Наконец доктор Мохаммед кивнул.
      - Да, Али, - сказал он по-арабски. - Это то самое. Они не обманули нас.
      6.
      Нью-Йорк
      Ночь на 2 сентября 1998 года
      Действительно, компьютерный диск содержал информацию о различных религиозных сектах - от всем известных мунитов и "Аум Синрике" до совсем уж экзотических, вроде какой-то "Церкви неортодоксального возрождения". Информации было очень много и Корин неминуемо запутался бы в ней, если бы не прилагаемая аналитическая программа. Эта программа позволяла систематизировать сведения по любому из выбранных признаков. В порядке алфавита, или по странам и городам, или по датам основания - как угодно. Кроме того, программа умела выделять тематические рубрики, задаваемые по алгоритму в особой строке. Например, данные о сектах, основатели которых покончили с собой вместе со своими последователями (Джим Джонс, Дэвид Кореш). Или о сектах, подозреваемых в применении наркотических препаратов... Словом, программа отлично помогала разобраться в гигантской массе разрозненных сведений.
      Корин работал за компьютером несколько часов подряд. Стефи уже спала, а Корин упорно и тщетно пытался выяснить, что же именно интересовало Фрэнка Коллинза, откуда мог быть нанесен удар, почему ночной визитер пытался похитить этот диск?
      Потерев глаза, Корин тряхнул головой, закурил. От многочасового сидения за монитором ломило в висках. Хотя Корин и не продвинулся ни на шаг, одно он все же установил. На диске не было ровным счетом ничего секретного, ничего такого, что нельзя было бы выудить из газет или Интернета - просто вся эта информация была сведена воедино, свалена в кучу. Но тогда зачем рисковать, стараясь украсть общедоступные сведения? Впрочем, ночной гость Коллинза мог и не знать, что именно содержится на диске. А его поведение (уже похитив диск, он вскрыл сейф) свидетельствовало о том, что он скорее всего получил приказ забрать все информационные носители и документы, обнаруженные в доме.
      Внезапно у Корина закружилась голова. Чтобы не упасть, он вцепился в крышку стола. Он по-прежнему смотрел на монитор, словно лабиринты схем среди подмигивающих огоньков аналитической программы втягивали его сознание внутрь экрана. Ему вдруг стало жарко, потом очень холодно. Сигарета выпала из ослабевших пальцев и откатиласьк краю стола.
      - Чертовщина, - пробормотал Корин. Вернее, попытался пробормотать, потому что из его рта вырвалось только немодулированное шипение.
      Головная боль отпустила и тут же снова бросилась в атаку, на этот раз сокрушительную. Корин уже не видел монитора, перед глазами вспыхиваали ярко-оранжевые сигналы тревоги. А потом все погасло...
      Очнулся он в постели. Стефи стояла рядом со шприцем в руке. Корин задал естественный и в то же время нелепый вопрос:
      - Что случилось?
      - Боже, как я перепугалась, - прошептала Стефи. - Меня разбудил шум... Ты упал со стула, ты был без сознания...
      - Ты сделала мне укол?
      - Все, что полагается... - она положила руку на лоб Корина. - Какой холодный...
      Приподнявшись, Корин сделал успешную попытку сесть.
      - Голова болит... А так - ничего, - он принужденно улыбнулся. Загнанная лошадка сдает, да, Стефи?
      - Ты слишком много работал. Разве можно всю ночь торчать за компьютером! Теперь - горячий сладкий чай и спать. А утром - к врачу!
      Корин собирался что-то возразить, но тут зазвонил телефон.
      - Слушаю, - проговорил Корин в трубку.
      - Это Крис Шеннон.
      - Наконец-то! Что у вас, Крис?
      - Я рядом... Могу подняться к вам.
      - Конечно. Жду.
      Стефи вздохнула. Теперь можно поставить крест на идее уложить Корина спать. С жалостью и любовью Стефи смотрела на него...
      Крис Шеннон не выглядел усталым, хотя его лицо не выражало и бодрого оптимизма. Он сразу ответил на невысказанный вопрос.
