Закончив одеваться, Майра отослала Делию и Виджайю и прошла в комнату Шона. Он лежал на кровати в белом нижнем белье и курил длинную сигару с золотой каемкой.
      – Откуда, черт возьми, ты взял это? – спросила она.
      – Это мне досталось вместе с комнатой. И, кстати, очень ароматная – прекрасный табак, турецкий. Сигары в белой шкатулке из слоновой кости на туалетном столике. Говорю на случай, если ты захочешь закурить.
      – Не сейчас.
      Он сел на постели и оглядел ее с головы до ног.
      – Положительно ты великолепна.
      – Свадебный подарок от Раджа. Не правда ли, мило?
      Она села на кровать рядом с ним и положила руку ему на бедро. Глаза его загорелись, и она тотчас же заметила выпуклость у него под штанами.
      – Интересно, что это тебе вздумалось в столь неурочный час?
      – Это все сладострастные мозаики в ванной. А в твоей тоже есть?
      – Да, и, должна признаться, что они меня возбудили.
      Она предпочла скромно умолчать о тех необычных ощущениях, что испытала, принимая ванну.
      – Думаю, тебе пора одеться. Радж ждет нас внизу.
      Он вынул из чемодана свой парадный мундир и разложил его на кровати.
      – Немного помялся, но это легко можно исправить.
      Дожидаясь Шона, Майра попробовала одну из турецких сигар.
      – О! Для меня они слишком крепкие.
      – К ним надо привыкнуть. Ладно, я готов. Пойдем.
      Когда они присоединились к Раджу в его кабинете, султан стоял у широкого окна, выходившего в сад, и пил скотч с содовой. На звук шагов он обернулся и просиял, увидев Майру:
      – Вы выглядите божественно, моя дорогая.
      – Все дело в красоте сари. Искренне благодарю вас, Радж.
      Он подошел к ней и взял за руку.
      – Шон, вы счастливчик. Если бы только я встретил ее до вас, я сделал бы ее своей повелительницей. Чего бы вы хотели выпить? Для столь знаменательной встречи у меня есть охлажденное шампанское.
      – Я бы выпила бокал шампанского, – согласилась Майра.
      Не успела она произнести это, как в кабинет вошел слуга, толкая перед собой серебряный чайный столик на колесиках. На нем стояли три бокала и огромная бутылка шампанского в ведерке со льдом. Майра была поражена сходством этих бокалов с теми золотыми кубками, из которых она пила вино у шейха Фатти Сингха. Слуга мастерски открыл бутылку и разлил сверкающее вино. Майре, Шону и султану он поднес его на золотом подносе.
      – Вы не принимали в своем дворце никаких душителей в недавнем прошлом, а, Радж? – спросила она.
      – Прошу прощения?
      С интересом она отметила напряженность и легкое раздражение в его тоне.
      – Разумеется, я шучу. Недавно я видела кубки из чистого золота, чрезвычайно похожие на эти. Я уверена, что они были добыты разбоем.
      – Разбоем? Признаюсь, Майра, что вы меня озадачили.
      Шон рассмеялся:
      – Это уж точно. Вы и понятия не имеете о том, какие приключения пережила Майра на пути в Дели.
      – Так не заставляйте меня гадать. Расскажите, что случилось.
      Майра пересказала все, что с ней произошло, начав со своего визита в палатку шейха Раджа Сингха в оазисе у пруда, а затем подробно коснулась своего похищения головорезами-душителями, краткого пленения и пребывания в их логове и, наконец, освобождения.
      Радж Ом Прадеш был явно потрясен ее рассказом.
      – Так Раджа Сингха убили! Не могу этому поверить! В последние годы мы нечасто встречались, но он был моим дорогим кузеном. Ах, бедная Майра! Должно быть, вы напугались до беспамятства, оказавшись пленницей этих омерзительных дикарей. Нет, майор Флинн, это уж чересчур! Все мои войска в вашем распоряжении. Надо раз и навсегда покончить с этой чумой, растоптать гадину.
