Жаркое утреннее солнце косыми лучами просачивалось сквозь ветви деревьев и согревало лицо Майры. Теплый ветер донес до нее аромат лепестков лотоса и терпкий запах диких лимонов. Ее мысли медленно пробуждались, пришли воспоминания об ужасных испытаниях прошлой ночи. Внезапно она вспомнила все с беспощадной ясностью и, рванувшись, села на постели – из горла ее рвался отчаянный крик.
      Майра с ужасом огляделась. Она уже не находилась в логове душителей! Где же был шейх Фатти Сингх со своими головорезами?
      А как она оказалась здесь? Вопросы так и оставались без ответа, и их было множество. В недоумении она поднялась на ноги и пошла, пробираясь по высокой траве между деревьями, пока не оказалась на прогалине. Майра моргала, не веря собственным глазам, растерянно глядя на спокойную гладь пруда и армейские палатки. Этого не могло быть! По-видимому, ее истерзанное воображение и нервы породили мираж. Но нет, она видела все это при дневном свете, и все было подлинным, настоящим. Казалось, этот оазис был покинут и безлюден. Куда девались бенгальские уланы Восемнадцатого полка? Где был Шон? В страхе она устремилась к палаткам. Когда Майра приблизилась к ним и вгляделась в другой берег пруда, туда, где начиналась дорога, она заметила группу солдат, о чем-то разговаривавших с солдатами-индусами. Среди них она узнала Джока Мэхони и окликнула его:
      – Сержант Мэхони! О Господи! Сержант! Что здесь происходит?
      Мэхони и остальные уланы круто обернулись на звук ее голоса и смотрели на нее. По изумлению, отразившемуся на их лицах, она поняла, что они не поверили своим глазам и приняли ее за привидение. Она подбежала к ним и положила руку на плечо сержанта. Однако тот не проронил ни слова.
      – Сержант Мэхони, да скажите же что-нибудь! Это действительно я! Знаю, что выгляжу ужасно, но клянусь Богом, я Майра Флинн!
      – Мэм, не могу этому поверить, – изумился он. – Я не чаял увидеть вас снова, во всяком случае, живой. Где вы были?
      – Я и сама не знаю. Это долгая история. А где майор Флинн?
      – Взял отряд солдат и отправился на поиски. Мы немного поотстали, чтобы свернуть и забрать палатки и навьючить снаряжение на мулов. Позвольте представить вам капитана Берама из Двенадцатого Ладхианского полка сипаев. Его ребята присоединятся к нашим солдатам и устроят хорошую головомойку этим чертовым душителям. Как же, черт возьми, вам удалось удрать от убийц?
      – Это-то самое странное и есть. Я ниоткуда не удирала. Последнее, что мне запомнилось из прошлой ночи, я пила вино с их предводителем шейхом Фатти Сингхом. Должно быть, он подмешал в вино какое-то снотворное зелье. А потом по неизвестной мне причине они привезли меня обратно и оставили здесь, под деревьями.
      – Мэм-саиб – очень везучая женщина, – сказал капитан Берам, мужчина живого нрава, одетый в ярко-красный мундир с тугим стоячим белым воротничком, белыми манжетами и белыми ремнями, крест-накрест перехватывавшими грудь. На голове его возвышался пурпурный тюрбан, украшенный с одной стороны кольцом из нефрита. – Фатти Сингх – один из самых отпетых головорезов, фанатик и убийца. Похоже, вы очаровали его, как факир околдовывает своей игрой на флейте королевскую кобру.
      Майра рассмеялась:
      – Интересная метафора, капитан. Знаю, что вы хотели сказать мне комплимент. Сержант Мэхони, пока вы сворачиваете лагерь, я хочу помыться и переодеться в своей палатке.
      Она оглядела свой туалет и чуть на расплакалась. Прежде роскошный костюм теперь представлял жалкое зрелище – на нем образовались бесчисленные прорехи, и во многих местах он был покрыт пятнами жира и грязи.
      – Ладно, старый друг, – сказала она. – По-видимому, это был твой последний праздничный выход.
