Халла сверкнула глазами и стиснула зубы, готовая высказать Милере все, что думает, но тут послышались шаги из-под палубы.
      — Ну, ты поела, Милера? — спросил Геффер и захихикал. — Ты ведь не хочешь потерять силы, не так ли?
      Халла почувствовала, как вся кровь прихлынула к ее щекам от гнева, растерянности, ощущения предательства и стыда.
      — Халла сейчас будет потрошить рыбу, — промурлыкала в ответ Милера. — Она поймала только трех, но ведь она только ребенок.
      Халла отвернулась, чтобы скрыть свой гнев.
      — Она хорошая рыбачка, раз трех за это время успела поймать, — одобрительно сказал Геффер.
      — Хорошо, что у нее так много талантов, — согласилась Милера. — Некрасивым девушкам нужно что-нибудь уметь, чтобы заработать себе на жизнь.
      Геффер захихикал, соглашаясь.
      — Когда закончишь есть, спустишься вниз?
      — Как хочешь, — ответила Милера.
      Геффер снова рассмеялся, и Халла услышала, как он похлопал девушку и пробормотал что-то такое, от чего Милера захихикала, а затем пошел вниз.
      Милера молчала, только пока Геффер не отошел подальше, а затем ледяным тоном произнесла:
      — Я забираю мою рыбу прямо сейчас.
      Халла прикусила язык и кивнула. Времена переменились — ничего, еще раз переменятся.
      Предсказание Халлы сбылось через четырнадцать дней, хотя и не так, как она представляла. Когда лодочник Геффер причалил выше Кром-холда, Милера осталась с ним, к откровенному возмущению Конни.
      — Ты себе и получше могла бы подыскать!
      По крайней мере, так казалось Халле — до тех пор, пока Милера не догнала их у окраины маленького речного холда с пылающими от ходьбы щеками и коварным блеском в глазах.
      — Я стянула его деньги, — радостно крикнула она мамаше, когда догнала их. — Просто подождала, пока он заденет, — и все.
      — Ах ты, девочка моя, — сказала Конни, похлопав ее по плечу. — И сколько же ты добыла?
      — Да все, что у него имелось, конечно же, — сказала Милера, вытаскивая кошелек и высыпая деньги в ладони Конни, — ты же знаешь, я считать не умею.
      — Воровка! — послышался голос.
      Голос Геффера.
      — Воровка! Воровка! — подхватили другие голоса.
      Самодовольство Милеры сменилось тревогой, затем откровенным страхом; Конни сжала кулаки и пустилась наутек, крича на бегу:
      — Дура! Он не должен был проснуться!
      — В стороны! — скомандовала Халла младшим и сама тут же ввинтилась в толпу, собираясь побежать по кругу, чтобы зайти в тыл преследователям.
      Но кто-то схватил Халлу прежде, чем она успела улизнуть. Это был высокий мужчина с широкой грудью и сильными руками.
      — Вот она!
      — Она была с ними, — сказал Геффер, когда вокруг собралась толпа. — Но она ничего не брала, это та, посмазливее.
      Халла вспыхнула.
      — Все равно напишите ей «И» на лбу, чтобы другим неповадно было!
      — Да, Изгнать ее!
      — Изгнать воровку!
      Халла вырывалась из рук мужчины, пиналась и визжала, пока не выбилась из сил и не обмякла, молча всхлипывая от неудержимого ужаса и отчаяния.
      — Она ничего не украла! — перекрыл рев толпы Геффер. — Это была другая, та шлюшка!
      — Тогда отпусти ее, — прогудел кто-то.
      — Все равно заклеймить ее! — пробормотал кто-то в толпе.
      — Я их вижу! — крикнул кто-то. — Вон они! Многие устремились в погоню, увлекая за собой Халлу.
      — Эй, отдайте ее мне, — послышался голос рядом с Халлой. — Она перепугана, и ей надо отдохнуть.
      — Выдрать ее хорошенько надо, — пробурчал мужчина, поймавший Халлу, а затем посмотрел на того, кто говорил с ним. — Ой, арфист, я и не заметил.
      Руку Халлы сунули в ладонь арфиста.