      Впервые за время их короткого знакомства Майра видела султана в такой ярости. В первый раз, когда они обсуждали движение душителей на балу у вице-короля, Радж обнаружил свою прагматичность и философское отношение к фансигарам. Он признавал, что они неизбежное зло в обнищавшей, раздираемой противоречиями Индии.
      – Я прикажу Каруму мобилизовать все наши военные резервы в провинции и сделаю это не позже чем завтра утром, – бушевал Радж, меряя кабинет шагами и потрясая кулаком. – Черт! Черт! Черт возьми! Я водружу голову этого мерзавца на пику, и она будет красоваться на городской площади. Клянусь, что сделаю это. Как, вы сказали, его имя?
      – Шейх Фатти Сингх. Я подумала, что он, возможно, родственник вашего кузена шейха Раджа Сингха.
      – Не думаю, Сингх… обычное в Индии имя.
      – Все так говорят. Ну ладно. Довольно об этих мрачных вещах. Ведь сегодня для нас праздник.
      – Конечно, – ответил Радж, и ей показалось, что он вздохнул с облегчением. – А сейчас я, как и обещал, покажу вам дворец.
      Во дворце султана оказалось сто две комнаты, и каждая из них была роскошнее предыдущей.
      – Думаю, без гида здесь в два счета можно заблудиться. Это настоящий лабиринт.
      – Как я вам уже говорил, это не дом, а настоящий мавзолей, – лукаво заметил Радж.
      Когда они посмотрели последнюю из комнат дворца, он привел их на террасу, а оттуда они совершили прогулку по его садам. Среди густых и тенистых деревьев, кустарников и диковинных цветов, каких Майра никогда еще не видела и даже не могла себе представить, извивались и змеились гравиевые дорожки. Здесь были кедры, фиговые и финиковые пальмы, камфарные и тутовые деревья, баньян, дуб, оливы, джут, шиповник и столь яркие и роскошные тропические цветы, что глазам было больно от этой радуги красок.
      – Это настоящий Эдем! – в восторге воскликнула Майра.
      Они прошли по мосту в виде восточной арки, перекинутому через тихий искусственный водоем, в воде которого отражалась роскошная зелень сада. По другую сторону пруда на поросшей травой прогалине возвышалась небольшая пагода. Майра разглядела остроконечный обелиск из камня и мрамора, окаймленный фризом, экзотические скульптуры и сверкающую мозаику, выложенную из изразцов и сверкающую золотом.
      – Как необычно она выглядит, – сказала Майра, неприятно пораженная странным сооружением. Это святилище распространяло атмосферу беспокойства и тревоги и вызывало у Майры тягостное предчувствие.
      – Храм построен свыше двух тысяч лет назад, – сообщил им султан.
      – Это индуистский или мусульманский храм? – поинтересовалась Майра.
      – По правде говоря, ни то ни другое, – непринужденно ответил Радж. – Этот храм предназначен для поклонения богине Кали. По крайней мере так было до того, как мои войска вступили сюда из Аллахабада и разогнали идолопоклонников. Мне кажется, он декоративен и красиво смотрится в обрамлении сада. Вы согласны?
      – А нельзя ли войти внутрь? – спросил Флинн.
      – Разумеется, – с лукавой улыбкой ответил хозяин. – Обратите внимание на надпись над входом на арабском языке. Она гласит: «Кто осмелится вступить под эти своды, на всю оставшуюся жизнь станет рабом и служителем Кали, величайшей из богинь». Вы осмелитесь?
      Флинн рассмеялся и обнял жену за талию.
      – Испытаем судьбу, солнышко?
      Она с трудом нашла в себе силы улыбнуться.
      – Думаю, мы не уступим этой леди.
      – Тогда пойдемте. – Радж толкнул плечом массивную створку бронзовой двери. – Помогите, Шон. Ее столько лет не открывали.
