Кардинал интернета

      - Клад пирата Флинта, - прошептала Стефи. - Что будет со всем этим?
      Корин небрежно отмахнулся и прикрыл контейнеры, не запирая их.
      - Это не наше. Зато посмотри-ка сюда! - он вывалил на кресло пачки денег из кейса майора. - Пятьдесят тысяч долларов, мой гонорар за операцию. Эти деньги я не собираюсь сдавать в казну... Я их заработал. Но подожди, Стефи, посиди тихонько, ладно? Мне нужно проверять сочинения этого двоечника.
      Майор писал, а Корин внимательно прочитывал каждую страницу и частенько заставлял переделывать там, где Тихомиров слишком уж обтекаемо освещал собственную роль или обходил молчанием какой-нибудь важный факт. Если он надеялся на плохую память Корина, то зря. Стефи приготовила кофе и сандвичи. Корин не стал бы принципиальничать, угостил бы и Тихомирова - но выбитые зубы и кровоточащие десны плохо сочетаются с сандвичами игорячим кофе.
      Работа была закончена только под вечер. Корин сложил вместе три рукописи - его собственную, Стефи и Тихомирова - положил сверху чистый лист и написал на нем крупно: "Фрэнку Коллинзу, ЦРУ США". Внизу он поставил дату и время. Потом на половине нового листа он написал адрес и протянул Стефи.
      - Вот адрес, - сказал он. - Сейчас ты сядешь в машину и отправишься туда. Поторопись. Этот дом - шестиэтажное серое здание с вывеской "Фонд помощи ветеранам войны в Кувейте". На самом деле это подставная контора ЦРУ. Ты войдешь туда, обратишься к кому угодно и попросишь немедленно связать тебя с Фрэнком Коллинзом, где бы он ни находился. Когда тебя с ним соединят по телефону или ты увидишь его лично, скажи ему только одно Сергей Корин просит срочно позвонить. И дашь ему номер этой квартиры.
      - Почему бы тебе просто не позвонить в этот фонд?
      - Их номера нет в телефонной книге, справочная служба тоже не дает, я проверял.
      Корин не проверял, и скорее всего, номер был в телефонной книге. Ведь формально этот фонд - вполне обычная организация, едва ли засекреченная. Но ему нужно было отослать Стефи.
      - А ты? - вдруг спросила она. - Где будешь ты?
      - Здесь, Стефи! Где же еще? Он же будет сюда звонить. Пожалуйста, поторопись...
      Тревожный огонек в ее глазах погас. Корин взял полиэтиленовый пакет с какой-то рекламой, завернул в него пачки денег, сунул в другой пакет и протянул ей.
      - Лучше, если это будет с тобой, а не здесь. Мне бы не хотелось отчитываться за эту сумму.
      Она кивнула, поцеловала его и ушла.
      Телефон ожил через двадцать пять минут.
      - Слушаю, - произнес Корин в трубку.
      - Говорит Коллинз.
      - Я ждал вашего звонка.
      - Что это за фокусы, Корин? Здесь у меня мисс Джонсон...
      - Кто?
      - Стефания Джонсон. Она уверяет, что...
      Ах, так вот как ее звали до замужества.
      - Никаких фокусов, мистер Коллинз. Если вы сейчас приедете сюда, я представлю вам не только исчерпывающие доказательства моей невиновности в деле Рэндалла, но и настоящего убийцу. Он сидит передо мной. Мисс Джонсон проводит вас.
      Коллинз помолчал.
      - Мы приедем. Но учтите, Корин...
      - Я все учел, мистер Коллинз, - он положил трубку.
      Теперь пора было добавить последний штрих - записку для Коллинза с указанием места и времени прибытия вертолета Хаустова. Даже если сотрудники ЦРУ сразу после ее прочтения бросятся к своим машинам и устремятся на побережье, Корин успеет туда первым. Он хотел сам достать Хаустова и оставить его там, на берегу, в виде второго, тщательно упакованного подарка Коллинзу. Но ему нужен был не только Хаустов. Ему был нужен вертолет. Если все пройдет удачно, Корин улетит на этом вертолете во Францию. Нет, он не стремился во что бы то ни стало избежать встречи с Коллинзом, ведь теперь такая встреча ничем не грозила ему, скорее наоборот, была бы желательной... Но она стала бы началом долгих, мучительно долгих процедур - объяснений, показаний, обстоятельных проверок и выяснения всех деталей. А Корин устал, он очень устал.