      - Я был в Сент-Поле, Джон. Ему сделали сложнейшую операцию, он на грани. Нам остается только надеяться и молить Бога...
      Корин помолчал.
      - А что по аварии, Крис? В полиции вы побывали?
      - Разумеется... Налейте чего-нибудь выпить, Джон.
      - Виски в баре.
      Шеннон налил себе и Корину, невзирая на молчаливый протест Стефи.
      - Авария случилась по вине Фрэнка, Джон, тут никаких сомнений нет. Он почему-то выехал на полосу встречного движения прямо перед тяжелым грузовиком. Водитель грузовика не успел погасить инерцию.
      - Так утверждает полиция?
      - Так оно и было, Джон. По-вашему, этот водитель подстроил аварию? Как же он мог заставить Фрэнка покинуть свою полосу? Телепатия, гипноз?
      - Не обязательно он сам мог заставить, - пожал плечами Корин. - Перед машиной Фрэнка мог, скажем, внезапно выскочить человек... Спасая его, Фрэнк свернул...
      - Да, но тогда бы он еще и тормозил. А тормозного следа "Ягуара" не обнаружено.
      - Как?! - поразился Корин. - Вы хотите сказать, что Фрэнк на полном ходу вылетел на полосу встречного движения и не тормозил даже тогда, когда увидел несущийся на него грузовик?
      - Я не понимаю этого, но он не тормозил, Джон. Может быть, вы прольете свет? Как я понял, вы видели его непосредственно перед аварией. Был ли он сильно утомлен... Плохо себя чувствовал?
      - Плохо чувствовал? - повторил Корин. - Да, пожалуй... Он был немного не в себе...Обратился ко мне со странной просьбой...
      - Расскажите мне все, Джон, - потребовал Шеннон.
      Корин поколебался. Фрэнку Коллинзу вряд ли понравилось бы, что его личные изыскания становятся достоянием кого-то еще, даже ближайшего сотрудника и друга. Но Коллинз вне игры, а распутать клубок одному Корину не под силу.
      И Корин подробно поведал Шеннону о событиях, последовавших за телефонным звонком Коллинза. Крис выслушал не прерывая.
      - Как по-вашему, - осведомился Корин, - всего этого достаточно, чтобы к делу подключилось ЦРУ?
      - Официально, как вам известно, ЦРУ не имеет права действовать на территории США. А неофициально... Гм... Насчет сект - не уверен, ведь Коллинз занимался этим в частном порядке... И в обстоятельствах аварии нет признаков покушения... Но вот проникновение на виллу - совсем другая история. Где пистолет того типа?
      - Здесь, - Корин достал оружие из ящика и протянул Шеннону. - Только боюсь, я загубил все отпечатки.
      - Ничего, - ирландец осмотрел пистолет. - На вилле их должно остаться изрядно, коль скоро он был без перчаток... Кстати, почему? Его машину вы видели?
      - Нет. Она была где-то неподалеку, но я не видел ее.
      - Ладно... - Шеннон сунул пистолет в карман. - Думаю, придется обратиться в ФБР - конечно, после моего доклада начальству. Составим фоторобот и все такое. А что собираетесь делать вы? Спрашиваю, потому что знаю - спокойно вы сидеть не сможете. А в неофициальном расследовании такой человек, как вы - посторонний - мог бы оказать помощь неоценимую...
      - Хочу вплотную заняться этим компьютерным диском. - Корин посмотрел в сторону выключенного Стефанией компьютера. - Мне понадобится специалист.
      - Я сам специалист, - заметил Шеннон.
      - Знаю, Крис, но вы не годитесь. Нужен профессионал высочайшего класса, посвятивший себя только этому и ничему больше. Полагаю, в Лэнгли найдется пара таких ребят?
      - Найдется. Подождите, я подумаю, к кому бы вас отправить... Один, пожалуй, староват, мозги костенеют... К другому не подъедешь без бумаг с десятью печатями... Ага. Билл Глейд. Совершенно упертый компьютерщик, молод, динамичен и с фантазией. К тому же Биллу я доверяю, а это немало.
