Стэнтон положил руки на стол и со смехом откинулся на спинку стула.
      – Я ведь сделал оговорку в своем приглашении относительно интимности нашего завтрака. Поймите, я хочу пояснить, что мы двое только и будем завтракать.
      – Сэр? Я не понимаю.
      – Это мой донкихотский способ избежать намека на то, что это приглашение равноценно начальственному распоряжению или приказу.
      Брэд попытался подавить улыбку.
      «Распоряжение», – кажется, так он и сказал об этом приглашении Майре.
      – Я должен признаться, что вы до крайности возбудили мое любопытство, господин министр.
      – Ну, я не буду вас томить неведением. Минутку, вот лакей.
      Красивый негр в белой куртке и черных брюках принес напиток Брэда и исчез.
      Стэнтон заново раскурил свою сигару и откашлялся.
      – Карл Коллинз восторженно отзывается о вас, мой мальчик, и сразу почувствовал к вам расположение, как только увидел вас. – Он хмыкнул. – Смешно сказать! Ведь я военный человек и тщательно изучил ваш послужной список. Поэтому считаю, что вы заслужили наивысшую оценку своей деятельности. Да, сэр, все командиры, включая Кастера и Шеридана, дают вам самые лестные характеристики. И более того, у меня возникло убеждение, что вы цельный человек и вам можно полностью доверять, в том числе самую секретную информацию.
      Он отодвинул свой стул от стола и скрестил ноги, в упор глядя на Брэда. Его проницательные черные глаза отмечали смену чувств на лице капитана, не упуская ничего.
      – Скажите мне, Брэд, вы не возражаете, если я буду называть вас Брэдом? Что бы вы ответили, если бы я сказал, что вам не надо возвращаться в Техас?
      – Сэр?
      – Мой главный помощник в военных делах вынужден выйти в отставку из-за болезни жены. Кажется, у нее чахотка. Ее увозят на Запад. И теперь я не думаю, что смогу найти более подходящего человека, чем вы. Вы примете этот пост?
      Брэд не мог вымолвить ни слова и в полном изумлении только молча неотрывно смотрел на министра.
      – Да скажите же что-нибудь, молодой человек…
      – Я… я… я потрясен, сэр, – заикаясь, пробормотал Брэд. – Я и не помышлял о такой чести, когда шел сюда.
      Он покачал головой, все еще едва веря в свою счастливую судьбу. Это, вне всякого сомнения, доказывало, что его жизненная позиция, которую он изложил Майре, была непогрешима, как Евангелие. Ни один человек, особенно военный, не мог бы реализовать свои высокие честолюбивые устремления без поддержки влиятельных людей.
      – Значит, вы принимаете назначение?
      – Да, сэр, принимаю. И благодарю вас, сэр. Не могу дождаться минуты, когда скажу об этом жене. Она будет в восторге оттого, что ей удастся избежать пытки возвращения в Техас.
      – Да, ваша жена… кажется, Майра ее имя? Красивая девушка и прелестное имя. Она ведь дочь полковника Каллахана?
      – Да, это так.
      – Славный человек Каллахан и правая рука Кастера.
      Вернулся лакей со второй порцией бурбона для Брэда, а также чтобы узнать указания генерала насчет завтрака.
      – Я обязан сказать вам, Брэд, что ваше назначение будет означать нешуточную работу, очень серьезную. Во всяком случае, в течение некоторого времени. А теперь я собираюсь сообщить вам нечто строго конфиденциальное. А если я говорю «конфиденциально», я имею в виду, что вы не должны делиться этой информацией даже со своей женой.
      – Понятно, сэр, – отозвался Брэд.
      – Хорошо… Недавно на вечере у Карла вы, вероятно, слушали шутки и намеки на мои натянутые отношения с президентом. Не стану скрывать, что ненавижу его, и он отвечает мне взаимностью. Джонсон невежественный олух. Поверите ли, до своей женитьбы он не умел ни читать, ни писать. Всему этому его научила жена. Все в нем противоречит представлению о том, каким должен быть президент.
      – Это удивительно, сэр.
