Всадники Перна: Предыстория - Драконье пламя

      —  Мы —не знаем, — прорычал Теним. — Тут целое состояние из рук в руки переходит, а мы даже не знаем, где они! — он смерил арфиста подозрительным взглядом. — Ты подумай о детях, которым нужны этиденьги.
      Увидев, что намек попал в цель, Теним про себя усмехнулся.
      «Да знаю я твои мысли», — подумал он, дивясь, что вообще мог когда-то не понимать, какой Моран слабак.
      Да, Моран нашел его, обогрел, вылечил, когда другие и пальцем не пошевелили бы ради сына Изгоя и его мягкотелой матери. Он никогда о ней и не думал. Последний раз он видел мать, когда она набросилась на отца и тот ударом кулака свалил ее с ног. Теним с младых ногтей усвоил, что с отцом спорить нельзя. Примерно тогда же он понял, что, даже будь у его матери воля, она не стала бы его защищать.
      — Если бы ты не продал весь уголь, что мы натаскали для твоих ублюдков, нам было бы чем заплатить за информацию, — добавил Теним. — Говорил я тебе — не сбывай его.
      — А кому мы смогли бы продать яйца? — спросил Моран.
      Он снова и снова думал: как он дошел до жизни такой? Как мальчик, которого он подобрал много лет назад, сумел превратиться в такого неприятного юношу? И стал перебирать в памяти маленькие уступки, вранье, лесть и воровство, которыми арфисту приходилось добывать еду чтобы накормить дополнительный рот, чтобы на другой день кормить новые рты, снова лгать и воровать…
      — Да кому угодно, — отрезал Теним. — Подумай, сколько мы сможем получить! Говорят, что лагерь Тарика пообещал целый запас угля на зиму за шансполучить яйцо! Так сколько же они заплатят за само яйцо? Даже и спрашивать не станут, откуда мы его взяли!
      — Кто-нибудь да начнет задавать вопросы, — возразил Моран. — Стражей порога не так много…
      Теним перебил его:
      — Да с чего ты взял? С чего кому-то спрашивать, откуда они взялись?
      — Может, и не будут, — сказал Моран, не желая больше говорить на эту тему. — Но беда в том, что мы сами не знаем, откуда берутся эти яйца. Может, их уже продали.
      Теним фыркнул.
      — Если бы так, то Тарик уже нам сказал бы. — Он отхлебнул эля. — Слышал бы ты, как он ныл о своих расходах! — Он задумчиво нахмурился и сделал большой глоток эля, затем допил остатки залпом и стукнул кружкой по столу. Встал и направился к дверям.
      — Ты куда? — спросил Моран. — Надо подождать, пока остальные дети вернутся.
      Теним фыркнул.
      — Вот и жди, если хочешь. Я знаю, где окажется одно из яиц, и знаю, сколько за него дают. И я это получу, будь уверен.