      - Немало, - согласился Корин.
      7.
      Подмосковье
      4 августа 1998 года
      Али Хасан и доктор Мохаммед сидели за большим полированным столом. Возле окна стоял человек по имени Гамаль, а другой, известный под очередной кличкой "Саддам", развалился в кресле у телевизора.
      - Испытания образцов, проведенные в Аравийской пустыне, - негромко говорил Хасан, - показали высокую эффективность РДВ-25. Теперь мы закупили достаточно этой взрывчатки и готовы к пробной боевой акции, после которой перейдем к активным действиям по всему миру. Наши эксперты тщательно изучили несколько предполагаемых объектов. Сегодня я хочу представить вам один из них, кажущийся мне наиболее подходящим.
      Он нажал кнопку под столешницей, и в комнату вошел пятый участник совещания, русоволосый и голубоглазый.
      Сотрудник московского НИИ Валерий Петрович Воронин не был наивным простачком. Он видел, с кем имеет дело, и понимал, с какой целью его просят предоставить информацию о гидротехнических сооружениях Москвы. Но у Валерия Петровича не было принципов - никаких, кроме одного: деньги и еще большие деньги. И если эти мусульмане готовы хорошо платить, то не все ли равно, сколько человек они убьют при скромном участии Воронина?
      Валерий Петрович расстелил на столе чертеж. Саддам поднялся из кресла, подошел ближе, наклонился. Гамаль рассматривал схему из-за спины доктора Мохаммеда. Все они превосходно владели русским языком и свободно читали названия, четко пропечатанные на синеватой бумаге - Тушино, Строгино, Покровское, Щукино...
      - Перед вами Химкинский узел, господа. - Воронин говорил, разумеется, по-русски. - Химкинская земляная плотина. Длина 1300 метров, высота 31 метр. Сооружена в 1934 году. Насколько мне известно, ее укреплением с тех пор никто не занимался. Только верховой откос облицевали новыми плитами.
      - Значит ли это, - спросил внимательно слушавший Саддам, - что сооружение находится в аварийном состоянии?
      Воронин пожал плечами.
      - Вода там потихоньку просачивается, но до аварийности еще далеко... Чуть подлатать - и плотина простоит лет двадцать, если... - он хитро улыбнулся, - никому не придет в голову взорвать ее.
      Али Хасан метнул на Воронина темный взгляд.
      - Послушайте, Валерий Петрович, - начал он.
      - Нет, это вы послушайте, господа! - решительно перебил Воронин. Меня не интересуют ваши намерения и планы. Меня наняли в качестве эксперта, и только. Мне платят, и я добросовестно выполняю свои обязанности. А они, помимо всего прочего, заключаются в оценке гипотетической - заметьте, гипотетической! - возможности разрушения плотины, а также последствий такого разрушения. Думаю, с этим все ясно?
      Арабы одобрительно закивали. Расставив точки над "и", Воронин вернулся к делу.
      - Самое уязвимое место плотины - донный водоспуск. Бетонная штольня размерами четыре с половиной на четыре и шесть десятых метра, где проложены две трубы для спуска паводковых вод. Смотрите сюда, на план.
      - А что конкретно, - спросил Хасан, - произойдет при разрушении плотины... Скажем, в районе донного водоспуска? Меня интересуют последствия для близлежащих жилых комплексов, а также...
      - Незавидные последствия, - усмехнулся Воронин, не дослушав. Господа, объем Химкинского водохранилища составляет двадцать восемь с половиной миллионов кубометров. Достаточно для затопления железной дороги, тоннелей метро и большинства улиц в Хорошевском районе. Смотрите сюда, стержень авторучки в руке специалиста уперся в плотную бумагу. - С высоты двадцати семи метров поток воды устремится в долину реки Химки и далее в канал имени Москвы. Само по себе это чревато уничтожением судоходной системы, ибо использованный при строительстве канала бетон рассчитан на пятьдесят лет, а каналу более шестидесяти. Но это лишь начало, господа. Вода ударит по госпиталям, клиникам, инфекционной и психиатрической больницам. Будет разрушен тоннель по Волоколамскому шоссе - вот он - и затоплен Щукинский мост. Строгино и Тушино будут отрезаны от центра Москвы. Остановится весь транспорт. Вода зальет телефонные и газовые коллекторы, подмоет мачты ЛЭП. Значит - ни света, ни газа, ни телефонной связи. Более того, придет конец канализационному коллектору, что означает эпидемию. Добавлю, что в трех километрахот плотины, вот здесь - институт имени Курчатова с атомными реакторами...