      Стэнтон продолжал:
      – У меня есть тайные источники информации в Белом доме, и потому мне известен каждый шаг этого негодяя Джонсона еще до того, как он его совершил. И все, что было сказано на вечере о его намерениях сместить меня, – чистая правда.
      Брэд был шокирован.
      – И вы знаете, когда он собирается это сделать?
      – Почти день в день. Он отправит меня в отставку в начале августа – десятого или двенадцатого числа.
      – Это ошеломляющие известия, господин министр. Значит, до этой даты остается всего два месяца? Если после этого вы не останетесь министром обороны, то какой смысл предлагать мне этот пост?
      Стэнтон ответил уверенной и самодовольной улыбкой.
      – Потому, мой мальчик, что моя отставка будет кратковременной. Она продлится, пока не соберется конгресс, а это произойдет в январе. Конгрессмены единогласно объявят действия президента в отношении меня незаконными, и я буду восстановлен на посту министра обороны. Тут-то вы и вступите в игру. Пока на этом посту временно будет находиться мой преемник, вы станете моими ушами и глазами, вы будете наблюдать и сообщать мне все, что предпримет мой преемник.
      – А что, если ваш преемник предпочтет сместить меня и заменить своим человеком?
      – Ах, в этом-то и вся прелесть, мой мальчик! – Он подался вперед и хлопнул Брэда по колену. – Я точно знаю, что президент Джонсон собирается сделать новым министром обороны Улисса Гранта. Итак, имея за плечами Кастера и Шеридана, генерал Грант, безусловно, оставит вас на вашем посту. Это не вызывает у меня сомнений. – Он поднял свой стакан. – За наше многообещающее и долгое сотрудничество, мой мальчик.
      Брэд поднял свой стакан, они чокнулись со Стэнтоном и отхлебнули по доброму глотку виски.
      Появился лакей с подносом, на котором красовались две тарелки с ростбифом, йоркширским пудингом и красной подливкой в отдельном горшочке.
      – Благодарю вас, Уоллес, – сказал министр после того, как лакей обслужил их. – И пожалуйста, принесите еще напитков.
      Во время еды Стэнтон сообщил Брэду о его обязанностях в новой должности.
      – Министерство обороны должно во что бы то ни стало добиться усиления влияния армии на Джонсона. Если бы дать ему волю, он бы лишь слегка отшлепал по рукам этих чертовых предателей, штаты Конфедерации, и сказал бы им: «Прощено и забыто». О Господи, я решил, что мятежники должны получить все, что им причитается! Если бы мне дали волю, я передал бы всю местную власть в руки негров и дал им возможность поучить подонков, накормить их собственной стряпней, чтобы они поняли, что это значит – находиться в угнетении. О, кстати, миссис Стэнтон и я пригласили сегодня к обеду несколько человек. Не присоединитесь ли вы с миссис Тэйлор к нашей компании?
      – Сочту за честь, сэр. Когда прикажете быть у вас?
      – Скажем, в семь тридцать, чтобы было время пропустить по нескольку стаканчиков бурбона до того, как сядем за стол. – Он подмигнул Брэду и хлопнул его по плечу. – Да, сэр, я действительно благодарен Карлу за то, что он обратил мое внимание на вас.
      – И я тоже благодарен ему за то, что он дал мне возможность служить вам, господин министр. И вместе с тем служить своей стране.
      К разочарованию Брэда, Майра приняла известие о его новом назначении с чувством, ничуть не похожим на энтузиазм.
      – Как бы я ни ненавидела Техас, я предпочитаю его Вашингтону. Политика – такое неблагодарное и ненадежное занятие, а сами политики – все сплошь позеры и лицемеры, включая мистера Стэнтона и Карла Коллинза.
      Брэд пришел в ярость. Он грубо схватил ее за плечи и встряхнул.
      – Ради всего святого, Майра! С первой минуты как мы поженились, ты мне не оказывала никакой поддержки. Ты все время жаловалась на образ жизни армейского офицера. Ты все время ныла и спрашивала, что нас ждет в будущем. А теперь, когда мне представилась немыслимая, фантастическая возможность, шанс для нас вырваться из унылой армейской жизни с ее скукой и рутиной, ты умаляешь эту возможность и унижаешь меня. Неужели ничто на свете не способно принести тебе удовлетворение? Черт бы тебя побрал!