      Была и другая причина - та, по которой он отослал Стефи. Долгие проводы - лишние слезы. Корин ничего не мог дать ей, ничего не мог ей предложить. У него не было никаких, даже самых туманных представлений касательно его собственного будущего. Куда бы он повел за собой женщину, полюбившую его, поверившую в него? В пустоту? Он не мог поступить с ней так жестоко. Он знал, что он не тот человек, с которым женщина может быть счастлива. Пятьдесят тысяч долларов - вот и все для нее. Только это.
      Он быстро написал записку и положил ее в центр стола. Затем он вновь связал Тихомирову руки, проверил узлы на ногах майора, как и узлы на тех шнурах, которыми он был привязан к стулу. Майор угрюмо молчал. Дабы он молчал и дальше - не поднял крик, привлекая в образе невинной жертвы внимание жителей дома, а то и прохожих - Корин залепил обрезком ленты лейкопластыря его рот. Лейкопластырь и шнуры от занавесок с другого окна он взял с собой, они понадобятся для упаковки Хаустова. Взял он и ключи от прокатного "Форда", извлеченные из кармана майора, а ключи от квартиры бросил на стол. Теперь как будто все...
      Нет, еще одно. Корин вдруг вспомнил об оставшейся бутылке шампанского. Ее он тоже возьмет с собой. Будет чем отметить в одиночестве его потери и обретения... Если о последних имеет смысл говорить.
      Уходя, он поставил замок на предохранитель, чтобы дверь не захлопнулась, плотно затворил ее, спустился во двор и сел в машину. Запуская двигатель, он снова подумал о полиции. Возможность встречи с полицейскими была уязвимым местом его плана. Но во-первых, дорога через Севенокс и Танбридж-Уэлс, по которой он поедет, едва ли является главным объектом внимания тех, кто его разыскивает. Из всех направлений это последнее, какое мог бы избрать скрывающийся преступник, бежать там особенно некуда. Во-вторых, Коллинз, насколько Корин его знал, скорее всего по доступным ему каналам приостановит розыск. И в-третьих... В-третьих, сейчас встреча с полицией уже не была бы катастрофой. И все-таки его могут задержать, и план сорвется. Тогда... Нет, Хаустову не уйти, Коллинз его возьмет. Но тогда Корину предстоит все то, что для него столь тягостно... Ах, как бы нужно немножко удачи!
      На соседней улице за "Фордом" Корина увязался серый "Мерседес", но его маршрут мог просто частично совпадать, что подтвердилось тем, что за городом "Мерседес" отстал и исчез из вида.
      Приближение полицейского поста близ Севенокса заставило Корина внутренне сжаться, но подержанный "Форд" даже не остановили. Корин повеселел и принялся насвистывать битловскую "Твоя мама должна бы знать".
      За полмили до Танбридж-Уэлса "Мерседес" появился вновь. Корин посмотрел на часы - немного времени еще есть - и свернул наХоршем, потом съехал с шоссе на проселочную дорогу к Мейфилду. "Мерседес" не отставал, но держался в отдалении, и Корин не мог разглядеть людей в нем. Корин сбросил скорость. Водитель "Мерседеса" сделал то же. Корин остановился. "Мерседес" развернулся и скрылся за поворотом. Тогда Корин вырулил на шоссе и помчался к Робертсбриджу. Сзади было чисто. Корин повернул у Бексхилла, миновал Гастингс, затормозил в указанной Тихомировым бухте невдалеке от мыса Данджнесс и вышел из машины.
      Туман, испортивший погоду с утра, наконец рассеялся. Корин издали увидел двухместный прогулочный вертолет, стрекозу с шарообразной прозрачной кабиной, над спокойными водами Ла-Манша. Вертолет приближался. Он опустился на берегу, возле самой воды. Хаустов спрыгнул на песок, сделал несколько шагов и замер, увидев Корина.