      — Да все в порядке, — ответил арфист. — Я ее держу.
      — Тогда оставляю ее тебе.
      Халла подождала, пока чужак уйдет, и посмотрела в глаза Тениму. Она даже не задумалась, где он взял одеяние арфиста.
      Теним молчал, поглядывая вокруг, пока не убедился что их никто не подслушает. Когда он заговорил снова, он уже не басил, а говорил своим обычным баритоном! И тон его был угрожающим.
      — Где Моран?

* * *

      На другой окраине речного холда Моран собрал остатки своей шайки и торопливо повел по тропе, что вела на восток, в Кеог. Из дюжины детей он нашел только шестерых, но ждать больше не осмеливался, поскольку Конни никак не отставала от него. Она была слишком похожа на Милеру, поэтому Моран поспешил набросить на нее плащ, чтобы еще и ее не поймали.
      Моран еще мог бы отбрехаться от неприятностей, но знак «И» на лбу Конни был настолько красноречив, что она оказалась бы в смертельной опасности. Судя по тому, как она вцепилась ему в руку, Конни это понимала.
      Она держит меня за дурака, понял Моран. Одного взгляда на ее лицо — острое, хищное, злое — было достаточно, чтобы понять, за что Конни Изгнали. Она была жадной, жестокой и угрожала им всем. Хуже того — она и дочь так воспитала. Не важно, удерет ли сегодня Милера от холдеров. В другой раз она точно попадется и тоже будет носить на лбу синее клеймо, пока не погибнет от собственного нрава. Точно так же, как и Конни.
      — Если меня сцапают, я постараюсь, чтобы и вас тоже! — прошипела она сзади. Судя по ее лицу, она догадалась о мыслях Морана. — Я скажу им, что ты не арфист!
      Моран озабоченно кивнул. То, что она не знает, что он и на самом деле арфист, может оказаться спасением для него, и терять это преимущество он пока не желал.
      — Как скажешь, — ответил он.
      — Я скажу, что надо бросить этих ублюдков, — ответила Конни, глядя на малышей, бежавших за ними.
      Сердце Морана упало — он понял свою ошибку. Он быстро ответил:
      — Не сейчас. Они не выживут, и нас еще и за убийство осудят.
      — В первый раз, что ли, — зло рассмеялась Конни.
      — За детей — в первый, — ответил Моран. — Тебя загонят, как зверя, если ты бросишь детей, будь они даже Изгои.
      — Дурак ты, — сказала Конни, поджав губы.
      — Оставим их в следующем холде, который найдем, — сказал Моран.
      — А остальные? — спросила Конни. — А моя дочь?
      — Она выкрутится, — пожал плечами Моран. — Ну, и остальные тоже.
      Конни мрачно посмотрела на него и ничего не сказала. Моран принял свою маленькую победу без радости. В конце концов, всего лишь крохотная победа.
      Он должен найти способ избавиться от этой женщины прежде, чем она всех их превратит в Изгоев.

* * *

      — Я нашла их! — гордо сказала Халла Тениму, когда они встретились следующим вечером в самом людном месте речного холда. Вокруг нее толпились пятеро младших, в глазах отражалась ночная луна.
      — А я нашел ее, — сказал Теним, показав головой на тень сбоку от него.
      Халла бесстрастно кивнула. Было очевидно, что он Ценит смазливую девушку куда выше, чем ее или младших.
      В течение дня Халла несколько раз смотрела на себя — в лужицы воды или в полированные горшки, — и отражение ей некрасивым не показалось.
      Она была еще очень юной, черты лица не до конца сформировались, но были вполне ничего. Карие глаза испытующе смотрели из-под темных волос, которые, наверное, можно бы назвать. красивыми, если хорошенько вымыть. Прямой тонкий нос, белые крепкие зубы, тонкие бледные губы — может, слишком тонкие, но ей нравилась собственная улыбка. Она признавалась, что глаза ее бегают, когда она улыбается, но ведь это не так уж и противно, правда?