      – Убери от меня свои лапы и никогда больше не говори со мной в таком тоне!
      – Ах ты, сучка!
      Брэд с такой силой ударил ее по лицу тыльной стороной ладони, что она отлетела в сторону и опустилась на кушетку. От ярости ее глаза засверкали зеленым огнем. Она с трудом поднялась на ноги, схватила со стола вазу и бросилась на него. Она метила ему в голову, но он поймал ее за запястье, когда она уже занесла руку, и вырвал метательный снаряд.
      – Хочешь поиграть в мужские игры, да? – пробормотал он сквозь стиснутые зубы. – Ладно, поиграем.
      Он схватил ее, поднял и взвалил на плечо. Она молотила его кулаками по спине, но справиться с ним не могла – он был слишком силен для нее.
      – Опусти меня на пол, негодяй! Или, клянусь Господом, я убью тебя!
      Она пыталась поддать ему в спину коленом, но он крепко держал ее за ноги и не давал им свободы. Потом он пронес ее по анфиладе комнат и бросил на постель.
      – Для порки ты слишком стара, моя девочка. И надо сказать, твой отец совершил большую ошибку, что не порол тебя вовремя, когда следовало.
      Майра удвоила свои усилия, пытаясь освободиться, и кричала вне себя от ярости:
      – Не смей прикасаться ко мне, негодяй!
      Брэд сел на край кровати и положил ее животом к себе на колени. Майра металась и колотила его кулаками, но безуспешно. Он задрал ее юбку, потом нижние юбки, обнажив ее атласный зад.
      – Прелестное, очень соблазнительное зрелище! Пожалуй, немного бледновато, но сейчас мы устраним этот недостаток.
      Он высоко поднял правую руку и звонко шлепнул ее по вздрагивающим ягодицам, так что раздалось эхо.
      – Оу-у! – взвыла Майра. Шлепки были единственным средством обуздать ее. Снова и снова он шлепал ее, пока внезапно ее сопротивление не прекратилось. Брэд встревожился, почувствовав, как она извивается на его коленях. Сначала ему показалось, что она плачет, потом он понял, что Майра корчится от смеха.
      – Что за черт! – в изумлении воскликнул он, не представляя, что могло вызвать этот неожиданный и неуместный приступ веселья.
      – Ты извращенец, дегенерат! – кричала она между взрывами хохота. – То, что ты бьешь беззащитную женщину, возбуждает тебя! Да?
      – О чем ты толкуешь?
      Она продолжала ерзать у него на коленях взад и вперед, и внезапно он осознал, что и вправду возбужден и возбуждается все сильнее.
      Майра скатилась с его колен на постель.
      – Хоть что-то хорошее получилось из нашей ссоры!
      Одной рукой она обняла его за талию, а другой обхватила бугор, все отчетливее обозначавшийся у него под брюками.
      Ее настроение и смех оказались столь заразительными, что и Брэд расхохотался.
      – Ах ты, шлюшка! Когда я почти одержал победу над тобой, ты прибегла к своим грязным уловкам и обвела меня вокруг пальца.
      Она ущипнула его.
      – Но ведь это вызвало серьезные последствия. И не стоит ли нам воспользоваться плодами моей победы?
      И с полным бесстыдством, отдаваясь внезапно охватившей их страсти, они принялись срывать с себя одежду.
      Ее желание достигло наивысшей силы еще до того, как он оказался лежащим поверх нее и овладел ею, и она испытала оргазм. Этого еще никогда с ними не случалось. Их страсть никогда еще не достигала такого накала, и им казалось, что такое никогда больше не повторится.
      «Возможно, неплохо, что так случилось», – размышляла Майра, лежа рядом с ним и отдыхая после столь ослепительного порыва страсти.
      Через некоторое время она села на постели и толкнула Брэда коленом.
      – Думаю принять ванну и подготовиться к приему у мистера Стэнтона.