* * *

      — Осталось только одно яйцо, — сказала Ализа, когда последние гости улетели.
      — Больше нет желающих? — спросил Пеллара Д'вин.
      Пеллар довольно долго думал, затем покачал головой. Подавил зевок, обвел всех сонным взглядом — который стал еще более сонным, когда и остальные начали зевать, — затем снова покачал головой, решительно и подчеркнуто, чтобы всё его поняли.
      — Алиск не хочет уходить, пока не будет пристроено последнее яйцо, — сказала остальным Ализа.
      — Если она не сдвинется с места, вас могут найти Изгои, — ответил Д'вин.
      — Что же, вот и проверим слово драконьих всадников, — ответил Джайтен, с вызовом глядя на Д'вина.
      На мгновение показалось, что молодой бронзовый всадник ответит на шпильку Джайтена, но затем он просто улыбнулся:
      — Проверишь.
      Ализа шлепнула Джайтена по руке.
      — Извинись. Они держат слово. И даже больше делают.
      Джайтен стиснул челюсти и посмотрел в глаза драконьему всаднику. Затем он выпрямился во весь рост и низко поклонился.
      — Ализа права, драконий всадник. Ты выполнил все, что обещал, и даже больше. У меня нет повода сомневаться в тебе.
      Д'вин махнул рукой.
      — Все мы много трудились, все устали.
      — Не совсем так, — расправил плечи Джайтен. — Мы, — он обвел рукой Ализу, Ареллу и остальных холде-ров, — слишком привыкли к подозрительности.
      — Да, понимаю. Все в порядке, — сказал ему Д'вин. Он с теплотой посмотрел на откровенного и решительного Джайтена.
      — Не так уж в порядке, всадник бронзового дракона, — негромко ответил Джайтен. — Чем больше мы смотрим на людей как на врагов, тем меньше у нас друзей.
      — Хм, понятное дело, — ответил Д'вин. Он протянул Джайтену руку. — Хочешь ли ты заключить дружбу со всадником Плоскогорья?
      Джайтен кивнул и крепко пожал протянутую руку.
      — Осталось еще одно яйцо, — напомнила Арелла. — Если мы хотим его продать, то действовать надо быстро.
      Ализа покачала головой, привлекая внимание Пеллара.
      — Этот парнишка, Киндан, стоящий мальчик, — сказала она. — Если его яйцо не проклюнется, отдадим ему это.
      — А если проклюнется? Что тогда делать будем, мама? — спросила Арелла. Ализа вздохнула.
      — Тогда детеныш сам решит, что делать.
      Арелла и Джайтен побледнели. Пеллар вопросительно округлил брови.
      — Он уйдет в Промежуток, — объяснила Арелла.
      — Совсем? — в ужасе спросил Д'вин.
      Арелла кивнула.
      Ализа посмотрела Пеллару прямо в глаза и сказала:
      — Поезжай, проверь, проклюнется ли яйцо, и возвращайся помочь нам с переездом. Выполняй свою часть договора.
      Пеллар кивнул. Д'вин жестом подозвал арфиста. Через мгновение Пеллар уже был в воздухе, а еще мгновением позже они исчезли в Промежутке.