      Да нет, решила Халла, просто ей не хватает выпуклостей, которые так выставляли напоказ Конни и Милера. Халла не могла в точности сказать, сколько ей Оборотов, десять или одиннадцать, — Моран учил ее читать и писать, хотя Теним настаивал, что ей надо учиться только выслеживать дичь да охотиться, — но она была уверена, что со временем, да еще подкормившись, она будет выглядеть не хуже. Но она не была уверена, что ей этого хочется. Ей казалось, что тогда будет неудобно бегать.
      — Ты нашла Морана? — спросил Теним.
      — Я хочу получить мои марки, — мрачно сказала Милера из-за его спины.
      Халла осторожно покосилась на нее — после ужасов нынешнего дня та стала еще больше походить на мамашу.
      — Найдем, — уверил ее Теним.
      Халла никогда прежде не слышала, чтобы он говорил таким тоном — точно таким же Моран утешал Конни.
      — Мне только марки нужны, — сказала Милера.

* * *

      Почти месяц — минимум три семидневки — они тащились вдоль подножий холмов Крома, пока наконец не вышли к берегу реки Кром, которая текла на запад к Кеогу, а затем сворачивала на юг к Набол-холду и, наконец, впадала в море в заливе Набол.
      Им повезло, и часть дороги они проехали с торговцами. Да нет, вынужденно признала Халла, это не было везением — снова смазливая мордочка Милеры вызвала жадные взгляды и быстрые разговоры среди неженатых торговцев. Халла не понимала, почему люди верят байке, что Милера — сводная сестра Тенима, видя, как он трется возле нее.
      Но торговцы — народ осторожный. Они проверили всех детишек, нет ли на них клейма Изгоев. Халла вздрогнула от воспоминаний о хватке холдера и жестоком желании толпы заклеймить ее. Она не сомневалась, что, если бы не вмешался Теним, она уже сейчас носила бы это клеймо. Не сомневалась она также и в том, что, будь на ней клеймо, Теним ради проезда с торговцами вышвырнул бы ее без всякой жалости.
      Если торговцев и разочаровала Милера и неразлучный с ней «братец», то острые глаза и быстрые ноги Халлы они оценили высоко, так же как и ее умелые ловушки.
      А главное, Халла встретилась с Тарри. Тарри была намного старше Халлы, прямая, смешливая и улыбчивая. Еще больше девочку расположило к Тарри то, что она разделяла ее мнение насчет Милеры.
      — Мордочка — это дело преходящее, — сказала Тарри Халле как-то вечером, когда мужчины увивались вокруг Милеры, добиваясь ее расположения. Халла недоумевающе посмотрела на Тарри, и та рассмеялась. — Да ты не беспокойся.
      — Мне уж говорили, — мрачно ответила Халла. Ее ответ снова заставил Тарри рассмеяться.
      — У меня на глазах много народу выросло, — сказала Тарри.
      Сомнения Халлы отчетливо читались у нее на лице. Тарри игриво ткнула Халлу.
      — Я торговка. Я путешествую. Я много повидала. — Она смерила Халлу задумчивым взглядом, затем продолжила: — Может, в тебе даже есть кровь торговцев. Мне знакомы черты твоего лица. Или кровь Болла — они народ смуглый.
      «Смуглый?» — подумала Халла. Она никогда не слышала прежде такого слова.
      — Ты загораешь быстрее других, — продолжала Тарри. — Многим очень нравятся твои темные глаза и волосы. Когда подрастешь, лицо твое станет поопределеннее к тогда тебе очень понадобятся твои сильные ноги, чтобы бегать от мужиков, что примутся за тобой ухлестывать. Халла фыркнула.
      Тарри покачала головой и ласково погладила ее по спине.
      — А вот когда постареешь — по-настоящему постареешь, то у тебя по-прежнему будет отличная кожа, гибкое тело и блестящие глаза, а вот Милера станет рыхлой, беззубой, жирной развалиной.
      Халла не могла представить себя старухой, но вот Милеру беззубой и жирной представляла легко.
      Тарри поняла мысли Халлы и улыбнулась, затем встала.
      — Пошли-ка, — сказала она. — Выступаем рано, так что перед завтраком надо будет проверить твои силки.
      Халла кивнула и тоже встала.
      — Сегодня можешь спать в моем фургоне, — предложила Тарри. — У меня есть подстилка и свободное одеяло.