      Саддам пробормотал что-то по арабски. Воронин мельком взглянул на него и продолжал почти воодушевленно:
      - Дома Хорошевского района построены вблизи заброшенных каменоломен. Вода ускорит суффозию почвы, то есть вымывание растворенных веществ и минеральных частиц. Какая-то часть зданий может попросту провалиться под землю, господа.
      - А каковы сроки ликвидации последствий катастрофы? - спросил доктор Мохаммед.
      - Властям придется несладко, - равнодушно сказал Воронин. - Перекрыть плотину будет очень трудно, потребуется много времени, усилий, миллиардные вложения. Ситуацию усугубит скверное состояние подъездных путей со стороны Ленинградского проспекта. Неизбежна эвакуация населения...
      Валерий Петрович умолк, выжидательно постукивая по столу авторучкой. Молчали и арабы - не то подавленно, не то восхищенно. Даже на них нарисованная специалистом апокалиптическая картина произвела впечатление.
      - Благодарю вас, - нарушил наконец молчание Али Хасан. Он достал из ящика стола восемь запечатанных пачек долларов, подвинул их к Воронину. Они выглядели очень соблазнительно - маленькие гладкие плитки, кирпичики, из которых воздвигаются небоскребы Силы и Власти.
      - Пересчитайте, - предложил Хасан.
      - Зачем? - Воронин дернул плечом. - Я имею дело с джентльменами и знаю это. Не станете же вы обжуливать меня по мелочам с учетом того, что впереди у нас еще много совместной работы...
      Хасан кивнул. Когда Воронин принялся распихивать деньги по карманам, Хасан вынул девятую пачку и добавил ее к восьми.
      - Бонус, - пояснил он. - Одновременно премия и знак доброй воли, залог дальнейшего сотрудничества. Мы позвоним вам, Валерий Петрович...
      Усаживаясь в "Жигули" (машину, которую он совсем скоро сменит на "БМВ"!), Воронин ликовал. Все-таки эти арабы - форменные ослы. Большая часть сведений, которые он им предоставил, публиковалась в открытой печати. Если бы они взяли на себя труд порыться в газетах... И как хорошо, что не взяли!Работы на грош, а оплата... Еще пара-тройка консультаций - и можно уходить в бизнес. Прощай, постылый НИИ!
      Машина Воронина летела к Москве, как песня. В динамиках стереосистемы грохотала радиомузыка. Она-то и помешала Воронину услышать тихий щелчок во внутреннем кармане пиджака.
      Девятая пачка долларов, переданная Али Хасаном, лишь выглядела таковой. Внутри находилось взрывное устройство, снаряженное, конечно, не драгоценной РДВ-25, а обыкновенным пластитом. В установленное время сработал часовой механизм... Психологически Хасан сыграл верно. Если бы Воронин и решил пересчитать основной гонорар, у него не хватило бы наглости сразу подсчитывать и сумму подарка. Потом - пожалуйста, в мнимой пачке денег имелся и альтернативный детонатор.
      Взрыв превратил голову и плечи Воронина в кровавый фарш. Машина дваажды перевернулась в клубах пламени и дыма. Вокруг нее танцевали в воздухе обгоревшие обрывки настоящих долларов...
      Покупка БМВ не состоится, Валерий Петрович.
      8.