* * *

      Они прибыли засветло. Зависли над щебенистым плато, скрытые от глаз горняков горным пиком с востока.
      После того как Пеллар спешился, Д'вин посмотрел на него сверху вниз и сказал:
      — Ты понял, что, если яйцо у этого парнишки проклюнется, Ализа ждет, что ты запечатлеешьследующего детеныша?
      Пеллар скривился и кивнул. Д'вин задумчиво поджал губы.
      — Не забывай — свое будущее выбираешь ты сам, а не она.
      Пеллар покачал головой, вытащил дощечку и написал:
      «Слово».
      Д'вин нагнулся, чтобы прочесть написанное.
      — Ты давал слово обучить ее и добыть арфиста, а не становиться воспитателем стражей.
      Пеллар ощутил, что Д'вин говорит не то, что думает. По внезапному озарению он показал пальцем на Д'вина, затем на Хурт'а, затем снова на себя — и твердо покачал головой: онникоим образом не может быть всадником.
       «Д'вин говорит, что ты должен бы знать, что драконы сами выбирают друга, —сказал ему Хурт'. — Ты как раз в возрасте», —добавил бронзовый уже от себя.
      Пеллар раскинул руки.
       «Спасибо, поблагодари Д'вина. Мне пора идти».
       «Зови, когда понадобимся, —сказал Хурт'. — Мне нравится звук твоего голоса».
      Пеллар помахал рукой и пошел по тропинке вокруг подножия холма. Он уже довольно много прошел, когда до него дошло, что Хурт' упомянул его «голос». Он замер, на мгновение ошеломленный тем, что его голос кто-то может слышать. Хурт' слышал его! Действительно слышал! Пеллар расплылся в широкой улыбке. Он так обрадовался, что даже и не заметил, как прошел оставшуюся часть пути до горняцкого кемпа.
      А что, если он способен стать драконьим всадником? Из Промежутка почти перед носом вынырнул Щебетун и заверил, что он-то уверен, Пеллар станет замечательным драконьим всадником. В конце концов, если он запечатлелего, Щебетуна, то почему бы не запечатлетького-нибудь покрупнее?
      Пеллар знаком утихомирил файра — они были слишком близко к кемпу, и он не хотел привлекать внимания. С внезапной дрожью он подумал, что вовсе не уверен в положительной реакции Зиста на свое внезапное прибытие.
      Задумавшись, Пеллар решил подождать заката, а уж потом идти в кемп. Щебетуна такое решение огорчило, он принялся передавать мысли о соблазнительной еде и теплом огне и вел себя все настойчивее по мере того, как их начал покусывать злой ночной холод.
      Но Пеллар прождал до темноты. И если он шел к кемпу, прислушиваясь не столько к голосу осторожности, сколько к бурчащему животу, то виноват в этом был именно Щебетун.
      Как бы то ни было, Пеллар с изумлением наткнулся на человека, прятавшегося в кустах у сарайчика, где жил последний страж порога.
      Готовясь к худшему, Пеллар схватил свою жертву за глотку, намереваясь расквитаться с ним за все свои синяки и унижение.
      — Это я, — послышался сдавленный ребячий голос.
      Пеллар сразу же отпустил попавшегося и отпрыгнул, приняв оборонительную стойку, на ходу оценивая ситуацию. Противник был куда меньше его и моложе — не Теним и не Тарик. Но голос чем-то смутно напоминал Тарика.
      Кристов.
      «Что он тут делает?» — подумал Пеллар. А не все ли равно? Он подошел поближе и растер парнишке шею точно так же, как свою после нападения Тенима.
      «Извини», — написал Пеллар, когда Кристов опомнился.
      — Ты… — Кристов осекся, сглотнул и тоже потер горло. — Ты думал, это Теним.
      Пеллар кивнул.
      — Ты боишься, что он украдет яйцо?
      У Пеллара глаза полезли на лоб. Такое не приходило в голову ни ему, ни Ализе. Теним знает, где находится Наталон-кемп, и легко найдет яйцо. Ему не достанет труда украсть его до того, как вылупится птенец. Стараясь найти дома для будущих стражей, Пеллар упустил из виду, что даже пристроенное яйцо может стать добычей Изгоев.
      — Отец говорит, это пустая трата зимнего угля, — сказал Кристов. Он посмотрел Пеллару в глаза. — Но даже если и так, то если яйцо украдут, ведь только хуже будет?
      Пеллар кивнул.
      — Я решил присматривать за ним, — объяснил Кристов.
      У Пеллара возникло четкое ощущение, что Кристов рассказывает не все. В такие моменты ему казалось, что Кристов очень одинок и что он ищет старшего друга. Пеллару это чувство было хорошо знакомо — он вспомнил, как предложил, чтобы Зист сделал Киндана наставником Кайлека, и как хорошо все вышло. Может, Кристов надеется снова увидеть Пеллара? Эта мысль одновременно льстила молодому арфисту, но и беспокоила его.
      Как раз тут появился Щебетун и завис в воздухе рядом с ним. Пеллару показалось, что файр видел все, но смущен как действиями Пеллара, так щреакцией Кристова.
      — Он прекрасен, — воскликнул Кристов, осторожно протягивая руку к Щебетуну.
      Пеллар сделал Щебетуну знак и послал файру мысленную просьбу. Щебетун зачирикал и завис прямо над вытянутой рукой Кристова.
      — Мне можно его потрогать? — спросил Пеллара мальчик, восторженно распахнув глаза.