      — Но я грязная! — запротестовала Халла, потрясенная тем, что кто-то предложил ей своеодеяло.
      — Да уж не грязнее меня, — сказала Тарри, хватая Халлу за руку и таща ее за собой. — Но мы уладим это дело. Залезай, — сказала Тарри, показывая на лесенку, ведущую в один из лучших фургонов. — За занавески.
      Халла повиновалась и, раздвинув занавески, ахнула от восхищения. Как прекрасно!
      Тарри влезла следом и начала рыться в вещах. Она тщательно свернула мохнатый ковер, устилавший пол, вытащила большую шайку и ведерко поменьше.
      — Там полотенце и свежее белье, — сказала Тарри, показывая на дверку в нижней части фургона. — Возьми одно-два, а если надо, то и четыре.
      Халла повернулась, как раз когда Тарри, прихватив ведро, исчезла за занавеской. Халла, озадаченная, открыла дверцу, на которую указала Тарри, и застыла, увидев махровые полотенца. Она и не думала, что у кого-то, кроме лорда-холдера, может быть такая роскошь!
      Она только выбрала одно из полотенец и одежку на свой рост — рубашку и штаны — и задумалась, что с ними делать, когда вернулась Тарри, осторожно неся ведро, чтобы не расплескать.
      Она оценивающим взглядом смерила Халлу и сказала:
      — Этого почти достаточно. «Достаточно для чего?» — подумала Халла.
      — Дай-ка покажу, — сказала Тарри. На ее щеках появились ямочки. Голос казался странным, робким. — А потом поспим на свежих простынях.
      — Что покажешь? — спросила Халла.
      — Это не настоящая ванна, — быстро продолжила Тарри, — но все равно отмыться можно.
      — Ванна? — тупо повторила Халла. Большая шайка была слишком мала даже для Халлы, но одна мысль о ванне, о том, чтобы отмыться,была неизъяснимо притягательной. — Прямо сейчас?
      — Конечно! — ответила Тарри, улыбнувшись горячности Халлы. — Ты первая, — сказала она, задвинув занавеску, чтобы Халла не стеснялась.
      Халла счастливо плескалась несколько минут, затем остановилась, отодвинула шайку ногой и высунулась из-за занавески.
      — Я могу тебе голову помыть, — предложила Тарри, быстро отжимая тряпку в ведро.
      Халла широко улыбнулась в ответ.
      Пока Тарри втирала мыльную пену в волосы Халлы, та зажмурила глаза, наслаждаясь ощущением пальцев Тарри на коже головы. Она с удовольствием вздохнула, и Тарри остановилась.
      — Когда тебя в последний раз мыли? — спросила Тарри.
      — Никогда.
      Тарри улыбнулась и легонько дернула Халлу за нос.
      — Тогда я сделаю кое-что еще.
      Халла улыбнулась ей в ответ, обрадованная тем, что так понравилась торговке. Задремывая после массажа головы, Халла вяло подумала о паре синих глаз, что смотрели на нее снизу вверх, когда она болталась вверх ногами в петле ловушки. «Интересно, где-то сейчас этот охотник?» — подумала она.
      — Если решишь спать внутри, — сказала Тарри, — я постираю твою тунику, и к утру она высохнет.
      — Спать внутри? — повторила Халла. Она всегда вставала на заре, чтобы проверить ловушки или накормить голодных малышей.
      — Да, внутри, — ответила Тарри. Она окинула Халлу оценивающим взглядом и добавила. — Я думала, только торговцы не привыкли спать под крышей.
      — Но ловушки…
      — Подождут, пока солнце не встанет, ничего с ними не случится, — решительно перебила ее Тарри.
      Прежде чем Халла успела ответить, Тарри вытащила пестрое одеяло и мягкие простыни, а затем соорудила постель шириной и длиной почти на весь фургон. Она отогнула угол одеяла и с улыбкой предложила Халле жестом залезть первой.
      — Дамы первыми.
      Халла улыбнулась в ответ и заползла в постель. Тарри легла рядом. Халла подвинулась, восторженно сознавая, что у нее есть целая половинанастоящей постели! Она заснула почти сразу же.