      Вашингтон
      5 сентября 1998 года
      Утро
      Обиталище Билла Глэйда, которое он называл то логовом, то берлогой, представляло собой среднее арифметическое между лабораторией Франкенштейнаи сараем сумасшедшего гения Эммета Брауна из фильма "Назад, в Будущее". Глэйд и был гением - подлинным, без кавычек, живущим в своем виртуальном мире.
      Корин разглядывал длинное узкое помещение, дальняя стена которого тонула в полумраке - туда не доставал свет люминесцентных ламп. Белые столы были загромождены системными блоками компьютеров со снятыми кожухами, клавиатурами, мониторами, какими-то сложнейшими электронными композициями, соединенными между собой паутинами разноцветных проводов. Тут же стояли электрические кофейники, чашки с недопитым остывшим чаем, валялись грустные останки гамбургеров и сандвичей.
      Когда Корин вошел, Глэйд (очень молодой, сутулый щуплый очкарик) разговаривал по телефону. Трубку он прижал подбородком к плечу, потому что в одной руке держал хотдог, от которого ухитрялся откусывать, а пальцы второй плясали на клавиатуре, и монитор отзывался на их танец бесшумной разноцветной симфонией.
      - Ты за компьютером? - говорил Глэйд невидимому собеседнику. - Да, это просто... Передвинь мышь вправо, вниз, там такой желтый флажок... Серое окошко раскрылось? Так, а теперь...
      Насколько мог судить Корин, даваемые Глэйдом по телефону указания не имели ни малейшего отношения к тому, что он делал в этот момент на собственном компьютере. Увидев Корина, Глэйд глазами указал на стул и за две минуты покончил и с разговором и с хотдогом.
      - Извини, Джон, - сказал он.
      Билл Глэйд относился к тому типу рассеянных молодых интеллектуалов, которые начинают называть любого человека по имени сразу после знакомства. Глэйд вел бы себя точно так же и с Президентом США.
      - Ну и ну, Джонни! - воскликнул он. - Насчет твоего диска... Чего я только на своем веку не повидал, но такого...
      Он помахал в воздухе извлеченным из-под завалов диском, небрежно держа его за край.
      - Что же это? - подался вперед Корин.
      - Джон, как ты себя чувствовал, когда с ним возился?
      - Грохнулся в обморок.
      - Скажи спасибо, что жив остался, - Глэйд отбросил диск и торжествующе хлопнул в ладоши. - Это программа-убийца, Джонни.
      - Что за ... - Корин осекся. Он хотел сказать "что за бред", но вовремя сообразил: когда о компьютерных программах расссуждает такой человек, как Билл Глейд, имеет смысл прислушаться. - Расскажи мне о ней.
      Глэйд включил кофейник.
      - Ну, что касается данных - там все в порядке. Весь фокус в аналитической части. Видишь ли, она заражена некоей вирусоподобной программкой, как бы тебе объяснить... Ты что-нибудь слышал о двадцать пятом кадре Фишера?
      Корин постарался припомнить.
      - Мм... Это используется в рекламе, правильно? Кинопроектор воспроизводит двадцать четыре кадра в секунду. Если вклеить двадцать пятый, увидеть его не успеешь, но в подсознании он зафиксируется, и - хлоп! - ты идешь и покупаешь чипсы "Принглз". Правильно?
      - Да, но только компьютер - не кинопроектор, Джон. И частоты другие, и возможности. В общем, твоя программа выводит на экран цветовые и геометрические сочетания, не воспринимаемые сознанием... А, черт!
      Последнее восклицание относилось к струе пара, выылетевшей из кофейника и обжегшей руку Глэйда. Не спрашивая согласия Корина, Билл разлил кофе в две чашки и продолжал:
      - Я сам едва Богу душу не отдал, пока сообразил... А когда разобрался, побежал консультироваться с докомСтэнтоном. Он утверждает, что такие сочетания с такой частотой должны приводить к изменению сердечного ритма и резкой смене кровяного давления - то возрастанию, то падению, пока сосуды мозга не лопнут. Конечно, результат зависит от состояния здоровья конкретного человека, но достаточно долгое общение с этой программой убьет кого угодно.