      - Корин! - закричал он. В его голосе слышались недоумение и страх. Что случилось? Где Тихомиров? Где груз?
      - Ничего не случилось! Но заглушите двигатель вертолета, чтобы мы могли поговорить!
      Хаустов успел сделать только это. Всему прочемупомешали рев автомобильного мотора на форсаже, визг тормозов и грохот выстрелов. На груди подполковника, слева, расцвел уродливый красный цветок. Вторая пуля попала ему в голову. Уже мертвым он свалился на окровавленный песок рядом с вертолетом. Корин бросился навзничь, выхватывая "Смит и Вессон". Но серый "Мерседес" развернулся слишком близко, и двое накачанных крепышей повалились из распахнувшихся дверец прямо на спину Корина. Его подняли, вырвали револьвер. Вразвалку подошел Меникетти с огромным пистолетом "Викинг Комбат". Третий крепыш открыл багажник "Форда".
      - Ничего нет! - крикнул он.
      - Не может быть, ищи, - зарычал Меникетти без особой, впрочем, убежденности, и встряхнул Корина, как тряпичную куклу. - Ну! Где товар?!
      - Довольно трудно вежливо вести беседу, когда в тебя тычут эдакой штукой, - заметил Корин. Меникетти ухмыльнулся и отвел пистолет.
      - Быстрее, - буркнул он. - Нам некогда.
      - Ума не приложу, как вы ухитрились выйти на меня, - сказал Корин.
      Меникетти довольно захохотал.
      - А ты думал, ты хитрее всех, да? На этот раз нам повезло больше, приятель, и то мы чуть не опоздали. Мы давно догадались, что чертова девчонка О`Халлоран переметнулась и работает на тебя - а кто еще мог рассказать тебе про склад? Да вот ухлопали кучу времени, пока выясняли, где она снимает квартиру. Подъезжаем - а ты уже навостряешь лыжи. Мы бы тебя и в городе прижали, да больно было интересно, куда это ты так спешишь. Мы здорово сели тебе на хвост, правда?
      - Правда, - искренне признался Корин. - Я надеялся, что стряхнул вас.
      Когда Меникетти смеялся, казалось, будто ухают взрывы в горах.
      - Время собирать камни, да, дружище? Так где товар?
      - Товара нет.
      - Как нет?!
      - Так, нет. Вы все-таки опоздали. Содержимым контейнеров занимаются сотрудники ЦРУ США.
      - Что-о?! Ну, ты мне зубы не заговаривай! Ты хочешь сказать, что собирался без товара смотаться на этой штуке? - он ткнул "Викинг Комбатом" в сторону вертолета. - Шутить изволишь? Сейчас я покажу тебе, как я умею разговаривать с такими шутниками.
      Он вытащил раскладной нож, щелкнул пружиной, прижал лезвие к горлу Корина. Остро отточенный металл рассек кожу, за воротник потекла струйка крови.
      - Я не пощажу тебя, братец, - хрипел Меникетти в упор. - У меня к тебе персональный счет. Ты угнал грузовик и навел полицию на склад - раз. Моя фирма лопнула, мне пришлось зарыться в подполье - это мне, который таких умников делал одной левой! И это ты убил Скорсезе и забрал контейнеры два! Это ты, больше некому... Так что счет, видишь, солидный. Предлагаю на выбор два варианта оплаты. Первый - я сейчас тебя на куски разрежу, второй - сдай товар...
      В этот момент в холодном воздухе зазвенел будто усиленный мегафоном голос.
      - Всем стоять! Руки вверх! Бросить оружие!
      Меникетти уронил пистолет и медленно повернулся, поднимая руки. Трое других также не заставили повторять дважды. С четырех сторон их держали под прицелом парни, затянутые в черные кожаные куртки. Фрэнк Коллинз шел навстречу Корину энергичным, пружинящим шагом. Он остановился, глядя прямо в глаза Корина. Тот не отводил взгляда. Так они стояли неподвижно друг против друга, наверное, с полминуты.