      Когда она проснулась, фургон уже ехал. Халла не сразу поняла, что уже далеко за полдень. Она прежде никогда так долго не спала.
      Снаружи доносились голоса. Один голос принадлежал Тарри, другой был низким, мужским. Халла не разбивала слов из-за скрипа колес и грохота фургонов каравана, но по тону голоса поняла, что мужчина сердится, а Тарри пытается его успокоить.
      Мужской голос напомнил девочке того холдера, который требовал, чтобы ее Изгнали. Она тихонько встала и в полутьме принялась искать свою тунику. Нашла — и изумилась, какой чистый идет от нее запах. Она заставила себя не отвлекаться — голос мужчины тревожил ее.
      Когда она попыталась открыть заднюю дверь фургона, то обнаружила, что та заперта. Неужели ее заперли? И выхода нет? Халла посмотрела на маленькое окошечко, задернутое веселенькими занавесками, чтобы не пропускать свет. Но оно было слишком маленьким.
      Выбраться никак не получалось — разве что через выход впереди фургона, откуда слышался голос сердитого мужчины.
      Халла преодолела внезапную дрожь, глубоко вдохнув и выдохнув. Если она выберется с дальней от Тарри стороны, то спрячется от этого мужчины и убежит прежде, чем они поймут, что случилось. У торговцев не было быстрых животных, а она умела заметать следы не хуже, чем искать их. И сбежать — лучше, чем разбираться с разозленным мужчиной.
      Она прислушалась к разговору под скрип колес.
      — Веран, она не имела ничего общего с этим, — услышала Халла слова Тарри. — Она спала рядом со мной.
      — Ну, если ты так говоришь, — ответил Веран. — Но кто знает, не собиралась ли она и у тебя что-то стянуть?
      — Не собиралась.
      — С чего ты так уверена?
      — Потому что я спросила ее, нравится ли ей челка, — ответила Тарри.
      — Челка?
      — Ну, волосы, что обрезаны надо лбом, — с некоторым раздражением сказала Тарри.
      — Но у нее нет клейма Изгоев, — ответил Веран. — Так чего ей волноваться?
      — Дело не в том, — сказала Тарри. — Если бы она жила среди Изгоев, она сразу бы поняла, о чем я, и отреагировала бы совсем по-другому.
      — Значит, ты сделала вывод по наитию, — сказал Веран.
      — Как и ты, — ответила Тарри, слегка поддразнивая его.
      — Хм-м-м, — задумчиво протянул Веран. Воцарилось короткое молчание, пока торговец обдумывал слова Тарри.
      — Тогда почему ты хочешь отпустить ее?
      — Она может привести нас к остальным, — ответила Тарри.
      Халла просунула голову между толстыми занавесками и сказала:
      — Если они вас обокрали, я могу их выследить.
      Тарри оглянулась и улыбнулась. Прежде чем она успела поздороваться, лицо Халлы помрачнело, и она тревожно спросила:
      — А мои ловушки?
      — Проверены, опустошены и убраны перед отъездом, — усмехнулась ей Тарри. — Благодаря тебе мы и позавтракали, и пообедали.
      Халла глубоко вздохнула и с облегчением сказала:
      — Мне страшно было, что попавшиеся звери остались там умирать.
      Веран, который был на добрый десяток Оборотов старше Халлы, удивленно посмотрел на нее. Затем удивление сменилось одобрением.
      — А зачем тебе выслеживать остальных? — низко пробасил он.
      — Я не люблю бродяжничать, еще меньше люблю бегать и уж совсем не хочу всю жизнь трястись, что меня могут заклеймить как Изгоя, — честно призналась она.
      — А как же ты попала к ним?
      — Я не знаю, кто мои родители, — сказала Халла. На самом деле она смутно помнила грустную, но улыбчивую мать. Отца же не помнила совсем. — Моран сказал, что нашел меня с братом на Встрече много Оборотов назад…
      — А где твой брат? — нахмурилась Тарри.
      — Умер, — сказала Халла. — Он сломал ногу, и та загноилась, — она была удивлена, что так давно не вспоминала о Джамале, и ей стало стыдно, что она совсем забыла о нем.