      Мужчины изо всех сил надавили на дверь, и она медленно, неохотно, с неприятным скрежетом подалась, и от этого звука по рукам и ногам Майры поползли мурашки. Следуя за Раджем и Шоном, она переступила порог храма и оказалась в затхлом воздухе святилища. В снопах света, пробивавшегося сквозь цветные стекла высоко, под потолком, расположенных окон, танцевали пылинки. Было тихо как в могиле. Они прошли во внутренний дворик со стройными минаретами по четырем углам, обрамляющими два портика под арками. В центре дворика был расположен небольшой фонтан, в котором не было воды, за долгие годы запустения он высох и казался неухоженным и обветшавшим.
      – В былые дни, когда этот храм процветал, это прелестное произведение архитектурного искусства было приспособлено для того, чтобы из него била кровь для утоления жажды яростной богини Кали.
      – Какой ужас! – сказала Майра слабым голосом, подавленная атмосферой опасности и угрозы, будто повисшей в воздухе, как пыль.
      – Вон там у нас молитвенный зал, или максура, – объяснил Радж и провел их под аркой в небольшое помещение с каменными нишами, выдолбленными в стенах и предназначавшимися для молящихся. – Похоже на скамьи в христианской церкви, да? Они называются михрабами.
      Здесь помещалось каменное возвышение на мраморном помосте.
      – Это дикка и нимбар, – продолжал объяснять Радж, – нечто вроде алтаря.
      В задней части возвышения находилось утопающее в тени круглое углубление в стене, а в нем статуя.
      – А теперь вам предстоит познакомиться с богиней Кали.
      Он вспрыгнул на каменную платформу и подошел к задней стене, задрапированной тканью, ниспадавшей широкими складками.
      Султан потянул за бархатный шнур, и занавески медленно раздвинулись, открыв взорам внушительных размеров окно с цветными стеклами в форме полумесяца. Майра зажмурилась – столь ярким и неожиданным оказался нестерпимый блеск солнечного света, пробивавшегося сквозь красные, синие, зеленые и фиолетовые стекла. Потом взгляд ее натолкнулся на статую, расположенную ниже окна в углублении в стене. Вид ее, огромной и безобразной, вызвал у Майры нечто вроде шока. Она смотрела на нее и была поражена тем, что та показалась ей похожей на скульптуры древней Мидии и Греции, плод фантазии художников, на гидру, горгону, минотавра или еще какое-нибудь чудовище древности. Но, пожалуй, ни одно из них не выглядело столь отталкивающе, как богиня Кали.
      Статуя женщины с гротескными уродливыми формами была высечена из сверкающего обсидиана. В глазницы чудовищного идола были вставлены рубины, которые, как показалось Майре, пронзали ее своим немигающим взглядом, будто настоящие глаза.
      Искривленные губы обнажали сверкающие клыки, подобные зубам акулы, и разбухший язык, с которых стекала кровь. Торс был деформирован. У монстра было три руки, каждая из которых держала традиционные элементы оружия душителей – дубинку, меч и удавку.
      – Это орудия убийства душителей, – пояснил Радж.
      Он пристально посмотрел на Майру:
      – Что с вами, моя дорогая? Вы выглядите подавленной.
      – Этот храм и все, что здесь есть, создает иллюзию того, что сверхъестественные силы существуют. Знаете, я только что готова была поклясться, что этот монстр подмигнул мне. Что он меня поманил.
      Радж улыбнулся:
      – Кому и говорить-то, как не вам, Майра? Возможно, вы принадлежите к числу избранных богиней Кали. Должно быть, вы заслужили ее благоволение.
      Она недоверчиво покачала головой:
      – Что за варварская религия!
      Радж неодобрительно поднял бровь.
      – Все религии в основе таят варварство. По правде говоря, Кали и ее культ душителей трогают не больше, чем христианский миф об Адаме, Еве и запретном яблоке, а также о непорочном зачатии и воскресении. Все это чушь. Разница между восточными и западными религиями измеряется только успехами или неудачами в экономике – это разница между тем, что столетиями существовало на Востоке, а именно: тирания, голод, постоянные боль и горе, – и относительно благополучной и даже роскошной жизнью Запада. Восточный склад ума позволяет людям избавиться от излишней чувствительности и спасает от безумия, служит как бы буфером.