      – Мэм? – с недоумением осведомился Мэхони.
      – Ничего, сержант, я просто говорила сама с собой. После всего, что я пережила, я немного не в себе.
      – Меня это не удивляет, мэм. Ну, ребята, продолжайте.
      В палатке Майра вымылась холодной водой. Она сняла наряд и уложила в седельную сумку, решив сохранить его на память. Потом надела костюм для верховой езды и расчесала щеткой свои длинные волосы, скрепив на затылке красной лентой. В голове все еще чувствовалась тупая боль, вызванная скорее всего тем наркотическим средством, которое подсыпали в ее вино.
      Палатка Майры была последней в ряду остальных, которые солдаты готовились сложить и погрузить на одного из мулов. Майра и солдаты взобрались на лошадей, готовясь выступить в путь.
      – Капитан Берам и его люди отправились вперед, чтобы найти майора Флинна и остальных наших парней.
      Примерно через час после того как они выехали из-под деревьев оазиса, они разглядели огромное облако пыли далеко впереди на проселочной дороге.
      – Всадники, – сказал сержант, – и, если я не ошибаюсь, это Восемнадцатый уланский полк.
      Он оказался прав. Уланы мчались им навстречу галопом, и первым скакал майор Флинн. Чуть ли не на скаку он спрыгнул с седла и побежал навстречу кавалькаде. Майра тоже спешилась и ринулась к нему.
      Забыв о свидетелях, наблюдавших за ними с широкими улыбками, они бросились в объятия друг друга, обнялись и поцеловались, как могли бы поцеловаться любовники, разлученные на долгое время и теперь встретившиеся. На самом деле они пробыли в разлуке менее суток, но им это время показалось вечностью.
      – Никогда в жизни я не испытывал такого счастья и облегчения, узнав от капитана Берама хорошую новость. Нет, не хорошую, а совершенно потрясающую новость! Моя дорогая, я до сих пор не верил в чудеса, но теперь поверил!
      Он приложил руку к сердцу.
      Майра казалась задумчивой.
      – Нет, это вовсе не было чудом. Нападение душителей было вопиющей ошибкой. По-видимому, у них не было намерения вредить нам.
      Он потер затылок и содрогнулся.
      – Нет? Но ведь они чуть не сломали мне шею.
      – Они ошибочно приняли меня за местную женщину из-за моего кафтана и хотели забрать в гарем одного из шейхов. Когда их вождь узнал, кто я, он пришел в ярость и избил человека, совершившего промах.
      Флинн обратился к Мэхони:
      – Давайте-ка задержимся минут на десять. Я хочу услышать все о том, что случилось с миссис Флинн.
      Когда Майра закончила свой рассказ о том, что случилось после того как душители покончили с Раджем Сингхом, его женой и слугами, Шон попытался рассеять ее подозрения о том, что между погибшим шейхом и Фатти Сингхом, распорядившимся убить его, а также султаном Дели, чья роль во всей этой сложной и непонятной истории и трагических событиях была не совсем ясна, существуют некие родственные отношения.
      – Дорогая, не думаешь ли ты, что ты воспринимаешь все несколько мелодраматично? – попытался он урезонить ее. – Может быть, этот предводитель головорезов и не лгал. Сингх – действительно часто встречающееся в Индии имя. Что же касается сходства между этими шейхами и султаном, то попытайся быть объективной. Они все люди с очень смуглой кожей. У всех троих густые черные бороды и усы. И все они носят тюрбаны. Разумеется, в чем-то они похожи друг на друга, но держу пари, что если я отращу бороду и надену тюрбан, а также выкрашу свою кожу соком табака, ты примешь меня за султана Дели.
      – Думаю, ты прав, – неуверенно признала Майра. – Имя султана Радж Ом Прадеш. И все же то, что Фатти Сингх сказал о своем бурка или бару и о том, что тот назвал меня красивой, беспокоит меня.
      Шон рассмеялся и хлопнул ее по бедру.
      – Разве ты не знаешь, что твоя небесная красота стала притчей во языцех во всей Индии?