      В ответ Щебетун изогнул шею, наклонив голову так, чтобы подставить самое любимое чесательное место. В других намеках Кристов не нуждался: вскоре он самозабвенно почесывал Щебетуна под подбородком и над глазами, полностью поглощенный довольным воркованием файра.
      — А стражи порога будут такие же? — спросил Кристов, отводя взгляд от Щебетуна ровно настолько, чтобы глянуть на Пеллара.
      Сначала Пеллар не понял — Кристов спрашивает о поведении стража или его внешнем виде. Догадавшись, что о первом, он утвердительно кивнул, вспомнив, как отважно защищала его Алиск.
      — Но таким хорошеньким, как ты, он не будет, — сказал Кристов Щебетуну, словно опасаясь обидеть нового Друга.
      Щебетун был готов соглашаться со всем, что говорил Кристов, особенно когда мальчик стал почесывать его с боков обеими руками сразу.
      Спустя довольно долгое время Кристов снова посмотрел на Пеллара:
      — А ты тут тоже будешь яйцо беречь?
      Пеллар быстро подумал и принял решение. Он покачал головой и написал:
      «Нет. Хотел просить тебя».
      У Кристова глаза полезли на лоб.
      — Меня? Ты хочешь, чтобы я защищал яйцо? Пеллар кивнул.
      Мальчик сглотнул комок.
      — Но я еще не вырос, — сказал он. Пеллар усмехнулся.
      «Для этого ты уже достаточно большой».
      Кристов все еще сомневался, так что Пеллар вытер дощечку и написал:
      «Верю тебе».
      Пока маленький горняк переваривал эту мысль, послышался женский голос:
      — Кристов!
      Кристов встряхнулся, и глаза его померкли.
      — Поздно оставаться не могу, — печально признался он. — Мама искать будет.
      «Только днем», — торопливо написал Пеллар.
      — А ты будешь сторожить ночью? — сказал Кристов. — Ты и твой файр?
      Пеллар кивнул.
      Кристов подумал, и глаза его снова засияли.
      — Кристов! — опять позвала его мать.
      — Заметано, — сказал Кристов, протягивая руку Пеллару.
      Пеллар принял ее и крепко пожал. Теперь он был уверен, что Кристов совсем не похож на отца.
      — Я пошел! — сказал Кристов, затем повернулся и закричал матери: — Иду!
      Пеллар помахал ему вслед, затем нырнул в куст, где прежде прятался Кристов.
      Их импровизированный дозор хорошо действовал следующие три дня. «Вахту» Кристова остальные в кемпе не замечали, поскольку он жил рядом с сарайчиком, где хранилось яйцо стража, а Пеллару легко удавалось проникать при помощи Кристова в сарай, чтобы стеречь яйцо по ночам, и ускользать поутру.
      Когда Пеллар пришел сторожить на четвертую ночь, Кристов уже ждал его, и лицо его было мрачным.
      — Он вылупился, — сказал он глухо. — Я еще не видел.
      Пеллар знаком приказал Кристову говорить дальше.
      — Теперь ты уйдешь, да? — с глубоким вздохом спросил Кристов.
      Пеллар кивнул.
      Кристов собрался с духом и спросил:
      — Я еще тебя увижу?
      Пеллару было ясно, что Кристов ищет друга, который заменил бы ему старшего брата, такого, чтобы научил его правильно жить в этом мире. Пеллар с изумлением понял, что мальчик уже решил, что Тарик ему тут не помощник, поэтому мальчик отстранился от отца и ищет другого наставника. Он понимал Кристова. Его охватило сочувствие и сожаление. Но он дал обещание Ализе. Он нужен воспитательнице стражей.
      «Не скоро. Несколько Оборотов», — написал Пеллар, не желая, чтобы мальчик надеялся на его быстрое возвращение; он не был уверен, скоро ли мастер Муренни и Зист найдут ему замену в Страж-холде.
      — Оборотов?
      «Обещаю», — написал в ответ Пеллар.
      — Обороты, — потупив голову, сказал Кристов. Он поднял глаза на Пеллара. — Как ты узнаешь меня? А как я тебя узнаю?
      Пеллар улыбнулся и показал на сердце Кристова, затем на свое.
      Кристов медленно кивнул в ответ, но Пеллар чувствовал, что мальчик все равно сокрушен. Арфист сбросил рюкзак и стал в нем рыться. Кристов во все глаза смотрел на его действия.
      Пеллар достал замечательную флейту и церемонно протянул ее Кристову. У мальчика чуть глаза на лоб не вы лезли. Никто никогда ему ничего еще не дарил.
      — Это мне? — недоверчиво спросил он. Пеллар кивнул. Он вытер дощечку и написал:
      «Зист научит».
      — Ты хочешь, чтобы я договорился с мастером Зистом насчет уроков? — изумленно пискнул Кристов. Когда Пеллар кивнул, Кристов признался: — Я не знаю, получится ли у меня.
      — «Попробуй», — написал в ответ Пеллар.
      — Ладно, — пообещал Кристов.
      Пеллар завязал рюкзак и снова надел его на спину. Когда он собрался уйти, Кристов сказал:
      — Я буду очень стараться.
      Пеллар обернулся и крепко обнял мальчика. Затем быстро, как мог, исчез в темноте.
      Через два часа Пеллар стоял на плато.
       «Хурт', я готов»,— подумал он.
       «Летим, —тут же отозвался дракон. — У тебя голос печальный».
       «Мне и правда грустно», —ответил Пеллар. Сколько же детей на Перне, подумал он, так же, как Кристов, пытаются стать хорошими людьми, не видя перед собой примера родителей?