      Чтобы заслужить поклонение верующих, восточные культы приобретают характер некоторого радикализма, потому на Востоке они и пользуются предпочтением. Потому там популярны индуизм и мусульманство, и потому же там не приемлют западного склада ума и западных верований. Скажите только неприкасаемому, что бог милосерден, добр, сострадателен, всепрощающ, полон любви и жалости к своим детям, и он сочтет вас безумцем.
      Этот проклятый отлично знает, убедился на своем горьком опыте, что представляют собой божества, управляющие человеческими судьбами, и как они ими управляют. Боги жестоки, немилосердны, мстительны и полны ненависти и даже склонны к садизму по отношению к тем, кто им поклоняется и трепещет перед ними. Они постоянно жаждут крови верующих. На Востоке бог – это страх, а не любовь.
      И снова где-то на периферии сознания Майры возникла уже беспокоившая ее тень воспоминания. Радж Ом Прадеш – почитаемый лидер своего народа, разумный, мудрый, образованный, рафинированный, человек, публично провозгласивший свою ненависть к кровавым преступлениям душителей, совсем недавно поклявшийся искоренить это зло, культ душителей, раз и навсегда, теперь, как и прежде, говоря об этом культе в узком кругу друзей, он в завуалированной форме, косвенным образом будто выражал свое одобрение методам душителей, будто находил оправдание их жестокости.
      Султан задернул занавес, и фигура Кали растаяла среди теней.
      – Ну, довольно говорить об этом кровавом культе, довольно говорить об этих кровавых мифах, – сказал он непринужденно. – Боюсь, что у меня не хватает выдержки, когда я начинаю рассуждать о религиозных фанатиках любого толка.
      – Но вы понимаете и одобряете мотивы их действий? – спросила Майра резко.
      Он отрывисто рассмеялся:
      – Думаю, вы правы. Все мы стремимся стать вездесущими наблюдателями жизни и человечества… Разве вы не согласны, моя дорогая? Вернемся во дворец? Я бы выпил еще шампанского. А как вы оба?
      – Звучит заманчиво, – согласился Флинн.
      Майра молчала, пока они не вышли из храма и Шон и Радж не закрыли скрипучие тяжелые двери. Снаружи в теплом солнечном свете, под пушистыми, похожими на клочья ваты облаками, медленно плывущими по небесному своду, выглядевшему сапфирово-синим и таким мирным, Майра немного успокоилась.
      Ее сомнения и страхи рассеялись. Она шла по дорожке из гравия между Шоном и Раджем, держа обоих за руки. Они казались тремя закадычными друзьями.
      Прошло уже три дня с тех пор, как Флинн и Майра приехали в Дели. В то утро майор Флинн собрал своих солдат на плацу бок о бок с солдатами султана, полком ладхианских сикхов-сипаев под началом капитана Берама. Их целью было выследить шайку головорезов-душителей, убивших двух сборщиков налогов на пути из Калькутты в Дели. Майра позавтракала с Раджем, потом отправилась на верховую прогулку на черном жеребце, выделенном ей из конюшен султана. Вернувшись во дворец, она приняла ванну и провела день в приятной праздности, загорая обнаженной на уединенном и укрытом от нескромных взглядов балконе, на который выходили двери ее спальни. За те несколько дней, что Делия прислуживала Майре, девушка нежно привязалась к ней. В четыре часа дня она вышла на балкон с флаконом густого пурпурного масла.
      – Хочет ли мэм-саиб, чтобы я умастила ее нежную кожу этим эликсиром из тутовых ягод, чтобы защитить ее от вредоносного действия солнечных лучей? – спросила девушка.
      Майра улыбнулась:
      – Благодарю, Делия, нет. Возможно, моя кожа и выглядит нежной, но на самом деле она достаточно вынослива. Если поживешь под палящими лучами техасского солнца, то выдержишь и солнце Индии. Кроме того, в это время года воздух влажный.