      - Хорошая работа, Корин, - наконец сказал Коллинз.
      - Где Стефи? - спросил Корин.
      - Там, - Коллинз сделал жест в сторону леса. - В машине.
      Оперативники обыскивали Меникетти и его людей, надевалинаручники. Корин подобрал "Смит и Вессон", держа его за ствол, и протянул Коллинзу.
      - Возвращаю ваше оружие.
      Коллинз крутнул барабан, покачал головой.
      - Он неплохо поработал.
      Корин невесело усмехнулся. Они подошли к "Форду", Коллинз достал сигареты.
      - Это, я полагаю, Хаустов? - он кивнул на труп.
      - Да, но я тут ни при чем. Он не поладил с ребятами Меникетти. Экспертиза пуль подтвердит это. Мистер Коллинз, у меня к вам просьба...
      - Какая?
      - Так ли уж обязательно мое участие в дальнейших событиях?
      - Хотите отдохнуть?
      - Да.
      - Ну, что касается меня, не вижу, что такого важного вы могли бы добавить... Но английская полиция может держаться иного мнения.
      - Потому я и обращаюсь к вам, а не к полиции.
      - Вы намерены вернуться в Россию?
      - Нет. Зачем? Ценности и преступника вы передадите сами, а меня ничто не зовет в Россию. Там у меня никого и ничего нет. Вот стоит вертолет. Я отправлюсь во Францию, а там... Будет видно. Весь мир передо мной...
      - У вас нет ни документов, ни денег... Ведь у вас нет денег?
      - Нет. Зато есть голова на плечах и какой-никакой жизненный опыт... Придумаю что-нибудь.
      - Нет, так не пойдет.
      - Вы меня не отпускаете?
      - Отпускаю, - Коллинз вынул из кармана записную книжку, что-то там написал, вырвал листок и вручил его Корину. - Это телефонный номер в Париже. Попросите мистера Аллендейла, он будет в курсе. Он вам поможет. Через него вы сможете связаться и со мной.
      Корин рассеянно посмотрел на листок и сунул его в карман.
      - И знаете что, Корин, - добавил Коллинз после недолгого колебания, если у вас возникнут проблемы с поисками подходящей работы...
      - Нет, сэр, - Корин засмеялся. - Вижу, куда вы клоните, но нет. С меня достаточно. Я доиграл последний акт. Аплодисменты, занавес.
      - Никогда не говорите "никогда", - сказал Коллинз с улыбкой.
      - Теперь о Стефи, - произнес Корин. - Вы должны сделать так, чтобы ей ничто не угрожало.
      - Разумеется. Она находится под защитой Соединенных Штатов Америки.
      - Другого я и не ожидал... Прощайте, мистер Коллинз.
      - До свидания, Сергей Николаевич. Вы знаете, как меня найти.
      Коллинз сделал движение, как будто хотел обменяться с Кориным прощальным рукопожатием, но тут же резко повернулся и зашагал к своим оперативникам.
      Открыв дверцу "Форда", Корин достал бутылку шампанского и двинулся к вертолету. Здесь Стефи, она совсем близко... Наверное, нужно все-таки подойти к ней, объяснить... Но Корин не мог заставить себя сделать это. Он забрался в кресло пилота и включил двигатель. Лопасти дрогнули, очень медленно начали раскручиваться, потом превратились в сверкающий звенящий круг. Вертолет приподнялся на полметра.
      Сквозь треск мотора и свист винта Корин едва услышал знакомый голос. Он оглянулся. Стефи мчалась к вертолету в развевающемся платье, растрепанная, размахивала пакетом и сумочкой и что-то кричала. Вертолет поднялся уже метра на полтора. Она подбежала вплотную, закинула сумочку и пакет в кабину и уцепилась за край выреза в прозрачном пластмассовом шаре. Корин схватил ее за руку и легко втащил наверх. Она обняла его, плача и смеясь. Вертолет раскручивало над водой вокруг вертикальной оси. Берег удалялся.