      Она в ответ шлепнула его по руке.
      – Право же, ты невозможен! Ну как вождь душителей мог узнать обо мне или о том, как я выгляжу? Мы с тобой ведь не принадлежим к числу знаменитостей!
      – О! Об этом я ничего не знаю, – ответил он непринужденно. – Однако мы будем почетными гостями султана Дели в его дворце. И кстати, думаю, нам пора в путь. Сержант Мэхони, стройте солдат.
      Они неспешно двинулись к Дели, стараясь держаться окольного пути и попытаться найти ускользающих, неуловимых душителей, которые, как им было известно от разведывательных служб, наводнили этот регион. Действуя совместно с Двенадцатым полком сипаев, они сумели захватить двоих душителей, представившихся в одной из деревень сборщиками налогов.
      Капитан Берам тотчас же постановил:
      – Как судья и присяжные в одном лице, я признаю этих свиней виновными. В этом случае я беру на себя еще и обязанности палача и, выполняя свой долг, привожу в исполнение смертный приговор.
      Он извлек пистолет из кобуры и взвел курок.
      Оба узника упали на колени и так и оставались лежать, упираясь в землю ладонями и коленями, рыдая и прося пощады.
      – Если учесть, что они безжалостные убийцы, я вижу, что они не слишком-то мужественны, когда дело доходит до расплаты, – заметил Шон.
      – Они не бхуртоти, – высказала догадку Майра. – Только избранные имеют право использовать румал, то есть удавку, и душить свои жертвы. Эти двое, несомненно, всего лишь слуги.
      Как выяснилось позже, она оказалась права.
      Под страхом смерти пленники согласились стать предателями и дать сведения о своих сообщниках.
      Капитан Берам повернулся к Майре и Шону:
      – Тандар здешнего округа, глава полиции, – кузен шейха Фатти Сингха, джамадара душителей, убивших Раджа Сингха, а также его кузен. В течение долгих лет кузенов разделяла кровная вражда. Я имею в виду Раджа Сингха и Фатти Сингха. И вплоть до кровавого события, свидетельницей которого стали вы, тандар Санджей Инаэнт успешно гасил их взаимную ненависть. Интересно знать, что же произошло и почему в этом случае он не сумел их примирить.
      Он задумчиво погладил бороду:
      – Странно, что Фатти Сингх прибег к таким решительным мерам, чтобы разрешить этот семейный конфликт. Душители строго придерживаются кодекса чести, и состоит он в том, что они не допускают никакого насилия в отношении кровных родственников, если не возникнут исключительные обстоятельства. Ладно, я призову к ответу этого Инаэнта, приглашу его в свою ставку и допрошу.
      – Вам требуется мое общество, капитан, в качестве поддержки?
      – Думаю, что нет, майор. Вы уже и так опаздываете в Дели. Хочу вас поблагодарить за помощь.
      – А я хочу вас поблагодарить за то, что вы принесли мне самую счастливую весть, какую я только получал в жизни.
      – Я был счастлив это сделать, майор.
      Мужчины обменялись рукопожатием, и Берам учтиво поклонился Майре:
      – Мадам Флинн, я надеюсь, что ваше дальнейшее путешествие в Дели и ваше пребывание там будут более счастливыми и гармоничными, чем до сих пор.
      – Благодарю вас, капитан Берам. Я уверена, что наши неприятности закончились.
      Остальную часть расстояния до Дели они покрыли за полтора дня. С вершины поросшего травой холма они впервые увидели дворец. Он ослепил их, как внезапно пробившийся сквозь тучи луч солнца. Это было роскошное беломраморное строение, сверкавшее мозаикой из драгоценных камней, украшавших его фасад, с двумя минаретами по бокам, слепивших их глаза блеском золота под лучами полуденного солнца. Между минаретами возвышался массивный и заостренный кверху купол, увенчанный золотым полумесяцем. По обе стороны большого купола можно было разглядеть два купола поменьше.