      Майра подумала, что было бы недальновидным побуждать девушку прикасаться к ней. Она не хотела повторения эпизода, пережитого в ванной комнате в день ее приезда. Делия уселась рядом с Майрой, скрестив ноги, и казалось, погрузилась в собственные мысли.
      – Ты сегодня очень тиха и задумчива, Делия, – заметила Майра.
      Девушка потупилась.
      – Мне ужасно не нравится эта жирная жаба Карум.
      Майра с изумлением воззрилась на нее, широко раскрыв глаза:
      – Почему это ты вдруг вспомнила о Каруме? Кажется, он вполне достойная личность.
      – Он двуличен, мэм-саиб. Как бы это сказать по-английски? Он бегает с лисами и охотится на них с гончими.
      Майра выпрямилась и села, заинтересованная размышлениями Делии о премьер-министре Раджа. Внезапно, поддавшись импульсу, она спросила:
      – Он говорил обо мне что-то плохое?
      Делия старалась избежать ее взгляда, но Майра схватила ее за руки.
      – Посмотри-ка на меня, Делия! – сказала она. – Я права? Верно? Карум дурно отзывался обо мне?
      – Карум ненавидит и презирает всех людей Запада.
      – Но меня особенно?
      – Вас особенно. Он также боится вас и вашего мужа.
      – Но ведь это абсурд! С чего бы ему бояться майора Флинна и меня?
      – Он сердится на султана за то, что тот пригласил вас погостить во дворце. Он говорит, что вы несете в себе опасность.
      – Какую опасность?
      – Этого я не могу сказать – не знаю.
      – Или просто не хочешь?
      – Когда меня взяли в услужение к султану, я принесла клятву на крови перед великим богом Вишну быть верной и преданной султану.
      – Но ведь я не прошу тебя нарушить твою клятву, Делия. Можешь этого не опасаться. Во всяком случае, благодарю тебя за то, что предупредила меня о Каруме.
      – Будьте осторожны, мне кажется, он злоумышляет против вас.
      – Едва ли это возможно, Делия. Радж Ом Прадеш, ваш султан, – мой друг. – Она поднялась. – Пора обедать. Я жду майора Флинна с минуты на минуту. Ты свободна. Мне не понадобятся твои услуги до того, как мы поедим.
      Девушка поклонилась и ушла.
      Солнце уже клонилось к закату. Воздух стал намного прохладнее. Майра закрыла дверь на балкон и принялась одеваться. Но мысль о том, что ей рассказала Делия о Каруме, не покидала ее. Она могла понять его недоверие к людям с Запада, но почему боялся Шона и ее? Она все еще хмурилась и размышляла об этом, когда вернулся Шон. Лицо его было мрачным как туча, а поцелуй всего лишь знаком внимания, обычным приветствием.
      – По твоему лицу, дорогой, я вижу, что день у тебя прошел неудачно.
      – В высшей степени неудачно. Когда мы добрались до города Мирата, капитан Берам и я построили своих солдат. Его люди окружили город с запада, а я расставил своих улан на востоке. После этого мы стали продвигаться на север, чтобы соединиться, и тут я заметил, что сипаи разговаривают с какими-то подозрительного вида людьми у источника, где те разбили лагерь. И я готов поклясться, что Берам обращался к одному из них, по-видимому, предводителю, и называл его по имени – Фатти Сингхом!
      Майра резко повернулась на вращающемся стуле, на котором сидела перед зеркалом. Глаза ее округлились:
      – Фатти Сингх! Но ведь это имя джамадара душителей, убивших Раджа Сингха и похитивших меня!
      – Да, должно быть, это он. Как ты и говорила, он похож на Раджа Сингха и на султана. И более того, когда они отъезжали, я заметил желтую удавку, свисавшую из заднего кармана Фатти Сингха.
      – Так им дали уехать! – Майра не верила своим ушам. – Ты хочешь сказать, что им дали свободно скрыться?