      — Но… — начал было Веран, затем осекся. — Он что, Изгой был, что не мог пойти к целителю?
      — Нет, — сказала Халла. — Но чтобы пойти к целителю, надо, чтобы тебя знали холдеры или ремесленники. Если тебя не знают, — продолжала она, пожав плечами, — то даже и не станут спрашивать, Изгнан ты или нет.
      — Но тогда торговцы…
      — Торговцы хотят марок, — сказала Халла, — или товара. — От голоса, которым она сказала это «товар», Тарри вспыхнула.
      Веран рассердился.
      — Мы, торговцы…
      — …были вчера очень рады той девушке, — перебила его Тарри. — По крайней мере, мужчины.
      Веран обдумал ее слова. По лицу было видно, что крыть нечем, но ему не нравилось, что его так зацепило. Он критически посмотрел на Халлу и заявил:
      — Скажи еще, что ты в жизни ничего не крала.
      — Я не буду врать, — ответила Халла, раздираемая стыдом, злостью и желанием выложить всю правду. — Когда могу, я ставлю силки, зарабатываю себе еду и живу как прочие, — она посмотрела, ему прямо в глаза. — Но когда я голодаю и у малышей нет еды так долго, что им и плакать уже не под силу, то я беру у тех, у кого больше, чем у меня, но кто даже голодному ребенку куска не даст.
      — Я бы тоже так поступала, — согласилась Тарри. Веран задумчиво нахмурился, отвел взгляд и, наконец, неохотно кивнул.
      — Будь другой способ, я бы по-другому жила, — заявила Халла, сердито сверкая глазами. — И всегда, когда можно по-другому, я и поступаю по-другому.
      Веран с трудом заставил себя посмотреть ей в глаза и быстро отвел взгляд.
      — А малыши? — спросила Халла через мгновение. — Они где?
      — Мы их разобрали по семьям, — сказал Веран.
      — Тогда про кого вы говорили?
      — Девушка и парень, — сказала Тарри.
      — И что они стянули?
      — Ты вроде не удивлена, — проворчал Веран.
      — Она от матери набралась дурного, — сказала Халла. — Вот у ее мамаши точно челка до носу.
      Тарри многозначительно посмотрела на Верана.
      — Ты ее по имени не называешь, — указал Веран.
      — Да Милера ее зовут, — ответила Халла. — А мамашу ее зовут Конни. Мы искали ее и Морана…
      — Морана? — перебил Веран. — Ты второй раз называешь это имя. Это, часом, не арфист Моран?
      — Что, он и правда арфист? — удивилась Халла. Когда Веран кивнул, она объяснила: — Он учил меня читать, но я не была уверена, что он арфист!
      — Мастер Зист уже несколько Оборотов ищет его, — сказал Веран.
      Тарри выглядела озадаченной — для нее это явно было новостью. Веран пожал плечами и вздохнул. Затем продолжил:
      — Я слышал, мастер Зист отправил Морана работать с Изгоями…
      Халла насмешливо фыркнула, и Веран кивнул, соглашаясь.
      — Говорят, — продолжал он, — Зал Арфистов беспокоится о том, что случится с Изгоями, когда придут Нити.
      — Нити? — Халла посмотрела в небо, испугавшись — а вдруг они начнут падать прямо сейчас?
      — До них еще много Оборотов, — сказала Тарри. Она повернулась к Верану. — А с чего это арфистам беспокоиться об Изгоях?
      — Да не говорили, — ответил Веран. — Но мы сами об этом разговаривали и решили, что если Нити начнут падать, то с Изгоями будут проблемы.
      — Они все умрут, — сказала Халла упавшим голосом. — Идти им некуда, Нити сожрут их за одно Падение. — Она испытующе посмотрела на Верана. — Так вы возьмете малышей? Они же ничего плохого не сделали, вы сами знаете.
      — Конечно, возьмем, — твердо заявил Веран. — Мы, торговцы, знаем, что правильно, и делаем это, даже если ремесленники и холдеры не хотят. Кроме того, — тихо добавил он, — торговцы и прежде торговали с Изгоями.