      - Ты хотел сбежать от меня, - задыхаясь, она перекрикивала мотор. - Но я не ЦРУ и не полиция. От меня так вот не сбежишь...
      Вместо ответа Корин крепко прижал ее к себе, поднял машину метров на триста и сбросил газ. Шум немного утих, можно было уже не кричать, а просто говорить громко.
      - Стефи, милая... Ты совершаешь ошибку. Мистер Коллинз только что напомнил мне, что у меня нет ни документов, ни денег. И с этим человеком ты хочешь...
      - Ну, деньги-то у нас есть! - она хлопнула по пакету ладонью.
      Корин искал какие-то возражения, но трудность состояла в том, что ему не хотелось их находить.
      - Ты знаешь, - сказал он в итоге бесплодных поисков, - у нас есть и еще кое-что.
      Он продемонстрировал бутылку шампанского, как следует встряхнул и отдал Стефи. Та незамедлительно открутила проволочное кольцо. Вылетела пробка. Белая пена хлестала во все стороны из кабины танцующего в воздухе вертолета. Корин и Стефи хохотали, как сумасшедшие.
      - Скажи, - спросила Стефи, - а как это будет по-английски?
      - Что?
      - Ну, вот то, что ты мне говорил?
      - А что я говорил?
      Она наморщила лоб, припоминая.
      - "У, йоулки"... И еще "чьерт, кэк этоу прикрэсноу".
      Корин на секунду опешил, потом рассмеялся и задумался.
      - Oh my, it`s just fanfuckingtastic, - перевел он.
      Ч а с т ьв т о р а я
      В м е ш а т е л ь с т в о
      1.
      Афганистан
      41 километр западнее Урузгана
      25 июня 1988 года
      Что-то всегда остается за рамками.
      Не бывает совершенно точно документированных событий, безупречных свидетелей, абсолютно доказанных преступлений. Даже в суде, изобличая преступника на основании четко выверенной системы собранных доказательств, судья всегда вынужден полагаться на большую или меньшую степень приблизительности, каким бы парадоксом это ни звучало. И чем дальше во времени уходит то или иное происшествие, тем труднее установить истину хотя бы в допустимых пределах... Особенно когда поискам истины кто-либо активно противодействует.
      Боевая машина пехоты остановилась у скальной гряды под палящим солнцем. Дальнейшее продвижение было невозможным из-за скальных обломков и острых угловатых камней, преграждающих путь, но полковнику Истрину и не требовалось двигаться вперед. Руководствуясь данными разведки и результатами предварительного осмотра местности, он уже выбрал диспозицию.
      Открылся тяжелый люк. Истрин спрыгнул на раскаленный грунт, огляделся, сделал несколько шагов под прикрытием нависшей скалы и посигналил водителю рукой. БМП проползла еще метров десять и замерла в ложбине под скалой, в указанной полковником точке. Первым из машины выбрался капитан Дерябин, за ним - шестеро вооруженных парней.
      Это было особое разведывательно-диверсионное подразделение спецгруппы "Восток-2", использовавшееся только для проведения совершенно секретных операций. Всего шестеро плюс капитан Дерябин, но каждый из них стоил многих... Такая малочисленность, как и все на свете, имела и положительные и отрицательные стороны. Отрицательные вполне ясны, а одна из положительных, по мнению руководства, заключалась в том, что в силу специфики выполняемых подразделением Дерябина задач минимальное число посвященных - дополнительная гарантия сохранения тайны. В данной конкретной операции полковник Истрин предпочел бы, чтобы людей у него было еще меньше, но тогда неоправданно возрастал риск.
      Из-за скалы Истрин и Дерябин медленно обвели биноклями расстилающуюся внизу равнину.
      - Это там, - негромко сказал Истрин, показывая направление.
      Дерябин кивнул. Обернувшись, он отдал несколько короткких команд, и шестеро заняли позиции в заранее намеченных пунктах. Потребовалась настолько незначительная корректировка первоначального плана, что даже капитан поразился точности разведанных, полученных Истриным, хотя и был уверен в их надежности.
      Вооружение группы составляли обычные автоматы АК-74 калибра 5,45. Чудеса диверсионной техники были здесь ни к чему. Операция завершится либо молниеносным успехом, либо...
