выход ТРИ-Д. Хорошо.
      Это было неожиданное открытие, потому что могло означать, что Рожнин развивается как талант.
      - Если его толкнуть слишком сильно… - оп Овен пожал плечами, - Пойдемте посмотрим на Амальду.
 

 
      - Это был он, - сказала Амальда Дэфиду. Она выглядела бледной, потрясенной и маленькой, когда сидела против Рэда Вадена на кушетке в его гостиной.
      - Насколько близко к вам?
      Она потрясла головой.
      - Его не было в комнате. Я должна была бы увидеть его. Он был достаточно близко, чтобы узнать меня. Мой разум, я имею в виду. - Она робко пожала плечами. "Он узнал ее, потому что она так думала о нем?"
      Она хотела спросить Дэфида, но не осмелилась. Она уже достаточно разочаровала его.
      - Вы что-то чувствовали, Рэд? - спросил Дэфид.
      - Не сразу. Потом только удивление Амальды. Я посмотрел и увидел, что официанты схватили ее. Но, пока я смог добраться к ней через комнату, Гарольд стал действовать. - На лице Вадена было восхищение его ловкостью. - Я должен извиниться перед парнем, думаю, что все успокоилось прежде, чем кто-нибудь из этой толпы что-то понял.
      - Амальда, после этой попытки вы чувствовали присутствие Рожнина?
      - Только, когда мы вышли из зала. - Она закрыла глаза. - Он сказал: "Я доберусь до тебя. Следующий раз я доберусь до тебя".
      Дэфид вопросительно посмотрел на Рэда, который покачал головой.
      - Вы когда-нибудь раньше принимали слова, Амальда? - спросил Дэфид.
      Амальда испуганно посмотрела на него и покачала головой, робко улыбаясь:
      - Только от вас. До сих пор. - Она чувствовала его беспокойство. - Это плохо, да? - спросила она. Ее мягкая южная интонация усиливала сожаление.
      - Не обязательно. У нас проблема, - начал он, тщательно подбирая слова. - Мы знаем, что Рожнин хотел бы… добраться до вас, Амальда, чтобы довести до конца задуманное. Зная ваши способности, можно предположить, что это будет незаконное управление человеческими эмоциями. Мы считаем, что он старался определить ваше местонахождение. Мы также считаем, что он может не понимать, что Брус является частью ваших способностей. А это ниточка, которая может защитить и защитит вас, Амальда.
      Дэфид подкрепил замечание твердым телепатическим голосом.
      - Рожнину не удалось похитить вас сегодня, правда? И, черт побери, он не сможет сделать это и в другом месте.
      - Вы не можете быть уверены, Дэфид, - сказала она испуганным голосом.
      - Я не собираюсь проверять это, Амальда, - спокойно продолжал Дэфид, улыбаясь встревоженной девушке, - но с удовольствием напоминаю вам, что вы дважды успешно ускользнули от него. Один раз убежали и спрятались - успешно. А сегодня непосредственно действовали против его агентов.
      Амальда медленно кивнула, соглашаясь.
      - Теперь, так как Рожнин стремится добраться до вас, мы… я включаю сюда и комиссара… очень хотим найти Рожнина.
      Брус Ваден застыл и смотрел на Дэфида оп Овена с чувством, близким к ненависти. Телепат спокойно вернул ему взгляд, зная при этом, что Ваден понял намек, даже если Амальда и не поняла.
      - Рожнин, очевидно, скрытый талант. Мы знаем, что он синхронизирует свой мозг с мозгом Амальды. Мы не знаем, что еще он умеет делать, но он особенно чувствителен к этнической ситуации в этом городе; в таком положении он может принести много вреда или сделать много хорошего. Мы не можем оттолкнуть его слишком далеко и не можем дать ему уйти. Мы очень хотим, чтобы он пришел в Центр, лучше по своей собственной инициативе, как это сделали вы. Вы знаете, что значит иметь неуправляемый талант…
      Дэфид говорил больше для Бруса Вадена, чем для Амальды, но ответила ему девушка.
      - Это ужасно… ужасно одиноко и чудесно, - она робко улыбнулась Дэфиду и, хотя она самоуверенно высоко подняла голову, он мог видеть ее нерешительность и страх.
      - Теперь, - продолжал он оживленно, - используя Союз Официантов, чтобы схватить вас, Рожнин поставил нас в трудное положение: мы можем легко воспользоваться Законом о профессиональной неприкосновенности, чтобы защитить вас, но при этом возникнет необходимость вашего появления в суде. И поверьте мне, все, кто интересуется нашими тайными агентами, будет там, чтобы посмотреть на вас. Польза от вашей команды уменьшится…
      - Амальда должна будет появиться в суде? - вдруг спросил Рэд.