      Вот и схема идеального покушения, подумал Корин. Они - кто бы они ни были - подсовывают Коллинзу диск, потом изымают его... И все, никаких следов. Смерть от кровоизлияния в мозг. Но им не повезло, Коллинз торопился в Вашингтон и провел за компьютером слишком мало времени. И все же этого времени хватило, чтобы баланс здоровья Коллинза оказался нарушенным и он потерял сознание за рулем - запоздалая реакция на перепады давления... Вероятно, они следили за машиной, но почему их человек явился на виллу не сразу после аварии, откуда эта большая пауза, этот люфт? Значит ли это, что и слежку, и проникновение на виллу осуществлял один человек? Непохоже на образ действий какой-то организации. Или - блюдут высшую секретность? Тогда почему он был без перчаток? Ладно, найдем их, тогда посмотрим. Они не могли быть уверены, что диск у Коллинза не с собой, что он остался на вилле... Могли лишь предполагать, и оказались правы... Но Коллинз мог переписать диск, сделать сколько угодно копий, и тогда их премудрости идут прахом?
      Корин задал Глэйду вопрос.
      - Билл, а если бы я переписал эту программу на винчестер или на другой компакт-диск... Ведь она и там была бы обнаружена, так?
      - Так, да не так, - Глэйд сверкнул выпуклыми глазами за стеклами очков. - Это чрезвычайно хитрый вирус, Джон. Чрезвычайно. Правда, это и не совсем вирус, но будем пользоваться этим словечком, чтобы тебе было понятнее. Во-первых, - он многозначительно поднял палец, - то, что я его нашел, не означает, что с этим справился бы любой студент... Кстати, Джон, знаешь, какова его длина? Шестьсот шестьдесят шесть байт.
      - Три шестерки? - поразился Корин. - Число Зверя? Довольно зловещая ирония.
      - По-моему, в Апокалипсисе сказано, что число Зверя есть число человеческое, - заметил Глэйд. - Так вот, эта программа самомодифицирующийся вирус неввероятной сложности, Джон.
      - То есть?
      - Он хранит свое тело в закодированном виде. Меняя параметры кодировки, наш вирус модифицирует сам себя, в том числе и стартовую часть,приэтом алгоритмы изменений очень сложны. Но это далеко не все, что он умеет. Ты спрашивал о копировании. Так вот, на другой компакт-диск он себя переписывать не станет, там будет только чистая программа. Подробности нужны?
      - Подожди, но ведь кто-то записал вирус на этот компакт-диск. Значит, такое возможно?
      - Разумеется, если ты знаешь, что делаешь, - Глейд отхлебнул кофе. Так вот... На винчестер или дискету он, правда, попадет, но тут-то и начинается самое интересное. По прошествии некоторого времени достаточного, по мнению создателя "Зверя", чтобы программа-убийца сработала...
      - Зверя?
      - Ну, надо же как-то обозвать эту гадость... Он сотрет себя, Джон, и перед нами - здоровый компьютер и нормальная программа.
      Ясно, мысленно сказал себе Корин. В общем, они могли не слишком опасаться копий - кто бы с ними ни работал, вряд ли успел бы ухватить "Зверя" за хвост. Но ради лишней гарантии стоило избавиться и от них (если таковые существовали).
      Вслух Корин произнес:
      - Но с компакт-диска он сам себя стереть не может?
      - Ну, нет, - отмахнулся Глэйд. - Как ты это себе представляешь? Это дьявольски хитрая бестия, Джон, почти разумная... Но не сверхъестественная. В конце концов, это всего лишь компьютерная программа.
      - Всего лишь, - вздохнул Корин. - Вот бы еще раздобыть того гения, который ее написал...
      - Джон, только четыре человека в мире способны были проделать такую работу .
      - Были?
      - Да, потому что одного из них - Боба Пратта - нет в живых, он повесился год назад. Второй, не буду скромничать - я. Но я этого не делал.
      - А остальные?
      - Тоже американцы, по совпадению. Барни Каммингз, до последнего времени он работал в Силикон-Вэлли. И Родж Купер... О нем я давно ничего не слыхал.