      Халла кивнула. Она об этом слышала, да и думала, что так и должно быть. Изгоям негде жить, это люди отчаявшиеся. А торговцы тоже перекати-поле, но по собственному выбору. Понятно, что и те, и другие поддерживали отношения, и порой к обоюдной выгоде.
      — Мы не любим об этом говорить, — призналась Тарри. — Если холдеры и ремесленники прознают, что мы им помогаем…
      — Кроме того, некоторые из Изгоев были торговцами, просто с пути сбились, — сказал Веран. Он поднял взгляд на Халлу и пояснил: — Большинство Изгоев Изгнали по веской причине.
      — Я не знаю, что сделали мои родители, — сказала Халла. — Но мои братья только пытались выжить. Как и я.
      — Тогда из тебя получится славный торговец, — заявил Веран.
      — Мне бы где-нибудь осесть.
      — Это труднее, — покачал головой Веран. — Холдеры не любят делиться землей.
      — Я думала, Перн принадлежит всем, — сказала Тарри.
      — Так говорят торговцы, — улыбнулся в ответ Веран.
      — А малыши, вы сейчасих возьмете?
      — Нам надо это обсудить, — сказал Веран. — Но среди нас есть те, кто недавно потерял детей, и…
      — Конечно, возьмем, — сказала Тарри, перебивая Верана. — Ты тоже можешь остаться.
      Халла покачала головой.
      — Я пойду искать Морана.
      — А остальных? — спросил Веран.
      — Вот от них я предпочту держаться подальше, — призналась Халла.
      — Веран понимающе кивнул. Он задумчиво поджал губы, затем сказал:
      — Расскажи нам о Моране и остальных — и уйдешь с мешком еды.
      — Правду? — спросила Халла.
      — Торговцы за враки не платят, — предупредила ее Тарри.
      Халла вопросительно посмотрела на нее, подумала и кивнула.
      Она рассказывала добрых минут двадцать, удивляясь своим словам и тому, как мастерски разговорили ее Веран и Тарри. Выговорившись, она облегченно вздохнула, радуясь, что больше не надо скрывать правду или решать, что скрыть, а что рассказать.
      — Я слыхивал о Конни, — сказал Веран, когда она закончила. — А вот про ее дочку ничего не знал.
      — Сейчас она уже женщина, — сказала Тарри.
      Веран странно посмотрел на нее, и Халла не сразу поняла, что Тарри на несколько Оборотов старше Милеры, так что и сама женщина.
      — Говорят, — холодно сказал Веран, — что рядом с Конни несколько мужиков померли. И доказательств ее вины было достаточно, чтобы ее Изгнали.
      — А отец где был? — спросила Тарри.
      — Папаша первым и помер, — сказал Веран.
      Тарри и Халла содрогнулись.
      Веран предостерегающе посмотрел на Халлу:
      — Так что держись подальше от обеих.
      Халла кивнула.
      — Ты можешь остаться с нами, — еще раз предложила Тарри.
      Халла снова печально покачала головой.
      — Можешь вернуться, когда захочешь, — сказал Веран.
      — Спасибо вам, — улыбнулась Халла. — Вот вернуться я бы хотела.
      — Я пущу слух, — сказала ей Тарри. — И тебя радостно примут у любого торгового костра Перна к концу этой семидневки.
      — Веран исчез за занавесками фургона, а затем вылез с мешком, как и было обещано, набитым припасами.
      — В расчете, — сказал он, протягивая ей мешок.
      — Спасибо.
      — Надо отвечать: «В расчете», — сказала Тарри. Халла улыбнулась:
      — В расчете.

* * *

      — В расчете, — сказал Теним, сбросив тело в овраг. Милера — приятное развлечение, но надо быть полной дурой, чтобы попытаться пырнуть его во сне. Она подобралась ближе, чем он мог позволить: плечо ныло от ножевого пореза.
      Она потеряла и жизнь, и кошелек, пытаясь забрать их у него. И теперь Теним остался один с мешком еды на двоих.
      Он пошел по тропинке. Он не только дважды набил кошелек, пока ехал с торговцами, но многое разузнал о Моране и Конни. Вскоре его кошелек станет еще полнее. Тениму нравилась эта мысль. Полный кошелек — полный желудок, хорошая постель и даже сговорчивая девушка на ночь.