      Когда она вышла из ванной, закутавшись в полотенце, с тюрбаном на голове, он сидел на краю кровати и курил сигару. Пока она одевалась, он следил за ней жадным взглядом.
      – Боже! Я никогда не смогу насытиться тобой!
      Она уронила полотенце, надела сорочку цвета загара с прозрачными вставками. Потом присела за туалетный столик и натянула длинные черные шелковые чулки, пристегнув их к поясу подвязками. Следующей деталью туалета был корсет, приподнявший и стянувший ее груди и доходивший до талии, потом она надела нижнюю юбку. Осторожно, чтобы не испортить прическу а-ля Помпадур с волосами, зачесанными назад и придерживаемыми заколками на затылке, она надела платье. Корсаж его представлял собой затейливое изделие с фестонами из ярких цветов на черном фоне, с юбкой из мерцающей синей шелковой тафты.
      – Как я выгляжу? – спросила она, делая пируэт.
      – Так хороша, что готов тебя проглотить.
      Он потянулся к ней и обхватил ее бедра руками, сильно сжав упругие и крепкие полусферы ее ягодиц. Голос его стал хриплым и звучал теперь октавой ниже:
      – И думаю, я так и поступлю.
      Майра рассмеялась и отпрянула от него.
      – Не сейчас, мой мальчик. Разве тебе не хочется произвести хорошее впечатление на своего нового босса, явившись вовремя?
      – Разумная мысль.
      Он поднялся и направился в ванную.
      Они прибыли в дом Стэнтона ровно в шесть двадцать пять.
      – Приехали чуть раньше, – сказал Брэд, расплачиваясь с кебменом.
      Им поклонился дворецкий, облаченный в ливрею. Он принял шаль Майры и кавалерийскую шляпу Брэда.
      Министр Стэнтон вышел из гостиной в холл, чтобы приветствовать их. Он крепко пожал руку Брэда и удостоил Майру легкого поклона:
      – Не могу выразить, как мы рады, миссис Тэйлор, что вы смогли приехать к нам сегодня вечером.
      – И мы счастливы быть здесь, господин министр, – ответила Майра с приветливой улыбкой.
      Она настроила себя на то, чтобы не обращать внимания на любые разговоры. Она заставит себя прикусить язык и удержаться от высказывания собственного мнения.
      Стэнтон представил их другим гостям, многих из которых они уже встречали в доме Карла Коллинза на вечере накануне свадьбы. Как это было принято на вечерах подобного рода, Брэд присоединился к мужчинам, оживленно беседовавшим, стоя у буфета, где чернокожий лакей в белой куртке наливал гостям напитки, а Майра оказалась в кружке дам. Сестра Карла Шарлотта, которую они уже встречали за обедом, выглядела великолепно в лиловом шелковом платье из набивной ткани с узором из лиловых бутонов роз и с очень пышными рукавами. Она была затянута в корсет, делавший ее талию по-осиному тонкой, а юбка платья была узкой, длинной и волнообразно колыхалась при каждом движении. Ее золотистые волосы были собраны в высокую прическу, похожую на пчелиный улей. Высокие, отчетливо выделявшиеся скулы и миндалевидные глаза придавали ей экзотический вид, в ее внешности было что-то славянское.
      – Как приятно снова увидеть вас, Майра.
      Она протянула руку, что в те времена было чрезвычайно редким жестом для женщины ее класса. Ее рукопожатие было крепким, а улыбка открытой, и Майре она нравилась гораздо больше, чем ее брат. Она не могла не восхищаться столь привлекательной женщиной, с кем бы та ни была связана родственными узами.
      Некоторое время они мило болтали о пустяках. Потом Шарлотта извинилась и оставила Майру:
      – Мне надо пойти поздороваться с вашим красивым мужем.
      И, будто догадавшись, что Майра размышляет о причине ее безбрачия, шаловливо добавила:
      – В том, чтобы не быть связанной с кем-либо романтическими узами, есть большое преимущество: вы можете пользоваться благосклонностью мужчин, принадлежащих другим женщинам, и платить им взаимностью.