      Полковник Истрин закусил губу.
      Они ждали. Для них это являлось естественным и тем не менее едва ли не самым тягостным элементом любой операции. Только в кино деятельность спецподразделений состоит из беспрерывных драк, погонь и перестрелок. В реальности девяносто девять процентов времени - ожидание. Оно изматывает нервы почище яростной схватки, и лишь кажется, что для этих парней оно должно быть привычным. Привыкнуть к нему нельзя, научиться жить с ним в ладу - тоже. Остается ПРЕВОЗМОГАТЬ.
      Ситуация усугублялась тем, что разведывательные источники полковника Истрина не смогли определить срок с приемлемой аккуратностью. От восемнадцати ноль-ноль до двадцати часов - в какую угодно минуту...
      Это произошло в девятнадцать ноль восемь. Первым автомобиль заметил Дерябин и тут же подал сигнал о готовности.
      - Товарищ полковник, - тихо произнес он, не отрывая взгляда от пылящего по равнине джипа, - вы бы в БМП посидели, а? Это наша работа.
      - НАША, - подчеркнул Истрин. - Я пригожусь, капитан.
      Дерябин молча пожал плечами.
      Вторая машина появилась с юго-запада, двигаясь навстречу первой, как зеркальное отражение - тоже большой американский джип и тоже черного цвета. Оба автомобиля затормозили одновременно, когда расстояние между ними сократилось до трех метров, а до притаившейся в засаде группы Дерябина оставалось метров тридцать.
      Джипы стояли там, неподвижно напротив друг друга. В их очертаниях виделось нечто зловещее, они напоминали безмолвных и опасных хищных глубоководных рыб. Двери не открывались, тонированные стекла не опускались. Неопределенность затягивалась, и полковника Истрина охватывало беспокойство, никак впрочем не отражавшееся на его лице.
      Наконец двери обоих джипов синхронно распахнулись. Из машин вышли люди явно не европейской внешности, по пять человек из каждой. Они сжимали в руках укороченные автоматы. Если учесть, что водители оставались в машинах, всего там было двенадцать человек. Пустяки, мелькнуло у Истрина, и эта мысль сразу сменилась другой, более здравой: ничего нельзя знать заранее...
      У двоих, кроме автоматов, были обьемистые атташе-кейсы. Один кейс появился из первого джипа, а другой вынесли из второго. Прибывшие обменивались неслышными из-за расстояния репликами.
      Парни Дерябина не нуждались в координации действий. Люди на равнине были взяты на прицел по часовой стрелке: полковник Истрин навел автомат в голову того, кто стоял дальше всех слева, Дерябин прицелился во второго и так далее.
      - Огонь, - скомандовал капитан.
      Тишина взорвалась грохотом восьми автоматов. Промахов не было: восемь противников погибли сразу, еще двое - полсекунды спустя, в том числе водитель первого джипа. Но реакция водителя второй машины оказалась поистине поражающей воображение. Он мгновенно бросил джип вперед изломанным зигзагом, уводя машину от шквала пуль. Это не помогло бы ему, если бы столь же быстро не среагировал уцелевший персонаж с автоматом, выпустивший длинную очередь в сторону скал. Его пули никого не задели, но дали секундную фору, чтобы вскочить в джип. Машина устремилась прочь, изрыгая свинец сквозь заднее стекло.
      - Уйдут, - простонал Истрин, видя, что джип приближается к спасательным для него скалам на противоположной стороне равнины, представлявшей собой в сущности просто широкое дно ущелья.
      - Нет, - обронил капитан. - Донцов, со мной!
      Истрин понял, почему Дерябин приказал сопровождать его одному лишь сержанту Донцову. Поняли это и остальные. Джипы были совершенно одинаковыми, и преимущество получит та машина, которая меньше загружена во всяком случае, не больше. Дерябин ринулся бы в погоню и в одиночку, но управляя джипом, он не сможет стрелять.