      - Ну, да. Я вижу, что вы имеете в виду, - и Дэфид заулыбался. Он старался сохранить нормальную улыбку, несмотря на то, что он прочитал в мозгу Бруса Вадена под покровом конструктивного предложения. - Очень хорошая мысль. Два пути. Да, я думаю, мы сможем загримировать Амальду, чтобы изменить внешность… или найти дублера. В этом случае Амальда должна была бы физически присутствовать, потому что Рожнин будет там и узнает, что ее там нет. Это будет против нас, если при судебном разбирательстве потребуется энцефаллограмма. Гммм… Хорошее замечание.
      - Чего надеется добиться Рожнин, толкая нас в суд? - спросил Рэд. Он пытался скрыть свои мысли раньше, чем они станут очевидными для Дэфида. Сейчас в его мыслях присутствовала безнадежность, предчувствие, что пылкое счастье и отношения с Амальдой, которыми наслаждался Брус Ваден, должны закончиться; все было слишком хорошо, чтобы продолжаться. Дэфид мог отвечать только на его словесные вопросы.
      - Я не знаю, - ответил он, имея в виду несколько аспектов проблемы одновременно.
 

 
      - Дублер? - Жиллингс собрался мгновенно отвергнуть эту уловку и сразу же задумчиво нахмурился. - Почему? Вы же не думаете, что кто-то окажется настолько безумным, чтобы попытаться схватить Амальду в суде? Хотя… - он посмотрел в окна, - обстановка очень напряженная…
      - Я знаю, - согласился Дэфид. Даже во время короткого полета на вертолете в Управление ЛЕО он ощутил распространяющуюся "тьму" эмоциональной ауры города. Погода была плохая, что тоже не помогало. Общая занятость населения уменьшилась; поступали обычные жалобы на пищу, необходимую для выживания; шла борьба, связанная с программами ТРИ-Д… ничего необычного… пока. Тут, действительно, должны быть предпосылки для большого взрыва.
      Потребуется две недели, чтобы улучшить пищу и получить ощутимый эффект: программы ТРИ-Д были, несомненно, изменены, но даже самые чувствительные таланты могли обмануться относительно того, что хочет публика смотреть по телевизору. Разнообразие зрелищ было почти таким же безграничным, как пищевые вкусы, и никто никогда не смог бы точно сказать, что удовлетворит аппетит публики. Оп Овен заметил про себя, что нужно проверить все предсказанные скандалы. Странно, что никто из предсказателей не мог предсказать точно ни одного определенного инцидента, при том, что было вовлечено столько людей.
      - Смотрите, оп Овен, - сказал Жиллингс, - я бы хотел иметь команду, которая может распознавать беспорядки. Особенно сейчас. И я не могу допустить, чтобы их узнавала публика.
      - Тогда мы пошлем Амальду на слушание дела загримированной.
      Жиллингс пробормотал что-то о маскарадном наряде и свиных ушах, а затем вдруг повернулся и испуганно посмотрел на оп Овена. Дэфид не собирался долго держать Жиллингса в неведении.
      - Ладно, оп Овен, что скрывается за всей этой чепухой? Кто пытался схватить Амальду на приеме в Моркаме? Это тот же самый парень, который был на заводе? Потому что, если это так, дайте нам добраться до него и охладить его пыл. Мне нужно, чтобы эта группа работала. А тут… открытая провокация беспорядков…
      Оп Овен глубоко вздохнул.
      - Я не думаю, что целесообразно охладить пыл Рожнина.
      - Рожнина? - Жиллингс вскочил со стула, расстроенный, удивленный и раздраженный от того, что сильный человек вдруг оказался беспомощным и незащищенным. - Рожнин! Господи, оп Овен, вы знаете, что случится с этим городом, при таком настроении, если я арестую Пан-Славянского лидера?
      Он возбужденно говорил в том же духе еще несколько минут, пока умиротворяющие мысли Дэфида и необходимость перевести дух не прервали поток обвинений.
      - Я не предлагал вам арестовать Рожнина. Это было бы не только неразумным, но и опасным.
      Жиллингс посмотрел на него, сказав только одно короткое слово:
      - Как?
      - Потому что Рожнин - нераскрытый талант. Именно это испугало Амальду.
      Жиллингс снова взорвался, взбешенный. На этот раз защитный экран его мозга сполз достаточно для того, чтобы Дэфид мог увидеть переход от злости к панике.
      - Нет! - Убедительное мысленное и словесное отрицание Дэфида имело вес на каждом уровне и блокировало те пути действия, которые, по его представлениям, уже запланировал Жиллингс. - Рожнина сдерживают… сейчас. Но на этот раз мы не ставим нераскрытый талант в положение, когда он может стать опасным для всего города. Я не хочу допустить вторую Мегги О., не хочу гораздо сильнее, чем вы!
      Жиллингс не мог избавиться от мысленного влияния Дэфида, поэтому оп Овен не смягчал давление до тех пор, пока не убедился, что Жиллингс будет сотрудничать с ним, превозмогая обиды.