* * *

      Кошелек Конни обеспечил им койку на барже, идущую из Крома в Кеог, а ее же язык стал причиной того, что по прибытии их вышвырнули с борта.
      — Грубиян, — снова и снова бормотала Конни, уткнувшись носом в кружку дешевого вина. Она была пьяна и с каждым глотком становилась все развязнее.
      Моран смотрел на нее с отвращением. Он позволил страсти затуманить ему глаза — в который раз! — и опять слишком дорого заплатил за свою ошибку. В конце концов, утешал он себя, жена хозяина баржи ласково смотрела на его подопечных. Он надеялся, что малышей примут, а это для них явно лучше, чем оставаться с Конни. Теперь ему оставалось только удрать от нее подальше, и, возможно, ему удастся вернуться в Зал Арфистов.
      На мгновение Моран представил себе лица арфистов при его возвращении из невыполнимой миссии. Может, он даже получит звание мастера. Он был уже достаточно взрослым, ему почти тридцать Оборотов, а выглядит он еще старше.
      Его приятные размышления грубо прервал грохот — пальцы Конни выпустили кружку, а голова упала на стол. Она напилась до бесчувствия. Моран смерил ее долгим оценивающим взглядом, осторожно вытащил ее спрятанный кошелек — то есть это она считала, что хорошо спрятала его, — одним плавным движением поднялся и шагнул к двери.
      — А она? — проворчал голос.
      Моран повернулся и бросил марку хозяину трактира.
      — Пусть проспится.
      Трактирщик кивнул и улыбнулся. Щербины между зубами были лишь чуть чернее самих зубов.
      — Проспится.
      Уходя, Моран думал не о том, где будет спать Конни, а о том, как далеко от нее он сумеет уйти к тому времени, когда она проснется.
      Шагая от Кеога вдоль по течению реки на юг, он принял решение и резко свернул к западу, в холмы.
      Через три дня он начал жалеть о своем решении. В холмах было холодно, а впереди виднелись одни горы. Еда вся вышла.
      Поутру Моран сокрушался, что всегда пренебрегал охотой и следопытством, оставляя их Тениму и Халле. Он был неплохим охотником — ведь это он учил Тенима в детстве, а Теним передал свои знания Халле, — но он слишком давно не пользовался этими навыками.
      В ближайшей речушке он ничего не поймал, и хотя сообразил зайти в воду без рюкзака, закатал штаны и снял обувь, — все равно, сделав неудачный шаг, упал в воду. А вода была холодной, ледниковой, так что теперь ноги у него были в тепле, а спина замерзала. Он поспешил в путь, надеясь, что от быстрого хода согреется и одежда высохнет прямо на теле.
      Снег пошел еще до ночи. Моран с трудом нашел пещерку и заполз туда.
      Проснулся он от дрожи. Он высунул голову из пещерки и посмотрел в чистое ночное небо. Над головой его ярко сияли звезды. Было уже поздно — обе луны Перна зашли. Моран прислушался — что-то потревожило его.
      Вот! Что-то двигалось в ночном небе! Он склонил голову набок, следя за полетом. Метеор? Пара метеоров? Они светились почти как драконьи глаза, но Моран не слышал, чтобы драконы летали в такой час. Файр? Да нет, они еще меньше любят летать по ночам. Яркие огни становились все больше. Они приближались к нему — и вдруг исчезли, когда что-то просвистело в воздухе.
      Моран быстро забрался назад в пещеру, торопливо скатал спальный мешок и собрал пожитки. И сразу пустился в путь за странным созданием, надеясь найти еду или добычу.
      Его дыхание облачками застывало в морозном воздухе, но он не обращал внимания на холод, взбираясь по склону холма. Он быстро потерял из виду светящиеся глаза, но продолжал карабкаться наверх. Дыхание его участилось, легкие жгло, ноги грозили подломиться при каждом очередном шаге.
      Наконец, когда он уже решил, что не в состоянии идти дальше и даже дышать, перед ним открылась вершина холма. Он остановился, окутанный облаком пара от собственного дыхания. Ноги дрожали от усталости.