      У подножия широкой белой лестницы дворца они увидели прямоугольный бассейн длиной по крайней мере в двести ярдов. Со всех сторон бассейн был обрамлен бордюром из травы. Вечнозеленая изгородь из аккуратно подстриженных кустарников и деревьев окружала бассейн по периметру. Дворец отражался в спокойной глади воды, как в зеркале.
      – Что за великолепное здание! – воскликнул Шон, выражая всеобщее восхищение.
      Когда Майра выразила свой восторг Раджу, он попытался умерить ее пыл:
      – Ничего особенного. Это сочетание разных стилей в архитектуре – смесь мусульманского и индуистского. Он, конечно, может ослепить роскошью, подобной стилю рококо в западной архитектуре. Правда, он не так претенциозен, как Тадж-Махал. Да, это прекрасное место для дворца, и пейзаж обрамляет его чрезвычайно удачно, но мне не так уж нравится жить здесь.
      Майра рассмеялась:
      – Похоже, что годы, проведенные вами среди людей западной культуры, изменили ваши вкусы, Радж.
      – Посмотрим, сохраните ли вы свое восторженное отношение к нему, прожив несколько недель среди его пустынных залов.
      Вместе с Раджем их приветствовало человек двадцать слуг, выстроившихся в ряд с правильностью и точностью военных людей в огромном зале. Как солдаты, вымуштрованные до такой степени, какая приличествовала случаю, они приветствовали на мусульманский манер гостей по мановению руки султана. Он представил им своего премьер-министра Карума:
      – Он не только моя правая рука, но и личный друг.
      Карум был низкорослым и тучным мужчиной, лысым, как бильярдный шар, с тяжелым подбородком и глазами, похожими на шарики из черного мрамора. По его облику и одежде Майра угадала, что он не индус. На нем были широкие белые шелковые шаровары, синий мундир и на голове красная с золотой кисточкой феска вместо тюрбана.
      Султан подтвердил ее догадку:
      – Да, он ливанец по происхождению и был вынужден бежать из Ливана в результате переворота. То, что составляет потерю Ливана, есть выигрыш Индии.
      В день прибытия гостей Радж отдал предпочтение сшитому в Лондоне белому полотняному европейскому костюму, рубашке и галстуку, оставив только традиционный тюрбан.
      – Карум, позаботься о том, чтобы люди майора Флинна были размещены в королевских казармах, которые мы для них приготовили.
      Министр поклонился:
      – Сейчас же займусь этим, государь. Для меня огромное удовольствие познакомиться с вами, майор и мадам Флинн. Надеюсь быть вам полезным во время вашего пребывания здесь.
      Он снова поклонился им и ушел.
      – Прежде чем я поведу вас по дворцу, вы, вероятно, захотите принять ванну и переодеться.
      Радж отпустил всех слуг, кроме двух женщин, одетых в синие сари, окутывавшие их тела от шеи до щиколоток и эффектно драпировавшие даже их головы.
      – Виджайя и Делия, вы будете прислуживать мэм-саиб все время, пока она будет гостить здесь. А теперь покажите майору и его супруге их апартаменты. Шон и Майра, когда будете готовы, присоединитесь ко мне в кабинете, где для вас будет угощение.
      Во всех дверных проемах и возле всех арок дворца стояли слуги, неподвижные, как часовые на посту. Они смотрели в пространство стеклянными глазами.
      – От одного их вида меня пробирает дрожь, – шепнула Майра на ухо Шону, поднимаясь вместе с ним по резной мраморной лестнице в свои апартаменты на втором этаже.
      На всех служанках были белые сари в отличие от двух девушек, определенных султаном в услужение Майре. На мужчинах были белые униформы и белые тюрбаны. Когда Майра поинтересовалась у Виджайи и Делии, почему они так одеты, Делия объяснила:
      – В этом дворце есть три категории слуг – одетые в белое принадлежат к низшей касте, лимонный цвет одежды означает более высокое положение. – Приостановившись на мгновение, она с гордостью добавила: – Синий цвет означает принадлежность к самой привилегированной касте дворцовых слуг. Это униформа лиц, прислуживающих персонам королевской крови.