      Хотя с Майрой случалось редко, чтобы она не могла найти подходящего ответа, на этот раз единственное, что она могла сказать, было:
      – Любая девушка выцарапала бы себе глаза ради такой возможности.
      Она смотрела вслед Шарлотте, направлявшейся через комнату к группе мужчин. В том, как при этом излишне подчеркнуто покачивались ее бедра, было нечто рассчитанно провокационное. Да, решила Майра, за этой штучкой надо приглядывать и быть с ней начеку.
      За обедом Шарлотта сидела рядом с Брэдом, в то время как Майра оказалась зажатой между жирным банкиром и надутым сенатором и отлично понимала, что оказалась здесь не без вмешательства Шарлотты.
      Ее раздражало то, что Брэд явно получал удовольствие от беседы со своей соседкой. По мнению Майры, он проявлял излишнее рвение. Они непрерывно болтали, время от времени разражаясь взрывами смеха, а иногда понижали голоса до заговорщического шепота.
      Когда все поднялись из-за стола, Шарлотта властно взяла Брэда под руку и повела его в гостиную.
      Прекрасно понимая, что ею владеет обыкновенная ревность, недостойное, по ее мнению, чувство, Майра тем не менее не могла заставить себя не испытывать жгучей боли при виде преувеличенного внимания Брэда к этой кокетке.
      Позже в наемной карете по дороге в отель Майра болтала непринужденно, стараясь не показать своих подлинных чувств.
      – Ну, похоже, что сегодня вечером вы с мисс Коллинз прекрасно поладили. Я себя чувствовала нежеланной и ненужной дурнушкой.
      Он рассмеялся:
      – Ты – дурнушкой? Что за чушь! Каждый раз, когда я бросал на тебя взгляд, видел тебя окруженной гогочущими и пыхтящими мужчинами.
      Она фыркнула:
      – Лысыми старыми толстяками с искусственными зубами.
      – Не стоит сбрасывать со счетов этих влиятельных людей, дорогая, – сказал он серьезно. – В их руках власть.
      – Ты просто одержим мыслью о власти, Брэд, и мне это не нравится.
      – Я учитываю все возможности, все, что сулит успех, – заверил он, беря ее за руку. – По правде говоря, я очень благодарен тебе за то, что ты выглядела такой сияющей, даже если это было только лицедейством. Ничто так не благоприятствует продвижению мужчины по службе, как хорошенькая и умная жена. Ты была королевой вечера. В этом нет никаких сомнений.
      – Но не твоего вечера. Эта светловолосая потаскушка запустила в тебя свои коготки и весь вечер не отпускала тебя.
      Брэд казался очень довольным собой.
      – Я излучаю магнетизм и шарм? Верно?
      – И ты еще имеешь наглость открыто признавать это? Ты ей подыгрываешь, да?
      – Конечно, – согласился он. – Ведь она сестра Карла. И кстати, тебе известно, что они с Карлом – дальние родственники генерала Гранта?
      – Ты такой сноб и карьерист, что этому просто трудно поверить!
      Со времени их прибытия в Вашингтон все чаще проявлялись темные стороны его натуры. Он оказался хитрым и расчетливым интриганом, и это тревожило Майру.
      Но еще больше ее обескуражили его слова, произнесенные с ноткой гордости и самодовольства:
      – А знаешь, мне кажется, Шарлотта находит меня привлекательным.
      Майра никогда в своей жизни не избегала прямого вызова: никогда и никакая безнравственная женщина не отнимет у нее мужа! Уж в этом-то она была глубоко убеждена. Ирония заключалась в том, что ей не приходилось сражаться с соперницей в обычном смысле слова. Дело было не в красоте или сексуальности Шарлотты, с которыми ей пришлось бы конкурировать. Брэда привлекала не ее физическая прелесть. В его глазах Шарлотта Коллинз была символом высокого положения и власти.
      – О да! Мисс Коллинз положила на тебя глаз, в этом нет сомнения! Только помни, что, когда ты строишь глазки Шарлотте, ты все должен держать под контролем и не забывать, что делаешь это ради будущего, как ты только что сказал.

Глава 10