      – Таково было решение Берама. Он заявил, что его солдаты обыскали их и осмотрели их снаряжение до того, как мы подъехали, и не нашли ничего подозрительного. Все это произошло так быстро, что я не успел собраться с мыслями. Я принял на веру слова Берама, но теперь понимаю, что он бесстыдно солгал мне. Я сейчас же отправлюсь наверх и поговорю с Раджем. Думаю, что он пригрел предателя на своей груди.
      – Или… – начала было говорить Майра, но запнулась, не докончив фразы.
      – Или что?..
      – Не важно. Идем и поговорим с Раджем.
      Султан беседовал в библиотеке дворца с капитаном Берамом и Карумом. Двое сипаев на часах попытались преградить путь Флинну, но он грубо отшвырнул их и громко и отрывисто постучал в дубовую дверь. Дверь открыл Карум. Он не пытался скрыть недовольства тем, что их совещание с султаном оказалось прерванным.
      – Я хочу поговорить с султаном. Дело очень важное и безотлагательное.
      – У нас секретный разговор, и его светлость не желает, чтобы ему мешали.
      Шон поверх головы министра увидел Раджа за письменным столом и Берама, стоящего в почтительной позе перед ним.
      – Радж, – крикнул Шон, – прошу прощения за доставляемое беспокойство, но у меня дело чрезвычайной важности и срочности, и оно касается капитана Берама!
      Султану это явно не понравилось.
      – Оно не может подождать, пока я не закончу разговор с капитаном Берамом о сегодняшней вылазке?
      – Я как раз поэтому и пришел к вам. Я хочу присутствовать при вашем разговоре и послушать, что он вам скажет. Возможно, я смогу кое-что добавить к тому, что он вам доложит, кое-какие соображения и дополнения на случай, если капитан Берам что-нибудь забудет упомянуть.
      Радж вытащил турецкую сигару из золотой шкатулки, стоявшей на краю письменного стола, и чиркнул серной спичкой, чтобы раскурить ее. Он откинулся на спинку стула.
      – Хорошо, майор Флинн, что вы хотите мне сказать? Вольно, капитан Берам.
      – После того, что вы услышите о предательстве капитана Берама, я полагаю, вам придется отстранить его от должности и арестовать.
      Радж и капитан Берам обменялись наглыми улыбками. Султан насмешливо смотрел на Флинна:
      – Сомневаюсь в том, что вы говорите серьезно, майор Флинн. Но продолжайте, я вас слушаю.
      Флинн набрал в грудь воздуха и заговорил:
      – На окраине Мираты капитан Берам и его солдаты допрашивали группу людей, которые, как я имел все основания думать, были как раз теми самыми душителями, тем самым войском смерти, которое стало причиной гибели шейха Раджа Сингха и его слуг и которое похитило мою жену.
      Похоже было, что на султана его слова не произвели никакого впечатления.
      – А собственно говоря, какие у вас основания считать так, майор?
      – Все очень просто. Имя джамадара было Фатти Сингх, и он полностью соответствовал описанию, данному Майрой. Интересно и то, что он отличается разительным сходством с вашим убитым кузеном Раджем Сингхом и с вами.
      Капитан Берам выглядел теперь взволнованным.
      – Ваша светлость, я должен возразить…
      – Достаточно, капитан, – перебил его Радж. – Не вижу причины хитрить дальше. Да, майор Флинн, это был тот самый шейх Фатти Сингх, который убил шейха Раджа Сингха и похитил вашу жену. Капитан Берам сделал серьезное предупреждение Фатти Сингху и его фансигарам и потребовал от них, чтобы они убрались из Бенгалии не позже чем через двадцать четыре часа. В противном случае он обещал их уничтожить. Он решил подвергнуть их испытанию, дать возможность пройти нечто вроде испытательного срока.
      – Испытательного срока? Капитан Берам отпустил эту банду разнузданных убийц, предоставив им возможность заслужить прощение примерным поведением? Боже! Но ведь это чистое безумие!
      – Вы не понимаете, майор Флинн! – вмешался Берам. – Те душители, которых мы встретили в оазисе у водоема, были только незначительной частью более мощной группировки головорезов, объединившихся и съехавшихся со всей Индии. Две-три сотни из них скрываются в лесах и следят за каждым нашим шагом. Если бы я арестовал Фатти Сингха, они бы подстерегали нас на пути в Дели.