      Корин поставил чашку на стол подальше от электронных нагромождений.
      - Почему ты так уверен, что...
      - Понимаю, - усмехнулся Глейд. - Почему только четверо? Джон, компьютерный мир на высшем уровне страшно узок. Способных программистов миллионы. Талантливых значительно меньше. Гениальных - единицы, так же как гениальных писателей или музыкантов, а их имена знают все, правда? Но даже не это главное. У каждого программиста есть свой неповторимый почерк, Джонни. И я готов чуть ли не под присягой утверждать, что "Зверя" создал либо Каммингз, либо Купер...
      - Однако и в Америке, и в других странах могут быть те, о которых ты ничего не знаешь...
      - С аналогичным почерком? Ну... - Глэйд развел руками. - Какие-нибудь секретные лаборатории... Военная промышленность... - он лукаво посмотрел на Корина. - Как я могу говорить о том, чего действительно не знаю, Джон? Только учти, когда будешь искать - одиночке тут не справиться. Можно написать программу... Но кто подскажет тебе, как она воздействует на организм человека? Нужны масштабные исследования, нужна банда врачей...
      Корин взял диск и опустил его в карман.
      - Ты уже рассказал о "Звере" Шеннону? - осведомился он.
      - Нет, Крис еще не вернулся из Нью-Йорка, и я... Что с тобой, Джонни?
      Ключевое слово "Нью-Йорк" вызвало у Корина асссоциацию с другим ключевым словом - ПОКУШЕНИЕ. Из области догадок факт покушения на Коллинза перешел в сферу доказанных предположений. ОНИ хотели убить Фрэнка... И очевидно, им известно, что он жив (во всяком случае, это не так трудно установить). Они не остановятся... Что стоит убийце проникнуть в госпиталь Сент-Пол, отключить аппарат искусственного дыхания? А Коллинз там один, без охраны... Да, в Нью-Йорке Крис Шеннон, но он занят собственным расследованием и не может без конца торчать в госпитале.
      Нет смысла звонить в полицию и требовать охраны для Коллинза... Что Корин им расскажет? Фантастическую сказку о компьютерной программе-убийце? Надо ехать, срочно возвращаться в Нью-Йорк. Возможно, уже поздно. Но Корин не вправе пренебрегать и ничтожным шансом спасти Фрэнка.
      Торопливо попрощавщись с Биллом Глэйдом, он пулей вылетел из логова (или берлоги) опешившего компьютерного гения.
      9.
      Химкинский гидроузел
      8 августа 1998 года
      3 часа утра
      Неоднократные рекогносцировки и сбор сведений позволили группе Али Хасана обзавестись ценной информацией. Выяснилось, что года два тому назад плотину охраняли всего два вохровца, но положение изменилось. Теперь на проезжей части плотины громоздились два бетонных блока, проход был запрещен с восьми вечера до восьми утра. Милицейские посты находились на самой плотине и у входа в штольню донного водоспуска. Общая численность охраны составляла шесть человек, что беспокоило Хасана.
      Они сидели втроем в машине с потушенными огнями - Хассан, Саддам и Гамаль, метрах в ста от символического решетчатого забора с табличками "Вход воспрещен". Отсутствовал доктор Мохаммед, на него возлагалась особая миссия. Сразу после взрыва, назначенного на четыре часа утра, он должен был передать в крупнейшие российские и мировые агенства новостей заявление организации "Пламя Пророка". В заявлении, в частности, говорилось: "В последнее время в средствах массовой информации муссируются слухи о наличии у воинов ислама так называемых чемоданных или рюкзачных ядерных зарядов, то есть компактных атомных бомб. Мы не готовы ни подтвердить, ни опровергнуть эти слухи, но сегодняшняя акция призвана показать, что мы владеем не менее мощным оружием. Это взрывчатое вещество при эквивалентной поражающей способности имеет меньший объем и к тому же не радиоактивно, так что его невозможно засечь в аэропортах соответствующими детекторами. Взрыв Химкинской плотины - доказательство и предупреждение, за которым последуют уже серьезные действия..."