Глава шестая

      Флейта играет, флейта поет
      Целый ясный день напролет.
      Флейта смеется — и мальчик смеется,
      Плачет — и мальчик слезами зальется.

Наталон-кемп

493.10-494.1 ПВ

      Мастер Зист был удивлен, когда Кристов остался после утренних уроков. Еще сильнее он удивился, когда мальчик попросил научить его играть на флейте.
      Не знаю, есть ли у меня лишние флейты, — засомневался Зист, не уверенный, что следует идти навстречу сыну Тарика.
      — Да мне уже дали, — ответил Кристов со смесью печали и удивления на лице.
      — Можно посмотреть? — спросил Зист, протягивая руку.
      Он сразу же узнал флейту, которую неохотно показал Кристов. Он сам сделал ее несколько Оборотов назад. Пеллар был примерно такого же возраста, что и Кристов сейчас, когда Зист вручил ему эту самую флейту.
      — Это Пеллар тебе дал?
      Кристов удивился, но кивнул.
      — Он сказал, что еще встретится со мной, но до этого может пройти немало Оборотов, — сказал он.
      — Ладно, — ответил Зист. — Если он так сказал, то пусть так и будет.
      Зист повертел флейту в руках. Древние назвали бы ее блок-флейтой. Мундштук крепился на конце трубки, а не сбоку, как у обычной флейты. На блок-флейте учиться играть гораздо проще, чем на обычной, но репертуар ее скуднее.
      Зист задумчиво кивнул сам себе, приняв решение.
      — Я научу тебя.
      — Спасибо! — улыбнулся Кристов. Но улыбка его угасла, когда ему в голову внезапно пришла мысль: — А можно мы не будем рассказывать моим родителям?
      Зист хорошенько подумал над этим предложением.
      — Не вижу причины не сделать им сюрприз, — согласился он, подмигивая Кристову.
      Кристов никогда его таким не видел.
      — Спасибо, — сказал он.
      — Посмотрим, скажешь ли ты мне спасибо после первого урока, — ответил Зист и протянул флейту Кристову, — И в первую очередь будем учиться дышать.
      «Дышать?» — в ужасе подумал Кристов. Он слышал, что Киндан с Зенором после часовых Зистовых уроков дыхания были как выжатые тряпки! Ладно, он же сампопросил…