      – Вы действовали вполне разумно, капитан, – сказал Радж. – Посмотрите на дело с другой стороны, Флинн: мы нагнали страху на Фатти Сингха и его людей. Теперь с их помощью распространится молва по всем провинциям, и на время душители перестанут действовать. Это даст нам необходимое и столь драгоценное время на то, чтобы мобилизовать наши силы полностью.
      – Вы лжете! – сказала Майра с презрением. – Не пристало султану изъясняться на языке дьявола! Вы знали о нападении людей Фатти Сингха на наш бивуак и Раджа Сингха. И, откровенно говоря, я думаю, что это было сделано с вашего одобрения.
      – Да вы не в своем уме, мадам Флинн, – возразил он без особой убежденности.
      – Ах, вот как, Радж? Значит, я не в своем уме? Вы все прекрасно знали заранее. Но вы никак не ожидали, что Фатти Сингх похитит меня. Это в ваши планы не входило. Потому-то вы приказали Сингху освободить меня.
      – Моя дорогая Майра, никогда в жизни я не встречал женщины со столь необузданным воображением. Вам бы следовало стать романисткой. – Он обратился к Флинну, ища у него поддержки: – Право, майор, вы, разумеется, не разделяете причудливой гипотезы вашей жены?
      – Верю каждому ее слову.
      Майра вплотную приблизилась к письменному столу, за которым сидел султан, и погрозила ему кулачком:
      – Фатти Сингх был смущен, когда узнал, кто я. Он жестоко наказал человека, ответственного за мое похищение, – его выпороли. Но дело в том, что он знал, кто я, а также то, что мы направлялись в Дели. Он сказал, что уважаемый им и достойнейший человек, вождь, говорил ему, что я замечательная красавица, или тому подобную чушь.
      Радж загасил свою сигару и поднялся со стула.
      – Право же, Майра, я нахожу ваши слова интригующими. Вам, случайно, не намекнули, кто этот таинственный вождь? Вне всякого сомнения, это один из свергнутых принцев Мираты.
      – Я так не считаю, Радж. Больше я ни в чем не сомневаюсь. Знаменитый вождь не кто иной, как султан Дели, то есть вы!
      Султан закрыл глаза и пальцами обеих рук нажал на веки. Некоторое время, довольно долго, он не произносил ни слова. Наконец он отвел от лица и поднял руки и посмотрел на нее. В глазах его отразилась печаль, и голос его звучал искренне, когда он заговорил:
      – Почему, Майра? Почему? Почему вы проявили это кошачье любопытство? Эти сведения, которые вы получили… Вы оба должны сознавать, что я не могу разрешить вам вернуться в Калькутту и открыть правительству мою тайну. Я думаю не о себе. Моя судьба, судьба отдельной личности, значения не имеет. Но дело превыше всего.
      – Дело?
      – Будущее Индии. Независимость от колониальных деспотов. Я сказал это вам, когда мы впервые встретились в Калькутте, я сказал вам, что движение душителей – самое близкое к революционному в долгой, горестной и путаной истории этого увечного гиганта – Индии. В течение полувека вскармливали этот хрупкий росточек, эту тонкую лозу, едва-едва выпустившую свои нежные побеги и только начавшую обвиваться вокруг столба, на котором укреплен «Юнион Джек». Дело освобождения Индии должно быть спасено любой ценой. Итак… у меня нет выбора, моя дорогая, я должен покончить с вами и майором Флинном.
      – Ах, вот как! – воскликнул Флинн. – У меня полк бенгальских улан, расквартированных на территории дворца. И вы полагаете, что они поверят той стряпне, которую вы приготовите на скорую руку, чтобы объяснить нашу внезапную кончину?
      Султан погладил бороду.
      – Я бы не удивился, если бы мне удалось убедить шейха снова совершить похищение. Пока я еще не обдумал все детали, но мы с Карумом разработаем план.