      Апартаменты, предоставленные Флиннам, оказались неправдоподобно роскошными, как и все внутри и за стенами королевского дворца. В большой спальне были высокие куполообразные потолки с люком, застекленным полупрозрачными витражами.
      Проходившие сквозь это стекло солнечные лучи отбрасывали радужные блики на огромное и широкое круглое ложе в центре комнаты. Апартаменты включали и вторую комнату такого же размера и столь же роскошную и величественную.
      – Это главная спальня, – с низким поклоном сообщила Виджайя Шону.
      – Вы хотите сказать, что мы будем спать здесь вдвоем? – спросил Шон, и при этом выражение его лица было столь недоумевающим, что Майра едва не расхохоталась.
      – Разве в этом есть что-то необычное? – поинтересовалась девушка. – Разве это не тот случай, когда человек желает, чтобы жена находилась в постели с ним? – Девушка застенчиво потупила глаза и покраснела.
      – В нашем обществе есть мужчины, желающие, чтобы их жены только в исключительных случаях находились с ними в спальне, но мой муж очень демократичен. Он готов терпеть меня рядом с собой всегда.
      – Очень смешно, – отозвался Шон, надувшись.
      Майра подтолкнула его к двери между смежными комнатами.
      – А теперь, возможно, ты оставишь нас, троих девушек, в покое, чтобы мы занялись моим туалетом. А ты пока можешь воспользоваться ванной, горный козел.
      Он неохотно ушел на свою половину, ворча про себя:
      – Надеюсь, что эти служанки не будут ходить за Майрой по пятам все время, пока мы будем здесь. Меня бы не удивило, если бы они решили и спать в нашей комнате. Черт! Будто они хотят чему-то поучиться у нас, будто мы могли бы показать им кое-какие позиции, которые они не сумели найти в «Камасутре».
      – Мы наполним для вас ванну, пока вы будете раздеваться, мэм-саиб, – сказала Майре Делия. – Виджайя, ты будешь наполнять ванну, а я останусь с вами, чтобы помочь вам раздеться.
      Майру это позабавило.
      – Никогда не думала, что купание может быть столь сложным делом и в нем должны участвовать столько людей.
      Она разделась, а Делия сложила ее одежду в плетенную из прутьев корзину.
      Девушка с откровенным восхищением разглядывала обнаженное тело Майры.
      – Вы прекрасны, мэм-саиб Флинн. Вы должны доставлять много радости вашему мужу.
      – Ваша откровенность, Делия, действует на меня ободряюще, хотя женские тела созданы не только для того, чтобы доставлять радость мужчинам. Мужчины и женщины должны дополнять друг друга и доставлять друг другу радость.
      Делия была смущена и сбита с толку.
      – Вы говорите так и с саибом Флинном?
      – Разумеется.
      – И он ни разу не побил вас за это? Ведь вы бросаете ему вызов.
      – Нет, и я бы не советовала ему пытаться.
      Отношение к жизни этих женщин было полярно противоположным ее взглядам. Майра это понимала и, чтобы успокоить девушку, потрепала ее по плечу:
      – Не важно, Делия. Отведите меня в ванную.
      Ванная была шедевром искусства. Пол и стены ее были украшены мозаикой, изображающей мужчин и женщин в разнообразных эротических позах. Как и в спальне, в куполообразном потолке ванной комнаты был застекленный люк.
      Солнечный свет проникал сквозь цветное стекло и бросал розовые блики на стены и пол комнаты, и вся она светилась розоватым светом, создавая ощущение чувственности, и это ощущение усиливалось благодаря благоухающей воде, наполнявшей огромную ванну, утопленную в полу. Голова у Майры закружилась. Она шагнула через бортик ванны и, пребывая в эйфории, опустилась в ароматную воду. Температура воды была как раз такой, что позволяла нежиться в ванне. Она лежала в воде, закрыв глаза и наслаждаясь ощущением невесомости – ей казалось, что ее тело парит, что вода его поддерживает на поверхности.