* * *

      — Яйцо? — не веря своим ушам повторил за Тенимом Тарик. — На кой ляд тебе яйцо?
      — Мне — ни к чему, — сказал Теним. — Другим — есть зачем. Они готовы заплатить полновесными марками.
      — Яйцо треснуло два дня назад, — ответил Тарик. — Теперь этот ублюдок запечатлел стража.
      — Запечатлел?
      — Да. Эта тварь привязалась к парню и таскается за ним по пятам.
      Теним мрачно осклабился. Они сидели на кухне нового дома Тарика. Было темно. Дорога заняла у Тенима на два дня дольше, чем он планировал. Два прибыльных дня, судя по хорошо набитому припрятанному кошельку, но не слишком прибыльных, если в результате он упустил шанс заполучить яйцо.
      Теним с отвращением фыркнул:
      — Тварь для меня бесполезна.
      — Он зеленый, — задумчиво сказал Тарик. — Значит, когда-нибудь он пустится в брачный полет. — Он хмыкнул: каково тогда придется этому сопляку Киндану?
      — Зеленых с золотыми не сравнить, — отрезал Теним, который многое усвоил из уроков Морана. — Ни зеленых файров, ни зеленых драконов. Думаю, и с этими уродцами то же самое.
      — Значит, больше всего дадут за золотое яйцо, так? предположил Тарик, тщательно держа нейтральный тон. Тарику стало бы куда легче жить, если бы Теним бросил охоту за стражами.
      Теним наклонил голову набок и задумался. Хорошая мысль, настолько хорошая, что он даже сам удивился. Но поджал губы и сдвинул брови, глядя в лицо Тарику и гадая, что за мысли бродят у него в голове. И все же… идея-то хорошая.
      — Никто не знает, где королева стражей, — сказал Теним.
      — Неужто? — ответил Тарик. — Насколько я знаю, несколько покупателей спорили за яйца стражей.
      — И никто ничего мне не сказал, — ответил Теним, пристально глядя на горняка.
      Тарик ответил на пристальный взгляд Тарика непроницаемым, отчаянно пытаясь скрыть свои мысли. Когда молчание стало непереносимым, он предположил:
      — Может, твой дружок-арфист что-нибудь разузнал?
      — Уж он узнает! — фыркнул Теним.
      — Интересно, что он сейчас делает, — сказал Тарик, словно говоря сам с собой.
      Теним задумчиво покачал головой, встал и направился к дверям.
      На пороге он остановился и сказал:
      — Я выясню. — Он погрозил Тарику пальцем. — Когда я вернусь, я хочу, чтобы ты припрятал побольше угля.
      Тарик кивнул, понимая, что выхода у него нет — только надеяться, что Теним не вернется.

* * *

      Халла ничего не сказала, глядя, как Моран изучает открывшийся перед ними вид, как не сказала ничего, когда тот внезапно заявил, что они уходят из земель Балан-холда. Правда, некоторые старшие мальчики ворчали, что, мол, Теним еще не вернулся.
      — Он нас найдет, не беспокойтесь, — беззаботно ответил Моран.
      Халла была единственной, кто сумел темной ночью рассмотреть его лицо и прочесть на нем тревогу. Ей показалось, арфиста гораздо больше тревожит как раз то, что Теним можетих найти. Впрочем, не исключено, что она просто приписывает арфисту собственные чувства.
      Ее толкнул в бок малыш Такер. Он часто так поступал чтобы привлечь внимание. Сейчас она даже не обернулась, понимая, что малыш спит на ходу.
      — Скоро нам понадобится еда, — сказала она Морану. Тот удивился. Обычно дети просто говорили ему, что хотят есть. Слова Халлы свидетельствовали о ее преждевременном взрослении.
      — У нас почти пусто, — ответил он, глядя на девочку с надеждой. После Тенима Халла была лучшей охотницей.
      У него за плечами пошевелилась Налли.
      — Давай понесу ее немножко, — сказала Халла, протягивая руки, чтобы взять малышку.
      И хотя рюкзака с плеч Морана никто не снял, все же, после того как Халла забрала Налли, шаг его стал заметно живее. Пронеся Налли несколько шагов, Халла поняла почему; в рюкзаке оставалось так мало еды, что недокормленная малышка почти удваивала груз. Налли, которая сонно захлопала глазенками, когда ее передавали из рук в руки, снова уснула, положив головку на плечо Халлы и согревая ее плечи и шею своим тельцем.
      Сзади послышался какой-то звук, Моран резко остановился.
      — Перри упала, — сказал Моран голосом, полным усталости и тревоги.
      Халла полуобернулась и сказала:
      — Лихорадного корня уже не осталось.
      Моран поспешил к упавшей девочке. Перри укусила пещерная змея, когда та играла вблизи Балан-холда, вернее, так думала Халла, потому что малышка мало говорила и не стала рассказывать о своей беде. Рана за последние несколько дней нагноилась, и теперь Перри плелась сквозь ночь в полубреду.
      Вздох сзади заставил Халлу остановиться и вернуться к остальным. Малыши, вместо того чтобы трусить за ней, сгрудились вокруг Морана, который стоял на коленях над телом.
      Как только он поднял голову и посмотрел на Халлу, та все поняла. Она вздохнула. От усталости у нее не хватало сил на какие-либо чувства. Она молча передала Налли Морану и взялась за лопату, привязанную к ее рюкзаку. Она хорошо умела рыть могилы.
      Через полчаса они снова тронулись в путь. Халла была несколько грязнее, чем ей хотелось. Сзади на могилке осталось несколько желтых цветков. Она любила Перри — девочка только что научилась улыбаться.