      Сержант и капитан скатились по отрогу вниз, к первому джипу. Выброшенный из кабины мощным рывком труп водителя полетел на камни. Двигатель взревел, машина круто развернулась. Полковник Истрин и пятеро парней вели огонь по преследуемому джипу без особой надежды попасть: уже слишком далеко.
      Что произошло потом, толком никто не сообразил. Была ли тому виной чья-то пуля или роковая ошибка водителя удирающей на предельной скорости машины, но джип внезапно потерял управление, запрыгал на каменных обломках, перевернулся и рухнул на крышу. Немногим более завидная участь постигла машину капитана Дерябина. С разгона она выскочила на тот же непроходимый участок и врезалась в опрокинутый джип.
      Теперь там ничто не двигалось. Разумеется, спецгруппа прекратила огонь, опасаясь задеть своих. Парни бегом бросились к месту катастрофы.
      Искалеченная дверца джипа капитана Дерябина была распахнута настежь. Тело капитана поникло за рулем. Окровавленный сержант Донцов со слезами на глазах обнимал погибшего командира.
      - Сволочи, - шептал он. - Сволочи...
      Подбежавшие бойцы образовали скорбный полукруг. Последним подошел запыхавшийся Истрин. Все молчали. В воздухе остро пахло нагретым металлом, бензином и еще чем-то отвратительным. Полковник не мог определить этот запах, но он никогда не забудет его.
      - Всем вернуться в БМП, - глухим голосом произнес Истрин. - Поезжайте прямо на запад. Где-то через полкилометра должен быть удобный спуск. Подгоните машину сюда, чтобы мы могли забрать капитана... Я останусь здесь. Мне нужно обыскать этих... - он запнулся. - Эту мерзость. Снимки у кого-то из них.
      - Зачем же всем, товарщ полковник, - возразил старший сержант Цыганов. - С машиной справится и один, а мы помогли бы вам с обыском...
      - Нет. Эти фотографии, из-за которых... Кроме меня, никто не должен их видеть. Даже случайно, даже мельком. Высшая секретность... Приказ Москвы.
      Конечно, новых возражений не последовало. Бойцы уходили к БМП. Цыганов поддерживал легко раненого, но ощутимо контуженного при столкновении Донцова. Полковник смотрел им вслед до тех пор, пока люк боевой машины не захлопнулся за старшим сержантом, забравшимся в БМП позже всех. Тогда Истрин достал из кармана продолговатый предмет размером с сигаретную пачку, перевел взгляд на тело капитана Дерябина.
      - Вот и все, - пробормотал он. - Все, конец...
      2.
      Москва
      1 сентября 1998 года
      Разминуться в коридоре было трудно, и они увидели друг друга. Виделись они в последний раз, о чем ни тот, ни другой не подозревали.
      Виктор Андреевич Коробов первым подал руку. Станислав Шебалдин охотно пожал ее.
      - С утра пораньше на службу? - дружелюбно-риторически осведомился Шебалдин.
      - Стараемся, полковник, - в тон ему ответил Коробов. - Да и вам, я вижу, не спится?
      Полковник ФСБ улыбнулся.
      - Кошмары замучили. Все тот же сон... Каждый раз снится, что меня назначили руководить нашим заведением, так поверите - в холодном поту просыпаюсь... - стерев улыбку, он добавил: - По-прежнему возитесь с делом Дягилева?
      Коробов кивнул.
      - Да, и кажется, кое-что наклевывается. Поступили новые данные - вот иду сейчас с ними разбираться... - он продемонстрировал Шебалдину лазерныйкомпьютерный диск.
      - Удачи, - пожелал полковник. - Если понадобятся сведения по реестру "Сокол" - я у себя.
      Не прощаясь, они разошлись... А попрощаться следовало бы.
      Войдя в приемную своего просторного кабинета, Коробов с удивлением воззрился на младшего лейтенанта Таню Мамлееву.
      - Как, черт возьми, вам удается все время опережать начальство? пробурчал он .
      - Интуиция, - отозвалась девушка, - которая есть не что иное, как женская дедукция.
      - Гм... - Коробов отпер дверь кабинета. - Коли так, приготовьте кофе...
      - Слушаюсь, сэр.