      - Рожнин не угрожает нам… пока. Но он угрожает Амальде, - продолжал Дэфид. - И эта угроза реальна. Было бы глупо… - он сделал паузу, чтобы это слово дошло до Жиллингса, потому что тот был неглупым, - довести Рожнина до такого состояния, чтобы стимулировать дополнительные грани его таланта, - какими бы они ни были.
      На лицо Жиллингса стоило посмотреть. Он дал выход потоку ругательств, которые так восхищали и просвещали оп Овена, что он мог игнорировать тот факт, что является жертвой этих высказываний. Но этот поток успокоил Жиллингса.
      - Пару месяцев назад я говорил вам, что вашим людям действительно необходим закон, запрещающий скрывать талант.
      Дэфид криво улыбнулся.
      - Рожнин может не знать, что то, чем он пользуется, является талантом!
      - Не знать? При той рекламе, которой вы снабдили программу ТРИ-Д, он должен обязательно знать, кто он… особенно, если он мысленно играет в ладушки с этой Амальдой. Оп Овен, мне не нужен Рожнин в этом городе! Вы, таланты, должны убрать его, куда следует, обуздать его, провести лоботомию или еще что-нибудь. Или я использую закон, который мне подойдет, и надолго охлажу его пыл. Или вы забыли Белфаст?
      Замигала красная лампочка срочного вызова. Жиллингс занес кулак, словно желая раздавить аппарат, а потом злобно ругаясь, снял трубку.
      - Да?
      Наступило минутное замешательство. Дэфид почти видел, как звонивший с трудом глотает слюну и больше всего на свете хочет, чтобы ему не нужно было продолжать.
      - Комиссар, юристы Союза Официантов здесь с залогом за своих членов. Мы освободим их?
      - Сначала я хочу их увидеть, - быстро вполголоса сказал Дэфид.
      - Задержите их. Кто-то отсюда спустится. Потом примите залог.
      Жиллингс бросил оп Овену пуговицу странной формы.
      - Это позволит вам свободно ходить по зданию. И не потеряйте ее.
      Дэфид поблагодарил комиссара и вышел. Бродить по помещениям ЛЕО было не частым развлечением: уровень "нервного" шума был больше, чем мог вынести телепат Дэфид.
 

 
      Союз Официантов послал группу юристов, чтобы добиться освобождения своих арестованных членов. Их проводили в приемную в стороне от главного входа той секции комплекса ЛЕО, где находились арестованные.
      Дэфид прошелся мимо, быстро просмотрев мозг каждого. То, что он "прочитал", ему не понравилось, но подтверждало факт, что Рожнин организовывал процесс. Ни один из этих людей не знал больше, чем ему было положено. Но каждым двигало сильное желание быстро и успешно выполнить задание, иначе… Это "иначе" обещало темные пугающие последствия.
      Как можно быстрее, Дэфид вернулся в экранированное, спокойное, частное "орлиное гнездо" Жиллингса. Комиссар отсутствовал. Дэфид использовал короткую передышку для серьезных размышлений.
      Наконец, он пришел к заключению, что бывают времена, когда нужно оперировать только "чувствами" относительно вещей. Боже, упаси, он не был провидцем, но бывают времена, когда нужно просто обходиться без рациональных мыслей и выводов. Особенно, находясь лицом к лицу с таким человеком, как Рожнин, от которого нельзя было ожидать предсказуемых реакций на стимулы и давление.
      Было сходство между положением Рожнина и Мегги О., но на этот раз у Дэфида был инструмент и было решение.
      - Мы сражались с водой устаревшим способом - водой, Франк, - сказал он комиссару, когда тот вернулся в свой кабинет. - Теперь мы будем пользоваться современными методами: пеной и транквилизаторами.
      - Что вам не нравится?
      - Я могу объяснить, но вы поверите мне?
      Жиллингс посмотрел на него. Его плотный естественный экран пропускал противоречивые эмоции: желание верить, сомнение, раздражение и расстройство.
      - Я должен, правда? Но, черт побери, Дейв, если вы, таланты, не сдержите Рожнина…
      - Мы можем, - Дэфид оп Овен зло усмехнулся, подумав о тайном, аморальном, неэтичном использовании таланта, к которому он собирался призывать. Лестер не одобрил бы это, но он не собирался говорить Лестеру Велчу.
      Хитрость требовала обращения к закону о неприкосновенности. Но Дэфид не учел криков, которые начнутся, когда средства массовой информации объявят о ходе слушания дела. Неожиданно Аарон Гринфилд громко поддержал Союз Официантов, когда они оскорбленно подняли крик, что таланты плохо обращаются с неталантливыми и прячутся за закон. Комитет съезда Моркам пытался избежать любой ответственности, заявив, что они не нанимали команду талантов для приема… их защита заключается в том, что члены их съезда - это законопослушные мирные люди, не замеченные в нарушениях, поэтому группа ЛЕО была не нужна и нанесла ущерб их доброму имени и так далее.