* * *

      «Они смотрят на тебя, — думал про себя Моран, уводя группу детишек прочь от очередной могилы, — а ты ведешь их к беде».
      Сколько же могил им пришлось выкопать? С тупым облегчением он понял, что не может вспомнить. Нет, не так все должно было быть, сказал себе Моран. Я должен был найти Изгоев, устроить встречу с ними, помочь им. Моран всегда хотел прославиться, чтобы о нем сочиняли Баллады, возместив тем самым неизвестное происхождение. А вместо этого он только-только выбирался из одного кризиса и тут же сваливался в более глубокую яму и никак не мог найти верной дороги, верных ответов, постоянно сталкиваясь со все большими сложностями. Каждый раз он клялся себе, что найдет арфиста, пошлет весть в Зал Арфистов, — и каждый раз что-то заставляло его изменить решение. Он хотел послать весть о своем успехе — но не мог собраться с духом и доложить о провале. Так проходил Оборот за Оборотом, и Моран уже перестал мечтать о спасении Изгоев. Он просто искал еду для беспризорных детей. Но — что было гораздо хуже — он спускал их жалкие марки на выпивку или ночные развлечения. И каждый раз Моран убеждал себя, что он заслужил такую малость — выпивку в теплой компании, — а потом, встречая молчаливые укоризненные взоры голодных детей, клялся, что никогда больше такого не по вторит. Но снова и снова он поддавался своим желаниям И как в своем ужасном падении он посмеет посмотреть в глаза Муренни или Зисту?
      Он поудобнее пристроил Налли у себя на спине, с надеждой глянув на Халлу. Лицо ее было в слезах. Моран выругал себя за эгоизм и побрел вперед.

* * *

      «Яйцо проклюнулось — зеленый?» — эти слова были заранее написаны на дощечке Пеллара, когда он встретился с Ализой и остальными воспитателями стражей, прибыв под вечер в их холд.
      — И наше тоже, — ответила Арелла. — И тоже зелененькая.
      Маленькое существо выглянуло у нее из-под юбки. Щебетун спорхнул к молодой самочке стража и вежливо чирикнул. Самочка обнюхала файра, затем снова нырнула Арелле под юбку.
      — Первая стража под утро — твоя, — сказал ему Джайтен. — В горшке осталось немного еды, так что поешь и спать. Алиск тебя разбудит.
      Пеллар снова кивнул, подавил зевок и побрел к кухонному костру. Нашел себе чистую тарелку, положил еды, улыбнулся Полле.
      — Готова спорить, ты рад вернуться домой, — сказала она, улыбаясь щербатым ртом.
      Пеллар снова кивнул, хотя и не от сердца, тем более что желудок урчал от запаха еды. Он быстро поел, раскатал спальный мешок на обычном месте и быстро заснул. Утром поищет тростник и дерево на новую флейту.
      Чуть позже пришла укладываться спать Арелла. Она разложила свой мешок в сторонке от него.
      Наутро все было как прежде. Так прошло еще семь дней и еще месяц. Пеллар ощутил, как трудно учить людей читать, когда сам не можешь говорить. Ализа быстро прогрессировала и пристрастилась вести журнал, стражи подрастали, и вскоре лагерь снова стал ощущать нехватку еды.
      Пеллар подрос и окреп. Последние детские черты исчезли. Грудь стала мощной от работы с ловушками, барабаном и ножом. Он научился лучше высматривать следы, всегда вспоминая о схватке с Тенимом несколько месяцев назад.
      Полла заигрывала с ним, но он не обращал внимания на взрослую женщину точно так же, как не обращали внимания друг на друга они с Ареллой, хотя вот это становилось все труднее. Некоторые старшие девушки, которых обучал Пеллар, тоже заигрывали с ним, и он с тревогой думал: что же случится, когда Алиск поднимется в следующий брачный полет? Он надеялся, что к тому времени окажется далеко отсюда.