      - А, симптоматическая оговорка! - поддел Виктор Андреевич. - Вот такие мелочи вас, шпионов ЦРУ, и подводят.
      - Больше не буду, сэр.
      - Надеюсь, мисс, - усмехнулся Коробов.
      Он вошел в кабинет, встретивший его радостным сиянием свежевымытых окон. Бумаги на столе лежали в видимом беспорядке, но Коробов точно помнил местонахождение каждой. Само собой, это были лишь понятные ему одному текущие заметки - важные документы он, как полагается, прятал в сейф, а секретные - сдавал под расписку. Впрочем, сдавать под расписку приходилось почти все. Каждый раз при этом Коробов вспоминал слова из романа Джека Финнея: "В наше время несекретных дел у правительства просто не осталось".
      Виктор Андреевич снял пиджак, повесил на спинку стула, ослабил узел галстука и уселся перед компьютером. Вставив диск, он щелкнул клавишей. Монитор приветствовал его парадом загрузочных сообщений.
      Коробов не успел прочесть и трети содержимого диска, когда Таня принесла отличный горячий кофе. Привычно перебросившись с девушной шутками, Коробов отвлекся от экрана и целиком переключился на вкусный напиток - так показалось младшему лейтенанту Мамлеевой, закрывавшей за собой дверь. На самом деле Виктор Андреевич думал о прочитанном. Коробов ожидал от источника... Нет, не большего - данных хватало, но пожалуй, большей конкретности и организованности. Полезная информация тонула в море необязательного многословия, и чтобы добраться до нее, приходилось прочитывать десятки по сути лишних страниц. Распечатывать Виктор Андреевич пока ничего не торопился - за каждую бумажку придется отчитываться, списание и уничтожение ненужных бумаг - тоскливая возня, пусть их будет поменьше.
      Отхлебнув еще кофе, Коробов вдруг поймал себя на том, что сидит совершенно неподвижно, уставившись на экран, но не воспринимая ни строчки из того, что там написано. Он попытался встряхнуться и не смог. Шумело в ушах, сильно болела голова. Отличавшийся отменным здоровьем сотрудник ФСБ такого не помнил. Он беспомощно посмотрел на стакан, стоящий на столе. Его мозг вдруг пронзила невероятная догадка. Кофе?! Таня?! Нет, немыслимо. Она не пойдет на такое - Коробов знал это не потому, что был так уж уверен в ней, а потому, что отравление при подобных обстоятельствах слишком легко разоблачить. Но где она покупала кофе? Кто мог иметь доступ к банке?
      Виктор Андреевич пошатнулся на стуле. Головная больрезко усилилась, перед глазами поплыли красные облака. Навалившись грудью на стол, Коробков дотянулся до клавиши селектора.
      - Таня, - прохрипел он.
      Встревоженная девушка вихрем влетела в кабинет.
      - Виктор Андреевич, что с вами?!
      - Врача...
      Девушка немедленно связалась с медпунктом по внутреннему телефону. Врач в сопровождении медсестры прибыл через полминуты. Потерявшего сознание Коробова уложили прямо на пол. Уколы, потом дефибрилляция... Тщетно.
      Вскрытие показало, что Виктор Андреевич Коробов, пятидесяти двух лет, умер от кровоизлияния в мозг. Такое, увы, нет-нет да и случается: гибнут сравнительно молодые люди, до того обходившие врачей и больницы далеко стороной. Обычно никакого особого расследования не проводится, не было оснований заподозрить неладное и здесь. Но то, что умерший работал в ФСБ и имел касательство к государственным секретам, заставило власти отнестись к его смерти внимательнее. Побеседовали и с полковником Станиславом Михайловичем Шебалдиным - последним, кто видел Коробова в добром здравии, если не считать Тани Мамлеевой. Однако ничего полезного для следствия Станислав Михайлович сообщить не мог. Сам он не предпринял никаких попыток лично выяснять обстоятельства скоропостижной кончины коллеги - они не были друзьями. Эта смерть огорчила полковника, но и только.
      3.
      Нью-Йорк
      1 сентября 1998 года