      Далее шли наглые угрозы (взрывы в центрах мировых столиц, на атомных электростанциях, военных базах). Конкретных требований пока не выдвигалось. В намерения организации "Пламя Пророка" входило сначала парализовать мир ужасом, а затем свысока диктовать любые условия любому правительству.
      Машина террористов притаилась в темноте там, где заведомо не могла привлечь ничьего внимания. Прожекторы на плотине были направлены в другую сторону, да и охранники вели себя весьма беспечно. Двое небрежно перебрасывались репликами у входа в штольню, остальных вообще не было видно. Вероятно, они спали в жилом вагончике, так как будка возле штольни также пустовала.
      - Пора, - сказал Хасан, бросив взгляд на часы.
      Саддам опустил оконное стекло и выставил в окно обезображенный глушителем ствол. Тончайшее перекрестье ночного прицела легло на силуэт затылка первого охранника. Выстрел прозвучал настолько тихо, что его едва расслышали даже в машине. Второй охранник импульсивно повернулся к внезапно упавшему товарищу, и пуля Саддама вошла в его правый висок.
      - Путь свободен, - пробормотал Али Хасан.
      Саддам кивнул и мысленно прибавил два к восемнадцати. Теперь на его счету двадцать трупов. Спустя минуту их станет двадцать четыре.
      Трое вышли из машины и бесшумно двинулись к жилому вагончику. Им не пришлось перелезать через забор, они попросту обошли преграду по берегу реки Химки. Гамаль нес чемоданчик со снаряженным взрывным устройством на боевом взводе.
      Догадка Али Хасана полностью подтвердилась. Четверо охранников безмятежно храпели на койках, не удосужившись запереть дверь. Приборы ночного видения не понадобились: отсвета прожекторов хватило Саддаму, чтобы хладнокровно застрелить всех четверых. Он и здесь не отступил от неизменного принципа: одна пуля - один человек.
      - Не думал, что это будет настолько просто, - слегка разочарованно проговорил Хасан, разглядывая мертвые тела. Операция развивалась так гладко, что если бы Али Хасан был христианином, он бы перекрестился. Его не мучили знакомые шпионам предчувствия и суеверия насчет благополучного начала, потому что он не был и шпионом. Он был терминатором, роботом смерти, а роботам несвойственны иррациональные эмоции.
      Покинув вагончик, террористы вошли в штольню, скупо освещенную дежурными лампами. Метрах в десяти от входа Хасан остановился.
      - Здесь, - сказал он.
      Гамаль установил чемоданчик с радиоуправляемым детонатором, и трое беспрепятственно вернулись в машину. Хасан отогнал ее на километр - отсюда можно будет полюбоваться фейерверком, не подвергая себя опасности, и преспокойно убраться восвояси.
      Огонек радиопередатчика подмигивал на коленях Али Хасана. Гамаль достал телефон, чтобы непосредственно после взрыва связаться с доктором Мохаммедом и санкционировать передачу заявления.
      Часовая стрелка застыла на цифре четыре, минутная приближалась к двенадцати, секундная описывала последний круг.
      - Во имя Аллаха, - прошептал Хасан и нажал кнопку.
      10.
      Нью-Йорк
      5 сентября 1998 года
      Вечер
      Корин быстро шагал по коридору второго этажа госпиталя Сент-Пол к палате Коллинза. Ему уже сообщили, что ничего необычного с пациентом отделения интенсивной терапии (куда Коллинза перевели из реанимации) не произошло, и у Корина отлегло от сердца. "Состояние тяжелое, но стабильное, - сказали ему, - ненадолго приходил в сознание. Поговорить?! И думать забудьте!" Но ни слова о каких-либо посетителях (кроме Шеннона) и тем более покушениях.
      Навстречу Корину шел человек, издали показавшийся ему смутно знакомым. Когда расстояние между ними сократилось, сомнения исчезли: да, Корин знает этого человека, вернее, видел его. Видел на вилле Коллинза.