* * *

      Халле не понравились Конни и ее дочь Милера, но Моран решил принять их в отрад. Новички прибились, когда они проходили место слияния трех рек между холлами Телгар и Кром.
      Халла, и не заглядывая под челку на лбу у Конни, догадалась, что есть там синяя буква «И». Хотя Халла и была юной, она прекрасно поняла, за что лорд-холдер Изгнал женщину из холда. Ей не нравилось, как Конни посматривала на Морана — как пещерная змея, готовая броситься на добычу… нет, все обстояло даже хуже, потому что Милера подражала матери. И если Конни уже пару Оборотов как вышла из возраста расцвета, Милера только-только превратилась из ребенка в женщину.
      Халла слишком много времени пробыла с Мораном и прекрасно поняла, что арфист принял этих двоих вовсе не по доброте душевной. Даже после смерти Перри, оплаканной семь дней назад, оставалось слишком много голодных ртов, а еды, несмотря на все усилия Халлы, не хватало.
      И предложение Конни поделиться едой не особенно расположило Халлу к этой женщине с остреньким лицом и бегающими глазками.
      Еды, принесенной Конни, хватило всего на один раз. К тому же Халла заметила, что Конни и Милере досталось больше, чем остальным. Но та еда кончилась три дня назад, а Конни с Милерой по-прежнему получали лучшее из всего, что добывала шайка Морана.
      Халла подумала, что Конни скорее подошла бы Тениму, чем Морану. Но она наверняка проиграет молодости Милеры.
      Как бы то ни было, Халла была уверена, что и Конни, и Милера давно прогнали бы ее с малышами, если бы они не умели добывать еду — либо ловить дичь в силки, либо воровать у местных жителей.
      Хотя сама Халла предпочитала охотиться и ставить силки, ничто не удержало бы ее от кражи у богатого холдера или мастера, да только попадавшиеся им по дороге холды богатыми никто бы не назвал. Халла была уверена, что воровство вполне оправдывается пустыми желудками. Но у тех, кто трудился не меньше ее, воровать рука не поднималась.
      Леска натянулась. Опять поклевка. Она осторожно подтянула леску свободной рукой, прикидывая вес рыбины по натягу лески.
      Переправу через реку на маленькой рыбачьей лодке обеспечила им Конни или Милера. Халла не знала в точности, кто именно, и не хотела об этом думать. Отчасти потому, что терпеть не могла быть кому-либо из них признательной, отчасти из-за ухмылочки, которая заиграла на лицах обеих после того, как они провели ночь в каюте под палубой с Мораном и Геффером, седым стариком, владельцем лодки.
      Халла закончила сражение со злополучной рыбиной и одновременно отбросила мысли о прошедшей ночи. Она сунула рыбину в ведро, где уже неустанно кружили еще две такие же. Этого хватит на хороший ужин. Она решила выпотрошить рыбу — вони от этого куда больше, чем если потрошить животных, — но вонь сносить куда приятнее, чем общество Конни и Милеры.
      — Эта слишком маленькая, — послышался сзади писклявый голос Милеры. — Брось ее назад — она костлявая, как ты.
      Халла ничем не выдала удивления — надо же так задуматься! — даже не услышала, как подошла Милера. Она просто забросила леску за борт и аккуратно повела ее в воде.
      — Солнце едва через полдень перевалило. Я не думала, что ты уже проснулась, — беспечно сказала она, не сводя глаз с лески.
      — Я встаю, когда есть хочу или мне скучно, — ответила Милера. — А сейчас мне и скучно, и есть охота. Моран сказал, что ты меня покормишь.
      — Я поделюсь, — сказала Халла, — когда придет время.
      — Время Моран определяет, — отрезала Милера.
      — Верно, — еле заметно кивнула Халла. — А пока он не определил, я буду рыбу ловить.
      — А я говорю, что Моран велел тебе накормить меня! — злобно ответила Милера. — Двух больших мне хватит. Приготовишь мне еду — и лови сколько хочешь.